Текст книги "Эффект Этоса"

Автор книги: Лиланд Модезитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 38 страниц)

Глава 91

Три дня спустя Ван, Алья и «Джойо» покинули Денарию и взяли курс из системы. Перед самым прыжком командир перенастроил двигатели на арджентийский стандарт, изменил ИД и реквизиты.

– Сэр? – спросила Алья.

– Мы держим путь туда, где может оказаться жарко. К Сетиони, одной из окраинных Кельтирских систем. Надо поглядеть, что там творится.

– Вам лучше знать, сэр, – в голосе Альи прозвучали немалые сомнения насчет правильности этого решения.

Посещение одной из Кельтирских систем не было проявлением надлежащей мудрости, особенно если РКС развернули там корабли, но Ван чувствовал, что надо сделать это.

«А ты уверен, что надо?» – спрашивало что-то в нем самом. Он отмахнулся от вопроса и бросил «Джойо» в прыжок.

После обратившего черное в белое, а белое в черное бесконечного мига вечности корабль выбрался в обычное пространство и взял курс в глубину системы. Ван изучил мониторы, ИЭВ и экраны дальнего обзора. Почти через пятнадцать минут он отыскал небольшую флотилию Республики: два линейных крейсера, четыре фрегата и шесть корветов. Два ближайших корвета изменили курс и должны были перехватить «Джойо» примерно через стандартный час. Командир проверил остальные суда. Ни одно не последовало за корветами.

– Не думаю, что нам суждено дойти до Орбитального Контроля Сетиони, сэр, – заметила Алья.

– Вероятно, нет. Но я не прочь посмотреть, что они скажут.

– А вы уверены, что разговор не начнется торпедным залпом?

– Не думаю, что они станут стрелять по арджентийскому судну без предупреждения, а наши щиты достаточно сильны, чтобы иметь дело с двумя корветами.

– Я, пожалуй, выпью чаю, сэр. А вы?

– Будьте добры, кофе.

Ван продолжал ждать и наблюдать, потягивая кофе из одной, а затем и из другой кружки. Позднее он прошел на камбуз, вымыл чашки и поставил сушиться. Затем опять вернулся на кокпит и закрепил ремни.

– Когда нас могут атаковать?

– В любой миг.

– Неопознанное судно, Сетиони в настоящее время закрытая система. Сообщите регистрацию и цель.

Ван отключил внутреннюю корабельную гравитацию, чтобы иметь в распоряжении больше энергии и быть готовым подать ее всю щитам. Затем ответил:

– Это арджентийский корабль «Палабра», мы направляемся в систему с коммерческими целями. Сообщите о себе.

– Корабль РКС «Пилмер», патруль стабилизации. «Палабра», ваши регистрационные данные.

Тарянин не намеревался вставать на дыбы. Пока еще нет.

– «Пилмер», передаю сведения о регистрации.

– Подождите, «Палабра».

Он продолжал двигаться к корветам, готовый задействовать утяжеленные щиты и свои торпеды, если понадобится. Хотя надеялся, что до этого не дойдет.

– «Палабра», ваши данные проверены. Можете покинуть систему.

– «Пилмер», сообщите о причинах. Цель «Палабра»– Сетиони.

– «Палабра», система Сетиони закрыта в данное время для всех судов, кроме кораблей РКС. Предлагаем немедленно удалиться, или вынуждены будем открыть огонь.

– Вас поняли. Мы разворачиваемся и уходим.

Корветы следовали за ними лишь несколько минут, а потом развернулись и направились в глубину системы.

– Куда теперь, сэр? – спросила Алья.

– Обратно к Пердье, – Ван сомневался, что ему понравилось бы, что там открыл персонал ИИС.

Глава 92

Как только «Джойо» встал в шлюз Пердийской Орбитальной Станции 2, Ван дал Алье две недели честно заслуженного отпуска, запечатал корабль и направился в Камбрию. В первую же ночь, проведенную там, он попытался как следует выспаться. Но даже на планете, в мансардной квартире над конторой ИИС, видел во сне кошмары.

В итоге тарянин первым появился в конторе на следующее утро. И это после того, как пробежал пять щелчков и полчаса уделил гимнастике, а затем долго остывал. Первое, чем он занялся, стал обзор финансовых данных ИИС. Ван этого заранее почти боялся, учитывая события минувшего года.

К счастью для него, Ларен хорошо писала, и если цифры не были удивительны, то не отражали и полного разорения. Она высказала предположение, что негативные последствия, вызванные падением правительства Ревенанта, будут сказываться, самое меньшее, несколько лет. Причина, по которой ИИС оказался совсем незначительно задет, была достаточно проста. У ИИС имелась лишь горстка представительств в ревенантских системах. Негативные последствия Закона об Экономической Безопасности Республики Тары обещали куда сквернее сказаться на будущих поступлениях и операциях, если только не удастся смягчить его эффект. Сказывалось также военное положение на Ревенантских планетах. Коалиция продолжала применять эмбарго и строгую изоляцию для систем, где не проводились реформы, поручив решение частных вопросов своим представителям на местах. Имелось примечательное исключение, система Лейфи. Здесь какие-то вояки на планете модифицировали магнитный челнок, нагрузили чем-то и запустили с ускорением в сторону коалиционного фрегата. Командир фрегата не ждал беды, за что и поплатился жизнью, вместе со своим экипажем. Но затем Коалиция ответила, выпустив по планете торпеды. Большие провалы украсили возвышенности, где когда-то стояли ревенантские храмы.

Арджентийские силы были сторонниками особого подхода в каждом случае и оставляли больше свободы выбора командующим систем. Они также несли потери и мало чего достигли.

Все упиралось в то, что ревенантцы захватили несметное множество планет, сторонники их веры отличались высокой рождаемостью, так что у них всегда хватало фанатиков, готовых на любые жертвы во имя общего дела.

Ларен заглянула в открытую дверь.

– Мы получаем всего лишь около двух процентов с ревенантских миров. Полагаю, что со временем сможем получить больше из некоторых бывших пограничных систем, особенно тех, что близко к Арджентийскому протекторату.

– О чем вы мне еще не говорили? О цифрах по Кельтиру и Республике?

– Представительства в мирах Республики дают в сумме только до десяти процентов поступлений, но мы можем их все потерять. К тому же, если Республика начнет расширяться…

– Это не случится прямо завтра, – сказал Ван. – Большинство кораблей РКС связаны своими задачами в мирах Кельтира. Пока.

– Миры Кельтира… Посмотрим-ка, – она нахмурилась, сосредоточившись. – Там у нас только пять представительств, но в независимых системах, окружающих их, восемь.

– Вы хотите мне сказать, что политика Республики с течением времени может стоить нам, скажем, от пяти до пятнадцати процентов общих поступлений?

– Мы можем такое прогнозировать. Но слишком много переменных, – указала Ларен. – Скорее всего, мы потеряем в доходах, а также потеряем доступ. И информацию, – она вежливо улыбнулась. – Что-нибудь еще?

– Прямо сейчас ничего, – Ван подумал, что понял. В тот миг ему не требовались твердые цифры, лишь понимание общей картины. Но прежде чем он примет какие-то окончательные решения касательно дальнейших действий, эти цифры ему понадобятся.

Глава 93

В пяток Ван опять рано явился в контору, как, кажется, случалось каждый день с его прибытия в Камбрию. Он вызвал голопроекцию Рукава, которая в цвете представляла области различного политического контроля, и стал ее изучать.

– Звонок извне системы директору Альберту. Вызывает представительство ИИС на Мерое.

– Принято.

Интересно, что для него у Мириам.

В голопроекции появилось лицо. Но не Мириам, а Эмили Клифтон, ее светлые волосы были безжалостно убраны за уши.

– Я не могла переправить вам все это без личного послания, – произнес голообраз. – Я взяла этот отпуск как последний, так что мне не надо возвращаться в посольство. Посол понимает. Мириам сказала, что вполне приемлемо, чтобы я пользовалась для получения и передачи сообщений представительством ИИС на Мерое, так как личного кода связи у меня пока еще нет, – взгляд ее стал мрачным. – Я была счастлива с вами куда больше, чем показывала… это тяжело… Прошу, не стреляйте в вестника, Ван. Вы мне небезразличны, и не могу вам сказать, как мне горестно.

И, без единого нового слова от Эмили, голопроекция начала представлять образы из медиа, сцены из местных репортажей, перемежающиеся головами, изо ртов которых сыпались слова.

С большим сожалением премьер-министр Имон объявил, что напряженная ситуация в Бенноне разрешилась. В письменном заявлении он осудил безответственность и изменнические действия тех, и в Бенноне, и по всему Сулину, кому не хватает понимания опасностей, которые уже испытала Республика, и которые продолжают ей угрожать…

Применение тяжелых орудий республиканской морской пехотой в боях за каждый дом более чем на девяносто процентов обратило в руины город Беннон и поселки в его окрестностях… Министерство Внутренней Безопасности выразило сожаление, что мятежники не согласились принять закон, который правит всеми цивилизованными сообществами… но пытались взять закон в свои руки… предварительные оценки свидетельствуют, что более девяноста процентов всех сооружений, включая и жилые дома, разрушено…

Ван проглотил комок. На Сулине был самый высокий процент черных тарян в Республике, а в Бенноне жили самые выдающиеся дети этой планеты, такие, как его отцы.

Вновь возникло лицо Эмили. Ее голос слегка дрожал, когда она заговорила.

– Мне удалось получить некоторые данные о потерях… как представляется, погибло свыше трех тысяч десантников РКС и более трех миллионов гражданских лиц. Цифры могут быть занижены… в подвергшихся нападению районах находилось двадцать миллионов человек, и независимые медиа утверждают, что погибших от восьмидесяти до девяноста процентов…

Образ Клифтон исчез, его сменила новая сыплющая словами голова. А затем зрелище дымящихся обломков. И так далее, и так далее. Знакомые пустоши у северного края экрана, те самые, у которых стоял дом его отцов. И дом Артуро. Прежде стояли. Ибо теперь, ясное дело, не осталось ничего.

В репортаже арджентийской службы новостей Вердад утверждается, что Республика Тары расправилась со множеством сотрудников медиа в ходе подавления беспорядков на планете Сулин. В первую очередь это касается тех, кто сообщал о больших потерях, теперь, как оценивается, превышающих пять миллионов… Среди жертв расправы известный автор медиапрограмм Эшли Марсон…

И Эшли? Из-за того, что не покривил душой? Или дело в его отношениях с семьей Альберт?

Вердад ссылается на неидентифицированные источники, которые сообщали, что министерство Внутренней Безопасности провело тайные военные судилища над рядом сотрудников медиа, включая Марсона. Ему, как предполагается, вынесли приговор за измену на том основании, что он подстрекал население Беннона к гражданским беспорядкам и мятежу. Министерство Внутренней безопасности отказалось допустить на заседания представителей медиа, ссылаясь на интересы безопасности Республики, и оставило приговоры запечатанными, несмотря на широко разнесшиеся сообщения о казнях ряда авторов медиапрограмм, адвокатов и академиков, которые противостояли действиям правительства по восстановлению так называемого гражданского спокойствия.

Верите вчера сообщила из Марсея, что, фактически, все профессионалы Тары из так называемых цветных или внетарского происхождения либо бежали из Республики Тары, либо помещены в трудовые лагеря, либо казнены, якобы за изменническую деятельность. Это сообщение было немедленно расценено как наглая ложь и грязная пропаганда, пущенная в ход врагами Республики, о чем заявил посол Тары фархканскому комитету…

Премьер-министр Тары Имон объявил, что выборы состоятся завтра…

Ван прикинул, что, учитывая время, выборы, несомненно, уже состоялись.

И что новый парламент принесет присягу и будет готов принять к разработке правительства по части социальной и экономической реформы, равно как и рассмотреть предложение премьер-министра об укреплении Космосил Республики. Важная часть наработанного правительством касается Закона об Экономической Безопасности…

Государственный Министр Ширлен охарактеризовал как откровенную фальшивку сообщения, будто два посла дезертировали и более тридцати дипломатических служащих попросили политического убежища в других системах…

Когда материалы подошли к концу, Ван убрал голопроекцию. Некоторое время он сидел и думал. Затем предпринял ряд разысканий. Был ли какой-то комментарий правительства Ардженти? Коалиции? Хинджи?

И лучшее, что нашлось, это заявление главы меньшинства Коалиционной Ассамблеи.

…Мы глубоко озабочены тем, что в целях разрешения внутренней нестабильности временное правительство Республики могло прибегнуть к применению силы выше необходимого. Хотелось бы надеяться, что такое не будет продолжаться…

И все.

Более пяти миллионов жертв… и почти все черные таряне. Авторы медиапрограмм, пытавшиеся поведать о том, что происходит, Кельтирский флот, истребленный до последнего офицера и техника. И это правительство Республики?

Почти никто ничего не говорит. Почему? Потому что Коалиция и Ардженти не хотят так скоро втягиваться в новую войну? Потому что это не затронуло их и еще много лет не затронет?

И как это могло случиться так быстро? Впрочем, быстро ли? Разве не было признаков, издавна, непрерывно? Эшли когда-то недвусмысленно привлекал к ним внимание. И теперь Эшли покойник. Вполне вероятно, Артуро тоже.

Ван покачал головой. Или за все отвечают только РКС? Как это может быть? Люди из правительства не приставляли лазеры к головам водителей планетовозов, дабы не позволить им брать черных пассажиров. Правительство не давало приказа уличным бандам терроризировать иностранцев на улицах Нового Ойсина. И не было никаких протестов вне Сулина или от организованного меньшинства, не считая горстки медиапродюсеров и одиночек.

Что может сделать ИИС?

Новый ряд убийств? Дохлый номер. Ясно ведь, что все офицеры ниже маршалов думают точно так же. И большинство граждан согласно с премьер-министром. Кроме того, Тристин пытался. И потом века об этом жалел.

Тарянин долгое время смотрел в окно. Затем передал Джо Сасаки:

– У вас есть минутка?

– Сейчас буду, сэр.

Сасаки вошел в кабинет и остановился, глядя на Вана. Тот тоже взглянул на него.

– Я сегодня лечу на Аэролис. Мне нужно поговорить с Мэйсоном Джинко о перспективах постройки нового корабля.

– Ларен сказала, что наши финансовые дела лучше, чем мы думали, но приступать сейчас к постройке…

Ван через силу улыбнулся.

– Я не говорил, что собираюсь давать добро на немедленную закладку судна, Джо. Я знаю толк в цифрах. Но я хочу взглянуть, возможны ли более гибкие условия с Аэролисом. А заодно и поглядеть, нельзя ли ввести на «Джойо» кое-какие усовершенствования. Я думал о них весь минувший год, да все откладывал…

– Вам нет надобности туда летать…

– Лучше лично, – он рассмеялся. – Это у меня всегда выходит как надо. Вы с Ларен аналитики. А я здесь мало что могу.

– Вы руководите и вдохновляете.

– Подозреваю, я куда лучше справлюсь с этим, если не буду здесь слишком много торчать и подам вам пример, странствуя по непростым системам.

– Вы несправедливы к себе…

– Я справедлив ко всем вам. Тристин не тратил здесь много времени, так обстояло годами, и дела шли превосходно, – Ван опять улыбнулся. – Вы всегда сможете найти меня на Аэролисе, и я, возможно, вернусь обратно в считанные часы.

– А… да, сэр.

– Если в силу чего-то непременно потребуется мое присутствие или одобрение, у вас времени до пятнадцати сотен.

– Да, сэр.

Когда Джо покинул кабинет, тарянин почувствовал одновременно тревогу и облегчение.

Глава 94

В семерицу Ван стоял в рабочем костюме посреди складского помещения в штаб-квартире астероидов на Аэролисе, имеющей кондиционеры и полную гравитацию. Где-то над ним вздымалась причальная башня, в которой стоял «Джойо», а впереди выстроились в ряд десять запечатанных контейнеров на подставке.

– Вы уверены, что вам не нужна никакая техническая помощь с этим оборудованием? – спросил Мэйсон Джинко.

– Если понадобится, – ответил Ван, улыбаясь, – думаю, я смогу вас найти.

Джинко рассмеялся.

– Вы прямо как Тристин, – он прочистил горло. – Касательно разработок нового корабля. Пожалуй, это обойдется на добрых двадцать процентов дороже, чем «Джойо». А то и больше, если мы не начнем в течение девяти месяцев. Надо в последний раз на всякий случай проверить спецификации.

– Дайте мне знать. Вам известно, где я буду.

Кивнув, Джинко повернулся и вышел. Тарянин прошелся вдоль череды контейнеров. Никаких ярлыков на серых боках, разве что номер на каждом. Номера, соответственно, от 1 до 10. Он изучил первый попавшийся, затем заметил почти плоский пакетик под цифрой 1.

Ван достал пакетик и вскрыл. Внутри оказался лист пермабонда и адресованное ему письмо. Он кивнул себе, чувствуя себя потрясенным от того, что нашел это послание, а затем разгладил лист и принялся читать.

Ван. Если вы это когда-нибудь прочтете, меня уже не будет. Ящики содержат полный второй набор всех составляющих устройства для создания солнечных вспышек, которое я попытался пустить в ход против Джеруша. Очевидно, раз меня здесь нет, то что-то пошло не так, и вам не помешает исключительная осторожность. Прошу вас, удостоверьтесь, если уж подумываете использовать эту установку, что альтернативы нет.

Просто подумать, нельзя ли поступить как-то иначе. Сама небрежность этого предупреждения многое сказала Вану, в том числе и то, что сам Тристин пришел к ощущению – временами не существует действенной альтернативы. И при последней мысли тарянин иронически улыбнулся.

Под пакетиком, в котором вы это найдете, имеется скрытый считыватель карт. Он может принять только вашу карту ИИС и никакую другую, и прочтет ее, сравнивая с вашей биометрией. Если попробовать не ту карту, или биометрия не совпадет, содержимое первого ящика растает. А без него то, что в остальных, просто хлам.

«Подозрительно, что он вообще кому-то выдает тайну», – пробурчал Ван себе под нос. И все же ему показалось достойным внимания, что Тристин желал передать копию установки только ему и никому другому.

Почему?

Потому, что чувствовал, – только он один способен понять? Или потому, что Ван был одним единственным, кто мог подумать об использовании установки? И та, и другая мысль леденили сердце.

Тарянин глядел на контейнер, понимая, какая в нем таится преисподняя. И все же… что ему следует делать? Растратить остаток жизни на бесполезные половинчатые меры, в то время как Республика повторит все заблуждения Ревенанта, посеяв семена большего угнетения, а все прочие будут просто стоять рядом, потому что у них и своих домашних хлопот выше головы?

Самое крепкое выражение, которое досталось Республике, было «глубокая озабоченность», как будто после таких слов бесчинства могут прекратиться.

И Ван достал свою карточку ИИС.

Глава 95

К шестерице на следующей неделе Ван еще выше прежнего оценивал дарования Тристина. Без подробных указаний, приложенных к генератору вспышки, ушли бы недели, если не месяцы, на сборку оборудования и установку его в спасательном стручке «Джойо».

И даже с этим руководством, где расписывался каждый шаг, да со снаряжением, разработанным и созданным в модулярной структуре, он трудился по шестнадцать часов в день целую неделю. Не раз и не два ему приходилось призывать Джинко для технической помощи, умудрившись выдать оборудование за аварийную установку генерации энергии вне систем. Хотя сомнительно, что Джинко ему поверил, слишком уж скептически он поглядывал на Вана, но все же воздержался от любых выражений, которые вполне справедливо было бы применить.

Ближе к концу дня тарянин, наконец, вернул спасательный стручок в обычное положение в конце главного грузового отсека «Джойо» и засел там, занимаясь переналадкой системы аварийного сброса.

– Звонок с входящего в систему судна, —известила его корабельная сеть.

– Принято, – он догадывался, кто это может быть.

– Ван… вас почему-то не видно.

– Это потому что я не вблизи сканера, Нинка.

– Где вы?

– В грузовом отсеке, проверяю корабль. Встаньте у другой башни и приходите.

– Буду через тридцать минут.

Ван закончил переналадку и, учитывая, что порядочно вспотел, вернулся в командирскую каюту, где наскоро сполоснулся под душем. Затем натянул чистый костюм и обулся в новые ботинки, после чего заглянул на камбуз. Кофеварка и чайник начали пускать пар, когда у башенного шлюза появилась Нинка. Тарянин поспешил ко входу в корабль и открыл ей люк.

Она взглянула на его влажные волосы и рассмеялась:

– Вы с Дедом Пыхто два сапога пара.

– А что?

– Он терпеть не мог предстать перед кем-то не вымытым и неухоженным.

– В этом нет ничего дурного, не так ли? – Ван запер люк за Нинкой.

– Нет. Это приятная условность. Но в наше время ее нечасто соблюдают.

– Когда этикет исчезает, следом уходит и этика, – сострил он. – Я процитировал Икстона.

– Что-то ваш Икстон понимал.

– Вам чаю или кофе? – спросил тарянин. – Чайник вскипел, кофе готов.

– Кофе.

Ван пошел впереди нее на камбуз, где наполнил питьем две кружки, а затем направился в свою каюту. Там он сел у консоли, предоставив Нинке более удобное место у считывателя. Глаза его невольно двинулись к полке у дальней переборки, где стояла, закрепленная держателями, шкатулка от премьер-министра Скандьи. Захотелось тряхнуть головой. Это случилось так давно, и он был так невинен.

Нинка поглядела на Вана.

– Что это?

– Ничего. Просто думаю, как много случилось за последние несколько лет.

– Еще бы, – она помедлила. – Джо сказал, что мне лучше увидеться с вами здесь. И не объяснил, почему. Но сказал, что вы полетели сюда без Альи.

– Он не знает, почему, – ответил Ван. – Просто знает, что я здесь. И что я не привел достаточно убедительной причины. Я не взял Алью, потому что дал ей двухнедельный отпуск, а для того, чем я занят, она мне не нужна. Болтаться же тут просто так ей незачем. Но она здорово понадобится мне позднее.

– Приятно слышать, – сухо произнесла Нинка. – Значит, она понадобится вам позднее. А почему вы здесь?

– Для проверки оборудования и осмотра «Джойо» с Морганом, – все это было правдой.

– Чем дальше, тем больше вы смахиваете на Деда Пыхто, – и Нинка рассмеялась. – Каждое ваше слово правда, а когда я услышу все, сказанное вами, то буду знать не больше, чем когда вы только начинали говорить.

– Вполне возможно. Думаю, в нас есть кое-что общее. Расскажите мне о нем еще.

– Что именно?

– Начните с того, почему Тристин чувствовал именно то, что чувствовал.

– Не знаю. По-настоящему, не знаю. И не уверена, что кто-то мог бы знать. Разве Ультина. Но, судя по тому, что я слышала, она тоже не в курсе, – Нинка попробовала кофе. – Хороший кофе.

– Спасибо. А кто такая Ультина? – Ван еще ни разу не слышал этого имени.

– Его жена. Она была также старшим командующим в Службе. Они поздно поженились, и у них был только один ребенок. Я потомок долгой череды единственных детей и, как и у них, у меня лишь одно дитя.

– Дочь?

– Нет, сын. Учится в Камбрийском университете.

– И тоже станет пилотом Службы?

– Он говорит, что нет.

– Тристин был рядом, когда вы росли?

– Бывал. Но обычно не сталкивался с моим отцом. Он раздражал моего отца.

– Значит, из Десоллов ваша мать?

– Да. Мой отец… ему не нравилось, что мне дали не его фамилию, но было много всякого, что ему не нравилось, – Нинка выпрямилась на сиденье. – Вас что-то гложет, – не спросила, что. А просто посмотрела на Вана.

– Во время последнего вылета я пытался попасть в систему Сетилони. Это одна из самых окраинных систем Ельтира. Там у Республики маленькая флотилия. Два линейных крейсера, фрегаты и корветы.

– Вы думаете о строительстве линейного крейсера? – ее брови изогнулись.

– Я думал об ИИСовской версии. Пока не проверил затраты. И остановился на более мощной версии «Джойо». Когда мы сможем себе это позволить, – Ван рассмеялся. – Если бы я хотел попасть повсюду, куда ни вздумается, мне понадобился бы дредноут, – он помедлил. – А Тристин об этом думал?

– Думал. Поэтому и построил «Элсин». ИИС требовались корабли, достаточно мощные, чтобы противостоять ревячьим корветам и фрегатам. Но что-либо крупнее по цене не получалось. К тому же, вышла бы слишком откровенная демонстрация, – она изучала Вана. – Так что насчет Кельтирской системы?

– Дело не только в ней. Я ничего не могу подтвердить, но почти уверен, что Республика стерла в порошок моих отцов, моего брата и его семью. Потом, вы видели анализы, которые выполнила Ларен. РКС истребили начисто весь Кельтирский флот.

– Что вы пытаетесь сказать?

– Я догадываюсь… Не уверен, что вижу хоть какую-то разницу между ревенантцами и Республикой, – тарянин покачал головой. – О, различий сколько угодно. В Республике нет Храмов и государственной религии, она не вбивает своим гражданам в головы один-единственный набор догматов. Но и те, и другие посвятили себя наращиванию политической власти и ущемлению в правах любого, кто осуждает ее или попадается на пути. И там и там нежелательны люди, сколько-нибудь отличные от прочих, с любой степенью свободы или возможностей. И каждый год все хуже. Точь-в-точь как ревяки, РКС используют клонов, делая из них орудие для грязных затей. Точь-в-точь как ревяки, стирают в порошок целые категории несогласных. Уже свыше пяти миллионов…

– Пяти миллионов?

– Это на одном Сулине. Если не считать Кельтирского флота и бывших планет Кельтира, – Ван прочистил горло. – Точь-в-точь как ревяки, они пускают в ход экономические и социальные инструменты для экспансии и консолидации власти. И точь-в-точь как ревяки, они решаются менять правила, по которым живет общество, когда им это только удается, отбирая права у тех, кто мог бы помешать. Вы слышали, что они ввели в обиход тайные военные судилища и уже казнили немало медиапродюсеров и адвокатов, которые осуждали правительство?

– Пока не слышала, но в истории было немало правительств, которые творили то же самое.

– Знаю. Но я там вырос. Этих людей я защищал. И для меня это кое-что значит, – Ван отпил уже остывшего кофе. – Десолл знал хотя бы, что носители зла – враги, чужие.

– Не вполне, – ответила Нинка. – Мне рассказывали, что однажды его преследовали и почти арестовали в Камбрии, потому что он выглядел как ревенантец. Это одна из причин, по которой Тристин не поднялся в Службе выше командира.

– Это еще больше осложняет дело, – и тарянин покачал головой. – Как можно остановить зло, когда никто не хочет платить за это?

– Люди никогда не хотели платить такую цену. А лишь сплачивались, чтобы остановить зло, когда это не слишком дорого стоило или когда возникала угроза их выживанию. Как вы думаете, почему Дед Пыхто использовал свою установку в системе Джеруша? Никто другой не желал действовать, и не захочет, пока Рукав не разделят меж собой четыре великие державы, а все независимые системы исчезнут.

– Вы думаете, то, что он совершил, поможет? – спросил Ван.

– А вы что думаете? – отпарировала она.

– В целом… этого было немало. Годы уйдут на то, чтобы все утряслось, но ревяки не могут использовать объединенную экономическую мощь, чтобы подминать малые системы. А это означает, что если только кто-то не последует по ревенантскому пути, малые системы укрепятся, и их станет больше. Арджентяне честно живут и дадут жить другим. Коалиция тоже… – Ван помедлил. – Не потому ли он так поступил?

Некоторое время Нинка выглядела озадаченной.

– Тристин боялся, что Коалиции придется ввязаться в войну, а затем все свободы, вся терпимость, вся экономическая открытость исчезнет…

Тарянин ждал. Смех Нинки был печален. И сух.

– Никогда не смотрела на это с подобной стороны, но он думал именно так. Потому-то я и сказала, что вы больше похожи на него, чем любой из нас, – миг спустя, она добавила. – Ван… давайте все решим. Рукаву нужен ИИС, а ИИС нужны вы. Если вы попытаетесь последовать примеру Деда Пыхто…

– Обещаю вам, что не брошу «Джойо» внутрь солнца и не сделаю ничего в этом роде – торжественно произнес он. – Мне бы нравилось думать, что я добьюсь чего-то позитивного, и я бы не прочь иметь для этого время. И есть… кое-что, что я действительно хочу сделать.

– Это обещание?

– Да.

– Так чем вы собираетесь заниматься?

– Я говорил с Мэйсоном и пытался прикинуть, что еще мы можем сделать с кораблями. Мне также требовалось немного времени подумать. Но, что бы я ни вытворял, я хочу быть в пределах досягаемости еще очень много времени. И хочу, чтобы в моей жизни отразилось что-то позитивное. – Все это была чистая правда. Вану требовалось лишь прикинуть, как он может совершить то, что должно, и при этом сделать еще и то, что хочет.

– Хотелось бы вам верить, – вздохнула Нинка.

– Но Тристин сказал то же самое. – И тарянин помолчал. – А сказал ли?

Она нахмурилась, затем некоторое время тоже безмолвствовала.

– Нет. Ничего. Ни слова в тот последний раз.

– Вот видите?

– А вам я поверю, когда увижу.

Ван пожал плечами.

– Тогда мне придется потратить годы на пробы.

– Посмотрим.

Он беспомощно рассмеялся.