Текст книги "Эффект Этоса"

Автор книги: Лиланд Модезитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 38 страниц)

Глава 21

Прошли тридень и четверок. Ван провел это время, откликаясь на запросы различных секретарей и послов, а также пытаясь сформулировать стратегию для военных структур Тары касательно Скандии, которую мог бы рекомендовать.

Он не получил абсолютно никакого комментария на свой анализ военно-экономической ситуации в системе Скандья. Не было также ни ответа, ни звонка от субмаршала Бригама Тэйлора из посольства Ревенанта, но Ван получил многочисленные запросы от Ханнигана и посла на темы, начиная от иерархии скандийских Сил Космообороны и кончая размерами кораблей Коалиции крупнейшего класса.

В пяток после полудня поступили подробные замечания по сети от Корделии Грегори, и он подумывал, а не доставят ли еще что-нибудь такое. И вдруг раздался стук в дверь.

Ван поднял глаза, обратился к вкраплениям и сказал:

– Можете войти, Эмили.

Клифтон опустилась на стул напротив Вана.

– Я насчет вашего доклада.

– Что вы думаете?

– Простите, на прошлой неделе было столько возни, что я погрязла, как в болоте. Но наконец-то прочла ваш доклад. – Она поглядела на него. – Если я верно понимаю, куда вы метите, то это ужасно.

– Вы думаете, я не прав? – спросил он.

Эмили нахмурилась, и вид у нее стал куда суровей обычного.

– Меня беспокоит, что здесь все слишком одно к одному. Люди обычно делают то, к чему склонны, а затем обосновывают, почему это сделали. Они думают, будто логичны, но это не так. Вы предполагаете, что в действиях арджентян и ревенантцев есть своя логика.

Настал черед Вана хмуриться.

– Нет. Только у ревенантцев. Ардженти, похоже, следует накатанному культурному образцу почти инстинктивно. Именно так они ведут себя с большинством своих настоящих и бывших колоний.

– Вы думаете, что ревенантцы настолько логичны… достаточно логичны, чтобы замышлять такого рода проникновение?

– Не знаю. Знаю только, что у них есть некий комплекс превосходства. У командира Круахана не было проблем, как познакомиться с их военным атташе, но тот же самый атташе не желает даже отвечать на мои звонки. Их посол практически обращался со мной как с гражданином низшего класса на нашем приеме, а их младшие офицеры избегают разговоров со мной, доходя почти до грубости. Полковник Марти предположил, не напрямую, что у арджентян, в большинстве, не тот цвет кожи, чтобы иметь дело с ревенантцами. Командир Салукар также заметила, что ревенантцы склонны ограничивать, а то и не дозволять доступ для женщин. У меня есть подбор сходных наблюдений из консульства Коалиции.

– И вы думаете, что с такой прорвой идеологических предрассудков ревенантцы могут вести себя логично? – улыбнулась Эмили.

– Если они не ведут себя логично, – ответил Ван, – перед нами образец, который действует в течение десятилетий, а то и столетий, и у нас еще более существенные проблемы из-за того, что все они настолько под его властью.

– А не может у них быть два стандарта: один для чужих, другой для своих?

– Может, но это предполагает другие проблемы.

– Какие? – спросила третий секретарь.

Ван беспомощно пожал плечами.

– На это ответить не могу. Я просто что-то чувствую.

Эмили мягко улыбнулась.

– Я доверяю вашим чувствам больше, чем анализу.

Вана изумило, насколько улыбка преобразила ее, и прошло не меньше минуты, прежде чем он ответил.

– Возможно. Но есть еще посол, доктор Ханниган и доктор Грегори.

– А что сказала Корделия? – спросила Эмили.

– У нее сложности с моей методологией и с недостатком статистической строгости в моих примерах. Она думает, я не смогу последовательно доказать, что образцы инвестиций сознательно планируются, а не просто имеет место случайное совпадение в деятельности двух независимых и беспристрастных классов инвесторов. – Ван сардонически улыбнулся. – Она поаплодировала моим сравнительно открытым заключениям.

– А доктор Ханниган?

– Я пока ничего от него не получил, – ответил Ван. – И не уверен, получу ли.

– Что вы будете делать с докладом?

– Дополню с помощью замечаний, ваших и доктора Грегори, и направлю послу, а также всем остальным. Что еще я могу сделать? – Он помолчал. – О! И, будьте уверены, моя парадная форма готова для большого кельтирского приема в честь Дня Независимости Скандьи. – Ван встал.

– Вы более циничны, чем я, – заметила Эмили, тоже вставая.

– Мы с вами два сапога пара.

Она поглядела на него, но так осторожно, что их глаза почти не встретились.

– Терпеть не могу попадать к кому-то в пару всего лишь по части цинизма.

– Я тоже… Но… порой цинизм – это последнее убежище для идеалиста.

Она подняла глаза, почти внезапно.

– Вы не лукавите, верно?

Ван беспомощно пожал плечами, и оба рассмеялись. То был лучший для Вана миг за весь день.

Глава 22

В вечер семерицы, в 19–40, Ван ждал в главном вестибюле посольства Тары. Перед ним стояла Корделия Грегори в обществе высокого рыжеволосого мужчины, которого, как чувствовал Ван, ему следовало бы знать. Слева находился Шин Балбен, а справа – Иан Ханниган с женщиной, судя по всему, с женой. Посол Рох стоял перед их небольшой группой. Несколько мгновений он ничего не говорил, дожидаясь тишины. Но вот ропот смолк, и посол перенес тяжесть тела с одной ноги на другую, прочистил горло и заговорил:

– Я знаю, что вы все видели мое письмо об этом вечере, но хочу окончательно довести до ваших умов. Мы вместе уедем в посольских машинах, когда все кончится. После фейерверка, примерно, в 10–30, мы с мадам Рох вернемся. Вы можете задержаться, если пожелаете, машина посольства будет ходить туда и обратно, примерно, до полуночи. Я должен напомнить вам, что никакого оружия, будь то парадные кинжалы или ножи для разрезания книжных страниц, вообще никакого, не следует брать с собой при посещении посольства Кельтира. – Глаза посла Роха были холодными, когда он оглядывал Вана, а затем каждого из секретарей посольства в свой черед. – Это очень важный выезд, вы должны представить Тару так хорошо, как только можете. Премьер Густофсен покажется ненадолго, вероятно, до или во время фейерверка и лазерного шоу. Я предупреждаю, чтобы вы к нему не приближались, а если он сам приблизится, ведите беседу на легкие темы или высказывайте добрые пожелания насчет новой годовщины независимости его системы… Как всегда, ваше поведение отразится на положении Тары.

Ван задумался о предостережениях посла. Не знает ли этот человек чего-нибудь, что и ему следует знать, или он просто точит лясы по поводу торжеств?

Когда посол повернулся к подошедшей жене, Шин пробормотал: «Всякий раз, как предстоит большое мероприятие, он читает нам нотацию».

– Его предшественница тоже читала, – добавила Эмили сзади. – Должно быть, об этом написано в учебнике для послов, которого они никому не показывают.

Ван не мог удержаться от улыбки из-за сухости ее тона.

– Роджер, – твердо сказала Корделия Грегори рыжеволосому спутнику, – вторая машина.

Ван потащился за доктором Ханниганом и его женой, доктором Грегори и рыжим, и оказался, по своему выбору, на заднем сиденье третьей и последней машины посольства с Шином Балбеном и Эмили. Он взглянул на Шина.

– Кто это был с доктором Грегори?

– О… это ее муж. Роджер Кромвель.

– Менеджер технического персонала?

– Тот самый. Она выше его по званию, и как раз это ей нравится.

Эмили, сидевшая посередине, бросила взгляд направо, на Шина, но ничего не сказала.

Шин зарделся и выглянул в окно, в то время как планетовоз сворачивал на бульвар Кнута, покидая посольство.

– Ну… ведь это правда. Она гоняет его туда-сюда, не меньше, чем меня.

Ван не мог удержаться от слабой улыбки.

– И как много народу будет на мероприятии? – Он искоса взглянул на Эмили, впитав глазами ее профиль и отметив высокие скулы, ровные очертания носа, совершенную гармонию лица, не маленького и дерзкого, но и не крупного и властного. Она не обернулась.

– Свыше тысячи из дипломатических кругов, еще сотня или около того из политических и военных структур Скандьи и, вероятно, понемногу всяких-прочих. Некоторые проныры из скандийских медиа также ухитрятся добыть приглашения, чтобы поглядеть, нельзя ли чем поживиться у премьера. Но вообще-то им на него наплевать.

– И половина глядит на тебя сверху вниз, а другая половина и ухом не ведет, – добавил Шин. – По меньшей мере, это всегда верно, если ты четвертый секретарь.

– Не так уж плохо, – заметила Эмили.

– Почти, – мрачно отозвался Шин. – Вы не четвертый секретарь.

Эмили и Ван разразились смехом. Прошло долгое мгновение, но все-таки Шин тоже рассмеялся.

Когда машина затормозила и Ван вышел, придержав дверцу для Эмили, он уловил, как скользят незримые щупальца сначала одной системы наблюдения, затем другой.

Ван и Эмили последовали за доктором и миссис Ханниган, а также за доктором Грегори с ее мужем в кельтирское посольство мимо четырех стражей в сине-зеленой парадной форме, но с длинноствольными многозарядными оглушителями в руках.

Внутри Эмили скользнула прочь, а Ван решил первым делом засвидетельствовать свое почтение командиру Салукар. Он начал пробираться через толпу в главном зале, поглядывая при этом по сторонам. Хотя дипломаты Тары прибыли вовремя, вестибюль и первый зал для приемов кельтирского посольства уже были наполовину заполнены народом. Ван попытался обойти старшего офицера, белокурого, в великолепной светлой форме с шитьем и блестящим металлом, беседовавшего с гибкой женщиной. Она тоже была белокурой, с кожей почти такой же белизны, что и мундир офицера. И вдруг, остановившись, Ван чуть не задохнулся и выдал циничную улыбку:

– Субмаршал Тэйлор? Рад вас встретить.

Субмаршал оторвал взгляд от женщины, разговором с которой так увлекся, и по его лицу пробежало выражение досады.

– Да? Я не припомню…

– Конечно, нет. Вы меня не знаете. Командир Ван Альберт, РКС Тары. Я заменил командира Круахана в посольстве, – Ван говорил громче обычного, но лишь настолько, чтобы показалось, что он просто старается, чтобы его расслышали в толпе. – Я несколько раз пытался договориться о визите вежливости, но вы, очевидно, были немного заняты. – Слегка подчеркнув последнюю фразу, он вежливо наклонил голову перед женщиной, прежде чем опять поглядеть в лицо субмаршалу и несколько понизить голос. – Я больше не стану вас беспокоить сегодня вечером, но надеюсь, мы все же вскоре сможем повидаться.

– А, да… нам следовало бы, командир.

– Буду ждать, субмаршал, – Ван еще раз кивнул, а затем скользнул вдоль стены.

– До чего отвратительно.

Обернувшись, он увидел Эмили Клифтон, стоящую близ нарядного и полированного древнего акустического рояля, выглядевшего столь незапятнанным, что Ван призадумался, а играл ли на нем кто-нибудь последние сто лет. Рядом с Эмили он заметил изящного мужчину в белом парадном фраке.

– Вы застигли меня врасплох, – беспомощно развел руками Ван.

– Маршал был не слишком счастлив. Он так уставился вам в спину, словно хотел прошить взглядом насквозь, – сказала она, прежде чем сделать знак мужчине. – Рауль, это командир Ван Альберт, наш атташе из РКС. Командир, это Рауль де Левен, он на той же должности, что и я здесь, в посольстве Кельтира.

Ван непринужденно поклонился.

– Приятно познакомиться, Рауль.

Рауль добродушно улыбнулся.

– После того, как вы обошлись с маршалом, не могу не радоваться, что знакомство со мной вам приятно.

– Оно мне и впрямь приятно, – ответил Ван. В староангле этого человека был заметен какой-то неопределенный акцент. Разумеется, в нем не было ничего общего с произношением командира Салукар.

– Что до суб-маршала, то я порой прощаю, но никогда не забываю. – Он улыбнулся, закончив свои слова.

– Он тоже, – заметил Рауль.

– Так я и понял.

Эмили подняла брови.

– Предполагается, что это дружеский прием, а не скромное начало новой межзвездной войны.

Ван легко поклонился.

– Понимаю. Попытаюсь помнить, что в нашем Рукаве Галактики царит тишь да гладь.

– Командир… – Эмили покачала головой в пародийном отчаянии.

Рауль наклонился к ней, прошептал несколько слов, затем поклонился Вану.

– Я должен идти, но было удовольствием познакомиться с вами, командир. В самом деле, удовольствием.

Как только кельтирец покинул их, Ван придвинулся к Эмили, но не ближе, чем допускали приличия.

– Что он заметил на прощание, могу я спросить?

Эмили улыбнулась, затем наклонилась и шепнула ему на ухо:

– Он сказал, что вы точно свежее дуновение честности по сравнению с вашим предшественником.

Ван чуть не забыл, кто он и где из-за того, что на миг ее теплота оказалась так близко, но наваждение прошло, как только она отстранилась.

– Подозреваю, это означает, что я безнадежно прямолинеен и обречен на провал.

– Только в залах для приема и гостиных, командир, – Эмили выпрямилась и оцепенела. Ван ощутил подрагивание сигнала, ибо тот шел по сети посольства, но не уловил содержимого, предназначенного, в данном случае, для нее.

– Доктору Ханнигану нужно кое-что для посла, – Эмили улыбнулась, словно оправдываясь, и скользнула прочь.

Ван продолжил движение вперед, и в конце концов нашел Айрллис Салукар в гостиной за вторым залом, беседующей с пожилым мужчиной в парадном белом пиджаке. Отступив, чтобы подождать, он стал разглядывать копию шедевра Де Велле на стене: древние воины в коже и бронзе, застигнутые первым лучом восходящего солнца. Ван не мог не восхищаться мастерством живописца, но охотно спросил бы его, неужели древний военный предводитель тратил время на требуемое обычаем совещание с младшими вождями в рассветный час, перед самой битвой.

Когда пожилой мужчина отошел, Ван двинулся к Салукар.

– Командир… Я должен засвидетельствовать свое почтение. Не хотелось бы навлечь на себя обвинение в том, что я пренебрегаю вами.

Улыбка тронула лицо темноволосой кельтирки-офицера.

– В отличие от некоторых, вы умеете слушать.

– Пытаюсь, – Ван полуобернулся и махнул рукой в направлении толпы.

– Какое обильное сборище.

Она кивнула.

– Вот почему все посольства счастливы, когда это позади. Пришлось заручиться кое-какой помощью по обслуживанию, а уж следить-то за всеми – особая песня.

– У вас задействована дополнительная система наблюдения, не так ли? И некоторые из каналов, вероятно, передают вам сведения?

– Пожалуй… не следует сейчас вести слишком профессиональный разговор, командир.

– Тогда не будем. Как давно вы в посольстве? Полагаю, это не слишком профессиональный вопрос?

– Близко к тому, но приемлемо. Два года и три месяца. А до того командовала «Мартеллом».

– Крейсером?

– Старым и очень легким крейсером, – ответила Салукар.

– И «Мартелл» списали после того, как вы оттуда ушли?

– Да. Вы ничуть не удивлены.

– Я когда-то написал книгу почти о том же, – сухо произнес Ван.

Слабое подобие лукаво-испытующего взгляда мелькнуло на ее лице и тут же пропало.

– Полагаю, есть некоторые образцы, склонные повторяться.

– Еще бы. Весь фокус в том, чтобы понять, какой это образец, и кто выиграет. Я всегда вычислял образец слишком поздно, чтобы действовать настолько успешно, насколько мне хотелось бы.

– Вы не опоздали в случае с «Регнери», – указала Салукар.

– Но сплоховал в том, что началось позднее, – уточнил он.

Она кивнула.

– Ох уж мне эти образцы. – И даже слегка напряглась. – Я должна извиниться. Нужно кое-что проверить, прежде чем прибудет премьер Густофсен.

После того как Салукар удалилась, Ван направился к столу с закусками, где взял одну из небольших сине-зеленых фарфоровых тарелочек с серебряной каймой и наполнил ее крохотными сандвичами разного рода, каждый из которых можно было умять в один присест: два тонких ломтика дыни, а сверху проскиутто и несколько анчадовых орешков. Затем он подождал у столика, служившего баром, пока к нему не повернулся рослый белоголовый бармен.

– Сэр?

– Светлого эля.

– Аврелийского или эдаверского?

– Эдаверского.

Ван взял эль и вместе с кружкой и тарелкой пристроился в уголке за старинным роялем, где пригубил эдавер, питье с изрядным привкусом хмеля. Привкус этот был весьма кстати после всех недавних разговоров. Затем он занялся сандвичами.

– Командир?

Обернувшись, Ван увидел арджентийского полковника, стоящего почти рядом. Он не знал этого человека, но ответил на эспине:

– Полковник? Я боюсь, мы пока не знакомы.

– Нет, не знакомы, – подтвердил офицер. – Я полковник Фердинандо Кастанеда, заменивший полковника Марти.

– Приятно познакомиться. – И Ван наклонил голову.

– Мне тоже. – Полковник улыбнулся.

– Когда вы прибыли в Вальборг?

– Вчера. – Кастанеда передернул плечами. – Перевод сюда был для меня полной внезапностью.

– Могу ли я спросить, откуда?

– Да, имеете право, но я буду вынужден дать лишь общий ответ. Я служил в некоем информационном… подразделении.

Ван рассмеялся.

– Это либо бюрократия, командные структуры, либо разведка. Но я не стану преследовать эту тему. – Он уже оценил обе вероятности по реакциям собеседника и решил, что Кастанеда – бывший разведчик и хочет, чтобы Ван это знал, но избегает говорить напрямую. То было еще одно тревожащее обстоятельство, касающееся дел в Скандье: высокое сосредоточение служащих разведок и возможных козлов отпущения в одном месте. – Когда отбыл полковник Марти?

– За день до моего прибытия, как мне сказали.

– Не должны ли в скором времени сменить и вашего посла?

Полковник слабо улыбнулся.

– Я вряд ли окажусь среди первых, кто это узнает. А вашего?

– Не в курсе.

– Вот видите?

– Я благодарен за то, что вы дали мне знать о вашем появлении. Нам бы следовало встретиться более официально после того, как пройдут торжества, связанные с годовщиной независимости.

– Согласен. – Полковник Кастанеда слегка поклонился. – И уже подумывал об этом. Я свяжусь с вами, как только устроюсь как следует.

– Тогда удачи вам на новом месте, – ответил Ван.

– Спасибо. – Отдав последний поклон, арджентийский полковник скользнул прочь, похоже, испытывая почти облегчение, что не пришлось потратить слишком много времени на Вана.

Ван покончил с крохотными сандвичами и пошел за второй порцией. Пока он поедал эти крохотули, заменяющие нынче обед, сообразил, что не видел еще майора Муриками, хотя и не ожидал встретить кого-либо из консульства Коалиции. Передав пустую тарелку служителю, высокому и белобрысому, и с элем в руках, он прошелся по одному помещению, затем по другому. Возможно, минул час, прежде чем Ван вернулся к бару, где обменял свой полувыпитый и теплый светлый эль на другой. Он заметил также какие-то лица, доселе ему незнакомые, явно происходящие из более отдаленных систем, включая и женщину в традиционном хинджийском наряде. Ван задумался, а сколько здесь еще тех и этих, и смогут ли они сыграть заметную роль в нарастающей борьбе за Скандью.

– Вы, похоже, утонули в серьезных мыслях. – Рядом появилась Эмили Клифтон, за которой волочился Шин Балбен.

– Наружность может быть обманчивой, – ответил Ван после торопливого глотка светлого эдаверского эля. – Я просто обдумывал то, что мне положено обдумывать.

– И что именно?

– Да как раз то, о чем я думал.

Эмили покачала головой, но Шин не скрывал изумления. Мельтешение всплесков энергии, признаки работы связи, казалось, стали вспыхивать вокруг Вана, хотя ощущение вспышек было лишь иллюзией, сотворенной его космофлотскими вкраплениями, обеспечивавшими полувидимый сигнал.

– Скандийский премьер не должен вот-вот прибыть?

– Думаю, он только что прибыл, – ответила Эмили. – Я вижу чуть больше людей из скандийской безопасности у дверей в главный зал.

– Недолго осталось до того, как они запустят фейерверк и выдадут свое лазерное шоу, – изрек Шин, переводя взгляд с Эмили на Вана. – Нам следует выйти в боковой садик. Туда выходят послы. У них там передние места. Нам придется глядеть через головы…

– Полагаю, нужно выйти, – ответила Эмили с намеком на покорность в голосе. – Посол всегда спрашивает, каково их шоу по сравнению с последним нашим.

Все трое медленно двинулись в плавном потоке тел к дверям, которые выходили на южный газон. Прошло почти пятнадцать минут, прежде чем они оказались на прохладном вечернем воздухе. Небо, наконец-то, потемнело и стало густо-пурпурным с зеленоватым отливом, почти черным, как и положено в Скандье ночью. На западе, на полпути от горизонта к зениту, Ван разглядел немигающий диск, который мог быть только Малмотом. Несмотря на то что толпа росла на всем протяжении садика, к югу от здания посольства Ван улавливал ароматы сирени и роз, двух наиболее долго сохраняющихся везде образчиков флоры Старой Земли. Дальше от посольства, на лужайках и в цветниках, виднелись только случайные кучки участников приема, словно большинство пожелало остаться ближе к посольству. Ван обернулся и поглядел за помост, где всегда располагаются послы, а в некоторых случаях и их супруги. И тут что-то изменилось. Да, сигналы связи, которые он весь вечер чувствовал, почти полностью прекратились. Это встревожило Вана, хотя он не смог бы ответить, почему.

С одной стороны от помоста служитель предлагал различные напитки на подносе.

Откуда-то исходило что-то не то… да, от этого рослого белобрысого официанта. Ван, отступив от Эмили, направился к человеку с подносом. Несмотря на костюм и поведение, молодой человек выглядел и воспринимался больше как морской пехотинец… Или нет?

Ван поглядел на другой конец возвышения, где сидели послы, затем обратно, на середину, где сидел премьер. Два типчика из безопасности стояли позади него, еще одна парочка расположилась на уровне земли за помостом. Скандийские охранники из безопасности, три мужчины и женщина, были вооружены чем-то висящим на боку в кобурах, но Ван не смог бы определить, что у них за оружие: широкоугольные оглушители, автоматы или сетебросы. У дальнего конца помоста стоял другой официант, тоже рослый и белобрысый.

Вану стало нехорошо от беспокойства, и он начал пробиваться через толпу как можно ближе к помосту. Дипломатическая публика стояла тесными, близкими одна к другой кучками, но не плечом к плечу. «Извините меня… пожалуйста… извините…»

Ван встретил несколько негодующих взглядов, но, как он думал, его выручила форма. Одинокий зеленый луч света ударил вверх, неправдоподобно-ослепительный, оттенком точь-в-точь как зелень скандийского флага или форма скандийских стражей порядка. Еще две световых линии пересекли первые. Затем вспыхнул образ скандийского знамени, вечнозеленое дерево меж двух неровных долей золотого шара, проекция на то место, где впервые появились три луча света. Откуда-то раздались звуки оркестра, заигравшего бойкую мелодию, которой Ван прежде не слышал, но предполагал, что она была либо гимном Скандьи, либо популярной здесь пьеской, связываемой со Скандьей и революцией. Он тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на помосте. Двое служителей передвинулись ближе к центру помоста, по-прежнему неся подносы с немногочисленными оставшимися на них напитками. Служитель слева выпрямился и, прежде чем передвинуться к следующему дипломату, взглянул через газон на какой-то миг. Ван проследил за взглядом и увидел еще одного официанта, протягивающего поднос парочке у небольшого фонтана, единственной на целом участке газона. Ван пробежал взглядом по траве и приметил четвертого официанта порядочно к западу, где было лишь три человека, несомненно, неспособных должным образом полюбоваться огнями, ибо находились они прямо внизу под световой картиной. Те трое шли обратно к главному скоплению зрителей, глядя вверх, но официант не двигался.

И тут пришел в движение Ван, еще до того, как четко определил положение тех четверых. Почти что бегом он вскочил на помост и кинулся к ближайшему официанту. Тот обернулся, разглядел форму и швырнул поднос в командира РКС Тары. Ван увернулся и не сбавил прыти, пропуская мимо ушей возгласы и брань. Два скандийских охранника встали перед премьером, еще два взлетели на помост с земли. Отовсюду плеснули лучи света, так, во всяком случае, показалось Вану, а человек, швырнувший поднос, кинулся через возвышение. За ним погнались двое из стражей премьера. Вокруг Вана вспыхнуло еще больше ярких лучей, затем деловитые автоматные очереди эхом разнеслись над травой и ошеломленными дипломатами. Несколько послов поспешило слезть с возвышения, всюду были разбросаны стулья. Ван ударом ноги отбросил с дороги один и в тот же миг увидел, как на другом краю выстрелом задело официанта, кровь заструилась по рукаву белой куртки. Это не остановило его, он заковылял дальше, выхватывая на ходу некоего рода пистолет. К нему бросился еще один из скандийских стражей, и Ван потерял из виду премьера, отступившего за помост под прикрытием охранников-кельтирцев. Но одинокий официант по-прежнему двигался к Вану, нацеливая на него пистолет. Командир пригнулся и подхватил за спинку один из опрокинутых стульев, затем бросился в атаку.

Щелк!Первый выстрел мимо. Во всяком случае, он ничего не почувствовал и обрушил стул на официанта.

Щелк!Зеленый свет заполыхал вокруг Вана, и ему почудилось, словно по нему хлещут огненные бичи. Черное. Зеленое. Затем – ничего. Немного погодя он открыл глаза, лежа на спине. Какие-то люди, медтехники, были вокруг. А наверху – такое же темное небо. Перед глазами возникло лицо: командир Салукар. Она глядела на Вана сверху. Он попытался заговорить, но раздался лишь бессвязный лепет. Салукар пристально смотрела на него.

– Кто это сделал? Как вы узнали? Как?

Ван заморгал, не подпуская к себе темноту чистой силой воли. «Слишком… много… козлов… отпущения…»Тьма накатила, поглотила его и унесла все те слова, которые он еще мог бы произнести.