Текст книги "Полное затмение"

Автор книги: Лиз Ригби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)

– Ломакс, как вы думаете, чем все это время занимались мы с Куртом?

Горло Ломакса сжалось.

– Давили коров в Неваде?

– Вы не нашли никого, кого бы мы не обнаружили раньше. Некоторых мы опрашивали еще до вас.

Не в силах вымолвить слова, Ломакс кивнул.

– Никто из них не говорил мне об этом, – наконец выдавил он. – Да и вы тоже. Я думал, что пытаюсь что-то выяснить о Гейл, а вы занимаетесь Льюисом.

– Вы что, действительно считаете, что мы могли доверить расследование убийства законченному любителю?

Ломакс не смотрел на Марджори. Рогалик сразу же показался ему черствым. Что ж, Марджори права. Разве можно доверить будущее Джулии непрофессионалу? Курт, Френсис и Марджори всего лишь позволяли ему все лето изображать из себя следователя. Наверное, они потешались над ним. Лицо стало горячим, тело бросило в жар. Замешательство Ломакса, казалось, смутило Марджори. Она смотрела вдаль. Так они и сидели, глядя в разные стороны. На самом солнцепеке дети дрались за мяч.

– Уже купили фильтры для затмения? – спросил неизвестно откуда взявшийся растрепанный продавец.

Не сговариваясь, Ломакс и Марджори встали со скамейки. Пора было возвращаться в зал заседаний.

Вдруг Марджори взяла его за руку.

– Ломакс, вы такой славный, – настроение девушки изменилось, – с этим вашим блокнотом и почесыванием головы. Но мы никак не можем вызвать в суд тех, кого вы нашли.

Ломакс не отнял руки.

– Каким таким почесыванием головы?

– Когда вы думаете, то так забавно скребете голову, а локоть при этом болтается в воздухе. Разве вы не знали?

– Нет.

– Это так мило.

Теперь Ломакс понимал, каким неуклюжим и неорганизованным казалось его расследование со стороны. Он вспомнил, как ему помогали миссис Кливер и Ким, как временами он брал с собой собаку. А теперь оказывается, что он все время еще и разгуливал с поднятым локтем.

– Может быть, я всего лишь законченный любитель с раздражающими привычками, но…

Марджори перебила:

– Ничего не раздражающими, а очень милыми. Если хотите знать, Курт тоже начал почесывать голову. По крайней мере я уже дважды видела, как он задумчиво скребет затылок.

– Может быть, я и законченный любитель, но я обнаружил кое-что, чего вы, ребята, не заметили.

– Само собой. Доказательства для обвинения. Так обычно и случается с любителями.

Ломакс подумал о Джеферсоне – он был уверен, что защитники не обнаружили его, и надеялся, что это не удалось и обвинению. Он не забыл и о синем конверте, спрятанном в его логове.

Марджори сжала его руку.

– Вы многое делали правильно, – сказала она. – Совершенно правильно. Не заставляйте меня все время повторять это.

Ломакс благодарно улыбнулся ей, но почувствовал себя униженным. Он проскользнул на свое место и секунду спустя почуял запах лосьона для волос. Мерфи Маклин сидел прямо за ним. По мере того как комната заполнялась, Маклин придвигался все ближе. Шериф наклонился к Ломаксу и громко прошептал:

– Говорят, дела ее плохи.

* * *

Де Мария вызвал первую секретаршу Льюиса из «Сэш Смит». Она, как и Клер Жерни, рассказала, что звонила Льюису рано утром двенадцатого ноября и что никто не взял трубку. Секретарша сообщила, что ее очень раздражали бесконечные звонки Джулии. Много раз миссис Фокс пыталась дозвониться до мужа во время важных совещаний или переговоров с клиентами, и Льюис велел секретарше говорить, что его нет в офисе. Тогда Джулия стала звонить Льюису напрямую по всяким незначительным поводам. Она словно пыталась уличить мужа в нечестности. Секретарше не нравилось лгать, ей претила атмосфера подозрительности. Она собиралась поменять работу.

Ломакс решил, что она очень хорошая секретарша. Женщина отвечала со спокойной уверенностью. Френсис не стала проводить перекрестный допрос. Мерфи счел это неразумным. Он разочарованно втянул воздух с таким шумом, что его услышали даже присяжные.

Зрители шепотом переговаривались в ожидании следующего свидетеля. Ломакс заново переживал то, что услышал от Марджори. Итак, он милый и славный и вместе с тем законченный любитель. К свидетельскому месту направился Хомер, и Ломакс вмиг позабыл собственные переживания и стал напряженно следить за перемещениями консьержа. В интересах Джулии Френсис должна вести себя с этим перепуганным безобидным человеком жестко. Ломакс и раньше знал об этом, но теперь увидел, какой беспощадной может быть Френсис. Он гадал, скольких бессонных ночей стоило Хомеру решение дать показания. Путь до свидетельского места, должно быть, показался консьержу длинным и тернистым. Ломаксу понравилось, что Хомер ступал уверенно.

Консьерж был в костюме. Как ни странно, костюм очень шел Хомеру – казалось, он носит пиджак и брюки каждый день. Консьерж принес присягу и, опустив голову, сел на свидетельское место. Ноги его едва доставали до пола.

– Мистер Крэг, – начал Мортон де Мария, и Хомер поднял глаза.

Де Мария спросил Хомера о его работе, о том, как хорошо он знал Гейл и как часто видел членов ее семьи. Хомер отвечал четко и коротко.

– Итак, мистер Крэг, ранним утром двенадцатого ноября в доме, где вы живете и работаете, произошло ужасное двойное убийство. Можете ли вы показать нам человека, которого видели рядом с домом?

Хомер впервые обвел глазами зал. Все замерли. Он оглядел присяжных, зрителей, судебного пристава, обвинителей. Наконец глаза консьержа остановились на столе, за которым сидели защитники и Джулия.

– Да, сэр, могу.

Голос звучал хрипло.

Де Мария был сама мягкость.

– Прошу вас, укажите на этого человека.

– Нет, – произнес Хомер и нервно затряс головой, хотя голос его звучал твердо. – Я не могу указать, сэр, это было бы слишком грубо, сэр. Я просто скажу, что она сидит за столом слева.

– Точнее, мистер Крэг. Мы не должны допустить, чтобы присяжные неправильно поняли вас.

Де Мария подошел к Джулии. Он миновал стол, где сидели защитники, и они неприязненно зашуршали бумагами, словно кошки зашипели.

– Вы говорите об этой женщине?

– Да.

– Можете назвать ее?

– Миссис Джулия Фокс. Она была мачехой Гейл Фокс, которая жила в квартире номер шесть.

– Вы видели ее двенадцатого ноября?

– Да.

– Где?

– Рядом с домом. На парковке. Она садилась в машину. А затем уехала.

– В какое время?

Де Мария подошел к свидетельскому месту. Он ступал торжественно. Выражение лица обвинителя должно было убедить присяжных не сомневаться в том, что скажет Хомер. Лоб консьержа сморщился от напряжения.

– В пять тридцать утра.

– Пять тридцать, а полиция утверждает, что убийства были совершены чуть раньше этого времени.

– Протестую. Полиция также утверждает, что убийства могли быть совершены чуть позже. Полиция не так точна, как обвинитель.

– Продолжайте.

– Откуда вы узнали, – продолжил де Мария – пока Френсис говорила, управляющий и обвинитель смотрели друг на друга, – откуда вы узнали точное время?

– Я посмотрел на часы, потому что только что проснулся. Я подумал, что пора вставать.

– Что разбудило вас?

– Не знаю.

– Выстрелы?

– Протестую.

– Принимается.

– Я не слышал никаких выстрелов, – ответил Хомер. – Уверен, что не слышал.

– Все хорошо, мистер Крэг, – сказала судья. – Я приняла протест защитника, поэтому вы не должны отвечать на последний вопрос.

Хомер кивнул.

– Простите, мэм.

– Вы увидели подзащитную в окно? – спросил де Мария.

– Да.

– Почему вы встали?

– Я хотел узнать, кто вышел. Я человек неназойливый, но я слышал, как закрывалась входная дверь – она хлопает с таким особым стуком. Затем я услышал, как кто-то открыл, а потом закрыл багажник. Я заинтересовался: кто это собрался уезжать? Я должен знать, это часть моей работы. Поэтому я поднялся и посмотрел в окно. Она садилась в машину.

– Вы уверены, что это была миссис Фокс?

– Уверен.

– Затем именно вы обнаружили тела и вызвали полицию.

– Да.

– Вы сказали полиции, что видели миссис Фокс?

Хомер повесил голову:

– Нет, сэр.

– Когда вы рассказали об этом полиции?

– Через четыре-пять месяцев после убийства.

– Почему вы ждали так долго, мистер Крэг?

– Я не хотел, чтобы из-за меня… – Голос Хомера задрожал. – Я не хотел, чтобы она… – Он замолчал. Через несколько секунд стало ясно, что консьерж не может закончить фразу.

– Не хотели, чтобы она?..

– Я не хотел быть тем человеком, который пошлет ее в газовую камеру.

– Протестую! – вскрикнула Френсис. Голос прозвучал непривычно резко.

Однако судья отклонила протест:

– Я считаю это высказывание вполне допустимым. Мистер Крэг поясняет, почему не дал показания раньше. Однако я должна напомнить вам, мистер Крэг, что лишь присяжные определяют, виновна ли подзащитная, и их вердикт должен опираться только на доказательства. Обязанность свидетеля – рассказать суду, что он видел, но не выносить заключений, которые могут оказаться неверными.

Хомер кивнул и повесил голову.

– Итак, – продолжил де Мария, – вы молчали, потому что боялись последствий вашего заявления?

– Да, сэр. Однако в полиции меня убедили, что я должен рассказать, что видел, вот и судья говорит то же самое, а там видно будет. В полиции сказали, что я не должен пытаться брать правосудие в свои руки. Я и сам понял потом, что они правы. Я весьма сожалею о задержке.

Ломаксу показалось, что Маклин за его спиной приосанился. Он почти не сомневался, что именно шериф убедил консьержа дать показания.

Де Мария поблагодарил Хомера, и встала Френсис.

– Мистер Крэг, не будете ли вы так любезны сообщить суду… – начала она.

Хомер со страхом наблюдал, как Френсис устремилась к свидетельскому креслу.

– Не так близко, миссис Бауэр, – предупредила судья, остановив Френсис на полушаге и полуфразе.

Френсис помедлила лишь секунду.

– Не будете ли вы так любезны сообщить суду, темно ли бывает в середине ноября в пять тридцать утра?

– Темно, – сказал Хомер, обхватив себя руками.

– Горели ли на парковке фонари?

– Фонари горели на улице.

– На улице. А на парковке?

– Там хватает света с улицы. У нас всегда считалось, что этого света достаточно. Иногда мне кажется, что света маловато, но мне всегда говорят, что это не так.

– Однако парковка действительно не освещена, вот вам иногда и кажется, что не мешало бы добавить света.

– Ну… да. Но все считают, что света достаточно.

– На каком этаже вы живете?

– На первом.

– Как далеко от вас стояла машина?

– Около пятидесяти ярдов.

– И вы утверждаете, что разглядели миссис Фокс на расстоянии пятидесяти ярдов на неосвещенной парковке глухой ночью?

– Да, – кивнул Хомер. – Разглядел, мэм. Потому что на улице горели фонари, а когда она открыла машину, внутри тоже загорелся свет. Я четко видел ее. Я подошел бы поближе, если бы не был уверен, что вижу четко.

– Какого цвета ее машина?

– Не заметил.

– Как это возможно?

– Я просто не обратил внимания.

Френсис остановилась, досадливо покачав головой.

– Вы узнали водителя, но не заметили цвета машины? – вопросила она голосом, полным иронии.

– Да, – сказал Хомер.

Он отвечал просто и спокойно. В голосе Френсис сквозило недоверие.

– Сразу после того как вы решили, что видели миссис Фокс, вам довелось пережить весьма тяжелое испытание. Я права, описывая эпизод с обнаружением изувеченных тел как тяжелое испытание?

Хомер пристально посмотрел на Френсис.

– Да, мэм, – ответил он.

– Как это повлияло на вас?

– Ну… я был расстроен. Я до сих пор не могу прийти в себя. Я плохо сплю и очень переживаю. Почти не выхожу из дома. Не люблю заходить в пустые комнаты.

– Вы принимаете успокоительные препараты?

– Да.

– Наблюдаетесь у психиатра?

– Я консультировался с врачом. Не с психиатром. Это совсем другое.

– Вы часто просыпаетесь в пять тридцать утра?

– Иногда. Теперь я просыпаюсь в любое время.

– Мистер Крэг, со времени убийства прошел почти год. Год, который вы провели, принимая сильнодействующие препараты, консультируясь с врачом, боясь входить в пустые комнаты, постоянно тревожась, мучаясь от бессонницы. После такого испытания вы совершенно уверены в том, кого видели той ноябрьской ночью и именно в пять тридцать утра?

– Уверен. С тех пор я все время думаю об этом.

– Вспомните, моя клиентка садилась в машину около дома за семь часов до того времени, когда вы, согласно вашим словам, видели ее. Может быть, вы проснулись во второй раз и перепутали время? Может быть, вы видели ее прошедшей ночью? Возможно, именно неуверенность и помешала вам рассказать полиции все сразу, мистер Крэг?

Несколько секунд Хомер изучал лицо Френсис. Он задрожал, но четко ответил:

– Нет.

Френсис ждала, но так как Хомер молчал, она заговорила вновь:

– В вашем сердце нет никаких сомнений? Ни единого?

– То, что я видел миссис Фокс, было частью того тяжелого испытания, о котором вы толкуете. Когда я вошел в ту комнату и увидел их своими глазами, я сразу вспомнил, как она отъезжала от дома. Я подумал тогда, что именно она убила их. Подумал, но не смог сказать сразу… вот что в этом испытании было самым тяжелым.

Френсис отвернулась.

– Мне жаль. Мне действительно жаль, – промолвил Хомер ей в спину.

– Вопросов больше нет, – сказала Френсис, в тоне ее слышалась горечь.

Спокойная искренность Хомера одержала победу.

– Вашей подружке не поздоровится. – Шериф дыхнул пивом Ломаксу в ухо. – Нет, сэр, не поздоровится.

Ломакс не оглянулся на Маклина и ничего не ответил. Он впал в уныние и даже не заметил появления Ричарда Фокса. Только необычное затишье за столом защитников подсказало ему, что кто-то приносит присягу. Ломакс взглянул на Френсис. Она показалась ему бледной.

Поднялся де Мария – Ломаксу показалось, что обвинитель движется медленнее, чем обычно. Он пошептался с помощниками, помассировал пальцы и направился к свидетельскому креслу. Тоже не похоже на де Марию. Зрители в молчании наблюдали за ним. Ломакс слушал, как каблуки обвинителя цокают по твердому полу. Ричард Фокс пристально смотрел на приближающегося обвинителя.

Последовали обычные вопросы о работе и семье. Упомянув Джулию, де Мария вежливо попросил Ричарда:

– Пожалуйста, покажите на вашу мачеху, мистер Фокс.

Ричард посмотрел на Джулию. Та отвела глаза. Он поднял руку. Жест получился почти обвиняющим.

– Вы старше ее?

– Мне кажется, она моложе меня на несколько месяцев. Или наоборот. Я не уверен.

– Но вы одногодки?

– Да.

Стоя рядом с Ричардом, де Мария повернулся к Джулии. На лице появилось оценивающее выражение. Обвинитель говорил непринужденно и раскованно.

– Скажите, ваша мачеха кажется вам привлекательной женщиной, мистер Фокс?

Ричард пожал плечами.

– Отвечайте, – сказала судья, – мы не можем занести в протокол ваши жесты и гримасы.

– Ладно. – Ричард снова посмотрел на Джулию. – Я нахожу ее привлекательной.

– А пять-шесть лет назад, когда ваш отец женился на ней, вы тоже считали ее привлекательной?

– Видимо.

– Да или нет, мистер Фокс?

– Да.

– Вы говорили ей об этом?

– Когда они поженились? Нет. Отец выходил из себя, когда я просто смотрел на Джулию.

– Он ревновал ее к вам?

– Ему не нравилось видеть меня рядом с ней.

– Почему?

– Наверное, он понимал, что стареет. А мы были молоды.

– Он боялся, что Джулия понравится вам?

– Или, – Ричард улыбнулся, – что я понравлюсь ей. Я очень похож на отца, только моложе.

– Оправдались ли его страхи? Она когда-нибудь выражала к вам сексуальный интерес?

– Да.

– Почему вы так уверены, мистер Фокс?

– Она сама сказала мне.

– В каких обстоятельствах?

– В постели.

Мортон де Мария сделал паузу – он хотел, чтобы зрители в полной мере осознали слова Ричарда. Ломакс дернулся, словно от укола. Над столом защитников повисло молчание. Присяжные застыли.

– Сколько раз вы спали вместе?

– Несколько раз.

– Точнее.

– Раза два.

– И кто был инициатором?

– Мы оба.

Мерфи Маклин наклонился к Ломаксу с широчайшей ухмылкой на лице.

– В доме вашего отца?

– Да.

– Вы занимались любовью с женой вашего отца в его доме?

– В его постели.

Мортон де Мария снова сделал паузу. Так как пауза все длилась и длилась, люди в зале начали ерзать, вздыхать и разными способами выражать свое отношение к происходящему. Маклин сзади навалился на Ломакса – запах лосьона стал удушающим.

Наконец Мортон де Мария продолжил:

– Итак. У вас была сексуальная связь. Связь между молодым мужчиной и молодой женщиной – женой его отца. Кто-нибудь знал об этом?

– Моя сестра.

– Ваша сестра Гейл Фокс? Жертва убийства?

– Гейл услышала нас. Джулия в постели вела себя шумно, и Гейл, войдя в дом, услышала нас.

Ломакс подался вперед, словно желая освободиться от напиравшего сзади Маклина. Ричард отвечал на вопросы бесстрастно. Одну руку он засунул в карман, словно искал там мелочь.

– И что сделала Гейл?

– Она дождалась, пока мы закончили, и вошла в спальню.

– Вы лежали в постели?

– Да.

– И что она сделала?

– Она рассмеялась.

– Ей это показалось забавным, мистер Фокс?

– Она смеялась над Джулией. Наверное, это и вправду было смешно. Понимаете, она сфотографировала нас.

– Она сфотографировала вас в постели?

– Да. Мгновенная вспышка – и у нее оказался снимок. Мы опираемся локтями на постель и смотрим на нее.

– И… это было смешно?

– Не знаю. Тогда было.

– Джулия Фокс смеялась вместе с вами?

– Нет.

– Что сказала Гейл?

– Джулии?

– Да.

– Она сказала: «Вот ты и попалась».

– Что имелось в виду?

– Она сказала: «Это будет стоить тебе кучу денег, Джулия».

– Как вы думаете, что она имела в виду?

– Она хотела, чтобы Джулия заплатила ей за молчание.

– Шантаж?

– Можете назвать это так. А можете назвать самым дорогим сексом в жизни Джулии. – Ричард снова бросил взгляд на Джулию и улыбнулся: – Надеюсь, оно того стоило.

– Упоминалась конкретная сумма?

– Нет, Гейл просто сказала «куча денег».

– Есть доказательства того, что четыреста пятьдесят тысяч долларов были переведены Джулией на счет Гейл. Это могло быть ценой той фотографии?

Френсис вскочила с места. Она бесстрашно ринулась в бой. Френсис пыталась держаться уверенно.

– Протестую. Это всего лишь догадка.

– Принимается.

Де Мария мгновенно перестроился:

– Вы говорите, мистер Фокс, что Джулия заплатила Гейл огромную сумму денег за молчание?

– Да.

– Тысяч четыреста пятьдесят?

– Протестую.

– Принимается.

– Какие отношения сложились между этими женщинами? Джулией и Гейл Фокс. Мачехой и падчерицей.

– Она боялась ее.

– Кто кого боялся?

– Джулия боялась Гейл. Она боялась всех и вся. Боялась отца и в то же время боялась, что он бросит ее. Боялась остаться одна. Но больше всего Джулия боялась Гейл.

– Боялась настолько, что обрадовалась бы, узнав, что Гейл Фокс исчезла или умерла?

– Протестую.

– Принимается.

– Зная об их отношениях, как вы думаете, как отнеслась Джулия Фокс к тому, что ее падчерица уехала во Францию?

– Держу пари, она обрадовалась. Однако я считаю, что Джулия еще и доплатила Гейл, чтобы она поскорее уехала.

– Протестую, ваша честь. – Френсис держалась уверенно. Она оперлась руками о стол, голос звучал твердо. – Обвинение не представило доказательств, кроме слухов и сплетен, что Гейл Фокс получила деньги путем шантажа. А теперь обвинитель пытается построить свое следующее предположение на той же шаткой основе.

Судья Олмстед вновь обрела контроль над аудиторией. Она соглашалась со многими протестами Френсис.

– Я согласна, что это не более чем предположение. Вопрос будет вычеркнут из протокола.

Де Мария прохаживался напротив присяжных. Ричард глазами следил за ним, а присяжным казалось, что свидетель смотрит прямо на них.

– Гейл вернулась из Франции раньше, чем ожидалось. Как к этому отнеслась Джулия?

Ломакс снова вспомнил про синий конверт авиапочты, спрятанный в его комнате, – конверт, в котором лежал ответ на вопрос обвинителя.

– Испугалась. Я не видел ее, но держу пари, Джулия была счастлива в те месяцы, что Гейл провела во Франции.

– Протестую, ваша честь. Это всего лишь предположение свидетеля, который не жил тогда вместе с семьей.

– Исключить из протокола. Мистер Фокс, при ответах основывайтесь на собственном опыте. Не пытайтесь угадать, что могло случиться в ваше отсутствие.

Ричард Фокс кивнул, ничуть не смущенный замечанием судьи.

– Хорошо, – сказал он.

– У меня есть еще вопрос.

Обвинитель медлил. Суд ждал.

– Мистер Фокс, вы слышали когда-нибудь, чтобы ваша мачеха угрожала Гейл Фокс?

– Да. Тогда в спальне. Когда Гейл сфотографировала нас и сказала, что это дорого обойдется Джулии.

– Вы можете передать ее точные слова?

– Джулия сказала: «Я убью тебя. Если бы Льюис не забрал мой револьвер, я уже убила бы тебя».

– Больше вопросов нет, – сказал де Мария.

Садясь, он сделал странный жест, который показался Ломаксу похожим на жест хирурга, снимающего перчатки после удачной операции. Он только что приговорил Джулию к смерти. Френсис вскочила на ноги, однако судья покачала головой:

– Я объявляю перерыв. Мы и так не уложились в отведенное время. Мистер Фокс, завтра будет перекрестный допрос защиты.

– Но я сегодня уезжаю из города!

Ломакс вспомнил, как в Аризоне миссис Найт сказала ему, что Ричард всегда пытался бежать от семейных проблем – его просто никогда не было дома. Он уезжал и тогда, когда Ломакс встретил его у кондоминиума Вики Фокс. Ричард всегда убегал из города.

– Я сожалею, но суд вынужден просить вас продлить пребывание в Калифорнии. Также предупреждаю вас, что вы не должны ни с кем обсуждать сегодняшнее заседание. Вы также не должны общаться с представителями прессы. В противном случае я буду вынуждена наказать вас за неуважение к суду. Не советовала бы вам пренебрегать этим предупреждением. Объявляется перерыв.

* * *

Комната заседаний сразу наполнилась шумом. Все разом заговорили, словно кто-то неожиданно включил свет. Маклин тряс головой и что-то возбужденно вещал, но Ломакс не прислушивался. Журналисты спешили к выходу. Все вокруг обсуждали процесс. Через головы толпы Ломакс заметил, как Курт выводит Джулию из зала. Перед ними шел полицейский. Ломакс понимал, что полицейский всего лишь помогает Джулии пробиться к выходу, но то, что Джулия покорно следовала за человеком в форме, встревожило его. Курт казался мрачным, Джулия была бледна.

Зрители начали расходиться. Мерфи Маклин потерялся в толпе. Ломакс заметил, что Френсис и Марджори остались сидеть за столом. Они просматривали папки, перешептываясь. Несколько журналистов что-то спрашивали у них из-за барьера, который вряд ли мог удержать кого-либо и был препятствием скорее психологическим.

– Будет ли Джулия давать показания? – спрашивал кто-то.

Должно быть, де Мария тоже спрашивал себя об этом. Френсис только улыбнулась в ответ.

Ломакс не сразу заставил себя войти в огороженное пространство. Затем все-таки открыл низкую калитку и вошел.

Френсис и Марджори не заметили его. Он огляделся. Отсюда все смотрелось иначе. Ломакс был одним из зрителей, прокравшимся на опустевшую сцену. Актеры покинули ее, но их присутствие еще ощущалось. Здесь все еще висело напряжение. Ломакса поразил размер огороженного пространства – так близко располагались обвинение и защита, присяжные и свидетели. Впереди, под флагом, возвышался судейский подиум. Он был изготовлен из прочного дерева. Ломакс решил, что из дуба. Старые могучие деревья срубили для того, чтобы построить зал заседаний. Дерево придавало комнате старинный и благородный вид. Оно было отполировано, так же как и медные перила, опоясывающие подиум.

– Ломакс.

Голос Френсис отдавался эхом. Теперь зал практически опустел. Он обернулся и впервые за несколько дней увидел лицо Френсис вблизи.

– Вы выглядите усталой, – произнес он.

Марджори смотрела на них.

– Хотите сказать, ужасно? – спросила Френсис.

Ее туфли зацокали по плитам пола. Однако по сравнению с Мортоном де Марией шаги защитника казались легче.

– Нет. Просто кажетесь чертовски усталой.

– Обычная усталость от процесса. Это нормально.

– Ваша семья…

– Они знают, что такое суд. В такое время дети держатся от меня подальше. Всем заправляет муж. Иногда он просто подолгу держит мои руки в своих.

Ломакс позавидовал такой молчаливой поддержке.

– Могу я увидеть ее, Френсис?

Она вздохнула:

– Возможно.

Ломакс сел в кресло Джулии. С этого места казалось, что судейский подиум вознесся на немыслимую высоту. Свидетельское место располагалось как бы в тени возвышения. Присяжные наблюдали за подзащитной, ерзая, улыбаясь, качая головами, переглядываясь, и наконец на глазах Джулии они должны были вынести свой вердикт. За спиной Джулии перешептывались зрители, ловя момент, когда она обернется. Здесь было негде спрятаться. Некуда скрыться. Подзащитную закрывал только непрочный стол.

Френсис снова углубилась в бумаги. Марджори все еще смотрела на Ломакса. Он произнес:

– Френсис, я восхищен тем, как вы держитесь.

Притихшая, печальная Френсис – Ломакс еще никогда не видел ее такой – подняла глаза. На вытянувшемся лице промелькнула улыбка.

– Спасибо, Ломакс. Спасибо. Но этого может оказаться недостаточно.

– Вы знали, о чем будет говорить Ричард?

– Да.

– Я предупреждала. Я не стала говорить вам – вы бы расстроились, – сказала Марджори.

Ломакс кивнул.

– По правде говоря, – призналась Френсис, – все еще хуже, чем я думала. Гораздо хуже. Дело в том, что она не все говорит нам, Ломакс.

– Простите, – произнес мягкий голос. Судебный пристав, чернокожий служащий, всегда уважительно и умело регулирующий движение в зале, стоял над ними. – Вы еще задержитесь здесь, миссис Бауэр?

– Мы уже уходим.

Ломакс помог Френсис собрать бумаги. Он не позволил ей нести тяжелые стопки. Они с Марджори разделили бумаги между собой. Ломаксу досталась основная тяжесть. Марджори, не спрашивая, повезла их в «Сэш Смит».

– То, что сказал Ричард, никак не объясняет убийства Льюиса, – внезапно произнес Ломакс в тишине. – Вы ведь и сами это понимаете.

– Говорите. Все, что сочтете нужным. – В голосе Френсис слышалась покорность.

– Допустим, она заплатила Гейл, чтобы спасти свой брак. Но зачем убивать Льюиса?

– Разумеется, я постараюсь втолковать это присяжным. Но некоторые из них, возможно, уже склоняются к тому, чтобы признать Джулию виновной. Заявление Хегарти о том, что Льюис отдал ему на хранение оружие. Уверенность Хомера Крэга в том, что он видел ее в утро убийства. Обвинения Ричарда в шантаже. Ее угрозы Гейл. Все к одному.

– Держу пари, Мортон будет утверждать, что смерть Льюиса произошла по ошибке. Что Джулия не собиралась убивать его, – заметила Марджори.

Френсис обернулась к Ломаксу. Он сидел сзади, погребенный под стопками бумаг.

– Вы ведь хотите помочь Джулии. Прошу вас, Ломакс, поговорите с ней. Мы должны знать правду. Процесс выходит из-под контроля. Я не привыкла объезжать диких лошадей.

– Хорошо, – согласился Ломакс, польщенный доверием Френсис. Видимо, она считала, что только он один способен убедить Джулию. – Я поговорю с ней.

Джулия находилась в кабинете Френсис вместе с Куртом. Она стояла у окна. Курт перегнулся через стол Френсис и тихо, но настойчиво что-то говорил ей. Джулия не повернулась, когда Ломакс и женщины вошли в кабинет.

Курт сделал вид, что не замечает Ломакса. Он посмотрел на Френсис и беспомощно развел руками:

– Я не знаю, что с ней делать.

– Просто иди к черту, Курт! – пробормотал Ломакс.

Он положил бумаги на стол и обнял Джулию. Та с готовностью прижалась к Ломаксу, спрятав лицо на его груди.

– Мило, – произнес Курт.

Марджори с любопытством разглядывала их. Ломакс гладил Джулию по волосам.

– Позовете нас, – сказала Френсис, выводя всех из кабинета.

Ломакс начал целовать Джулию. Сначала мокрые глаза, затем – губы. Он успел забыть, какие мягкие у нее губы. Сперва он целовал ее нежно, затем, захваченный мягкостью и податливостью губ, Ломакс проник языком в рот Джулии, и поцелуй стал страстным. Никогда он не любил ее так, как в это мгновение. Потом они стояли, тесно прижавшись друг к другу в гаснущем свете дня, проникавшем сквозь окно. Ломакс снова стал гладить ее по волосам.

– Это правда? То, что сказал Ричард?

– Во многом. Что же мне делать? – прошептала она.

– Расскажи все, как есть.

– Не могу.

– Почему?

– Просто не могу.

– Тогда расскажи хоть что-нибудь.

– Может быть, кое-что. Это так больно.

– Я буду с тобой.

– Я знаю.

– Я помогу тебе.

– Я знаю.

– Иначе Френсис просто утонет.

– Сегодняшний день был ужасен.

– Расскажи. Расскажи все.

– Хорошо. Я попытаюсь.

– Я позову их. Прямо сейчас.

– Ладно.

– Только я не могу.

– Что случилось?

– У меня такая эрекция.

Джулия хихикнула. Нежный печальный звук. Он поцеловал ее в нос. Затем вышел в коридор. Нигде не было ни охранников, ни администратора. Здание опустело. Френсис, Курт и Марджори сидели в холле, отвернувшись друг от друга, словно клиенты, ждущие вызова. Курт читал журнал. Марджори шелестела бумагами на коленях. Френсис распласталась на низком столике, подложив руку под голову. Она подняла глаза, и Ломакс кивнул ей.

– Если это займет какое-то время, – сказала она, – то я позвоню мужу.

– Наверное, займет, – согласился Ломакс.

Появилась Джулия:

– Я должна кое-что показать вам. У меня дома. Кое-какие вещи.

– Хотите забрать их?

– Да. Или лучше поедем туда.

* * *

Солнце скрылось за горизонтом, и стало прохладнее. Подул свежий ветер. Ломакс посмотрел вверх, но луны не увидел. Дом был окутан темнотой.

– Иди первым, – сказала Джулия Ломаксу, протягивая ключ.

Остальные стояли позади. Ломакс почувствовал тревогу.

Должно быть, в доме обитают привидения. Он толкнул дверь.

– Пошевеливайтесь, Ломакс, здесь холодно, – сказал Курт.

Его хриплый голос уже не казался раздраженным, он звучал ободряюще. Ломакс вошел внутрь. В доме было пусто и холодно. Он включил лампу – свет разогнал тени. Некоторые тени казались громадными.

– Прямо, – сказала Джулия, жестом приглашая всех в гостиную. – Я должна спуститься в подвал… Пойдешь со мной, Ломакс? – тихо попросила она.

– Конечно, идем.

Они пошли через кухню. Ломакс включал все попадавшиеся на пути лампы. Он хотел, чтобы дом сверкал, словно корабль в темном океане. Хотел, чтобы вокруг кружились бабочки и гудели жуки. Хотел заглушить свои глубоко зарытые страхи, хотел, чтобы их поглотил электрический свет.

В подвале было скорее сыро, чем холодно. Ломакс снова восхитился аккуратным рабочим столом, рядами инструментов, пакетом с грязными тряпками. Что-то в этом подвале напоминало ему детство. Джулия принялась шумно переворачивать коробки у стены. Ломакс вспомнил, как, попав сюда впервые, подумал, что в коробках хранятся вещи, принадлежащие умершим людям.

– Помочь? – спросил он.

– Нет.

Через некоторое время Джулия вернулась с блокнотами в руках. На верху лестницы она оглянулась на Ломакса:

– Спасибо.

Ломакс обрадовался возвращению в гостиную. Френсис, Курт и Марджори молча сидели рядом. Френсис закрыла глаза.

Не говоря ни слова, Джулия протянула им блокноты, каждому по одному. Ломакс узнал блокноты из Традесканта. С обложки заговорщически подмигивал горный лев.

– Чье это? – спросил он.