Текст книги "Полное затмение"

Автор книги: Лиз Ригби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 36 страниц)

Ожидая Ким, они разглядывали кожистую поверхность кактусов.

– Должно быть, тяжело жить в пустыне, – заметил Ломакс.

– Еще бы. Я приехал сюда из Миссури и думал сначала, что никогда не привыкну. А сейчас я люблю пустыню. Вы, наверное, думаете, ведь он же риелтор, ему платят за то, чтобы он говорил подобные вещи. Но это правда. Когда я приехал сюда, вышел из машины – температура была сто двадцать пять градусов, – а жена и говорит мне: «Артур, я хочу домой». А сейчас она тоже любит пустыню. Мы думали, что пустыня – она словно мертвая. Вы понимаете, о чем я. Но в ней столько жизни! Пустыня просто кишит жизнью. На пространстве между этим домом и соседним столько живых существ – вы не поверите! Просто нужно уметь смотреть и слушать. Да что я, вы ведь работаете в обсерватории. Уж вы-то, наверное, умеете смотреть. Вы быстро освоитесь здесь. – Риелтор наклонился к Ломаксу. – Расскажете мне об этой новой планете, а, профессор?

– Что за чушь ты несла о какой-то чертовой новой планете? – спросил Ломакс у Ким уже в машине.

Ким довольно усмехнулась:

– Я дала ему мои координаты в обсерватории. Сказала, что ты слишком занят совершенно секретными исследованиями, чтобы получать почту.

– Совершенно секретные исследования новой планеты?

– Угу.

– Ох, Ким.

– Он это заслужил. Как только узнал, что мы с тобой астрономы, тут же заявил, что по знаку зодиака он – Козерог.

– А по-моему, приятный парень.

– Он риелтор.

– Разве тебе не понравилось, как он сказал, что ненавидит зарабатывать на разводах?

– Ненавидит, но зарабатывает. Прямо. А здесь – налево.

Артур Драхман рассказал Ким, где находится школа Оукфилд.

– Хочешь, я пойду к секретарю и выясню имя учительницы Гейл Фокс? – предложила Ким.

– Нет. Хватит и рассказа миссис Найт. Просто посмотрим на школу.

– Надеюсь, потрясающие способности Роуча не будут подавлять прочих учеников школы Оукфилд.

Дорожные знаки сообщили, что цель близка. Мгновением позже они затормозили рядом со школой.

– Выглядит как любая школа в пригороде, – заявила Ким.

Школа Оукфилд не отличалась никакими особенностями – низкие строения тянулись к дальним спортивным площадкам. Ломакс попытался представить себе, как Гейл выходит из школьного автобуса и идет мимо пожарного гидранта к своему классу вместе с прочими детьми. Она пытается вести себя как нормальная девочка. Пытается скрыть то, что оставляет дома. Идет ли она в школу в одиночестве, или вместе с братом, или в компании друзей? Трудно представить Гейл среди друзей. Наверное, она была очень одинока. И у нее не было даже коробки с завтраком. Каждый день Гейл обедала в школьном кафетерии.

Ким размышляла вслух:

– Не сказала бы, что ванная выглядит сексуально. Скорее, наоборот. А что никак не сочетается с сексом? Наверное, наждачная бумага. Не могу представить себе ничего менее сексуального, чем наждачная бумага.

– Может быть, именно такие ванные были в моде двадцать лет назад, – предположил Ломакс. Он постарался выкинуть из головы Гейл. – Куда поедем сейчас? – спросил он.

– Куда захочешь, Ломакс. Запомни, я всегда соглашаюсь с мужем.

– Я бы хотел взять собаку в горы – там прохладнее, и он сможет побегать, – сказал Ломакс. – Но если хочешь поплавать в бассейне, я заброшу тебя в мотель.

Ломаксу понравилась идея побродить с собакой в прохладных горах. Он сможет подумать обо всем, что увидел сегодня. К удивлению Ломакса, Ким согласилась.

– Встретимся за обедом, – решила она.

Путь к горам оказался долгим. Поначалу казалось, что горы совсем не становятся ближе. Пес безмолвно сидел в машине. Это молчание казалось Ломаксу неестественным. Депьюти почти не обращал внимания на встречных собак. Один раз машина оказалась на расстоянии шести футов от лошади, но пес даже не взглянул на нее.

– Что с тобой? – спросил Ломакс.

Депьюти проигнорировал его.

Они подъехали к озеру, которое расписывал путеводитель Ким. Было таким облегчением оставить пустыню и очутиться в тени сосен. День перевалил за середину. Большинство туристов уже уехали. Едва выйдя из машины, Ломакс ощутил, что жара ослабела. Они пошли вдоль озера, но Ломаксу показалось, что сегодня их прогулка протекает медленнее, чем обычно.

– Идем же, – сказал он псу.

Тот побежал. Голова пса склонилась так низко, что уши волочились по земле.

– Я начинаю беспокоиться за тебя, – сказал Ломакс Депьюти.

Собака появилась у них, когда Джоэл был еще маленьким, а Хелен – совсем крохой. Дети еще не выросли, но Ломакс впервые понял, что Депьюти успел постареть. Он наблюдал, как пес сражается с климатом и перепадами высот, и со всегдашним ужасом осознал неизбежность старения – не важно, своего или чужого. Трясущиеся руки Берлинза всегда производили на Ломакса такое же впечатление.

Пес обнюхивал скалы рядом с тропинкой. Он выискивал следы других собак, однако Ломаксу показалось, что делает он это уже без прежнего энтузиазма. Жизнь собаки короче человеческой, но протекает по тем же законам, и следующую стадию, и последнюю нетрудно предугадать. Мысль о том, что пес уже начал свой путь к смерти, так больно ранила Ломакса, что он присел на валун. Депьюти удивленно посмотрел на него, смешно задрал заднюю лапу и помочился на камень.

Ломакс любовно погладил пса по голове. Постепенность старения смягчает его. Только современные люди с вторжением в их жизнь фотоаппарата способны отследить суровую хронику перемен. Ломакс всегда считал, что он-то остается неизменным в меняющемся вокруг мире, однако старые снимки твердили о том, что, несмотря на сопротивление, даже он менялся. Все меняются, никто не остается прежним. Где он недавно слышал эту фразу?

Они продолжили путь, и когда достигли озера, пес не останавливаясь прямо с тропинки устремился в воду. Ломакс наблюдал, как собачьи уши торчат из воды. Он присел на корточки и опустил в воду пальцы. Вода оказалась холодной. Ломакс разделся и присоединился к собаке. Температура воды неприятно поразила его. Он начал грести, и холод прогнал печаль. Под водой ничего не было видно и слышно, и когда Ломакс вынырнул, чтобы вдохнуть, грустные мысли показались ему выдумкой.

Он вспомнил, как локти пловца вспарывали спокойную поверхность бассейна. Он сидел рядом с Вики Фокс в Калифорнии. Именно она произнесла тогда эту фразу: «Все меняются, никто не остается прежним». А теперь миссис Найт уверена, что Гейл и Льюиса убила именно Вики.

Он поплыл вперед. Поискал глазами Депьюти, осмотрел горизонт и обнаружил собаку на берегу. Пес отряхивался. Ломакс поплыл дальше.

Гейл стала взрослой, когда ей не исполнилось и десяти. Отец ее вовсе не испытывал сексуального интереса к дочери, как решил было Ломакс, он просто не обращал на нее внимания. Она приняла на себя его обязанности. Гейл успешно обманывала учителей, школьных друзей и их родителей, любого, кто мог угрожать изощренной лжи, которую она выстроила вокруг собственной семьи. Какой стала эта десятилетняя девочка, когда ей исполнилось двадцать? Ломакс решил, что когда вернется домой, то удвоит усилия, чтобы найти тех, кто знал Гейл.

ГЛАВА 20

Наступил черед Ломакса вести машину. Ким разглядывала дорожную карту. Она утверждала, что от чтения в машине ее начинает тошнить, но снова и снова тянулась к карте.

– Ага, вот и озеро Лайфбелт, – сказала она. – Джулия бывала здесь.

Пустыня осталась позади, и теперь им предстоял неблизкий путь домой. Ломакс и Ким посетили Музей ковбоев и прочие достопримечательности и сейчас ехали на север. Даже в полдень воздух стал заметно прохладнее.

– Джулия?

– Когда я сказала ей, что собираюсь в Аризону, она заметила, что когда-то провела здесь отпуск на озере Лайфбелт. Смотри, я только что нашла его на карте.

– Она такое сказала? – подозрительно спросил Ломакс.

Джулия редко делилась воспоминаниями о своем прошлом.

– Она была здесь прошлым летом. Джулия испытывала ностальгию по тому времени, потому что это был их последний совместный отпуск. Как только они вернулись домой, ее падчерица уехала во Францию, и Джулия больше никогда ее не видела.

– Она рассказала об этом тебе?

– А что тут такого, Ломакс?

– Она ничего никому не рассказывает.

Ким повернулась к Ломаксу. Она жевала резинку. Стекла очков казались до смешного маленькими.

– Ты хочешь сказать, что она ничего не рассказывает тебе?

Ломакса возмутила мысль, что с Ким Джулия была более откровенна.

– Люди доверяют мне. Думаешь, миссис Найт рассказала хотя бы половину того, что мы услышали, не будь там меня?

Ломакс не ответил, он думал о Джулии. Когда он рассказал ей о предстоящей поездке в Аризону, Джулия вначале поддержала эту идею. Она сказала, что ему необходимо отдохнуть. Однако когда Ломакс поведал об истинной цели поездки, Джулия внезапно замолчала. «Не понимаю, при чем тут детство Гейл?» – наконец спросила она.

Почти каждый вечер Ломакс звонил Джулии из мотелей и рассказывал о тех местах, которые посетил вместе с Ким и собакой. Гейл не выходила у него из головы. Ее дом в пустыне, ее мать, ее школа и ее жизнь. Однако, не желая попасть в неловкое положение, он никогда не говорил об этом Джулии.

– Интересно, нам туда по пути?

– Ну, не совсем. Хочешь съездить?

– Хочу.

– Так я и думала. Стоило мне произнести магическое слово…

– Лайфбелт?

– Нет, Джулия.

– Но разве это не интересно? – спросил Ломакс. – Трое проводили здесь отпуск. Через несколько месяцев двоих убили, а третьего подозревают в убийстве.

Ким кивнула:

– Как же, интересно. А если ты начнешь задавать вопросы про Джулию, станет еще интереснее.

– Про Джулию? Я не собираюсь никого расспрашивать про Джулию.

– А почему бы нет?

Ломакс старался говорить спокойно:

– Потому что я на ее стороне, Ким. Пусть про Джулию расспрашивают обвинители.

Лайфбелт оказался курортом не дешевым. Машину следовало оставить на охраняемой стоянке, а дальше продвигаться по пешеходным дорожкам и на машинках-багги.

– Вряд ли мы можем себе это позволить, – заметила Ким.

– Они же нигде не пишут цену.

– Именно поэтому.

Однако Ломакс уже решил остановиться здесь. Льюис, Гейл и Джулия когда-то отдыхали на этом озере. Они были здесь вместе в последний раз, а затем Джулия увидела их тела в морге. Ломакс надеялся, что кто-нибудь вспомнит их.

– Только на одну ночь.

– Я не люблю бревенчатые домики.

– Уверен, что любишь.

– Там муравьи.

Ломакс вошел в главный корпус. Девушка в белых шортах и белой рубашке улыбнулась ему.

– Мы не сдаем домики на одну ночь, – сказала она. – Особенно в это время года.

Улыбка девушки сползла вниз, лицо помрачнело. Ломакс понял, что она бессознательно копирует выражение его лица.

– Если бы у нас были свободные комнаты, вы могли бы остановиться в главном корпусе, но не думаю…

Раздалось приглушенное цоканье клавиш.

– Нет. К сожалению, ничего…

– Какая жалость, – сказал Ломакс. – Друзья обещали, что я без труда найду здесь комнату. Они дали ваш телефон и взяли с меня слово, что я обязательно остановлюсь здесь, но я потерял номер.

Администратор сочувственно смотрела на него. Волосы девушки были аккуратно зачесаны в два хвостика.

– Фоксы. Они были здесь в прошлом году.

– Фоксы. Фоксы… – Девушка искренне хотела помочь. – Ах да. Кажется, я вспоминаю…

Она что-то набрала на клавиатуре и кивнула.

– Льюис! – воскликнула она.

Ломакс не поверил, что девушке понадобилось обращаться к компьютеру, чтобы отыскать в своей памяти Льюиса. Он подозревал, что она сразу же вспомнила его. Льюис не мог не заметить девушку с такой прической, улыбкой и фигурой.

– Он отдыхал вместе с женой и дочерью. Вы встречали их?

– Я помню дочь. Очень красивая девушка.

Ломакс не стал поправлять ее. Конечно же, она приняла Джулию за дочь Льюиса.

– И он очень приятный. Сказал, что вернется на следующий год, но, кажется, номер так и не забронировал.

Ломакс решил пожалеть девушку:

– В этом году Льюис не смог взять отпуск.

– Мне очень жаль, что, несмотря на рекомендацию Льюиса, мы не можем ничего предложить вам… – задумчиво протянула девушка.

Что-то в ее тоне подсказало Ломаксу, что она что-нибудь придумает. Внезапно появилась Ким. Девушка удивленно посмотрела на нее.

– Комнат нет, а домики на ночь не сдаются, – сообщил ей Ломакс.

Ким бросила на девушку страдальческий взгляд.

– Но ведь это же наш медовый месяц! – возопила она.

Ломакс вздрогнул.

– Подождите минутку, – бросила девушка через плечо, скрываясь в смежной комнате.

Ломакс уставился на Ким. Та безмятежно улыбалась ему. Они осмотрелись. Белые стены поражали безупречной чистотой. Ломакс вспомнил клинику Кэндис.

– Я почти что перекрестилась, когда вошла сюда. Весьма религиозное место, похоже на миссию, – прошептала Ким. Недавно они осматривали старую испанскую миссию в Аризоне с такими же скромными интерьерами. Ким показала на выцветшие от солнца оленьи рога над дверью: – А вот тут должна быть Святая Дева.

Ломакс всегда считал, что белый цвет в клинике Кэндис отражает претензии косметического салона выглядеть медицинским учреждением. Сегодня он впервые задал себе вопрос: а вдруг за этим белым цветом прячется желание придать тем трансформациям, что происходили в клинике, некий религиозный смысл?

Из соседней комнаты послышались голоса. Администратор вернулась.

– У нас есть пустой домик, от которого отказался клиент. Пятикомнатный люкс… вероятно, такой большой вам не нужен, но это все, что мы можем предложить. Не меньше чем на три ночи.

– Сколько стоит? – спросила Ким.

– Не говорите. Напишите, – быстро вмешался Ломакс. Он обернулся к Ким и с умильным выражением на лице добавил, хотя голос звучал скорее угрожающе: – Не смотри, золотце мое.

Он согласился, даже не взглянув на сумму, которую написала девушка. Про себя Ломакс уже решил, что остановится здесь.

– Ваш багаж перенесут в багги, а машину поставят на стоянку, – сказала девушка-администратор.

– Как думаешь, им приходилось раньше ставить на стоянку такую машину? – поинтересовалась Ким, когда пикап Ломакса, пустой, но какой-то кривобокий, исчез из виду.

Ким настояла, чтобы все ее бутылочки с соусами и консервные банки перенесли в багги. Служащий молча смотрел на нее.

Ким вела машинку по чисто выметенной дорожке. Пес бежал сбоку.

– Сколько? – не унималась она.

Ломакс не отвечал.

Домик впечатлял. Он стоял в одиночестве фасадом к озеру. На веранде висели два гамака. Ломакс присел в один из них. Ему понравилось легкое покачивание. Он лег и стал смотреть на озеро. Наверное, все домики были похожи друг на друга. Льюис, Гейл и Джулия останавливались в одном из них в прошлом году, вероятно, почти в это же самое время. Они качались в гамаке и смотрели на озеро. О чем они говорили? О чем думали? Чем занимались? Ломакс закрыл глаза.

– Муравьи! – проревела Ким ему прямо в ухо.

Она обнаружила тонкую линию красных муравьев, протянувшуюся через веранду.

– Муравьи ненастоящие, – пробормотал Ломакс, устраиваясь поудобнее. – Они запустили их, когда мы приехали, чтобы ты вообразила себя первооткрывателем с Дикого Запада.

– Хм, – буркнула Ким, залезая во второй гамак.

Когда Ломакс проснулся, он увидел озеро и услышал храп Ким и собаки. Стоял поздний вечер. Озеро стало синим, а горные склоны потемнели. Очертания озера при слабом свете казались более отчетливыми: оно представляло собой круг почти правильной формы. В середине находился круглый остров.

Осторожно ступая, Ломакс выбрался на извилистую тропинку, ведущую от дома к озеру. Оказалось, что не так-то легко бесшумно наступать на толстые сосновые иголки. Несколько минут спустя он почувствовал, как что-то коснулось ноги. Депьюти. Когда они достигли воды, пес обнюхал ее, а Ломакс зачерпнул пригоршню. На свету вода казалась вязкой, но, несмотря на это, быстро просочилась сквозь пальцы, оставив ощущение ледяного холода.

Ломакс пошел по тропинке вдоль берега, и внезапно она вывела его к деревянным постройкам. Бар и парочка ресторанов сверкали неоном. Рестораны выглядели недешевыми. Ломакс направился в бар. Пиво тоже оказалось дорогим. Прочие посетители наблюдали за Ломаксом. Люди сидели маленькими группками – некоторые молчали, другие разговаривали. Раздавался звонкий смех. Загорелые лица, казалось, сияли в приглушенном свете бара. Ломакс легко представил себе Джулию среди этих людей. Таким был ее мир до убийства.

Никто не заговорил с ним. Ломакс взял свое пиво и вышел наружу. За время его отсутствия тьма сгустилась. Он присел рядом с собакой на деревянный причал и стал смотреть в черноту озера.

Он почти допил пиво, когда на причале появился мужчина. Он что-то сказал о красоте и спокойствии озера, но Ломаксу показалось, что в действительности красоты озера вовсе не трогали его. Мужчина говорил горячо, изрыгая поток слов прямо в лицо Ломакса. Сначала он рассказывал о собаке, которая была у него в детстве в Вашингтоне, – собака походила на пса Ломакса. Однако стало слишком темно, чтобы они могли разглядеть друг друга, и мужчина принялся расписывать здешнюю рыбалку, а затем перешел к рассказу о своей семье. Ломакс слушал голос. Вероятно, его собеседник был маленьким и энергичным человечком. Он сказал, что живет в Нью-Джерси, а на озере у него забронирован домик. Он с семьей проводит здесь три недели каждое лето.

– Всегда в одно и то же время? – встрепенулся Ломакс.

– Точно, – ответил мужчина.

Он начал рассказывать о летней погоде вообще, о погоде в Нью-Джерси и Вашингтоне, когда был ребенком.

– Наверное, вы тут многих знаете, – заметил Ломакс, когда собеседник остановился, чтобы набрать воздуха в легкие.

Мужчина согласился с Ломаксом и принялся рассказывать о людях, которых знал на озере. По описанию никто из них не походил на Льюиса.

– Семья, которая рекомендовала мне этот курорт, отдыхала здесь прошлым летом. Может быть, вы знаете их? – предположил Ломакс. – Их фамилия Фокс.

– Фокс, Фокс… наверное, только внешне.

– Льюису около шестидесяти, высокий, седой. Он отдыхал с женой – очень юной и очень красивой, и…

– Ах да-да, Льюис, – сказал собеседник. – Я встречал его несколько раз. И ее. Она действительно красива. Значит, это его жена. А я подумал, дочь. Да-да, Льюис. Я везде встречал его. Он похож на меня. В отпуске я тоже не люблю сидеть на месте. Я ловлю рыбу, плаваю, катаюсь на лодке, хожу смотреть на пещерную живопись. Я встречал Льюиса и эту симпатичную девочку, его жену, в пещере. Некоторые рисунки там, знаете ли, довольно откровенные. Она смеялась. Да, я их вспомнил. Как они?

– Прекрасно, – солгал Ломакс.

– Вот и славно, – радостно заявил мужчина.

– С ними была еще…

– Да?

– …дочь Льюиса…

Мужчина шумно повздыхал, вспоминая.

– Нет. Наверное, это был другой Льюис. Не помню никакой дочери…

Ломакс попытался оживить память собеседника, однако мужчина отказывался признать существование дочери Льюиса. Зато Ломакс много узнал о пещерной живописи. Картины выглядели так, словно были нарисованы несколько лет назад, хотя на самом деле прошли века с тех пор, как обитатели пещер нацарапали их на камне. Некоторые рисунки изображали пары, занимавшиеся сексом в интересных позах. Мужчина из Нью-Джерси убеждал Ломакса непременно посетить пещеры.

Пообещав посмотреть пещерную живопись, Ломакс вернулся в свой домик. Пес следовал за ним по темной тропинке. Ломакс не простил случайному собеседнику, что тот разрушил тишину ночи своим шумным вторжением. Он не простил также того, что мужчина вспомнил не того Льюиса.

– Где ты был? – спросила Ким. – Я приготовила еду. Рестораны здесь слишком дороги.

Ломакс рассказал ей о невидимом собеседнике.

– Конечно же, это был тот самый Льюис, – сказала Ким.

– Как это может быть?

– Ты что, считаешь, что вокруг полно парней по имени Льюис, отдыхающих вместе с красоткой, годящейся им в дочери?

– Но он вспомнил только Джулию. А как же Гейл?

– Гейл? Гейл качалась в гамаке, пока Джулия с радостными воплями бегала по пещере.

– Но почему?

Ким вздохнула. Они сидели в недавно безупречно чистой кухне. Готовя еду, Ким разложила припасы по всем столам. Сейчас она переставляла стулья, чтобы с удобством задрать на них ноги. От усилий она тяжело дышала.

– Почему Гейл оставалась здесь? Ломакс, ты действительно не понимаешь?

– Нет, Ким.

– Ломакс, пришло время поговорить об этом.

– У тебя все губы в соусе.

Ким облизала губы.

– Если бы ты поинтересовался моим мнением, я бы давно все тебе объяснила.

Она открыла бутылку вина из переносного холодильника. Бутылка уже наполовину опустела.

– Не знал, что у тебя есть свое мнение.

– Ломакс, – Ким приблизила лицо и склонила голову набок, – Ломакс, у меня всегда есть свое мнение.

– Ладно, начинай, я слушаю.

– Сначала опиши Гейл.

– Ну, я не смогу.

– Попытайся.

Ким отыскала стакан для Ломакса и наполнила его вином. Затем налила вина себе.

– Ну… – начал Ломакс. – Она такая домашняя. Неловкая. Одета неряшливо. Лишние килограммы – только не там, где надо. Хотя она довольно умна.

– Совсем как я, только у меня лишние килограммы сразу во всех местах, – добродушно заметила Ким.

Ломакс проигнорировал это замечание.

– Больше я ничего не знаю. Не могу даже представить, во что Гейл могла превратиться, если учитывать, как она провела свое детство.

– Стала жесткой? Изворотливой?

Ломакс отпил немного вина. Стекло холодило пальцы, словно вода из озера.

– Наверное, – согласился он. – Однако эти качества предполагают наличие сильной личности. Я разговаривал с несколькими людьми, которые знали ее, – никто не мог сказать о ней ничего интересного.

Ким с глухим стуком опустила ноги на пол, а затем вытянула их через стол в сторону Ломакса.

– Так всегда бывает, когда ты уродлива, – промолвила она.

– Ну что ты, Ким…

Ломакс не мог смотреть на нее.

– Никто тебя не замечает.

– Перестань, Ким.

– Я это знаю, Ломакс. Попытаюсь объяснить тебе, что чувствовала Гейл. Ты хочешь узнать правду об этой девушке – я расскажу тебе, что значит быть такой, как она. Она умна, но, судя по твоим словам, выглядит дерьмово. Я могу это понять. Она знает, что ей многое дано, однако в определенном возрасте… – Ким остановилась и задумалась. – Не важно в каком. Со мной это случилось лет в тринадцать, я, несомненно, задержалась в развитии. Как бы то ни было, однажды ты понимаешь, что никому нет никакого дела до того, что у тебя за душой, – если ты некрасива, ты ничто.

– Ким…

– Никто не замечает тебя. Это правда, не спорь. А девчонки с хорошеньким личиком, в голове у которых всего пара извилин, – они получают все. Гейл, такая домашняя и простенькая, и как еще ты сказал – лишние килограммы не там, где надо? Значит, все это про нее.

Ломакс безуспешно пытался перебить Ким.

– Молчать. Говорит уродливая девчонка.

Ким перевела дыхание. Ломакс смущенно молчал. Ему не нравилось, что Ким так пренебрежительно относится к собственной внешности.

– Гейл обожала отца, а он не обращал на нее внимания. Она взвалила на свои плечи все обязанности по дому, а он позволил ей сделать это. Затем переехала к нему, и что же она там увидела? Джулию, перед которой не способен устоять ни один мужчина. Правда, мозгов у нее маловато. И в отличие от Гейл, которая вынуждена была сама заботиться о себе и о других, Джулия провела свою жизнь сначала под защитой и опекой богатенького папаши, а затем под защитой папаши Гейл, черт его подери! Того самого папаши, который должен был заботиться о Гейл. А Джулии только и надо было, что жеманничать, хихикать и выглядеть прелестно, чтобы все папаши вокруг попадали к ее ногам. И как должна была Гейл ощущать себя в этой ситуации? Как ты считаешь?

Ломакс внимательно посмотрел на Ким. Она выпучила глаза. Зрачки выделялись на фоне белков. Рот упрямо сжался. Брови сошлись к переносице.

– Ужасно, наверное.

– Правильно. Так что когда Гейл отправилась в отпуск со своим папашей и Джулией – королевой здешнего озера, то ей ничего не оставалось, как сидеть в домике вместе с муравьями.

– Понятно.

– Наверное, она ненавидела Джулию. – Ким сделала несколько глотков. – Я бы точно ненавидела.

– Ты не уродливая, Ким.

– Я толстая.

– Ты милая, – серьезно ответил Ломакс.

Конечно, не сейчас, но временами, когда Ким находилась в хорошем расположении духа, лицо ее становилось нежным и розовым. Волосы казались пушистыми. У Ким были ровные зубы и маленький аккуратный носик.

– Джулия считает, что я была бы еще симпатичнее, если бы сбросила вес, – заметила Ким раздраженно.

– Не надо, – сказал Ломакс.

– Но это же не я говорю, а Джулия! – издевательски заметила Ким. – Именно она рассказала мне о программах снижения веса, обещала помочь с выбором одежды, сказала, что знает, какую прическу сделать, чтобы выглядеть стройнее. Это все Джулия, Ломакс.

Ломакс внимательно изучал пол кухни. Под столом лежал ломтик помидора. Все прочее пес уже съел.

– Просто оставайся собой, Ким, – наконец вздохнул он.

Ночь Ломакс провел в гамаке. Он смотрел на звезды и думал о словах Ким. Раскрыла ли Ким только свою душу, или что-то из сказанного ею могло относиться к Гейл? Ломакс уже проваливался в сон, когда ощутил ноющую боль где-то вверху живота – ему не хватало Джулии. Он решил с утра позвонить ей.

– Сейчас мы на… – Ломакс помедлил, словно не хотел произносить название озера. Он должен быть осторожен. Нельзя дать ей понять, что он занят расследованием. – Э-э-э… на озере Лайфбелт. Ким говорила, что тебе нравится это место.

– Где? – удивленно воскликнула Джулия. – На озере Лайфбелт?

– Ким говорит, что когда-то ты провела здесь потрясающий отпуск.

– Я говорила – потрясающий? – удивилась Джулия.

– А разве нет?

Ломакс вспомнил слова Джулии о том, что она не любит отпусков.

– Я была там в прошлом году. Вместе с Льюисом и Гейл. Мне грустно вспоминать об этом, потому что в то лето мы в последний раз отдыхали втроем…

Как обычно, голос Джулии упал.

– Здесь красиво, – поспешно заметил Ломакс. – Мы живем в деревянном доме с муравьями. А еще тут есть настенная живопись.

– Примерно в десяти милях.

– Мы пробудем здесь еще два дня. Затем возвращаемся. Я хочу видеть тебя.

– Ты считаешь, мы можем встретиться?

– Ну, не может же пресса следить за тобой до самого суда. Я скучаю.

Ломакс помолчал, желая услышать в ответ, что и Джулия скучает по нему, но она молчала. В животе снова возникла тупая боль. Когда он снова заговорил, голос звучал тускло.

– Мы можем побыть вдвоем, и никто об этом не узнает.

Молчание Джулии лишало Ломакса всякой опоры. Так как она все еще не отвечала, он добавил:

– Я хотел сказать, наверное. Если захочешь.

– Хорошо, – согласилась она. Ломакс понял, что Джулия улыбается. – Мы зароемся в простыни, и никто нас там не найдет.

Узелок боли в животе развязался сам собой.

– Еще бы, – ответил Ломакс. – Прекрасное место.

* * *

Ким посетила местный супермаркет. Она вернулась с сумкой, продукты из которой так и вываливались наружу.

– Я купила только самое необходимое, потому что здесь такие цены! – сообщила она, выкладывая содержимое сумки на стол. Консервные банки звякали о бутылки. – Мы же должны чем-то питаться в дороге.

Ломакс проголодался. Он стал выглядывать в сумке что-нибудь подходящее для завтрака.

– В какой дороге?

– В дороге к пещерам. Один человек сказал мне, что на рисунки стоит посмотреть. Говорят, там такой разврат.

– А он, случайно, не из Нью-Джерси?

Ломакс углядел в сумке черничный кекс, открыл коробку и начал зубами отрывать обертку.

– Нет. Он и еще двое парней сдают лодки внаем. А между тремя и пятью часами – катера. Они помнят Льюиса и Джулию.

Ломакс со ртом, набитым целлофаном, остановился.

– У Льюиса были седые волосы? – спросила Ким.

– Да.

– Значит, это был он. Ему не нравились катера. От них слишком много шума, поэтому на катерах катаются только с трех до пяти часов. А кто-то катался после пяти, и Льюис пожаловался на них.

– А Гейл они не помнят?

– Нет, Ломакс, – ответила Ким терпеливо, – не помнят, потому что они никогда ее не видели. – Она отобрала у него кекс и сунула в микроволновку. – Ты должен познакомиться с этими ребятами. Выглядят как мистер Вселенная. Спорю, что по ночам они сами сдаются внаем богатым вдовам.

Эта мысль Ломаксу не понравилась. Джулия тоже была богатой вдовой.

– Они просто ненавидят Льюиса, – сказала Ким.

– За что?

– Потому что он пожаловался на катера и еще потому, что он всегда увивался вокруг Джулии, пытаясь выглядеть этаким мускулистым героем, – хитро заметила Ким. – Наверное, Джулия казалась им весьма привлекательной.

– Хм, – буркнул Ломакс.

Еще бы Джулия не казалась им привлекательной. Не нужно быть гением, чтобы догадаться об этом.

– Они сыграли с Льюисом злую шутку.

– Какую?

– А такую. Джулия каталась на лодке. В таком крошечном бикини. Шепелявила, хихикала, жеманничала и вертелась. Она уже забралась внутрь, а Льюис как раз садился в лодку. А эти ребята умудрились как-то пихнуть лодку, Льюис промазал и упал в воду.

Ломакс не рассмеялся. Он представил, что должен был чувствовать в это мгновение Льюис с его самомнением.

– Затем они позволили Льюису заплыть на середину озера и подъехали на катерах так близко, что волны почти перевернули лодку. На самом деле они, наверное, хотели спасти Джулию.

Раздался звонок микроволновки.

– Не позволяй мне нанять лодку, – сказал Ломакс.

– Опоздал. Мы катаемся на лодке после обеда, когда вернемся из пещер.

* * *

Знак рядом с пещерами предупреждал об опасности. Пещеры были связаны между собой с помощью лестниц, и туристы карабкались по ним с величайшей осторожностью. Надпись заканчивалась вопросом: «А ты готов лезть наверх?» Ким не обратила внимания на надпись, однако кое-кто в группе поглядывал на нее с сомнением. Ломакс узнал некоторых посетителей бара. Он решил, что большинство туристов в группе отдыхали на озере Лайфбелт.

Их сопровождал худощавый смотритель в толстых очках. Говорил смотритель монотонно, и туристы даже не делали вид, что прислушиваются. Смотритель рассказывал о том, как охотились и готовили пищу индейцы из племени пуэбло, а слушатели тащились за ним, что-то бормоча и щелкая затворами фотоаппаратов. Они пришли сюда, чтобы увидеть эротические рисунки. Их совсем не интересовали древние кухонные приспособления.

– Племя пуэбло жило здесь до тринадцатого века, пока имело доступ к воде. Сотни лет люди, жившие в пещерах, не испытывали проблем с водой. Углеродные исследования показали, что природные условия изменились на протяжении жизни одного поколения и все источники воды вблизи пещер пересохли. Людям из племени пуэбло пришлось приносить воду издалека, с расстояния в двадцать пять миль. Вероятно, это привело к тому, что со временем они покинули пещеры. Мы предполагаем, что они двинулись ближе к источникам воды. Никто не знает точно. Нет никаких свидетельств о том, куда они направились и что с ними стало. Есть теория о том, что нехватка воды привела к болезням. Согласно другой теории, основанной на рисунках следующего уровня, люди из племени пуэбло стали жертвами вируса, передающегося половым путем, который и погубил в конечном счете все племя. Этому тоже нет прямых доказательств.