Текст книги "Генератор Кошмаров (СИ)"

Автор книги: Максим Шторм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц)

– Мы не дадим ей повода. Доверься мне. И не переживай по этому поводу, у твоей мамы просто нервишки пошаливают. Я слышал, что у баб это часто бывает!

Дурак ты, Грег, подумал Тони, просто моя мама любит меня, и искренне переживает и волнуется. А плачет она часто и по другому поводу. Потому что у неё нет друга. Интересно, а Алан согласился бы стать другом его мамы? Он показался Тони приличным парнем, вполне заслуживающим доверия. И у него такая классная сестрёнка…

– Эй, ты чего застыл с таким видом, будто тебя огрели по башке? – настойчивый свистящий голос Грега вырвал Тони из мира грёз и вернул к реальной действительности. – Давай хоть осмотримся, раз уж пришли сюда!

– Давай.

Мальчики осторожно двинулись вглубь шатра, обходя кошмарные стенды с распятыми чучелами и заставленные колбами, пробирками и прочей стеклотарой столы. Некоторые из колб были настолько огромны, что стояли прямо на полу, а иные из прикреплённых к стендам чучел размерами не уступали взрослому человеку. Света фонариков едва хватало, чтобы рассмотреть общие детали буйствовавшего в палатке гротеска и живого воплощения фантазий сумасшедшего. Под сводом шатра сгустилась тьма, словно притаившийся хищный зверь, наблюдая сверху за вторгшимися на его территорию незваными гостями… Тьма опускалась вниз и рассасывалась трепещущими языками, норовя забиться в любую щель, вытесняя тени и прогоняя зыбкий дрожащий свет.

Тони негнущейся рукой водил из стороны в сторону. Язык не успевал облизывать пересохшие губы. Ему было не по себе, определённо. Ноги плохо слушались, и приходилось прилагать массу усилий, чтобы передвигать их. Дыхание перехватывало ещё на подходе к гортани, и грудная клетка мальчика от нехватки кислорода вздымалась и распирала куртку сверх всякой разумной меры. Глаза Тони с расширившимися хаотично мечущимися зрачками стали похожи на глаза ОЧЕНЬ испуганного оленёнка. Но он находил в себе силы идти дальше, внимательно подмечая всё, что видел, и, не давая страху окончательно победить себя. Тони знал, что если он позволит себе струсить, то страх, торжествующе завывая, ворвётся в его сознание, сметая все эмоции, чувства, мысли, все человеческие преграды на своём пути и, угнездившись глубоко в душе, назовётся Ужасом. А ужас способен погрести под собой кого угодно.

Поэтому Тони держался. И ещё потому, что помнил слова мамы. А вот Грег, мелкой дрожью трясущийся за его спиной, как-то незаметно сдал. Тони оглянулся. Лицо Грега посерело и покрылось мельчайшими бисеринками пота, глаза дико вращались, губы тряслись. Тони показалось, что лязг зубов Грега должны услышать аж в Хеллвиле.

Ни говоря ни слова, Тони протянул другу свободную руку. Грег с благодарностью и вздохом облегчения вцепился в неё, как утопающий хватается за соломинку. Тони невольно поморщился. Страх придал Грегу дополнительных сил, которые тот вылил в одно рукопожатие.

– Ты в норме, приятель?

– Лучше не бывает, – разлепил непослушные губы Грег в виноватой улыбке. В неверном свете фонарика Грег казался белее, чем покойник. А лихорадочно блестевшие на бледном, охваченном подвижными тенями, лице глаза напомнили Тони кадры из страшного фильма про оживших мертвецов. Грег стал похож на голодного зомби. Интересно, а на кого похож я, резонно подумал Тони?

– Я так думаю, что мы дойдём до конца шатра и повернём обратно, – как бы, между прочим, предложил Тони. – Не будем чересчур углубляться… Верно? Всё равно тут смотреть особо и не на что. Чего мы тут не видели? Глупых чучел и дурацких аквариумов, в которых даже толком рассмотреть ничего невозможно?

– Базаришь, – с неподдельным уважением сказал повеселевший Грег. Тони понял, что его приятель давно порывался сказать нечто подобное, но упорно молчал, боясь обвинений в трусости. Вот балда! – И потом, здесь так воняет… Интересно, что может так вонять, а?

– Наверно, всякие специальные растворы, – кивнул на ряды заполненных формалином колб Тони, подсвечивая себе фонариком. – Или чего там используют при изготовлении чучел?

Они почти добрались до конца первого ряда. Времени на эту «зелёную милю» у мальчиков ушло неприлично много, что, впрочем, совсем неудивительно, учитывая черепашью скорость передвижения незадачливых диверсантов.

– Да уж… А воняет так, что я подумал, будто кто-то из этих уродцев усрался! – нервно захихикал в кулак Грег. Он расправил плечи и, окрылённый перспективой скорейшего возвращения домой, изо всех сил храбрился. – Вот был бы прикол, да?

– Ага… – ответил Тони, заворожено водя фонариком по уродливым чучелам. – Мы как будто в Ангаре 18, да? А это все сплошь мутанты и заспиртованные пришельцы! Офигеть…

– Это ты про тот дурацкий клип? – догадался Грег. – И как тебе только мама не нахлобучит, чтобы ты меньше смотрел всякую гадость…

– Да ну тебя! Сам мне все уши прожужжал этим цирком, а теперь делаешь вид, что вообще ни при делах… Блин, даже не верится, что это все эти экс…энс…ЭКСПОНАТЫ настоящие! Жуть то какая. Страшно, но интересно, да, Грег?

– Угу, – Грег, получив вполне залуженную отповедь, сконфуженно замолк.

Они практически уткнулись в стенку, но, вместо того, чтобы свернуть в следующий проход, пошли в обратном направлении. Настроение мальчиков росло, как на дрожжах, ноги споро восстанавливали былую лёгкость и подвижность, противные липкие струйки пота престали стекать по спине, лучи фонариков развязано носились в спёртом воздухе, рассекая шарахающуюся от света темноту.

Теперь они шли гораздо быстрее. Они почти бежали. Долгожданный выход из кунсткамеры был так близок… Мальчики ещё не догадывались, что бегут навстречу опасности, гостеприимно раскрывающей перед ними свои мерзкие, когтистые объятия.

Они шагали навстречу УЖАСУ.

И они не могли остановиться.

Первым почуял неладное Тони – он вырвался на три шага вперёд отстающего Грега. Мальчик застыл на полпути, как вкопанный. Грег по инерции едва не врезался в него, но в последний момент успел среагировать и задел лишь самую малость.

– Эй, ты чего? О чём ты думаешь? Надо уходить быстрее, – чуть не взвился на дыбы Грег, брызжа слюной и размахивая фонарём. – Ходу, Тони, ходу!..

– Ты ничего не замечаешь? – Тони взялся за фонарик обеими руками, словно черпая в нём силы.

– А ЧТО я должен был заметить? – едко поинтересовался Грег. Веснушки на его побелевшем лице выделялись внушительной россыпью.

– То, что, когда мы шли туда, – Тони, не глядя, ткнул большим пальцем себе за плечо, – этот щит не был пустым. На нём висело чучело. А сейчас, как видишь, его нет.

– Кого нет? Ты что, решил напугать меня?

– Чучела нет.

– К-какого ч-чучела? – Грег начал заикаться. До него постепенно доходил смысл того, что говорил его друг. И это Грегу чертовски не понравилось.

– Ну, так смотри получше… И не цепляйся за меня!

– Извини. Только не кричи так громко, пожалуйста…

Мальчики замерли двумя трясущимися, словно чахлые осенние листочки на холодном пронизывающем ветру, изваяниями. Они не могли отвести взор от сколоченного из струганных досок большого, в рост человека стенда. Он был пуст. О том, что ещё несколько минут назад здесь было прилажено чучело, говорили обрывки старых растрескавшихся кожаных ремней, болтающихся на уровне воображаемых рук, ног, шеи и талии. У Тони с воображением всё было в полном порядке. И с памятью тоже. Он чуть не задохнулся от накатившей на него волны первобытного, сжигающего мосты здравого разума страха.

– Хм, а куда же подевался тот, кто здесь висел? – простодушно удивился Грег. Повышенным вниманием к мелочам и наблюдательностью он явно не отличался. Мальчик настолько удивился исчезновению (необъяснимому, нелепому, НЕВОЗМОЖОМУ) чучела, что изумление на краткий момент оттеснило собою страх.

– Я не знаю… – обречённо прошептал Тони, сжимая на рукоятке фонарика кулачки и истово молясь, чтобы всё с ними происходящее оказалось не более чем кошмарным сном. Чтобы можно было проснуться и посмеяться над собственными ночными страхами. Но он понимал, что ЭТО не сон. А память настырно и услужливо подсовывала ему видение того существа, что, порвав обездвиживающие его ремни, обрело свободу. – Но я знаю, что нам надо как можно быстрее убегать.

– Ха, чудила! А я тебе о чём говорил?

Тони схватил Грега за воротник, игнорируя вернувшийся к мальчику покровительственно-снисходительный тон и рявкнул так, что чуть было не надсадил горло:

– Я сказал БЕЖАТЬ!

Грег выдавил какое-то слово, значения коего Тони не знал, но определённо ругательного свойства, и послушно кивнул. Мальчики развернулись и дружно припустили со всей скоростью, на которую были способны их быстрые детские ноги. Им почти удалось. Когда до чёрного полога, закрывающего спасительный выход, осталось всего каких-то несколько шагов, чья-то тень перекрыла им дорогу. Тень была огромной, жуткой и насыщенной сумраком. Она заняла собой весь проход, нависая над маленькими беглецами.

Тони еле успел затормозить. Он даже не хотел думать, что произошло бы, врежься он на всех парусах в ЭТО. В ПУГАЮЩЕЕ ДО ПОТЕРИ ГОЛОСА НЕЧТО…

Тень угрожающе зашевелилась, надвигаясь на детей. Обнявшись, мальчики пятились назад. Лучи фонариков, словно подцепив обуявший их владельцев страх, еле светили, не осмеливаясь подниматься выше земли. Грег, крепко зажмурившись, тихонько поскуливал, от него отчётливо пахло потом и ужасом. И это тоже пугало. Тень приблизилась вплотную. Она источала омерзительное зловоние и убийственную опасность. Тони поднял глаза…

И не смог удержаться от пронзительного крика! Всё естество мальчика пронзила закалённая стрела невероятного, практически осязаемого страха. Сознание Тони поплыло, погружаясь в спасительную негу бесчувствия. Последнее, что услышал Тони перед тем, как отрубиться, было запредельное по высоте верещание Грега. Дурак, успел подумать мальчик, не надо было открывать глаза. Ведь перед ними стояло чучело. То, что удрало с привязи. Вот только выглядело оно живее всех живых.

Часть 3

Глава 11

Шейла никак не могла уснуть. У несчастной девочки разболелась голова. Винные пары упорно не желали выветриваться из организма. Выпей Шелли чуть больше, и она бы отключилась, только коснувшись головой подушки. Но выпить настолько много девушка была не в состоянии. И так принятая за ужином доза спиртного превышала все допустимые для неё нормы. И теперь Шейла вынуждено расплачивалась за свою слабость.

Ужин закончился более часа назад, затянувшись немногим за полночь. Распрощавшись с радушными хозяевами, гости отбыли восвояси. Не выпивший ни капли шериф клятвенно пообещал, что доставит Дейзи домой в целости и сохранности. От Шелли не ускользнуло, что Алан расстался с доктором Харрисом и Энди Тёрнером, как со старыми добрыми друзьями. Они бросали друг на друга многозначительные взгляды и о чём-то долго шептались в прихожей, пока Дейзи приводила себя в порядок и одевалась. Набравшаяся под завязку Шелли кокетливо строила окосевшие глазки молодому шерифу и напрасно прислушивалась к их разговору… Дядя Фред провожать гостей был уже не в состоянии. Старик растянулся на диванчике и храпел на зависть всем пожарникам…

Пожелав напоследок гостям доброго пути, Алан запер входную дверь, и занялся «развозом дров». Легко подняв далеко не маленького Фредерика на руки, Алан отнёс сомлевшего дядюшку в его спальню, где устроил со всеми возможными почестями. Шейла всё это время провела в гостиной, схватившись обеими руками за спинку стула, и не в силах сделать самостоятельно ни шагу, пьяно хихикала, потешаясь над одной только ей видимыми чёртиками.

Пробормотав неразборчивое проклятие, Алан несколько раз щёлкнул пальцами перед носом наклюкавшейся сестрёнки. Шелли смешно свела зрачки к переносице, игриво клацнув зубами в надежде грызануть Алана за пальцы. Юноша страдальчески вздохнул, и устало сказал, отведя прядь упавших волос сестре за ушко.

– Ну что с тобой может плохого случиться под присмотром друзей и близких, да, Шелли?

– Угм… Ахм… Ага!..

Состроив на миг серьёзную рожицу, девочка не выдержала и рассмеялась, сгибаясь пополам. Смешинки, полные пьяного необузданного веселья так и сыпались из её рта. Алан забеспокоился, как бы из Шелли не посыпалось кое-что другое. Он решительно вскинул запищавшую от восторга сестрёнку на плечо и направился к лестнице.

Пока он поднимался на второй этаж, бережно придерживая одной рукой драгоценную ношу, девочка вовсю развлекалась. Она, бессвязно бормоча какую-то околесицу, разнузданно хлопала Алана по заднице, как бы пришпоривая, и нагло щипала за спину, то и дело разряжаясь довольным хихиканьем. Алан героически терпел, моля только о том, чтобы у Шейлы выдержал вестибулярный аппарат, и она не заблевала его с головы до ног. Зайдя в спальню, Алан включил свет и осторожно положил Шейлу на кровать. На спинке висела заготовленная с вечера ночная рубашка.

Девочка тяжело дышала, розовый румянец багрянцем полыхал на её щеках, широко раскрытые глаза лихорадочно блестели. Ни один из этих симптомов Алану не понравился. Насколько он помнил, Шелли никогда в жизни не напивалась до такого состояния. А он, дурак, думал, что такое возможно только в какой-нибудь дурной компании, когда его не будет поблизости! Ага. Прям счас. Он был к ней ближе некуда…

Шелли с трудом сфокусировала на нахмурившемся юноше заслезившиеся от яркого света синие глаза и попыталась сказать:

– М-мне н-до п-п-п-сть….

– Чего? – Алан опустился на колени и, взяв горячую руку сестры в свою, весь обратился в слух.

– Я х-х-чу эт-т-то… Ну-у-у… Писа-са-ть!

Довольная, что справилась с таким длинным и трудным в её положении словом, Шелли счастливо заулыбалась, умилительно трогательно глядя на брата.

– Ах, ты хочешь в туалет? – несказанно обрадовался тому, что понял её слова, Алан.

– П-помог-ги…

– Конечно, помогу, глупышка ты моя…

Алан нежно подхватил сестру на руки и покорно понёс в ванную комнату. Едва он поставил Шейлу на ноги, как она рухнула на колени и обхватила унитаз, словно он был для неё самой большой в мире ценностью. Девочку шумно вырвало. Потом ещё раз, и ещё. Пока Шейлу тошнило в спасительных для её бедовой головушки спазмах, Алан стоял рядом. Его сердце сжималось от боли и жалости. Бедняжечка ты моя, думал он, глядя на содрогающиеся в рвотных позывах плечи сестры, как же мне жаль тебя… Как я не хочу, чтобы ты страдала…

Кое-как отплевавшись и откашлявшись, Шейла сделала достойную занесения в книгу рекордов Гиннеса попытку подняться на ноги, но вновь бухнулась на коленки, зашипев от боли. Алан был тут как тут. Он бережно подхватил девушку подмышки и воздел в вертикальное положение. Шелли повернула к нему грязную жалобную мордочку и крепко вцепилась сведёнными судорогой пальчиками в рубашку.

– Т-ты же н-брос-шь м-меня, да? Никогданикогда?..

– Никогда, – улыбнулся Алан, вытирая смоченным в холодной воде полотенцем лицо Шейлы. Прочистив желудок, она выглядела намного лучше. Дыхание выровнялось, а лицо перестало ежесекундно менять окраску и переливаться всеми цветами радуги. – Ну вот, теперь ты похожа на прежнюю Шелли, а не на сорокалетнюю алкоголичку со стажем…

Девочка возмущённо фыркнула и, не подумав о последствиях, скоропалительно высунула язык. Она не учла, что притуплённая алкоголем реакция подведёт её. Стальные пальцы Алана были быстрее молнии, поймав нахальный язычок за самый кончик. Шелли грозно запищала, но выглядело это настолько смешно, что Алан не удержался и громко захохотал, разжимая пальцы. Замахав кулачками, освободившаяся девочка потеряла координацию движений и неизбежно бы упала, не подхвати её Алан в самый последний момент…

Прижавшись к юноше, Шейла набиралась сил, обдавая его великолепным букетом дыхания, замешанном на перегаре и кислом рвотном запахе. Так они простояли больше минуты (Алан начал уже подумывать, что она заснула), пока Шелли не вспомнила, зачем они, собственно, пришли сюда.

– Мне н-нуж-но ту-туда, – она махнула головой в сторону унитаза и тут же болезненно сморщилась. – П-понимашь?

– Понял, – Алан несколько растерялся, не зная, что делать. Всё-таки его сестрёнке давно не пять лет!

– Я с-сма спрвал-ю-ю-юсь… П-пджди меня з-за дверью.

– Хорошо, – Алан не смог сдержать облегчённого вздоха. – Постарайся не упасть…

Алан вышел из ванной комнаты, но дверь оставил приоткрытой. Мало ли что… Шейлы не было почти четверть часа. Юноша мерил широкими шагами спальню вдоль и поперёк, поминутно бросая на незакрытую дверь настороженные взгляды. Наконец его долгое ожидание было сторицей вознаграждено. Справившись со своими делами, Шелли покинула туалет и предстала перед ошеломлённым Аланом во всей красе. Право слово, юноша не знал, что ему делать – плакать или смеяться!

Платье девушки было бесстыдно задрано до самых бёдер, на правой ноге, на щиколотке болтались кружевные фиолетовые трусики. Туфлей и чулок не было и в помине. Зачем Шелли их сняла, Алан ума приложить не мог. Гордо задрав нос, Шейла ковыляла с грацией хромой издыхающей цапли. Миновав обалдевшего старшего брата, девушка бухнулась на кровать и капризно задрыгала обнажёнными ногами.

– Пом-моги р-здется, – полузадушено пробубнила Шелли, зарывшись лицом в постель. Грива в беспорядке спутанных чёрных волос рассыпалась по подушке.

Стиснув зубы, Алан смиренно испросил у бога побольше сил и выдержки… Ну за что ему все эти наказания? За что? Стараясь смотреть в сторону, Алан решительно стянул с Шелли платье, расстегнул лифчик и снял с ноги многострадальные трусики. Шелли опять захихикала, курлыкая всякие глупости. Из всего ею сказанного Алан разобрал только «лапать», «сиськи» и «извращенец». Насильно подняв голенькой, как новорождённый младенец, сестре руки, юноша надел на неё ночную рубашку и уложил на боковую. Взбил под головой подушку, накрыл тонким одеялом и поцеловал в горячий лоб.

– Постарайся заснуть. Я буду периодически проведывать тебя. Если что, зови, не стесняйся. Ты же знаешь, что я сплю очень чутко. Дурочка маленькая…

Потушив свет, Алан выскользнул из комнаты. Входную дверь он так же оставил неприкрытой. Он прислонился вспотевшей спиной к стене и так простоял несколько минут, прислушиваясь к ровному, успокоившемуся дыханию сестры. Широко зевнув, Алан потёр подбородок. Ночь предстояла определённо бессонная. Он всё равно не смог бы спокойно спать, зная, что в любой момент может понадобиться своей сестре. Да и то, что он узнал сегодня (ну, вообще-то уже вчера) за ужином, не давало покоя. Доктор Харрис рассказал ему о донельзя занимательных и интересных вещах… Над которыми определённо стоило серьёзно и вдумчиво поразмыслить.

Ещё раз зевнув, Алан направился в свою комнату.

А Шелли не спала. Понемногу она пришла в себя. Сознание прояснилось достаточно, чтобы более-менее сносно соображать. Разболелась голова, то и дело накатывали вторичные позывы к рвоте. Сон упорно не шёл. Зато в голову лезли всякие глупости. Глупости эти причудливо переплетались с невесть откуда взявшимися навязчивыми идеями и внезапно проснувшейся запредельной жалостью к самой себе. Она даже всплакнула, роняя слёзы на подушку и подтягивая коленки к груди…

Заснула Шелли, когда старинные настенные часы показали два часа ночи. Девушка не догадывалась, что проснётся в совершенно ином мире. Она не могла и представить себе, что эта ночь будет последней спокойной ночью в её старой жизни. Потому что новая жизнь будет в корне отличаться от прежней. Всё будет по-другому. Навсегда.

_____________________________________________________

В ту ночь обязанности дежурного в полицейском участке исполнял Кларк Дуглас. Наверно трудно было отыскать второго такого человека, более подходящего на эту роль, чем жизнерадостный, помешанный на компьютерных играх здоровяк. Он мог ночь напролёт, не смыкая глаз, просидеть за монитором компьютера, азартно рубясь через сеть в онлайн-игры. Достаточно было запастись кое-какой нехитрой снедью и горячим кофейником, чтобы быть самым несокрушимым ночным псом-цербером. Лучшего дежурного в пределах родного города Энди не смог бы найти при всём желании.

Самой большой проблемой Кларка в нашем бренном мире были перебои с электричеством и просроченные счета за интернет. И того и другого он боялся, как чёрт ладана. На невинные увлечения, типа скачивания с платных серверов высококачественной порнушки, Кларк смотрел философски. Его жена, Мэгги, была большой любительницей «клубнички погорячее» и Кларк без малейших угрызений совести потакал ей. Но будь он проклят, если потратит на порнофильмы хотя бы цент из личных денег! Для чего, по-вашему, существуют налогоплательщики?

В ту ночь дежурство у Кларка не задалось с самого начала. С утра Мэгги закатила грандиозный скандал, что, дескать, он готов променять её на свой компьютер за здорово живёшь! Что уже давно не любит её и по уши погряз в виртуальной реальности, уже не в состоянии отличить «живую настоящую бабу» от «нарисованной, обряженной в бронированное бельё, шлюхи». На работу Кларк приехал в отвратительном настроении. День прошёл не шатко не валко. Кейт всю дорогу подкусывала его, он вяло огрызался. С трудом дождавшись вечера, Кларк плотно засел за компьютер, предварительно выключив везде свет, оставив одну настольную лампу, и окружив «рабочее место» батареей из стаканчиков с кофе и пакетиков с печеньем.

Вечер плавно перешёл в ночь. Настроение Дугласа падало, как ртутный столбик термометра в морозный день. Мало ему личных неприятностей, так ещё интернет начал «лажать» со страшной силой, тормозя игру и вызывая у Кларка зубовный скрежет пополам с руганью. Он два раза перезагружал компьютер, но ощутимых изменений не наблюдалось. Уставившись в очередной раз на застывший, дёргающийся экран, Кларк ругнулся и швырнул в рот горсть печенья, ожесточённо задвигав челюстями.

– Мать твою, – прочавкал полицейский. – В гробу я видал такой «квест» … Хрен такими темпами наверстаешь упущенное!

Он и так пропустил несколько сетов, увлёкшись цирковыми представлениями. Мэгги удивлялась ему, как второму пришествию мессии. Жена радовалась всякий раз, когда удавалось оторвать его от «компа» и вывести «в люди». Но через три дня, вдоволь налюбовавшись на действительно внушающие уважение номера циркачей, Кларк вернулся к играм. И взялся за них с удвоенной силой.

Внезапно Кларку в голову пришла мысль, а почему, собственно, Мэгги так подсела на порнуху? Уж не потому ли, что он чрезмерно, ну, самую малость, а если начистоту, то чуточку увлёкся компьютерными играми? Ей, что, в самом деле не достаёт его внимания? Да нет, глупости это всё… У них нормальные семейные отношения. Как у всех. Не лучше, может, но и не хуже, это уж точно. Они регулярно занимаются сексом. Каждый уикенд… Упс, Кларк прикусил язык. А ведь… А ведь, когда они только поженились, то кувыркались в постельке каждую ночь! Он был тогда намного худее. И не проводил за компьютером столько времени.

Неужели порнофильмы заменяют Мэгги меня, ужаснулся Кларк? Но почему? Игры никогда не были и не будут для него ближе, чем родная жена! Или всё-таки… Неужели он пропустил этот момент, раз дело дошло до такого поворота событий? Кларк расстегнул воротник форменной рубашки и отхлебнул из стаканчика остывший кофе. В глотке у него пересохло. Чёрт. И это ещё хорошо, что Мэгги мастурбирует перед экраном телевизора, а не ищет себе приключений и удовлетворения на стороне! Насколько же она всё-таки дорожит нашими отношениями, понял Кларк и чуть не прослезился. Нет, решено, с завтрашнего же дня он начинает… Хорошо, это звучит слишком сказочно! Он ПОПЫТАЕТСЯ изменить свою жизнь. Разделить её в равной степени между собой и Мэгги. Потому что ОНА самое дорогое, что у него есть. А вовсе не игры, как думают многие, в том числе и она сама.

Кларк ещё не знал, что новый день изменит жизни всех жителей города.

Было пять минут второго ночи, когда в приёмную полицейского участка ворвалась вся в слезах, зарёванная Дейзи Хилл и, с трудом подбирая слова, сообщила, что её семилетний сын Тони пропал. Вместе со своим лучшим другом Грегом. Следом в участок вбежал Джон Вудворт – отец Грега, который и привёз Дейзи на своей машине. Лицо Джона было белым, как молоко.

Кларк едва не подавился печеньем и вскочил с кресла, чуть не пролив на клавиатуру стаканчик с кофе. Схватив служебный телефон и набирая домашний номер шерифа, Кларк мимоходом подумал, что в последний раз он звонил с дежурства на дом Энди четыре года назад, когда в продуктовый магазин мистера Валентайна забрались два вдрызг упившихся молодчика в надежде разжиться закуской. Когда они с Тёрнером ночью выехали на задержание, их ждала сногсшибательная картина. Незадачливые воры, побеждённые зелёным змием, в обнимку спали под разбитой витриной, а над ними грозным стражем высился вооружённый допотопной берданкой мистер Валентайн. Помнится, они тогда здорово посмеялись над «ограблением» …

Сейчас все чувства Кларка в один голос кричали, что будет не до смеха.

___________________________________________________________

Чтобы не заснуть, Алан в два часа ночи делал зарядку. Потрясно. Его сестра, небось, наоборот, пытается как можно быстрее закемарить, а он изо всех сил стремиться отогнать от себя сон! Алан не по наслышке знал, как порою бывает тяжело заснуть, если перебрал с непривычки спиртного. И рад бы забыться, но стоит закрыть глаза, как тут же в голове начинается такая свистопляска, по сравнению с которой и бултыхание на борту утлого судёнышка в девятибалльный шторм покажется невинной детской забавой. Ну, ничего, оклемается. В том, что не попробуя – не узнаешь, Дейзи была отчасти права. Но только отчасти.

Свет он не включал, обойдясь проникающим в комнату через незашторенное окно мерцанием звёзд и тусклым отблеском тающего не по дням, а по часам одинокого месяца. Раздевшись до трусов, Алан достал из-под кровати отполированную металлическую трубу дюймового диаметра и вставил в специально прорезанные под неё пазы в дверной коробке на высоте вытянутых рук. Раз, два и импровизированный турник готов! Эта идея пришла юноше на ум ещё летом. Дядя не возражал против относительной порчи своего имущества, сказав, что в своей спальне Алан волен делать всё, что ему заблагорассудится. И шутливо добавил, что тотального разрушения комнаты он бы всё-таки рекомендовал избегать.

Алан распахнул дверь и взялся за перекладину. Поджав ноги, Блейз начал подтягиваться «за голову», широко расставив руки и ощущая, как послушно отозвались мышцы спины и плеч, радуясь неожиданной разминке. Алан подтягивался размеренно и ровно, стараясь дотронуться выступающим шейным позвонком до прохладной на ощупь трубы. Сухожилия юноши натянулись стальными тросами, окаменевшие мускулы ритмично сокращались, дыхание не сбивалось. В подобном темпе Алан мог продержаться очень долго, но на данный момент не видел объективной причины выжимать из себя все соки. Подтянувшись ещё несколько раз, он разжал пальцы и твёрдо встал на ноги. Лишь выступившая на лбу испарина и вспотевшие подмышки говорили о том, что он в какой-то степени устал.

Даже для него подобные упражнения не проходили бесследно. Поведя плечами из стороны в сторону, Алан помассировал загривок. Он ни знал никого, кто мог бы подтянуться на перекладине больше, чем он. Иногда Шелли смотрит на него так, словно не узнаёт. Девочке кажется невероятной, неестественной его сила и реакция. Что ж, Алан грустно улыбнулся, ты права, сестрёнка. Так и есть. Но если бы ты знала, как бывает тяжело скрывать это от окружающих. И тем паче от тебя…

… Стоя в душе под упругими струями горячей воды, Алан уже не в первый раз подумал про себя, а что, если ей всё рассказать? Как она отреагирует? Что скажет ему, чем ответит на подобное откровение? Алан решительно не мог представить себе всех последствий их возможного разговора. Он боялся, что Шелли отвернётся от него. Проклянёт и забудет его имя. Ведь он не такой как все. Он странный. Алан ещё не знал, что буквально на следующий день будет благодарить всех святых за то, что он «странный».

Насухо растёршись до покрасневшей кожи махровым полотенцем, Алан грустно усмехнулся. Это ещё полбеды. Есть и другая тайна, которая гнетёт его вот уже без малого несколько лет, и не даёт хотя бы попытаться быть таким, как все. Эта тайна не принадлежит ему одному и связана не только его словом. Но и клятвой других людей. И неважно, что это обстоятельство приносит ему невообразимые мучения и боль. Неважно. Он дал слово и сдержит его. Однако даже самому себе юноша никогда не признавался, что ждёт не дождётся того дня, когда у него заберут это слово. Когда его клятва перестанет иметь значение.

Алан прилёг на краешек кровати, закинув руки за голову и уставившись в еле угадываемый в ночном сумраке потолок. Через два дня они уедут из Хеллвила. Осенние каникулы подходят к концу, и Шейле придётся возвращаться в школу. Дядя предлагал ему остаться самому, мотивируя весьма конкретно и по существу. Фредерик упирал на то, что, по сути, в Детройте Алана ничто не держит. А здесь, в Хеллвиле он мог бы здорово помочь дядьке с порядком позаброшенными делами. Старик был весьма прозорлив и видел, что его племяннику нравится в их небольшом спокойном городке. А что в Детройте? Вечные ссоры с отцом, неопределённость, работа грузчиком назло всем и всему?

Тебе надо отдохнуть от всего, что тебя окружало дома, разобраться в себе, говорил де Фес. Да и огромный фамильный дом в последнее время стал Фредерику в тягость. Хоть волком вой. Да что там, Фред уже не в первый раз намекал, что после его смерти всё его имущество и недвижимость перейдут к его племянникам. А если Алану уже сейчас захочется привести в дом какую-нибудь девушку, то старик будет на седьмом небе от счастья. Вот, например, Дейзи Хилл… А что? Очень хорошая девушка. Вежливая, заботливая и красивая! Да и вообще. Эх, дядя, дядя, тепло улыбнулся воспоминаниям Алан. Ты во многом прав. Но есть кое-что, что держит меня в Детройте. Одно обстоятельство, которое ПОКА не позволяет мне принять твое, несомненно, идущее из самых чистых глубин сердца предложение.

Алан сомкнул глаза, но заснуть так и не смог. Он поминутно прислушивался к расположенной по соседству спальне Шейлы и думал. Много думал.

_____________________________________________________________

– Дейзи, успокойся, не паникуй раньше времени. Не забывай, что это не просто обычные дети, а малолетние несносные сорванцы. Знала бы ты, какие Я фортеля выкидывал в детстве! И не забывай, что мы живём в Хеллвиле, Дейзи. В Хеллвиле, а не где-нибудь в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке! Я уверен, что всё будет хорошо…

– Я боюсь, Энди, я ОЧЕНЬ боюсь, – посеревшая от страха Дейзи не поднимала головы. Пальцы, обхватившие кружку с горячим кофе, заметно дрожали. Как бы она на себя не выплеснула, обеспокоенно подумал шериф, а то ещё ошпарится ненароком… – У меня такое чувство, что с Тони произошло что-то плохое, что-то страшное. И с Грегом тоже…