Текст книги "Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)"

Автор книги: Леонид Пантелеев

Соавторы: Лидия Чуковская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц)

Чувствую я себя здесь не весьма хорошо, ибо рядом за стеной живет отъявленный хам поэт Поделков, который ночью стучит на машинке и читает вслух свои стишата. Однако я все же заставила себя начать работать; работаю четыре часа в день и гуляю два. Сердце побаливает и на душе невесело, но, кажется, мне уже удается помаленьку взнуздать себя.

Пожалуйста, пишите мне. Каждое Ваше письмо для меня радость.

С деньгами туго, туго… Беда! Ах, как мне не хочется, чтобы Вы взялись за сценарий!

163. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву

28/III 61.

Дорогой Алексей Иванович, как обрадовалась я Вашей статье! Понравилось мне ее негодование. Не знаю, искалечена ли она; думаю, нет, потому что голос Ваш слышен в ней полным звуком. Она так убедительна и я бы сказала грозна, что, боюсь, не будет иметь решительно никакого действия: ее примут к сведению, но не к руководству [242]242
  Речь идет о статье: Л. Пантелеев.Моральная тема // Лит. газета. 1961. 25 марта; СС-П.Т. 3. С. 330–333. В статье автор рассказывает, как ведущий детского радиовещания заставляет девочку прочесть по бумажке его текст, а не сказать то, что она собиралась говорить. Автор утверждает: «…чистым и ясным, свободным от всякой неправды и двусмысленности должно быть все, что обращено к детям: не только книга, но и газетная статья и спортивная хроника, и фельетон, и подстрочное примечание, и самая крохотная заметка из отдела „Почеши затылок“».


[Закрыть].

Однако кто-нибудь услышит.

164. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской

Ленинград 2.IV.61 г.

Дорогая Лидочка!

Получил Вашу открытку. Спасибо. Ваш парадокс – относительно того, что статья моя «слишком убедительна и даже грозна», чтобы ее «приняли к руководству», – до меня, признаться, не дошел. Такого расчета у меня и не было, и быть не могло, – уже по одному тому, что меня зовут А. И., а не Н. С. [намек на Никиту Сергеевича Хрущева. – Е.Ч.]. И вообще писал я в расчете на читателя, а не на начальство. Именно поэтому я, как Вы знаете, отказался публиковать статью полностью в «Новом мире» и согласился, чтобы ей выломали самые острые зубы и напечатали все-таки в «Литературной». Вы пишете, что мой голос звучит в статье полным звуком. Я позаботился об этом. После зубодерных операций я своими руками обточил все острые углы и зазубрины. Но в последнюю минуту, уже перед сдачей номера в печать, из статьи выдрали еще три абзаца. После этого мне кажется, что статья просто шамкает, а не «звучит полнымзвуком».

Как же Вы живете, Лидочка, в Малеевке? Как работается? Много ли успели сделать?

Мы к 1.IV послали Корнею Ивановичу для его библиотеки три ящика игрушек, но позже, когда отправили, пожалели, что сделали это. Хороших игрушек совсем нет. Почти сплошь – хлам. Попав в игрушечный магазин (а нам удалось проникнуть в новый, еще не открывшийся магазин, где все игрушки еще лежали в ящиках и коробках), я вдруг превратился в ребенка, и весь этот хлам засверкал в моих глазах алмазами.

– Дайте это… и это… и это…

А дома посмотрел: не алмазы, а черепки.

Детям, конечно, и это барахло доставит радость, но библиотеку Чуковского оно не украсит – это я понимаю. Передайте, пожалуйста, Корнею Ивановичу: пусть он оставит то, что достойно находиться в библиотеке, а остальное раздаст ребятишкам. А я, буде мне попадется что-нибудь действительно интересное, стоящее – куплю и пришлю. То есть буду покупать и присылать.

165. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву

10/IV 61.

Дорогой Алексей Иванович.

Насчет Вашей статьи я все-таки стою на своем: сколько бы ни спилили там зубьев, а голос Ваш – горький, трудный и гневный – в ней слышен. И вывод – гораздо более обширный, чем делаете Вы из своих примеров, читатель сделает сам.

Нет, к своим воспоминаниям о Т. Г. ничего не прибавила с тех пор, как показывала их Вам в Москве. Но прибавлять помаленьку буду – и Вам посылать.

Что это Вы пишете об игрушках? Уверена, что К. И. рад и тронут. Я буду в Переделкине дней через пять – погляжу.

Отсюда я уезжаю 13-го.

Сюда приехал – и сидит рядом со мною – поэт Д. Самойлов, с которым я давно хотела познакомиться. Помните, я читала Вам его стихи? Ну вот, теперь я у первоисточника; он вчера читал целый вечер мне и еще кое-кому – чудесные стихи! настоящий поэт! и человек видимо умный и стоящий. Он здесь со своей машиной, которую сам водит; завтра он повезет нас в Бородино.

Напоследок – просьба к Вам: возьмите в библиотеке № 3 «Вопросов литературы» и прочитайте там рецензию Ф. Левина на мою книгу [243]243
  Ф. Левин.Полпред читателя // Вопросы литературы. 1961. № 3. С. 216–220.


[Закрыть]. Рецензия «очень положительная» – и при этом отрицающая возможность применения ленинградского опыта. Не ответить ли – в том же журнале? Подумайте и напишите.

166. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской

Комарово, 22.IV.61 г.

Лидочка, я прочел статью Ф. Левина в «Вопросах литературы». Статья, конечно, высоко и справедливо оценивает Вашу книгу. Я бы на Вашем месте отвечать не стал, да и не вижу, признаться, что можно ответить. Левин Вас деликатно попрекает за то, что Вы не пытаетесь показать, где и как в современных условиях можно использовать «ленинградский опыт».* А те, кому нужно, сами, независимо от положительных и отрицательных рецензий, возьмут, и уже берут, из Вашей статьи то, что облегчит их редакторскую или писательскую работу.

_____________________

^*А ведь опыт этот действительно был уникальным, и взять его в нынешних условиях целиком нельзя, можно только вдохновиться его идеями, заразиться его пафосом. Чтобы опыт повторился, нужно, чтобы родился новый Маршак, новая Габбе, новая Чуковская. А такие плеяды по желанию не возникают.

167. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву

4/V 61.

Дорогой Алексей Иванович.

Насчет рецензии Левина – я тут с Вами не согласна. В моей книге – и в Маршаковской главе и в предыдущих, особенно в «Редакционном оркестре», содержится призыв работать иначе,перестроить редакционную работу. Дело не в том, чтобы работать непременно «как Маршак»; дело в том, чтобы работать в искусстве, а не в казенном заведении. Прогрессивный критик должен был бы этот призыв подхватить… А Левин поступил иначе: он похвалил книгу и автора, но перемены, видите ли, неосуществимы! Мне же перемены дороже, чем книга и автор. Затем: я не считаю красивым поступком объяснять мне в рецензии, что у нас нет и не может быть направлений. У меня в книге мысль о различных направлениях проскочила чудом – и – этому бы следовало радоваться молча.

Я буду ему отвечать, но, пожалуй, не в журнале, а в следующем издании книги – и, быть может, в скрытой форме, не называя его.

В последнее время герценовское мое писание немного сдвинулось с мели. Но меня гложет мысль, что вся затея дурацкая, что я пишу вторые «Былое и Думы» и, разумеется, делаю глупость. А сколько работы! Боже мой, на века.

168. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву

9/VIII 61.

Дорогой Алексей Иванович.

У нас так: К. И. выздоровел, кончил книгу о языке и по этому случаю очень весел. Я кончила вторую герценовскую главу, отложила Герцена в сторону и теперь занимаюсь подготовкой «Лаборатории» ко 2-му изданию. Кроме того, составила для «Детского Мира» два сборника по 500 строк: Хармса и Введенского. Хорошо бы, если бы они вышли. У меня такое чувство, что Введенский выйдет непременно, к нему и рисунки уже заказаны, а Хармс – не знаю еще.

169. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву

22/VIII 61.

Дорогой Алексей Иванович.

Работаю над «Лабораторией» (2 изд.). Между прочим, у меня вопрос к Вам: редактору не «нра», что я называю Вас «выпускник петроградского детского дома» (222). Пожалуйста, посоветуйте, как мне обозвать Вас иначе? (Это не «мой» редактор, из издательства «Искусство», милый и умный [244]244
  Упомянут Аркадий Эммануилович Мильчин. Редактор И. А. Давыдов.


[Закрыть], а редактор из Дома Детской Книги, где глава о Маршаке идет отдельно в каком-то сборнике [245]245
  Главу о Маршаке см.: Маршак – редактор [Отрывок из кн.: В лаборатории редактора] // Детская литература: 1962 год. М.: Детгиз, 1962. Вып. 1. С. 12–103.


[Закрыть].)

Герцена я временно отложила.

Читали ли Вы Олешу в № 7 и 8 «Октября»; Шкловского в «Знамени» и Мейерхольда в «Новом Мире»? [246]246
  Речь идет о воспоминаниях: Ю. Олеша.Ни дня без строчки // Октябрь. 1961. № 7, 8; Виктор Шкловский.Жили-были // Знамя. 1961. № 8–11; А. Гладков.Мейерхольд говорит // Новый мир. 1961. № 8.


[Закрыть]

170. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской

Ленинград, 31.VIII.61 г.

Дорогая Лидочка!

Не знаю, не опоздал ли я со своими замечаниями и пожеланиями. Боюсь, что Вы уже закончили работу над «Лабораторией». Если нет, – подумайте, не стоит ли Вам еще раз посмотреть первый раздел главы «Маршак-редактор». Там все-таки есть вещи недостоверные. Начать с того, что невозможен был уже сам по себе этот «сбор всех частей». И не помню я, чтобы в редакции устраивались литературные вечера. Эпиграмма, хохма, экспромт – это да, это можно было услышать. А чтобы один за другим читали, да еще прозу – этого не представляю себе.

Не могли быть одновременнов редакции Юра Владимиров и С. К. Безбородов: когда С. К. вернулся с земли Франца-Иосифа, Юры уже давно не было в живых.

То, что Юра похож и на Петю Ростова и на Тома Сойера, – хорошо, но описание Юриного портфеля (его содержимого) заставляет, что называется, желать лучшего. Не могли у него в портфеле лежать «обрывок каната» и «ржавые гвозди», да еще по соседству с куском пирога. Годный какой-нибудь обрывок каната не поместится не только в портфеле, но и в чемодане.

Но это – беллетристика, где, допустим, как известно, домысел (хотя такому домыслу, который ломает образ, я бы и сюда не дал дороги). А вот с тем, что называется фактической стороной,надо бы поосторожнее. И к историческому романисту мы предъявляем требования точности и достоверности, а к очевидцу – тем паче. Тут следует все факты взвесить и все даты тщательно сверить.

То, что Вы называете меня выпускником детского дома, мне тоже не очень нравится. (В первом варианте у Вас, кажется, был воспитанникдетского дома! Это еще дальше от истины.) А непременно ли нужно Вам аттестоватьменя? Не проще ли сказать: «…как о встрече с многоголосой и высокой традицией вспоминает о своих первых встречахс Маршаком Л. Пантелеев».

Если же Вам кажется, что лучше аттестовать, то можно прибавить: «…тогда начинающий, а ныне (такой-то и такой-то) писатель».

Ну, вот, Лидочка. На этом я закончу. О другом – в другой раз.

171. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву

5/IX 61.

Дорогой Алексей Иванович, спасибо за письмо. Оно пришло в самую пору: как раз сижу над этой проклятой главой. (Мне хочется сделать ее короче, короче – в первой половине.) Все Ваши замечания, конечно, учту (кроме Безбородова и Юры [247]247
  Владимирова.


[Закрыть]– что не могли быть одновременно; пусть не могли) – но, дорогой друг, берите скорее перо и пишите мне (теперь уж в самом деле скорее, ибо сдаю) – где у меня написано, что в редакции устраивались литературные вечера? Где Вы это прочли?

Вечеров не устраивалось. А прозу читали в редакции вслухочень часто; слушали редакторы – и – часто – авторы. С. Я. очень любил, чтобы вслух, главу за главой. Помню, как читала Рая Васильева; читал Мильчик; Григорьев… Вечеров же (ну в смысле чего-то публичного) в самом деле в редакции не устраивалось…

Но какие же мои строки Вы имеете в виду? «Был ли он на вчерашнем выступлении Пантелеева в школе»? (Стр. 210.) Это? Я очень ясно помню именно этот вопрос С. Я., обращенный ко мне; и себя, слушающую Вас публично(по-моему – в школе; может быть, ошибаюсь, много ребят) – а Вы читали «Пакет» или «Часы» – скорее «Часы» – и ребята хохотали над каждым новым поворотом.

Пожалуйста, ответьте, как теперь говорят скоренько и кратенько,в чем моя ошибка.

Опечатку – «сейчас» – «сегодня» – исправила; насчет выпускника – тоже; насчет Юриного портфеля Вы правы – вместо пирога я сделаю обломок хлеба – но что вместо каната? Мне ведь надо морское.

Будьте здоровы.

172. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской

Ленинград, 7.IX.61.

Дорогая Лидочка, отвечаю Вам сразу же. Нет, конечно, у Вас нигде не написано, что в редакции устраивались литературные вечера. По-видимому, я не очень точно выразился. Все дело в том, что глава, о которой идет речь, – наименее удачная в Вашей книге. Беллетристичность ее какая-то неполная, незаконная.

Да, конечно, в редакции читали вслух рукописи. Я помню, например, как С. Я. читал Корнею Ивановичу главу «Крокодил» из «Республики Шкид». Но тут у Вас как-то получилось, что весь день в редакции читают, декламируют, рассказывают в лицах (читает страницу по телефону редактор, «изображает в лицах» С. К. Безбородов, читает стихи Заболоцкий, читают Владимиров, Шварц и Олейников, изображает Алексея Толстого, Качалова или Штидри – Андроников).

Могло и такое быть, но беда в том, что все это Вы не вспомнили, а придумали, сконструировали. Отсюда и такие описки, как Владимиров, слушающий рассказ Безбородова о Земле Франца-Иосифа. (Ваше «ну и пусть» меня не убедило и не может убедить. Это – описка, и описка огорчительная.)

Я бы не стал заглядывать в портфель к Юре Владимирову (это уж Вы слишком глубоко погружаетесь в беллетристику), но если бы попробовал мысленно заглянуть, то ни ржавых гвоздей, ни обрывков каната, ни обломков хлебатам не нашел бы, вероятно… Владимиров был человек умный, тонкий, сложный. В портфеле у него могли быть рукописи и книги – от Нового Завета до томиков Хлебникова, Ходасевича, Рембо. Может быть, и какие-нибудь морские штуковины вроде компаса или секстанта (но только не гвозди и не канаты).

Ну, вот, Лидочка, спешу закончить и отправить это письмо, чтобы рассеять недоразумения и извиниться перед Вами – за невнятицу и путаницу.

173. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву

15/IX [61].

Дорогой Алексей Иванович. Спасибо за авиаответ. Все пришло вовремя. Но, милый друг, не согласна я с Вами. Быть может, эта главка и плохая в самом деле. Но Вы как-то на мой взгляд неверно судите о ее задаче. Мне надо было дать образредакции. Я знаю, что Ю. В. и С. К. [248]248
  Ю. В. и С. К. – Ю. Д. Владимиров и С. К. Безбородов.


[Закрыть]одновременно не появлялись; но – пусть так! потому что оба они – и Юра со своим портфелем и С. К. со своими рассказами – очень характерны для образаредакции. Я самого Юру знала плохо, может быть, Вы правы – Рембо и пр.; но опять же образего портфеля, протертого, рваного, набитого мальчишескими винтиками-шпунтиками вперемежку со стихами – у меня в памяти. Портфель, из которого торчали потроха… И теперь главное – ну, неужели Вы не помните, что в редакции действительно всегда читали? Ведь чтение вслух, прослушивание – это же метод С. Я. (теперь превратившийся в манию). Конечно, во время жестоких авралов (корректуры, план) сиднем сидели – а не читали вслух повести; но как правило – всегда кто-нибудь читал и С. Я. требовал, чтобы все слушали. Часто это бывало у него дома, но часто и в редакции; вообще, где он был – там всегда начиналось чтение. Помню, как читались «Полтора разговора» Григорьева; рассказы Чарушина; главы из повестей Раи Васильевой, Мильчика; Японские сказки; «Кукушка» и многое, многое…

Ну – не сердитесь. Обнимаю и благодарю.

174. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской

Ленинград, 20.X.61 г.

Дорогая Лидочка!

Да, я очень давно не писал Вам. И объясняется это, конечно, не тем, что «сердился» на Вас. Я хворал. А потом собирался в дорогу. Думал, что по пути свижусь с Вами. Но путешествие откладывалось и откладывалось, а сейчас, пожалуй, и вовсе отменилось. Если так, то, может быть, и к лучшему. Дело в том, что, антр ну [249]249
  Entre nous (франц.) – между нами говоря.


[Закрыть], я должен был ехать в Берлин. Вдвоем – с Павлом Нилиным. По приглашению Союза Писателей ГДР и магистрата Большого Берлина – на международную встречу писателей. Встречу эту, по-видимому, рассчитывали приурочить к самым горячим и решающим дням [250]250
  Намек на XXII съезд КПСС, который проходил в Москве 17–31 октября 1961 г.


[Закрыть]. Сейчас, когда решение вопроса снова переносится с улицы в кабинет, надобность в подобном мероприятии, возможно, отпадает. Но «приказа о демобилизации» я еще не получил и все еще сижу на чемоданах.

Работаю вяловато, недостаточно много и все время, ради хлеба насущного, отвлекаюсь от главного.

175. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву

26/X 61, Пиво-Воды.

Дорогой Алексей Иванович, спасибо за письмо. Отвечаю неуверенная, что Вы дома, а не в Берлине. И не знаю даже, чего желать Вам, как лучше… А предполагаемый спутник Ваш (наш сосед) [251]251
  П. Ф. Нилин, сосед Чуковских по Переделкину.


[Закрыть]– человек престранный. Писатель отличный; человек же – решительно не разбери-бери. Но это я так, к слову.

Вы спрашиваете, какие вставки в «Лабораторию». Сейчас постараюсь изобразить. Кроме несущественных, мелких (новые примеры или замена примеров) – четыре большие. Одна о том, что за книгу целиком и полностью отвечает автор; что редактору предоставлено право отбора рукописей – и только; поправлять же он может только вместе с автором, только с его согласия; что хозяйничать в рукописи он не правомочен. (Мне казалось, это ясно из книги, но – нет, и я решила сказать это прямо.) Это – раз. Вторая большая вставка начинается словами: «Среди писателей бытует представление, будто в прежние времена литераторы не нуждались ни в литературных советах, ни в редакторах». И далее я объясняю, что это заблуждение, что писание – дело интимное и в то же время всегда требующее опытного чужогоглаза; и привожу примеры: как Жуковский редактировал Вяземского и мн. др. Третья вставка рассказывает о том, что С. Я. не только правил других, но и свои стихи и статьи постоянно читал другим. Четвертая – мой ответ Левину на его утверждение, будто опыт Маршака – устарел и для наших редакций непригоден.

Книга сдана, но выйдет не ранее 63 года. Редактор ее еще не читал. Деньги (это хуже всего!) обещают только через 1 ½ месяца. А я ведь погрязла в Герцене и мой заработок равен нулю. Так что живу в долг. И это гнетет. Герцен же движется очень вяло.

Теперь просьба к Вам. Я хочу написать статью о внутренних рецензиях. О гнусных, глупых, грубых рецензиях, отравляющих жизнь писателям. Мне нужны примеры. Не поделитесь ли со мною чем-нибудь из запасов – своих или чужих? Вы меня избаловали участием и помощью, так я и…

_____________________

Мих. Ал. [252]252
  24 октября М. А. Шолохов выступил на XXII съезде КПСС с речью, которая была на следующий день напечатана в «Правде» и в «Известиях». Шолохов сказал:
  «Как подумаешь, что преодолела, что свершила наша могучая партия и что еще предстоит ей свершить, честное слово, даже комок подкатывается к горлу: до чего же все-таки здорово!» Дальше он заговорил о молодых писателях: «Молодым творцам „непреходящих ценностей“, тем, которые живут в провинции, не запретишь въезд в Москву, ни в другие крупные центры. Они слышат, с каким триумфом проходят в Москве литературные вечера наших нынешних модных, будуарных поэтов, непременно с конным нарядом милиции и с истерическими криками молодых стиляжных кликуш. Им тоже хочется покрасоваться перед нетребовательными девицами в невероятно узких штанишках и в неоправданно широкоплечих сюртуках. Им тоже хочется вкусить от плодов славы. Вот они и прут в Москву, как правоверные в Мекку. И никакими уговорами и карантинами их не удержишь. Как говорится, „идут и едут, ползут и лезут“ и своей цели достигают».


[Закрыть]снова распотешил почтеннейшую публику. Какое неуважение к литераторам и литературе, какое злое шутовство. Знаете, уж сколько вин ни было у А. М. [253]253
  А. М. – Алексей Максимович Горький.


[Закрыть], но он литературу любил и за нее горой. А этот резвится на потребу обывателям.

Но лучше о чем-нибудь хорошем. Читали ли Вы Эренбурга в № 9 «Нового Мира»? По-моему, это самый сильный кусок. В № 10 скучнее, только о «благополучных концах» великолепно сказано [254]254
  В № 9 и 10 «Нового мира» напечатаны «Люди, годы, жизнь. Книга третья». В № 10 речь идет преимущественно о загранице. Автор пишет, что он «много колесил по Европе, изъездил Францию, Германию, Англию, Чехословакию, Польшу, Швецию, Норвегию. Побывал в Австрии, Швейцарии, Бельгии». Австрийский режиссер Георг Пабст снимал фильм по роману «Любовь Жанны Ней». Дирекция «Уфа» требовала: «Фильм должен быть с хорошим концом». По этому поводу Эренбург пишет:
  «Говорят, что счастливые концы связаны с оптимизмом, по-моему, они связаны с хорошим пищеварением, со спокойным сном, но не с философскими воззрениями. Мы прожили жизнь, которую нельзя назвать иначе как трагедийной. Понятно, когда люди, желающие усыпить миллионы своих граждан, требуют от писателя или кинорежиссера счастливой развязки…
  В книге о моей жизни, о людях, которых я встретил, много грустных, подчас трагических развязок. Это не болезненная фантазия любителя „черной литературы“, а минимальная порядочность свидетеля. Можно перекроить фильм, можно уговорить писателя переделать роман. А эпоху не перекроишь: она большая, но не розовая…»
(с. 129–130).

[Закрыть].

А Владимова «Большую руду» – Вы читали? (в № 7). Отличная, мне кажется, вещь.

Еще об Эренбурге. Я его никогда не любила: романов не люблю, стихов не люблю. Мне кажется, он только теперь созрел, дописался до себя самого. Воспоминания его, при всех органических недостатках, замечательны.

176. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской

Ленинград. 11.XI.61 г.

Дорогая Лидочка!

Давно не писал Вам. Простите. Все это время сидел на чемоданах, да так и сижу на них до сих пор. Конечно, это не оправдание. Можно и сидя на чемодане соорудить некоторое подобие письма. Но я рассчитывал свидеться с Вами.

Вы просили меня дать Вам материал для статьи о внутренних рецензиях. У меня такого материала нет. Последние 15–20 лет (а раньше этого института внутренних рецензий, кажется, и не существовало) все, кто писал рецензии на мои рукописи (Маршак, Панова, Рахманов, М. Слонимский и др.) делали это с весьма доброжелательных позиций. Помню только один случай, нарушивший эту хорошую традицию: в 1948 году в Москве, в «Сов. писателе» выходил мой сборник «Рассказы о маленьких и больших», – рецензировали его два товарища, давшие моим бедным рассказам оценки, что называется, диаметрально противоположные. Один, например, писал, что повесть «Часы» – лучшее произведение рецензируемого автора. Другой, наоборот, утверждал, что повесть «Часы» – слабая, примитивная вещичка, не заслуживающая включения в сборник. Эта точка зрения, кстати сказать, взяла верх. «Часы» не были включены в сборник. Кто этот рецензент-победитель – я не помню.

177. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву

19/XI 61.

Дорогой Алексей Иванович.

Я живу в какой-то горестной и бесплодной сутолоке. Все кажется, вот-вот заживу сосредоточеннее, тише, рабочее – ан нет. Сутолока и на даче и в городе. Работаю плохо, вяло, мало – и от этого кисну. Ну, да это все старо.

_____________________

Ну что еще?.. А еще вышел альманах «Тарусские страницы» [255]255
  Тарусские страницы: Литературно-художественный иллюстрированный сборник. Калуга: Калужское книжное изд-во, 1961.


[Закрыть], очень интересный. Но уже известно, что в ЛиЖи [256]256
  Лижи – так называли газету «Литература и Жизнь».


[Закрыть]лежит статья Старикова.

178. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской

Ленинград, 27.XI.1961.

Дорогая Лидочка!

Я пребываю в довольно дурацком положении – в связи с этой загадочной поездкой в Берлин. Получил на днях письмо от Трущенко из инкомиссии. Пишет, что поездка делегации в конце ноября или в начале декабря «состоится обязательно», и убедительно просит готовиться, т. к. предстоят выступления перед читателями и писателями – «главным образом на темы, связанные с XXII Съездом, программой КПСС» и т. д. Уже одно это меня напугало. Я и в отечестве своем выступаюраз в 10 лет. Даже перед родной детской аудиторией робею. А тут… Письмо это вызвало у меня физическую тошноту. А на другой день читаю в «Лит. газете», что в Берлин выехала делегация сов. писателей в составе Б. Полевого и О. Гончара. Обрадовался, а потом думаю: может быть, это лишь первый эшелон, а нас, рядовых агитаторов, думают направить на берлинские баррикады во вторую очередь!

Так и живу в неведении и незнании, в колебании и чертыхании.

«Тарусские страницы» до нас не дошли. Ваня мне говорил об этом сборнике. Приятно даже только знать, что такое существует.

Журналов я не читаю. Эренбурга с удовольствием прочел сейчас, когда вышел первый том. Не все мне и здесь нравится. Но, конечно, ВСЕ можно простить за то хорошее, что делают эти книги. Ведь их читают сотни тысяч людей, для большинства которых Мейерхольд, скажем, был таким же пустым звуком, каким он был для прокурора, почтившего его память вставанием.

179. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской

Ленинград. 25.XII.1961 г.

Лидочка, почему же Вы не пишете? Или это почта? Или – еще хуже? Да, бывает и хуже. Месяц назад я обнаружил, что мои письма пропадают не только в недрах почты. Мы с Элико направлялись поздно вечером к Рахмановым. Почтовые ящики у нас висят теперь внизу, их 21 штука, но открываются они все одним ключом. Так вот – я открыл ящик, обнаружил там три письма и газеты и решил, что достану их по возвращении, – все равно в гостях читать не буду. В 2 часа мы возвращаемся, я открываю ящик: газеты там, а письма – ветром сдунуло.

Что Вы скажете: приятно жить в таком окружении? И еще вступать в этом окружении в коммунизм!

Жду Ваших писем, Лидочка!

180. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской

10.I.62.

Дорогая Лидочка! Много ли воды утекло с тех пор, как мы с Вами виделись, а я уже успел пожить в Берлине, побывать в Дрездене, Майнце, Лейпциге. Послезавтра едем в Веймар, оттуда – в Эрфурт.

Нет, в том, что поехал, я не раскаиваюсь, хотя зверски устал и хотя очень-очень скучаю – и по родной земле, и по друзьям и близким.

Будьте здоровы, дорогой друг! До свиданья!

181. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву

5/II 62.

Дорогой Алексей Иванович. Начинаю с просьбы. Что поделаешь, кругом люди и кругом беды. Есть такая Н. Лойко. Женщина неплохая и не бездарная. У нее горе: рак. Ну так вот, она написала повесть. Я повести не читала. Но повесть послана в «Костер», в литературный отдел. Просьба к Вам в том, чтобы Вы приглядели за ответом. Т. е., чтобы проверили, чтобы она не валялась там зря; чтоб ответили не через века, ибо человек физически измучен, и чтобы ответ, во всех случаях, был учтивым. Если же захочется Вам самому прочесть – это, конечно, лучше всего. Но это уж сверх программы. А программа, чтоб прочли и ответили…

Ландау все в том же положении [257]257
  Л. Д. Ландау попал в тяжелую автомобильную аварию.


[Закрыть]. Четыре недели без сознания. Жизнь, по-видимому, спасена, но сознания нет – проблесков даже меньше, чем было.

Напишите, как Вам «Турусы на колесах» [258]258
  То есть альманах «Тарусские страницы».


[Закрыть]. Начальству очень не.В Калужском издательстве все получили выговоры, а редактор изгнан. В чем причина – не пойму. Мне нравится там немногое (кое-что у Самойлова, кое-что у Коржавина, кое-что у Заболоцкого, кое-что у Цветаевой; воспоминания А. Суркова [259]259
  Описка Л. К. (см. также ответ Пантелеева от 8.2.62 /В файле – письмо № 182 – прим. верст./.). Речь идет о «Воспоминаниях, заметках, записях о В. Э. Мейерхольде» Александра Гладкова («Тарусские страницы». С. 292–307).


[Закрыть]о Мейерхольде), но в чем там преступления – не пойму. А как Вам Казаков, Окуджава? [260]260
  В «Тарусских страницах» напечатаны три рассказа Юрия Казакова и повесть «Будь здоров, школяр» Булата Окуджавы.


[Закрыть]И тот и другой, видимо, очень талантливы, но Окуджава еще не определился, а Казаков внутренне неприятен.

А как Вам Корнилов? «Шофер» меня оттолкнул, но я узнала другие его стихи и обрадовалась. Это поэт сильный, своеобразный, правдивый и несомненный.

_____________________

Из «Нового Мира» мне вернули «Софью Петровну» и редакция о мнении Твардовского бормотала нечто невнятное. Мне стороной стало случайно известно, что он написал о «Софье» целую страницу. Я потребовала прочитать и переписала [261]261
  Рецензию Твардовского Лидии Корнеевне прочли по телефону, а она, владея стенографией, записала. – Сообщено Ж. О. Хавкиной.


[Закрыть]. Это очень брезгливо. Автор, мол, взялся не за свое дело, люди не живые, читать «это литературное сочинение на острую тему» – скучно. Героев не жаль и т. д. Кроме того – нет общенародного фона, показан лишь обывательский мирок. Героиня из бывших и не понимает, что к чему и отчего.

Я, конечно, своей вещи не судья. Но я еще не встречала человека, которому ее было бы скучно читать. Общенародный фон? Мне кажется, очереди возле тюрьмы – это было в 37–38 гг. вполне общенародно. Героиня и вправду не понимает, что к чему и отчего, но пониманием причин в данном случае не может пока похвалиться никто.

182. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской

Ленинград. 8.II.62.

Дорогая Лидочка!

Сейчас я звонил в «Костер». Повесть Лойко получили, читали, печатать ее не будут потому, что 1) в ближайших номерах нет места, а повесть в этом году выходит в Детгизе. 2) Повесть велика, автор же сокращать ее больше чем на 1 лист, не хочет или не может. Поскольку сама повесть возражений как будто не вызывает, читать ее я не буду: совершенно нет времени.

Твардовский, конечно, ерунду сказал, будто повесть Ваша скучная. Я, помню, не согласился с некоторыми мыслями автора и героини, но прочел повесть залпом. Да и как можно иначе?

Повесть я в подробностях не запомнил. А возражения мои помню. Для автора и для героини события – как гром на голову. А это не так. Они подготавливались. И были прецеденты. В 1929 году я ездил в деревню в Новгородскую область. Видел и до сих пор не забыл. А Вашу героиню это не только не трогает, но она даже не знает, что такое было. Так же как миллионы людей не знают и не знали о жертвах 1937 года, а если и знают, то опять-таки головой, а не сердцем.

«Тарусские страницы» мне доставили, вероятно, больше радости, чем Вам. Потому, может, что я меньше читаю. Самойлов был для меня открытием. Корнилов (Вы читали его поэму мне и С. Я.) и здесь меня порадовал: поэт настоящий.

Окуджава, которого обвиняют в эгоцентризме, цинизме и т. п., тронул меня… С Казаковым же у меня сложные отношения. Этот талантливейший имитатор заставил меня пересмотреть кое-какие собственные «позиции». У меня в ящике стола лежат два готовых, дописанных и перепечатанных на машинке рассказа, которые я отказался печатать после того, как познакомился с рассказами Ю. Казакова. Казаков помог мне услышать и в моих собственных писаниях чужие голоса: в частности, бунинский – стало стыдно так писать.

Он очень старомоден, этот Казаков. А другие молодые (и не только представленные в сборнике) может быть, менее талантливы, но – тут звучат голоса сегодняшнего, а быть может, и завтрашнего дня. К сожалению, почти все они подражают немножко иностранцам. (У себя подражать некому. Один Голявкин, кажется, учится у Зощенко. Чтобы учиться у своих, Казакову пришлось построить мост в полстолетья и больше длиной.)

Воспоминаний А. Суркова я не читал (Вы странным образом обмолвились): А. Гладков о Мейерхольде написал действительно великолепно. Будьте здоровы, Лидочка. Написал Вам больше, чем рассчитывал. Простите.

Посылаю вырезку из «Ленинградской Правды». Не послал ее К. П., т. к. не уверен, знает ли он (и нужно ли ему знать) о подлой статейке Югова [262]262
  К письму приложена газетная вырезка: М. Ильин.«Нева» № 1: Листая страницы журналов // Ленинградская правда. 1962. 31 янв. Автор пишет о статье А. Югова «Против желтых билетов», опубликованной в «Неве» № 1. Югов возражает К. Чуковскому и выступает против его статьи о русском языке «Всей громадой», напечатанной в «Известиях» (1961. 16 июня). Приведя несколько цитат из статьи Югова, М. Ильин отмечает: «Речь идет о тоне научного спора. А этот спор А. Югов со страниц „Невы“ ведет так, что его никак нельзя назвать научным… Следовало оградить читателей от подобной бранчливой полемики».


[Закрыть].

183. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской

Ленинград, 20/2 62.

Дорогая Лидочка!

Я пожалел потом, что написал Вам по поводу Вашей «Софьи Петровны». Во-первых, это впечатление давно минувших дней, не проверенное и не подтвержденное. Во-вторых, это хоть и существенная, но все-таки частность. А то, что вы сделали, – было подвигом и забывать об этом мы не можем [263]263
  Интересно сопоставить эти слова со словами Ахматовой, сказавшей Л. К.: «Вы совершили подвиг. Да, да, не спорьте, это легенда. Мы все думали то же, мы писали стихи, держали их в уме или на минуту записывали и сразу жгли, а вы это писали!.. Писали под топором» ( Записки.Т. 2. Запись 4 ноября 1962 г.).


[Закрыть].

Ну, до свиданья, Лидочка!

Читали ли Вы «Аркадия Гайдара» В. В. Смирновой? Что думаете об этой книге?

184. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву

23/II 62. Переделкино.

Дорогой Алексей Иванович.

Вы спрашиваете, что за работа меня измучила. Видите ли, я могу писать и не могу печататься. Сил нет. Глаз нет. Сейчас объясню.

Семнадцать лет назад я написала для детгизовского издания «Былого и Дум» предисловие. Издание было зарезано, предисловие тоже. Оно у меня валялось. В марте этого года – юбилей Герцена. Оксман, на вопрос «Дружбы народов», назвал меня. Я дала им статью. Они ее приняли, почти ничего не потребовав. И послали в набор [264]264
  Лидия Чуковская.Былое и Думы: К 150-летию со дня рождения А. И. Герцена // Дружба народов. 1962. № 4. С. 221–231.


[Закрыть].

Кажется, хорошо?

Но надо дать ссылки, чтобы бюро проверки проверило цитаты. Цитат около 100. А все ссылки за 17 лет я потеряла.

Начала искать. Указатель ни к чему – имен в цитатах нет. «Всечь в порядок»; «Центр нравственной тяжести»; «отвага знания» и пр.

Мне писать не больно и читать – если шрифт крупный – не больно; а вот перелистывать и искать в 22 томах, отпечатанных в 19 году, – вот это ужас.

Я сидела уже 6 дней и еще просижу невесть сколько, ибо 80 нашла, а 20 нет.

Сижу, сижу да и заплачу. Честное слово. Такое чувство беспомощности.

Помочь некому – все сверхзаняты – а хотел бы кто помочь, то как? Надо ведь помнитьГерцена.

О «Софье Петровне» когда-нибудь поговорим при встрече.

185. А. И. Пантелеев – Л. К. Чуковской

Ленинград, 20.III.62.

Дорогая Лидочка!

Во-первых, разрешите Вас поздравить с наступающим днем Вашего рождения. Вас это, небось, удивит, потому что я никогда этого не делал, т. е. не поздравлял Вас. Сознаюсь, я не знал даже, когда Вы родились. А добро ли это? Всех наших общих друзей и знакомых я поздравлял. А Вас – нет. Почему? На каком основании? На том только основании, что никогда не был у Вас в этот день? Несправедливо!

И вот дата Вашего рождения устанавливается, приносятся поздравления, а вместе с ними и пожелания здоровья и всего самого хорошего.

А засим позвольте принести Вам еще одно поздравление. Вы написали очень хорошую статью о внутренних рецензиях [265]265
  Лидия Чуковская.Станет ли рукопись книгой? // Лит. газета. 1962. 13 и 15 марта.


[Закрыть]. Странно, что Вы жаловались на вялость пера, на то, что не получается. Нет, получилось и даже очень! Может быть, слишком много говорится об одной книге, получилась своего рода закрытая, анонимная рецензия. Но, с другой стороны, этот одинпример, данный во всех подробностях, позволил Вам показать злово весь рост, во всех его проявлениях.

Я умудряюсь работать. Пишу заметки – о поездке в ГДР. Пишу с полным пониманием того, что работа моя опубликована не будет. Хотя ничего крамольного там нет, а все-таки это совсем не то, что требуется журналу «Новое время» (для которого я взялся писать эти очерки). Главная беда, что там я высказываю свои собственные мысли на происходящее.

И все-таки – пишу.

Зная, что Вы, как и я, грешный, любительница и ценительница хорошей бумаги, посылаю Вам немного от своих скудных запасов.

186. Л. К. Чуковская – А. И. Пантелееву

24/III 62.

Дорогой, милый, добрый Алексей Иванович, меня глубоко тронул Ваш подарок. Спасибо, спасибо – за поздравление, за конверты и бумагу, за память – за то, что в такое трудное и хлопотливое для Вас время вспомнили обо мне.

Вы не знали даты моего рождения, потому что я его никогда не праздную – то есть стараюсь не праздновать, даже иногда ухожу в этот день из дому.