Текст книги "Красная сестра (ЛП)"

Автор книги: Марк Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

Глава 37

– Они увезли тебя оттуда в такой спешке! – Ара присела на край кровати Ноны. – Мы так волновались!

– Я ехала домой на осле! – Гесса опустилась на один из стульев, которые Сестра Роза принесла в санаторий. – Это не так весело, как я думала. Теперь мой зад болит сильнее, чем нога!

Ара бросила взгляд на Гессу.

– Госпоже Путь и мне пришлось идти пешком! А ей по меньшей мере тысяча лет. – Она оглядела комнату. – Ты должна получить здесь собственную кровать. Похоже, ты проводишь в сане половину времени.

Нона поджала губы. Это было почти правдой. Она действительно чувствовала себя главным клиентом Сестры Роза. Она посмотрела на сад. С каждого куста свисал лед.

– Если станет еще хуже, они пошлют нас в поход. Нам нужно разобраться с Йишт до этого.

– Или сообщить настоятельнице, – раздраженно сказала Гесса.

– Настоятельница ничего не захочет услышать, – сказала Ара. – Она смотрит на Йишт слепыми глазами. Не знаю почему. А Сестра Колесо? Сестра Колесо, кажется, ее любит. Я все время вижу, как она шепчет что-то Йишт на ухо.

– Она наверняка захочет услышать, что корабль-сердце собираются похитить! – воскликнула Гесса. – Без корабль-сердца мы ничем не отличаемся от любого другого монастыря. Половина кванталов никогда больше не коснется Пути, прикосновения марджал не смогут соткать тени, для этого потребуется по крайней мере прайм. И я сомневаюсь, что настоятельница останется надолго настоятельницей, если его потеряет.

– Давай мы скажем настоятельнице только если другого выхода не будет. – Ноне очень не хотелось, чтобы до этого дошло. – Но что, если я смогу остановить Йишт, не признавшись, что ворвалась в подземелье и украла со склада Сестры Яблоко? Если я смогу сделать это до начала похода...

– Сначала тебе надо поправиться, – сказала Гесса. – Что с тобой случилось? Ты приняли лекарство, несмотря ни на что?

– Нет. – Нона хлопнула по своей рясе над карманом, в котором лежал пузырек. – Рози не знает точно, что со мной было, но теперь, кажется, мне лучше. – Сестра Сковородка поклялась ей хранить тайну о крови марджал. Монахиня сказала, что расскажет настоятельнице, но пока больше никому. Первая три-кровка за сто лет доведет верующих в Аргату до исступления. Толпа захочет отнести ее к Ковчегу на своих плечах. Они расположатся лагерем у колонн. И что могут сделать император и его сестры, чтобы завладеть ею... Сестра Сковородка не сказала, но подразумевалось, что это может кончиться большой кровью. Академик Рексус согласился сохранить это дело в тайне, но Сестра Сковородка, похоже, не очень-то поверила в его заверения. Кроме того, с такой аудиторией академиков, наблюдавших за состязаниями, вполне возможно, что один или несколько из них разгадают загадку случившегося и самостоятельно узнают правду. – Я смогу уйти, как только она проверит меня еще раз.

Дверь в конце комнаты открылась, и Рули высунула голову. Она собрала свои бесцветные волосы в тугой пучок, и ее лицо так изменилось, что Нона рассмеялась. Рули ввалилась внутрь, подталкиваемая Клерой. Обе бросились к ней, все еще мокрые после бани.

– Что это за безумная идея – идти против Йишт? – Клера прыгнула на край кровати.

– Она охотится за корабль-сердцем, – сказала Гесса. – Возьми его, и ты можешь навсегда закрыть Башню Пути.

– Превосходно! Я не выношу всей этой унылой медитации. – Клера презрительно скривила губы.

– И не будет горячей воды, – сказала Нона.

– Как мы можем победить Йишт? – Глаза Клеры сверкнули праведным негодованием.

– Не понимаю, как это можно сделать, – сказала Ара.

– Конечно это можно сделать. – Клера фыркнула.

– Она может побить вас всех, не вынимая меча, – сказала Гесса. – Сестры в любом случае увидят, что вы пытаетесь это сделать, и остановят вас. И настоятельница заберет у вас рясу. И даже если вы победите ее – и никто этого не увидит, – что вы собираетесь с ней делать? Запереть в кладовке и надеяться, что никто ее не услышит?

– Бросить ее в Стеклянную Воду, – мрачно сказала Клера.

– Мы не собираемся ее убивать! – Шокированная Рули побледнела еще больше.

– У меня есть план. – Нона села на кровати. – Почти весь, кроме последней части. И нет, Клера, я не хочу бросать ее в провал.

– Давай послушаем. – Ара соскользнула с кровати и придвинула стул, как будто ей нужно было расстояние, чтобы правильно оценить предложение Ноны.

Нона нахмурилась. У нее было чувство, что они все закапывают себя глубже, чем когда-либо прежде, и уверенность: то, что они решат сейчас, нельзя будет отменить, оно будет управлять их судьбами в течение многих лет – если, конечно, у кого-то из них есть много лет или даже один год, на который можно рассчитывать.

– Если вы подойдете к моей кровати в дормитории и протяните руку под нее, то найдете сумку, привязанную к нижней стороне одной из досок. – Нона взглянула на Гессу. – Я взяла ингредиенты не только для черного лекарства, когда совершила набег на склад Отравительницы.

По лицу Клеры медленно расползлась улыбка.

– Там вы найдете пучок сушеной кот-травы и...

– Ингредиенты для бескостной смеси, – шумно обрадовалась Клера. – Мы отравим ее, а когда она будет слишком слаба, чтобы двигаться ...

– Но ведь все это увидят! – запротестовала Гесса.

– Нет, если я сделаю это в туннелях, – сказала Нона.

– А потом? – спросила Гесса.

– Ну… Я еще не придумала, – призналась Нона. Часть ее хотела связать Йишт, оттащить ее в самую отдаленную шахту и оставить там висеть.

– Бочки… – Рули подняла голову. – Бочки!

– О чем ты говоришь? – спросила Ара.

– Мы посадим ее в бочку, – сказала Рули.

– Великолепно. Тогда у нас будет смертоносный воин в бочке. – Ара развела руками.

– Зато легко скатить с утеса! – сказала Клера.

– Винная бочка, – продолжала Рули. – На винодельне полно пустых. Мы засунем Йишт внутрь, набьем бочку соломой и поставим рядом с остальными для фургона. Он придет завтра.

– А когда ее откроют? – спросила Нона.

– Завтра фургон отправляется в Марнпорт. Я знаю, потому что он идет к моему отцу, который переправит часть вина через Марн в Дарн. Те, что предназначены для корабля, помечают руной его имени. Я могу поставить эту руну на бочку Йишт, и ее отправят в Дарн!

– Великолепно. – Клера захлопала в ладоши. Она потерла лоб, возможно, вспоминая, как Йишт сбила ее с ног на Мече. – А они могут столкнуть ее бочонок за борт, когда выйдут в море?

– Это не сработает. – Гесса стукнула костылем по стулу. – Бочонок вина стоит не меньше соверена. А ты не подумала, что они могут сосчитать, сколько им положено взять? На учетных свитках сделаны всевозможные записи и...

– Я знаю, – сказала Рули. – Я помогала Сестре Дуб. Она говорит, что я – прирожденный торговец.

– Но разве Йишт просто не выйдет из бочки и не вернется? – спросила Ара. – Я имею в виду, как бы забавно это ни звучало, разве мы не рискуем быть убитыми только для того, чтобы доставить ей неудобства на несколько дней?

– Ты ее не видела, – покачала головой Нона. – Шахту, я имею в виду. Она должна вести вниз из комнаты Йишт. Когда Йишт не придет охранять Зоул, монахини зайдут в ее комнату. И увидят туннель вниз. Мы позаботимся, чтобы увидели. Они проведут расследование, и настоятельница узнает, что целью было корабль-сердце. К тому времени, как Йишт выйдет из бочки, каждая сестра в Сладком Милосердии получит приказ остановить ее, едва увидев, и у Шерзал тоже будет куча неприятностей!

Гесса и Нона сидели вместе в конце классной комнаты на Духе. Сестра Колесо утверждала, что чем дальше от доски сидит послушница, тем больше она склонна грешить. Нона с гордостью прислонилась спиной к задней стене. Зоул сидела почти вплотную к доске, так что меловая пыль попадала ей на нос. Йишт никогда не сидела на уроках, или, по крайней мере, она никогда не сидела на Духе – единственный урок, на который она была допущена, – а стояла у стены как можно ближе к Зоул.

На этот раз, хотя ее глаза были направлены на лед-женщину, Нона сосредоточилась на маленьком окне над ее головой. Снаружи лед-ветер раздувал щеки, завывая достаточно громко, чтобы заглушить литанию Сестры Колесо. Постоянно проносившийся мимо окна мокрый снег создавал иллюзию, что купол – это огромный корабль, движущийся кормой вперед по морю льда.

– И как же она собирается сбежать с ним? – прошипела Гесса.

– Что? – Нона оглянулась, стараясь говорить тихо.

– Эта... штука... если Йишт ее получит. Почему она думает, что сумеет с ней сбежать?

– Если она вошла, – сказала Нона, – то сможет и выйти. И она, вероятно, не знает, что мы с Сестрой Сковородка чувствуем сер... эту штуку.

– Зато она разбирается в нить-работе. Шерзал вряд ли отправила бы ее сюда, если бы не разбиралась. Здесь может быть дюжина монахинь, которые мгновенно почувствовали бы, если бы эту штуку переместили – а, может быть, даже за несколько минут до этого! Они достаточно быстро набросились на твой кинжал.

– Но никто из монахинь даже не родился, когда туда поместили корабль-сердце. Как они связаны с ним? И есть ли у них сейчас доступ к нему? Возможно, оно окружено стеной со всех сторон. Или нити к нему не прилипают… Я не знаю. – Глаза Ноны снова метнулись к женщине, темной на фоне стены, взгляд которой, в свою очередь, не отрывался от Сестры Колесо, а одна рука лежала на рукояти тулара. Странно, неужели она думает, что может просто выйти незамеченной из монастыря вместе с корабль-сердцем? Или она действительно считает, что сможет пробиться сквозь Красных Сестер, как будто они ничто?

– Нона и Гесса – я не решаюсь назвать их послушницами – семь раз повторят молитву императора перед Предком после урока. – Сестра Колесо повысила голос, чтобы он долетел до них сквозь завывание ветра. – Госпожа Академия говорит мне, что было время, когда можно было отрезать послушнице язык за пустую болтовню в классе Духа. Так что пусть это будет свидетельством того, что не всякий прогресс является хорошим.

Наказание Сестры Колесо означало, что Клере придется делать яд в одиночестве, на том самом мысу, где неделю назад они варили черное лекарство. Нона решила, что Клере будет очень трудно – если она вообще справится – с дующим ледяным ветром и без Гессы, которая могла бы разжечь огонь.

Пока Нона и Гесса опять и опять повторяли молитву императора, все четырнадцать стихов, стоя на коленях у основания золотой статуи Предка, Ара и Рули приводили в порядок бочку и корректировали записи. Рули занималась бумажной работой, а Ару назначили «отвлекать внимание». Ее ранг и красота идеально подходили для этого.

Нона поерзала на ноющих коленях. Сестра Колесо не дала им молитвенных подушек. Монахиня свято верила, что боль и молитва идут рука об руку.

– Предок направь императора в его выборе и поступках. Присмотри за ним на восходе солнца и на закате. Присмотри за ним в долгих ночных переходах. Присмотри за ним...

– Она ушла. – Гесса зашаркала вперед. Из–за иссохшей ноги ей было позволено сидеть, а не стоять на коленях – факт, который, казалось, оскорблял Сестру Колесо сильнее, чем если бы Гесса объявила себя сторонницей Церкви Надежды и занялась наблюдением за звездами.

Нона перестала молиться, но осталась стоять на коленях, не сводя глаз с далекой двери. Сестра Колесо любила возвращаться назад и ловить послушниц на непослушании.

– Оно все еще здесь? – спросила Гесса.

– Да. – Аура корабль-сердца все еще тянулась из задней части купола. Но не так сильно, как внизу, в туннелях, где она чувствовала его ритм, бьющийся в скале. Йишт, внизу, должна быть ближе к нему, чем они здесь, наверху.

– Мы могли бы поискать вход отсюда... – предложила Гесса.

– Есть веские причины, по которым Йишт копает путь к нему. Если бы она могла открыть здесь дверь и спуститься по лестнице, то была бы уже на полпути к границе.

На обратном пути в дормиторий Нона приняла решение.

– Гесса, иди дальше. Мне нужно кое-что сделать.

– Ты собираешься рассказать об этом настоятельнице, – сказала Гесса без тени сомнения в голосе.

– Как...

– Нить-связь. – Гесса постучала себя по лбу.

– Я должна. А что, если один из вас пострадает, просто пытаясь спасти меня?

Гесса слабо улыбнулась и даже не попыталась ее отговорить. Нона повернулась и пошла прочь, гадая, сколько она может потерять.

До лестницы настоятельницы было недалеко, но ей показалось, что это самое длинное путешествие в ее жизни. Настоятельнице придется по меньшей мере изгнать ее из монастыря. А если вмешается Сестра Колесо, наказание будет значительно хуже.

Дом надвигался все ближе, предвещая конец всем ее мечтам.

– Куда ты собралась, Нона? – Ее нагнала Сестра Скала.

– Повидать настоятельницу. – Нона подумала, что это должно быть очевидно.

– Тебе придется долго ждать. Ее вызвали во дворец. Сестра Яблоко и Сестра Сало ушли вместе с ней. Завтра занятия по Мечу буду проводить я. Зачем она тебе понадобилась?

– Я… Это не важно. – Ушла? Как она могла уйти? – И когда она вернется?

Сестра Скала поднялась по лестнице, вынимая из кармана большой ключ.

– День? Может быть, два. Надеюсь, до того, как Серый Класс уйдет в поход, если ты об этом беспокоишься. Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет. – Нона повернулась, чтобы уйти, не зная, что и думать. – Спасибо, – Она не знала, кому еще сказать. Сейчас монастырем управляли старшие сестры, Колесо и Роза. Сестре Колесо Нона не доверяла почти так же, как не доверяла Йишт. У Сестры Розы было сердце доброе, но робкое, и Нона не могла себе представить, что от нее будет много пользы.

Нона пошла по извилистой тропинке обратно к дормиториям. Ее выбор, казалось, свелся к нулю. Им самим придется разбираться с воровкой.

Прозвенел ночной колокол, но Клера еще не вернулась. Нона сидела на своей кровати рядом с Арой и Рули. Они нашли подходящую пустую бочку и поставили на ней отметку об экспорте. Рули поправила гроссбухи, а Ара «позаимствовала» бондарные инструменты, необходимые для снятия и замены крышки бочки. Вопрос о том, как ими пользоваться, оставался нерешенным, но Рули сказала, что видела, как Сестра Шрам делала это дюжину раз, и это не выглядело таким уж сложным.

– Где же она? – Рули скрутила одеяло Ноны.

– Если она не придет в ближайшее время, Мэлли захочет погасить фонарь. – Глаза Ары были устремлены на закрытые высокие окна, темные от слоев льда.

– Мэлли, наверное, донесет на нее. – Гесса встала со своей кровати на другом конце дормитория.

Рули кивнула. Староста не любила Клеру.

– Вы должна пойти и поискать ее. – Джула грустно улыбнулась со своей кровати рядом с кроватью Гессы, все еще обеспокоенная, несмотря на то, что Клера каждый день говорила ей какие-нибудь гадости.

Нона уже собиралась согласиться, когда дверь с грохотом распахнулась и в комнату, пошатываясь, вошла Клера, вся покрытая льдом и мокрая.

– Мне кажется, я умираю.

Ара потянулась за полотенцем.

– Иди сюда и перестань дрожать.

Лицо Клеры покраснело от холода, и она вообще выглядела так, словно побывала на войне.

– Фу, от тебя воняет. – Ара сморщила нос.

– Малкин опи́сал мою запасную рясу, и у меня не было времени его сменить. – Клера тяжело опустилась на кровать, отчего та подпрыгнула. Ара только успела подложить под нее полотенце.

– Малкин опи́сал твою запасную рясу... и ты... переоделась в него? – Ара скорчила гримасу и посмотрела на остальных. Нона нахмурилась. Кот настоятельницы точно был занозой в заднице, но остальное не имело смысла.

– Конечно. – Клера закатила глаза и понизила голос до шипения. – Я вышла из Духа и собиралась провести следующие Предок знает сколько часов, занимаясь незаконной алхимией. Как ты думаешь, что я хотела бы сделать в первую очередь, когда вернусь?

– Переоденься в чистое... о! Я тебя поняла, – Улыбнулась Рули. – Значит, тебе пришлось снять чистую рясу и надеть то, которое «благословил» Малкин, чтобы теперь у тебя было чистое.

Клера кивнула:

– Я, конечно, собиралась сходить в баню, но это заняло чертовски много времени!

Казалось, на это ушла целая вечность, но на ветру и во льду… Нона пожала плечами.

– Значит он у тебя?

– Ну конечно! Я – Клера! – Она достала маленькую вощеную тыкву с запечатанной пробкой. – Бескостный сироп. Гарантирую, что сильный человек ослабеет в коленях почти так же быстро, как я.

– Ты знаешь, что если это не сработает, она убьет нас? – сказала Ара, потянувшись за тыквой.

– Нас? – Клера позволила ей взять тыкву. – Я думала, это сделает Нона.

– Нас. – Ара кивнула. – Как только Йишт упадет, нам понадобится четверо, чтобы сдвинуть ее с места. По крайней мере.

– И если что-то пойдет не так, настоятельница убьет нас, – сказала Рули.

– Метафорически, – добавила Ара.

– И Йишт убьет нас, – сказала Нона.

– Буквально. – Ара сжала губы в озабоченную линию.

Глава 38

– Мы должны были его проверить! – прошипела Клера.

– Мы его проверили. И в любом случае – ты сама его сделала, – ты хочешь сказать, что он никуда не годится? – ответила Ара.

Нона протиснулась мимо них к углу прачечной, проверяя, нет ли во дворе дворе монахинь. Ветер обернул рясу вокруг ног, пронизывая насквозь, и руки уже онемели. Ей было невыносимо думать о том, как будет в походе.

– Он подействовал на Гессу, – пробормотала Рули и по сигналу Ноны бросилась через двор к противоположной стене скриптория.

– Да, – ответила Нона ночи. Гесса рухнула так, словно у нее не было костей, и они оставили ее в безопасности в кровати. Но подействует яд так же быстро на взрослую женщину? Были ли лед-племена другой породой?

Нона махнула Клере и послала Ару за ней по пятам.

Через минуту все четверо собрались в укрытии у входа в туннель, который вел вниз, в Тень.

– Справишься? – спросила Клера.

– Справлюсь, – проворчала Ара. – А теперь заткнись. – Она стояла на коленях, лицом к замку. Гесса потратила несколько часов, пытаясь научить ее нить-трюку с замками.

– Но у Тени другой замок! – запротестовала Ара, когда наконец-то открыла замок кладовки в прихожей дормитория.

– Ты упускаешь самое главное! – Гесса вскинула руки и чуть не потеряла костыль. – Один замок, другой замок, сложный или простой, запоры или защелки... все они либо заперты, либо не заперты. Тебе нужно просто найти нить замка и потянуть за нее.

– Как эта?

– Это нить дуба, из которого сделаны доски.

– Эта?

– Ты только что повернула один из анкерных винтов...

На ледяном ветру и в темноте потянуть за нитку замка оказалось не легче, чем в дорме.

– Поторопись! – Клера нетерпеливо топнула ногой.

– Заткнись! – Ара прильнула глазом к замочной скважине, словно таким образом ей легче было раскрыть секрет замка.

В поле зрения появилась Рули, катившая бочку по открытому плато между Башней Академии и входом в подземелье. В какой-то момент ветер чуть не украл бочку у нее. Нона представила себе, как Рули гонится за бочкой, а лед-ветер швыряет ее через край к виноградникам далеко внизу.

– Если мы и дальше будем здесь торчать, то встретимся с Йишт. – Клера обхватила себя руками, пока Ара продолжала возиться с замком.

– У нее есть туннель вниз от ее комнаты. Я в этом уверена. Это единственное, что имеет смысл. – Нона вцепилась в ледяные прутья ворот, чувствуя себя все более уязвимой с каждой секундой, проведенной на открытом месте.

Рули прибыла с бочкой, которая давала некоторое укрытие от ветра.

– Она не могла оттуда копать. Кто-нибудь должен был ее услышать.

Нона пожала плечами:

– Это единственный путь. Должно быть, она изучала маршрут, по которому пришла я, но не дошла до конца. – Йишт жила в комнате в гостевом крыле, примыкающем к Залу Сердца. По расчетам Ноны, туннель, ведущий из пещеры Тени, должен был проходить под залом. Она всегда была рада, что Йишт не позволили исполнять роль телохранительницы Зоул, ночуя с ними в Сером дормитории, но, возможно, было бы лучше, если бы позволили.

– Тебе придется взорвать его, Нона! – сказала Клера.

– Взорви его, – согласилась Рули, дуя на ладони.

– Я взорву тебя, если ты не ЗАТКНЕШЬСЯ! – Голос Ары звучал не так безмятежно, как должен был.

– Кажется, кто-то идет, – сказала Клера, глядя на темное открытое плато на востоке.

щелчок

Ара встала и толкнула ворота.

– Бочку внутрь, быстро!

Через несколько мгновений ворота снова закрыли, изнутри подперев их бочкой.

– Она там не останется, – сказала Нона, тыча пальцем в бочку. – Сильный порыв ветра швырнет ее вслед за нами вниз по лестнице.

– Ну, мы вряд ли можем оставить кого-то, чтобы держать ее. Нам всем нужно будет тащить Йишт. – Ара ткнула в бочку и нахмурилась, когда та закачалась. Треть основания нависала над первой ступенькой.

– Для того, чтобы справиться с Йишт, нам не нужны все четверо. – Нона похлопала по бугорку, торчащему из-под рясы – там находилась тыква Клеры с бескостным, сваренным из кот-травы. – Я займу позицию и подожду ее. Когда все будет кончено, я вернусь за вами, чтобы вы помогли мне ее тащить. – Не дожидаясь ответа, она выхватила фонарь из рук Клеры и поспешила вниз по лестнице.

– Будь осторожна! – крикнула ей вслед Клера. – Если ты разобьешь тыкву, когда будешь протискиваться, то пробудешь там какое-то время!

Ноне потребовалось около четверти часа, чтобы добраться до раскопок Йишт от расщелины в главном туннеле, которую она нашла во время своего первого исследования. Но ей показалось, что прошла четверть жизни. Осторожно двигаясь по узким проходам, пробираясь через самую узкую часть расщелины и извиваясь вдоль тонкого соединительного туннеля в конце, она каждое мгновение ожидала, что услышит глухой треск, тыква сдастся давлению и напиток из кот-травы начнет стекать по ноге. Если жертва его выпивала, эффект был почти мгновенным – каждая мышца быстро расслаблялась до такой степени, что человек не мог даже поднять палец. Главное, чтобы жертва не проглотила язык и не задохнулась. Они очень тщательно уложили Гессу, в соответствии с уроками Отравительницы, чтобы обеспечить ее безопасность.

Когда напиток всасывался через кожу, эффект был медленнее и варьировался в зависимости от того, какая часть тела принимала дозу. План Ноны состоял в том, чтобы выплеснуть содержимое тыквы в лицо Йишт и убежать. Бескостный расправится с ней довольно быстро. Если повезет, она тоже проглотит немного и пойдет ко дну еще быстрее.

Нона ждала у входа в узкий соединительный туннель, фонарь висел у нее за спиной на веревке. Она следила за любым проблеском света или намеком на звук. Ничего. Но она все равно ждала. На уроке Меча, после того как Йишт в одиночку свалила всех одноклассниц Ноны, кроме Зоул, Сестра Сало прокомментировала это представление.

«Хороший боец живет настоящим, но видит будущее. Чем лучше боец, тем дальше он видит. Каждый может развить в себе этот природный талант, который дал ему Предок. Однако, некоторые марджалы имеют неестественный талант к этому. Вполне достаточно видеть на пять ударов сердца в будущее, чтобы компенсировать любую скорость хунска».

Поразмыслив, Нона поняла, что Йишт заранее предвидела каждое движение, направленное против нее. Но был ли это опыт или нечто большее?

Она притянула к себе фонарь и спрыгнула на пол большого туннеля. Ничтожный сдвиг колпака фонаря дал достаточно света, чтобы осветить темный вход в раскопки Йишт. Нона чувствовала, как сила корабль-сердца пульсирует в ее костях, поет в ее крови, заставляет каждый волосок встать на дыбы. Она чувствовала, что в силах сделать все. Стоило только захотеть, и ноги оторвутся от пола, она была в этом уверена.

Нона двинулась вперед, жужжа энергией, но твердо стоя ногами на камне. Йишт прорезала в известняке узкую щель, достаточно высокую, чтобы стоять в ней и размахивать киркой. Щель вела полого вверх на двадцать ярдов: невероятное продвижение, которое заставило челюсть Нону отвиснуть. В некоторых местах стены были испещрены отметинами от кирки, в других казались странно расплавленными, как в той вертикальной шахте, которая, как подозревала Нона, вела в спальню Йишт.

На торце воздух, казалось, пульсировал вместе с пульсом корабль-сердца. Собственное сердце Ноны замедлилось, чтобы соответствовать темпу. Она закрыла глаза, и перед ней открылся Путь, широкий, как река, слишком яркий, чтобы смотреть на него, и слишком яркий, чтобы отвести взгляд.

Она повернулась и поспешила вниз по проходу, ноги скользили на камнях, разбросанных по полу. Гесса сказала устроить засаду на женщину как можно ближе ко входу. Теперь это казалось очевидным, но Ноне и в голову не приходило ждать где-либо, кроме самой щели, дожидаясь возвращения Йишт на место преступления. Она вернулась назад, снова вскарабкалась вверх, снова извивалась, кралась и, наконец, остановилась в нескольких ярдах от шахты, по которой должен был спуститься ее враг. Она поставила фонарь на землю, прикрыла его, присела на корточки и стала ждать.

Ожидание и естественная темнота вселили в Нону гораздо больше страха, чем усилия Люты с зачарованной тенью в Академии. Йишт пугала Нону так, как никогда не пугал Раймел Таксис, даже когда демоны извивались под его кожей или смотрели на нее из его окровавленного глаза. Раймел убил бы ее с ликованием, со страстью: он бы наслаждался ее смертью. Йишт зарежет ее без раздумий, не больше заботясь о ней, чем мясник заботится о свиньях, перерезая им глотки. Почему-то от этой мысли ей стало еще хуже.

Когда что-то скользнуло и ударилось совсем рядом, Нона чуть не вскрикнула. Она прижалась к стене с пересохшим ртом, сжимая тыкву дрожащей рукой. Слабое свечение освещало круг шахты в потолке, черный конец веревки, подергиваясь, болтался внизу – кто-то, все еще невидимый, спускался вниз.

Нона заставила пальцы, сжимавшие тыкву, разжаться как раз в тот момент, когда в поле зрения появилась пара черных сапог с зажатой между ними веревкой. Одетые в черное ноги. Узкие бедра. Без предупреждения Йишт отпустила веревку и спрыгнула на пол.

Нона погрузилась в это мгновение так же глубоко, как и всегда, замедлив спуск Йишт до ползания. Она швырнула тыкву из темноты туннеля, ее рука так онемела от нервного напряжения, что Нона вообще сомневалась в своей способности ударить Йишт, даже если бы та стояла неподвижно, не говоря уже о том, чтобы ударить ее по лицу во время падения. Тем не менее, когда тыква покидала ее пальцы и уходила из-под контроля, Нона знала, что это был хороший бросок – точно так же, выпуская метательную звезду, она не всегда попадала в цель, но всегда знала, попадет или нет.

Приземляясь, Йишт подняла руку. Она поймала тыкву в футе от своего лица, ее рука двигалась так, чтобы уменьшить удар, как будто знала, что тыква хрупкая и ломать ее опасно. Вторая рука Йишт уже выронила фонарь и теперь достала метательный нож, выпустив его обратно по пути, по которому пришла тыква. Холодный ужас охватил Нону, хотя она и отпрянула в сторону. Как будто Йишт точно знала, что произойдет, и тысячу раз практиковала именно эту ситуацию.

Нона упала влево, ее разум яростно перебирал варианты и находил драгоценные немногие, которые содержали хотя бы проблеск надежды.

Она видит будущее. Она знает, что я собираюсь сделать.

Нона упала на землю и покатилась, уворачиваясь от очередного брошенного кинжала. Она встала, держа в левой руке большой камень, а в правой – несколько мелких. Она бросала камни в самом быстром темпе с одинаковыми интервалами, каждый из них вылетал из метательного захвата, когда наступала его очередь. Она выпустила их в полет – промазал, попал, попал, промазал, – их судьба была известна еще до того, как первый преодолел половину расстояния. Еще один нож скользнул через темноту, и лишь мерцание лезвия выдало его приближение. Нона отбила его камнем.

Первый камень Ноны прошел на расстоянии пальца от тыквы, ударив Йишт в грудь. Лед-женщина уже разжала руку, и тыква с ядом начала падать. Она понимала, что случится, если камень разобьет тыкву, когда та будет у нее в руках.

Второй камень попал в верхушку тыквы и разбив ее, вызвав сдержанный всплеск жидкости. Третий ударил в ладонь Йишт. Четвертый не попал бы в тыкву, если бы она все еще находилась в руке Йишт, но так он угодил точно в центр падающей тыквы – та разлетелась на куски, выплеснув бескостный прямо на грудь женщины.

Растекшееся масло от упавшего фонаря Йишт вспыхнуло, капли жидкости заискрились на маслянистой черноте ее пальто. Нона была далеко не уверена, что хоть что-то из этого проникнет под кожу. Скорее могли бы помочь поднимающиеся пары и брызги, попавшие на ладонь Йишт, когда фляга разбилась вдребезги.

– Нона Грей. – В голосе Йишт не было никаких эмоций. – Ты выбрала одинокое место, чтобы умереть. – Она вытащила тулар из открытых ножен. Клинок напоминал длинный узкий прямоугольник стали, только немного шире к концу, чем у рукояти и кусок у конца скошен, чтобы получился один острый угол, один тупой и другой побольше.

Ноне нужно тянуть время: достаточно долго, чтобы позволить бескостному расправиться с Йишт, но недостаточно, чтобы позволить Йишт расправиться с ней. Она могла остаться на свету и противопоставить свою скорость мечу Йишт и ее неестественной способности точно знать, что любой противник сделает в следующие несколько секунд... или она могла бежать вслепую в темноту.

Она повернулась и побежала. Она достаточно хорошо знала туннель на протяжении следующих пятидесяти ярдов. Она бежала, вытянув руки перед собой, не ровным шагом, но гораздо быстрее, чем ей было удобно бежать в полной темноте.

Звук одетых в сапоги ног, ударявших по камню преследовал ее во мраке. Нона хотела было нырнуть в сторону и пропустить Йишт... но это женщина знала ближайшее будущее и, не исключено, знала, что произойдет, если Нона рванется влево или вправо. Или нет? Быть может ее видение следующих нескольких мгновений было, на самом деле, видением следующих нескольких ярдов вокруг нее в любом направлении? Нона не хотелось этого проверять.

Она миновала боковой туннель. Миновала его или почти достигла его. В любом случае, у нее не было возможности исследовать щель чуть длиннее вытянутой руки, не потратив при этом гораздо больше времени, чем она имела. Йишт сократила разрыв: ее шаги звучали так близко, что взмах тулара мог бы подстричь волосы Ноны.

Черт побери. В ближайшие несколько ярдов туннель может сделать крутой поворот. Нона может растянуться на камне или сломать ногу в расщелине. Йишт неизбежно найдет ее без чувств или раненой и убьет без всякого удовольствия и жалости. Нона резко остановилась, накренившись в сторону. Если ей суждено умереть, она сделает это лицом к лицу с врагом, обнажив клинки.

Йишт быстро приближалась, не сбиваясь с шага. Нона побежала к ней, одной рукой нащупывая стену, другой рассекая темноту дефект-лезвиями.

Нона споткнулась на неровной земле, там, где пол изгибался, превращаясь в стену. Она бросилась вперед, когда Йишт атаковала. Что-то тряхнуло ее руку, металлический скрежет и удар о клинки, эхом отдавшийся в костях до самого плеча. Нона перекатилась и встала, вытягивая руки. Позади нее Йишт выругалась на лед-языке и, спотыкаясь, остановилась.