сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)
Следующие полчаса прошли в тоскливой маете. Мне надоело измерять шагами периметр комнаты, и я присела на край скамьи, надеясь, что хоть лекция магистра Гризер меня заинтересует и развеет дремоту. Она как раз рассказывала о влиянии ретроспективных планет на силу Сияния. Однако на поверку лекция оказалась ужасно скучной. Ещё и Штайн, как назло, не собирался поддерживать со мной беседу. Он всё ещё оставался рядом с големом, неторопливо осматривая его и что-то шепча.
Когда я уже совсем провалилась в тёплые объятия сна, пани Гризер объявила перерыв.
– Так, совята, – громко сказала она, хлопнув в ладоши, – если мы с вами сейчас не отвлечёмся, ничем хорошим это не закончится. Давайте немного развеемся и выпьем чаю.
Она засучила рукава и начертила в воздухе формулу, которая истаяла прежде, чем я успела её толком разглядеть. Рядом со скамьями материализовался небольшой столик, на котором стоял поднос с печеньем и несколько дымящихся стаканов.
– О, отлично!
– Давно пора!
– Спасибо, магистр! – тут же загалдели голоса. Явно приободрившиеся студенты повскакивали с мест и кинулись ко столу. Кто-то очень заметно шатался – видимо, как и я, дремал с открытыми глазами. Усмехаясь, магистр зашагала в том же направлении вместе со всеми.
– Особенно не увлекайтесь, – услышала я её голос, – помните, что сытый желудок глух к новым знаниям!
Я подпёрла рукой подбородок и наблюдала за ними. Есть не хотелось. Интересно, куда делся Штайн? Ещё пару минут назад я видела его у голема, а сейчас он как будто испарился.
Пани Гризер подошла ко мне, держа в руках стакан и печенье.
– Перекусите, пани Мёдвиг, – наставительно сказала она, – не волнуйтесь, чая хватит на всех.
– Я не голодна, – вяло запротестовала я, но она, не слушая, буквально впихнула мне в руки стакан, присовокупив:
– Глядишь, и сон подальше улетит. Нам тут ещё как минимум час заниматься.
Я послушно отхлебнула горячей жидкости, подняла глаза от стакана и вдруг почувствовала, что по позвоночнику пробежал неприятных холодок, а волоски на шее встали дыбом.
Что-то было не так.
Я ещё раз внимательно оглядела аудиторию. Студенты мирно пили чай и вполголоса болтали. Сквозь шуршание их голосов нет-нет, да и прорывалось очень плохо сдерживаемое хихиканье. Звёзды по-прежнему мерцали на небе, равнодушно смотря на нас. Где-то вдалеке раздавался одинокое подтявкивание не то лисы, не то собаки. Всё было по-прежнему. Но почему тогда у меня так неспокойно на сердце?
Я медленно выдохнула. Спокойно, Агнешка. Вспомни, ты в детстве боялась темноты. Может, отсюда и тревожные мысли? Я тряхнула волосами и вновь впилась ожесточённым взглядом в окружающие меня предметы и людей.
Стол. Студенты. Печенье. Пани Гризер. Голем. Всё в поряд…
Я поперхнулась печеньем.
Голова голема дрогнула и медленно повернулась. На уровне носа зажглось два ярко-оранжевых уголька, будто кто-то воткнул ему вместо глаз тлеющие щепки. Теперь он будто бы смотрел не прямо перед собой, а в нашу сторону.
Я хотела закричать, привлечь внимание магистра Гризер, но смогла выдавить только беспомощное сипение.
Движение головы голема прекратилось, и он опять застыл неподвижной статуей.
– Мне это показалось, – беззвучно прошептала я, – или же вообще снится. Стефан же сказал, что их заклинание не сработало…
Голем качнулся вперёд и поднял ногу. Неторопливо, будто пробуя пол на прочность, опустил.
Со стороны студентов донёсся громкий радостный хохот. Теперь к ним присоединилась и пани Гризер. Я набрала воздуха в грудь и заставила себя закричать:
– Он живой! Он движется!
Хохот тут же стих. Все повернулись ко мне, а магистр озабоченно спросила:
– Панна Мёдвиг, с вами всё хорошо?
Вместо ответа я ожесточённо замахала руками в сторону голема. Он уже отошёл от стены и теперь не спеша двигал обрубками рук, словно удивляясь их наличию.
– Ох, совы-сычи! – выпалила пани Гризер и тут же испуганно зажала рот ладонями, взглянув на студентов. Но те даже внимания на её слова не обратили, застыв, как соляные статуи, заворожённо разглядывая голема. Глаза-угольки погасли.
Открылась дверь, и в аудиторию вошёл Стефан, негромко разговаривающий с пани Криштиной. От его появления замерли все, и даже голем, как мне показалось, прекратил двигаться специально, чтобы не привлекать внимания грозного магистра.
– Простите моё опоздание, – весело сказала пани Збижнев, и её голос вспугнутой птицей взмыл над нашими головами, – накопился ворох дел, засиделась с проверкой одной дипломной работы… а чего это вы все такие испуганные?
– Голем! – выпалила я, а пани Гризер подхватила:
– Кажется, это ваше чудище ожило!
Панна Криштина недоумённо посмотрела на неё, а Стефан, мягко отодвинув её, обратился напрямую ко мне:
– Это ваша новая шутка, Агнесса?
Я вспыхнула и гневно произнесла, вытянув вперёд увечную руку:
– Напоминаю, пан Штайн, что я не в состоянии создать даже самые примитивные плетения! Думаете, что мне оказалось под силу растормошить это ваше метеоритное чучело?
Стефан ничего не ответил, хотя слова про чучело могли его задеть. С подозрением поглядывая на меня, он направился к голему. Тот стоял неподвижно
К разноголосым крикам студентов присоединились и наши с пани Гризер:
– Нет! Не ходите туда! Это опасно!
Стефан непонимающе переглянулся с пани Криштиной. Та пожала плечами. Магистр боевой магии кивнул и в два шага преодолел расстояние между ним и големом. По толпе студентов прокатился вопль ужаса. Я вскочила с места, гадая, как можно помочь, если вдруг что. Магистр Гризер кинулась к Штайну с криком «Осторожно»... и остановилась на полпути.
Стефан спокойно протянул руку и положил ладонь голему на вытянутое предплечье. Повисла тишина.
– Всё как будто бы в порядке, – слегка удивлённым тоном сказал он, – уверен, что, если бы случилось что-то странное, это было бы заметно.
– Так ведь… – начала я и замолчала. Каким-то хитрым способом голем вернулся в прежнее положение, что полностью подтверждало слова магистра.
Студенты разволновались окончательно. Из толпы полетели возмущённые крики, а магистр Гризер подсела ко мне.
– Слушай, – озабочено сказала она, внезапно перейдя на "ты", – ты же сама это видела. Я же не сошла с ума?
Я ожесточённо затрясла головой:
– Нет! Глаза нас всех не обманули. Но как это можно проверить… осторожно, пани Криштина!
Магистр Збижнев подошла к Стефану и тоже принялась щупать голема.
– Вы совершенно правы, пан Штайн, – констатировала она, – ничего необычного.
Я не выдержала, вскочила с места и подлетела к ним. Без лишних слов вцепилась в рукава обоих, принялась тормошить и оттаскивать вон изо всех сил, бормоча при этом:
– Он ожил, точно вам говорю, ожил, ожил, ожил!
– Агнешка, деточка, ты чего? – испуганно-недоумённо спросила пани Криштина, а Стефан с усилием отцепил мои пальцы от её рукава, властно взял за локоть, силой развернул к себе и строго сказал:
– Не знаю, что вы тут хотите устроить, панна Мёдвиг, но вам лучше вернуться на своё место и дождаться конца факультатива.
Я с силой вырвала руку, вздёрнула подбородок и злобно спросила:
– По-вашему, я не способна на что-то серьёзное? Мне вообще нельзя доверять?
– Но ведь всё и правда в порядке, – испуганно проворковала пани Криштина, – может, вам померещилось? Вот, смотри сама.
Она вновь повернулась к голему и принялась постукивать по его туловищу, приговаривая:
– Ничего необычного, всё так, как и было…
Левую ладонь пронзила такая сильная боль, что я вскрикнула и зажала её здоровой рукой. Вновь вспыхнули глаза голема, но на сей раз их свет стал ярко-пурпурным.
Всё вокруг замерло. Пани Збижнев так и застыла на месте, её рот приоткрылся. Голова голема стала медленно поворачиваться к ней.
– Пани Криштина! – вскрикнула я и рванулась к ней, но Стефан вцепился мне в плечо и дёрнул назад. Рука изваяния неожиданно проворно для такого существа поднялась и с хрустом обрушилась на голову магистра Збижнев. Не издав ни звука, она осела на пол.
Сзади раздался визг. Это была магистр Гризер. Она стояла, прижав ладони к щекам, и в ужасе смотрела на каменное чудище, которое, повертев головой, двинулось вперёд.
Студенты бросились врассыпную. Они облепили дверь, толкаясь, пинаясь и пытаясь её открыть. Я мало обращала на них внимания. Меня даже не особо занимал оживший монстр. Все мысли были сосредоточены лишь на одном: как там пани Криштина? Жива ли? Я страшно боялась посмотреть на неё, неподвижно лежащую на полу, ещё больше мне не хотелось смотреть на тёмную лужу, медленно растекающуюся у неё под головой. Но ничего поделать с собой я не могла: глаза упорно возвращались туда.
Аудитория осветилась ярко-оранжевым мерцанием, а на стенах взметнулись и заплясали золотистые сполохи. Стефан встал прямо передо мной, преграждая дорогу к панне Криштине, и вытянул руки вперёд. Над ними кружились два браслета, сплетённые из магических рун, но ни одной знакомой я не увидела.
– Бегите, Агнесса! – коротко приказал он мне, – зовите на помощь! А я отвлеку пока этого анфильевого выродка.
Я так возмутилась, что пропустила мимо ушей последнее слово.
– Ни за что! – отчеканила я, – пани Криштине надо помочь! Пустите!
– Вы ей поможете тем, что позовёте на помощь! – прошипел Стефан, – подумайте в первую очередь о себе!
Но я не успела выполнить его распоряжение. Обо мне подумал голем.
Его голова крутанулась на месте, и глаза уставились прямо на меня. Если бы голем умел издавать звуки, ручаюсь, он бы взревел. Вслед за головой пришло в движение и всё тело; через секунду голем тяжело шагнул в мою сторону.
– Совы-сычи, – в унисон выпалили мы со Штайном и переглянулись. Рука теперь не просто болела – она полыхала болью.
Студенты наконец-то победили дверь – она с натужным скрипом распахнулась, и орущая толпа вывалилась наружу.
Магистр боевой магии сцепил пальцы и быстро развёл руки. Магические браслеты, вращающиеся вокруг них, соединились в восьмёрку и приобрели ярко-алый цвет с вкраплениями золота. На всякий случай я отбежала подальше, понимая, что толку от меня сейчас чуть. Аудитория опустела, но я уходить никуда не собиралась: нужно было помочь пани Криштине! Стефан как раз сейчас может отвлечь каменную громадину, а я незаметно прошмыгну к Збижнев и выволоку её из аудитории.
План был хорош – без ложной скромности. Но только в моей голове.
На Штайна, медленно подходящего к нему, голем даже не посмотрел. Он не сводил с меня глаз, и я мешкала, шипя про себя проклятия и притопывая ногой от злости: двигаться нельзя, а панне Криштине нужно было срочно помочь!
Она застонала и пошевелилась, пытаясь поднять голову. Голем неуклюже дёрнулся в её сторону – и Штайн атаковал его. Он резко скрестил запястья и выбросил обе руки вперёд, швырнув «восьмёрку» в голема. Она сорвалась с его ладоней, раскрутилась в светящуюся ленту и одним махом обвила чудище, туго спеленав его и сковав движения. Голем замер на месте, покачиваясь и бестолково дергая руками, а я, улучив момент, бросилась к пани Криштине и упала рядом с ней на колени.
Она больше не двигалась. Её голова была повернута набок, хотя сама женщина лежала навзничь, и я чуть не разрыдалась от осознания того, что могло произойти непоправимое.
– Пани Збижнев, миленькая, неужели… неужели… – бестолково забормотала я, схватив её за руку.
И тут же почувствовала небольшое облегчение: рука была тёплой, пульс прощупывался, пусть и слабо, а, самое главное, пальцы дрогнули, будто бы хотели пожать мою руку в ответ.
Вихрь холодного воздуха мазнул по щеке. За спиной страшно взревел Стефан. Я обернулась и увидела чёрную тень, надвигающуюся на меня. На её теле догорали последние остатки плетения Штайна. Они извивались и меркли, словно звёздный металл всасывал их.
Я оцепенела, молча глядя на голема. Пани Криштина вновь пошевелилась и вздрогнула. Я очнулась и попыталась попятиться прочь, таща её за собой. Тщетно. Её тело было неподъёмным, будто передо мной был ещё один голем.
Ещё одно плетение Стефана оплело чудище и исчезло, не причинив ему особого вреда. Сама толком не понимая, что делаю, я поднялась на ноги и шагнула к голему, вставая между ним и пани Криштиной.
– Агнешка, ты с ума сошла?! – рявкнул Стефан, – беги оттуда!
– Чего тебе надо? – не обращая на него внимания, спросила я голема, – ты же не просто так сегодня ожил. Что ты хочешь?
Големы не разговаривают. Это знали все. Но на какой-то короткий миг мне показалось, что этот – особенный – и он сейчас откроет рот и ответит.
Я подняла увечную руку. Голем поднял свою, будто пытаясь дотронуться до моей.
Не получилось.
Стефан перемахнул через скамью, стоящую у него на пути, подлетел к чудищу и крепко прижал обе широко раскрытые ладони к его левому плечу. Из-под них выплеснулось чистейшее золотисто-серебряное сияние и разлилось по всей поверхности тела создания.
Голем содрогнулся от приплюснутой макушки до пят и безвольно уронил руки. Мгновение – и его туловище испещрили трещины, светящиеся золотом. Глаза-угольки сузились, будто обладатель пытался прикрыть их, и погасли.
Под аккомпанемент сухого треска голем осыпался на пол горой неровных булыжников. Над ним остался стоять Штайн, утирая лоб слегка дрожащей рукой. Несколько секунд он молча изучал остатки голема, потом перевёл взгляд на меня. В его глазах я увидела смесь испуга, жалости и… любопытства?
Минуту мы хранили молчание, не отводя взглядов друг от друга, пока пани Криштина не застонала уже гораздо явственнее.
– Факультатив закончен, – нарушив молчание, сухо сказал Штайн, – пани Збижнев нужна помощь.
– Помощь, – эхом отозвалась я, опустив глаза на больную руку.
Из-под рукава виднелся ярко-синий завиток лозы. Стоило мне шевельнуться, как он изогнулся и юркнул в рукав.
========== Глава 18 ==========
Переполох после произошедшего в кабинете астрономии поднялся нешуточный. В дверях толпились студенты, гурьбой висящие в проходе, галдящие и ругающиеся, но не решающиеся зайти. Стефан и магистр Гризер оттеснили меня от пани Криштины. Я было вякнула про то, что тоже могу быть полезной, как Штайн осадил меня ледяным голосом:
– Вы уже достаточно помогли с големом. Вас же просили никуда не лезть! Не понимаете, что себе могли хуже сделать?
Я перевела взгляд с его лица на лицо пани Гризер – она смотрела сочувствующе, но поймав мой взгляд, поспешно отвела глаза. Я вспыхнула:
– Между прочим, я волновалась за пани Криштину! Пан Штайн! Вы такой бесчувственный сухарь и не можете этого понять?
– Это другое, – отрезал Стефан, – почему вы не можете подумать о себе, а уже потом лезть туда, куда не просят? Чем вы могли ей помочь? Ничем! А себе бы огребли целую кучу проблем! Подумали об этом? Конечно, нет! Вы сначала создаете вокруг целый ворох неприятностей, чтобы все вокруг вас из них вытаскивали!
Я молча слушала его, чувствуя, как щёки разгораются всё жарче и жарче. Пани Гризер тоже молчала, но любопытство, с которым она слушала тираду Стефана, я чуяла кожей.
Мне было плевать. И у меня было, что сказать Штайну.
– Пани Криштина – не случайный для меня человек, – дрожащим от ярости голосом проговорила я, когда он замолчал, – да даже если бы и случайный, как бы я могла бросить её в беде? Если бы вы там валялись, я бы поступила точно так же!
– Вы, верно, думаете, что неуязвимы? – тихо спросил Штайн, и я поперхнулась от такой внезапной смены тона, – что можете смело прыгать головой вперёд на острые скалы с утёса? Спешу вас разочаровать – рано или поздно вы на них напоретесь. Я много повидал смертей. И многие из них тоже думали, что с ними никогда не случится ничего плохого. Но тропа Костяного вяза ведёт только в одну сторону.
Последняя фраза прозвучала странно, но меня она не зацепила.
– Поменьше пафоса, пан Штайн, – с горькой иронией произнесла я, – я поняла, что вы хотите сказать. И про вас я тоже многое поняла. Вы…
– Что вы тут собрание устроили? – в аудиторию ворвалась взъерошенная пани Лютрин в криво застёгнутом халате и медицинском колпаке набекрень, – где магистр Збижнев?
Стефан и Гризер расступились, пропуская целительницу к пани Криштине, а я попыталась улучить момент и прошмыгнуть мимо Стефана к выходу. Очень хотелось вернуться в свою комнату и как следует выспаться.
Когда я протискивалась мимо Штайна, предплечье жёстко стиснула сильная ладонь. Я ойкнула.
– Голем ожил не случайно, – медленно проговорил Стефан, наклонившись к моему уху, – а именно тогда, когда вы были неподалёку. Думаю, нам стоит завтра это обсудить, Агнесса.
– Всенепременно, – мрачно пробормотала я и дёрнула рукой, высвобождаясь.
***
Вопреки моим опасениям, на следующий день меня никто не запер в башне, не выставил охрану у дверей и даже не велел передвигаться только с сопровождающими. Обо мне будто забыли, и я почувствовала смутное облегчение. Радость от этого притупляло только беспокойство за панну Криштину.
