Текст книги "Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)"
Автор книги: Леонид Пантелеев
Соавторы: Лидия Чуковская
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)
Отзыв Ваш о моей статье тоже меня сильно обрадовал.
Это ведь изувеченный (мною самой) вариант: из 45 страниц я сделала для газеты 18. Вы понимаете, что это такое. Теперь пытаюсь пристроить где-нибудь статью в полном виде. Где? не знаю: Твардовский меня ненавидит, «Вопросы» отвергли.
К. И. здоров, но его теребят отчаянно. Я стараюсь почти не бывать на даче и выключаю у себя телефон – ибо брызги юбилея мне совершенно не под силу [266]266
Корнею Ивановичу 1 апреля 1962 г. исполнялось 80 лет.
[Закрыть].
Интересуюсь, конечно, Вашими записками (или статьей?) о поездке в ГДР. А почему для «Нового Времени»? А может быть – «Новый Мир»?.. Но все равно – раз у Вас хватает сил писать сквозь все, что сейчас Вас терзает, – значит – это очень надо Вам и будет нужно всем.
Жду.
187. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
17/V, Пиво-Воды.
Дорогой Алексей Иванович. Простите, что на милое Ваше письмо отвечаю открыткой. Но я в очередной суете: послезавтра К. И. летит в Лондон, возбужден, перестал спать, простужен – пишет ночами свои лекции – и кругом него вихрь нервов, телефонов, врачей, корреспондентов; Марина, которая едет с ним, укладывает чемодан; Люша читает ему вслух; Клара пишет на машинке – а я – я не делаю ничего, но устаю за всех.
В крымскую весну я влюбилась, однако горки и лестницы мне не очень под силу. Шуре, судя по письмам, сейчас немного полегче. Мне очень по душе Ваша Л. А. Промет; но с кем я подружилась навеки – это с Татой Рахмановой и ее подругой Азой. Удивительно милые существа – обе! – милые, тонкие, умные, добрые. От их светлых лиц на душе светлее.
188. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
Кясму, 25.VI.62 г.
Дорогая Лидочка.
Давно собирался Вам писать и до сих пор не собрался, не было времени: кончал и все не мог кончить одну малоинтересную работу для телевидения.
Читаю я здесь больше, чем в Питере. И работаю больше. И гуляю. Как-то легче здесь организовать день.
Здесь хорошо, тихо – в масштабах деревни – и шумновато у нас на участке и особенно в моем эрмитажике, эстонском варианте Вашего «Пиво-воды». И холодновато.
Известно ли Вам что-нибудь о Б. М. Сарнове? Где он и что с ним?
189. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
9/VII 62. Москва.
Дорогой Алексей Иванович.
Начну с упреков:
1) в Вашем письме из Кясму – ни единого слова о Машеньке.
2) почему Вы не прислали Вашу статью о Германии, напечатанную в «Ленинградской Правде»? [267]267
См.: Л. Пантелеев.Три недели в Германии. Из путевых дневников // Ленинградская правда. 1962. 30 июня.
[Закрыть]Елена Феликсовна [268]268
Елена Феликсовна – Пуриц, жена Г. И. Егудина.
[Закрыть]процитировала мне несколько строк наизусть, и мне очень хочется прочитать все. Упрекаю. Попрекаю. Прошу…
Упрекнув, перехожу к ответам на вопросы.
Сарнов получил квартиру на Аэропортовской; в газете работает по-прежнему. Замечательная статья его, под названием «Разбойник Мерзавио и редактор» напечатана в сборнике «Редактор и книга», выпускаемом Мильчиным. (Там же напечатана статья о моей «Лаборатории» [269]269
См.: В. Муравьев.Именем литературы // Ред. и книга: Сб. статей. Вып. 3. М.: Искусство, 1962. С. 288–298.
[Закрыть].)
К. И. здоров и бодр. Вы спрашиваете, не утомила ли его поездка [270]270
К. И. Чуковский ездил в Англию, где ему присвоили в Оксфорде степень доктора литературы honoris causa.
[Закрыть]. Напротив! Он там отдохнул и набрался сил. В самолет он просто влюбился и мечтает о более дальнем полете. Там же он пробыл двадцать дней и говорит, что у него не было ни одной омраченной минуты. Лекции читал с большим успехом – в Оксфорде, в Лондоне, в Эдинбурге. Церемония была великолепна; мантию и шапочку он привез – они ему идут чрезвычайно. Надевает. Красуется… Сейчас он занят работой над 2-м изданием книги о языке и подготовкой Собрания Сочинений. Все хорошо, одно несчастье – потоки людей, одолевающих его. (А меня просто убивающих, когда я на даче. Ни работать, ни спать, ни существовать.)
Работаю над Герценом плохо – с натугой и без удачи. Кроме людей, меня одолевают книги и рукописи, посылаемые мне со всех сторон (после статьи). Но дело не в этом: Герцен мне не по плечу.
190. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
Кясму, 15.7.1962.
Дорогая Лидочка! Спасибо Вам за большое, обстоятельное письмо. Так приятно было даже взять в руки этот плотный увесистый пакет, надписанный Вашей рукой. Боюсь, что я не смогу рассчитаться с Вами столь же щедро. Тем более, что пишу на машинке. Да еще так убористо.
…Ваш упрек меня удивил. С чего бы это я стал по своей инициативе посылать Вам всякую мелочь, публикуемую в нашей провинциальной газетке?! Поскольку Вы выразили любезное желание посмотреть эту статью – посылаю Вам, но (простите) должен просить вернуть ее. Мне самому эту вырезку прислала Александра Иосифовна.
С этими моими путевыми очерками ничего путного не получилось. Писал я для «Нового времени». Написалось около двух листов. Редакция сначала хотела печатать выдержки – 1 печ. лист, потом – пол печатного листа, а потом и вовсе отказалась от этого намерения: очерк прочел Л. Безыменский, специалист по Германии, и заявил, что это – не то, мрачно, не отвечает тем установкам, которые и т. д., и т. д.
Попросила у меня «Ленинградская правда». Я дал на три номера, они напечатали самое с их точки зрения безобидное и на этом остановились. А тут еще и я – со своим тяжелым характером: разгневался, что: 1) меня публично обозвали Леонидом [271]271
Речь идет о статье «Три недели в Германии. Из путевых дневников» («Ленинградская правда». 1962. 30 июня). Автором статьи назван Леонид Пантелеев. На самом деле псевдоним А. И. Пантелеева – Л. Пантелеев (Ленька Пантелеев – имя известного петроградского налетчика). Имя Пантелеева – Алексей.
[Закрыть]и 2) не прислали обещанных гранок – и попросил прекратить публикацию.
Все, что Вы пишете о Корнее Ивановиче (и все, что мне известно о нем из других источников), очень меня радует. Его величественный портрет в докторской мантии мы видели. К сожалению, в «Литературе и Жизни». Предпочли бы увидеть этот портрет на других страницах. Как хорошо, что выходит Собрание сочинений… <…>
Сарнову я писать не думал. Никакого дела у меня к нему нет. Просто вспомнил хорошего, умного и талантливого человека. Если увидите его – передайте привет от меня.
Буду благодарен Вам, если Вы поможете мне достать сборник, выпускаемый Мильчиным.
Простите, но я по своей провинциальной отсталости не знаю, кто такой Мильчин. Стыжусь, но – первый раз слышу это имя. Где он? В каком издательстве, в какой редакции?
Что я писал Вам о грязном пальце редактора – я не помню. Писал я тогда это частное письмотолько для Вас, писал все, что вспомнилось и подумалось, писал сразу набело, не думая о красотах стиля и не думая, что Вы будете это публиковать или цитировать. Не представляю, как будет выглядеть этот отрывок в сборнике. В виде чего? Цитата? Откуда?
Читали ли Вы роман Лампедузы? [272]272
Упомянут роман Джузеппе Томази ди Лампедуза «Гепард», опубликованный после смерти автора.
[Закрыть]Меня он не только очаровал – опалил. Может быть, тут сказалась еще и судьба этого романа и загадочная (для меня) судьба автора. Но – нет, это и само по себе прекрасно. После этого все, даже самое лучшее в итальянской литературе, кажется беллетристикой.
191. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
3/VIII 62. Пиво-Воды.
Дорогой Алексей Иванович.
Получила, с радостью прочла Ваше письмо, с интересом и восхищением статью – а вот отвечаю только сейчас.
Извините, друг мой.
Но прежде о Вас. Статья меня очень тронула, такая она сердечная и умная. И на каждое слово хочется отозваться.
А строчка о Бухенвальде, 37 годе и блокаде. Она многого стоит [273]273
О статье см. предыдущее письмо. Строчка о Бухенвальде: «О Бухенвальде я писать не буду. Есть вещи, о которых я не могу рассказывать. Не могу рассказывать о блокаде, о 1937 годе. О Бухенвальде тоже».
[Закрыть].
Возвращаю с благодарностью.
Теперь – дело. Кусок из Вашего драгоценного письма о редакторе я перепишу на машинке и пришлю Вам. Если Вы благословите – отдам Мильчину для сборника. Так?
А Мильчин, Аркадий Эммануилович, – это редактор издательства «Искусство», редактор моей книги [274]274
Речь идет о книге Л. К. «В лаборатории редактора».
[Закрыть], редактор сборников «Редактор и книга». В третьем сборнике замечательная статья Сарнова, интересные материалы из архива Чехова, Короленко, Вересаева, Эйхенбаума – и несколько статей совершенно безграмотных. В сборнике четвертом будут воспоминания о С. Я.: Шварца, Григорьева (!!!), Золотовского (!), Рахтанова, Будогоской. (Шварц великолепен; Григорьев, к моему удивлению, толков; Золотовский глуп; Будогоская бледновата; Рахтанов ленив: т. е. хочет вспомнить, да ленится.)
А вот в 5 № Мильчин мечтает поместить отрывок из Вашего письма о редакторе, который я Вам пошлю.
Сам он, А. Э. Мильчин, человек чистый, умный, любит литературу и пр. Сборники эти – дело полезное.
В 4-ом будет моя статья «Процесс прохождения» (полный вариант того, что было в «Лит. Газете»).
Ну вот. А долго не писала я Вам потому, что возилась с 3-ьей Герценовской главой и довозилась до боли в глазах. (Но кончила. Но – в отчаянье: не удается книга.)
От С. Я. хорошее письмо. И он пишет для Мильчина воспоминания о редакции.
А я все не могу опомниться: у нас во дворе, на ул. Горького, в 11 часов вечера, почтипри мне (т. е. я видела уже, как уводили негодяев) двое убили паренька – убили, треснув головой оземь. Он провожал девушку; они ее задели; он вступился… Возле моего подъезда. Страшная жизнь.
192. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
Ленинград, 25.X.62 г.
Дорогая Лидочка!
От Александры Иосифовны слышал, что в «Советском писателе» собираются печатать «Софью Петровну». Радуемся и ждем.
193. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
30/X 62.
Дорогой Алексей Иванович.
Насчет «Софьи» Вы поторопились обрадоваться. Нет, милый друг, радоваться ей еще рано – пока порадуйтесь за «Один день з/к», который выйдет в № 11 «Нового мира» [275]275
Речь идет о рассказе А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича».
[Закрыть]. Вещь в самом деле замечательная, в которую влюбился Твардовский. И вот она печатается. Это отлично – потому что и автор очень хороший, говорят, человек, и многое вынес. Ну, а «Софья» «Новым Миром» была отвергнута с большой злобой. Месяц назад я ее безо всякой надежды, так, для порядку, отнесла в «Сов. Писатель». Злобин дал хорошую рецензию. И более ничего. Ситуация за это время изменилась к лучшему (см. стихи Евтушенко в «Правде», статью Паустовского в «Известиях» [276]276
Упомянуты стихи Е. Евтушенко «Наследники Сталина» («Правда». 1962. 21 окт.) и статья К. Паустовского «Сражение в тишине» («Известия». 1962. 27 окт.). Обе публикации, очень значимые и характерные для времени, появились на гребне хрущевской «оттепели». Евтушенко писал: «Покуда наследники Сталина / живы еще на земле, / мне будет казаться, / что Сталин – еще в Мавзолее». Паустовский, защищая от нападок критики роман Ю. Бондарева «Тишина», утверждал: «Каждая попытка оправдать „культ“ – перед лицом погибших, перед лицом самой элементарной человеческой совести – сама по себе чудовищна». Вспомним это время. В ночь с 31 октября на 1 ноября 1961 г. по решению XXII съезда ЦК КПСС тело Сталина было вынесено из мавзолея и похоронено в могиле у Кремлевской стены; 16 ноября 1962 г. вышел «Один день Ивана Денисовича» А. Солженицына («Новый мир». 1962. № 11). Этими даты и связаны с недолгим всплеском надежд на десталинизацию страны. Контратака сталинистов постепенно похоронила эти надежды.
[Закрыть]); все журналы дадут что-нибудь на эту тему – но что? Не ведаю.
_____________________
Ведь можно отделаться и откликами, ведь нынче и Кожевников разоблачает культ…
Я тычусь во все двери: ткнулась в «Сибирские Огни», в «Москву»; ткнусь еще в «Знамя», в «Неделю»… Меня лихорадит, не работается Герцен – и все это, я боюсь, зря.
Устала я невыносимо, просто хоть брось.
194. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
18/XII 62.
Дорогой Алексей Иванович. Ну, что ж Вам огорчаться, что переписка стынет. Не надо, милый друг. Интерес не стынет – а письма ведь дело такое: и от здоровья зависит и от многого прочего. У не любимого мною поэта Сельвинского есть строки, которые я люблю:
Трудно с ней, трудно с ней, а когда с ней трудно – переписка не клеится. Особенно если, как у Вас, все кругом хворают – и Вы сами.
И особенно, если все кругом крутится, вертится – не успеваешь запечатлевать.
Что сказать Вам о себе?
Мне за последние месяцы вернули «Софью» из «Знамени», потом из «Москвы». Потом «Москва» попросила снова. В это же время телеграмма из «Сибирских Огней»: «Повесть печатается в феврале». Затем «Москва» снова вернула ее мне, сообщив, что будет печатать «на ту же тему» не меня, а Овалова. Затем – пакет из «Сибирских Огней» с извещением, что «Софья» уже две недели в наборе – и с копией сданной в набор рукописи. Три дня друзья сличали этот экземпляр с моим, вылавливая «правку». (Я не могу – глаза.) Выловили; восстановили; я написала большое письмо. Затем – вчера утром! – меня вызвали в «Советский Писатель» и дали подписать договор на «Софью» – «рукопись одобрена», «300 р.» за лист, и пр. и т. п. Я подписала. А сегодня – звонок от Лаврентьева, редактора «Сибирских Огней», что он прилетел в Москву на встречу с Н. С. Хрущевым и хотел бы со мной повидаться. «В вашей повести не хватает фона общенародной жизни. Подумайте об этом».
Мне-то думать не о чем. Но о чем он три месяца думал, посылая мне телеграмму и сдавая повесть в набор – неясно.
Впрочем, ясно и это. И от этой ясности тошнит и не хочется писать писем.
К. И. вчера зацепился за телефонный шнур и со всего размаху ударился боком о печку. Думали, трещина ребра, но нет, слава богу, только ушиб… Из-за этого он не был на приеме [278]278
То есть на встрече Н. С. Хрущева с интеллигенцией, которая состоялась 17 декабря в Доме приемов ЦК КПСС. На этой встрече Хрущев кричал на поэта Вознесенского, художника Голицына, скульптора Неизвестного.
[Закрыть].
Письмо, которое Вс. Иванов, он, Фаворский, Шостакович и Эренбург написали Н. С. о художниках, – там огласил Эренбург [279]279
Письмо датировано 10 декабря 1962 г. и кончалось словами:
«Мы видим теперь, как начинают толковать Ваши слова на выставке художники того самого направления, которое единственно процветало при Сталине, не давая другим работать и даже жить.
Мы глубоко верим, что Вы не хотели этого и что Вы против этого. Мы обращаемся к Вам с просьбой остановить в области изобразительного искусства поворот к прошлым методам, которые противны всему духу нашего времени».
Под письмом, кроме названных Л. К. лиц, еще несколько подписей.
[Закрыть].
Кажется, успеха у адресата оно не имело.
_____________________
Вчера я все утро была у С. Я. Он уже сидит. Скоро уедет в Крым в сопровождении Вали Берестова. Он очень печален, несчастлив. Жалуется на слабость. В мрачном свете пересматривает свою жизнь.
Вышла книжечка его стихов, очень изящно изданная [280]280
С. Маршак.Избранная лирика. М., 1962. Книга подарена Л. К. с надписью: «Дорогой Лидочке с любовью. С. Маршак. 27–1-1963».
[Закрыть]. Пока – 1 экземпляр.
Ну вот, кажется, обо мне – все.
Не думайте, что я уж очень огорчаюсь «Софьей». В этуудачу я никогда не верила. И то хорошо, что – в редакциях – ее прочли десятки людей.
А с «Лабораторией» у меня все в порядке, в январе 2-ое издание идет в набор.
Между прочим, Мильчин, мой редактор, мечтает о том, чтобы Вы написали для сборника «Редактор и книга» статью о губительности редактирования, изымающего «грубости», об уничтожении ритма и т. д. Если Вы склонны – он напишет Вам сам.
195. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
Ленинград, 26.XII.62.
Дорогая Лидочка.
Рад был Вашему письму, порадовались – и позавидовали – Вашей бодрости, энергии.
Как хорошо, что «Софья Петровна» пробила наконец дорогу к читателю! Книга-то ведь все-таки выйдет? Может быть, немножко и подержат ее, помурыжат, но все-таки она будет, мы ее увидим, будем держать в руках!
О Московских делах и событиях я почти ничего не знаю. О том, что было и говорилось на совещании 17-го, узнал из пятых рук [281]281
То есть на встрече Н. С. Хрущева с интеллигенцией.
[Закрыть]. И не все, вероятно, услышанное достоверно.
Работается туго. Все время отвлекаюсь от главного – ради хлеба насущного и скорого. Пишу диафильмы, рецензии и тому подобное.
Относительно Мильчина – не надо сейчас. Если выберу время и захочется написать – сообщу ему, если разрешите, через Вас.
196. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
29/I 63. Переделкино.
Дорогой Алексей Иванович!
Вы спрашиваете про «Софью». Ее давно уже отвергли «Новый Мир», «Знамя», «Москва» и недавно – «Сибирские Огни», уже после того, как рукопись была сдана ими для № 2, 1963… Предлог? Мой отказ дополнить повесть изображением наших успехов – т. е. челюскинцами, выплавкой чугуна и пр.
В «Сов. Писателе» покавсе благополучно. Договор заключен, деньги – 60 % – получены; сегодня у меня даже попросили 2-й экземпляр для художника… Когда кончится эта идиллия – не знаю.
Всегда готова!
197. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
Комарово. 11.III.63 г.
Дорогая Лидочка!
Опять давно не писал Вам.
На днях приехала сюда А. А. Ахматова. И я и все, кто видел ее, тягостно поражены – тем, что сделали с нею как-то вдруг (для нас вдруг) старость и болезни.
Будогоская говорит, что не спала ночь после этого.
Кстати, я обещал Лидии Анатольевне узнать у Вас о судьбе ее рукописи в «Детском мире»: с нею должны были заключить договор и – ничего, молчат. А она, как Вы знаете, нажимать, узнавать, подталкивать – умеет меньше, чем кто-либо.
Лидочка, напишите! Как здоровьице Ваше? Как «С. П.» в «С. П.»? [282]282
То есть «Софья Петровна» в «Советском писателе».
[Закрыть]Как Герцен? И обо всех близких друзьях напишите!
198. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
22/III 63.
Дорогой Алексей Иванович.
Насчет Анны Андреевны. Вы тягостно поражены ее видом – а мне как раз казалось, что она в последнее время бодрее и физически и душевно. Однако я не судья, потому что я в Москве ее часто вижу, в неделю раза два. Она вела здесь «бедуинский образ жизни» – кочевала по друзьям – и при всей сложности этого кочевья, все-таки, мне кажется, ей это легче, чем Ленинградская оседлая, но неустроенная жизнь.
Слушаете ли Вы ее стихи? Теперешние – и – тридцатых годов?
Поклонитесь ей. Она ведь очень плохо переносит поезд, переезд. Может быть, потому, она в первые дни была плохая, а теперь на воздухе немного отошла.
Большой отрадой был для меня в Переделкине целый месяц Паустовский. Человек обворожительный, словно с волшебной дудочкой в кармане. Но тоже болен: астма постоянная и не так давно был инфаркт.
Еще одна отрада – Фрида. Но с нею видимся не часто, потому что она сверхзанята. Статьи, книги, внучка Наташенька, больная мама, депутатство, тысячи хлопот. И во всем этом я любуюсь ею – так она всегда сильна и добра. Но здоровье и ей изменяет.
У меня на душе невесело, потому что Герцена мне не поднять. Семь месяцев не пишу, а читаю Белинского.
К «Софье» сделана обложка. Я ее держала в руках. Но в набор книга еще не пошла и когда пойдет и пойдет ли вообще – кто знает? А хотелось бы дожить.
Выяснять сейчас по этому поводу что-нибудь бессмысленно, потому что ведь она в плане 64 г. Вот я и молчу. И они молчат. Может быть, лучше, чтобы именно сейчас они ее не перечитывали.
На днях я должна получить верстку 2 издания «Лаборатории».
Очень хотела бы послать Вам № 4 сборника «Редактор и книга» – но увы! Он вышел в Ленинграде и сюда еще не пришел. А там есть кое-что интересное.
199. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
Комарово, 3.IV.63 г.
Дорогая Лидочка!
У Анны Андреевны я был один раз. Ведь Вы знаете мою дурацкую застенчивость. Но я хотел, чтобы Машка услышала знакомые ей стихи из уст Ахматовой. А. А. прочла ей «Смуглый отрок»…
А новое я попросить постеснялся, тем более что у А. А. сидели незнакомые мне люди. А вечером мы уехали. А когда вернулись, А. А. уже не было.
Лидочка, напишите о рукописи Будогоской. По-видимому, издательские дела ее неважнецкие, но судьба ее рукописи, как Вы понимаете, ее волнует – и лучше знать что-нибудь самое скверное, чем ничего не знать.
200. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
10 апреля 1963. Москва. [283]283
Датируется по п/шт.
[Закрыть]
Дорогой Алексей Иванович. Я не писала Вам о Лидии Анатольевне (в чем прошу меня простить) потому, что дела ее неопределенны и разобраться в них – трудно. В издательстве «Детский Мир» был главным редактором Ю. П. Тимофеев, человек интеллигентный, знающий, любящий книги Будогоской и верящий мне. С ним у меня была договоренность. Полгода или больше тому назад его сняли. Никого из новых работников я не знаю, а они и обо мне и о Л. А. имеют представление весьма смутное.
Они ни против чего не возражают, но ничего, собственно, и не хотят. (А Ю. П. хотел, чтоб книга эта была.) Ну, вот. А тут еще нападки в печати на книгу Хармса, которую ясоставила… Вот почему все сложно… Но книга Л. А. в плане стоит; и мне обещала завотделом прозы, что она «днями» (!) сообщит мне, когдабудет с Л. А. заключен договор… Вот и все. На днях напишу еще. Привет Л. А.
201. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
30.IV.63 г. Комарово.
Дорогая Лидочка!
Спасибо Вам за хороший сборник, за великолепную статью и вообще за то большое дело, которое Вами поднято, за то движение,которое Вы начали и возглавили.
Правда, последних точек над i ни Вы, ни Ваши последователи не ставите, да их и нельзя сейчас поставить. Я имею в виду вопрос о том, при каких условиях возможно то, за что Вы ратуете.
Хорошую статью написал Ю. Тимофеев. Это – тот, о котором Вы мне писали?
Можно ли рассчитывать, что в результате Вашей деятельности коренным образом изменится обстановка в издательствах? Нет, это было бы, конечно, наивно – ждать таких сказочных перемен! Но – если почешутся, задумаются, постыдятся делать самое наигнуснейшее из того, что делали, – и то хорошо, и за это Вам низко поклонятся все пишущие.
202. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
6/V 63.
Дорогой Алексей Иванович, мне только что удалили три зуба – поэтому написать что-нибудь толковое я не в состоянии – но и не откликнуться на Ваше письмо о сборнике [284]284
Речь идет о сборнике «Редактор и книга». См.: Лидия Чуковская.Процесс прохождения // Ред. и книга. Вып. 4. М.: Книга, 1963. С. 55–98. См. также письмо 198.
[Закрыть]я тоже не могу. Я его буду носить как орден – не на груди, так в сумке! – всем буду показывать и хвастаться взахлеб!
Да, дорогой друг, я и не рассчитываю ни на какой прямой результат. Но все же я вижу, как моя книга в самом деле работаетсреди разных читательских слоев.
(А второе издание, верстка, еще не вернулась из… [285]285
Верстка «Лаборатории редактора», по-видимому, еще не вернулась из Горлита (т. е. из цензуры).
[Закрыть])
203. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
11/V 63.
Дорогой Алексей Иванович.
Вы спрашивали меня, тот ли Тимофеев написал статью в Сборнике, который раньше работал в «Детском Мире». Да, тот. До «Детского Мира» он работал в Детгизе, сначала в отделе Народов СССР, потом – в отделе Науки. Человек он интеллигентный, литературный, знающий. За два года работы в «Детском мире» (там он был главный редактор) он успел сделать многое: переиздать Хармса и Введенского, переиздать «Крокодила», разыскать новых молодых поэтов, сколотить вокруг издательства талантливых художников: там Май Митурич, Бруни, Л. Збарский. Начальство его ненавидело, а он давал прекрасные поводы для расправы: человек он очень недисциплинированный, небрежный, неточный – к тому же бабник и выпивоха. Однако литературу знает, любит. Для него Хармс и Будогоская – имена живые и любимые. Без него в «Детском Мире» все снова поросло травой и подернулось пылью.
Пискунов, говорят, прочитав статью, скрежетал зубами. (Это он сказал Тимофееву: «Вы литератор, а у нас советское учереждение»…) Вообще от всех этих симпатичных статеек я добра не жду.
Нового у меня ничего. «Софья» пошла на перечитыванье, но еще не прочтена. «Лаборатория» тоже не прочтена – в цензуре. Мильчин болен. Я здорова, но Герцен меня скоро уморит.
К. И. здоров, очень загорел, целый день сидит на балконе в войлочной шляпе и пишет.
С. Я. 17-го едет в Крым. Переводит Блейка.
204. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
17.V.63 г.
Дорогая Лидочка!
Мне переслали из Комарова Ваше письмо. Уже больше недели, как я оттуда выбыл.
Очень рад за Вас, что Вы уже в своем «Пиво-воды». И за Корнея Ивановича, о котором Вы так хорошо написали: представил его себе загорелым, в войлочной шляпе, пишущим с утра до вечера.
Я ему недавно писал – признался в том, что после трехлетних размышлений последовал его совету и решил печатать дневники, посвященные Машке. Готовлю их к печати, сокращаю и отделываю, но что-то меня, признаться, немножко грызет: хорошо ли выносить свою частную жизнь на всеобщее обозрение? И – главное – как на это посмотрит, когда вырастет, наша Машка? Хорошо ли это для нее?
Занялся этим полгода (или около этого) назад потому, что все остальное, над чем работал (а в работе у меня довольно много) затормозилось – на студии, в редакциях или – в портфеле редактора «унутреннего».
А вообще-то работается до противности туго. Завидую Вам и еще больше нашим Учителям и Корифеям – таким, как Маршак и Чуковский.
О смерти сестры Тамары Григорьевны я знал – из письма С. Я. Пишет, что теперь никого не осталось в живых из семьи Габбе.
Сегодня я видел портрет С. Я. в «Литературной» – сердце сжалось. Ведь я не встречался с ним два года? Или три? (Сейчас даже не могу сосчитать.) Как он постарел! И как похудел!
Как обстоят дела с Собранием сочинений К. И.? Он писал мне, что должно выйти в этом году. Это что – подписноеиздание? Если так – очень боюсь прозевать. И не только потому, что в одном из томов этогособрания К. И. обещал тиснуть статью обо мне. Это вообще вещь весьма заманчивая, как Вы понимаете.
Напишите, пожалуйста. Корнея Ивановича я затруднять такими вопросами не хочу. Простите, что затрудняю Вас.
205. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
25/V 63, Москва.
Дорогой Алексей Иванович. Насколько я могу судить – до подписки на собрание сочинений еще далеко. Постараюсь быть в курсе и представлять Ваши интересы.
Самуила Яковлевича я перед самым его отъездом не видела, но дней десять назад провела у него несколько часов. Да, он очень переменился. Сидит в широком кресле, как гномик – маленький, худенький старичок. Плохо слышит, плохо движется, надрывно кашляет. Но работает очень много по-прежнему, и голос иногда звучит с энергией, с темпераментом, и так же он сердится, и так же читает стихи.
Вам непременно надо исполнить свое намерение и приехать в Москву – приехать с толком, чтобы всех увидать – и его. Недавно что-то было мне грустно по всяким поводам, и я написала – себе самой – такие стихи:
А друзья еще живы.
Еще руки теплы, голоса еще молоды.
Еще можно кого-то обрадовать:
«Это я говорю, это я»…
Торопись дозвониться
И, за руки взявшись, уехать из города.
Торопись повидаться —
Они еще живы, друзья. [286]286
Впоследствии стихи эти вошли в цикл «Еще могу». См.: Лидия Чуковская.Стихотворения. М.: Горизонт, 1992. С. 69.
[Закрыть]
Мои дела очень трудны. Резкое ухудшение с глазами – боюсь, как бы мне не запретили на время читать. Ох, не по плечу мне Герцен… Сейчас сижу над версткой «Лаборатории»; она была подписана к печати, но Горлит требует изменения страниц о разгроме редакции (новых). С «Софьей» в «Сов. Писателе», кажется, кончено.
206. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
27/VI. Пиво-Воды, 63.
Дорогой Алексей Иванович.
Вы спрашиваете меня о Герцене.
Худо. Очень.
Последний срок сдачи книги в ЖЗЛ – 1 декабря 63 г. (Третья отсрочка.)
В книге будет глав 18–20. Я уже более года пишу четвертую.
Одно время книга совсем сидела на месте, теперь чуть-чуть тронулась. Теперь мне ясно, что я ее напишу – но не раньше 65, а то и 66 года.
Что скажет мне издательство 1 декабря – не знаю. (На мне 10 000 аванса.)
Но это еще не вся беда моя.
Год назад Гослит заключил со мной договор на 4-х листную книжку о «Былом и Думах» – для серии «Памятники мировой литературы».
Написать книжку о «Былом и Думах»– это моя мечта. Мне кажется, с этим я справлюсь. Но бросить ту книгу! Это тяжело, а зараз делать 2 работы я не умею.
Я мечтала хоть 4-ую главу кончить и тогда уже перейти на «Былое и Думы». Но и этого нельзя, надо просто бросить 4-ую, потому что срок книги о «Былом и Думах» – 1 декабря 63, а я ее еще не начала…
Чтобы избежать катастрофы хотя бы с Гослитом, я 1 июля бросаю 4-ую главу на полуслове и пересаживаюсь за «Былое и Думы».
Все это неладно – и я живу в ощущении горечи, неудачи, катастрофы и надвигающегося безденежья.
Вот Вам полный отчет.
_____________________
Очерк Абрамова – очень сильный – Вы наверное давно читали [287]287
Речь идет о повести Ф. Абрамова «Вокруг да около» («Нева». 1963. № 1). В повести рассказано о наболевших вопросах сельской жизни. Повесть была признана идейно порочной, а редактор журнала «Нева», где очерк был напечатан, снят с работы. Ф. Абрамов был выведен из редколлегии журнала «Нева».
[Закрыть]. Я прочла только теперь.
А читали ли Вы в журнале «Проблемы мира и социализма», 1963, № 5 интереснейшую статью Карякина: «Антикоммунизм, Достоевский и достоевщина»? Непременно прочитайте, если достанете. Я если достану – пришлю.
К. И. не совсем хорош – заработался, переутомился. Пишет наново книгу «Искусство перевода» и статьи в газету.
207. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
31/VIII. Москва.
Дорогой Алексей Иванович, «семь бед – один ответ». Я не поздравила Машеньку с ее днем рождения, не поздравила Вас, не отозвалась на Ваше письмо… Простите меня, друг мой. Это не от невнимания, а просто я живу в суете, в хлопотах, в работе и в каком-то постоянном нездоровье. У Герцена встречается такое слово: «немогута».
На днях Вы получите мою книгу – 2 изд. «Лаборатории». Я напишу на титуле, какие там новые страницы. Прочтите их и напишите суждение… Хотя главная вставка (о разгроме редакции) сильно сокращена и искалечена – я все же рада, что удалось назвать имена погибших… Рада также, что удалось вставить страничку о Васильевой… А все золотой человек – Мильчин. Без него ни 2-го издания не было бы, ни вставок.
208. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
3.IX.63.
Дорогая Лидочка! Вы так редко пишете последнее время, что каждому Вашему письму радуешься, как… Уж не знаю, как. Очень!
Отвечаю Вам сразу же.
Сегодня второй день Машка – школьница.
Радуемся ли мы? Нет, не радуемся.
Учительница, к которой попала Маша и которую нам очень хвалили, —милая, симпатичная, молодая (ей лет 25–27), может быть, умнее других, но – в первый же день она огорошила нас. Правда, еще раньше огорошила нас какая-то мымра, кандидат наук, пишущая докторскую диссертацию и восседающая в Машкином классе. После урока она подошла к нам во дворе и, обнимая Машку, сказала в нос:
– Великолепно! Великолепно! Как она читала «Демона»!..
Мы опешили.
– Простите… она «Демона» не знает.
– Ну, я не знаю… Она так ч ю дно произносила слово «демон»!
Подошла и учительница.
– Н-да. Она у вас немножко с вывихом. Читала какую-то «Деву».
Я не сразу понял, что, когда Машке предложили прочесть какое-нибудь стихотворение, она выбрала почему-то «Урну с водой уронив» [288]288
Стихотворение Пушкина «Царскосельская статуя».
[Закрыть]…
– Правда, не по теме, – сказала учительница. – но – ничего.
Тема была, как выяснилось, действительно, совсем другая – космонавты.А тут какая-то Дева.
Мы приуныли. Но куда податься?
Лидочка! С нетерпением жду 2-е издание «Лаборатории».
Как «Герцен»?
Я работал все лето. Отдыхалось не очень.
Машкин дневник еще не кончил, не выправил. Мешала всякая злоба дня.
209. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
Ленинград. 9.IX.63 г.
Дорогая Лидочка!
Хотел последовать Вашему совету и посмотреть только новые куски, вставки, но – зачитался, вчитался, и получилось так, что прочел все снова от первой до последней страницы.
Да, обидно, что резали и кромсали, но и за то, что Вам удалось сделать, – большое спасибо. И Вам спасибо, и тем, кто облегчил Ваш путь.
Как хорошо, что имя Раи Васильевой не кануло в Лету. А ведь могло – и так просто – кануть.
Золотому человеку —Мильчину – передайте, пожалуйста, мой привет и читательскую благодарность.
Книга Ваша и была отличной, а стала еще лучше. Но ведь она опять не дойдет до читателя (до так называемого широкого читателя). Готовьте еще издание!..
210. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
11/IX 63, Пиво-Воды.
Дорогой Алексей Иванович, получила Ваше письмецо о первых Машенькиных школьных подвигах. И смешно и грустно. Человеческое дитя среди гиппопотамов.
Получили ли Вы мою книжку? Гробовый переплет, не правда ли? Подходил бы для Истории собачьего налога.
Будьте здоровы и пишите мне дальше о школьнице и школе. (Говорят, когда Солженицыну, который долго был в Рязани учителем математики, предложили написать рассказ о школе, он ответил:
– Его нельзя было бы напечатать. Это пострашнее, чем «Один день».)
211. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской
Ленинград, 16.IX.63.
Дорогая Лидочка!
Порадовался я за Вас, узнав, что «Былое и думы» хорошо пишется.
Мне работается последнее время очень туго.
О Машке не спрашивайте. Пока что ее школа для меня не иссякающий источник огорчений. Солженицын, конечно, преувеличивает, но если принять во внимание слабые плечи семилетнего человечка – то может быть, он и прав. Соотносительно к плечам – это груз непомерный.
_____________________
Почему она читала в первый школьный день «Царскосельскую статую» – не знаю. Последние дни она часто читала эти стихи дома (мы собирались ехать в Пушкин). Я тоже ей сказал:
– Ты бы лучше прочла что-нибудь из Хармса.
Но ведь и Хармс – не по теме.
Как хорошо, что Вам удалось – хоть коротко, не в полный голос – сообщить читателю о судьбе многих наших друзей и товарищей. Ах, если бы эти попытки делали и другие. Скажем, В. В. [289]289
В. В. Смирнова.
[Закрыть], которая только после того, как я поворчал и посетовал на нее, вычеркнула в своей работе о Гайдаре фразу о «буйных и веселых тридцатых годах».
212. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву
16/IX 63. Москва.
Дорогой Алексей Иванович.
Ваш привет Мильчину я передала, он смущен и обрадован. Я тоже – Вашим, таким для меня дорогим, одобрением. Но, конечно, милый друг, о 3-ем издании я не мечтаю. Потому что ведь и 2-ое пробил Мильчин с трудом, и Главиздат набрал всего 8000 заявок, так какгазеты промолчали, нигде (кроме «Вопросов Литературы» и, совершенно мельком, «Нового Мира») не было отзыва. А ведь для переизданий нужны рецензии, рецензии и еще раз рецензии…
