Текст книги "И истинным леди есть, что скрывать...(СИ)"
Автор книги: Лилия Гаан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)
ЛОНДОН.
Мортланд был вне себя настолько, что отдал приказ разыскать и немедля доставить к нему Бисби. А пока машинально занялся неотложными делами, поднакопившимися за время его вынужденного отсутствия в Лондоне. Но чтобы он не делал, какие бы проблемы не решал с людьми или за письменным столом, мысли его неизменно возвращались к утреннему разговору.
Герцог не мог понять, как он мог так сильно ошибаться в отношении любовницы. Иннин всегда ему казалась мягкой, простодушной до откровенной глупости, приятной в общении беспомощной красавицей. И вдруг такое невиданное упорство, такой отпор! Да ещё вмешательство Бисби с его явно ненужным покровительством глупой девчонке.
Пятичасовой чай работавшему в кабинете герцогу принес дворецкий.
– Кхм! – вежливо хмыкнул он за спиной, спрашивая, дозволено ли будет ему отвлечь хозяина от работы.
– Что, Смайлз?
– Милорд не ночевал дома!
Мортланд согласно кивнул головой – а иного он и не ожидал, судя по тому, каким плотоядным взглядом смотрел брат на юную азиатку.
– Весь день посетители,– продолжил слуга,– вся каминная полка завалена поздравлениями и приглашениями. Кто будет на них отвечать?
М-да, вот когда сказалось отсутствие тетушек! Секретарь герцога был в отъезде, так что приходилось всё делать самому.
– Конечно же, не милорд!– тяжело вздохнул он. – Несите их сюда!
Это был адски тоскливый труд. И когда Мортланд закончил отвечать, то за окном уже царила глубокая ночь, и нужно было ехать в клуб.
В 'Бруксе' Томаса не оказалось, хотя его ждали надеющиеся на встречу общие знакомые. Не оказалось Тейлора и в шикарном 'Ватье', который тот предпочитал всем остальным из-за изысканной французской кухни. Мортланд перекинулся несколькими словами со скучающим за столом Браммелем, и отбыл в... Вудвилл-лодж.
Молчаливая Флора приняла у него плащ и шляпу, и Мортланд невольно, с тоской посмотрел на лестницу, где его всегда встречала Инн, но, увы, там стояла только встревоженная Джина.
– Есть ли известия о беглянке, ваша светлость? – тихо спросила она.
– Да, – подробно рассказывать не хотелось,– она жива! Прикажи подать ужин!
А потом он долго сидел перед камином, накачиваясь тоской и бренди, до тех пор, пока окончательно не опьянел. Прохладные простыни кровати ещё хранили запах Инн. Глупая, упрямая девчонка!
Потом вновь наступило утро, и опять дела, и опять напрасные поиски бесследно исчезнувшего Бисби. Рано завалившись спать, Мортланд даже не поинтересовался, где брат.
И только на третьи сутки грянул гром!
Утром у постели нарисовался слуга с халатом.
– Ваша светлость!
Мортланд неторопливо осуществил утренний туалет и оделся.
– Маркиз будет за завтраком? – лениво поинтересовался он.
Слуга недоуменно на него посмотрел.
– А разве милорд в Лондоне?
Герцог, собственноручно завязывающий перед зеркалом шейный платок, так и застыл, забыв зафиксировать сложный узел.
– Когда он уехал?
Камердинер невольно опешил, недоуменно наморщив лоб.
– Три два назад, ваша светлость! Милорд запиской приказал своему камердинеру собрать вещи!
Мортланд едва устоял на ногах от таких известий.
– Ты хочешь сказать, что мой брат ни разу не появлялся за эти дни дома?
Слуга растерянно похлопал ресницами, пораженно глядя на изменившегося в лице хозяина.
– Да, ваша светлость!
Герцог машинально закончил туалет и пошел в столовую.
Итак, самое страшное все-таки свершилось – Томас вновь загулял, как и в ту злополучную осень. Причем очертя голову, и моментально забыл о своих намерениях наладить отношения с женой. Как извлечь Тома из объятий очередной одалиски? Где его вообще искать?
После порции жареного бекона, Мортланду удалось взять себя в руки.
– Это всё нервы,– пробормотал он, обращаясь к тарелке с рыбой,– откуда Лили узнать про китаянку? Всегда можно сказать, что Томаса задержали в Лондоне важные дела. Но найти его нужно как можно быстрее, пока никто не заподозрил, где он на самом деле!
Увы, его благим намерениями не суждено было осуществиться. Первый же утренний визитер просто пузырился от радости поведать ему пикантные истории, которые, оказывается, уже третий день обсуждались во всех лондонских гостиных.
Лорд Грегори Саутгемптон никогда не отличался умом, но приходился Тейлорам родственником со стороны матери, и на этом основании был на довольно короткой ноге с обитателями герцогского особняка. Можно только представить, насколько обрадовался Мортланд, когда слуга доложил о визите занудного толстяка. Маленький, с карикатурно раздутым животом, тот являл собой яркий пример типичного светского бездельника, который появился на свет, как будто только для того, чтобы разносить многочисленные сплетни.
– Наш Томас, наш герой,– заливался тот соловьем, не скрывая, однако, злорадства, – остался таким же повесой, как и был. Представляете, увлекся танцовщицей-китаянкой настолько, что бросил Клерон и торчит в трущобах, чтобы не расставаться с новым увлечением. Клерон в ярости, мечет молнии и громы и клянется, что никогда не простит ему измены!
– Какие страсти! – как можно равнодушнее пробормотал Мортланд, делая вид, что его больше интересует состояние собственных ногтей, чем сплетни родственничка. – Они сто раз уже ругались и мирились! Какая-то китаянка..., очередная клевета! Мой брат уехал в Мортланд-холл, к жене!
– А вот и нет,– заверещал обиженный такими сомнениями Саутгемптон, – вчера его видели в районе Вест-индийского дока, на какой-то сомнительной вечеринке, где выступала эта восточная дива. Он громко ей аплодировал, курил кальян в разудалой компании и был исключительно пьян!
– Сплетни,– деланно равнодушно отмахнулся герцог, втайне клокоча от гнева, – чего только не придумают люди! Том уехал к жене!
Грегори презрительно фыркнул.
– Если уж он и бросил Клерон, то явно не из-за жены. Все знают, насколько он презирает и ненавидит навязанную сговором отцов супругу. С чего бы ему к ней так спешить? Впрочем, леди Кларенс уже написала письмо вашей матери, сообщая об очередных выходках Томаса. Если её светлость подтвердит, что маркиз дома, то всем клеветникам поневоле придется прикусить язык.
– Так и будет!– спокойно подтвердил Мортланд.
Саутгемптон морочил ему голову ещё с полчаса, рассказывая о людях и событиях, до которых герцогу не было никакого дела. Но если бы надоедливый гость мог заглянуть в душу собеседника, то немедля исчез бы из кабинета хозяина.
Письмо! О такой возможности Мортланд не подумал. Вряд ли, мать ознакомит с его содержанием Лили, но может проговориться теткам, а уж те разнесут сплетню по всей округе! И это ещё полбеды – тетки могли и промолчать, но где гарантия, что какая-нибудь из многочисленных кузин Лили не строчит вот в эту самую минуту письмо невестке? Если та, вообще, не держит его в руках. Мортланд был готов убить братца!
– Где Бисби? – в гневе кричал он на посыльного. – Ты его ищешь уже третьи сутки, не растворился же он!
Слуга виновато втянул голову в плечи.
– В его конторе сказали, что он уехал в Дувр – встречать какие-то прорвавшиеся сквозь блокаду корабли, и его не будет ещё дней десять!
Мортланд раздраженно сломал перо, которым писал очередное письмо. Это могло быть и правдой, и ложью. Но как теперь угадать – преднамеренно ли подсунул Бисби брату эту ушлую косоглазую девку или Томас – настолько полный болван, что готов клюнуть на любую приманку, лишь бы у неё под юбкой что-то имелось? Герцог больше склонялся ко второй версии. Брат был самым настоящим придурком, если пренебрег хрупким и зыбким миром со своей женой ради сомнительных удовольствий в объятиях очередной шлюхи, даже с таким экзотичным происхождением. И это после всего, что он сделал для усмирения Лили!
Но где теперь искать брата?
Мортон тяжело вздохнул и вызвал слуг.
– Начинайте поиски, – приказал он,– шаг за шагом обойдите весь район доков в поисках или милорда, или его китайской потаскухи. Когда найдете, сообщите – разбираться с ним буду сам!
Тейлора, надо сказать, нашли довольно быстро – в какой-то сомнительной забегаловке он развлекался в компании китаянки и её не менее экзотичных товарок. Брат был пьян, зарос вавилонской бородой, и насквозь пропах приторным запахом гашиша. Лорд оказал нешуточное сопротивление людям брата, и только после того, как прибыл сам Мортланд и собственноручно отхлестал его по щекам, обозвав всеми известными ругательствами, Том смирился и дал себя увести.
Шесть суток понадобилось, чтобы вывести гуляку из состояния тяжелейшего опьянения и придать ему человеческий вид. Томас приходил в себя тяжело, страдал и мучился головными болями и страшным до озноба и судорог похмельем.
– Том,– Мортланд сам чуть не плакал от любви и жалости к беспутному братцу,– что ты делаешь с собой? Ради чего себя губишь?
Но тот лишь стонал и виноватым взглядом нашкодившей собаки смотрел на брата. Сердце герцога поневоле таяло, и от гнева и раздражения не оставалось и следа.
– Лили,– тихо напомнил он Тому в один из вечеров, когда брат, наконец-то, смог выползти к ужину и дрожащими руками едва удерживал вилку и нож,– ты ещё не забыл о ней?
Тейлор зябко передернул плечами – ему трудно было говорить на эту тему, но избегнуть разговора не было возможности.
– Я виноват перед ней,– едва слышно покаялся он,– но... откуда порядочным женщинам знать о шлюхах, с которыми развлекаются их мужья? Скажу, что не мог выбраться из Лондона из-за неотложных дел.
Мортланд поморщился, с сожалением глядя на осунувшегося брата.
– Мне очень жаль, но Клерон распустила язык, крича направо и налево, что не простит тебе очередной измены, и что она оскорблена твоим пренебрежением.
Том хмыкнул, жадно глотая воду из высокого стакана.
– Да, пусть кричит, мне-то что за дело! Пусть хоть изойдёт на крик! Клерон мне уже порядком приелась. Я и сам подумывал прекратить этот затянувшийся роман.
– Дело не в том, что она устроила скандал, а в том, что её слишком многие слышат,– заметил с тяжелым вздохом Мортланд,– в свете твои новые похождения – самая популярная тема! Есть, конечно, надежда, что слухи не дошли до твоей жены, но она крохотна.
Том слегка застонал, сжав руками виски, и с упреком посмотрел на брата.
– Почему ты не предотвратил эти разговоры? Неужели ничего нельзя было придумать?
Герцог лишь беспомощно развел руками.
– А что я мог сделать? Сказать, что ты в Мортланд-холле? Так я и поступил, но тебя многие видели в обществе этой трижды проклятой китаянки. Чем она тебя так приворожила?
Томас смущенно отвел глаза.
– Ну,– неопределенно протянул он,– она такая необычная!
Мортланд с иронией посмотрел на брата, комкая салфетку, и тем самым заканчивая ужин.
– Надеюсь, все эти чудеса стоят того, что устроит нам твоя дражайшая супруга, когда мы прибудем в Мортланд-холл.
Выехать в дорогу удалось только через два дня, и герцог прекрасно осознавал, что время работает не на них, и уже смирился с мыслью, что предстоит грандиозный скандал с истериками, битьем посуды, упреками и проклятиями. Пока легкомысленный Том, который был твердо уверен, что быстро усмирит супругу, клевал носом рядом, Мортланд сочинил сотни оправданий, проработал десятки вариантов аргументов, настроившись на жёсткую и бескомпромиссную войну с упрямой невесткой.
Но когда они, наконец-то, пересекли занесенные снегом ворота Мортланд-холла, то выяснилось, что все его приготовления потеряли всякий смысл, потому что Лили покинула особняк, увезя с собой в неизвестном направлении также сына и няньку.
– Как это могло случиться? – бушевал Мортланд, испепеляя взглядом понуро сидящих в гостиной старых дам,– неужели вы все вместе не смогли удержать одну своенравную девчонку? Приказали бы не запрягать для неё лошадей!
– Мы ни о чем подобном не подозревали? – всхлипнула герцогиня, виновато глядя на сыновей. – Она ничего нам не говорила о своих намерениях. А когда мы посещали благотворительный бал в приходе, организованный милейшим викарием для сбора пожертвований в пользу бедных, вдруг мгновенно собралась и сбежала, вдобавок прихватив нашего очаровательного крошку. Прислуга до последнего ни о чем не подозревала, думая, что она отъехала вслед за нами. Лили даже горничную оставила на месте, только приказав ей упаковывать вещи, мол, она за ней позже пришлет!
– А нянька? Что она сказал ей?
– Мы ничего не знаем! – заголосили удрученные тетки. – Ничего! Лили такая взбалмошная, такая скрытная! Она невыносима!
Томас с тихим стоном упал в кресло, закрыв лицо руками.
– Моя жена получала накануне какие-нибудь письма? – сдавленно спросил он.
– Да, от своих кузин Сорридж, – озадаченно ответила герцогиня,– но что могло быть в этих письмах? Неужели очередные гадкие сплетни? Мне тоже писали всякие мерзости о тебе, мой мальчик, но я не поверила ни одному слову! Да и Лили не выразила ни возмущения, ни негодования, она прочитала письмо и сказала, что этой зимой в моде русские соболя. И всё!
– Действительно, 'всё'!– задумчиво протянул старший сын и глянул на младшего брата. – И что будем делать, кавалер ордена Чертополоха?
Томас, очевидно, уже оправился от полученного удара. Мало того, пораженный Мортланд вынужден был признать, что происшедшее благотворно сказалось на его сумасбродном братце. Ушла муть из глаз, и выражение лица стало заинтересованным и энергичным.
– Вот что,– веско заявил Томас, бодро подскакивая с места,– я сам займусь этой историей! В конце концов, она меня касается больше всех.
– Своевременное осознание, – Мортланд тяжело вздохнул.
– А вы,– ткнул Тейлор пальцем в опешивших от такой разительной перемены старых дам,– направите все усилия на то, чтобы скрыть исчезновение Лили. Никаких писем, никаких разговоров! Если вдруг появятся гости, то говорите, что она больна. Эдвин, оставайся на месте, чтобы я знал, куда писать в случае надобности. Может, ты получишь известие от неё быстрее, чем я!
Герцогине не понравилась такая прыть младшего отпрыска.
– Зачем тебе куда-то ехать? – недовольно спросила она. – Нужно написать письмо в Кавендиш-холл, и лорд сам привезет к нам беглянку. Мы все вместе её пожурим, и Джордж поможет нам вразумить разбушевавшуюся девчонку.
Герцог, нервно расхаживающий по гостиной, внимательно посмотрел на мать. Ах, если бы ему её уверенность! Он боялся совсем другого!
– С чего вы взяли, что Лили отправилась к отцу?
– А куда же ещё? – хором удивились тетки.
Мортланд удрученно переглянулся с братом, но Томаса мало интересовали выводы тётушек. Он рвался на поиски улизнувшей супруги.
А потом были тяжелые дни ожидания, когда весь дом погрузился в унылую печаль – тетки говорили вполголоса, герцогиня практически не выходила из своих комнат, и, собираясь за общей трапезой, семейство Тейлоров напоминало толпу только что вернувшихся с похорон родственников – настолько тихи были голоса, настолько мрачны лица.
Лили же была невменяемой от злости, когда покидала родовое гнездо Мортландов. Перед глазами плясали строчки из письма кузины: '... прости, дорогая, но говорят это китаянка! Грязная нищая китайская танцовщица – о них в обществе ходят такие ужасающие слухи! Тейлор же настолько ей увлекся, что сбежал из дому на задворки Ист-энда, и как герцог не водит всех за нос, доказывая, что брат уехал домой к супруге, мы-то все знаем, что это не так! Его видели в таком скандальном положении, что мне, право слово, неудобно тебе об этом писать. Не сочти, что я сплетница или, того хуже, пытаюсь разрушить ваш брак, но мой долг раскрыть тебе глаза на правду! Мне жаль, очень жаль, но о похождениях твоего супруга гудит весь высший свет, все тебя жалеют...'
Последняя фраза была той самой каплей, которая, как говорится, переполнила чашу терпения молодой женщины. Все её жалеют?! Да как бы ни так – брошенная ради какой-то китаянки жена вызывает в обществе презрение, издевки и оскорбления, и она теперь никогда не сможет появиться в лондонских гостиных, чтобы ей не смеялись вслед. А раз так, то Лили больше не считала нужным придерживаться соглашения с Мортландом относительно Томаса. Хотя, видит Бог, она старалась!
Всё это время она опасалась мести Мортланда. Он не пугал её, но чётко дал понять, что будет молчать о происхождении Алекса, если она смирится со всеми проделками Томаса. И что ей было делать? Ехать в Лондон, и начать поиски того, кто так внезапно и бесследно исчез, или терпеть издевательства и свинское поведение блудливого супруга? Лили выбрала третье!
Она уехала из Мортланд-холла не потому, что хотела скрыться от мужа – не так уж Лили была глупа, чтобы не понимать, что её моментально найдут. Но она должна была что-то сделать, как-то выразить своё возмущение подобным распутством, и одновременно не повредить сыну.
– Мы ничего не имеем права требовать для себя, когда в нашу жизнь приходят дети! И если мой удел – распутный муж, то бороться с судьбой надо как-то по-другому!
И она направилась в Сеттенфорд – поместье при конном заводе, отошедшее им с Томом по свадебному контракту после того, как родился Алекс. Выбор был вполне логичен – во-первых, оно располагалось неподалеку от отцовского поместья, а во-вторых, Лили здесь бывала и раньше, и хорошо знала управляющего и экономку.
СЛУЧАЙНОСТИ НА ДОРОГАХ.
Лили сидела за поздним ужином в полутемном и закопченном общем зале таверны довольно низкого пошиба, потому что разгулявшаяся непогода не дала продолжить дальнейший путь. Нехотя ковыряя салат из огурцов и вареную ветчину в укропном соусе, она уныло рассматривала окружающую публику – несколько изрядно подвыпивших фермеров, также остановившихся на ночлег и какие-то подозрительные личности, шепчущиеся по углам с себе подобными. Исключение составляли разве что три женщины в дешёвых дорожных костюмах – судя по благообразным чепцам и постным лицам, явно из семьи сельского викария, да толстая пожилая дама в сопровождении задерганной её ворчанием сухопарой компаньонки.
Между массивными деревенскими столами харчевни метались неряшливые служанки с подносами, хихикающие над незатейливыми и плоскими шутками соответствующей публики. Здесь даже не было отдельных кабинетов для богатых клиентов – маленький, грязный трактир с общим залом, да несколькими номерами наверху, где помещались разве что узкие кровати, да стол с принадлежностями для умывания. Но привередничать не приходилось, Лили обреченно сознавала, что им повезло найти хотя бы такой приют среди разгулявшейся непогоды.
Кучер сказал госпоже, что бесполезно, на ночь глядя, по такому дождю продолжать путь – чревато остаться со сломанными колесами и выдохшимися лошадьми посреди ночного леса. Перспектива, прямо скажем, не из лучших!
Лили, рассчитывающая проехать этот отрезок пути, нигде не останавливаясь, вынуждена была смириться. Особенно, когда на стороне кучера выступили грумы, продрогшие под секущим, вперемешку со снегом дождём.
Вот и пришлось заехать в это третьесортное деревенское заведение, где, наверное, отродясь не видывали дам такого ранга. Впрочем, скромный дорожный костюм и непритязательная шляпка вряд ли говорили окружающим о титуле маркизы – истинную стоимость подобной простоты мог знать только человек, имеющий дело с очень дорогими вещами.
Нянька ужинала в номере, где устроили Алекса, а вот Лили почему-то решила спуститься вниз. Ей было не по себе в убогой сырой комнатушке с затхлым запахом несвежего белья, пыли и коптящего камина. Укладываться спать было рано, читать не хотелось, да и разглядывая даже столь непритязательную публику, она поневоле отвлекалась от навязчивых мыслей о своем незавидном положении вечно брошенной жены.
Лили о многом нужно было подумать, во многом разобраться, и прийти к какому-нибудь решению относительно своей дальнейшей жизни. С тем сумраком отчаяния и унижения, который царил у неё на душе, существовать было невозможно. Но! Умные мысли почему-то бежали прочь, и она тупо взирала на веселящуюся на свой лад чернь, поневоле завидуя веселому беззаботному смеху простолюдинов. Что толку в богатстве, в титулах и поместьях, когда ты не бываешь в них счастлив, когда мрак безысходности окутывает твою душу так же, как черные тучи заволокли небо над этим унылым захолустным местечком? Разве дало ей богатое приданое любящего мужа, крепкую и счастливую семью? Наоборот!
Неожиданно глаза молодой женщины наткнулись на ранее незамеченную фигуру армейского офицера. Наверное, он только что вошел в зал, потому что давал распоряжения относительно ужина угодливо хихикающей и строящей ему глазки служанке. Лили остановила на нём взор только потому, что офицер резко выделялся своим красным мундиром в толпе окружающих мужланов, но, приглядевшись, она вынуждена была признать, что это довольно интересный мужчина.
Не то, чтобы особенно красивый, а именно – интересный! Его щегольской мундир украшали эполеты и золотые галуны. Лили плохо разбиралась в воинских различиях и полках, но всё же догадалась, что перед ней королевский гвардеец. Забранные в хвост длинные русые волосы были причесаны с небрежностью человека, который меньше всего думает о производимом им впечатлении. Но вкупе с резкими, выразительными чертами лица незнакомец представлял собой привлекательное зрелище зрелой силы и спокойной уверенности. Нависшие над чёрными глазами прямые стрельчатые брови, загорелый цвет продолговатого лица с высоким любом и двумя тонкими шрамами на левой щеке – такой мужественный облик обычно врезается в память надолго.
Машинально отщипывая кусочки от лепешки, Лили с любопытством наблюдала, как незнакомец с аппетитом ест, но при этом его жесты аккуратны, скупы и даже красивы.
'Ему лет тридцать пять, а может, уже сорок,– развлекалась она, пытаясь составить представление о заинтриговавшем её джентльмене,– судя по шрамам, был на войне. Наверное, выходец из семьи джентри – умеет вести себя за столом, правильно держит нож и вилку, но к знати явно не относится! Холост – у него на пальце нет кольца!'
Неизвестно, до чего бы она, в конце концов, додумалась, но внезапно незнакомец перехватил её взгляд. И как он заметил, что с за ним наблюдает затаившаяся в плохо освещенном углу женщина, да ещё с затененным полями шляпки лицом?
Лили смущенно дёрнулась, стараясь отвести взгляд в сторону, но в этот момент он, приподняв бокал с вином, сделал приветственный жест в её сторону и улыбнулся. Улыбка у него была хорошая – открытая и приятная, с вертикальными морщинками на щеках. Увы, сделать вид, что она его не замечает, не удалось, и Лили машинально улыбнулась в ответ, скорее, от ощущения вины за свое бесцеремонное разглядывание.
И прежде, чем она осознала всю глупость собственного поступка, незнакомец уже раскланивался у её стола.
– Мисс,– довольно галантно приложил он руку к сердцу, – разрешите представиться – капитан Первого Гвардейского пехотного полка – Майкл Дуглас!
Лили онемела от такой бесцеремонности. Она не знала, что делать в таких случаях, впервые в жизни оказавшись в обществе человека, который лично представил себя, и не было никого поблизости, кто бы его рекомендовал. Между тем, тот вольготно, не дожидаясь разрешения, уселся напротив, щелчком подозвав служанку. Вблизи, он не испортил впечатления, наоборот, Лили неожиданно понравился тембр его слегка хрипловатого голоса.
– Вина для меня и мисс...,– капитан выжидающе замолчал, уставив в неё заинтересованный взгляд тёмных пронзительных глаз.
Обрывать наглеца и ставить на место, было себе дороже, да и не хотелось. Впрочем, к чему соблюдать формальности, когда не было надзирающего ока миссис Элспет и ей подобных? Этот капитан, похоже, пытался с ней флиртовать! Лили невольно почувствовала щекочущее нервы любопытство.
– Мисс Лора Форсайт,– церемонно представилась она именем одной из своих многочисленных кузин, и озадаченно посмотрела на запотелый кувшин с вином, который в сердцах поставила на стол трактирная служанка, разозлившаяся, что ей пренебрег такой многообещающий кавалер,– только я не пью вина, разве когда болею!
Мужчина чуть улыбнулся и уверенно налил ей стакан.
– А это тот самый случай, мисс,– сказал он убежденным тоном,– на улице премерзкая погода, которая нас загнала под крышу этого хлева. Нужно выпить, чтобы избежать болезни!
Лили неуверенно приподняла бокал и осторожно опустила в него кончик языка – вино было отвратительным!
– Согласен,– тут же отреагировал на её гримасу Дуглас,– но другого-то нет! Уверяю, одним глотком вы не отравитесь, а наоборот, согреетесь, и вам станет легче!
Лили хмыкнула. Разговор становился забавным – этот парень явно не страдал застенчивостью в присутствии дам!
– С чего вы взяли, что мне тяжело?
– Да, как сказать, – мужчина, потягивая вино, не сводил с неё глаз,– когда такая красавица смотрит на тебя на протяжении всего вечера, то, наверное, ей нужна помощь?!
Наша героиня от неожиданности сделала довольно большой глоток дрянного напитка, тут же пожалев об этом, но это было мимолетное чувство, почти сразу же вытесненное живым любопытством. Неужели, у неё на лице отражаются все навалившиеся за последнее время напасти, и незнакомый бравый капитан каким-то образом это увидел, да ещё предложил помощь? Но в чём она может выражаться? Неужели он собирается вызвать на дуэль обидчика дамы, впервые им увиденной в грязном трактире? Всё это было так странно, непонятно...
– Помощь? – в затруднении приподняла она брови. – Чем же вы мне можете помочь?
Дуглас не спеша допил вино, ещё раз пристально вгляделся в её полускрытое полями шляпки лицо, а потом... потом вытащил из-за пазухи довольно потрепанный кошель, деловито развязал его и положил на стол гинею, легким щелчком пододвинув монету к её руке.
Лили вторично онемела. Её бедная голова отказывалась понимать смысл этого явно многозначительного жеста. Гинея? Но что она могла исправить в её судьбе, чем помочь? Тягостное молчание повисло над столом, но капитан, видимо, по-своему истолковал её колебания.
– Мало? Что ж, такой красивой девушке можно добавить и ещё!
И вторая гинея с тихим звоном присоединилась к первой.
Лили тупо смотрела на поблескивающие возле руки монеты, смутно начиная что-то соображать, но это было настолько невероятно, что она, округлив глаза, с тихим ужасом взглянула на капитана. Неужели он мог предложить подобное ей – леди Лилиане Тейлор, маркизе Тефорд?! Но... почему?
Тот в ответ чуть нахмурился, немного подумал, вновь порылся в кошеле и вытащил ещё две монеты.
– Я понимаю,– сухо заявил он, неохотно отправляя их к первым двум,– что обычно вы берете больше. Наверное, мисс Лора, вы относитесь к тем красавицам, благосклонность которых стоит очень дорого. Мне рассказывали, что лондонские кокотки разоряют своих поклонников, требуя для себя бриллиантов, экипажей, особняков, но вы так смотрели на меня сегодня, что подали надежду. Нехорошо с вашей стороны так играть чувствами далекого от женских капризов солдата! Может, все-таки снизите цену? В конце концов, люди теряют на войне жизни за гораздо меньшую сумму, чем эта! Что вам стоит? Всего лишь одна ночь...
Последние сомнения развеялись, и Лили, нервно фыркнув, уставилась на собеседника широко раскрытыми глазами, не зная – то ли ей смеяться, то ли плакать? Она не чувствовала себя ни униженной, ни оскорбленной, а скорее, озадаченной. В её голове бродили мысли, заставившие бы миссис Элспет умереть на месте от стыда за свою воспитанницу. 'Итак, – изумленно думала наша маркиза, – нашелся мужчина, который меня пожелал настолько, что согласен отдать за ночь со мной огромную для него сумму денег!' Это было очень и очень интересно...
Лили машинально пожевала огурец, с оторопью и нескрываемым любопытством посмотрев на Дугласа. Тот скупо улыбнулся в ответ и внезапно крепко сжал её руку. Пальцы у него были жесткие и очень горячие.
– Что же ты молчишь, девочка? Решайся! Неужели ты настолько корыстолюбива, что лишишь нас этой ночью отменного удовольствия? Я хороший любовник, женщинам никогда не было со мной скучно, да к тому же шесть гиней....
И к четырем монетам добавились ещё две. Это по всем меркам была большая сумма. Даже далекая от подобной бухгалтерии молодая леди и то понимала, что услуги шлюх стоят гораздо меньше – она даже почувствовала себя в какой-то мере то ли польщенной, то ли удовлетворенной.
– Да, – Лили рассеянно выпила до конца мерзкое пойло, потому что пересохшее горло необходимо было чем-то смочить, – вы правы, это очень хорошие деньги. И что же вы хотите от меня за эту сумму?
– Тебя, – её обожгли до сердцебиения его неожиданно остро вспыхнувшие глаза,– на весь этот вечер и на всю ночь..., и всё, что я захочу!!
Можно было, конечно, позвать либо хозяина трактира, либо собственных грумов и кучера, чтобы те показали этому хаму, как нужно разговаривать с маркизой Тефорд, но Лили не стала этого делать. Сейчас, наверное, даже появление мужа и то не оторвало бы молодую женщину от столь заинтриговавшего её собеседника, хриплый голос которого волновал до дрожи и мурашек озноба по всему телу.
– Что же вы захотите? – осторожно поинтересовалась она, нервно облизав пересохшие губы.
'Если Тому можно, то почему мне нельзя?! Должна же я понять, что его привлекает в шлюхах, почему он изменяет мне с ними?' – билось в голове, начисто отметая сопротивление вопящего от ужаса рассудка. Лили чувствовала себя скользящей к самому краю пропасти, и это было, по-своему, захватывающее чувство!
– Бери деньги и узнаешь!
Леди ещё раз с особым вниманием осмотрела напряженно ждущего ответа мужчину. Мундир на его широких плечах сидел, как влитой, плоские твердые губы приковывали особое внимание вполне понятным обещанием, а за окном лил проливной дождь и простыни на постели, наверняка, были ледяные и противно липкие. Этот мужчина был горячим, как огонь, и она превосходно проведет время вместо того, чтобы страдать и мучиться от обиды на распутного супруга!
А главное – они расстанутся навсегда, и никто ничего не узнает, уж слишком к разным слоям общества относились маркиза и боевой офицер. Их пути никогда больше не пересекутся!
– Хорошо,– медленно прошептала молодая женщина, и чуть помолчав, все-таки решилась,– мне подходит ваше предложение!
– Умница, крошка, – сухие губы мужчины многообещающе прижались к руке,– у тебя такая нежная кожа, с ума сойти!
Лили, с бьющимся набатом сердцем, смотрела на его прямые, выбивающиеся прядями из прически волосы на склоненной голове, и сама не понимала, что ощущает. Её дразнил и отталкивал одновременно чужой запах этого мужчины – смесь пота, кожи, табака и ещё чего-то тревожного и непонятного. Внезапно стало страшно и захотелось забыть этот нелепый разговор и уйти в свою комнату. Да она с ума сошла, не иначе, даже затевая его!
