Текст книги "Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)"
Автор книги: Леонид Пантелеев
Соавторы: Лидия Чуковская
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)
А на даче К. И. пока что становится все великолепнее: вся отштукатуренная, выкрашенная заново в желто-золотой цвет. Выкрашены уже и все нижние окна, а вокруг дома, как прежде, растут высокие флоксы. Осталось только выкрасить окна в верхнем этаже – спешим, пока нет дождя. На днях позвонил молодой голос: «говорят незнакомые студенты. Разрешите нам приехать поработать на стройке». Вот завтра их ждем. Раздобыли лестницу. Но я весь день, сидя в городе, буду бояться 1) чтобы кто-нибудь не упал 2) как Люша одна справится с десятками экскурсантов и обедом для работающих?
Но, знаете, Алексей Иванович, Люшенька говорит: «Я не жалею, что выезжать нам придется из заново отстроенной дачи. Не следует оставлять после себя выжженную землю. Пусть тот, кто въедет, убедится, что здесь жили люди, а не скоты».
Я согласна. Вот не знаю, согласятся ли наши строители – не роптать.
Я рада, что благодаря судебной волоките столько людей успело еще побывать в доме К. И. и еще успеет. Мы будем украшать дом и сад до последнего дня. Вот только сад – погибшие яблони, вишни и жасмин – восстановить не успеем.
В конце концов нас, конечно, выселят. Но и выселяться будем с достоинством. Уже и сейчас дом окружен симпатией, заботой, любовью людей.
Женя Пастернак говорил по телефону с одним средней высоты чиновником в Мин. Культуры. Тот сказал ему: «Нам трудно противостоять Союзу Писателей. Это очень сильная организация».
Оно так – если иметь в виду ее гениальную верхушку.
_____________________
Не знаю, что я буду делать, когда начнут выносить вещи из дома Светланы Леонидовны, а потом Пастернака. Я Светлану Леонидовну почти не знаю, видела раза 2 в жизни (хотя К. И. знал ее с 5-летнего возраста). И все равно мне ее ужасно жаль. А с Пастернаками, Женей и Аленой и их детьми мы связаны тесно. К. И. любил Петю и Борю («дикие пастерначата»); Люша дружит с Аленой и Женей, а Петя и Боря уже плотничают у нас в доме. (Петя вернулся из армии, а Борю скоро берут.) Лизочка (ей 16) очень мила и добра. И хотя не все публикации Алены и Жени мне нравятся – они всю свою жизнь вкладывают в эту работу, всеми изданиями Пастернака мы обязаны им – кому бы, казалось бы, и жить у него в доме, как не им? Алена водит экскурсии великолепно, с глубоким и тонким пониманием. Она вообще существо удивительной душевной грации; они оба добры, очень образованны, вырастили прекрасных детей – не лоботрясов, а работяг. (Оба юноши – художники.)
Как же глядеть на весь этот разор?
_____________________
Ну вот, наплакалась Вам в жилетку. Но вы, пожалуйста, не думайте, что мы как-то жалуемся; нет; у меня чувство гордое, —и на суде, когда буду говорить, буду говорить гордо (как и Люша).
532. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
8.10.83.
Дорогая Лидочка!
Нет, я отвечу Вам тотчас, хотя сил благодарить всех, кто письмом или телеграммой отозвался на наше горе, у меня сейчас НЕТ [720]720
Скоропостижно скончалась Элико Семеновна Пантелеева.
[Закрыть].
Ваше письмо – единственное, которое не только тронуло, но и порадоваломеня. Вы так хорошо, с такой неподдельной любовью и уважением написали портрет Элико! [721]721
Это письмо в архиве Пантелеева среди писем Л. К. не сохранилось.
[Закрыть]
Могу добавить, что она была истинная христианка. В православной молитве, ектенье, есть слова о даровании кончины «безболезненная, непостыдная, мирная»… Так она и умерла. Опаздывала к субботней всенощной, бежала с двумя узлами теплой одежды для больной девушки, по-видимому, увидела подходящий к остановке трамвай «шестерку», прибавила шагу и – упала, чтобы уже не встать. Волновался я, сгорая от тревоги, весь вечер, но только ночью мы узнали, что она – в морге. «Неопознанная женщина в возрасте около 50 лет». (А ей должно было исполниться 68.)
[На полях: «Никто, кроме меня, не знает, что редкий вечер она не плакала».]
Спасибо, Лидочка!
Ваше письмо я перечитывал много раз. И Маше читал.
Ничего не пишете Вы о дачных делах. Почему не пишете – понимаю. Но ведь и это касается, волнует меня. Не помню, писал ли я, Вам или Люше, что получил письмо от Дмитрия Сергеевича [722]722
Д. С. Лихачев.
[Закрыть]. Он убедительно советует не форсировать, тянуть, имея в виду момент.
533. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
29/X 83.
Дорогой Алексей Иванович.
Мне не хотелось врываться ни с чем посторонним в сосредоточенность Вашего горького горя. Но, милый друг, во-первых – это дело для Вас не постороннее, а во-вторых, Вы сами просили извещать Вас о нем.
Вы писали мне: «советую не форсировать дачного дела». Мы, наоборот, всячески тормозили. Последняя, юридически законная, отсрочка дана была нам судом по случаю Люшиного отпуска, который длится до 23 ноября. Так вот: мы получили повестки с приглашением в народный суд г. Видного утром 24 ноября…
Не 25, не 26 – а сразу, на следующий день после конца Люшиного отпуска. 24-го.
Как видите, мы не форсируем, но кто-то(т. е., конечно, руководство Союза Писателей и руководство руководством Союза Писателей) форсирует весьма.
Вчера было 14 лет со дня смерти К. И. Мы провели его с Лютей вдвоем. Впервые за эти 14 лет – ни снега, ни слякоти, дивный теплый сухой день. Мы пришли [на могилу] часам к 4-м – и я дошла почти легко! – до темноты. (Темнеет рано.) Там очень красиво: к тому времени, когда мы пришли туда, там уже побывали друзья (Володя, Клара и др.) – и обе могилы были устланы хризантемами.
Не невольте себя, не отвечайте, пока не захочется. На праздники увижу Благодетеля [723]723
Упомянут Л. П. Романков. О нем см. по Указателю имен.
[Закрыть]– он расскажет мне о Вас поподробнее. Если у Вас случайно есть лишняя – любого времени! – фотография Элико, пришлите с ним.
Люша кланяется. Она в Переделкине сейчас. По субботам и воскресеньям приходят не десятки, а уже сотни людей, Кларе одной никак не справиться.
534. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
6.11.83.
Дорогая Лидочка!
Пишу Вам, не получив ответа на свое предыдущее письмо.
Я неписал Вам: «советую не форсировать дачного дела».
«Тянуть до благоприятных времен» (хотя бы до возвращения из ГДР Кочемасова) – это не мое некомпетентное мнение, а мнение хорошо знающего толк в этих делах Д. С. Лихачева. Он писал мне, что «все время в курсе дел переделкинских дач – через Дм. Ник. Чуковского». А Дмитрий Николаевич «пока не видит способов бороться».
_____________________
Посылаю Вам копию письма, которое я послал Михалкову [724]724
А. И. Пантелеев обращается к С. В. Михалкову как к руководителю писательского союза и как к председателю Юбилейной комиссии по празднованию 100-летия К. И. Чуковского: «Летом прошлого года мы говорили с Вами о даче К. И. Чуковского, и Вы сказали тогда: пусть живут. Я только что – стороной – узнал, что Литфонд передал все-таки дело о выселении в суд. Не в том дело, „живут“ или „не живут“, а в том, что рушится единственный в своем роде неповторимый и невосстановимый мемориал. Вы бывали у Корнея Ивановича и знаете, какой след оставила его личность на его жилище. Куда уйдут 5000 книг, стол, за которым он творил, его оксфордская мантия, наряд индейского вождя, говорящий лев?.. И – главное – где найдет пристанище дух Чуковского, в каком сарае, в каком чулане, на каких задворках? Удачное время выбрали для выселения: сотая годовщина со дня рождения выселяемого!»
[Закрыть]. Может быть, это письмо когда-нибудь, зачем-нибудь пригодится. Нашел я его случайно, если не пошлю – оно опять и надолго затеряется. Письмо не датировано, из содержания следует, что это – прошлый год, прошлое лето.
535. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
15/XI 83.
Дорогой Алексей Иванович.
Спасибо за копию Вашего письма к Михалкову. Я совсем не понимаю, что именно понадобится, но быть может – это. Спасибо.
Сергею Владимировичу писал и Вениамин Александрович. Копия у меня есть. Письмо, мало сказать, дружеское – задушевное, сердечное. Вам С. В. хоть устно когда-то ответил (не на письмо, а до); Каверину же не ответил никак. Ни телефонным звонком, ни письмом.
24/XI мы едем в Видный. Обещанная нам машина еще в ремонте. Люша мечется. Я уже отупела. Буду стараться только не оказаться в тягость Люше и юристке.
Конечно, Вы правы, было бы хорошо, если бы дело снова отложили и если бы вернулся Кочемасов. Но ни то ни другое от нас не зависит. Те же, от кого наше дело зависит – явно спешат. По той же причине, по которой мы изо всех сил, – медлили. Инстанции же подчинены не нам, а им.
536. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
27.XI.83.
Дорогая Лидочка!
Очень благодарен Вам и Люше за то, что позвонили, сообщили добрую весть [725]725
На первом судебном заседании Суд выехал на место, осмотрел дом Чуковского в Переделкине, после чего прокурор заявил, что «мы не должны наносить ущерб культуре своего народа». Судья О. И. Широкова отказала Литфонду в его иске о нашем выселении.
[Закрыть]. Я весь день волновался, молился, верил, что кончится хорошо, и колебался в этой вере.
Так редко меня что-нибудь радует теперь…
Но чего стоила вам эта победа! Время, нервы…
Не спросил, как Клара Израилевна, работает еще?
Я с ужасом думал, как сломается Ваш режим, весь ритм Вашей жизни, если суд вынесет решение – несправедливое.
Слава Богу, есть еще судьи в Видном!
О нашей сиротской жизни не пишу.
537. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
29.XI.83.
Дорогой Алексей Иванович. Не сердитесь, что пишу Вам не сразу, как следовало бы. Но два дня после 24-го я лежала в постели пластом, ни читать, ни писать и вот только сегодня, накануне отъезда на дачу, пишу Вам.
Что сказать? День 24-го был счастливый, потому что мы видели хороших, умных, справедливых, хотя и не весьма интеллигентных людей. Разумеется, и приговор в нашу пользу («в иске Литфонда отказать, аренду с Чуковскими продлить на 3 года») – это радость. Но она может оказаться недолгой, потому что истец намерен апеллировать. Апелляция должна быть подана в течение 10 дней. Итак, мы каждый день ждем повестки.
Моменты во время разбирательства бывали и тяжелые и очень напряженно-драматические. Тяжело было, когда директор городка и Дома Творчества [726]726
Вартан Тигранович Оганесян.
[Закрыть]на вопрос судьи: «почему не совершался в доме ремонт?» ответил не моргнув: «Мы хотели делать капитальный ремонт дачи К. И., но его наследники не позволили». А я ведь этого директора лет 25 знаю, он человек в общем добродушный, и не вор, и у К. И. бывал и даже на суде только что говорил правду в нашу пользу, а потом вдруг так… Это его научил кто-то, сам он не додумался бы до такой подлой лжи. Тяжело было выносить злобу, клокотанье и ненависть юрисконсульта Литфонда, он орал на нас просто с пеной у рта. Драматический момент – суд (уже, как мы тогда не понимали! клонившийся на нашу сторону) стал настаивать, чтобы Люша и я обязались впоследствии отдать «реликвии» Литфонду в их будущий музей. Это суду было нужно, чтоб решить дело в нашу пользу. Но Люша сказала:
– Нет. Литфонду ни единой нитки.
– Почему?
– Литфонд унижал, оскорблял нас целые годы. Ни на одно мое заявление никакого ответа. Разрушил дачу К. И.
– Значит, из-за обиды?
– Да, из-за обиды… И из-за того, что это – ненадежные руки. Я буду обдумывать судьбу дома и вещей, но Литфонду никогда ничего.
– И вы тоже, Л. К.? – обратились ко мне.
– И я тоже. У меня множество доказательств ненадежности этих рук.
Тут уж на нас кинулась и наша защитница, но мы стояли твердо. И я любовалась Люшиным металлом.
(На обратном пути наша юристка нас бранила. «Вы должны были обещать, вас это ни к чему не обязывало». – «Нет, мое слово меня обязывает».)
Но все это пустяки по сравнению с большими радостями! После моего выступления (сбивчивого) – речь прокурора защитительная! Это ли не радость!.. И все-таки мы не ждали успеха. И вдруг – суд идет! – и мы стоим и слышим: «В иске Литфонду отказать…» А потом чужая женщина, плачущая. Люша у нее: «Отчего вы плачете?» – «От счастья». И две чужие женщины при мне подошли к столу судей, поклонились:
– Спасибо вам.
(Это не «зала суда», а «комната суда», метров 18. «Публики» не было, т. е. было, кроме участников, человек пять…)
Очень хорошо прозвучали в моем выступлении слова, украденные мною из Вашего письма к С. В. [727]727
С. В. Михалкову.
[Закрыть]Почему я совершила плагиат и не назвала ни Вас, ни его? 1) Приобщить этот документ к делу нельзя было, ибо обращен он не в суд,2) Вы на копии не поставили даты, 3) юристка нам советовала говорить только о Литфонде, а не о Союзе Писателей, 4) целиком мне Ваше письмо прочесть не дали бы, Ваш диалог с С. В. («ты сказал мне» и пр.) «не к делу». А прочла я замечательные строки о духеК. И., живущем в доме. Очень сильные, и их поняли и услышали все.
_____________________
Я считаю, что защитил свой дом сам К. М.: у суда мнение переменилось, когда они осмотрелидом. И у судьи, и у прокурорши, и у заседателей.
_____________________
Теперь сердце болит за Женю и за Алену – их дело назначено на 1 декабря. Ох, они в беде, там положение весьма сложное… Все равно надо спасать это святое место для будущего, но – как? не знаю.
_____________________
25 и 26 с утра – шквал звонков не только московских, но и междугородних: Ленинград, Киев, Пярну, Одесса, Рига… Все поздравления (боюсь, преждевременные). Не верится мне, что мы злобу отбили.
_____________________
Люша привезла в суд чемодан+ портфель бумаг и ксерокопии всех наших посетительских книг (их – 6 томов…). Удивительная у нее толковая голова… Все приобщено к делу.
538. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
5/XII 83, Москва.
Дорогой Алексей Иванович, вот Вам краткая рапортичка о наших делах. 1 декабря были вызваны в районный суд г. Видный, т. е. туда же, где были мы 24-го, Алена и Женя Пастернаки. Они взяли с собою Райкина и роскошную Бэллу Ахмадулину. Оказалось: судебное разбирательство отложено, потому что не явились истцы… (Т. е. Литфонд, проигравший дело против нас.) Приехавшие ответчики, в сопровождении Райкина и Бэллы, попросили разрешения увидеться с Председателем Суда. Тот принял их очень вежливо и даже радушно, и сказал, что дело о даче Пастернаков отложено до 22/XII, потому что оно будет решаться в зависимости от решения Областного Суда по делу Чуковских… «Законодательство, касающееся Охраны Памятников, очень неясно: решение по делу Чуковских беспрецедентно,и теперь мы ожидаем, подтвердит ли его Областной Суд»…
Итак, ждем теперь Областного Суда. Ясно, что Литфонд кассацию подал. Не сомневаюсь также, что наши горячие поклонники с улицы Воровского тоже не дремлют: телефоны трещат, «Волги» катят взад-вперед.
Выходит, что на наших плечах теперь не только судьба дачи К. И., но и дачи Б. Л. …Согласитесь, положение ответственное. Мне надо быть по крайней мере здоровой, по крайней мере быть на ногах ко дню нового суда. На успех я не надеюсь, но «делай, что должен; говори, что знаешь, и будь, что будет».
539. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
10/XII 83.
Дорогой Алексей Иванович.
Краткая рапортичка.
Литфонд подал кассационную жалобу на районный городской суд (г. Видного) в Областной суд (находящийся в Москве).
Кассационный суд не изучает дело по существу, но рассматривает оба иска, решение суда и все ли правильно в процессуальном смысле. Нет ли процессуальных нарушений.
Суд назначен на 14 декабря, с утра. На Баррикадной улице, т. е. в двух шагах от ЦДЛ. Для того чтобы парировать нападки Литфонда, нам необходимо видеть, в чем они заключаются? Что именно говорит Литфонд в ответ на неблагоприятное для него решение? Люша собиралась ехать в Видный и там переписать текст кассационной жалобы. Позвонила туда в канцелярию о часах работы. Ей ответили, что все дело уже отправлено в Москву – в Областной суд – а копия литфондовской жалобы – нам, на ул. Горького. Но сегодня 10-ое, суд 14-го – а мы не получили ничего! И таким образом ни мы, ни наша юристка не можем подготовить ответ.
Вот так «сидим и околеванца ждем» (Чехов) [728]728
А. П. Чехов.Иванов. Действие 2, явление 2.
[Закрыть].
Литфонд же и Союз Писателей между тем развили энергию. 1) Директору городка приказано «заболеть надолго», потому что на суде в Видном он провинился всего один раз, а в общем говорил правду, т. е. в нашу пользу. Значит, во время кассации Литфонд, кроме юрисконсульта (глупого и злого), будет представлен кем-нибудь новым, – кем-то, кто станет врать сплошь, а не изредка 2) на одном из коттеджей Дома Творчества возникла доска «Литературный Музей». Она вызывает у одних недоумение, у других – смех, ибо в этом коттедже продолжают жить по путевкам писатели, никаких экспонатов нет (разве что сами они – живые экспонаты), экскурсоводов тоже нет – а вывеска, между тем, уже висит. (Шулера, думаю я, собираются уверить суд, что дом Чуковского не нужен, т. к. вот-вот откроется Музей, где и ему будет «уделено место».)
Я на кассацию не пойду (по закону имею право не являться). Все тяготы дела падают на Люшу, она говорит, что в Видном я была нужна, и чуть ли не мое выступление решило дело, а тут я буду только во вред (ибо вмешается Союз Писателей), и что ей без меня будет легче. Ну, если ей так легче, то я и не пойду.
Вот Вам мой очередной рапорт. После 14-го постараюсь позвонить и уж во всяком случае напишу.
Когда будут силы – напишите, а вообще не невольте себя.
540. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
2.02.84.
Дорогая Лидочка!
После смерти Элико вдруг стал писать мне В. И. Глоцер. Отвечать ему мне трудно.
Мы с Элико часто о нем говорили, оба жалели, что он ушел (сбежал, если выразиться точнее) из нашей жизни.
– Я уверена, что рано или поздно он вернется, – сказала мне совсем незадолго до смерти Элико. – Но, ты знаешь, прежнего уже никогда не будет.
Да, без нее мне и вовсе трудно переписываться с ним, трудно найти даже верный тон. Не хватает ЕЕ такта и доброты.
_____________________
Не знаю, что с дачей, когда суд, чего ждать и на что надеяться.
Напишите, Лидочка!
541. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
12/II 84.
Дорогой Алексей Иванович.
Очередной суд назначен на 28/II. Но будет отложен по какой-то формальной причине, изысканной нашей адвокатессой. Я не совсем понимаю, зачем это надо, но т. к. все тяготы дела ложатся на Люшу, то я не вмешиваюсь в их затеи. К выступлению же на любом суде – я готова.
О Володе. Я тоже всегда огорчалась его с вами разладу. И всегда думала, надеялась: будет примирение. Но понимаю: примирение еще не означает прежнейдружбы…
PS. Вышли две замечательные – и совершенно разные – книжки стихов: Мария Петровых «Предназначенье» и Олег Чухонцев «Слуховое окно».
542. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
28.II.84.
Дорогая Лидочка!
Вспомнил, что на сегодня был назначен суд. Хотя его и отложили, дата эта осталась в памяти. Ах, если бы я мог чем-нибудь помочь в борьбе за это бесспорно правое дело!
Вероятно, Вы уже знаете о смерти Л. А. Будогоской. Она умерла в психиатрическом интернате, последние полтора-два года никого не узнавала.
Лет 10, если не больше, назад она вручила нам с Элико маленький чемоданчик и просила передать его после ее смерти – Владимиру Глоцеру.
Владимиру Иосифовичу я сообщил об этом еще при жизни Лидии Анатольевны.
Названных Вами книг я не читал. Читал главным образом воспоминания. Прочел Ардова, А. Цветаеву, Н. Ильину. У последней хороши письма ее бабушки – тридцатых годов – из Ленинграда в Харбин.
543. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
25/III 84.
Дорогой Алексей Иванович.
О смерти Л. А. Будогоской я знала своевременно… Я очень любила и люблю ее удивительную лирическую прозу и очень уважаю – ее жизнь, хотя и знала я Лидию Анатольевну только издали. Человек она была совсем особенный, правда? Один раз, кажется – осенью 64 года – я оказалась одновременно с нею в Комарове. Каждый день мы с нею часа по 2 ходили гулять. Она поразила меня своею – как теперь говорят – спортивностью. Легко брала откосы, на которых я задыхалась. Могла идти и
2 часа и более подряд без перерыва, а мне требовалось раза 4 присесть, чтоб вынести 2 часа. Каждое утро она начинала с гимнастики: приседала и пр., а потом стояла на голове… Все это в ней было для меня полной неожиданностью. Но была и еще одна неожиданность, более интересная: Л. А. оказалась совершенно, начисто выключившейсяиз всего, происходившего вокруг. Как будто она жила на какой-то другой планете, на которой, к тому же, у нее не было знакомых. Она не читала ни газет, ни журналов, она не слушала радио, она представления не имела «who is who» [729]729
Кто есть кто (англ.).
[Закрыть]; те люди, о которых тогда без конца говорили, для нее не существовали. Казалось, всех людей, о которых она с такою достоверностью писала в своих книгах, она добывала из себя самой, ниоткуда. Наблюдательность, меткость определений в разговоре о тех, кого она видела своими глазами, была при этом очень зоркая и точная. Только перед глазами. А назовешь, скажем, имя Шолохова, она может спросить: «а это кто?»
Знала ли она литературу XIX века – не уверена. Вкус между тем был прекрасный… Вот какое необыкновенное существо… Работала она богомольно – много часов в день – и писала свою прозу, как пишут стихи: слово к слову, строка к строке. Труд ее, разумеется, недооценен – а какой мог бы выйти томик прозы – начиная с «Рыжей девочки» и кое-что исключив!
От природы она обладала насмешливостью, но насмешки ее были добрые.Шел по столовой Д. Я. Дар – очень быстро, к своему столику, маленький и с трубкой в зубах. Л. А. назвала его «паровозик». И так мы его всегда между собою и начали звать. Обиды тут нет – и очень точно. И говорил он тоже быстро, как паровозик.
544. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
22.IV.84.
Дорогая Лидочка!
Вы просите строгого суда, забыв, вероятно, что я не только знаком с этими «ме» [730]730
Речь идет о только что вышедшей книге. См.: Лидия Чуковская.Памяти детства. New-York, 1984.
[Закрыть], но и писал к ним когда-то предисловие, напечатанное в журнале «Семья и школа» [731]731
Об этой публикации см. письма 361–371.
[Закрыть]. Да, на первых страницах есть налет некоторой идилличности, однокрасочности. Радуешься, когда К. И. кричит на прислугу или выбрасывает за окно игральные карты. Но дальше, когда и дети и отец их взрослеют, – ничто уже не коробит, не раздражает, все радует. Недоумение, вернее, некоторое недоверие вызывает одно только место: подарки, привезенные дедушкой. Как же они были вручены? Такое ни забыть, ни обойти молчанием нельзя.
Относительно несчастных, презираемых Вами «дачников» я уже очень давно и писал, и говорил Вам. Поверьте, что среди дачевладельцев бездельников и жуиров было не меньше, чем среди тех, кто, работая в Питере, снимал у местных финнов верх или низ весьма скромной дачи для семьи. Насколько мне помнится, дачницей были и Вы – в годы раннего Люшиного детства! В Сестрорецке же снимал дачу, если не ошибаюсь, и К. И.
Вы предпочли остаться на своих высокомерных дачевладельческих позициях, – ну, что ж.
Но это частности. В целом же «ме» проглатываются в один присест, что и было сделано мною, несмотря на отсутствие аппетита и на не оставляющее меня нездоровье.
«Последнее» помешало мне написать Вам своевременно.
545. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
15 мая 1984. [732]732
Датируется по п/шт.
[Закрыть]
Дорогой Алексей Иванович.
Очень долго ждали мы, пока Видненский суд окончит составлять свое решение. Люша каждый день звонила в Видный. Наконец – готово. Люша поехала туда, списала решение (обоснованное – против нас, в пользу Литфонда). Привезла в город. Переписала на машинке и – к нашей юристке. Там они вместе часа 4 составляли кассационную жалобу для подачи в Обл. суд. Перечислили все нарушения правил, допущенные Видненским судом 24–25 апреля. Очень много. Язык тарабарский, среди изувеченных падежей мелькают пункты: статья 504–6 и т. д. Затем Люша перепечатала эту жалобу, просидев много часов за машинкой. (В те же дни – у нее аврал в Институте, подготовка к Международному симпозиуму.) Так. Сегодня Люша на работе; завтра снова отправится в Видный (вчера, в воскресенье провела 7 экскурсий в Переделкине!) – подать жалобу, приобщить ее к делу. Затем Видненский Суд будет обязан передать все дело (пуды, мешки) в Суд Областной, в Москве, – а Обл. Суд назначит слушанье в течение десяти дней.
Вот в такой канительной скуке мы живем. И это еще надолго.
_____________________
Насчет моих Куоккальских забав – я вовсе не забыла Ваших суждений, а спросила о них заново потому, что многое переменила. В частности, про дачников именно после Вашей их защиты сделала по-другому, но, видимо, недостаточно для того, чтоб стало ясно, каков был смысл для нас, детей, в этом слове тогда.Дачники были в наших глазах изнеженные барчуки, городские трусы, приезжавшие только на лето, а мы, местные, зимние, заодно с местными финскими ребятишками: босоногие, бегавшие, где хотели, лазившие через заборы, умевшие играть в камешки, в ножички, грести, плавать. А у них – гувернантки, пышные цветники с сияющими шарами, глиняными гномами, у них породистые собаки, носочки, туфельки… Ничего земле-дачевладельческого в нас не было, а в них барскоебыло. Помню: мне лет 6–7, я в одних трусиках плескаюсь в воде возле берега. Строгая седая дама зовет меня к себе. Выхожу. Она с ног до головы закована в «купальный костюм». «Как тебе не стыдно, девочка, – говорит она. – Ты купаешься голаявместе с мальчиками. Неприлично». Все, что мы делали, считалось для дачников – неприличным. К тому же они презирали финнов, а мы любили их (и они – нас); они нас землевладельцами не считали, мы были свои, местные – как Репин, у которого действительно было большое имение… Вот так.
546. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
27.V.84.
Дорогая Лидочка!
Отвечаю на Ваше письмо, хотя после того, как я получил его, мы говорили с Вами по телефону. Я Герша Исааковича совсем не знал, видел его раза три, максимум – четыре, но сердечно разделяю Ваше горе и понимаю, что при всей сложности отношений между ними, горем явилось это событие и для Оли, и для Елены Феликсовны. Половина Вашего письма опять заполнена стрелами и молниями в адрес (по адресу!) дачников. Меня удивляют не столько сами эти стрелы и молнии, сколько та серьезность, с какой Вы пишете о своем детском зимогородском отношении к приезжим.
А Вы знаете, что у меня есть рассказ, который как будто написан в ответ на Ваши филиппики в адрес (по адресу!) дачников. Вы читали этот рассказ. Он и называется «Собственная дача». Там фигурируют отрицательный персонаж дачевладелец, супердачевладелец – наследник-цесаревич и – дачники, т. е. я и мои сверстники и родственники. У нас гувернантка(бонна), которая приучает нас ходить босиком, а дачевладелельца – дедушку это шокирует. Все, как видите, наоборот. И ничто не придумано. Однако обо всем говорится с легким налетом юмора. Гнев и презрение вызывает лишь холуй – придворный лакей.
Кстати. В 1914 году мы были с Вами соседями – снимали дачу в Келомяках. Между прочим, никаких гномов в саду у нас не было. А вообще – простите за откровенность – чем эти бедные гномы хуже всяких репинских Шехерезад, Озирисов и Олимпов [733]733
Названия построек в репинских «Пенатах».
[Закрыть](за приблизительность тоже простите)?
О даче переделкинской не пишу. Поверьте, что это – рана. Не самая, конечно, большая и глубокая, и все-таки рана.
547. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
Переделкино, 8 июня 84 г.
Дорогой Алексей Иванович.
Спасибо за слова участия. Смерть Г. И. (в которую не умею поверить) тяжелый удар. Не знаю, оправлюсь ли. Я дружна с ним 50 лет – с той минуты, как Митя сказал: «Вот, Лидочка, познакомься – это мой лучший друг, Геша Егудин».
Особенно подружились мы за работой (работа – прочный клей). В последние годы мы много работали над воскрешением Матвея Петровича – в науке и в жизни. Работа эта без участия Г. И. вообще была бы невозможна: почти все сверстники М. П. умерли, а те, кто остался (напр., я или брат М. П., Исидор Петрович) ничего не могли бы сделать одни, ибо чужды науке. (В особенности – я!) А сейчас, благодаря консультациям Г. И., вышли уже две большие статьи о М. П. – одна в очень почетном месте: в «Эйнштейновском сборнике» [734]734
Имеется в виду статья Г. Е. Горелика «Первые шаги квантовой гравитации и планковские величины» (Эйнштейновский сборник, 1978–1979. М.: Наука, 1983). Вторая статья о М. П. Бронштейне – это разделы в книгах Г. Е. Горелика «Почему пространство трехмерно?» (М.: Наука, 1982) и «Размерность пространства: историко-методологический анализ» (М.: Изд-во МГУ, 1983).
[Закрыть]. Кроме того, готовится целая книга об М. П. – она тоже без Г. И. не могла бы быть осуществлена [735]735
Упомянута работа над книгой, вышедшей через шесть лет. См.: Г. Е. Горелик, В. Я. Френкель.Матвей Петрович Бронштейн (1906–1938). М.: Наука, 1990.
[Закрыть]. И, наконец, я сама написала о Мите книгу (плохую), но и плохую могла написать только благодаря Г. И. [736]736
Речь идет о «Прочерке». Рукопись своей книги Л. К. с оказией, через Г. Е. Горелика, переправила в Ленинград Г. И. Егудину, сделавшему множество важных дополнений и замечаний.
[Закрыть]
Спасти его еще лет на 5 можно было бы, но в других условиях.
В последний свой приезд в Москву приезжал он прощаться. Жил у своей сестры, но был у нас в городе дважды, и на даче полдня – и мы побыли вместе в кабинете К. И. и на костровой площадке.
_____________________
С дачей все неясно, но не безнадежно.
Получили ли Вы книжку стихов М. Петровых? Что о ней думаете?
548. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
18.VI.84.
Дорогая Лидочка!
Я ведь не только очень бегло и плохо знал Герша Исааковича, но и встречался с ним всего 3–4 раза. Мне было известно, что он – Ваш давнишний друг, но что эта дружба возникла через Матвея Петровича – этого я не знал. Не знал даже, что они работали в одной области науки.
Спасибо большое за стихи М. Петровых [737]737
Упомянута книга: Мария Петровых.Предназначенье. М., 1983.
[Закрыть]. Они доставили много чистой радости и мне, и Маше.
Не убежден твердо, но, мне кажется, я видел Марию Сергеевну один раз у Маршака. Могло быть такое? Стихов я ее тогда не читал. С. Я. сказал: – Очень талантливая.
В Вашем письме согрели меня слова, касающиеся дачи: НЕ безнадежно. Что может сделать с душой человека – одно короткое – даже не слово, а частичка: не…
Хорошо ли Вы знали М. С. Петровых? Буду благодарен, если напишете о ней – то, на что хватит сил и охоты. Я знал (с Вашей помощью) ее стихи, но эта книга меня взволновала больше, чем «Дальнее дерево» [738]738
«Дальнее дерево» – название предыдущего сборника стихотворений М. Петровых.
[Закрыть].
549. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
13/VII 84, Переделкино.
Дорогой Алексей Иванович.
…прежде всего поздравляю себя и Вас с выходом 2-го тома Ваших сочинений, с милой «Республикой Шкид» – поздравляю Вас и всех читателей Ваших. Когда этот подарок пришел к нам, я была больна, лежала в темной комнате (больно от света, больно от звука), и Люша шепотом сказала мне об этой радости…
Разглядела – в лупу – Вашу и Гришину фотографии. Поздоровалась с Вами и с ним – Боже! какие вы оба молодые. В особенности – Вы. Вас я помню чуть постарше, но именно таким. Гришу я знала очень поверхностно – встречались мы только в редакции (даже у Маршака я его не видела), а Вас – кроме редакции – видела еще и у Маршака, и у Т. Г. (Помню, спросила один раз с завистью у Т. Г.: «Как это Вы умудряетесь говорить с Пантелеевым? По-моему, он умеет только щелкать каблуками – ну и писать». Она ответила: «Что вы! Он чудесный рассказчик!»)
Ну вот, с Вами мы потом встретились и подружились, а с Гришей – не пришлось… Лицо на удивление тонкое, юно-взрослое и умное.
Рисунки, увы! уже разглядеть не могу. Помню только Тырсу. Мне прислали «Республику» в Саратов (1926 или 27?) как некое чудо. Помню свое ошеломление, когда читала.
Нюхаю книгу – страсть к запаху типографской краски.
Спасибо!
М. С. Петровых Вы, конечно, могли встретить у С. Я. С. Я. ценил ее стихи и горько на нее жаловался: «Эта женщина – мой палач». Он тогда был членом Президиума Союза Писателей, а также редсовета издательства «Сов. Писатель» и непременно хотел издать сборник ее стихов. Она не разрешала. Это была женщина гордыни и скромности. Трудное сочетание. Сила в ней была большая (см. какая в некоторых стихах влекущая сила ритма). Полагаю, что одно из ее сильнейших (кончающихся: «Подумай! не стало тебя!» [739]739
Строка из стихотворения М. С. Петровых «Горе».
[Закрыть]) обращено к С. Я. Читала она свои стихи другим – редчайше. Наедине: «из души в душу», говорила она. Один раз, на одном из дней К. И., согласилась прочесть одно,то, в котором стр о ки:
Краткая биография? Родила дочку, когда муж (отец дочери) [741]741
Муж М. С. Петровых – Виталий Дмитриевич Головачев, дочь – Арина Витальевна Головачева.
[Закрыть]уже погиб. Должна была содержать девочку и старую мать. Во время войны – в Чистополе. Содержала семью переводами – в этой работе она виртуоз, ас. Вела при Союзе Писателей семинар переводчиков, и лучшие теперешние переводчики – ее почитатели и ученики. В свойдар – не верила. Была идолом для армян и поляков – сборники их стихов выходили в ее переводах. Я познакомилась с ней у А. А., но сблизились мы, и очень тесно, только в последние годы жизни М. С. Ее дом был для А. А. самыйлюбимый и подходящий по кругу друзей. И А. А., и О. Э. [742]742
Осип Эмильевич Мандельштам.
[Закрыть]верили в ее дарование. О. Э. был в нее влюблен (см. его стихи «Мастерица виноватых взоров» – очень точный портрет скромности и гордыни: «Я стою у твердого порога». Действительно, порог был твердый). Она мне потом рассказывала, что О. Э. столь неприятен ей стал, что она разлюбила все его стихи, даже ей посвященные. (За что ей отлично отомстила пресловутая Надежда Яковлевна [743]743
Надежда Яковлевна Мандельштам.
[Закрыть].)
