Текст книги "И истинным леди есть, что скрывать...(СИ)"
Автор книги: Лилия Гаан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)
– Это ваше дело,– хмуро заявил он,– вы вольны идти куда хотите! Девочка останется у меня, поэтому оставьте ваши истерики для более благодарной публики!
– Верните мне дочь! – у Инн действительно началась истерика, когда она поняла, что он желает таким образом закончить разговор. – Неужели у вас совсем нет сердца?
– Моя дочь не будет жить с воровкой и шлюхой! Ваше место в притонах Сохо, туда и отправляйтесь!
И пока она пыталась прийти в себя от оскорбления, издав потрясенный крик, хозяин дома деловито позвонил в колокольчик.
– Уинстон,– приказал он возникшему на пороге секретарю,– выведите эту даму вон, и больше никогда и не при каких условиях не принимайте её в моем доме!
– Как вы можете? – наконец, выдавила Иннин, вытирая слезы, пока секретарь, ухватив её за локоть, мягко, но с силой тянул из комнаты. – Бог накажет вас, Эдвин! Нельзя так жестоко издеваться над беззащитными!
Герцог сделал вид, что настолько погружен в чтение какого-то письма, что ничего не слышит. Инн вырвала локоть из рук секретаря, машинально накинула вуаль на лицо и вышла из комнаты.
– Миссис Грейс, – послышался за спиной взволнованный голос Уинстона,– вам плохо?
– Нет,– тихо прошептала она, скорее себе, чем ему, – мне уже не плохо! Мне никак!
Но, тем не менее, Уинстон довел её до ждущего экипажа и почтительно передал с рук на руки выскочившему навстречу озабоченному Соланжу.
И вот она сидит и тупо смотрит в лицо, с сожалением взирающего на неё француза.
– И куда поедем? – наконец, с тяжелым вздохом спросил тот. – Назад, в 'Кастл-рок'?
Инн отрицательно покачала головой. Слёзы потоком полились из её глаз.
– Мне некуда ехать! Разве только к ближайшему мосту, чтобы спрыгнуть в Темзу? На этом свете мне больше делать нечего...
Француз только устало покачал головой и крепко сжал её руки в своих ладонях.
– То, что вы говорите недостойно, ни вашего древнего имени, ни вашей веры!
– А быть проституткой в Ковент-гардене, торговать своим телом ради куска хлеба – это, по-вашему, более достойно?
Соланж сухо усмехнулся.
– Зачем вы так? Перед вами есть и другая дорога – светлая и прямая, дорога к счастью!
– О чем вы толкуете? – раздраженно вырвалась она из его рук. – Какой покой, когда моя девочка...
– С ней всё в порядке! – твердо перебил её Рауль. – И она, в отличие от вас, ни в чём не нуждается! Неужели, графиня, до вас никак не дойдет, что единственный путь из ямы, в которую вы по недомыслию упали, пролегает прямиком через брак с вашим опекуном – лордом Кавендишем!
Дядюшка! Инн одновременно и засмеялась, и зарыдала. Перепуганный Соланж крепко встряхнул собеседницу, пытаясь остановить истерику, но Иннин уже плохо понимала, на каком свете находится. Её трясло в лихорадке, и рыдания безудержно рвали грудь до тех пор, пока встревоженный спутник не надавал ей пощечин. Боль отрезвила и заставила юную женщину немного прийти в себя.
– Рауль! – устало обмякла она, вытирая слёзы. – Разве дядя примет меня теперь? Я ведь...
– Примет! – резко перебил её тот. – Я взял на себя ответственность связаться с милордом ещё полгода назад, когда вы только появились в Кастл-роке. Кавендиш проявил живейший интерес к вашей судьбе, и велел передать, что если вы все-таки согласитесь стать его женой, то он согласен в любое время раскрыть для вас своё сердце и защитить своим именем!
Инн изумленно, не веря собственным ушам, глядела на Соланжа.
– Вы ему рассказали? – в ужасе прошептала она. – Дядя знает...
– Знает,– твердо заверил её он,– а так как Кавендиш по-настоящему умный человек, то он согласен простить все ваши ошибки и заблуждения, закрыть глаза на ваше скандальное сожительство с Мортландом!
Проблеск надежды затеплился в сердце доведенной до последней степени отчаяния Иннин, и всё же...
– Как я посмотрю ему в глаза, – тоскливо простонала она,– опозоренная, падшая женщина?
– С любовью,– улыбнулся Рауль и неожиданно озорным жестом нажал на кончик её носа,– запомните, как десять заповедей – никогда нельзя сдаваться! Если судьба устраивает тебе коварную западню, то она предлагает и лазейку – нужно только её разглядеть! Боритесь за свое счастье, и тогда оно придет. И ещё, не называйте лорда, ради всего святого, дядей! Это, пожалуй, может вывести из себя даже самого терпеливого из влюбленных!
Инн жалко скривила губы.
– Но лорд сейчас, наверное, в Кавендиш-холле! Я не представляю...
– А ничего не надо представлять,– перебил её собеседник,– он в нескольких шагах отсюда. Его карета стоит впереди, не доезжая соседнего особняка. Я ещё вчера предупредил милорда о наших планах, и он смиренно ждет вашего решения относительно своей участи. Кавендиш любит вас, и такое преданное сердце – большая редкость в наш циничный век!
– Дядюшка,– грустно вздохнула Иннин,– я так виновата перед ним, ведь если бы...
– Идите,– не стал её слушать Соланж и распахнул дверцу экипажа,– перед вами только две дороги – или вы вернетесь в особняк и попросите прощения у Мортланда, или пройдете несколько шагов вдоль улицы в направлении экипажа Кавендиша. Но в том или ином случае – вы должны это сделать в одиночку, сами!
Инн неохотно вылезла из экипажа – перед ней возвышались львы балюстрады лестницы парадного подъезда, как и в ту роковую ночь, когда она сделала столь неосмотрительный шаг навстречу герцогу. Инн окинула безразличным взглядом особняк – нет, эта дорога ей уже хорошо знакома. Кроме боли, позора и унижения ничего не ожидает несчастную, решившую проследовать по ней, и она, печально понурившись, направилась в сторону ждущего неподалёку экипажа.
Идти было страшно, стыдно и невероятно тяжело. Какой пристыженной и раздавленной Иннин возвращалась под крыло этого невероятно благородного человека! Он был достоин гораздо лучшей женщины, чем она. Но ей действительно больше некуда идти!
МОРТЛАНД.
Герцог заинтересовано наблюдал из окна за экипажем, в который села любовница.
Он не мог понять, почему тот не отъезжает, когда и так всё ясно. Иннин выплеснула бессильный гнев, поняла, что давить на него бесполезно, и теперь должна была вернуться в 'Кастл-рок'. Ночь истерик и слез, а завтра утром он приедет за ней, выслушает ещё одну гневную тираду, приласкает, и уже смирившуюся увезет в Вудвилл-лодж, и всё пойдет по-старому. Со временем до дурочки дойдет, что по-иному он просто не мог поступить, и действовал только в интересах дочери. Инн ещё будет благодарить его за то, что он сумел обуздать её материнский эгоизм.
Когда дверца кареты распахнулась, и любовница вновь ступила на землю, Мортланд насторожился. Неужели она хочет ворваться в дом и устроить новый скандал? Он уже было развернулся, чтобы позвать секретаря и приказать ему, ни под каким видом не пускать настырную истеричку в дом, когда с недоумением заметил, что та проследовала мимо особняка.
Пришлось все-таки вызвать Уинстона.
– Проследите, куда направилась только что устроившая скандал дама! – отрывисто приказал он.
Уинстон холодно кивнул головой и удалился. Мортланд недовольно сморщил нос – конечно же, молодой человек всё слышал и осуждал хозяина за проявленное бессердечие. Надо же было этой юной ослице припереться прямо в дом! Неужели нельзя было выбрать другое место для разговора?!
Секретарь довольно быстро вернулся.
– Миссис Грейс села в ожидающую её чуть поодаль карету, и та тронулась с места!
У Мортланда брови полезли на лоб от неожиданности. Он не мог понять – куда ещё, как не в 'Кастл-рок' могла направиться Иннин?
– Это был наемный экипаж? – в сомнении осведомился он.
– Нет, хотя точнее определить затруднюсь, из-за суеты форейторов вокруг дамы, разглядеть герб не удалось.
Всё это не понравилось герцогу. Его любовница села в какой-то незнакомый экипаж?
– Найдите мне Бисби,– резко отдал он приказание Уинстону,– и как можно быстрее!
КАВЕНДИШ.
По мере приближения к экипажу лорда, ноги несчастной француженки ступали всё медленнее и медленнее, как будто к ним привязали по десятифунтовой гире. Иннин была не просто в смятении, её охватила настоящая паника. Как она посмотрит в глаза дядюшки, и разве не сгорит от стыда при виде его благородного лица?
Променяла любовь достойного человека на жалкую участь блудницы, и теперь возвращается к нему, как побитая собака! Если бы Кавендиш встретил её наказанием, негодованием, но его прямо-таки библейское всепрощение?! Совесть не просто грызла юную женщину изнутри – она парализовала всё тело, и молодая женщина едва переставляла ноги, всей душой желая провалиться сквозь землю. У каждого из нас свой путь в Каноссу!
Но, не смотря на эту моральную пытку, вскоре она достигла цели. Видимо, предупрежденные заранее форейторы, живо спрыгнули с запяток, и, не дожидаясь, когда кающаяся грешница доползет до дверцы, подхватили под руки и втолкнули её вовнутрь.
Находящаяся на грани обморока Иннин в смятении расправила дрожащими руками складки юбки, и лишь только потом осмелилась покоситься в сторону.
Грустно улыбающееся лицо дядюшки оказалось совсем близко. Боль и горячее чувство любви к этому человеку вдруг резкой болью полоснуло по сердцу, и моментально исчезли все глупые сомнения и преграды, разъединявшие их.
– Дядя, – кинулась она со слезами в его немедля распахнувшиеся объятия,– дядюшка! Если бы вы знали..., только знали, как мне было без вас плохо!
– Я знаю, знаю, дитя моё!
Его глуховатый голос привел её в состояние давно забытого блаженства, того самого, которое Иннин испытывала только в далеком детстве, приникая к груди отца. И, жалобно всхлипывая, она, бездумно и невпопад изливала ему душу.
– Он отнял у меня дочь..., он говорит, что я воровка..., как можно..., это ведь жестоко..., неужели я настолько дурная женщина, что даже не могу жить со своей дочерью?
– Успокойся, дорогая! – горячая ладонь легла ей на голову, успокаивая и даруя восхитительное чувство защищённости. – Всё в прошлом, не стоит вспоминать и казниться!
– Но разве можно забыть собственного ребенка?
– Нет, конечно, нет! Но для начала – давай, всё-таки, кое-что выясним...
Иннин торопливо кивнула в ответ.
О, дядюшка ничуть не изменился за время их разлуки – он остался всё таким же уравновешенным и здравомыслящим.
Но Кавендиш, почему-то не стал ни о чем спрашивать. Наоборот, легонько отстранив её от себя, он покопался во внутреннем кармане сюртука и вытащил оттуда небольшую коробочку. Инн, недоуменно нахмурив лоб, настороженно наблюдала за его манипуляциями, пытаясь осознать их смысл. Но, видимо, неприятности последних дней настолько затуманили её разум, что до Инн дошло, что к чему, только когда крышечка щелкнула, и перед ней в обрамлении бархата предстало изящное кольцо с красиво ограненным продолговатым сапфиром. Дорогое, но неброское – как раз в стиле не любящего показной блеск лорда.
Её щёки моментально залило краской, и она задохнулась от смущения и стыда. Не в силах отвести взгляд от блистающего острыми сполохами сапфира, она лихорадочно размышляла, что сказать. Между тем, лорд терпеливо ждал, держа перед её носом ладонь с раскрытым футляром. Неизвестно, сколько прошло времени, может, минута, может – две, но карету неожиданно качнуло на повороте и Инн, наконец-то, пришла в себя.
– Вы, по-прежнему, этого хотите? – испуганно прошептала она.
– Было бы странно предложить женщине кольцо, не желая жениться! – сдержанно откликнулся лорд.
И вновь воцарилось молчание, но теперь уже ненадолго.
– Я недостойна вас,– с жаром воскликнула Инн, чувствуя себя настоящей преступницей,– разве после всего, что произошло, я смогу сделать вас счастливым?
– Предоставьте вопрос о собственном счастье решать мне,– голос Кавендиша становился всё суше и суше,– от вас же требуется только одно – взять кольцо! Если вы этого не сделаете, я не буду настаивать! Я помню, что произошло в нашу последнюю встречу, повторения мне не пережить!
И вновь её болезненно укорила совесть, но уже по-другому поводу! Да, как она смеет огорчать такого великодушного человека?! Она, не стоящая даже морщинки на его благородном лбу! И Инн торопливо, дрожащими пальцами стащила перчатку с руки. Но Кавендиш и здесь не стал торопиться. Он небрежно покрутил в руках золотой ободок с синей искоркой.
– Ты хорошо подумала, дорогая? Может, ты рассчитываешь таким образом отомстить герцогу Мортландскому?
Инн нервно хмыкнула. Месть Эдвину? Разве можно отомстить камню?!
– Вряд ли его светлость интересует моя дальнейшая судьба,– хмуро заметила она, и опустила на колени протянутую ладонь,– мы расстались! Но, может, сомнения в моей искренности заставят вас отказаться...
– Глупости,– прерывисто вздохнул мужчина и надел на её палец кольцо, приложившись к нему легким поцелуем,– всё это глупости – и твои сомнения, и моя ревность, а у нас так мало времени, нужно торопиться!
И он пару раз стукнул тростью в потолок кареты. Растерянная Инн слушала его в пол уха, рассматривая перстень на своей руке и отчетливо осознавая, что сейчас, вот в эту самую минуту резко изменилась её судьба. Она была к этому не готова, но поделать уже ничего не могла.
МОЛОДОЖЁНЫ.
Венчаться Кавендишам пришлось по специальному разрешению, практически тайно. В их обстоятельствах не было смысла зачитывать оглашения, да и надобности в двухнедельном ожидании тоже не было. Чтобы избегнуть ещё кое-каких формальностей Кавендиш получил у Архиепископа Кентерберийского специальное разрешение второго рода, дающее право заключать брак в любое удобное время и в любом месте. Он не хотел проводить церемонию в собственном приходе, чтобы избежать излишних вопросов и неминуемых пересудов, поэтому новобрачные венчались в соборе святого Георгия почти ночью, ведь осенью темнеет рано.
Лондон уже жил вечерней жизнью – по своим делам торопились люди, мчались, обгоняя их экипажи, стоящие перед алтарем в ожидании священника новобрачные подавлено молчали. Инн растерянно крутила в руках букет, испуганно косясь на темные и пугающе пустынные пределы храма. Протестантский обряд! Разве сможет она считать эту церемонию благословением свыше?
– А свидетели?
– Они здесь!
Двери тихонечко скрипнули, и в храм торопливо зашли Соланж и... Бисби! Инн даже затрясло при виде последнего – на её венчание прибыл сам сатана!
Как она выдержала обряд в присутствии виновника всех своих бед?
Молодожёны возвращались из церкви, когда новобрачная, не выдержав неизвестности, всё-таки поинтересовалась теперь уже у мужа.
– Откуда вы знаете Бисби, милорд?
Кавендиш помедлил с ответом.
– Это довольно известная фигура в свете, – нехотя заметил он,– его происхождение не понятно, источники доходов неизвестны, слава – самая тёмная, но его всё-таки принимают, а туда, где дорога закрыта дамами-патронессами, он и сам никогда не сунется. Когда ты исчезла...
Иннин виновато посмотрела на запнувшегося мужа. Его лицо исказилось таким горем, что она невольным, умоляющим о снисхождении жестом прижала его руку к груди. Кавендиш ласково улыбнулся и привлек новобрачную к себе.
– ... когда ты исчезла, я кидался во все стороны, обращаясь ко всем, кто только мог помочь. Пустил в ход все свои связи, имел дело с такими людьми, о которых и знать-то страшно! Но всё было без толку – ты как в воду канула. И все-таки, я не верил, что моей девочки нет в живых!
Кавендиш тяжело и прерывисто перевел дыхание – чувствовалось, что рассказ дается ему нелегко.
– И, когда я уже изведал всю бездну отчаяния, появился этот француз – Соланж. Он ждал меня на выходе из клуба, и, окликнув, заявил, что в курсе моих поисков некой леди и знает человека, которому известно о тебе всё. Сначала я не поверил и хотел прогнать наглеца, но утопающий хватается даже за соломинку! Я стал искать встречи с Бисби, правда, в обществе он носит совсем другое имя.
Инн стало не по себе. Другое имя Бисби её интересовало мало, а вот подробности встречи этого человека с Кавендишем – очень.
– Что же вам сказал Бисби?– хмуро осведомилась она.
– Поначалу – ничего! Сказал, что поиск людей – его бизнес, и если я раскошелюсь...
– Подонок! – не выдержала Инн, и, резко отпрянув от собеседника, трясущимися руками затеребила ленты шляпки. – Сколько же раз он был намерен меня продавать?
Кавендиш мрачно хмыкнул, но всё же терпеливо пояснил, хотя и с жестяными оттенками в голосе:
– Никто тебя не продавал и не покупал, дорогая, тебя элементарно обвели вокруг пальца! Бисби тесно связан с Тейлорами! Я не знаю подробностей, но мне доподлинно известно, что они компаньоны в делах, которые приносят прибыль в десятки тысяч фунтов. И зачем Бисби было продавать своему деловому партнеру незнакомую девушку? Какая выгода? Подумай сама! Он просто сделал ему небольшое одолжение, загнав желанную дичь в иллюзорные силки. Тебя напугали полицией, связали руки и ноги воображаемым долгом, ну, а заморочить голову невинной девочке для такого мерзавца, как Мортланд – уже мелочь!
До потрясенной Иннин дошло, что, скорее всего, всё было именно так!
– И что же дальше,– кусая губы, чтобы не расплакаться, пробормотала она,– когда Бисби все-таки рассказал обо мне?
Кавендиш вытащил платок и тщательно вытер лоб. Наверное, чтобы успокоиться.
– Говорил не он, а его секретарь – этот пронырливый малый Соланж, но естественно с разрешения и подачи своего работодателя. Француз поведал мне, что ты дожидаешься родов, и что скоро всё разрешится само собой, поэтому не стоит больше метаться в бесполезных поисках, а набраться терпения и ждать!
– Чего? – растерянно спросила Инн.
– Развязки, я думаю!
У неё заболела голова. Всё это было сложно и не понятно!
– Но почему? Почему Бисби так странно себя повел? И сколько вы ему заплатили?
– Сущую безделицу. Пять фунтов. Я так и не понял, почему он назвал эту сумму..., я вообще ничего не понял! Но, дорогая, так ли уж важно знать причины, двигающие этим человеком, если благодаря ему мы вместе, и ты жива и здорова?
Инн живо встрепенулась и виновато повернулась к мужу. Действительно, вряд ли, история падения супруги – наиболее удачная тема разговора для новобрачных! Вот и Кавендиш мрачно насупился!
– Вы сердись на меня?– жалко улыбнулась она, нервно сжимая руки. – Я, наверное, кажусь вам дурочкой?
– Нет, дорогая,– и супруг вновь сменил гнев на милость, доброжелательно глянув на свою сжавшуюся от неловкости новобрачную,– вы всегда были ласковым и нежным существом, с доброй и открытой душой. Мне нужно было вас беречь и охранять от жестокости мира, а я думал лишь только о себе, и поэтому допустил море ошибок. Нет мне прощения!
– Милорд, – Инн, схватив его руку, пылко её поцеловала,– не смейте себя винить! Это я повела себя глупо и нелепо, и поверьте, прошло всего несколько дней после побега, как я горячо раскаялась в этом!
– Почему ты не вернулась? Неужели так строго стерегли?
Инн опустила голову.
– Стерегли, конечно, но не в этом дело – мне было стыдно появиться перед вами. Вы достойны самой лучшей девушки на земле, а я..., я незаслуженно занимаю столь высокое место в вашем сердце!
– Всё прошло, всё! – губы супруга прикоснулись к её лбу. – У нас начинается новая жизнь, где не будет места всей этой мерзости. Ты многое поняла, многое выстрадала, и поэтому по достоинству сможешь оценить ту спокойную и честную жизнь, которую я тебе предлагаю. Жизнь юных красавиц, имеющих за спиной немолодых супругов, всегда полна искушений и соблазнов, но надеюсь...
Инн даже вздрогнула от переполнявших её чувств.
– Вам не нужно думать об этом,– горячо сказала она,– урок, преподанный мне, я запомню навсегда! И пусть я не столь целомудренна, какой должна быть ваша жена, уверяю, вернее сердца вы не найдете!
Кавендиш, порывисто сжал в объятиях свою юную супругу, и она замерла, доверчиво прильнув к его груди.
Больше они не заговаривали до тех пор, пока карета не остановилась у так хорошо знакомого Инн входа в особняк Кавендишей.
Вся прислуга выстроилась в холле, приветствуя свою новую госпожу. И хотя почти всех этих людей Инн знала раньше, ей сразу же бросилось в глаза, как изменилось их отношение к бывшей нищей воспитаннице, на которую раньше едва бросали взгляды. Перед новой миледи все почтительно склонили головы – никакого пренебрежения, никакой фамильярности!
Когда-то, в далеком детстве Инн бывала в спальне тетушки, всегда поражаясь её красивому интерьеру, но теперь всё изменилось. Обитые красным штофом стены, украшенные картинами с деревенскими пейзажами, уже не казались ей прекрасными, да и старомодная мебель прошлого века была тяжеловесной и мрачной.
Да, всё было привычно и добротно, но разве этот старомодный дом мог тягаться с вызывающей роскошью Вудвилл-лодж, где роскошь соперничала с идеальным вкусом?
Поймав себя на столь крамольных мыслях, Инн пришла в ужас от собственной испорченности – сравнить почтенный солидный дом с обителью разврата! Чтобы подавить своё смущение, она занялась с горничной разбором коробок с платьями, купленными к свадьбе. В комнате ещё до сих пор витал аромат тетушкиных духов, и это настраивало нашу героиню на грустный лад. Кто бы мог подумать, что она займет место леди Элизабет? От мрачных мыслей отвлекла служанка.
– Миледи желает приготовиться к брачной ночи?
Инн вздрогнула и печально кивнула головой, меланхолично наблюдая, как девушка расправляет на постели нарядную шелковую сорочку.
Что ж..., и через это надо пройти!
Горничная помогла ей снять платье, подала кружевной чепец.
Инн невероятно устала за день, но напряжение держало её тело в натянутом, как тетива состоянии, и её нешуточно знобило в ожидании визита супруга.
Надо сказать, что Кавендиш не испытывал терпения новобрачной. Прошло совсем немного времени, как дверь на его половину распахнулись и он, обряженный в расшитый шнуром халат и домашние туфли на босу ногу, появился на пороге с подсвечником на руках.
– Ждешь? Надеюсь, я не сильно задержался и не утомил тебя?
Вот, когда она, наконец-то, полностью осознала, что лорд вовсе не дядя ей, и не добрый и заботливый родственник, а прежде всего мужчина. Нетерпеливо откинув одеяло, он медленно провел рукой по груди, зажмурившейся в ожидании дальнейшего юной жены.
От волнения у Инн перехватило дыхание, но напряженный слух всё равно улавливал стук поставленного на прикроватный столик подсвечника, шорох снимаемого халата... кровать прогнулась под весом севшего на край мужчины.
– Ангел мой,– прошептал ласковый задыхающийся голос, и сильные руки уверенно привлекли её к горячему мужскому телу,– тебе не холодно?
Холодно?! Инн сотрясал озноб, но больше от волнения и тревоги, чем от холода. Ожидание стало настолько невыносимым, что она даже чуть слышно застонала, попытавшись облизать губы пересохшим языком.
– Любимая, моё долгожданное счастье! Неужели это не сон, и ты все-таки со мной? Как же я боюсь проснуться! Какая же ты красивая!
Горячие пальцы запутались в её локонах, а ухо щекотал шепчущий признания в любви голос. Мужское тело всё настойчивее льнуло к ней, и Инн отчетливо ощущала незнакомый опасный запах. В тот момент, когда их тела соприкоснулись, губы супруга слились в поцелуе с её растерянными губами. Так ещё сэр Джордж её не целовал – крепко, жарко, приводя в состояние смятения. Голова кружилась, воздуха не хватало, кровь жарким потоком пульсировала в висках, но она отчетливо ощущала как бережные пальцы, легко скользя, изучают её тело, повторяя его изгибы. Навалившееся сверху тело не было тяжелым, неосознанное сопротивление вызвало то, что оно было незнакомым. Её затрясло от неприятия происходящего, и Иннин резко рванулась в сторону.
– Что ты, радость моя, что ты,– супруг был само терпение, хотя выговаривал слова с трудом,– успокойся..., я не сделаю тебе больно! Любовь моя..., ты нежнее шелка!
После того, что произошло дальше, Инн окончательно уяснила, что даже во сне или в бессознательном состоянии никогда больше она не назовет Кавендиша дядюшкой!
