сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)
Куда там степенному вальсу на Зимнем балу Совятника!
Первые аккорды разухабистой мелодии гулко стукнулись в сердце приступом невероятного восторга, но стоило мне сделать один шаг вперёд по хитросплетениям фигур танца, как я споткнулась и в ужасе замерла. Что, если я забыла, как танцевать джигу? Последний раз я отплясывала её на последней своей Снеговьей Ярмарке в детстве, а это было ой как давно! Что, если я всё перепутаю и выставлю себя последним посмешищем?
Рука Ингвара, лежащая на моём плече, решительно и твёрдо сжала его.
– Спокойно, Агнешка, – шепнул он мне, стоя сзади. – Если что-то не получится, положись на меня. Я тебя подстрахую.
Все страхи тут же улетучились. У кого это ещё не получится, у меня?
Я резко обернулась к вору и легонько стукнула его пальцем по носу.
– Смотри, как бы тебя страховать не пришлось! – лукаво подмигнула Ингвару я. Он усмехнулся и подтолкнул меня вперёд.
Джига грянула.
Все мои страхи оказались напрасными. Тело само вспоминало нужные движения, не давая мне отвлечься на размышления и сомнения. На это просто не было времени: нужно было считать шаги, прыжки, повороты, вовремя перехватывать руки и вливаться в общий хоровод, чтобы через несколько мгновений вновь распасться на отдельные пары. Меня захлестнуло самозабвенное упоение танцем, и я начала всерьёз верить, что с приходом нового года у меня непременно начнётся какая-то новая, фантастическая жизнь, в которой я буду способна на всё.
Джига закончилась преступно быстро, подарив на прощание лёгкий оттенок укоризны в последних тактах мелодии. Шумно гомоня, люди гурьбой повалили за свои столики и непременно оттеснили бы меня, если бы Ингвар не держал крепко моё запястье.
Мы упали на свои места, шумно дыша и безудержно хохоча.
– Спасибо тебе, – с чувством произнесла я, откинувшись на спинку стула и прижав ладони к разгорячённым щекам. Причёска сейчас наверняка напоминала взлохмаченный сноп, но сил прихорашиваться не было. – Если бы мы не столкнулись на Ярмарке, я бы до сих пор там толкалась!
Ингвар, тоже полулежащий на стуле, хитро посмотрел на меня:
– Тогда тебе не меня надо благодарить, а бургомистра. Если бы не его побрякушка, я бы отсюда и носа бы не показал!
– Так ты тут живёшь? – запоздало дошло до меня. Ингвар изобразил в воздухе непонятный знак.
– Что-то вроде этого.
Сбоку донеслись нестройные аккорды: кажется, местные музыканты вновь настраивали инструменты. Ингвар выпрямился, и в его глазах вновь загорелся огонёк предвкушений.
– Кажется, решили джигу на бис повторить. Пойдёшь танцевать?
Я попыталась приподняться и почувствовала, как чугунная тяжесть усталости вдавливает тело обратно в сиденье.
– Ох, нет. Кажется, хватит с меня на сегодня танцев!
– Я тоже так думаю, панна Мёдвиг! – раздался сверху ледяной голос.
Я подняла голову и поняла, что груз усталости – это, в принципе, пустяк, который исчезнет без следа после небольшого отдыха.
Особенно по сравнению с уничтожающим взглядом тёмных глаз Стефана Штайна, в которых блестела колючая ярость.
========== Глава 8 ==========
То, что передо мной стоит Стефан, я поняла не сразу. Секунды три я молча смотрела на Пернатого около меня, пытаясь понять, почему его лицо кажется мне таким страшно знакомым и почему он обращается ко мне по имени. Потом в сознании стали появляться какие-то проблески, а в сердце — ввинчиваться смутная тревога. Но я только беспечно отмахнулась от неё.
— Пан Штайн! Вы тоже прибыли на Снеговью ярм-марку? Какая удача! А то я уже ломала голову, как бы добраться в Совятник!
— Панна Мёдвиг, — голос Стефана гудел, как зимний ветер в печной трубе. В этом голосе было нечто, от чего любой неоперившийся студент на моём месте вжался бы в стул от дикого ужаса, а я — только недовольно дёрнула плечом, — панна Мёдвиг, я прибыл сюда, в это… заведение, — последнее слово Штайн произнёс, сделав брезгливую паузу и скривив губы, — потому что до меня дошла весть о том, что вас тут видели!
Он повернул голову, смерил замершего на месте Ингвара ледяным взглядом и припечатал:
— В весьма неподобающей компании!
На месте Иня после таких слов я бы точно полезла в драку. Но вор только откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и весело спросил:
— Агнешка, кто этот неприятный господин? Ещё один из твоих оболтусов-учеников? Если да, то я советую влепить ему переэкзаменовку!
Ручаюсь, так Стефана ещё никто не называл. Тонкие черты его лица исказила ярость, и он начал поднимать руку. Испугавшись, что магистр сейчас применит к ни в чём не повинному (ладно, кое в чём повинному) парню какое-нибудь уничтожающее боевое плетение, я привстала, готовая кинуться Ингвару на защиту.
Но Штайн меня удивил. Его рука метнулась в мою сторону и, крепко ухватив за плечо, рывком подняла с места.
Я зашипела от боли. Ингвар вскочил:
— А ну, немедленно отпусти её!
— Вы что себе позволяете, магистр Штайн? — в унисон возмутилась я, пытаясь вырваться. — Инь, успокойся, это мой коллега! Который, похоже, решил испортить мне весь праздник!
— Который вы, панна Мёдвиг, испортили всем ещё раньше! — рявкнул Штайн, не отпуская меня, — когда самовольно покинули Школу! Слава Кахут, что молодой Эрицис встретил вас в Роще!
«Вот паршивец! — возмутилась я про себя. — Ну погоди у меня, теперь на золотое перо можешь даже не рассчитывать!»
— Мы возвращаемся в Школу, — отчеканил Стефан. — Вы пойдёте сами, панна Мёдвиг, или мне придётся вас тащить?
— Благодарю покорно! — огрызнулась я в ответ. Штайн держал меня как раз за недавно пострадавшее плечо, которое вновь налилось болью. — Я вам что, неразумный совёнок? Хватит меня позорить при всех! Я и так сама уже собиралась обратно в Совятник.
Стефан молча разжал пальцы. Я демонстративно поправила рукав и со вздохом обратилась к Ингвару:
— Zboham{?}[zboham [збохам] — пока! до встречи! (галах.)], Инь. Спасибо за весёлый вечер.
— Удачи, Агнешка, — безмятежно откликнулся вор, искоса взглянул на Стефана и лукаво подмигнул. — Ещё свидимся.
Я тепло улыбнулась, махнула ему рукой и быстро зашагала к выходу, демонстративно не глядя на Штайна и чопорно вздёрнув подбородок.
***
Кабина дилижанса полнилась молчанием. Оно тяжело давило на плечи и потрескивало ледяными искрами. Я бы ничуть не удивилась, если бы на стёклах изнутри выступил иней.
Я ненавидела подобные минуты. Мама обожала наказания такого рода: после очередного моего хулиганства она сначала выдерживала длинную и томительную паузу, не говоря мне ни слова (чем сильнее проступок, тем длиннее пауза), и лишь затем начинала сурово отчитывать. Обычно это случалось после того, как я приходила каяться и просить прощения первая.
Но сейчас-то я ничего серьёзного не совершила! Подумаешь, улизнула в Рощу. Я уже взрослая Сова и могу принимать самостоятельные решения! Захочу, в следующий раз вообще уеду в Кёльин и никому ничего не скажу!
«Очень по-взрослому, Агнесса», — прозвучал в голове голос матери, и я в ярости прикусила согнутый палец, чтобы не закричать.
— Панна Мёдвиг, — услышала я далёкий голос Стефана, недовольно тряхнула волосами и вернулась в реальность. Штайн не смотрел на меня, устремив взгляд на дорогу, но почему-то казалось, что он не сводит с меня внимательных глаз.
— Панна Мёдвиг, — повторил он, — прошу прощения за свою несдержанность.
Надо же. В кои-то веки меня избавили от нужды первой нарушать гнетущую тишину.
— Прощаю, — сухо сказала я, — и, так уж и быть, прощаю вас ещё и за то, что нагрянули в самый разгар праздника и поволокли обратно в Совятник. А я, может быть, только вошла во вкус!
Это было неправдой. Я и сама думала о том, чтобы вернуться в Школу, но Стефану это было знать совершенно необязательно.
Штайн коротко выдохнул: то ли поперхнулся, то ли кашлянул.
— Нагрянул? Панна Мёдвиг, вы вообще понимаете, что вас искала вся Школа?
Сердце нехорошо кольнуло. Добрая половина хмеля мигом покинула затуманенный разум.
— Зачем это? — с подозрением осведомилась я, лихорадочно перебирая в уме недавние события и не находя в них ничего особенного. — Я же не сделала что-то ужасное. Всего лишь отправилась на Ярмарку повеселиться…
— Отправились, — ровным голосом подтвердил Штайн, — только и всего.
— Тогда почему меня ищ…
— Где ваши ключи, Агнесса? — всё тем же тоном перебил меня Стефан, и я похолодела.
Медленно двигаясь, как сомнамбула, я полезла в карман на юбке платья, извлекла оттуда деревянную грушу с двумя ключами и уставилась на них.
Я совершенно забыла оставить их Криштине перед тем, как отправиться на Зимний бал. Они пробыли со мной всё это время и только каким-то чудом не вывалились, пока я отплясывала джигу вместе с Инем.
— Ой.
— Это совершенно неподобающий проступок! — менторским голосом отчеканил Штайн. — Если бы вы не были доч… Если бы я был на месте госпожи директора, я немедленно поставил бы вопрос о вашем отстранении от занятий!
Кровь бросилась мне в лицо, и я наконец обрела возможность мыслить и рассуждать трезво.
— Одну секунду, пан Штайн, — низким от гнева голосом перебила я его, — к чему такие строгости? Да, признаю, я забыла оставить ключ. Но разве это серьёзное нарушение? То есть, если бы я глотку кому-то в Роще перерезала, меня бы просто пожурили: всё в порядке, можешь не волноваться, главное — ключ сдала! Так? Отвечайте!
— Вы перегибаете, — отрезал Стефан.
— Нет, дорогой магистр, это вы перегибаете! — меня уже понесло, и останавливаться я не собиралась. — Я вам не какая-то бесправная студентка, которой можно поставить или не поставить зачёт! Я вольна делать что захочу и как захочу, особенно в своё свободное время! И вас это касаться не должно! А то ишь ты, самолично в Рощу явились за мной! Много чести.
Я откинулась на спинку кресла, скрестив руки и от переизбытка чувств даже пнув внутреннюю обшивку кабины.
Подумала и пнула ещё раз — уже более прицельно.
— С кем вы были в том… трактире? — без всякого перехода спросил Штайн.
— Со своим другом, — процедила я, прекрасно понимая, что если начну распространяться об истории знакомства с Ингваром, меня точно посадят под замок.
— И как давно вы его знаете? — бесстрастно продолжал допрос Стефан.
— С детства, — холодно ответила я, — столкнулись на Снеговьей ярмарке, решили отметить встречу. Ещё вопросы?
Штайн не ответил. Я хмуро уставилась в окно, предчувствуя нешуточную головомойку от матери. Не знаю, что ей там наговорит Стефан, но на то, что я огрызалась, точно пожалуется.
Сверкающая праздничными огнями Златая Роща проплывала мимо. Всё повторялось: наш день знакомства со Стефаном, путь из Рощи в Школу, уютные ароматы кожи и дыма, наполняющие тепло кабины. За одним только исключением: спать мне сейчас совершенно не хотелось. Хотелось похватать свои вещи и рвануть обратно в Кёльин. Или заделаться помощницей Ингвара. Думаю, у нас неплохо бы получилось.
От последней мысли я невольно захихикала, но смех вышел скорее нервным, чем весёлым.
Штайн оставил это без внимания. Я тоже не горела желанием возобновлять разговор. Между нами будто повисла туго натянутая струна, звенящая при малейшем прикосновении.
Мы покинули город. Чёрная громада леса, облапившая горные склоны, выросла впереди и принялась расти, надвигаясь на нас. Крупицы праздничного настроения таяли перед перспективой разговора с матерью, но угрызения совести если и терзали меня, то делали это слабо.
Душное тепло кабины и мерное покачивание сделали своё дело: я начала клевать носом. Веки отяжелели и стали безжалостно слипаться. Я отчаянно боролась со сном, сердито распахивая глаза и чересчур пристально вглядываясь в проносящиеся за окном снежные поля, в которых уже начали мелькать первые деревья и небольшие рощицы.
Всё это привело к тому, что я провалилась в какое-то пограничное состояние между сном и явью. Мне мерещились то совы, гневно хлопающие крыльями около лица, то пляшущие во тьме золотые огоньки. Потом явился мой старый знакомый — огромный чёрный ворон — и, наклонив голову вбок, уставился на меня тёмным глазом, в котором горел пытливый ум.
Покалеченная рука вновь начала побаливать.
Ворон ждал чего-то. Интересно, чего?
Выяснить это у него не удалось. Машина резко затормозила. Меня бросило вперёд, ремень врезался в грудь.
— Ох! — дыхание перехватило. Я выплюнула остатки воздуха из лёгких. Штайн ударил ладонями по рулю:
— Совы-сычи!
— Вас не учили, что ругаться при девушке неприлично? — слабо просипела я, отчаянно глотая воздух. Стефан бросил на меня короткий взгляд и сухо ответил:
— Сейчас не до этого, пани Мёдвиг. Сами посмотрите.
И ткнул указательным пальцем в стекло.
Дорогу перегораживала толпа призраков. Десятки прозрачно-белых фигур колыхались под дуновениями ветра, как камыш на болоте.
Мы заехали в лес Шёпотов.
***
— И в чём проблема? — сердито осведомилась я, потирая глаза. — Это же просто бесплотные призраки! Проедьте сквозь них, и всё!
— Если бы всё было так просто, пани Мёдвиг, — кажется, я начала действовать Стефану на нервы, потому что в его обычно бесстрастном голосе прорезался сарказм, — я бы так и сделал. Только это не обычные призраки вроде тех, что встретились нам с вами в предыдущий раз. Сами присмотритесь.
Я отстегнула ремень и наклонилась вперёд, вглядываясь в синюю марь зимней ночи. Стефан оказался прав. Призраки леса Шёпотов были обычными расплывчатыми фигурами молочно-белого цвета. Этих же отличало слабое синеватое свечение по контуру тела.
— Ну, ладно, — я всё ещё не видела во всём этом особого препятствия, — и что с того? Они же всё равно остаются привидениями, разве нет?
Штайн отпустил руль, откинулся назад и, прищурившись, посмотрел на меня:
— Скажите честно, панна Мёдвиг, сколько баллов стоит у вас в дипломе по монстрологии?
— Пять, — сухо отозвалась я, чувствуя подвох.
— Не заметно, — холодно сказал Штайн, — либо вам их поставили ввиду того, что вы дочь директора, либо знания выветрились из вашей памяти. Это стыни.
Стыни… Память тут же подкинула определение, которое я не без потаённой гордости и отчеканила:
— Кладбищенские духи, обладающие плотной структурой, появляющиеся на месте свежих захоронений?
Сказала — и взглянула на Стефана с видом превосходства. Он кивнул:
— Именно. И на вашем месте, панна Мёдвиг, я бы особо не радовался, потому что сквозь стыня не проедешь. Они относительно безвредны, поэтому нужно их просто прогнать. Вылезайте, побудете сегодня моим ассистентом. Это несложно.
Он накинул на голову капюшон мантии, распахнул дверь и выскочил наружу. Я хотела что-то сказать по поводу того, что изгнание призраков не является пределом моих мечтаний на праздничную ночь, но решила этого не делать, а просто последовала за Штайном.
Я никогда не видела стыня вживую (если это слово применимо к призраку) и теперь терзалась страшным любопытством: что будет, если их попытаться ткнуть, например, пальцем?
***
Палец уткнётся в плотную, чуть пружинящую, как желе на морозе, массу, а стынь никак не отреагирует. Проверено на личном опыте.
— Не отвлекайтесь, панна Мёдвиг, — чуть раздражённо сказал Стефан. — Нам нужно набрать на обочине веток и сложить перед стынями. Вблизи огня они быстро тают. В этом смысле стыни похожи на снеговиков.
Я критически взглянула на призрака. На снеговика он никак не походил, скорее, на сахарного болвана, какие продаются в кондитерских лавках Златой Рощи. Такие же текучие черты «лица» и конусообразная фигура с тупой верхушкой.
Пожав плечами, я направилась к обочине и, подняв юбку, принялась выуживать из снега опавшие ветки, то и дело оглядываясь через плечо. Стефан последовал моему примеру. Стыни никак не отреагировали на нашу подготовку, всё так же безучастно колыхаясь на слабом ветру.
— А почему они вдруг собрались здесь? — громко спросила я Штайна. — Свежих-то захоронений поблизости нет. Ну, или я чего-то не знаю.
«Кладбище за Збигровским трактом», — прозвучал в ушах голос Ингвара. Мне тут же стало зябко. Точно. Он говорил про Воронов. Там, где Вороны, там и мертвяки. Те могилы выглядели так, словно их разрыли изнутри.
— Стыни могут собираться, привлечённые чем-то, — пожал плечами Стефан, — иногда слетаются на запах дыма или еды. Возможно, пожаловали сюда с погоста около Рощи. Ещё бывает так, что…
Он застыл на месте с охапкой веток в руках.
— Пан Штайн, вы решили меня попугать? — насмешливо спросила я. — Выбрали неудачное время. Пугать хорошо в Хейнсам{?}[праздник окончания сбора урожая и окончательного наступления осени. Считается, что в этот день граница между миром живых и мёртвых ослабевает, и души умерших бродят среди живых. Чтобы отпугнуть их, принято рассказывать друг другу страшные истории], это я вам точно говорю.
