Текст книги "И истинным леди есть, что скрывать...(СИ)"
Автор книги: Лилия Гаан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)
УАЙТС-КЛУБ.
Всё это время Мортланд старался избегать встреч с Кавендишем. Не то, чтобы он мучился угрызениями совести, но и смотреть на страдания этого разумного человека из-за глупой и бестолковой девчонки ему не хотелось. Конечно, лорд не надоедал ему жалобами на сбежавшую невесту, но в свое время сообщил, что Иннин покинула его, чтобы вернуться в Бельгию. Кавендиш переживал, каким образом девушка осуществит свое намерение, и просил содействия Тейлоров в организации поиска беглянки.
Мортланд и Томас сделали всё, о чем их просил лорд, но, разумеется, ни в одной из прибрежных гостиниц исчезнувшей Иннин погоня не нашла. Герцог не имел привычки посвящаться кого-либо, даже брата в свои альковные дела, и находящийся в неведении Том волновался и беспокоился о судьбе юной француженки.
– У нас был роман! – с горечью признался он брату. – Знаю, что повел себя безответственно, но... посуди сам! Такая красавица! Никто бы не удержался...
– Ты её соблазнил?
Томас досадливо поморщился, прежде чем ответить:
– Нет! К счастью, мне помешали довести дело до конца. Как бы тогда я смог смотреть в глаза тестю? В свое оправдание могу лишь сказать, что не подозревал о его намерениях жениться на очаровательной крошке!
А вот Мортланд не считал себя виноватым перед Кавендишем. Девчонка в Бельгии ли, в Англии (всё равно!), отказавшись от брака с лордом, рано или поздно стала бы куртизанкой. У неё просто не было иного выбора! Так почему бы не упростить ей этот путь, предложив, к тому же, более выгодные условия, чем она бы получила в любом, даже самом дорогом борделе?
Но сегодня ему нужно было срочно увидеться с Кавендишем, чтобы обсудить поведение невестки. Лили серьезно беспокоила его – вчерашняя вспышка гнева, агрессивность! Герцог не привык к таким эксцессам в собственном доме, да ещё со стороны столь юной леди. Нужно было задать по этому поводу несколько вопросов её отцу.
Кавендиш похудел и заметно постарел, но все же идеально держал себя в руках, и никто из его одноклубников не подозревал, какие страдания он испытывает, невозмутимо шурша газетой в гостиной.
'Одиночество в толпе' – основополагающий принцип поведения истинного английского джентльмена в обществе, и в лице Кавендиша он нашел свое идеальное воплощение.
Лорд внимательно выслушал жалобы Мортланда на дочь.
– Да, – тяжело вздохнул он,– Лили нужно твердой рукой держать в узде! Не знаю, от кого она унаследовала такое своенравие, но в свое время мне приходилось прибегать к силе, усмиряя её норов!
– К силе? – удивился герцог. – А именно?
Кавендиш чуть улыбнулся.
– Пара пощечин не повредит ничьему здоровью, но хорошо прекращает женские истерики!
– Вы мне советуете..., но я ведь ей не муж, а всего лишь временный опекун!
– Я не считаю себя вправе давать вам какие-либо советы, даже относительно своей дочери. Вы спросили – я ответил! А как уж вы будете решать эту проблему – не моё дело!
Да, даже потеря невесты не изменила характера Джорджа Кавендиша. Невозмутимо выдав эту тираду, он вновь уткнулся в газету, всем видом показывая, что считает разговор законченным.
КАЛВЕРТ.
Тело любимого напоминало загадочную карту страны утонченного наслаждения.
Лили, затаив дыхание от восхищения, нежно обводила пальцем рельеф заросшего черными волосками мускулистого живота, испещренную тонкими страшными шрамами широкую грудь.
– Откуда это, любовь моя?
– Обычная драка! Повалялся недели три, да и.... на мне всё заживает, как на собаке!
– А это,– она уважительно нащупала на плечах и спине жуткие следы перетяжек буграми вздутой кожи,– это тоже от ножа?
– Нет, котенок, это от плети. Меня долго секли, и я выжил просто чудом!
– Секли?
– Тебе вовсе не надо знать, каким наказаниям подвергаются провинившиеся матросы флота Его величества короля Англии.
– Так ты был матросом?
– Скажем, юнгой! Меня продали на корабль в семилетнем возрасте.
– Кто?
– Какая разница? Главное, что сейчас я с тобой, и поверь, это уже немало! Нужно жить только сегодняшним днем, не думая о том, что будет завтра, потому что оно может так и не наступить.
– Ты это так странно говоришь!
Лили возбужденно уткнулась носом в пушистую грудь. Ей казалось, что вся комната как ватой забита сладострастным привкусом его кожи, заполнена его тяжелым дыханием..., он уже дважды овладевал ей сегодня, и всё равно, её как волной окатывало желание вновь почувствовать на себе чудесную тяжесть его тела. И она невольно льнула и льнула к Тони, получая наслаждение даже от простых прикосновений к его рукам, груди, плечам... Но любовник был явно чем-то озабочен.
– Тебе не стоит ссориться с Мортландом!
– Это произошло случайно!
– Ничего случайного не бывает,– угрюмо возразил Калверт,– он по-прежнему занимает твое сердце. И твои наскоки – обида за его пренебрежение!
– Нет!
– И все-таки мне бы не хотелось, чтобы ваши отношения окончательно испортились. Будь сдержаннее, ангел мой! Тебе вскоре это понадобится.
Надо сказать, что Лили не поняла, что он хочет сказать. В голосе Тони звучали и грусть, и предупреждение, и неясное сомнение. Впрочем, в его присутствии она вообще очень плохо соображала, больше думая о его ласках, чем о смысле слов. Даже звуки голоса любовника и то опьяняли её, доводя до нетерпеливой дрожи. Ей постоянно хотелось гладить и целовать каждый дюйм его тела!
– Мортланд невыносим – мелочный и занудный брюзга!
– Нужно немного подождать, и, уверяю, он превратится в самого преданного друга!
– С чего бы это?
– Если ты выполнишь своё главное предназначение – зачнешь наследника! Видишь ли, любовь моя, сколько бы ни безобразничал твой супруг в чужих постелях, продолжателя рода ему сможешь родить только ты. И если маркизу недосуг было заняться своими прямыми обязанностями, то будет только справедливо, если отцом его сына окажусь я! Если на то будет Господня воля...
Лили озадаченно потерлась носом о плечо любовника. Ей стало не по себе.
– Но, дорогой, Тома уже второй месяц нет дома. Думаешь, Мортланд не догадается, что муж к моему младенцу не имеет никакого отношения? А с той единственной ночи, вообще, прошло уже три месяца!
Но Калверта почему-то это возражение смутило мало.
– Никто не знает, что ночь была единственной... даже сам Тейлор! Ты сама рассказывала, что он все время был до бесчувствия пьян – откуда ему помнить, было у вас что-либо или нет? А в остальном.... Женщины иногда на месяц перенашивают детей! А там видно будет, может, ты родишь раньше срока!
– Откуда ты знаешь?
– Я сам отец трех малышей!
Неожиданная ревность захлестнула Лили с головой – другие женщины в его жизни! Неужели эти губы целуют ещё кто-то? И действительно, что ей известно о Тони, кроме того, что он руководит благотворительным заведением?
– У тебя есть семья?
– Нет!
– А любовница?
– Сейчас она лежит рядом со мной!
– Я имею в виду других женщин!
– Есть и другие женщины, но не здесь и не сейчас!
– А где твои дети?
– Растут! Слишком много вопросов, милая! Слишком много ненужных, глупых вопросов!
Его голос прозвучал предупреждающе, и у Лили тут же выступили слезы на глазах. Тони тяжело вздохнул и прижал её голову к груди.
– Малыш, не сердись. Я понимаю, что тебе это любопытно, но у нас так мало времени!
Его губы прижались к её виску.
– Обними меня, любимая!
Так, наверное, змей соблазнял Еву, и уж если праматерь променяла Эдем на грех, то что она могла противопоставить ласкам возлюбленного?
Покачиваясь по ходу кареты, Лили сидела, уткнувшись в плечо любовника, полностью обессилившая и притихшая. Казалось, не прошло и мига, как экипаж остановился у заднего крыльца приюта.
– О,– застонала она, судорожно вцепившись в лацканы его сюртука,– неужели уже приехали? Но почему так быстро мчится время, когда мы вместе? Я не хочу с тобой расставаться..., вот если бы ехать и ехать куда-нибудь!
Калверт нежно поправил прядку с трудом приведенных в порядок волос любовницы.
– Ангел мой, а что если я приглашу тебя послезавтра на маскарад в Воксхолл? У тебя есть подходящий костюм?
Юная леди Тейлор удивилась настолько, что даже отступила чудовищная усталость.
– Найдется, но как я смогу выбраться из дому? Это диво дивное, что мои дуэньи терпеть не могут отменять собственные приемы – я ведь шагу не могу сделать из дому без их опеки! Все вечера расписаны на месяц вперед. Завтра, правда, у нас карточная игра, поэтому мы никуда не поедем с визитами.
Калверт снисходительно хмыкнул.
– Когда весь дом уснет,– прошептал он ей на ухо,– ты, ангел мой, тихонечко выскользнешь из спальни и пройдешь к черному ходу!
– Но там будет закрыто, слуги укладываются спать рано, когда хозяйки дома.
– Дверь будет открыта,– заверил её любовник,– останется только выскользнуть за ворота, а там буду ждать я. Мы знатно повеселимся!
Лили улыбнулась, с восторгом глядя в любимое лицо.
– За вами, сэр, хоть в ад!
– Ну, так далеко – не надо...
МАСКАРАД.
Зеленый травянистый бархат верхнего платья с рукавами до колен, золоченый пояс на линии бедер, распущенные волосы, да тонкий обруч диадемы вкупе с плотной маской – в общем, её маскарадный костюм был непритязателен. Но Лили он нравился, так как хорошо подчеркивал и тонкую талию, и волнующую округлость бедер, а главное, выставлял на всеобщее обозрение её главное сокровище – золотистое руно густых волос, обычно целомудренно спрятанное в благопристойную прическу.
– Я красивая,– сказала она себе, крутясь перед зеркалом, прежде чем пуститься в самую опасную в своей жизни авантюру,– я очень красива, и самое главное, что это увидит Тони!
И он, конечно же, увидел и сразу оценил. Правда, это произошло не ранее, чем они все-таки добрались до освещенного яркими огнями здания деревянной ротонды в парке Воксхолла.
Нестройный шум бравурного веселья и яркие сверкающие краски костюмов оглушили и ослепили впервые увидевшую такое зрелище Лили, но её спутник смотрел только на свою любовницу:
– Из-за вас, миледи, передрались бы все рыцари Круглого стола!
– Это более поздняя эпоха!
– Я плохо разбираюсь в истории Англии, но зато знаю толк в красивых девушках!
Лили ревниво шлепнула по придерживающей её талию руке. Надо сказать, что самого Тони было то же непросто узнать в костюме эпохи последних Стюартов – атласный камзол, кружевные манжеты, парик.
– Кавалер, вы ведете себя вызывающе,– рассмеялась она, чувствуя, что он прижимает её к себе,– нас выставят с этого сборища!
– Можно подумать, что кому-то есть до этого дело,– возразил Калверт, и Лили с ним согласилась.
Действительно, это был особенный вечер. Играла громкая, бравурная музыка, мало похожая на чинные светские контрдансы, и вся разномастная толпа в самых причудливых костюмах танцевала ирландский рил, но это отнюдь не было главным занятием этого удивительного сборища.
То здесь, то там стояли отдельные небольшие группки людей, пьющие шампанское и громко и заразительно смеющиеся над какими-то только им известными шутками – иначе, чем скандальным и фривольным их поведение и назвать было нельзя! Свободные манеры дам, позволяющих себе в разговоре касаться кавалеров, звенеть бокалами, откровенно кокетничать, ошеломили получившую патриархальное воспитание Лили. Но это ещё было не всё – все чаще её глаза натыкались на обнимающиеся парочки.
– Это куртизанки? – в сомнении обратилась она к спутнику.
– Смотря кого называть куртизанками! Я знаю нескольких дам весьма знатных фамилий, которые ведут себя более распутно. Да и среди этих прелестниц в масках найдется немало тех, кто с самым непроницаемым выражением лица разливает чай в гостиной и критикует современные нравы. Лили, маскарады и придуманы для того, чтобы скрыв свое лицо под маской, позволить себе проказничать. Подумай сама, это ведь так приятно, обниматься на глазах у всех, точно зная, что это тебе сойдет с рук!
Лили облегченно вздохнула, прильнув к его руке.
– Здесь так интересно,– с восхищением прошептала она,– представление, сродни театральному!
– Так это и есть театр, многие женщины – актрисы! Они призваны, чтобы развлечь общество, придать веселью нужную остроту. Билеты весьма дорогие, и люди не стали бы платить такие деньги за какое-нибудь заурядное развлечение. Вот вскоре на арене начнется весьма оригинальный балет. Хочешь шампанского?
И он приложил к её губам свой бокал. Лили рассеянно глотнула искристую жидкость. Шампанское было не ахти!
– Так здесь все мишура,– рассмеялся Тони на её замечание, – и вино, и люди, и их маски...
– Но не наша любовь? – она сама не подозревала, какой мольбой прозвучали её слова.
– Нет, конечно, нет!
И Тони нежно прильнул к её губам поцелуем:
– Хочешь, уедем отсюда?
Предложение было заманчивым, но Лили не хотелось так скоро покидать красочное зрелище.
– Ещё немного,– попросила она,– я хочу посмотреть на балет!
– Хорошо, моя королева, но я согласен подождать совсем немного! Ты не представляешь, как соблазнительно выглядит твоя грудь, распирая это платье – так и хочется дать бедняжке свободу!
– Тони!
– Только дай добраться до кровати, потом скажешь всё, что захочешь!
– Любовь моя!
И что ей были люди вокруг, когда она была в его объятиях?
Но ослепленной страстью и любовью Лили было невдомек, что в нескольких шагах от неё застыла в оцепенении, глядя на кузину, шокированная Иннин.
Они приехали с герцогом на карнавал одними из последних, потому что Джина почему-то забраковала её первый костюм домино.
– Там многие будут в домино,– в последний миг, что-то нашло на экономку,– не вышло бы путаницы!
И чуть ли не за час был создан буквально из ничего другой костюм. Иннин была обряжена Флорой – тонкая, струящаяся туника, расшитая шелковыми цветами, и увитая имитациями лиан. Голова и волосы представляли собой нечто вроде клумбы, из которой в живописном хаосе свисали гроздья винограда, кисти вишен и слив. Всё это было очень красиво, но настолько экстравагантно, что Инн не могла даже точно сказать – нравится или не нравится ей этот костюм?
– Превосходно, – зато сразу же дал оценку Мортланд,– лучше и не придумаешь!
И вот теперь, оказавшись среди многообразия масок и костюмов всех эпох и времен, Инн смогла оценить предусмотрительность итальянки – ничего даже близко похожего на её туалет не наблюдалось, вот только вопрос – почему это было важно?
– Чтобы я вас не потерял в толпе,– охотно удовлетворил её любопытство герцог, – видите ли, люди под масками, да ещё в таком фривольном месте, как Воксхолл, могут позволить многое из того, что в другой момент сочли бы для себя недопустимым.
Дальше уточнять Инн не стала – достаточно было оглянуться на обнимающиеся парочки вокруг. Это была не первая их вылазка в места, где блистали развязанные и вульгарные девицы и где джентльмены забывали о приличиях в их компании. И никого не удивляла маска на лице спутницы герцога – здесь вообще никого и ничто не могло удивить. Мортланд обычно либо беседовал с знакомыми джентльменами, либо тупо таращился на происходящее, и его постоянным спутником было бренди. Обязанности Инн никто бы не назвал обременительными – ходи везде с ним под руку или стой рядом, чтобы показать, что герцог на вечеринке ни один. Иногда он с ней обсуждал происходящее вокруг, но зачастую упорно молчал.
Вот и сегодня, находясь рядом с привычно накачивающимся бренди Мортландом в костюме 'круглоголового', скучающая Инн рассеянно, чтобы хоть чем-нибудь себя занять, оглядывалась вокруг. Ничего забавного или веселого она здесь не наблюдала – подумаешь, очередные заигрывания джентльменов с весёлыми девицами!
Вот только не понятно, зачем посещать такие места герцогу? Что он находит здесь интересного? Но развлечения мужчин иногда трудно понять нормальной девушке, поэтому и предположений строить не стоит.
И тут внезапно кое-что заинтересовало и её, а именно – увлеченно обнимающаяся парочка в укромном месте у стены. Сначала девушка безразлично скользнула взглядом по влюбленным, но что-то в этой паре заставило её приглядеться внимательнее. Высокий мужчина в атласном вишневом камзоле и парике непристойно обхватил бедра находящейся с ним девушки, и парочка погрузилась в самозабвенный поцелуй. Незнакомка так чувственно изогнулась, прильнув к кавалеру, что от них чуть ли не зримо исходила странная жаркая волна, которая заставила замереть сердце юной француженки и сбила её дыхание. Нервно облизнув пересохшие губы Инн почувствовала, как напоминанием о Томе, что-то полыхнуло и томительно заныло внутри. Надо было бы отвернуться, но её словно приворожило к разворачивающему перед глазами зрелищу чужой страсти – не было сил оторвать взгляд!
Влюбленные чуть отстранились друг от друга, переводя дыхание, и неизвестная девушка, встряхнув головой, вновь обняла и поцеловала ухажера.
И вот тут потрясенная Инн испуганно вцепилась в локоть ни о чем не подозревающего Мортланда, потому ... потому что вдруг узнала свою кузину! Как часто она помогала Лили расчесывать золотистый водопад её волос! А эта манера встряхивать локоны, чтобы эффектнее легли на плечи и заструились вплоть до того места, которое сейчас так самозабвенно ласкал неизвестный, и этот знакомый маскарадный костюм..., ну, конечно же! Чем дольше она глядела на сестрицу, тем больше её узнавала – Лили! Но это было невозможно! Невозможно!
– Что с тобой, дорогая?
– Там, – прошептала она, испуганно кивая в сторону, увлеченных только друг другом любовников,– там..., но как она может? Это ведь не она, правда?
Мортланд внимательно проследил за её взглядом и сменился в лице – это было заметно даже сквозь маску, по плотно сжавшимся губам.
– Увы, дорогая! Это именно леди Лилиана!
– Но как, ведь Том... он рискует жизнью, а Лили... разве это не чудовищно? Иметь мужа, а самой...
Герцог чему-то усмехнулся.
– Скромность – не самая сильная сторона натуры вашей кузины!– саркастично заметил он, не спуская глаз с любовников.
Между тем, те даже не подозревали, что стали предметом столь пристального наблюдения, и Лили в счастливом неведении не хотела никого видеть, кроме своего любимого Тони.
Инн же искренне не понимала, как сестра может себя вести столь непристойно, и не умирает от стыда за столь распутное поведение? Но Лили и её таинственный спутник, мило обнявшись, о чем-то доверительно и увлеченно шептались друг с другом. И столько в этой паре было странной привлекательности, столько нескрываемой нежности и любви друг к другу, что Инн не выдержала.
– Они вместе,– возмущенно высказала она Мортланду,– вместе! И ей ни капельки не стыдно, мало того, она счастлива! Но как же Том? Лили ведь клялась ему в верности перед Богом и людьми!
Герцог сделал знак лакею, и взял с подноса очередной бокал бренди.
– Любовь превратила нашу капризницу в настоящую сирену! – с заметным удивлением пробормотал он.
Инн внезапно стало не по себе, и она обиженно глянула на спутника. Тот же, потягивая любимый напиток, не спускал изучающих глаз с воркующей парочки. Надо сказать, что столь специфический интерес со стороны Мортланда к Лили был девушке неприятен.
И весь её гнев излился на бессовестную сестрицу – если бы глаза людей могли убивать, то Лили уже лежала бездыханной в объятиях своего не менее бесстыдного любовника!
Юная же леди Тейлор даже не подозревала, какие страсти кипят вокруг. Осторожно касаясь возлюбленного, она не могла на него вдоволь насмотреться. Он ей казался самым красивым, самым умным – у Лили шла кругом голова даже от запаха находящегося рядом мужчины. А его голос! Он волновал её до дрожи во всем теле, до покалывания в пальцах рук и ног.
В этот миг она была настолько счастлива, настолько всех любила, что искренне удивилась, если бы кто-нибудь напомнил ей о муже. Том? Да он-то тут причем? У него своя жизнь, у неё своя! Если жена ему настолько не по душе, пусть ищет свою любовь – ей не жалко! А его супруга свою уже нашла, и кто, глядя на высокого широкоплечего и ласкового красавца осмелился бы сказать, что Лили сделала плохой выбор?
– Знаешь,– вдруг шепнул ей Калверт, – здесь твой деверь!
Лили испуганно встрепенулась.
– Где? Он нас видел?
– Даже если и увидел, то не узнал,– хохотнул Тони,– Мортланд здесь со своей последней 'штучкой' – мисс Эрикой.
'Штучка' герцога весьма интересовала его невестку, поэтому Лили с любопытством устремила взгляд на фигурку Флоры рядом с 'круглоголовым' джентри.
– Мне она кажется совсем юной, почти девочкой,– задумчиво проговорила она,– и смутно напоминает мою французскую кузину Иннин. Такая же хрупкая и изящная! Инн уехала в Бельгию сразу же после нашей свадьбы с Томом, потому что была смертельно влюблена в моего безголового муженька.
– Все мы на кого-то похожи! – неопределенно протянул собеседник.
Но Лили была не расположена слушать его отвлеченные рассуждения, другая мысль пришла ей в голову при виде незнакомки:
– Любопытно,– возбужденно сверкнула она глазами,– что чувствует женщина, любовь которой покупают?
Похоже, Тони опешил:
– Тебе это действительно интересно? – недоверчиво спросил он.
Лили отмахнулась от его явного недоумения.
– Ты не понимаешь! Я всегда шла в придачу к деньгам, а Том ещё и недовольно фыркал, и никогда не скрывал – если не приданое, то даже не взглянул бы в мою сторону!
Губы Тони неожиданно тронула улыбка. Лили возмутилась.
– Не вижу здесь ничего смешного! Это омерзительно! Но что должна чувствовать женщина, ради обладания которой мужчина сам готов отдать кучу денег? Наверное, это приятно?
Калверт мрачно хмыкнул:
– Не знаю! Я ни разу не платил женщине за любовь, но думаю, что вряд ли это так уж приятно и той, и другой стороне! Просто есть потребность в телесных утехах, так же как в еде, одежде и отдыхе. Кто-то продает, а кто-то покупает! Поверь мне, малышка, здесь нет никакой романтики. Что же касается денег, то знаешь, я и сам иногда нуждаюсь в звонкой монете... не менее Тейлора.
Лили покосилась на собеседника, лукаво приподняв бровь:
– Ну да, эти костюмы, рубин, да и яичница с беконом то же чего-то да стоит, а жалование директора богоугодного заведения, наверняка, сущие гроши?
– Что-то в этом роде, – тяжело вздохнул Тони,– не у каждого же отец – богатый лорд и пэр королевства!
Юная женщина внимательно глянула на любовника.
– Если тебе нужны деньги, – мягко предложила она,– то думаю, можно найти выход. Мой муж растратил за месяц нашего совместного существования моё содержание на полгода вперед, но я могу предложить, что-нибудь из своей шкатулки!
– Не нужно, – Тони поцеловал её в висок,– как-нибудь выкрутимся и без таких жертв. Но всё равно, спасибо за предложенную помощь!
Лили блаженно затихла в его объятиях, но её глаза всё равно отыскали во фланирующей толпе неподвижно застывшую фигурку Флоры. Ей показалось, что девица смотрит прямо на неё.
– И все-таки, кое в чем я завидую девушкам, подобным мисс Эрике, – легко вздохнула она,– они могут самостоятельно выбирать свой путь.
– Да ну? Кем же они могут ещё стать, кроме как куртизанками? Ты хоть представляешь, какие гроши получают представительницы других, доступных женщинам ремесел? Тебе этого не хватит даже на пару носовых платков!
– Но ведь они могут стать певицами, актрисами!
– Для этого нужен талант!
Лили презрительно фыркнула.
– Те, которых я слышала до селе, особенными способностями не обладают. Я гораздо лучше танцую и пою чем большинство из них, и что? У меня нет даже возможности это показать!
– Я слышал, пение очень модно в свете!
– Да, побаловать арией, другой ничего не понимающих в музыке полуглухих старух, которые привыкли слушать только себя и ничем кроме сплетен не интересуются! Разве это достойная реализация таланта?
Инн все больше и больше впадала в панику, наблюдая за сестрой.
– Ваша светлость,– озадаченно спросила она у Мортланда,– о чём Лили и этот мужчина могут так долго и увлеченно разговаривать друг с другом? Неужели он всё это время одаривает её комплиментами?
Герцог равнодушно пожал плечами.
– Влюбленные всегда найдут, о чём поговорить,– лениво заметил он, – неисчерпаемы темы разговора, и не проходит интерес! Всё важно, всё достойно самого пристального внимания, вплоть до откровенных глупостей.
– Но Томас...
– Томаса, как вы успели, наверное, заметить – здесь нет! И никто кроме вас о нем и не вспоминает!
– Но разве это правильно?
– Наверное, нет! Но разве всё в жизни должно быть правильным?
Инн была потрясена.
– Вы что же,– со слезами в голосе спросила она,– прощаете вашей невестке подобное поведение? Оправдываете распутство?
– Нет,– качнул головой Мортланд, и уже строже добавил, – нет! Но и рвать на себе волосы и делать вид, что произошла катастрофа, тоже не собираюсь!
Остаток ночи Лили и Тони провели в объятиях друг друга за вином и разговорами по душам. Но как ни хорошо им было вместе, рассвет неуклонно приближался, и нужно было возвращаться назад.
– Я бы отдала всё на свете, чтобы проснуться однажды утром в твоих объятиях! – тяжело вздохнула Лили, торопливо натягивая свой маскарадный костюм. – Как это неправильно и нехорошо – любить украдкой, пробираться домой, словно вор, скрываться и лгать!
– Можешь навсегда остаться в этом доме,– Тони умело помогал ей шнуровать платье, – но уверена, что эта нищенская обстановка не надоест тебе уже через три дня, и ты не пожалеешь о потерянном положении в обществе, богатстве и титуле?
Лили грустно рассмеялась.
– Уверяю, мне не о чем особо сожалеть! Во всем мире нет ничего, чтобы имело ценность, равную моей любви к тебе!
Калверт нежно поцеловал её в шею.
– И всё же, любовь моя, такая ценность есть! Это положение твоего будущего ребенка. Хотела бы ты, чтобы он вырос незаконнорожденным, со всеми вытекающими отсюда последствиями?
Лили озадаченно нахмурила лоб.
– Я никогда не думала об этом,– призналась она,– но... может, ребенка и вовсе не будет?
– Может и не будет! Но такой возможности тоже исключать нельзя!
Дверь черного хода, к её облегчению, оказалась по-прежнему открытой, а весь дом тихо спал, хотя на улице уже проявились признаки близкого рассвета. Лили торопливо прокралась по лестнице на второй этаж, где располагалась её спальня. В коридоре царила сонная тишина, и она, проскользнув в свою комнату, облегченно перевела дыхание. И в тот момент в ужасе заметила, что из спальни Томаса через открытую дверь льется тусклый свет.
У Лили от страха перехватило дыхание.
Пусть Томаса не было дома, но она всё равно запирала дверь между их спальнями. Так, для собственного спокойствия! И вот, кто-то сейчас находился на половине Тома! И этот кто-то теперь наверняка знает, что её не было дома всю ночь!
У Лили тошнотворно засосало под ложечкой и слабостью подкосились ноги. Она с трудом доползла до ближайшего стула, так и не сводя глаз со спальни Томаса. Сейчас кто-то из неё выйдет и разразится невиданный скандал! И что она скажет, как будет оправдываться?
Молодая женщина ещё не успела окончательно впасть в панику и сама выбежать навстречу опасности, как послышались шаги, свет исчез и раздался тихий стук захлопнувшейся двери.
Она выждала несколько секунд, а потом осторожно высунула нос в коридор, как раз во время, чтобы увидеть, как Мортланд с канделябром в руке исчезает за поворотом, устремляясь в сторону своих покоев.
Лили в задумчивости тихо притворила дверь. Не надо быть особо умной, чтобы догадаться – герцог, таким образом, давал понять, что знает о её похождениях, и пока будет молчать. Но вот интересно – до каких пор, и почему он выбрал такую тактику?
