Текст книги "И истинным леди есть, что скрывать...(СИ)"
Автор книги: Лилия Гаан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)
СТРЕЙДЖ-ХОЛЛ.
Стояла на диво ясная и теплая для осени погода. Гости не торопились покидать уютное имение и радушную хозяйку, устремляясь по утрам на охоту и радуясь милости природы, забывшей про обязательные для октября дожди.
Герцог не стал сообщать всей многочисленной компании о приезде доктора, представив его только матери и невестке.
– Это лишнее, сын мой! – недовольно высказала герцогиня свое отношение к приезду австрийца. – Лили вот-вот рожать! Что там ещё выяснять?
– Её тетка умерла родами, а мать смогла подарить Кавендишу только одну дочь! Значит, у женщин их семьи проблемы с деторождением, и консультация хорошего акушера не повредит! Людвига Шнитке порекомендовали мне, как лучшего специалиста в Европе.
Лили восприняла приезд доктора равнодушно. Она была в подавленном настроении, и даже подаренная деверем шляпка заняла её внимание всего лишь на несколько мгновений. Безразлично, с отсутствующим видом покрутив в руках изящное творение из атласа и газа (кстати, обошедшееся герцогу в кругленькую сумму), она равнодушно, даже не примерив, положила её назад в коробку.
Мортланд тяжело перевел дыхание. Её настроение ему решительно не понравилось.
– Это самый лучший в Европе специалист по родовспоможению, дорогая!
Лили устало улыбнулась.
– Если вам это доставит удовольствие, то я согласна вытерпеть очередной мерзкий осмотр, но, ваша светлость, ни один даже самый ловкий доктор не сможет родить за меня! Что он может сказать нового?
Сам Мортланд, в общем-то, был согласен с невесткой. Но чувство долга перед братом заставляло его делать для будущего наследника всё, что только было в его силах. Он тоже не ждал ничего нового, и так же, как и Лили, ошибался.
Осмотр велся в присутствии герцогини, но даже если бы почтенный доктор снизошел до обсуждения состояния здоровья будущей роженицы, то они вряд ли поняли друг друга, потому что лекарь говорил только по-немецки.
Зато этим языком вполне владел сам Мортланд, вот ему и предстояло выслушать подробный доклад дотошного австрийца.
– Беременность протекает нормально,– заявил тот,– плод развивается хорошо, слышно сердцебиение и шевеление. Мать – сильная, здоровая женщина, с крепкими бедрами и широкими костьми таза, что хорошо скажется во время родов. Вот только....
Доктор снял с крупного носа пенсне, и, тщательно протерев стекла, вновь нацепил их на место.
– Я не согласен, при всем моем уважении, с английским коллегой в определении срока беременности. Положение плода в лоне и его размер четко указывают скорее на семимесячное, а не восьмимесячное развитие... Я бы даже поставил чуть больше шести месяцев!
Только хорошо натренированное самообладание позволило потрясенному герцогу сохранить равнодушное выражение лица. Теперь надо было думать, что делать с этой информацией дальше!
За столом он внимательно наблюдал за Лили. Молодая женщина плохо ела, не реагировала на обычный светский треп многочисленных гостей и, вообще, казалась углубленной в себя. Немудренно! Любому бы было не по себе в предчувствии разоблачения!
Обед казался бесконечным, разговоры тёток раздражали до звериного воя, матушка только хлопала глазами, с недоумением поглядывая на сына – уж она-то его знала, как никто, и почувствовала, что что-то не так. Гости изощрялись, стараясь обратить на себя внимание молчаливого хозяина, а Мортланд жевал, не чувствуя вкуса пищи, и размышлял, как бы ему поумнее построить разговор с Лили.
– Не хотите прогуляться по парку,– предложил он невестке, когда после обеда все дамы дружно потянулись в гостиную,– сегодня прекрасная погода!
Лили пожала плечами – гулять, так гулять! Честно говоря, ей было всё равно.
А парк был действительно прекрасен – красно-оранжевые листья усеивали дорожки, плыли по воде пруда, и смело соревновались с хвойными породами деревьев сочностью и броскостью красок.
Мортланд с леди не спеша брели по шуршащим аллеям. Увы, сегодня им было не дано в полной мере насладиться свежим и приятным ветерком и особым горьковатым запахом умирающей листвы.
Герцог окинул озабоченным взглядом осунувшееся лицо невестки, и решил, что столь неприятный разговор все-таки не стоит откладывать:
– Вы ничего не хотите мне объяснить?
Лили удивленно покосилась на деверя.
– Что именно нуждается в объяснении?
– Допустим, каким образом ваша восьмимесячная беременность превратилась в шестимесячную?
О том, что он плохо выбрал место для столь щепетильного разговора Мортланд понял сразу, как только увидел, что побледневшая женщина начинает заваливаться на бок. Герцог едва успел её подхватить, и с трудом дотащил погрузневшую женщину до ближайшей скамьи. Благо, нюхательные соли оказались при ней, и прошло не так уж много времени, прежде чем они сумели возобновить беседу.
– Моя беременность, – враждебно заявила Лили, едва придя в себя,– проистекает из естественных причин, и сказать мне по этому поводу больше нечего!
На герцога глянули настолько надменные глаза, что он даже слегка опешил:
– Вы знали! Вы всё это время знали, что Томас не может быть отцом вашего ребенка! Тогда на что же вы рассчитывали?
Лили нервно стянула перчатки с рук, едва ли осознавая, что делает.
– Я ни на что не рассчитывала! Просто дожидалась, когда ребенок появится на свет, чтобы начать процедуру развода!
Мортланд ошеломленно смотрел на её застывшее в подчеркнутой невозмутимости лицо. Однако это уже было чересчур!
– Вы осознаете все последствия этого шага? Что дальше будет с вами, с младенцем, и всем домом Тейлоров, в конце концов?!
– Будущее дома Тейлоров меня ни в коей мере не интересует,– сухо отрезала Лили,– и я с большим удовольствием расстанусь и с вами, и с вашим братом! Ну, а дальнейшее уже не касается никого, кроме меня!
Ничего себе! Герцог зло хмыкнул.
– Вы ошибаетесь, сударыня! Или думаете, что джентльмен, который обжимался с вами на глазах сомнительной публики в Воксхолле, выступит ответчиком в бракоразводном процессе?
Только что мертвенно-бледные щеки Лили пошли багровыми пятнами.
– Это не ваше дело!
– Нет, моё, – завелся Мортланд,– ещё как – моё! Ведь это моя семья окажется в центре скандала, имя моего брата обваляют в грязи, и именно мне думать, куда девать вашего ублюдка!
Кто бы мог подумать, что женщина, имеющая солидное чрево, может подскочить с места с такой прытью, но это было ещё не всё! Ошеломленный герцог едва моргнул глазами, отшатываясь от внезапно выросшего перед носом капора, когда вдобавок его щеку обожгла хлесткая пощечина.
– Не смейте называть моего сына ублюдком!
Мортланд потер загоревшуюся щёку, растерянно глядя в разъяренные глаза беременной женщины. Вот и он дожил до того, что женщины бьют его по лицу! Но с другой стороны... герцог посмотрел на невестку с уважением. Надо же, малышку, оказывается, так просто не выбить из седла!
– Ладно, – мирно сказал он,– сознаю, что погорячился! Но и вы должны меня понять!
Лили обессилено опустилась на место, судорожно схватившись за живот. Растревоженный состоянием матери ребенок закрутился в чреве волчком.
– Мы можем ещё много чего сказать друг другу,– болезненно сморщившись, пробормотала она, – но от этого ничего не изменится! Я в какой-то степени даже рада, что вы узнали об этом – надоело жить в страхе!
– Гм-м...
Герцог надолго задумался, глядя вдаль аллеи, на медленно кружащиеся перед падением на землю листья. Как Лили не пыталась сохранить лицо в этой неприятной ситуации, она все же со страхом ждала, к какому решению он придет. Чтобы это ни было, будущая мать точно знала, что ничего хорошего его задумчивость не сулит.
Но Мортланд неожиданно присел рядом и, что было ещё более странно, крепко сжал её руки.
– Я думаю, что мы что-нибудь предпримем в связи с вашей беременностью, но при одном условии!
У Лили удивлением округлились глаза.
– А что в этом случае можно предпринять? Да ещё на каких-то условиях?
– Кое-что можно! Что именно – сразу я вам сказать не смогу, потому что должен кое с кем посоветоваться, но..., – в его голосе стали отчетливо слышны железные нотки нажима,– взамен вы должны пообещать, что больше не доставите мне огорчений подобного рода!
Леди недоуменно взирала на деверя, пытаясь сообразить, что у него в голове. Лили его не понимала, и это её беспокоило, но с другой стороны – разве у неё был выбор?
– Хорошо, я попробую ужиться с Томом! Если вы именно этого хотите?
– Именно этого!
ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ.
– Ох, дорогая,– скрипела свекровь, восседая рядом с беременной снохой в экипаже,– как же я ненавижу дорогу в Мортланд-холл. Для меня это всегда была дорога к родовой боли. Трижды я проехалась по ней. Троих сыновей родила!
– Троих? – удивилась, с трудом сдерживающая зевоту Лили.
– Да, – горько вздохнула герцогиня,– был ещё один мальчик, но он умер сразу после рождения, я его даже не увидела!
Закутанные в меха дамы сонно тряслись в экипаже. Где-то следом ехали ещё и миссис Элспет с тетками, но Лили решительно воспротивилась их присутствию рядом.
– Тесно,– капризно сморщилась она, обхватив руками чрево,– мало воздуха. Будет вполне достаточно вас, матушка!
И вот сейчас, вынужденная коротать время в обществе нелюбимой снохи, которой она всегда опасалась, герцогиня вещала ей об удивительном месте, в которое они добирались.
– Когда-то это был большой, хорошо укрепленный замок – настоящее баронское гнездо в старинном нормандском стиле. Родовой девиз Тейлоров: 'Несущие смерть!'. Вот за это замок и прозвали Мортландом – 'землей смерти'. Впоследствии, это прозвище переросло в родовое имя, и герцогство, с легкой руки короля Генриха Восьмого, превратилось в Мортландское. Все Тейлоры были людьми сложными и малоприятными, но отличными рубаками и ловкими придворными, что позволяло им сохранять головы даже при Тюдорах, когда они рубились подобно кочанам капусты. Во времена реставрации замок был переделан под дворец, но не сказать, чтобы замысел особо удался!
Дама уныло поморщилась, тяжело вздохнув.
– Это по-прежнему средневековое, жутко неудобное жилище, с насквозь продуваемыми огромными помещениями. В спальнях стоят гигантские кровати, в которых может, не теснясь, разместиться человек десять. Холод, жуткие сквозняки, камины величиной с двухэтажные дома! Благо, что только Том родился у меня зимой, иначе я так бы и умерла от родильной горячки в этом склепе былой славы.
Тут глаза герцогини наткнулись на выпуклый живот снохи, и она запнулась, сообразив, что, пожалуй, её жалобы не к месту.
– Но Эдвин,– преувеличенно жизнерадостно поправилась она,– обязательно что-нибудь придумает. Он заботливый сын и брат. Вот увидите – вам будет и тепло, и удобно!
Лили недоверчиво скривилась. Её мало интересовали фамильные легенды Тейлоров – эти сказки вызывали у неё, по меньшей мере, скуку. Она понимала только одно, что едет в малопривлекательное место, чтобы выдержать самое страшное испытание в жизни любой женщины – роды! И задержится там гораздо дольше, чем ждут от неё свекровь и тетки.
Лили, не в пример кузине, была полностью лишена романтики, поэтому вид горделивого замка с семью башнями на холме вызвал у неё только тоску, а уж когда они подъехали к старым, украшенным гербом Мортландов воротам усадьбы ей моментально захотелось, как можно быстрее покинуть это место.
Старинный, заросший столетними дубами и вязами замерзший сад, лишенный листьев и грустный, навевал печаль по давно прошедшим дням, когда жилище ленд-лорда было сосредоточием всей округи и в нем жила масса окрестного люда. Теперь же дам встретил лишь старый дворецкий.
Лили угрюмо рассматривала древний холл – он был таких размеров, что там могли свободно разместиться с сотню рыцарей в полном боевом облачении. Каменный, из широких плит пол, теряющиеся где-то в высоте своды..., и холод, холод!
– Предки Мортландов должны были обладать несокрушимым здоровьем, чтобы жить в этом леднике,– пробурчала она, кидая саркастические взгляды на рыцарские облачения неведомых времен, которыми в изобилии был изукрашен этот негостеприимный зал.
Вскоре в холле появилась и другая, не менее древняя прислуга.
– Вам приготовлены спальни, миледи!– чопорно присела высохшая от старости экономка.– Камины горят, тепло, хотя его светлость предупредил нас, что вы приедете только через неделю.
Действительно, они выехали раньше, потому что кто-то из соседей напугал герцогиню ожидающимися снегопадами, и та, опасаясь нарушить приказание сына, решила поспешить. Проклинающая про себя всех Мортландов и заведенные ими дурацкие порядки, Лили поднялась за старухой на второй этаж по огромной каменной лестнице, помнившей, наверное, ещё набеги викингов, а то и завоевание Британии Цезарем.
Спальня превзошла все её самые худшие опасения – огромная комната, в центре которой возвышалась подобно королевскому ложу гигантская кровать под бархатным пологом. Сложенные из камня кое-как оштукатуренные стены защищали древние шпалеры, на которых когда-то были изображены батальные сцены, судя по сохранившимся на ветхой ткани обрывкам лошадиных хвостов и фрагментов боевых доспехов. И ни ковров, ни ванны, ни мягкой мебели, уж не говоря о прочих удобствах. И только ярко и жарко полыхал камин, навевая мысли не о тепле и уюте, а о пламени ада и огнях чистилища.
Горничная леди и то остолбенела.
– А где здесь туалетная, гардеробная? Где разбирать вещи?
Лили мрачно глянула на девушку, и велела разбирать кофры прямо здесь, на крышках старинных испанских сундуков. Пройдясь среди величественной и громоздкой мебели, более подходящей сказочному великану, чем молодой женщине, леди подошла к высокому стрельчатому окну. Снаружи разыгралась непогода – сек ледяной дождь, и хмурая дымка затянула весь горизонт, окутывая промозглой мглой многочисленные деревья.
Измученная Лили скинула только кофту, и прилегла на постель. Она очень устала – всю дорогу младенец крутился как волчок, не давая нормально дышать, и ей теперь хотелось только покоя.
– Наверное, его светлость посчитал, что я не выдержу тягот пребывания в этом месте и скину ребенка!– решила она про себя, пытаясь поудобнее устроиться.
По подсчетам близких Инн должна была родить в конце ноября. Но дни шли за днями, становилось всё холоднее и всё более бесприютно, а младенец и не думал покидать тела матери. И по мере приближения Рождества дамы семейства Тейлоров проявляли всё больше и больше нетерпения.
– Что такое, дорогая? Здоровы ли вы?
– Абсолютно! – бормотала Лили, с тоской вспоминая обещание Мортланда, как-то изменить ситуацию.
– Может, пригласить врача,– подхватывали тетки, обеспокоенные перспективой встретить Рождество в такой глуши, – наверняка, что-то не так!
– Я напишу Эдвину,– решилась герцогиня,– пусть привезет какого-нибудь опытного акушера. Всё-таки ты, милочка, запаздываешь уже недели на три! Мало ли что...
Герцог прибыл незадолго до Рождества, как раз к ужину, но долгожданного доктора не привез.
– Да,– твердо ответил он в ответ на беспокойство матери,– я проконсультировался. Беременность иногда затягивается и до десяти месяцев. Это нормально! А Лили обойдется услугами местного доктора и акушерки.
– Но скоро Рождество!
– Что ж, встретим его в доме предков!
За столом он обменялся красноречивым взглядом с невесткой, приказывая той проявить терпение, но доведенная до невменяемого состояния встревоженная женщина уже не могла дольше ждать.
Мучаясь от бессонницы и тревоги, она с трудом дождалась, когда все заснут и решила без помех выяснить, что все-таки у деверя на уме.
Старый замок был чересчур перегружен лестницами, закоулками и переходами, причем все они были чудовищно запутаны в процессе многочисленных переделок и перестроек здания. Можно было долго подниматься по лестнице, чтобы упереться головой в потолок, или идти по коридору, который заканчивался тупиком. И вот, по этому бесконечному лабиринту в поисках покоев Мортланда, и блуждала, закутанная в теплый плед и придерживающая раздутое чрево Лили.
Приблизительно она знала, куда идти, но ночью всё выглядит иначе, чем днем, а колеблющееся слабое пламя свечи мало освещало путь. Пару раз Лили свернула не там, где надо, и даже заплакала от отчаяния, уткнувшись в заложенную кирпичом стену. Пришлось возвращаться назад, и начинать всё сначала. Немудрено, что когда беременная женщина, наконец-то, оказалась у искомой двери, то уже едва стояла на ногах.
Она постучала, подождала, но никто не ответил. По-хорошему, надо было вернуться назад, но у Лили не было сил даже держаться на ногах, не то, чтобы ещё и соблюдать правила приличия.
Да и вообще, раз она сюда все-таки добралась, глупо было отступать от задуманного.
И женщина дерзко вошла в едва освященную потухающим камином комнату герцогских покоев. Это была огромная, холодная комната, в которой терялась даже гигантская кровать с пологами. Судя по всему, её хозяин крепко спал.
– Ваша светлость, – она решилась его разбудить, в изнеможении упершись в столбик балдахина,– проснитесь!
Но края полога даже не шевельнулись.
Лили совсем неподобающим образом чертыхнулась. Неужели Мортланд, где-то бродил даже в столь поздний час? Но где его могло носить, когда весь замок давно спит?
Разозлившись, она резко распахнула бархатные полотнища и замерла – деверь безмятежно спал, раскинувшись среди меховых одеял совершенно обнаженным. Шокированная Лили скользила взглядом по едва видимым ногам, рукам и спине спящего мужчины, и её губы искривила невеселая улыбка. Более неприличной ситуации и придумать было невозможно, и лучше бы ей, конечно, удалиться, но... у Лили не было сил скитаться по замку. У неё не только ныли ноги, но и болело всё тело, казалось, грозя разломиться на сотни кусков.
Обхватив руками живот, она осторожно опустилась на прикроватный ящик и облегченно перевела дыхание. Но поза была неудобной для моментально возмутившегося таким отношением младенца, и он ожесточенно забрыкался. Да ещё сильной болью заныла спина. Ей надо было срочно прилечь!
– Ладно,– сказала себе тяжело вздохнувшая Лили,– эта кровать похожа на ипподром! Если я немного полежу на краю, то никто об этом не узнает! Согласна, что это чистой воды безумие, но что мне ещё остается делать? Несколько минут отдыха, и я пущусь в обратный путь!
И беременная женщина, затаив от напряжения дыхание, затащила свое грузное тело на кровать. Накинув на чрево край подбитого мехом одеяла, чтобы согреться, Лили немного расслабилась, покосившись на темный затылок мирно спящего деверя.
– Если бы меня сейчас хоть кто-нибудь увидел,– хмыкнула она,– то... я даже не берусь предвидеть, что могло случиться! Понятно, что Мортланд не может на мне жениться, коль я замужем за его братом. Обвинить нас в адюльтере, исходя из наличия пивного жбана, который я ношу вместо живота, тоже будет затруднительно!
Лили в лицах представила диалог с возмущенными тетками, немного похихикала..., и крепко заснула. Снилось ей что-то очень хорошее, светлое – то ли сад, то ли парк, цветы, лошади... Мортланд!
Наша героиня испуганно распахнула глаза и наткнулась на взгляд, склонившегося над ней мужчины.
– Вот так сюрприз, леди, – тихо пробормотал он, пристально изучая её лицо.– Знаете, Лили, вам идет даже беременность.
Она слегка похлопала ресницами, чтобы окончательно понять – что за странный сон ей приснился? Но, нет – мужчина по-прежнему оставался рядом, и тогда Лили вспомнила, почему оказалась с ним в одной постели.
– Вы несколько припозднились с вашими комплиментами моей красоте,– она с трудом попыталась встать, правда, без особого успеха,– да и здесь я по-другому делу! Как-то, два месяца назад, у нас с вами состоялся разговор, и вы обещали помощь. И если вы можете жестом фокусника разрешить мою проблему, то самое время продемонстрировать это умение?
Мортланд, немало не стесняясь, встал с постели. Возмущенно ахнувшая женщина едва успела закрыть глаза.
– Что вы демонстрируете стыдливость? Ручаюсь, что когда я спал, вы тщательнейшим образом рассмотрели меня во всех деталях!
Он был несносен!
– Я уже вам объяснила...,– разъяренно распахнула глаза Лили, как раз для того, чтобы увидеть, как джентльмен, натянув штаны, копается в своих вещах.
– Вот, – обернулся он к ней, держа в руках флакон темного стекла,– выпьете, когда вернетесь к себе!
Лили моментально пробил холодный пот страха.
– Что это?
Деверь пожал плечами, выбирая из кучи одежды рубашку.
– Не знаю! Мне дал настой один знакомый коновал. Он поручился, что всё, годящееся для лошадей подойдет и для леди. Когда у кобылы нужно по какой-то причине стимулировать роды, ей дают ведро этой дряни, но вам, маркиза, думаю, хватит и пинты!
– Что?!!
Лили затрясло от возмущения, и она моментально подскочила с постели.
– Вы хотите меня отравить?
Глаза джентльмена холодно сверкнули.
– Я хочу вам помочь! И это единственное, что пришло мне в голову. Если вас что-то не устраивает, вылейте флакон и готовьтесь к неприятностям!
Лили в отчаянии схватилась руками за виски.
– Подождите, я ничего не понимаю! Но... но, если родится мальчик, а вы никогда не женитесь, то именно он станет герцогом?!
Мортланд безразлично пожал плечами.
– Скорее всего!
– Но тогда... в ваших интересах, чтобы он погиб!
– Лили, не надо делать из меня монстра! Давайте, предоставим всё решать Всевышнему! Итак, вы будете это пить или нет?
Лили взяла в руки холодный флакон, с ужасом глянув на его темное содержимое. Что там – жизнь или смерть?
Мортланд с интересом наблюдал за её лицом.
– Вы должны чётко осознавать, что вас ждет впереди, если не решитесь выпить это пойло! Понятно, что придется покинуть этот дом. Своих денег вы не получите, потому что они принадлежат теперь Тому, и без особого постановления суда никто не выдаст вам даже пенни. Насколько я знаю Кавендиша, тот не только не поможет, но и вычеркнет ваше имя из семейного молитвенника. Родственники, подруги, знакомые – все с презрением отвернутся от распутницы!
Герцог тяжело перевел дыхание, снисходительно глядя на побледневшую женщину.
– Возразите, что вам поможет отец ребенка? Не факт! Неизвестно, что у него на уме, и как дальше будут развиваться ваши отношения?! Вы не первая женщина, доверившаяся любовнику и безжалостно оставленная им. Любовь, знаете ли, имеет свойство исчезать бесследно! Приходят другие женщины, не менее красивые, не менее желанные, но ещё не завоеванные. А это так щекочет нервы и возбуждает любовный пыл, не то, что давняя, всеми брошенная и оставленная любовница, к тому же во всем зависящая от твоих прихотей и настроений! И очень скоро вы поймете, что в тягость тому, кто ещё недавно клялся в вечной любви, и уйдете сами. Но вот куда? Мне не хочется продолжать, чтобы не пугать вас весьма незавидной судьбой женщины, упавшей на самое дно. Да, не скрою, пить эту гадость опасно и для вас, и для ребенка, но если вы этого не сделаете, то вашей судьбе не позавидует даже судомойка. У неё хотя бы есть верный кусок хлеба!
Сказать, что Лили была потрясена этими словами, это ничего не сказать.
– Я должна подумать! – тихо сказала она, и, держась за вновь разболевшуюся спину, двинулась к двери.
– Сударыня...,– Мортланд ещё попытался сказать ей что-то напоследок.
Но Лили, взяв свечу с каминной полки, только смерила его хмурым взглядом.
– Всё! Сегодня вы уже наговорили вполне достаточно! Оставим, что-нибудь на завтрашний день! – и, не выдержав, горько добавила. – А я вас так ждала...
Леди Тейлор ползла по ночным коридорам, пробираясь в свое крыло и практически не видя дороги. Она даже на мгновение не усомнилась, что Мортланд предложил ей принять настоящий яд. Это вытекало из логики событий, и её смерть была во всех отношениях выгодна семейству Тейлоров.
Но Лили умирать не собиралась, чтобы не ждало в её в конце пути, поэтому в гневе швырнула флакон, полюбовавшись, как он разлетается на куски, ударившись о стену. В конце концов, будь что будет – покончить с собой она всегда успеет!
Беременная женщина уже свернула в коридор, ведущий к её комнате, когда со стороны холла послышался странный шум – громкие голоса и даже смех! Кто же это мог позволить себе вести подобным образом в герцогском дворце, да вдобавок ещё ночью? И озадаченная леди, в который уже раз за эту ночь повернула назад.
В холле действительно горели свечи, и бодрый мужской голос говорил дворецкому:
– Мне настолько не терпелось попасть в этот склеп, что я решил не ночевать на постоялом дворе, и мчался без передышки практически всю ночь! Не надо никому сообщать о моём приезде – посмотрю на их вытянувшиеся физиономии, когда выйду к завтраку!
Да кто же это мог быть? Лили спустилась на несколько ступенек и, с трудом перегнувшись через перила, посмотрела вниз.
Неизвестный джентльмен уже разделся, и теперь наблюдал, как зевающие во весь рот лакеи заносят его вещи.
– Осторожнее, олухи! Не разбейте зеркало!
Какой странный, бесцеремонный гость!
– Надеюсь, что мою комнату скоро приготовят?
– Да, ваша светлость, Смайлз уже пошёл растапливать камин, а Бетти приготовит постель! Ваши вещи сейчас доставят!
И тут гость внезапно поднял голову и глянул прямо на наблюдающую за ним женщину.
– Ба! Да это любимейшая супруга вышла встретить муженька! Приди же ко мне в объятия, дорогая!
Синие дерзкие глаза... да это же Томас! Изрядно похудевший, коротко остриженный, но всё такой же язвительный! Для одной ночи это уже было лишним!
– Томас! – потрясенно пробормотала Лили, глядя, как тот, перескакивая через ступеньки, несётся к ней. – Только не сегодня!
Тейлор подбежал к оцепеневшей от ужаса жене, с жадным любопытством рассматривая её вздутый живот и потрясенное лицо.
– Я вернулся к тебе, дорогая! А ты, как не странно, всё ещё на сносях!
Чужой, далекий, опасный человек – какое он мог иметь к ней отношение? Лили было настолько неприятно его лицо, что захотелось зажмуриться. Тейлор, между тем, прижался к её руке поцелуем.
– Надо же, даже раздувшись, словно обожравшаяся корова, вы, любовь моя, по-прежнему красивы!
Прикосновение его губ сразу же воскресило в памяти мерзкую ночь после венчания, когда он впился в неё пахнущими бренди мокрыми губами, словно пиявка. Лили резко вздрогнула, стряхивая оцепенение, и попыталась выдернуть пальцы.
– Пожалуйста,– задыхаясь, пробормотала она,– не надо!
– Что – не надо? – глаза Томаса весело округлились. – Милая, вы о чем?
Но она уже не слышала его. Темный, мрачный страх сначала сковал её тело, а потом заставил брезгливо содрогнуться. Лили собралась с духом и с внезапной силой толкнула нависающего над ней мужчину, резко упершись в его грудь сжатыми кулаками.
Пока изумленный Томас пытался сохранить равновесие, чтобы не покатиться вниз по лестнице, его супруга, схватившись за живот, попыталась скрыться в коридоре. 'Бежать, бежать, куда угодно, но только подальше от этого негодяя!' – билась в голове навязчивая мысль, когда она услышала ругань догоняющего её супруга.
– Какой бес в тебя вселился, дорогая! Успокойся! Тебе нельзя волноваться!
Но Лили только подхлестнули его увещевания. Женщина прибавила шагу, но страшная, опоясывающая боль охватила её поясницу, и была настолько сильной и неотвратимой, что будущая мать испуганно закричала, схватившись за живот, и обессилено повисла на руках подоспевшего мужа.
– Эй, кто-нибудь,– громко закричал тот, глядя, как она извивается в его руках от боли,– помогите! Доктора!
Спустя несколько минут вокруг супругов столпились все члены герцогского семейства – тетки и герцогиня, в чепчиках с папильотками и в теплых шалях. Прибежал и натягивающий сюртук герцог.
– Том!?
– Том? Откуда?
– Что происходит?
– Роды, видимо!
Набежавшая прислуга осторожно извлекла из рук Тейлора тело стонущей от боли жены, и осторожно повела в спальню.
И только тут всё семейство сумело, наконец-то, прижать к груди вернувшегося с войны Томаса.
– Мальчик мой,– с радостной улыбкой обратилась герцогиня к младшему сыну,– давно ли ты в Англии и почему не написал о своем приезде?
Но Тейлор лишь мрачно приказал лакею растопить камин в гостиной, куда и последовали все судорожно зевающие и зябко вздрагивающие женщины в сопровождении Мортланда.
– Я хотел,– устало пояснил он,– сделать сюрприз на Рождество. Мчался сюда, как сумасшедший, загоняя коней, прямо из Дувра!
Мортланд с добродушной улыбкой смотрел на брата, которого боялся уже никогда не увидеть. Совсем недавно в министерстве хорошо осведомленные лица откровенно сказали герцогу, что надежды на благоприятный исход дела мало.
Тетки ещё немного радостно поболтали с всеобщим семейным любимцем и рассосались по спальням, герцогиня же удалилась к рожающей невестке. Братья остались одни.
– Было трудно? – сдержанно поинтересовался Мортланд.
Томас незаметно пожал плечами.
– Как всегда. Я попал в неприятную переделку, но зато получил в награду большой отпуск для поправки здоровья.
– Ты был ранен?
– Так, ерунда... – Том не хотел распространяться о своих боевых заслугах, его волновало другое, – я думал, что Лили давно разродилась! И удивился, случайно узнав в Дувре, что вы всем семейством находитесь в Мортланд-холле! Я, конечно, далек от таких дел, но даже простых подсчетов и то достаточно, чтобы сообразить – этот ребенок сидит в моей супруге чуть ли не год!
Герцог тяжело вздохнул и сделал знак лакею, чтобы тот принес поднос с выпивкой – предстоял нелегкий разговор.
– Ты не прав, – с нажимом заявил он брату,– потому что так напился в ночь перед отбытием в Дувр, что не помнишь, как закончил её в спальне супруги!
– Ты уверен?
– Абсолютно! Я зашел к тебе на рассвете, и выяснилось, что ты на половине Лили!
– Но... проснулся я в своей спальне.
– Видимо, потом вернулся. Так что...
Чем грубее ложь, тем легче её преподносить. Главное – говорить твёрдо, уверено, соблюдая спокойствие и невозмутимость, что Мортланд блестяще и продемонстрировал.
Томас в сомнении налил себе бренди.
– Ничего не помню, ничего!
– Бывает, – снисходительно согласился старший брат,– так что твоя жена только чуть задержалась со своим делом! Я консультировался с доктором – это нормально!
– Как она вела себя?
– Как и положено соломенной вдове, практически не вылезая из деревни!
Они замолчали, отдавая дань напитку, когда их тет-а-тет прервала взволнованная герцогиня.
– Это все-таки роды, – произнесла она, неодобрительно покосившись на почти опустевший графин, – послала за доктором, но схватки такой интенсивной силы, что, боюсь, тот вряд ли успеет!
