Текст книги "Эффект Этоса"

Автор книги: Лиланд Модезитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 38 страниц)

Ван содрогнулся.

– И… вы думаете… это этично?

– Никто и никого не принуждает принимать наши услуги, – наступило молчание. – А вы думаете, альтернатива более этична? Военный или коммерческий захват системы за системой структурами с большими ресурсами?

– А вы… ИИС главная, кто поддерживает Набатанскую Сберкассу?

Десолл улыбнулся, почти по-овечьи.

– Мы, в конце концов, оказались там в странном положении. За нами большинство малых позиций в Кендейсском Банке и в Набатанской Сберкассе. Это необычно. Такое случается лишь изредка, как правило, вследствие действия местных регуляционных структур.

Ван покачал головой.

– Достаточно. Нам нужно попасть в Бехаи, затем на Пердью. Управление у вас.

– Есть. Управление у меня, – Ван проверил фьюзакторы, затем аккумуляторы. – Если только я чего-то не упустил, упорядочу гравитацию.

– Прекрасно.

Ван довел искусственное поле тяготения до нормального на корабле, полное g для «Элсина». И продолжал наблюдение за всей системой, пока «Элсин» шел вперед.

Он снова не мог оспаривать правоту Десолла в его действиях с ревенантским кораблем, который вел себя, как откровенно пиратский или мятежный. Десолл заставлял ревяк платить за их делишки. Достаточно ясно. И вполне эффективно. Но правильно ли?

А что правильно? Всего лишь сообщить кешмарянам и прочим в Рукаве? Но это не остановило бы ревяк. А ничего не делать и стараться ничего не замечать означает отказываться от настоящего выбора. И все же… Ван не мог избавиться от назойливого вопроса, во что же он ввязался и куда это приведет.

Глава 47

У Пердьи, мира, возглавлявшего Эко-Тех Коалицию, имелось три орбитальных станции. Одна строго военная. Другая эко-теховская коммерческая. И третья вовсе не эко-теховская. Не эко-теховским военным судам дозволялось заходить на военную станцию, при условии, что они размером с корвет или меньше. Крупным чужим военным судам подходить просто-напросто запрещалось.

«Элсин» пришлюзовался на Орбитальном Контроле 2 коммерческой станции. Команда поддержки ИИС ждала их, и буксир приблизился к кораблю в тот самый миг, когда три члена экипажа покидали его с запасом одежды на неделю.

– Это случается всякий раз, когда вы здесь пристаете? – спросил Ван, пока они шли по коридору станции к терминалу для спускающихся на планету.

– Всякий раз, – Десолл ухмыльнулся, затем объяснил. – Почти год прошел. А до того девять месяцев. Более тяжелая работа, чем та, которую требовалось выполнить на Аэролисе.

Ван еще лучше понял торпедную стратегию.

– Придется задержаться на иммиграционном контроле, – добавил Десолл. – Обо всем уже позаботились, но нужно параметрическое сканирование, чтобы дополнить файл.

– Параметрическое сканирование?

– Любой, кто вступает в эко-теховский мир, сканируется. Если вас нет в файлах, будете задержаны, пока положение не прояснится.

Иммиграционный контроль располагался в самом конце череды шлюзов. Ван взглянул дальше по коридору.

– Правильно, – одобрил Десолл. – Есть еще один контрольный пункт на другой стороне станции. Две трети для приема кораблей, одна треть для челноков, и невозможно попасть к челночным причалам, не пройдя иммиграционную службу. Никто не остановит вас, пока вам не придется остановиться у блокирующих экранов и вернуться назад.

Ван кивнул, последовав за Десоллом к первой консоли с надписью «Обеспеченное трудоустройство». Десолл протянул карточку.

– Я Тристин Десолл из ИИС. Ван Альберт, наш новый старший директор. Информация здесь и должна быть в файле.

– Спасибо, сэр. Мне также нужна его карточка.

Ван вышел вперед и вручил женщине свое удостоверение. Она просканировала обе карточки и подождала. Затем кивнула:

– Договор о найме в порядке, директор Десолл, – обернулась к Вану. – Директор Альберт, вам дается жительство в Коалиции до тех пор, пока вы работаете в Интегрированной Информационной Системе. Если пробудете ее сотрудником непрерывно пять лет, вам дадут постоянное право жительства. Если покинете эту работу раньше, то до тех пор, пока не найдете другую одобренную работу, вы должны будете покинуть территорию Коалиции в течение шести месяцев или добиться статуса иммигранта какого-либо класса.

Ван кивнул.

– Будьте любезны, подойдите сюда, к сканеру. Встаньте прямо в этой синей кабине.

Ван последовал ее указаниям и не увидел никакого оборудования, но предположил, что оно над головой. Его вкрапления ощутили сканирование. Он попытался не хмуриться, потому что протоколы было почти элементарны.

Женщина поместила его удостоверение в какого-то рода считывающее устройство и подождала. Миг спустя она извлекла карточку.

– Годится, – вернула ее Вану. – Информация о вас в системе Коалиции. Если карточка будет повреждена или утеряна, можете пойти в любое финансовое учреждение, и вам ее восстановят, – последовала приятная улыбка. – Счастливого вам пребывания на Пердье.

– Спасибо.

– О… и вам уже везет. Посадка на челнок в Камбрию через сорок три минуты.

– Как тут все организовано, – заметил Ван.

– Организация не всегда решает проблемы, – отозвался Десолл. – Порой даже ухудшает дело, потому что люди соответствуют ей своим пониманием.

– Думают, что понимают, и чувствуют, что могут справляться с проблемами, потому как они организованы.

– Вроде того.

Они подождали около двадцати минут, прежде чем началась посадка на челнок. Ван почувствовал, как идет сканирование и сравнение, и понял, что недавно сказал Десолл. Он сознавал, что лишь ценой небольшого усилия с помощью своих усовершенствованных вкраплений мог бы обойти систему и проникнуть за черту незаконно. Челнок был лишь наполовину полон, и для них троих оказался целый свободный ряд. Ван и Десолл сели с одной стороны, Эри с другой.

Когда челнок отшлюзовался, Десолл добавил:

– У вас с Эри жилье в надстройке помещения ИИС.

– Как я полагаю, там ваш дом? – спросил Ван.

– Дом, где я живу с семьей, за Истбрэйком. Я не часто заглядываю туда в последнее время. Но мы вас устроим.

– Эри? – Ван повернулся к технику, глядевшей через проход.

– У меня здесь семья, но дом моей сестры невелик, а моя мать живет в Ситке. Это один из южных континентов. Исследования привели ее туда, и им там настолько понравилось, что они остались.

Час спустя челнок сел без объявлений, и они взялись за свои мешки. Никакие дежурные не ждали их, хотя Ван ощутил работу экранов, когда они шли по коридору от челнока к залу с терминалами.

Как только они миновали последний ряд порталов и попали на позднее послеполуденное солнце с теплым душистым ветерком, Десолл повернулся к Вану.

– Мы сами понесем свое добро. Планетовозов здесь не любят, и большая часть перемещений совершается подземным транспортом. Или пешком.

– И у вас нет планетовоза?

Десолл рассмеялся.

– Есть один маленький. Он дома. Ежегодные налоги за использование таковы, что почти равны его стоимости.

Ван содрогнулся.

– Коалиция использует рыночную систему, чтобы обеспечить защиту окружающей среды. Можете владеть всем, чем хотите, но экологические налоги на некоторые предметы вас разорят.

– Здесь точно так же облагают фонды и фирмы?

– Почти всегда. У нас есть планетовоз на много лиц в здешней конторе. Если куда-то отправляется больше четырех человек, мы им пользуемся, – Десолл проворно зашагал к низкому порталу с пандусами и лестницами, ведущими вниз.

Они десять минут ждали трубопоезда. Хотя тот был порядочно загружен, имелись свободные места. Как только поезд приблизился к станции, объявленной как Уэстбрейк, Десолл встал и сделал знак. Все трое поднялись по пандусу с подземной станции и оказались на площади, похожей на сад.

Десолл указал на северо-запад, вдоль обсаженного деревьями бульвара, на хребет, поднимавшийся над деревьями в добром полущелчке от них.

– Это наша контора, – и зашагал к хребту. – Чтобы выстроить ее, мы также должны были насадить парк. Почти тридцать гектаров.

Ван с трудом этому верил. Хребет оказался сооружением, поднимавшимся под углом из паркового пейзажа на запад, где нависал над лесом внизу. Но в хребтообразном учреждении, похоже, было шесть-семь этажей, а площадь не более чем сто пятьдесят метров на сорок, и за это от ИИС потребовали создать парк в сто раз обширней, чем основание здания?

– Конечно, окружение становится приятным, и все, кто тут работает, получают удовольствие. Равно как и соседи, – сухо заметил Десолл. – Согласовать архитектуру и местность было непросто, но дизайнеры постарались.

– Сколько ему лет?

– Около восьмидесяти.

Это объясняло зрелый возраст деревьев и безмятежность пейзажа, через который они шли по аллее от станции до конторы ИИС. Приблизившись к зданию, Ван увидел, что его нерегулярная облицовка представляет собой зеленовато-бронзовый композит, не похожий ни на металл, ни на камень, скорее на что-то промежуточное, почти как если бы кто-то отполировал неровную скалу, выступающую из почвы, а затем так ее и оставил. Не имелось никаких видимых окон, лишь простая аркада, ведущая к закрытому порталу.

Десолл, направив на портал импульс, открыл его. Прихожая за дверями была скромной, но хорошо освещенной и пустой. У ее задней стены находились лифты, а справа пандусы.

– Эри… Можете подняться. А мы сперва зайдем в контору, – улыбка снова появилась на лице Десолла, и он взглянул на Вана. – У вас там есть кабинет. – Он зашел в лифт, остальные проследовали за ним. Двое мужчин вышли на третьем этаже в широкий коридор, предоставив Эри ехать выше. Десолл повернул налево и быстро зашагал на запад. Естественный свет лился сквозь граненые окна, устроенные в нишах между кабинетами, хотя снаружи эти окна были незаметны. Двери, мимо которых они проходили, были, как правило, открыты. Казалось, все кабинеты здесь одного размера, пять на пять метров, с окном во всю стену, выходящим в парк. Некоторые из работавших подняли глаза от своих консолей, взглянув на проходящих, но большинство не стало отвлекаться. Кое-кто любезно улыбнулся.

Крепкий черноволосый мужчина стоял и ждал в конце коридора. Он слегка наклонил голову.

– Директор Десолл, директор Альберт.

– Ван, это Джозеф Сасаки. Джо – камбрийский директор ИИС, тот, кто по-настоящему заправляет делами. Как правило, я делаю то, что он рекомендует.

Сасаки мягко рассмеялся.

– Не считая тех двадцати процентов случаев, когда я неправ.

За спиной Сасаки Ван увидел три открытые двери, старомодные и деревянные, вроде всех, какие им здесь попадались. Центральная дверь вела в зал заседаний с длинным столом, окруженным деревянными стульями без обивки. За правой и левой дверями располагались угловые кабинеты, в них, казалось, было метров по шесть-семь, около двух третей размера зала. В каждом кабинете имелись наклонные гнутые окна, старомодный стол с двумя консолями, стул позади стола, три стула перед столом и два низких книжных шкафа. Единственная разница, которую заметил Ван, заключалась в том, что шкафы в кабинете справа содержали древние книги, в то время как полки в кабинете налево были пусты.

– Я уже обратил внимание, что он не совершает много ошибок, – произнес Ван.

– Пора.

Ван уловил субвокализацию, как если бы Десолл направленно передал ему это слово на полную мощь и почти сказал что-то, прежде чем понял, что Джо Сасаки ничего даже не заметил.

– Разумеется, нет, – Сасаки указал на кабинет слева, тот, что выходил на юго-запад. – Это ваш кабинет, директор Альберт. Вы, разумеется, можете переставить здесь мебель, и, как я себе представляю, со временем вы добавите сюда то да это на свой вкус. Мы просто хотели позаботиться, чтобы все было готово к вашему приезду.

– Спасибо, – Ван не был уверен, что мог бы сказать что-то еще. Чем глубже он втягивался в дела ИИС, тем меньше понимал, что на уме у Тристина Десолла. Разумеется, для Вана не предназначалась просто роль пилота, даже пилота судна, сравнимого с невиданно мощным легким крейсером, имеющим лицензию для действий против пиратов и ревенантцев.

Глава 48

Ван прошел к широкому окну гостиной своей квартиры в надстройке и поглядел на север через Камбрию: город зелени, деревьев, обширных парков и низких зданий. Здание ИИС со своими шестью этажами не было самым высоким в городе или окрестностях, но лишь немногие были выше десяти этажей, за исключением одной-единственной башни прямо к западу от челночного терминала.

С кружкой кофе в руке Ван медленно прогуливался взад-вперед, рассеянно изучая новости и поглядывая наружу, но в действительности не видя города.

«…Технологическая партия избрала Алана Фудзимари… Фудзимари повел кампанию по вопросу этического сообщества… призыв передать планету Мара тем, кто не может принять основополагающие идеалы Эко-Технологии…»

«Конституционная Ассамблея одобрила меру, требующую, чтобы все крупные переводы фондов вне системы лицами или организациями, не относящимися к Коалиции, сопровождались проверкой идентичности и были достижимы для общественной инспекции по планетной сети… в ответ на обеспечение ревенантцами попытки убийства скандийского премьера…»

«…все ревенантские миссионеры в Коалиции… присутствие, предусмотренное так называемым Договором Пророка… отозваны Просветителем Внявших Откровению…»

Не идет ли речь о какой-то угрозе, обычной для Ревенанта? Ван недостаточно знал об этой культуре, чтобы судить наверняка. Он просто радовался, поняв из того, что смог сообщить ему исследовательский персонал ИИС, что РКС отказались от высадки команды домашних миротворцев на Сулине, и что правительство Тары вновь подтвердило договор о местных правах Сулина. Здесь, безусловно, не обошлось без протестов в Новом Ойсине по поводу особого отношения к Сулину. Так или иначе, счастливым не казался никто.

Ван проверил время. Всего семь пятнадцать, а они с Десоллом Тристином не встретятся до девяти сотен. Он отнюдь не жаждал расхаживать по кабинету, и ко времени, когда усвоил все коды, уже познакомился с кое-какими важными людьми, а вечером накануне присутствовал на обеде и как следует устроился в своей новой квартире. Камбрию Ван почти не видел.

Он кивнул себе, решив выйти пройтись, прежде чем явиться в кабинет. Вполне можно размять ноги и ощутить жизнь как она есть. Ван вымыл кофейную кружку в раковине маленькой кухни, затем двинулся наружу через маленькую переднюю и верхний коридор, где располагались четыре квартиры.

Он никого не увидел ни в лифте, ни в главном коридоре и, выйдя из здания, направился на восток, прочь от ИИС и парка. Менее чем в ста ярдах от портала Ван миновал группу юнцов в школьной форме, идущих в другую сторону и сопровождаемых двумя учителями, оба они были невысокими мужчинами. Если никто из учащихся не поглядел на него прямо, то он все же расслышал несколько высказываний.

– …Высокий… иностранец… наверное, арджентянин…

– …По крайней мере, не ревяка…

Ван прошел почти щелчок мимо образцово содержащихся домов, скопления которых окружали сады, прежде чем начал в обход возвращаться в западную сторону. И довольно скоро добрался до северной границы парка ИИС. Здесь он сел на изогнутую деревянную скамейку в прохладе под утренним солнцем, упиваясь безмятежностью прекрасно спланированного пейзажного парка. Папе Альмавиве здесь понравилось бы, решил он, и кусты в такой пропорции и гармонии, и вьющиеся каменные дорожки, и невысокая трава, и невысокие же цветы.

Мимо прошла молодая мать, державшая за руку мальчика, которому не могло быть больше четырех лет.

– Тадзо… не пялься… это невежливо…

– У него такие смешные глаза…

Смешные глаза? Потому что ничуть не раскосые? Ван слегка покачал головой. И встал, направляясь обратно к зданию ИИС. Очутившись внутри, он двинулся к себе в кабинет, где невидяще взирал на консоль, догадываясь, что здесь тьма вещей, которые ему неизвестны, и не будучи сколько-нибудь уверен, а с чего начинать-то.

– Приветствую. Вы, должно быть, Ван.

Он обернулся. Темноволосая, с резкими чертами женщина, стоявшая в дверях, выглядела близкой к нему по возрасту, но Ван всегда испытывал затруднения при определении на вид кому сколько лет, особенно в отношении женщин, потому что здесь имелось мало зримых зацепок. Люди не теряли волос и не приобретали обильных морщин почти до самого конца жизни, тон кожи также всегда хорошо сохранялся.

– Я Нинка Десолл.

– Командир «Сальи» и другой старший директор. Тристин… – Ван почти споткнулся на личном имени директора, так мало он им пользовался. – Он рассказал мне немного о вас. Очень немного…

– Правду говоря, я не старший директор. Я для этого не подхожу. Я директор по долгосрочному планированию. Что еще он сказал?

– Сказал, что вы в родстве. И это все. Объясните?

– Не очень хорошо. Все довольно сложно, – сказала Нинка. – Слишком сложно для объяснения, но когда я хочу его позлить, то зову Дед Пыхто, – она рассмеялась. – Это его всякий раз достает.

Ван решил из уважения не совать свой нос в ее дела. Нинка могла быть дочерью ребенка, о котором Десолл в свое время ничего не знал, или хуже. И Ван не испытывал желания что-либо уточнять.

– Он отнюдь не выглядит глубоким старцем.

– Тристин старше, чем выглядит, но пусть это вас не обманывает.

– Ни за что. Я видел его в действии.

– А, помню. Он обмолвился, что вы нарвались на неприятности у Бехаи.

– Десолл справился без особого шума или затруднений, – пояснил Ван.

– Как всегда, – ее голос подтверждал, что это дело обычное. – Он уже давно такой.

– Что вы делаете как директор по планированию?

Она улыбнулась.

– Все. Но, прежде всего, два дела. Я изыскиваю коммерческие возможности и намечаю стратегию исполнения.

– Нинка! – Десолл стоял в открытых дверях кабинета Вана. – Когда ты прилетела?

– Вчера вечером. С последним челноком. Я получила твое послание.

Десолл поглядел на Вана.

– Вы тут часом не пытались выудить какие-то сведения у Нинки?

– Она столь же пряма и открыта, сколь и вы, – ответил Ван. – Ничего не солгала мне и ни в чем не обманула, но я узнал немного. Вы хорошо ее обучили.

– Я никогда ничего такого ей не говорил, – возразил пожилой мужчина.

– Значит, воспитали примером, – отпарировал Ван.

Оба Десолла улыбнулись, затем Тристин поглядел на него.

– Я выяснял, как там с новым кораблем. Аэролис подтверждает, что они соблюдают условия, и мы вступим во владение через неделю, начиная с завтрашнего дня. Вы будете вполне готовы после того, что изучите за ближайшую неделю. Насколько возможно, – после кратчайшего перерыва он добавил: – Я могу быть и не готов. Финансовый директор по внесистемным делам просит информационной встречи в следующий тридень.

– Почему? – спросила Нинка. – Ты не знаешь?

– Не наверняка. Ее помощник предположил, что, пожалуй, мудро, чтобы я был готов к разговору, почему наше использование крупных финансовых учреждений не является способом уйти от налогов. Я попросил Ларен и ее служащих подготовить короткий доклад об этом, такой, какой мы могли бы разместить в любой общественной сети.

– Тебе не поверят, – усмехнулась Нинка.

– Возможно. Мы не платим налогов на прибыль, потому что прибыли у нас нет, но должны все-таки платить налоги за использование и по обслуживанию, а также в поддержку персонала. Я попросил Ларен составить документ, где бы мы сравнивались с их политическими любимцами, благотворительными обществами и фирмами. Это тоже будет в докладе.

Нинка улыбнулась.

– Шантаж.

– Просто публичное разоблачение. Или угроза такового. Если они упрутся, мы также сможем огласить, какие министры и от кого получили поддержку.

Ван молча слушал.

– Но, – резко произнес Десолл, – я не могу пока много сделать, не раньше, чем она предоставит мне данные, а нам с Ваном сейчас есть чем заняться.

– Да, похоже, вы будете изряднозаняты, – сказала Нинка Вану, прежде чем взглянула на старшего Десолла. – Я буду у себя в кабинете, когда вы закончите. У меня есть первоначальная стратегия для Алдиста.

– Не раньше, чем после ланча, – откликнулся Десолл.

То, как Нинка кивнула, повергло Вана в неясную жуть.

– Мне нужно кое-что взять в моем кабинете, – пояснил управляющий директор. – Я сейчас вернусь.

Ван прошел к окну, выходившему на юго-восток в направлении челночного порта. Старший директор вернулся почти немедленно и закрыл наружную дверь в кабинет, но оставил открытой дверь зала заседаний. Ван обернулся.

– Мне показалось, это интересно, – Десолл вручил ему четыре листа бумаги, явно воспроизведения более давнего документа. – И крайне перспективно.

Ван поглядел на верхний лист и прочел заголовок: «Динамика оперирования информацией в замкнутом окружении». То был тезис его дипломной работы, или, точнее, титульная страница и введение. Собственно работа занимала около трех сотен стандартных страниц, не включая дополнительных данных и цитат. – Откуда?..

– Это часть деятельности ИИС, – Десолл широко обвел рукой все вокруг. – Мы собираем информацию и находим способы сделать ее исключительно полезной для наших клиентов. И выгодной.

– Нечто такое утверждало множество людей в течение тысячелетий. Очевидно, ИИС делает куда больше. Почему она более успешна?

– Потому что большинство людей по-настоящему не понимает, что такое информация и что с ней можно делать. Даже те, кто знает, что можно делать, связаны собственной косностью. Огромное большинство людей может принять и задействовать только ту информацию, которая соответствует их восприятию действительности. Существует ничтожное большинство, которое смотрит на информацию объективно, но, как правило, не способно отыскать способ использовать ее с выгодой. И есть совершенно мизерный процент, который может смотреть на информацию объективно и даже использовать ее, и несколько более крупная группа, которая, в случае угрозы, примет помощь того, кто умеет пользоваться информацией. Последняя группа составляет основу нашей клиентуры.

– Ради того, чтобы не затягивать беседу, – сказал Ван, – я приму это без вопросов, если вы просто сможете мне объяснить, как мы способны сделать информацию достаточно выгодной, чтобы поддерживать корпорацию или фонд рукавного масштаба активами и наблюдением ИИС.

– Достаточно просто. Как насчет изучения случаев? – и не дожидаясь, пока Ван согласится, Десолл соединился с консолью и пробежал через ряд имен и кодов. Тут же возникла голопроекция, и в ней название «Эрджисские Предприятия», и только. – Это мощная Арджентийская корпорация. Теперь. Но никакого сравнения с той, что стала однажды нашим клиентом. Они разрабатывали различные виды голопроекций: раскрывающиеся вверх, скользящие сбоку, и так далее. Для медиасетей. Это была прославленная художественная лавочка. То, что они создавали, основывалось на их восприятии рынка, точнее, либо тех компаний, продукты и услуги которых они рекламировали, либо самих сетей. А восприятие было, как правило, весьма приблизительным, но лишь в общем смысле слова. Ну… мы сделали предложение. Наше творческое руководство на год, и мы получаем половину роста прибылей, плюс право купить двадцать процентов компании, если же дело не расширится хотя бы на двадцать процентов то будет куплено ИИС по цене, гарантирующей хороший доход семье, которая его вела, – Десолл пожал плечами. – Они тогда почти обанкротились. А теперь ведущие специалисты по творческой рекламе в трех системах и на рынке четырех миров.

– Это говорит о том, что вы сделали. Но не говорит, как.

– Мы начали с изучения того, чем они занимаются, и определили каждое отдельное предположение, как высказанное, так и невысказанное. Затем сопоставили эти предположения с нашими базами данных и с нашей психологической моделью…

– Психологической моделью?

– Да. То был один из первых аспектов ИИС. Она начинала как фонд, занятый изучением человеческого поведения.

– Сотни, тысячи лет тратились на изучение… и никто… – Ван покачал головой. – Что было особенного в вашей модели?

– Одной из главных особенностей было то, что мы убедили фархканов поделиться с нами некоторыми их данными. Более двух столетий назад во время войны эко-техов с ревяками они предприняли изучение человеческой психологии, результаты которого сделали доступными Коалиции в обмен на некоторые технологические усовершенствования, – Десолл улыбнулся. – Взгляд извне всегда добавляет измерение, которое отсутствует при изучении себя. Затем, после реструктуризации и кодификации фархканских данных, ИИС предприняла усилие собрать как можно больше исследований людских культур со стороны. Например, исследования Коалиции по культуре и поведению ревенантцев или арджентийские исследования отношения к жизни Хинджи, и так далее. Затем мы провели перекрестные сравнения внутренних исследований с внешними…

Ван пока не ухватывал, куда клонит собеседник, но одобрительно кивнул.

– Во всех человечьих культурах есть экономическая составляющая, а то, как она действует, упирается в психологию. Насколько мы знаем, никто другой даже не пытался консолидировать и коррелировать столь мощные усилия. ИИС также договорилась с несколькими фархканами, чтобы те проанализировали предварительные итоги. Это растянуло работу еще на несколько лет, но привело к весьма полезным выводам. Так, в случае с Эрджисом, нашим примером, мы посмотрели, что они проталкивают, кто в действительности это покупает, затем видоизменили подход, – Десолл рассмеялся. – Мы также лгали.

– Лгали?

– Мы говорили всем, что они хотели слышать. Будто мы используем те же методы, которые другие использовали много лет, и что мы лучше управляем делом. По форме наши действия были подобны чьим угодно, а дело при этом шло. И никто в действительности далеко не заглядывал.

Для Вана это все еще оставалось теорией.

– Отлично. Возьмем планетовозы. Вне Коалиции они, теоретически, транспортное средство. Но, в сущности, в зависимости от культуры, могут быть предметом необходимости, средством демонстрации мужской силы, выражением половой независимости, символом статуса, или есть еще десяток вариантов. Чтобы продавать планетовозы, надо знать, что они означают в данной культуре, какую играют роль, и почему та или иная модель подходит или не подходит к желаемой нише. Исторически такого рода продажи осуществлялись эффективнее всего один на один. После того, что можно назвать массовой выставкой напоказ продукта с диапазоном подходов в разных медиапрограммах, доведших до потенциальных потребителей факт существования продукта и тем самым позволивших непосредственному продавцу сделать окончательный призыв, основанный на его интуиции. Но… если вам заранее известна роль продукта, психологическая и практическая его привлекательность на этнической и экономической основе и социальная подоплека, вы можете куда эффективней разделять рынок. Наша психологическая модель оказалась очень эффективной для уточнения подхода… – Десолл вызвал таблицу. – Вот история первоначальных действий по продвижению…

Ван слушал и наблюдал весь следующий час, как Тристин Десолл описывает тридцать лет успеха с Эрджисом. У него заболела голова, когда тот, наконец, отключил голоэкран.

– Теперь ваши представления прояснились? – спросил Десолл.

– Чего-то набираюсь, – осторожно признал Ван. – Все еще плохо понимаю, при чем тут я. Мне худо-бедно ясно, как действует система, но я, разумеется, не смог бы разработать план вроде того, который вы мне показали. Могу следить за его осуществлением и добиться, чтобы дело дошло до конца… Но, конечно, у вас есть и другие, кто это может.

– Каково величайшее препятствие для эффективной организации крупного предприятия?

– Время и расстояние.

– И неспособность тех, кто заправляет, понять индивидуальную динамику, связанную с тем, как организации нужно адаптироваться к различным культурам, – добавил Десолл. – То, что делаю я, и чему станете учиться вы, это обеспечение координации, контроля, понимания, руководства и клея.

– Клея?

– Есть два рода организаций. Те, что держатся на бюрократической системе и традициях, и те, что держатся чистым видением. Первые исключительно хорошо сохраняются, но редко достигают большего. Вторые могут изменить планету или уголок Галактики, но лишь до тех пор, пока видение остается разделенным и жизненно важным. А это требует людей наверху, которые воплощают данное видение. У вас есть такой потенциал. Вам в течение многих лет доверяли второстепенные корабли и команды, и все же вы превзошли тех, что считались первоклассными, – Десолл указал на листы бумаги в углу стола. – К тому же, у вас уникальный ум и взгляд на вещи…

– Эта работа едва ли прошла, – возразил Ван.

– Тем хуже для тех, кто оценивал. Я подал ее анонимно в Камбрийский университет. И спрашивал объективного мнения у различных комиссий. Половина заявляла о провале. Другая половина – что это блистательно. Я, в конечном счете, согласился с последними.

– Почему вам понадобился я? – это действительно был самый сокровенный вопрос. – Или вы пытались заполучить пилота и одновременно провести спасательную операцию?

Лицо Тристана напряглось, первый намек на гнев, который Ван у него видел.

– Я не могу позволить себе кого-то спасать, – тон его был холоден.

Ван подумал, что почти слышит: «одного достаточно».

– Простите, мне просто крайне трудно поверить…

– А вы поверьте. Честолюбивые, разумные и этичные командиры, которые могут управлять делом, величайшая редкость в наши дни. Я не оказываю вам особых милостей. Пройдут два года, и вы отработаете мне каждый кредит, – лицо Десолла прояснилось. – ИИС стала слишком большой, чтобы ею мог руководить один директор. Она требует кого-то, чья этика залегает столь глубоко, что проявляется на уровне инстинкта, а не просто содержится в правилах поведения. Кроме того, ИИС должна продолжать проецировать образ силы.

Ван все еще пребывал в сомнениях.

– И у меня, вдобавок, нет времени поспевать то тут, то там, включая и кое-какую работу по новой технологии передачи энергии, этот проект отнимает куда больше усилий, чем можно себе представить. Я не могу делать этого, а это жизненно важно для нашего будущего и будущего Рукава, и при этом еще по-прежнему изволь представлять образ присутствия и силы. Вы нужны мне, чтобы помочь в этом.

– Что еще за образ силы? – должно быть, Ван это субвокализировал, ибо Десолл кивнул.

– Таков вопрос, не правда ли? Я дам вам часть ответа. В сущности, часть его я вам уже дал, а именно то, что мы делали в Бехаи.

– Поддержание мира?

Десолл покачал головой.

– Нет. Никто не может поддерживать мир. Не среди людей, что бы фархканы ни думали. Поддерживать честность в бюрократиях, потому что бюрократии заинтересованы только в самосохранении, и лучшие из идеалов – это первая потеря, каковой требует целесообразность. Организации, задача которых больше чем просто выжить, равно экономически и прагматически являются надеждой на будущее. Предлагая альтернативы установившимся порядкам, как сделали мы с Эрджисом, получаем недурную прибыль, одновременно делая общества более открытыми и гибкими. Выполнив случайную грязную работенку близ Бехаи, мы также поддерживаем большее экономическое и культурное разнообразие в Рукаве. Да при этом еще и делаем деньги. То, чем мы занимаемся, отнюдь не легко, и выучиться всему, что вам потребуется знать, тоже будет нелегко. Вам надлежит усвоить общий контур модели человека и частности каждого крупного проекта в вашем секторе. А это около половины проектов ИИС. Я сохраню за собой другую половину. Но вы получите время и будете усваивать их по одному в течение ближайших нескольких лет.