Текст книги "И истинным леди есть, что скрывать...(СИ)"
Автор книги: Лилия Гаан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)
ПРИЗНАНИЕ.
Очнулась Инн уже в собственной постели от тихих голосов.
– Что это с ней, мисс Элспет? – послышался встревоженный голос Кавендиша. – Неужели одно только упоминание имени отца заставило её лишиться сознания? Рауль, конечно, был добрым малым, но он никогда особенно не заботился о девочке, весь в плену своих фантазий и увлечений. Если бы не мы с покойной Элизабет, она бы выросла невоспитанной дикаркой.
– Мне кажется, – таинственно прошептала миссис Элспет,– Инн болезненно перенесла свадьбу кузины. Они так привязаны друг к другу, и ей тоже, как и сестре, захотелось замуж. Вы должны поговорить с ней – хватит держать девушку в неведении, о выпавшем на её долю счастье. Она так любит вас, что с восторгом примет ваше предложение!
– Может, вы и правы, дорогая! Но не будем особенно торопить события. Сначала я все-таки поговорю с архиепископом, чтобы точнее установить возможные сроки венчания.
– Вы как всегда правы, Джордж!
Голоса, прошелестев над головой, затихли, и измученная Иннин опять погрузилась в глубокий сон. Свет луны вновь лился на белый изящный рояль, чернели на начищенном до блеска паркете переплеты окон и таинственные тени узловатых деревьев. Всё переливалось, и, мерцая, светилось лунным серебром.
Пробуждение было неприятным. Болела голова, резало глаза, ничем не хотелось заниматься, хотя дел накопилось немало. Нужно было вместе с горничными привести в порядок комнаты Лили – разобрать одежду, куски тканей, ленты, безделушки. Что-то сложить и отправить в особняк Мортландов, что-то упаковать в сундуки на вечное хранение.
Горничные беспечно болтали о вчерашней свадьбе. Инн хотела их оборвать – мысль о том, что ночь Лили и Тома осталась позади, вызывала в ней стойкую тошноту и одновременно облегчение, но сурово одернула себя. Она не будет об этом думать.
И вот, когда наша героиня по самое колено завязла в шуршащих кипах платьев кузины, дверь в гардеробную открылась, и дворецкий внес огромный букет оранжерейных лилий, сразу же наполнивших комнату удушливым, сладковато-пряным ароматом.
– Это вам, миледи!
Инн, удивленно задрав брови, вытащила из середины букета карточку с золотым обрезом.
– 'Если захотите меня убить, то только выберите оружие, и я покончу с собой! '
Как не паршиво было у неё на душе, эта шутовская выходка вызвала короткий смех. Мортланд!
– Посыльный спрашивает – будет ли ответ? – неодобрительно спросил дворецкий.
– Будет! – решилась Инн.
После долгих поисков в кучах разнообразного барахла, она все-таки смогла найти почти высохшую чернильницу и бумагу. 'Хлопушка и конфетти!'
И, отдав записку недовольно сопящему дворецкому, девушка вновь погрузилась в работу.
– Ничего,– мудро сказала она себе,– ни я первая, ни я последняя! С Библейских времен девушки отдают своих возлюбленных соперницам. Что ж теперь поделаешь? Всё проходит, пройдёт и эта боль! А если и останется, то буду жить с ней. В конце концов, радует хотя бы то, что ничего худшего со мной произойти уже просто не может!
Ближе к вечеру в доме появился лорд Кавендиш. Инн сразу заметила, что он недоволен:
– Кто прислал тебе цветы, дорогая? Ты что, завела поклонника?
Девушка удивилась, заслышав в его голосе откровенно ревнивые нотки.
– Это Мортланд, – тихо пояснила она,– извинялся за мой обморок!
Дядюшка повеселел прямо на глазах.
– Как ты себя чувствуешь? Голова не болит?
– Спасибо, хорошо! Я разбирала вещи Лили, чтобы отправить их в особняк Мортландов.
– Я только что оттуда! Лили спрашивала, почему ты не нанесла им визит, но я сослался на твое плохое самочувствие. Нужно отдохнуть после суматохи последних дней!
– Благодарю вас, дядя!
Кавендиш чуть нахмурился и подался вперед, тяжело придавив ладонью руку собеседницы
– Инн, не зови меня дядей! В конце концов, мы не кровные родственники, ты была двоюродной племянницей покойной Элизабет!
– Хорошо, милорд! – покорно согласилась Инн, мало понимая, почему именно сейчас он решил напомнить об этом.
Дядя между тем, испытывающее оглядывал лицо девушки.
– Сердечко моё, нам нужно кое-что серьезно обсудить!
У нашей героини тревожно ёкнуло внутри. Она поняла, что речь пойдет или о женитьбе лорда или (что ещё страшнее!) о её замужестве.
– Милая моя девочка,– несколько торжественно произнес Кавендиш,– мне не хотелось начинать этот разговор до свадьбы Лили, потому что я знаю свою взбалмошную дочь лучше кого-либо другого, и мне хотелось сберечь тебя от её нападок! Но теперь, когда она покинула мой дом, не вижу причин дальше откладывать нашу свадьбу!
Инн опешила. Она ожидала услышать, что угодно, но только не это! Лорд же, видимо, поощряемый её молчанием, продолжал:
– Сегодня я был на приеме у его преосвященства и пояснил ему нашу ситуацию. Архиепископ согласился со мной, что положение незамужней девицы в доме холостого мужчины гораздо более скандально, чем брак вдовца после одиннадцати месяцев траура, и дал разрешение на венчание. И ещё, милая, мы обсудили с его преосвященством твои религиозные заблуждения и пришли к выводу, что тебе надо поговорить с преподобным Смитом, и все-таки принять крещение по англиканскому образцу! Пойми, будет гораздо меньше проблем, если ты не будешь упорствовать в папской ереси.
У несчастной девушки отнялся язык, и она с ужасом смотрела в знакомые с детства глаза, отказываясь осознавать то, что слышит.
Её второй отец – любимый и родной дядюшка хотел на ней жениться, уговаривал её стать вероотступницей?
– Почему ты молчишь, Инн? – наконец, заволновался Кавендиш.
– Я, – прохрипела она, – не знаю что сказать, это так...
'Страшно', – чуть не сорвалось с её губ, но дядюшка понял все по-другому.
– Да, мне давно стоило тебе признаться! Но я всегда был уверен в твоем чувстве и не считал нужным торопить события поспешной помолвкой. Завтра утром мы выедем в Кавендиш-холл, и на месте сразу же обвенчаемся. Я не хочу и не могу больше ждать! В силу своего целомудрия ты не понимаешь, как тяжело мне приходилось всё это время!
Да, наверное, было бы лучше, если бы она не понимала, но в том-то и дело, что коварный Тейлор приоткрыл перед ней завесу в тайный для девственниц мир плоти. От одной мысли о поцелуях дядюшки Инн затрясло, как в лихорадке от неловкости и отвращения.
– Нет! – в панике отпрянула она, резко вырвав руки из его ладоней.
Кавендиш явно не ожидал такой реакции и растерялся.
– Нет? Но почему?
– Я люблю вас, но ..., – она не знала, как описать свои чувства, с трудом подбирая слова,– но никак мужчину, а как родственника!
Лорд с видимым облегчением выдохнул.
– Ты ведь ещё не познала меня как мужчину,– терпеливо улыбнулся он,– откуда же ты знаешь, что не будешь меня любить в этой ипостаси?
– Нет, я не могу, не могу! Пожалуйста, сжальтесь надо мной!
– Это все глупые страхи девственниц,– Кавендиш начал выходить из себя,– они пройдут после свадьбы. Твоя кузина вчера от страха перед супружеским ложем чуть не перевернула весь дом, а сегодня уже забыла об этом!
Лучше бы он этого не говорил. Волна едкой горечи захлестнула Инн.
– Я не знаю, что чувствует по отношению к лорду Тейлору Лили, но зато точно знаю, что не могу выйти за вас замуж. Это противоестественно и невозможно – всё равно, что за родного отца!
– Ты говоришь глупости, в наших жилах нет и капли общей крови!
Ноздри джентльмена гневно раздувались.
– На что ты собираешься жить, если откажешь мне? – решил он воззвать к её здравому смыслу. – Кому ты нужна в этом мире? Я предлагаю тебе всё, что имею – титул, деньги, положение в обществе, своё сердце, наконец, хотя, что оно для столь бездушной девчонки?
Он был прав, но это мало, что меняло. Ошеломленная новой напастью Инн рухнула перед Кавендишем на колени.
– Дядя, прошу, не принуждайте меня!
Лорд долго смотрел на склоненный в мольбе затылок.
– Ладно,– гневно высказался он,– я понимаю, что ошибся, приняв твое лицемерие за любовь. Но я отвечаю перед покойницей Элизабет за твое будущее. Ты ей поклялась слушаться меня во всем, но видно, для тебя клятвы – пустой звук! Сказала и забыла!
– Дядя!
– Я запретил так меня называть!
Иннин расплакалась от ужаса – родной и любимый человек за доли секунды превратился в бездушного злобного тирана! Всё, что угодно, но только не эти чужие разъяренные глаза!
– Пожалуйста! – закричала она в отчаянии, поймав его руку и прижавшись к ней губами.– Не лишайте меня своей любви! Вы – всё, что у меня осталось в этом мире!
И в доли секунды Инн оказалась в объятиях Кавендиша. Он прижал её к себе, горячо обжигая лоб дыханием.
– Так не мучь же меня, маленькая французская кокетка!
Бедняжка не могла поверить собственным глазам – этот распаленный страстью мужчина не мог быть её выдержанным и педантичным и, что уж говорить, занудливо скучным дядей. Как будто злой волшебник вдруг надел на него маску чужого, страшного в своих необузданных желаниях человека.
Губы Кавендиша начали жадное блуждание по её лицу, настойчиво стремясь к губам растерянной и ошеломленной девушки.
– Любимая, сжалься надо мной. Я не смогу пережить твоего отказа!
Она едва увернулась от его поцелуя, и, к счастью, джентльмен не стал настаивать. Тяжело дыша, он отстранился и, нервно улыбнувшись, пробормотал:
– До завтра, ангел мой! Подумай хорошенько, о чём я тебе сказал!
Дядюшка вышел из комнаты, и только теперь до Инн дошло, что такое настоящее несчастье.
Обрушившаяся на неё беда не могла даже сравниться со вчерашними неприятностями. И что такое свадьба Тома и Лили? Давно ожидаемое грустное событие – она всегда знала, что им не быть вместе. Но наряду с разбитым сердцем у неё оставался уютный кров над головой, любовь и забота дядюшки!
Иннин стало страшно – то, что казалось твердым и незыблемым ещё сегодня утром разлетелось, как хрупкое стекло. Кавендиш – защитник и второй отец, благоговейно почитаемый и любимый, вдруг превратился в необузданного страшного мужчину! А это его жуткое требование вероотступничества?! Она никогда не предаст веры предков, даже если придется умереть мученической смертью!
Инн в панике ощущала себя, загнанным в ловушку зверьком. Хоть как сопротивляйся – выхода нет! Но и как заставить себя принять столь дикое и противоестественное предложение?
Юная француженка с детства была воспитана отцом Оноре в полном подчинении воле отца. И если бы Джордж Кавендиш предложил ей в мужья даже древнего и мерзкого старца, то со слезами и смирением покорилась бы родительской власти, которая не что иное, как выражение воли самого Господа. Но это жуткое, греховное по сути, решение!
Сжавшаяся в комок Инн сглотнула, поднимающуюся откуда-то изнутри мерзкую тошноту. Она не сможет, просто не сможет позволить дядюшке то, что когда-то давно позволила Тейлору. Это невозможно! Но что же делать? Как быть?
Голова раскалывалась, виски ломило – как же девушка сейчас сожалела, что пересекла пролив! Пусть нищета и убогость родного дома, но не было бы страшного выбора между любовью и ненавистью самого дорогого человека на свете.
Доведенная до отчаяния Иннин опустилась на колени перед статуэткой мадонны, но не смогла углубиться в знакомые слова молитвы. Перед внутренним взором сразу же встали родные и любимые лица, оставленных в Бельгии людей. И она расплакалась от тоски, вспомнив мудрого и доброго отца Оноре, читающего по вечерам Библию, вкусные хрустящие рогалики Жервезы, запах утреннего кофе и чистенькие занавески своей девичьей спаленки с деревянным распятием в изголовье. Желание попасть в невинный мир детства стало непреодолимым, и она, лихорадочно встрепенувшись, подскочила на месте.
Так в чём же дело? Она ведь может вернуться назад в Бельгию, домой!
Пусть это будет чёрной неблагодарностью по отношению к дядюшке, но всё же лучше, чем принять его руку и сердце, зная, что никогда не сможешь ему стать хорошей подругой и любящей женой. Кавендиш достоин самой лучшей женщины на земле, а не своей глупой племянницы.
Инн крепко задумалась, обдумывая эту идею. Прежде всего, ей нужны были деньги!
Лихорадочно перерыв свои шкатулки и ридикюль, она уныло высыпала на стол несколько фунтов, оставшихся от щедрого подарка Кавендиша к свадьбе Лили после прогулки по модным магазинам. Этого было явно мало, чтобы пересечь пролив и добраться до Брюсселя.
Девушка судорожно потерла виски – что же делать с этим, казалось бы, непреодолимым препятствием? Но идея решить свои проблемы именно таким способом, нравилась ей всё больше и больше.
Лили! Самоуверенная и отважная кузина в этот раз должна была её понять, как никто другой. Можно представить, какое возмущение вызовут у той подобные матримониальные планы отца. А у Лили, наверняка, найдутся деньги для поездки в Бельгию – все говорят, что она богата.
Инн заметалась по комнате, собирая вещи. В саквояж, помимо смены белья, поместилась семейная Библия и статуэтка Мадонны.
Осталось последнее – записка. Иннин долго думала, как описать, что у неё на душе. И, в конце концов, старательно вывела: 'Я недостойна вашего благородного сердца. Простите и не слишком корите свою бедную Инн. В Бельгии я дни и ночи буду молиться о том, чтобы Господь дал вам то счастье, которое никогда бы не смогла дать сама. Ваша любящая племянница Иштар Иннин Эриду, графиня дю Валль.'
Добровольная изгнанница с тоской оглядела свою комнату и задула свечи, а потом, взяв в руки ридикюль и саквояж, осторожно выскользнула за дверь.
В доме все спали, когда девушка подобно вору кралась по коридорам в направлении чёрной лестницы. И только Кавендиш не спал – свет свечей пробивался сквозь шторы окна его кабинета.
Внезапно Инн захотелось вернуться, и ещё раз попытаться поговорить с дядюшкой – уверить, что он ошибается, желая на ней жениться. Но воспоминания о разыгравшейся несколько часов назад сцене, заставили её подавить в себе это желание и, заплакав от боли и одиночества, она отодвинула засов на воротах черного хода и оказалась на пустынной ночной улице.
ПОБЕГ В НИКУДА.
Только сейчас Инн осознала, что имеет весьма смутное представление, что ей делать дальше.
Обитателям Мэйфера было ещё далеко до сна, но на улице царила непроглядная тьма, из которой только чуть выступали контуры стен аристократических особняков их соседей. Все окна были темны – хозяева были или в клубах, или на приемах.
Этот густо заселенный знатью прямоугольный квартал был ограничен улицами Оксфорд-стрит, Пикадилли и Парк-лейн, и наверняка, на каком-нибудь из великосветских раутов Мэйфера находились сейчас и молодожены. Но где сегодня устраивался прием в их честь? Инн напрягла свою и без того повергнутую в хаос голову и так и не смогла ничего вспомнить, хотя наверняка, слышала об этом раньше. После некоторого раздумья до неё дошло, что есть место, где они обязательно должны появиться – это особняк Мортландов!
В общем-то, герцогская резиденция была сравнительно недалеко от дома Кавендишей – всего лишь в получасе ходьбы. Правильная 'решетка' Мэйфера, была примерно пополам поделена Бонд-стрит, и особняк Кавендишей находился в одной половине, а герцогская резиденция – в другой.
Инн сжалась от страха – её пугали пустынные улицы, но люди напугали бы ещё больше.
Было довольно холодно, и пронизывающий ночной ветер легко продувал её накидку и рвал подолы юбок. Моментально замерзшей девушке захотелось вернуться назад, но, тяжело вздохнув, она напомнила себе, что необходимо идти, пока не случилось непоправимое, и она не поддалась на уговоры дядюшки. И сначала медленно, а потом убыстряя шаг, она двинулась в нужную сторону. Инн казалось, что она производит своими легкими ботинками топот, сравнимый разве только с цоканьем копыт лошадей. А вдруг на звук выскочат из-за угла преступники?
Все жуткие рассказы о наглом лондонском отрепье моментально ожили в её памяти. Сердце тревожно замирало и от вида слишком темных теней, и от непонятных звуков, а когда ей навстречу неизвестно откуда вымчалась заполошная кошка, Инн даже присела от ужаса, тут же отругав себя за недостойную трусость. Иногда, страшно грохоча по брусчатке дороги, её обгоняли закрытые экипажи, но во мраке не было видно гербов их хозяев. Как знать, может, в одном из них сидела сейчас рядом с мужем её кузина?
Но вот и знакомая площадь перед герцогским дворцом. В ночной тьме она как будто уменьшилась в размерах, зато силуэт особняка, наоборот, неимоверно увеличился. Он угрожающе навис над девушкой, стоящей у подножья, охраняемой каменными львами лестницы. От холода Инн пробрала дрожь, и она с сожалением подумала о тепле камина.
– И что мне теперь делать? – спросила она у одного из злобно оскалившихся каменных зверей. – Как заставить тебя зарычать, пока я окончательно не замерзла?
Девушка знала, что хозяев из гостей обязательно дожидается привратник, но было совершенно бесполезным делом заставить слугу выглянуть на улицу поздно ночью, да ещё для разговора с подозрительной незнакомкой. Оставалось только терпеливо ждать либо утра, либо экипажа хозяев.
Иннин зябко закуталась в плащ, и, присев на саквояж у лап каменного зверя, принялась покорно ждать. Мысли бродили в переутомившейся голове подобно заблудившимся овцам. Она то мучилась угрызениями совести за свой побег, то думала о том, что попасть в Бельгию не так-то просто, и ей придется где-то разыскивать сэра Рея, а то и вспоминала о тех трудностях и проблемах, которые ждали её дома – на что она будет жить? Чем заниматься?
Беглянка настолько углубилась в свои переживания, настолько продрогла, что пропустила момент, когда у подножья лестницы остановился экипаж. И только болезненно прикрыла глаза, когда их резанул свет фонаря привратника, выскочившего навстречу хозяину.
– Ваша светлость! – низко поклонился тот, пока грум открывал дверцы кареты.
Инн попыталась спрятаться за одного из львов – встреча с герцогом не входила в её намерения, но поздно – нежданную гостью заметили.
– Кто здесь, Джон?
– Сейчас я её прогоню, ваша светлость, наверное, какая-то бродяжка!
И перед носом девушки закачался фонарь.
– Пошла вон, шлюха! Или вызову полицейского, и он упрячет тебя за решетку за бродяжничество! – злобно рявкнул на неё громкий голос из темноты.
Инн испуганно попятилась – такой поворот событий никак не входил в её расчеты! Но фонарь не только ослепил девушку, но ещё и осветил её лицо для посторонних.
– Графиня?! Вы? Да что же ты кричишь, дурак, испугаешь девушку!
Миг, и рука Мортланда, вырвавшись из темноты, крепко сжала её локоть.
– Какой приятный сюрприз! – промурлыкал над ухом знакомый голос. – Вы, ещё и с вещами, посереди ночи..., чего только не привидится под утро? Вроде бы и пил совсем немного!
– Я, – Инн от растерянности и испуга начала заикаться,– я..., я....
– Вижу, что вы! Но что вы, черт возьми, делаете здесь в этот час?
– Мне нужна Лили!
– И всего-то? Конечно, лучшего времени для встречи с кузиной не найти!
Он насмехался над ней, а может, действительно, был пьян – разве у этого человека что-нибудь поймешь?
– Это срочно и не требует отлагательств! – прибавила она твёрдости в голосе.
– Неужели Кавендиш представился?
– Прикусите язык, – рассердилась Иннин,– даже не смейте о таком упоминать – ещё накличете беду!
– Угу! Тогда что же случилось?
– Я об этом расскажу только Лили,– она сделала попытку вырвать руку из жестких клещей его пальцев,– отпустите меня!
– И не подумаю! Джон, срочно зажги свечи в Голубой гостиной, и чтобы ни одна живая душа....
– Сейчас, ваша светлость, не извольте беспокоиться!
Когда этот дурень с фонарем умчался, Инн, наконец-то, смогла разглядеть Мортланда целиком, а не только его руку.
– Отпустите меня! – вновь возмущенно дернулась она.
– Вы ведь хотите попасть в особняк,– рассудительно заметил герцог,– не ожидали же вы встретить вашу кузину, прогуливающейся в предрассветный час по этой улице? Или у вас назначена встреча именно на лестнице?
– Нет! – возмущенно возразила Иннин.
Мортланд пожал плечами и повлек её за собой по ступенькам в дом.
– Тогда предложите ваше объяснение!
Через несколько минут они оказались в маленькой и уютной гостиной, с затянутыми голубым шелком стульями и диванами.
Инн зябко поежилась и, обхватив себя руками за плечи, устроилась в кресле поближе к уже давно потухшему камину.
– Я не думала, что ночью на улице так холодно!
Герцог, что-то бормоча сквозь зубы, набросил ей на плечи ещё хранивший его собственное тепло, приятно пахнущий плащ.
– Ну? – бесцеремонно уселся он перед ней на край стола. – Быстро рассказывайте, что случилось? И не мнитесь, у нас мало времени – пока не рассвело, вас нужно срочно доставить назад в особняк Кавендишей!
– Я..., я..., – опять стала заикаться Инн, – не могу туда вернуться. Мне нужна Лили! Поймите, это очень важно!
– Графиня, я умею хранить тайны, но если вы сейчас же не объясните, в чём дело, я прикажу вас запереть, а сам пошлю за лордом!
От такой угрозы слёзы хлынули из глаз беглянки.
– Не надо! Прошу вас! – всё напряжение этой страшной ночи вдруг вылилось в путанной исповеди человеку, который меньше всего подходил для этого. – Дядюшка! Он..., он хочет на мне жениться!
– Знаю! И что вас в этом не устраивает?
Действительно, об этом знали все, кроме неё, и не видели в намерениях Кавендиша ничего предосудительного! Инн начала горячо оправдываться:
– Поймите, он мне как отец! Я не могу выйти замуж за отца!
– Какая глупость, леди, вполне достойная наивной пятнадцатилетней девчонки! Кавендиш вам не отец, и вообще, не родственник!
– Мне скоро шестнадцать!
– Простите мою неосведомленность! Но разве есть из кого выбирать? Вам не нравится этот – вполне достойный человек, но тогда с кем бы вы хотели связать свою жизнь?
Инн растерянно пожала плечами.
– Ни с кем! Я хотела бы вернуться домой, в Бельгию!
– А в Бельгии, что вы будете делать?
– Не знаю, – озадаченно покачала она головой,– отец Оноре что-нибудь придумает – он очень умный!
– Меня умиляет ваша вера в старого полоумного попа! Что же он ничего не придумал раньше? Томас рассказывал, что неимоверным усилием вырвал вашу хижину из лап кредиторов. А знаете ли вы, что всё это время ваши слуги живут только за счет милостей Джорджа Кавендиша? И смею вас уверить, ему стоит больших трудов в условиях континентальной блокады переправлять эти деньги!
Мучительный стыд и раскаяние охватили девушку.
– Я знаю, сколь многим обязана дядюшке,– горестно поникла она плечами, и смущенно добавила, – но поймите, я не могу..., не могу его принять, как мужа!
Похоже, до Мортланда все-таки дошло, в чём дело, потому что он долго молчал, зато потом жёстко спросил:
– Прошу не считать меня неделикатным, но не кроется ли причина вашего отказа в особом расположении к моему брату?!
Пресвятая Дева! Он знал! Но откуда? Хотя... что она могла на это ответить? Правда была неуместна, ложь невозможна!
– Мне не в чем упрекнуть вашего брата,– прошептала Инн, – он всегда вёл себя, как джентльмен!
И вновь воцарилось молчание, прерываемое только чуть слышным треском свечей.
– Леди Иннин, – голос герцога непривычно смягчился,– пожалуйста, выслушайте меня! Взаимная любовь – это всего лишь химера, придуманная поэтами и романистами, чтобы вымогать из людей деньги за свой сомнительный труд. Кавендиш давно любит вас, и это чувство, очевидно, всегда жило в нём! Достаточно вспомнить, как он бросил умирающую жену и рванулся к вам на помощь. Благо, что в это время в Кавендиш-холле оказался мой беспутный брат, иначе лорд сложил бы голову, где-нибудь на французском берегу. Стоит ли его осуждать за излишнюю поспешность в заключении желанного брака? Джордж всего лишь мужчина! Не упрямьтесь, уступите ему! Поверьте опыту много повидавшего человека – это будет счастливый союз, пусть основанный не на любви, но на взаимном уважении!
Инн застыла – его слова падали на благодатную почву. Ей уже хотелось прислушаться к этим разумным советам, и смиренно вверить себя судьбе, но...
– Дядюшка настаивает на том, чтобы я сменила веру! – возмущенно встрепенулась она,– Кавендиш хочет, чтобы я предала память своих предков. Дю Валльдэ испокон веков были истыми католиками, и у нас есть в семье даже собственные святые!
– Бог един, дорогая, – отстранено возразил Мортланд,– какая разница, по какому обряду ему молиться? У ваших детей в будущем могут возникнуть большие проблемы, если их мать будет убежденной католичкой!
– Детей? – у Инн вновь тошнотворно замерло сердце при мысли о поцелуях дядюшки. – Нет, нет, я не могу! Пожалуйста, позовите сюда Лили!
Герцог чуть слышно вздохнул, с непонятной улыбкой оглядев свою гостью.
– Бог, графиня, создал людей свободными,– неожиданно сдался он, – и кто я такой, чтобы противиться вашей воле и навязывать нежеланные решения. Если вас не устраивает роль уважаемой богатой леди, и особняк Кавендиша вам менее предпочтителен, чем нищая развалюха в Бельгии – в добрый путь! Вот только маленькая неувязка...
Инн вскинула на него встревоженные глаза. Тон герцога, да и сам он чем-то неуловимо переменились.
– Леди Лилианы сейчас нет в Лондоне!
– Нет?
– Они уехали с братом в поместье матери!
– Но дядюшка мне говорил...
– Как раз после его визита внезапно собрались и уехали. Захотелось побыть наедине! Медовый месяц, всё-таки! Угодно ли вам их подождать?
Инн окончательно растерялась.
– Долго?
– Думаю, неделю или две! Кто предугадает поступки новобрачных?! От меня необходимых для поездки денег вы, конечно, не примете?
– Нет!– такая мысль ей и в голову не приходила, но раз он уже отказал...
– Такая щепетильность делает вам честь. Но, может, позволите вас пристроить в хорошую дорогую гостиницу?
Инн покраснела, мысленно пересчитав содержимое своего кошелька. А если кузины не будет две-три недели?
– Спасибо,– поблагодарила она Мортланда,– но я бы предпочла что-нибудь подешевле!
– Увы, в таких местах я не бываю и не могу порекомендовать ничего подходящего, – учтиво склонил он голову,– но и не могу вас отпустить просто так. Мой долг джентльмена не позволяет бросить леди, да ещё столь юную девушку без помощи!
– Но чем вы мне можете помочь? – не поняла Инн.
– Пообещайте, что если попадете, в какую-нибудь неприятную историю, то тот час дадите знать. Иначе я вас просто не выпущу из дома!
Девушка недоуменно пожала плечами – в какую неприятную историю она могла попасть?
– Конечно!
Больше обсуждать им стало нечего, но и выходить на улицу в такой час одной было страшновато. И где искать гостиницу? Инн нервно передернула плечами, поневоле вновь хватаясь за раскаленные виски.
– Я совсем не знаю Лондона!
– Тогда позвольте предоставить свой экипаж и кучера, думаю, что Джек вам сможет помочь!
От заметного облегчения у неё вырвался из груди благодарный вздох.
– О, благодарю вас! Я так устала за эту ночь, что меня едва держат ноги!
Мортланд ненадолго вышел, а когда вернулся, то вынужден был разбудить задремавшую гостью.
– Экипаж ждёт вас, графиня!
Улица встретила их рассеянными сумерками наступающего рассвета. Герцог подсадил в карету полусонную гостью, кутающуюся от пронизывающего холода в его же собственный плащ, сунул вслед саквояж и ридикюль. Затем подошел к груму и что-то ему быстро приказал.
Тот, согласно кивнув головой, сделал знак кучеру трогаться.
Инн облегченно откинулась на мягкие подушки сидения, блаженно закрывая уставшие глаза, поэтому, конечно, не видела, как к провожающему её герцогу бежит слуга.
– За Бисби послали?
– Да, ваша светлость! Всё, как вы приказывали!
Мортланд развернулся, чтобы зайти в дом, но в этот момент его внимание привлекла остановившаяся карета. Сузившимися от гнева и ярости глазами он наблюдал, как оттуда выбирается пьяный брат.
– Том! Что за вид?
Младший Тейлор попытался сохранить равновесие, цепляясь на плечо грума.
– Эдвин? – заплетающимся голосом спросил он.– Разве ты сегодня ночью не с этой великолепной шлюхой Джози? Если она надоела, то может, позволишь мне поиграть с крошкой в любимые игры?
Мортланд встревожено глянул вверх – на окна покоев новобрачной.
– Быстро в дом,– прошипел он,– ты с ума сошел! Нельзя же на второй день после свадьбы...
Внезапно, брат сделал над собой сверхъестественное усилие и предстал перед ним безо всяких признаков опьянения.
– Я больше тебе ничего не должен! – больно ткнул он герцога пальцем в грудь. – Ничего! Я женился, я даже лишил эту дрянь невинности, ну, а дальше... если хочешь, можешь спать с ней сам! Она ведь с пеленок грезила о герцоге!
И Том издевательски хлопнул себя по низу живота.
– Заткнись, придурок!
Обозлившийся Мортланд размахнулся и попытался влепить любезному братцу зуботычину за эту непристойную сцену, но кулак прошелся по воздуху, чуть не повалив по инерции своего хозяина на упавшего без чувств Томаса. Выступление было, по-видимому, лебединой песней Тейлора и теперь он мирно сопел, уткнувшись носом в грязные ступеньки лестницы.
– Уносить? – хмуро спросил грум у хозяина.
Герцог устало вздохнул, и, обреченно махнув рукой, поспешил вверх по лестнице в свои покои. У него было слишком много дел, чтобы излишне расстраиваться по поводу очередной выходки младшего брата.
