Текст книги "Генератор Кошмаров (СИ)"

Автор книги: Максим Шторм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 40 страниц)

– Это уж точно не про Алана, – отмахнулась Шелли. – Господи, обидно-то как… И странно. Мой братец в своём репертуаре. Даже в таком интимном деле он старается не изменять своим принципам. А ты сам, ты сам, Энди, испытывал когда-нибудь в жизни подобные трудности?

– Нет, – чересчур быстро ответил Тёрнер и незамедлительно покраснел. – Не пришлось.

Шейла улыбнулась. Смущение и растерянность молодого человека были как на ладони. Краснея, как помидор, Энди вызывал в девушке волну смятённых, но приятных и волнующих чувств. Ей очень нравилось, когда он смущался или смеялся над её словами. Ей было хорошо рядом с ним. Волнения и тревоги задвигались куда-то на дальний фронт, и не оставалось ничего, кроме его улыбки. Плохой знак, подумала девочка. Когда я перестаю замечать всё на свете и вижу перед собой одну улыбку, значит… Значит, что ты начинаешь влюбляться в этого парня, дура ты несмышленая, услужливо подсказал внутренний голос. По преданным, щенячьим глазам Энди, ослепительно вспыхивающим всякий раз, как она отвечала ему взаимностью, было понятно, что уж он-то точно втюрился в неё по уши. Чёрт, невесело усмехнулась Шейла, как же всё не вовремя. И что теперь со всем этим делать? Ситуация как-то не очень располагает для бурного проявления амурных чувств.

Они сидели на кухне небольшого домика Дейзи Хилл, полуночничали, пили чай, разговаривали за жизнь, делились переживаниями и неизбежно оттягивали тот момент, когда красные от недосыпания глаза начнут сами собой слипаться. Дейзи, приняв двойную дозу успокоительного, уже давно видела десятые сны в своей спальне. Основательно подчистивший недра холодильника Дуглас развалился в гостиной на диване и задал знатного храпака. Отголоски богатырского храпа доносились на кухню через приоткрытые двери, заставляя Энди с Шейлой периодически вздрагивать и обескуражено переглядываться. Дескать, неужели все эти устрашающие громоподобные звуки издаёт обычный человек?

– Я не большой любитель сотовых телефонов, но сейчас остро сожалею, что они не работают, – сказал Энди, в который раз поглядывая на левое запястье. Стрелки наручных часов всё так же оставались на отметке семи часов девятнадцати минут. – Я бы сейчас не отказался поговорить с Уолтером. У дока светлая голова и он зачастую выдаёт на-гора интересные и не затёртые идеи… И с твоим братом не помешало бы поддерживать связь, хотя бы для того, чтобы знать, чем он намерен заняться в данную минуту! Алан, конечно парень деятельный и хваткий, но уж слишком рисковый и бесшабашный. Боюсь, как бы он дров не наломал.

– Это он может, – хмыкнув, сказала Шелли. – Я понимаю, что ты хочешь этим сказать, Энди. Если уж ты без телефона загибаешься, то представь, что должна чувствовать я?! Кошмар, одним словом. Я так хочу позвонить дяде Фреду и сказать, что с нами… Что с нами всё в порядке. Чтобы он не волновался, понимаешь? А не могу. Не могу сделать элементарных вещей, которые еще вчера казались такими заурядными и повседневными, а теперь приобрели смысл и значение едва ли не вселенского масштаба. Ты прав, эта безысходность здорово напрягает. А что тогда говорить о тебе, человеке, стоящем на страже закона и являющимся гарантом спокойствия и благополучия граждан? Должно быть, ты чувствуешь себя, как последний президент США накануне неминуемого конца света. Я угадала?

– Что-то типа того, – не стал скрывать Энди. Его взгляд переместился на перевешенную через спинку свободного стула портупею с револьвером. – Вынужденное бездействие для меня хуже смерти. На данный момент я не могу практически ничего! Я не владею ни информацией, ни ситуацией, я не владею ничем. Зато моим городом уже овладели какие-то сомнительные и недружелюбно настроенные по отношению к жителям силы. Я ни на шаг не продвинулся в поисках пропавших мальчиков, я так и не разобрался, что же это за силы такие, какого они происхождения и что им надо? И как со всей этой чертовщиной соотнести приезд в наши края цирка «Невозможное-возможно»? Я даже не знаю, который сейчас час, и когда закончатся эти уже кажущиеся вечными сумерки?!.

– Кстати, а сколько, по-твоему, всё же времени? – зевнула Шелли, неосознанно протягивая шерифу ладонь. Чудно, подивилась про себя девушка, как естественно и непринуждённо у меня вышел этот жест…

Энди бережно накрыл маленькую изящную ручку Шейлы своей большой ладонью и сказал:

– Мне кажется, что уже не меньше двух часов ночи. Во всяком случае, спать хочется сильно. Но я не буду спать. Да и не смогу.

– Почему? – Шелли, чувствуя идущее от руки Тёрнера живое пульсирующее тепло, ни за что не хотела прерывать этот миг.

– Зная, что тебе грозит опасность, зная, что эта неизвестная дьявольская сила ищет тебя, как я могу заснуть?

– Но почему? – жалобно спросила девочка, невольно вжимая голову в плечи. – Зачем я ИМ нужна? Для чего? Зачем я могла понадобиться этим чудовищам?

– Я не могу тебе ответить, – опустил светловолосую голову Энди, крепче сжимая нежную налившуюся жаром ладошку девочки. – Но я могу пообещать, что не оставлю тебя. Что не позволю этим исчадиям бездны или, ада, неважно, откуда они там… Но я не позволю им причинить тебе вреда. Они не смогут отнять тебя у меня. Я скорее сам умру, что отдам тебя. Клянусь.

Шелли слушала и смотрела. И уши её постепенно закололи сотни иголочек, а глаза заволокла радужная, оттеняющая насыщенную синеву, поволока. А сердечко заколотилось быстро-быстро, с неимоверной скоростью разгоняя вскипевшую гормонами кровь по самым удалённым участкам возбудившегося девичьего тельца. Шейле показалось, что между пальцами рук и ног пропустили электрический ток, низ живота село сладкой истомой. Девушка подумала, что об её вспыхнувшую кожу можно обжечься… Это было ни с чем несравнимое наслаждение.

Сидящий напротив неё крепко сложенный высокий молодой человек ничем не напоминал всех её прежних мальчиков. Он был другим. Мальчики и тогда и сейчас оставались мальчиками. Энди Тёрнер был мужчиной. Мужчиной, который любил её и его красивые голубые глаза беззвучно шептали об этом. А что же говорили её глаза? Тающая от неги девушка пожалела, что не может видеть своих глаз….

И в этот момент все до единого окна в домике Дейзи Хилл с громким дребезжащим лязганьем взорвались, взметнувшись в разные стороны водопадами переливающихся осколков битого стекла.

__________________________________________________________

– Нам нужна машина. Пешком мы будем блуждать по улицам вашего затхлого городишки до скончания времён! И это… На машине не только быстрее, но и безопасней, да!

– Ты стал подвержен приступам трусости? Что осталось от прежде бесстрашного, как лев, циркового клоуна? И это не мой затхлый городишко. Это я так, для проформы.

Бинго яростно покрутил пальцем у виска, не сбавляя, однако, ходу. За высоким, длинноногим Блейзом ещё надо было поспеть!

– Ты что, вообще тупить начал? Что сталось с тем отчаянным малым, с тем храбрым удальцом…

– Э-э-э… Ты несколько отвлекаешься от темы, не находишь, приятель?

– Ну, МОЖЕТ БЫТЬ, слегка, – милостиво разрешил уломать себя арлекин. – На чём я остановился?

– На мифическом и абсолютно мне незнакомом герое манежа и трапеций.

– Ага! Точно! И ты ещё спрашиваешь, куда он исчез? Посмотри на меня повнимательней, и ты сам всё поймёшь!

Алан одарил подпирающего его с правого фланга затянутого в клетчатое трико паяца и утвердительно кивнул.

– Согласен. Выглядишь ты на редкость дерьмово. И ради бога, сделай что-нибудь со своими несносными колокольчиками. Звон этих бубенцов разносится далеко впереди нас, предупреждая всю округу о нашем появлении.

Бинго прикоснулся кончиками пальцев к трёхрогому колпаку. Щелкнув ногтем по одному из колокольчиков, арлекин расплылся в довольной улыбке.

– Зацени звучание, дружище!

На угрюмо насупившегося юношу мелодичный перезвон произвёл в равной степени меньшее впечатление. Ему захотелось немедля натянуть колпак придурашному арлекину по самые плечи.

– Кончай паясничать, мы и так привлекаем к себе внимание.

– Ты чё городишь? Хе-хе-хе! Да на улицах не души! Что, самому не по себе стало? Говорю же, давай угоним машину. Я, кстати, предлагал взять цирковой фургончик!

– Чтобы мы как два идиота разъезжали по городу на пошло разрисованной колымаге? – Блейз раздражённо сплюнул. – Не смеши меня, Бинго. На твоей нынешней маске нарисованы слёзы, не забыл?

– Забудешь тут с тобой, – буркнул под нос арлекин, поддевая загнутым носком огромного башмака оказавшийся на пути пустой бумажный пакет. – Ты редкостная зануда, Алан Блейз. Спустись чуть пониже, дылда, а? Чего замолчал? Всё ему не так, всё ему ни эдак… И фургончик ему не понравился… Классный, между прочим, фургончик! Кто бы нас на нём увидел в эту глухую пору? Эй, да что с тобой?

– С чего ты взял, что мы одни? – негромко отозвался Алан, застыв прямо посреди дороги.

– А что, ты наблюдаешь ещё кого-то поблизости? – ядовито осведомился Бинго и тут же прикусил язык. – Ох ты чёрт… Ты хочешь сказать, что нас пасут?

– В самую точку, мой перевоспитавшийся друг.

– Твою мать.

В воздухе промелькнули штиблеты сорок шестого размера, и Бинго в лучших традициях грохнулся наземь, сомлев в глубочайшем обмороке. В итоге позорного бегства бывшего клоуна от реальности, юноша остался на сумрачной, с виду пустынной, улице совершенно один.

С глубочайшим возмущением испепелив прикорнувшего у его ног арлекина душераздирающим взглядом, Алан процедил сквозь зубы:

– Ох, же и засранец ты, Бинго… Костюмчик новый, а привычки прежние, да?

Они давно пересекли приграничную черту города, покинув долину с раскинувшимся внутри цирком-шапито. Алан шагал быстро и сноровисто, но и он понимал, что его новоявленный приятель, в общем-то, прав. Без машины они не скоро доберутся до полицейского участка, расположенного практически на другой половине Хеллвила. В принципе, раздобыть машину проблем не составляло. На погрузившихся в колдовские сумерки улицах они встретили уже не один брошенный автомобиль. В сгущавшихся тенях машины казались притаившимися ночными хищниками, терпеливо выжидающими припозднившиеся жертвы.

Окромя машин больше никто им не встречался. В окнах домов одна за другой гасли лампочки. Измученные выматывающим ожиданием люди не выдержав, ложились спать. Если так и дальше пойдёт, то совсем скоро в окунувшемся во мрак городе не будет гореть ни одного огонька. Хеллвил превратится в огромное темное сонное существо, беспокойно ворочающееся под угрюмым покровом застывших во времени сумерек.

Перспектива угнать чужую машину нисколько не смущала Блейза. Он больше беспокоился о Шелли, чем о чьих-то расстроенных чувствах. Алан надеялся, что под защитой полицейских за надёжными стенами участка Шейла пребывает в относительной безопасности. По-настоящему же защитить её мог только он. И следовало спешить и ещё раз спешить, прежде чем превратившиеся в жутких монстров циркачи доберутся до участка первыми.

Помимо всего прочего Алан испытывал сильное беспокойство из-за оставшегося в одиночестве Фредерика де Феса. Бесстрашный и любознательный старикан мог попытаться собственными силами решить обступившие со всех сторон проблемы. Врядли, чтобы его испугали воцарившаяся на клубящемся грозными тучами небосводе луна и застывшее время. С дяди Фреда вполне станется не побояться выйти на улицу и начать на практике прикидывать, что к чему! И ещё изнывающая от неизвестности и ожидания Дейзи… И… И… Алан мысленно заставил себя успокоиться. Так, всё нормально, парень, всё под контролем. Спокойно, не пори горячку, вспомни о том, какой ты хладнокровный и невозмутимый. Вспомнил? Ты же само олицетворение твёрдости и хладнокровия! Но это же всё маска, тоскливо простонал Блейз. Всего навсего маска. Все мы на людях носим маски. И я не исключение. Но внутри себя я же совсем не такой! Я – другой. И никто не знает, какой именно. Даже Шелли.

Слежку за ними Алан заметил довольно давно. Крадущиеся за ними последние… Тут Алан всерьёз призадумался. Действительно, а как определять ход времени в городе, где время остановилось? Остаётся только догадываться. Хорошо, пусть будет так – крадущиеся за ними последние десять минут неизвестные личности особо и не скрывались. Подобной расслабленной безмятежности могло быть два объяснения: либо они на редкость неуклюжие бездари, либо чувствуют себя в полной безопасности и считают себя настоящими хозяевами положения, полностью всё контролирующими. Ну что ж, посмотрим.

Звук мягко стелящихся шагов, мелькающий во тьме отблеск раскалённого кончика сигареты, шорох одежды, не всегда сдерживаемые смешки. Без умолку тараторящий Бинго всего этого не видел и не слышал, поглощённый завышенным вниманием к собственной персоне, но Алана на подобной мякине было не провести. Всё-таки, и то и другое. И гончие из этих ребят на удивление хреновые, и не слишком они боятся их, двух беззащитных путников на тёмных улочках сошедшего с ума города.

Блейз огляделся. О, они достаточно удачно остановились. В нужном месте, прямо скажем. На обочине дороги был припаркован двухдверный «Плимут» с круглыми фарами, неопределённого возраста и сомнительного цвета кузовом. Больших подробностей в вечернем полумраке Блейзу разглядеть не удалось. Он легонько пнул носком сапога зарывшегося носом в пышное жабо арлекина. Бинго незамедлительно открыл глаза.

– Что, уже всё закончилось? Мы победили?

– Почти. Посмотри, видишь наш счастливый билет?

Бинго приподнялся и сел прямо на асфальте.

– Вон тот древний динозавр?

– А чем тебе не нравится?

– А чем он лучше нашего циркового фургончика?

– По крайней мере, внутри него я буду уверенным, что он не захочет меня съесть, – парировал Блейз. – Поднимайся. Нам ещё надо провернуть одно небольшое дельце.

Арлекин ловко вскочил на ноги, хрустально прозвенев колокольчиками, и стряхнул с колпака несуществующие пылинки.

– Какое ещё дельце?

– Ты что, забыл? – Алан изумлённо посмотрел на низкорослого арлекина. – А разобраться с этими парнями?

– С какими ещё парнями? – обеспокоенно закрутил головой Бинго. – Ах, с этими!..

Видимо, до преследователей дошло, что их окончательно раскусили, и они не замедлили появиться в поле зрения преследуемых жертв.

Их было четверо. С виду – обычные молодые парни лет двадцати – двадцати пяти каждый, в обычной затрапезной, по сезону, одежде. Один, высокий блондин, курил сигарету, слабый ветерок относил дым в противоположную сторону. Алан усмехнулся, если бы не ветер, то он бы учуял их появление ещё раньше. Ещё один кутался в полы свободного, шуршащего при каждом шаге плаща. Его длинные тёмные волосы падали на поднятый воротник плаща. Остальные молодчики ничем таким примечательным себя не выдавали. Но Блейз увидел уже вполне достаточно.

Обычные парни, обычные жители далеко не самого обычного городка. Их выдавали глаза. В те редкие моменты, когда мертвенно-бледный свет полной луны падал на их лица, глаза четвёрки молодых парней вспыхивали факелами фонтанирующего безумия. У них были глаза опасных сумасшедших фанатиков. Они не услышат голоса разума, понял Алан. Собственного же разума они лишились. Изменение основ мироздания затронуло этих ребят. Они превратились в безумцев. Они не услышат нас и не поймут при всём желании. Эти люди потеряны.

– Ох, что-то не нравятся мне их морды, – задумчиво изрёк Бинго. – Как бы не злодейство какое задумали эти молодчики, а, мистер Блейз?

Не успел Алан озвучить свою точку зрения, как один из обступивших их парней, тот, что с сигаретой, выпустил через ноздри две струйки ароматного дыма и самым обычным голосом сказал:

– Блейз? Ты тот самый Блейз? Приезжий, да?

Алан одарил арлекина тяжёлым, как наковальня взглядом, на что Бинго ответил невинным похлопыванием подведённых тушью ресниц, и отчётливо произнёс:

– Да, он самый. Проблема в том, что я приезжий?

– О нет, чувак, что ты, – нарочито расслабленно сказал блондин и щелчком ногтя стряхнул с кончика сигареты пепел. – Проблема – это ты сам.

– Неужели? – Блейз растянул тонкие губы в противной улыбке. Его опять не воспринимают всерьёз. Снова и снова.

Зачинщик-блондин подошёл к нему и выдохнул дым прямо в лицо. Алан даже не поморщился. Они были примерно одного роста, но пыхтящий сигаретой субъект выглядел объективно мощнее, выигрывая у Алана в ширине плеч и толщине рук. Остальные бугаи были под стать вожаку. Стая гиен, пришло на ум Блейзу. Стая, кичащаяся своей силой и непонятно на чём основанной уверенностью в превосходстве над остальными. Ищут себе жертву, выслеживают, загоняют, и рвут на части.

– Я слышал о тебе, – расслабленно протянул блондин, сверкая слюдяными пустыми глазами, отражающими все грани таящегося в глубине мозга фантастического безумия. – Поговаривают, что ты крутой.

– Людям свойственно преувеличивать, – ухмылка Блейза стала ещё шире. Эти недоноски, эти лишившиеся всякого человеческого облика шакалы задерживают их. Они встали между ним и Шейлой. Стая. Нет, не стая – свора.

– А ещё я слышал о твоей смазливой сестрёнке, – продолжил блондин, переместив наполовину скуренную сигарету в уголок губ. – Я слышал, что она та ещё штучка, горячая. Прямо огонь. Поговаривают, что у неё очень славная и сладкая попка, да и в ротик она не прочь взять… Сигаретку-другую. Что ты на это ска…

– Это была твоя большая ошибка, блондинистая задница! – в восторге заорал Бинго, за секунду до начала последовавшей феерии неким шестым чувством уловив, что Алан как-то неуловимо изменился. Вокруг юноши накалился сам воздух, и арлекин колесом, разухабисто улюлюкая, укатился в сторону от греха подальше. Дальнейшее представление Бинго наблюдал, высунув длинный нос из-за крыла облюбованного Блейзом «Плимута».

Алан не хотел никого калечить сверх всякой меры. Однако понимал, что одними уговорами и похлопываниями по щекам тут не обойдёшься. Потерявшие разум парни совсем не терзались подобными моральными вопросами и могли запросто ухайдакать их с Бинго. Поэтому пришлось срочно искать золотую середину.

Блондина он ударил лбом в переносицу, отчётливо услышав, как хрустнули кости. Подавившись сигаретой, предводитель своры всплеснул руками, и срубленным деревом рухнул на асфальт, гулко стукнувшись затылком. И подняться ему суждено было не скоро, поскольку хрустнули именно его кости. Остальные спутники поверженного блондина, замешкавшись лишь на мгновение, всем скопом набросились на Алана. Возбуждённо сверкающие глаза едва не вылазили из орбит, из глоток вырывалось надсадное рычание, скрюченные пальцы напоминали звериные когти. Свора, способная за считанные секунды растерзать любого человека.

Но Алан Блейз ни в коем случае не был обычным человеком. Он был странным. Он сам был хищником.

Нападающие двигались быстро. Изменения, поразившие психику, затронули и физиологию молодых людей, придав мельтешащим рукам и ногам дополнительную силу и скорость. Алан был ещё быстрее. Он словно исчез из поля зрения возбуждённо дышащих парней. Ребята недоумённо переглянулись, когда обнаружили, что с надсадным хеканьем месят ботинками голый асфальт. Ожидаемо забитого насмерть распластанного на земле противника и близко не наблюдалось. А потом было поздно.

Блейз бесшумно возник за их спинами и схватил первую жертву – высокого патлатого типа в длинном плаще. Субчик не успел и пикнуть, как Алан раскрутил его над головой, крепко сжимая за воротник, и швырнул на добрый десяток метров. Прорезав ночной воздух, волосатик сломал спиной несколько досок деревянного забора, огораживающего ближайший дворик, и бесчувственной тушей сомлел на ровно подстриженном газончике. Третьего парня Блейз отправил в нокаут мощным ударом в челюсть и, не останавливаясь, поднырнул под замахнувшейся на него рукой четвёртого. Не успел третий со стоном и напрочь выбитой из дурной башки дурью упасть на колени, как Блейз рванул на себя последнего. Два неуловимо быстрых удара – в корпус и гортань (последний перебил кадык), и всё было кончено.

Алан опустил закатанные рукава чёрной водолазки, скрывая запястья, и громко сказал, обращаясь к притаившемуся за «Плимутом» напарнику:

– Ты ещё не завёл машину?

– Ну знаешь… – Бинго, ухмыляясь от уха до уха, высунулся из-за капота и, пританцовывая, просеменил к Блейзу. – Чёрт-чёрт-чёрт! А что было бы, выхвати ты пушку?! Ты страшный человек, Алан. Только посмотри на этих бедолаг. Ты без пяти минут не порешил их всех! А где же твои сострадание и добродетель? Можно развернуть целую дискуссию на тему того, что эти несчастные заблудшие овцы не отдавали себе отчёта в своих действиях и…

– Представь, что на их месте, – резко оборвал арлекина юноша, подбородком указав на валяющихся в беспамятстве парней, – находились бы мы. Думаешь, они бы вели подобную беседу, рассуждая о природе добра и зла? Вспомни, ты сам говорил, что в первую очередь изменениям подвергаются те, кто наиболее им подвержен. Люди, в чьих душах уже давно произрастали семена зла. Или это всё я сам сейчас придумал?

– Опять ты меня обломал, – буднично сказал арлекин, обнимая высокого юношу за талию. – Ладно, чего уж там… Они сами нарвались. Не стоило так наезжать на твою несравненную сестрёнку. Всё звучало настолько пошло и вульгарно, что… Фу-у-у… Поехали отсюда. Нам надо поторапливаться.

Они двинулись к припаркованному «Плимуту». Опережая очень мрачно настроенного Алана, Бинго скороговоркой пропищал:

– Стой-стой-стой! Позволь и мне быть полезным в нашем благородном и судьбоносном деле. Я тоже кое-что умею.

Оттеснив недоумённо приподнявшего брови Алана от машины, арлекин наклонился и шумно дунул прямо в дверной замок. Незамедлительно скрипнув, дверца послушно отворилась.

– Вуаля! Цветы и фанфары, дамы и господа! – засиял Бинго, учтивым жестом приглашая Блейза на водительское сиденье.

– Молодец, – хмыкнул юноша. – Уже начал отрабатывать свой хлеб. Если ты сможешь и завести её без ключа, то я назову тебя вторым Гарри Гудини.

– А ты очень привязан к ней, да? Я сразу по твоей морде понял, что не стоило им поносить твою младшую сеструху! Небось, сильно любишь её, да?

– Так, заткнись и полезай в машину, – Алан открыл изнутри вторую дверь. – И больше ни слова о моей сестре.

– Понял-понял, не нервничай ты. Мне, знаешь ли, не хочется потом впотьмах ползать на карачках и собирать выбитые зубы.

_____________________________________________________________

Уолтер Харрис открыл глаза. Ему показалось, что он задремал на одну минутку. Словно закрыл глаза и практически сразу открыл их. Но, увы, проверить это предположение не представлялось возможным. Открыв глаза, он не увидел ничего, кроме смазанных полутьмой очертаний знакомых предметов. Свет был выключен, и приёмная полицейского департамента казалась обычной комнатой, каких десятки и сотни в других, разбросанных по округе домах рядовых жителей Хеллвила. Разве только… Разве только в жилых домах кушетки не такие жёсткие и неудобные. Всё-таки обычная постель намного уютнее и мягче.

Но неудобства, связанные с твёрдостью кушетки на все сто десять процентов скрашивала прикорнувшая рядом с Уолтером мило сопящая во сне молоденькая девушка с растрёпанными светло-золотистыми волосами. Кейт. Уолтер нагнул голову и нежно поцеловал её в высокий чистый лоб. Пухлые губки девушки приоткрылись во сне, как бы реагируя на прикосновение, но она не проснулась.

– Спи, – едва слышно прошептал Харрис и поцеловал девушку в обнажённое плечико. – Спи, милая…

После восхитительных мгновений, проведённых в объятиях сладкой как ириска и игривой как кошка мисс Симмонс, Уолтер чувствовал себя заново родившимся. По телу разливалась приятная усталость, сознание очистилось от плохих и тягостных мыслей. Доктору хотелось жить и наслаждаться каждой минутой прожитой жизни. Обманчивое довольно-таки состояние, признавал Уолтер, даже в такие минуты стараясь рассуждать трезво и рационально. Нежась под одеялом на жёсткой кушетке и ощущая исходящее от спящей под боком обнажённой девушки тепло, он не забывал и о насущных проблемах, которые, как бы ни хотелось, никуда не исчезли.

Харрису давно не было так хорошо. Кто бы мог подумать, что они, два человека, которые всегда относились друг к другу, по меньшей мере, с повышенной настороженностью, в итоге окажутся вместе в одной постели? Уолтер понимал, что всё произошедшее с ними вышло по большей части спонтанно. Что в первую очередь за эти сладостные и божественные моменты следует благодарить Его Величество Случай. Что, возможно, при других обстоятельствах, они бы с Кейт и дальше по жизни ограничивались заурядным обменом дежурных приветствий при редких встречах и… И всё. Или не всё? Или всё совсем не так, а он никак не хочет признать этого?

Понятно, что два абсолютно разных и малознакомых человека, невзирая ни на какие обстоятельства, не оказались бы голыми под одним одеялом, пользуясь этим самым удачно подвернувшимся случаем. Да и назвать толкнувший их в объятия друг друга случай удачным и счастливым язык как-то не поворачивался. С другой стороны, ну не из-за безысходности же они посрывали с себя одежду и не из праздного детского любопытства узнать, чем отличаются мальчик от девочки?!.

Уолтер подложил под голову руку, уставившись в зачернённый сумерками потолок. Выключить свет предложила Кейт. Неистово кусая Уолтера за мочку уха, девушка прошептала, обжигая его горячими, как пустынный ветер словами, что ночник её изрядно смущает и мешает быть самой собой. И если он хочет узнать, какова она на самом деле, то лучше ему беспрекословно повиноваться. Харрис очень хотел это узнать.

Негромко простонав во сне, Кейт зашевелилась, подтягивая коленки к груди, и, прижавшись к боку Уолтера гладкими, как шёлк, нежными на ощупь ягодицами, окончательно успокоилась, засопев ровно и безмятежно. Приобняв Кейт, Уолтер подумал, что ей можно позавидовать. Безмятежный умиротворённый сон характерен только для детей и таких вот чудесных неземных созданий, как спящая рядом с ним девушка…

Входная дверь с треском раскалывающегося корабельного остова слетела с петель, разлетаясь на куски раскрошенной в щепки древесины, и в приёмную полицейского участка вломились две чёрные фигуры. Уолтер, в чём мать родила, перепрыгнул через недоумённо завозившуюся Кейт, и приземлился на застеленный линолеумом пол. Отчаянно чертыхаясь, Уолтер понимал, что при всей своей прыти всё же не успеет к «доске почёта». Там, на вбитом в стену крючке висела заплечная кобура с заряженным служебным пистолетом. Кобура принадлежала Энди, но шериф предпочитал поясные портупеи и поэтому второй пистолет до недавних пор покоился в ящике его стола. Кейт, решившая вооружить доктора Харриса, на правах сотрудницы департамента изъяла оружие из стола шефа и торжественно преподнесла Харрису. Уолтер же не придумал ничего лучше, как повесить кобуру на крючок у обклеенного плакатами стенда, чтобы «пистолет не путался под ногами». Умник хренов. Сейчас, похоже, им такое устроят, что у него уже ничего не будет путаться под ногами. Точнее, между ног.

– Уолт?.. Уолтер, что происходит? – проснувшись, Кейт сладко зевала, ещё не осознав, что конкретно её разбудило. Понимание пришло через мгновение. Наконец разглядев застывшие посреди комнаты две зловещие фигуры и увидев на месте запертой двери часть улицы, девушка подпрыгнула как ужаленная, заверещав на одной высокой ноте и подтягивая к груди одеяло.

Харрис дёрнулся было к практически недосягаемой кобуре (с таким же успехом он мог попытаться запрыгнуть на луну), как дорогу ему перекрыла одна из незваных фигур. Доктор застыл на месте, поднимая сжатые кулаки… И тут в приёмной вспыхнул свет. Кто-то, щёлкнув тумблером, включил центральную люстру. Увидев, кто преградил ему путь к пистолету, Уолтер неверяще выпучил глаза, облегчённо переводя дыхание и разжимая стиснутые кулаки.

– Алан? Глазам своим не верю! Что ты здесь делаешь?

У мрачного и сурового как ниндзя на задании Алана вид был не менее удивлённый и недоумевающий. Смерив голого доктора изумлённым взором, Алан с определённой долей иронии сказал:

– Хм, конечно, мне не совсем понятны мотивы, побудившие вас выбрать столь экзотичный пижамный костюм, но… Что это всё значит, чёрт вас дери, доктор Харрис?

За смущённо покрасневшего Уолтера ответил второй, вломившийся в участок субъект.

– Ха-ха-ха! А чего здесь непонятного-то, слышь, балда? Ты только погляди на этот диванчик и сразу всё поймёшь. Ну чем не любовное гнёздышко? Ну, док, ну, молодец! Такую кобылку оседлать умудрился! Привет, крошка! Надеюсь, наш всенародный доктор Геббельс не ударил в грязь лицом?

Кейт покраснела ещё гуще Уолтера, суетливо подтягивая сползающее с плеч одеяло и поджимая под себя покрывшиеся пупырышками стёртые ноги. Уолтер перевёл полный удивления взгляд на Бинго и хрипло выдавил:

– А это ещё кто такой?

– Долго рассказывать, – сказал Блейз, не сводя с Харриса настороженных глаз. – Скажем так, что это тот самый Весёлый клоун Бинго, но…

– Циркач? – Уолтер резко поджал губы и отодвинулся в сторону. – Алан, мне нужно много тебе рассказать. Если тебе сказать нечего или по каким-то причинам ты не хочешь этого делать, то поверь, что мне есть чем поделиться. И хочу сразу тебе сказать – не доверяй никому из цирковой труппы. Эти бродячие артисты – они совсем не те, за кого себя выдают! Вспомни Богарта!.. Кстати, а как ты разобрался с этим чокнутым фокусником? И… Ты виделся с директором Старжински?..

С каждым словом глаза Уолтера наливались всё большей подозрительностью. Отступая от Алана, врач старался не упускать из поля зрения весело ухмыляющегося арлекина, строящего забавные рожицы и нагло поглядывающего на стыдливо зардевшуюся Кейт.

– Алан, с тобой всё в порядке? Ты ещё тот Алан, которого я знал? Или же… У тебя странное выражение лица. Что происходит?

– Похоже, наш дорогой док и его аппетитная цыпочка уже столкнулись с кем-то из моей бывшей компании, – прокомментировал Бинго. – Да ладно вам, док. Вы что, не видите, что я стал совсем другим человеком, что вместо порядочного клоуна я превратился в жалкого никчёмного арлекина? Ради бога, перестаньте смотреть на нас, как на двух серых волков, ворвавшихся в ваш соломенный домик!

– Зачем вы выбили двери? – Уолтер обессилено опустился на краешек кушетки и обхватил взъерошенную голову руками. Кейт проворно спряталась за его спиной. Уолтеру показалось, что он слышит, как громко колотится её сердечко. – Нельзя было просто постучать?!

– Можно подумать, вы бы нас услышали! – Бинго откровенно паясничал и корчил из себя первостатейного дурака. – Бьюсь об заклад…

– Бинго, заткнись, пожалуйста, и принеси доктору его одежду, – Блейз присел на табурет и, схватив чайник, отпил прямо из носика. Вытерев тыльной стороной ладони губы, юноша вздохнул и тихо сказал: – Вы ничего не знаете, да?