Текст книги "Бремя страстей"
Автор книги: Лайза (Лиза) Джексон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)
Глава 6
Солнце еще не взошло, но первый багрянец зари поднимался над отдаленной фермой, и силуэты холмов на востоке начинали вырисовываться на фоне приближавшегося рассвета. Жеребец смертельно устал и стоял, опустив голову и устремив взгляд вперед, словно вглядываясь в какой-то уголок поля.
– Ты сукин сын, – пробормотал Бриг.– Обычно блестящая шкура Реммингтона была в пыли, глаза дико блестели. – Счастье твое, что у меня нет ружья, а то бы я тебя застрелил и продал на собачьи консервы.– Реммингтон коротко всхрапнул, словно бросая ему вызов.– Только ударься в бега! Клянусь – выслежу и убью.
Но лошадь была совершенно обессилена, и не составляло труда ухватиться за обвисшие поводья и забраться ей на спину.
– В следующий раз подумай хорошенько, прежде чем убегать. От тебя меньше толку, чем неприятностей.
Щелкнув языком, Бриг ударил пятками в бока жеребца, неожиданно подумав, что между ними немало общего. Оба они были мятежниками, постоянно готовыми бросить вызов власть имущим. Он позволил лошади медленно брести через поля, но рассчитывал вернуться до того, как Мак и остальные работники появятся на своих местах.
Занимался рассвет, когда Бриг въехал во двор конюшни. В хозяйском доме уже зажглись первые огоньки. Без сомнения, поварихи и слуги сновали по дому, чтобы дать возможность его величеству Рексу Бьюкенену встретить день во всеоружии. Скоро во дворе появится Мак, и, хотя Бриг отработал целый день и был на ногах всю ночь, он должен был продержаться еще восемь или даже десять часов.
Но не это будет самым тяжелым. Подлинное испытание – встретиться лицом к лицу с Кэссиди. Он вел себя как дурак ночью, отпустил поводья и позволил себе этот всплеск. А ведь в его планы вовсе не входило ни целовать ее, ни прикасаться к ней, ни, Боже упаси, почти что лишать ее невинности – у него попросту отказали тормоза. Он почти овладел ее жадным телом и взял бы ее, несмотря на то, что ей всего шестнадцать и она не более чем избалованная дочка его богатого хозяина.
Какого черта он связался с ней – с этой глупой девчонкой, которая ничего не знает о жизни, о мужчинах и о сексе!
Не то что Энджи. Он стиснул зубы, проклиная себя за свою слабость к женщинам из дома Бьюкенена – точнее, к девчонкам. Хотя беззастенчивая сексуальность Энджи не нравилась ему, он невольно возбуждался, как только она оказывалась где-нибудь поблизости.
Господи! Если бы Чейз видел его сейчас!
Он никогда не думал, что у него могут быть подобные неприятности с женщинами. Самая притягательная самка в округе домогалась его, а он увлечен такой малявкой. Что с ним происходит?
Не зажигая свет, Бриг поставил Реммингтона в стойло и внезапно почувствовал чье-то незримое присутствие. Скорее всего, это Уилли. У него был излюбленный закуток где-то за стойлами.
– Что ты здесь делаешь в такую рань? – крикнул он, доставая ведро, чтобы дать жеребцу напиться.
– Молчи, сволочь! – Он неожиданно получил удар в челюсть. Чуть не задохнувшись от боли, Бриг откинулся к стене, инстинктивно сжав кулаки.
– Какого дьявола…– Повернувшись на каблуках, он не успел еще прийти в себя, когда атакующий вновь бросился на него. Бриг получил еще один удар по лицу. Он рухнул на пол рядом со входной дверью.
– Держись от нее подальше!
Теперь глаза Брига привыкли к полутьме, и он узнал Деррика. Лицо его было искажено яростью, в глазах горела ненависть. От него шел запах спиртного.
– Ты слышишь, Маккензи? Держи свой хер подальше от моей сестры!
В мозгу у Брига мелькнул образ Кэссиди.
– Я не…
– Я видел тебя, подонок. Ты сам себя выдал.– Деррик хотел пнуть Бригу ногой, но на сей раз тот был начеку. Он ухватил руками начищенный до блеска ботинок Деррика и сильно дернул. Деррик потерял равновесие и упал навзничь, ударившись головой о стену.
– Убью! – заорал он.
Лошади заржали. Бриг отпрыгнул назад, заметив, что Деррик, лежащий на грязном полу конюшни, сунул руку в карман. С коротким металлическим лязгом раскрылось лезвие ножа, зловеще сверкнув в темноте. Дело принимало нешуточный оборот. У Брига похолодело внутри.
– Поди проспись, Бьюкенен,– пробурчал он, вытирая кровь, сочившуюся у него из левой ноздри и не сводя глаз с ножа.– А то ведь придется тебе добавить.
– Хочешь, чтобы я тебя пощекотал? – Улыбка Деррика была откровенно зловещей.– Сейчас пощекочу, Маккензи.
– Отстань, Деррик!
– Ты был с ней, разве нет? Залез к ней в трусы…
– Заткнись,– крикнул Бриг, где-то в глубине души все же испытывая чувство вины.
– Я знаю. Я тебя видел, и не только я: этот полоумный, он тоже вас видел. Теперь болтает об этом. – Деррик поднялся на ноги и сделал выпад ножом. – Ты, проклятый ублюдок этой индейской шлюхи. Такого подонка, как ты, давно следует проучить.
Он снова рванулся вперед, но Бриг был наготове. Быстро отскочив на безопасное расстояние, он также достал из кармана складной нож, готовый в случае чего ответить на удары Деррика. Нож Деррика рассек воздух, описав крутую дугу. Бриг успел уклониться, но лезвие все же задело его рубашку и оставило жгучий след на коже.
Одним прыжком Бриг бросился на Деррика, ударив его ногой в колено.
– Проклятье!
Навалившись на него всей своей тяжестью, Бриг повалил пьяного на пол, мгновенно оказавшись на нем сверху, прижал его руку к полу и приставил нож к горлу. Ноздри Брига раздувались от гнева.
– Ты, отъевшийся подонок, попробуй только…
– Что здесь творится, черт возьми? – Дверь распахнулась, щелкнул выключатель. Конюшня внезапно озарилась тусклым светом электрической лампочки. Мак маячил в дверном проеме, разъяренный как бык. Его обветренное лицо было перекошено злобой.
– Я ведь предупреждал тебя, что мне не нужны неприятности, Маккензи!
– Этот подонок хочет убить меня! – завопил Деррик.
– А ну, слезь! – приказал Мак. Бриг колебался.
– Кому говорю, Маккензи! Шевелись!
Убрав складное лезвие, Бриг сполз с распростертого на полу Деррика и засунул нож поглубже в карман. Тыльной стороной ладони он вытер кровь, капавшую из рассеченной губы и носа на рубашку.
Деррик, от которого отвратительно несло перегаром, с трудом поднялся на ноги.
– Он напал на меня, когда я зашел взглянуть на лошадей.
– В самом деле? – Глаза Мака сузились, словно он взвешивал количество правды и лжи в словах Деррика.– С каких это пор ты стал интересоваться лошадьми? Ты ведь лет пять здесь не показывался.
– А что, разве это запрещено? Когда-нибудь все это будет принадлежать мне.
– От тебя несет, как от винной бочки,– невозмутимо сказал Мак.
– Ну, опрокинул пару стаканчиков. Что же из того? Во всяком случае, этот сукин сын торчал здесь и, едва я вошел, бросился на меня сзади.
– Это правда, Маккензи? – Мак взглянул на рассеченную ножом рубашку Брига и нахмурился, заметив кровоточащий след, оставленный на его груди лезвием Деррика.
Бриг успокоился. Больше ничто не могло вывести его из равновесия.
– Все произошло именно так, как он рассказывает, если не считать того, что это Бьюкенен набросился на меня.
– Ты врешь, подонок! Разве этому негодяю можно верить?
– Молчи, Деррик. Пусть он расскажет.– Мак, казалось, пока не принял чью-либо сторону. Сейчас он недоверчиво сверлил взглядом Брига.
– Итак, что ты делал здесь в такой ранний час?
Бриг мог солгать, сказав, что вышел на работу чуть раньше обычного, но Деррик все равно видел, как он ставил коня. Да и его «харлей дэвидсон» не был припаркован на обычном месте, и одет был Бриг в те же парусиновые брюки и рубашку, в которых работал накануне. Однако сказать правду значило бы навлечь беду на Кэссиди.
– Реммингтон сбросил меня и убежал. Пришлось полночи искать его по дальним пастбищам…
Морщины на лице Мака, казалось, стали глубже.
– Где это произошло?
– На северном пастбище, у старой лесопилки. Кэссиди весь день вчера приставала ко мне, чтобы я дал ей покататься, а я решил сначала сам разок проехаться, чтобы убедиться, что она с ним справится. Но случилось непредвиденное. Жеребец наткнулся на змею в траве, испугался и сбросил меня. Я чуть ли не всю ночь искал его…
– У тебя убежал жеребец стоимостью в пятьдесят тысяч долларов? – рявкнул Мак.
– Я ведь нашел его. С ним ничего не случилось.
– С ума сойти! – Мак снял шляпу и нервно провел ладонью по непослушным волосам.
– Вот что происходит, когда нанимают всякий сброд,– огрызнулся Деррик.– Не мог даже удержаться в седле. Чего же ты стоишь как работник, Маккензи?
– Хватит! – Голос Рекса Бьюкенена загремел над стойлами, и губы Деррика сложились в самодовольную, дерзкую усмешку.– Что здесь творится? Шум подняли такой, что и мертвый проснется. Пресвятая дева Мария, ты хоть посмотри на себя! – добавил он, взглянув на сына. Волосы Деррика были всклокочены, футболка и джинсы в грязи. Под глазом проступал кровоподтек.– Что случилось?..– Тяжелый взгляд Рекса остановился на Бриге.– Деррик, я спрашиваю, что произошло? – повторил он чуть тише.
– Этот тип набросился на меня, когда я зашел в конюшню.
Брови Рекса взмыли вверх.
– Это правда, Маккензи?
– Все было наоборот.
Мак сердито смотрел на обоих молодых людей.
– Маккензи утверждает, что он упустил жеребца Кэссиди и целую ночь провел в его поисках. Когда он вернулся, Деррик подстерег его здесь, в конюшне.
– Ты веришь ему? – спросил Рекс у Мака.
Управляющий перевел взгляд с Брига на Деррика и наоборот.
– Кто-то из них двоих явно лжет. – Он потер щетину на подбородке.– Маккензи, я думаю, не настолько дурак, чтобы рисковать собственной задницей, нападая на вашего сына. Деррик немного выпил, так что…
– Ладно, предположим, я действительно напал на него,– согласился Деррик сердито.– Но он это заслужил. Я видел его с Энджи, папа. Он ее целовал, тискал и, черт побери, возможно, уже…
– Не смей и думать об этом,– прошипел Рекс, но взгляд его потемнел, а губы побелели от ярости.– Что ты скажешь в свое оправдание, парень? – глухо произнес он.– Я дал тебе работу, доверил самых ценных лошадей, и что же? Ты чуть не упустил призового жеребца.
– Это действительно правда…
– А моя дочь? – требовательно спросил он.– Что тебя связывает с ней?
Бриг почему-то подумал о Кэссиди и о том, как не смог побороть искушения и почти взял ее. Лишь диким напряжением воли он сумел вовремя остановиться… Да, она была девственницей, ну и что, раньше, с другими девчонками, это не останавливало его. Впервые он испытывал искреннее раскаяние.
– Ты действительно спал с Энджи? – голос Рекса перешел на хриплый шепот.
– Нет.– Бриг смотрел ему прямо в глаза.
– Почему я должен верить тебе?
– Думаю, не должны,– ответил Бриг, опустив глаза.– Но, возможно, вам следует больше доверять своей дочери?
– Это не ответ на вопрос,– сказал Деррик, и лицо его побелело от ненависти.– Я заткну дерьмом твою лживую глотку.
– Хватит! – Рекс с такой силой оттолкнул сына к стене, что ведро, висевшее на гвозде возле двери, с грохотом полетело на пол.– Перестань ругаться и пойди проспись,– приказал Рекс сыну, подталкивая его к настежь открытой двери. – А ты, Мак, оставь нас наедине. Нам надо поговорить.
Кивнув, Мак вышел из конюшни вслед за Дерриком, и Бриг остался наедине с всесильным Рексом Бьюкененом, своим работодателем и покровителем, человеком, который был столь добр к его семье, что многие в городе удивлялись, с чего бы это.
От ярости глаза Рекса потемнели. Уставив свой толстый указательный палец прямо в грудь Брига, он, казалось, хотел проткнуть парня насквозь.
– Не смей, никогда не смей приближаться к ней. Слышишь? Я дал тебе работу, потому что хотел помочь тебе стать на ноги и потому что ты умеешь обращаться с лошадьми, но если ты хоть пальцем дотронешься до Энджи, клянусь, Деррику не придется ничего делать. Я сам тебе оторву все, что можно.
Казалось, воздух в конюшне накалился, хотя день еще только начинался и лишь первые рассветные лучи солнца проникли через открытую дверь, освещая самого могущественного человека в округе и золотя его седые волосы.
– Иди работай! – распорядился Рекс.– Но помни, я буду следить за каждым твоим шагом. Поверь мне, я не бросаю слов на ветер и я не тот человек, которого следует выводить из себя.
Плотно сжав губы, Рекс повернулся и пошел к выходу.
У Брига на сердце остался тяжелый осадок, словно скверный привкус во рту. С этого часа и дня, что бы ни случилось на ранчо, наверняка во всем станут винить его.
Кэссиди не спалось. Она думала о Бриге и о том, что он сделал с нею – точнее, о своих ощущениях. Она испытала такое же счастливое изнеможение, как после скачки на Реммингтоне, но все же несколько иного рода. Дыхание у нее прерывалось, точно она пробежала многие мили, кровь пульсировала в венах, и незнакомое прежде томление разливалось по телу.
Она стояла перед зеркалом обнаженная, разглядывая свою изящную спортивную фигурку с узкими бедрами и маленькими грудями. Вскинув голову, она критически осмотрела себя, не понимая, что вообще можно в ней найти: тощий мальчишка-подросток, в котором женственно-закругленным было только имя. Талия у нее достаточно тонкая, это несомненно, живот плоский, не все же, если упрятать волосы под бейсбольную шапочку, надеть джинсы и просторную фланелевую рубашку, никто даже не заподозрит, что перед ним существо женского пола.
Но, кажется, Брига это не смущало. Или смущало? Уж не была ли она для него всего-навсего дешевым заменителем Энджи? Внезапно ей показалось, что отражение в зеркале смеется над ней, и она почувствовала себя одураченной. Поспешно одеваясь, Кэссиди старалась не думать о том, какими твердыми и болезненно-чувствительными стали ее соски при одном лишь воспоминании о поцелуях Брига.
– Кэссиди! – Голос Энджи колокольчиком прозвенел в холле, и девушка поспешно натянула трусы, застегнула на спине маленький лифчик и влезла в вылинявшие джинсы с наклейкой «Wrangler».
– Эй, ты не могла бы зайти на минутку?
– Секунду,– откликнулась Кэссиди, накидывая любимую рубашку.
– Мне нужна твоя помощь.
– Неужели?
– Эй, послушай…
Кэссиди босиком поспешила в комнату Энджи. Ее сестра сидела на подоконнике, вытянув руки с растопыренными пальцами, чтобы быстрее подсох на ногтях лак абрикосового цвета.
Она тоже была почти раздета: на ней оставались лишь лифчик и трусики-бикини. Ее загорелая кожа отливала бронзой, полные груди с трудом умещались в чашечках красного шелкового лифчика.
– Привет. Я бы не стала просить тебя, Кэссиди, но мне нужно выходить и… Ну, словом, твоя мать не настолько хорошо относится ко мне, чтобы уложить мне волосы.
– Ну что ты, она хорошо к тебе относится…– Но пронзительный взгляд Энджи сделал ненужной дальнейшую ложь.
– Мы обе прекрасно знаем, что она меня терпеть не может, впрочем, это неважно. Я и не прошу ее заниматься моей прической.– Осторожно, чтобы не испортить маникюр, она спрыгнула с подоконника и прошла через комнату к туалетному столику, встретившись со взглядом Кэссиди в зеркале.– Разумеется, это не твоя обязанность, но, может быть, ты окажешь любезность и заплетешь мне волосы во французскую косичку. Мы собираемся в город с Фелисити.
– Боюсь, мне трудно будет тебе угодить.– Кэссиди постаралась уклониться.
– Ну, пожалуйста! Я бы не стала тебя просить, но мне без тебя просто не обойтись.
Энджи капризно надула губки, и Кэссиди со вздохом пересекла комнату, выдержанную в розовом и белом тонах. Кружевные занавески по цвету сочетались с балдахином над кроватью в античном стиле, а подушки в вышитых наволочках были разбросаны на шелковом покрывале одного тона со шторами. На стене висел портрет Энджи с ее матерью Лукрецией. Годовалая Энджи в розовом платьице сидела на материнском колене. Она была очаровательной крошкой с каштановыми кудряшками и голубыми глазами. Лукреция, которой на портрете было чуть больше двадцати, выглядела безусловно красивой и яркой женщиной – с такими же волосами и глазами, как у дочери. Портрет много лет провисел в отцовском кабинете, но в конце концов Дена устроила перестановку, и его вынесли. Энджи, невзирая на протесты мачехи, немедленно потребовала повесить его у себя в комнате на самом видном месте.
Энджи была права: Дена никогда не любила падчерицу, которая до отвращения напоминала ей первую, любимую жену Рекса.
За стеклом книжного шкафа красовалась выставленная напоказ коллекция кукол Энджи, начиная с Чэтти Кейти и Бетси Ветси вплоть до многочисленных Барби во всех видах, которые когда-либо выпускались. Тут были также китайские куклы с застывшими улыбками, тряпичные куклы с гипсовыми лицами и закрывающимися глазами и даже куклы, которые плакали или смеялись в зависимости от настроения владелицы. Но куклы Барби были в особом почете у Энджи и гордо стояли впереди остальных в своих роскошных бальных платьях, пляжных костюмах, шортах, нарядах для коктейля и туфлях на высоких каблуках. Многие из этих кукол, безусловно, знающие толк в наслаждениях, сопровождались подходящими поклонниками, Кенами, наряженными в смокинги, строгие деловые костюмы или простецкие джинсы, и непременно с дежурной улыбкой на лице, словно они вплотную приблизились к границе собственной мечты.
Кэссиди бросила взгляд на выдающиеся бюсты, узкие талии и длинные ноги кукол. Она всегда ненавидела этих Барби. Да и Кены были ей не по душе.
– Побыстрее, времени у меня в обрез,– нетерпеливо сказала Энджи, разбрасывая волосы по плечам.
– Из меня выйдет плохой парикмахер.
– Несомненно, но пора бы тебе научиться быть более женственной…
– Вроде этих?– с усмешкой спросила Кэссиди, указывая взглядом на кукол.
– У них можно научиться одеваться.
– Думаю, что обойдусь без их советов.– Она погрузила пальцы в копну густых волос Энджи.– Я не уверена, что у меня получится, как ты хочешь…
– А ты представь себе, что перед тобой одна из твоих любимых лошадей и ты заплетаешь ей хвост или гриву.– В глазах Энджи мелькнула ирония.– Знаешь, Кэссиди, лучше заниматься своей внешностью, чем постоянно возиться в конском навозе. Ты довольно хорошенькая, и если немного займешься собой… Хочешь, я помогу выбрать помаду, лак и прическу?
– Спасибо, но…
– Разве тебе не хочется, чтобы тебя замечали мальчики?
– Мне все равно.
– Ну и зря.
– Ты хочешь, чтобы я заплела тебе волосы или нет?
– Ну, разумеется,– раздраженно произнесла Энджи.– Для этого я тебя и позвала.
– Тогда не приставай. Меня вполне устраивает моя внешность.– Это не совсем соответствовало истине, но Кэссиди не намеревалась соревноваться со своей сестрой или с какой-нибудь пластмассовой куклой.
– Пожалуйста! – обиженно произнесла Энджи. Она закусила губу, оглянулась, собираясь что-то сказать, и в ее глазах мелькнула тень – тень отчаяния и одиночества, которую Кэссиди предпочитала не замечать.– Всего лишь хотела дать тебе несколько советов, но если тебе неприятно меня слушать, то просто заплети мне волосы.
Стиснув зубы, Кэссиди взялась за массажную щетку. Пальцы ее работали проворно, и скоро аккуратная коса спадала на спину Энджи. Кэссиди украсила ее шелковой лентой.
– Ну вот. Теперь ты мне задолжала одну косу.
– Две,– рассеянно ответила Энджи, обернувшись и прикасаясь расческой к голове.– Будем считать, что я должна тебе две, если уж быть честной. Ты выручила меня вчера, помнишь?..
Кэссиди невольно прикусила язык.
– Да, верно,– сказала она, испытывая легкое чувство вины.
– Я не шучу. Если бы папа застал меня с Бригом, он бы спустил шкуру с нас обоих.
– Наверняка,– произнесла Кэссиди, вспоминая волшебные прикосновения рук Брига к собственному телу. Желание мгновенно зашевелилось в ней, и в первый раз она поняла девушек, которые теряли репутацию и рисковали всем ради того, чтобы переспать с парнем. Она тоже была готова на все ради Брига, хотя понимала, что это глупо. Повернувшись, она внезапно заметила иссиня-черную отметину на теле Энджи. Частично скрытый красным шелком лифчика, синяк был тем не менее заметен, и Кэссиди завороженно смотрела на него. У нее похолодело все внутри, когда она поняла, что этот след на груди Энджи оставил Бриг.
Кровь отхлынула от лица Кэссиди.
Энджи, видимо, ничего не заметила, продолжая дуть на покрытые свежим лаком ногти, но тут Кэссиди обнаружила второй синеватый след на внутренней стороне ее бедра. Возможно, это был просто синяк? Как бы не так! Судя по форме, он оставлен губами Брига в апогее страсти.
Кэссиди, казалось, окаменела, а потом, не говоря ни слова, повернулась и поспешно направилась к двери.
– Спасибо тебе,– крикнула ей вдогонку Энджи.
Лучше бы Кэссиди никогда не видела этих красноречивых отметин. Ее даже начало подташнивать от волнения. Но с чего она взяла, что засосы оставил Бриг? Энджи встречалась не только с ним. Да, но прошлой ночью она была с Бригом! О Боже, неужели Бриг занимался любовью с Энджи, а затем сразу же переключился на нее? Это было отвратительно, гадко!.. Кэссиди бросилась в ванную, и ее стошнило над унитазом.
Дура! Вот кто она была – доверчивая, наивная дура. Бриг, должно быть, смеется над ней теперь, над ее неопытностью, над тем, как она трепетала от его прикосновений, как выгибалась дугой, без слов умоляя сделать с ней то, что жеребцы делают с кобылами. Точно сучка во время течки, вот как она себя вела.
Она спустила воду в унитазе, прополоскала рот над раковиной и принялась чистить зубы с такой силой, словно собиралась стереть с них эмаль…
Когда она подошла к конюшням, Брига не было нигде поблизости. Реммингтон мирно пасся на лужайке, и промелькнувшая ночь показалась нереальной – глупая школьная фантазия. Именно так она и будет думать об этой странной ночи. Сон, и больше ничего!
– Ну, и вид у тебя! Как будто кошка втащила тебя в подвал через окно, а потом вытащила обратно.– Чейз – голый по пояс, в вылинявших джинсах и потрепанных кожаных перчатках – аккуратно выравнивал газон. Зубочистка торчала в уголке его рта, кожа лоснилась от пота.
Бриг повел мотоцикл к сараю.
– Примерно так я себя чувствую.– Все тело у него ныло, ему хотелось одного: выпить бутылку холодного пива и упасть на постель, Уткнувшись лицом в подушку. Он готов был проспать целые сутки. Возможно, тогда удалось бы избавиться от чувства… вины по отношению к Кэссиди. Тогда, может быть, он перестал бы думать о том, как было бы здорово лежать голым рядом с нею и заниматься любовью по-настоящему, долго и неторопливо, всю ночь. Даже мысль о ней возбуждала его. Капля пота скатилась у него со лба. А как же Энджи? Что делать с нею?
– Покотовал прошлой ночью? – спросил Чейз со скабрезной улыбкой.
Бриг нашел в себе силы улыбнуться в ответ.
– Ловил сбежавшую лошадь. Жеребец Кэссиди чуть не доконал меня! – Бриг принялся растирать затекшие ладони.
– Вот как?– Чейз взялся за ручки тачки и высыпал из нее гравий для дорожки.
– Тебе помочь?
– Я уже почти закончил.– Чейз оперся о грабли и потер небритый подбородок.– Ты знаешь, сегодня утром в городе я видел Энджи.
– В самом деле?
– Да. – Чейз казался задумчивым. Вся его заносчивость пропала.– Мне не хочется в этом сознаваться, но, кажется, более красивой женщины я в жизни не встречал.
– Она нравится тебе, потому что у нее есть деньги, – напомнил ему Бриг.
– Они делают ее еще более притягательной,– согласился Чейз.– Но будь она совсем нищая, все равно оставалась бы очень даже ничего.– Он грустно улыбнулся, как будто стыдясь признать, что не в силах заглянуть за границу всемогущества доллара.
– Смотри, не оберешься неприятностей с этой Энджи! – предупредил Бриг.
Хотя глаза Чейза и не лучились сегодня обычным оптимизмом, он широко улыбнулся, показывая ровные белые зубы.
– С каких это пор ты стал их бояться?
– Неприятности неприятностям рознь,– произнес Бриг.– Ты знаешь, какие я имею в виду: те, что преследуют тебя до могилы. Именно таких и жди от. Энджи Бьюкенен. Не обрекай себя всю жизнь нести бремя страстей…
– Да, но овчинка стоит выделки.– Чейз повез тачку обратно к куче гравия и принялся наполнять ее. Камушки застучали по ржавому дну.
Засунув руки в рваные задние карманы Джинсов, Бриг сказал:
– Она хочет, чтобы я сопровождал ее на пикник к Колдуэллам.
– С ума сойти! Тебе везет! – Лопата в руках Чейза на секунду застыла в воздухе.– Ты поедешь?
– Не знаю.
– Неужели ты упустишь такую возможность? – Чейз отшвырнул лопату.– Не может этого быть, Бриг. Ты должен поехать.
– Почему?
– Потому что там можно встретить людей, которые помогут тебе выбраться из этой чертовой дыры.
– Разве принято так отзываться о родном городе?
– Сейчас не до шуток. Ты поедешь на эту вечеринку, Бриг. Черт побери, я из кожи вылезу, но добьюсь приглашения и для себя. Я бы туда поехал даже с Вельмой Гендерсон, хотя ей скоро стукнет восемьдесят пять.
– Девяносто, по-моему.
– Не имеет значения. Я готов человека убить, лишь бы попасть туда. А тебе представилась возможность пойти на вечеринку с самой Энджи Бьюкенен! Черт возьми, Бриг, что у тебя вместо мозгов?
– Извини, братец, но здесь мы с тобой совершенно не похожи. Видишь ли, это для тебя важно залезть повыше и огрести кучу денег…
– А тебя ничто такое не волнует? – с недоверчивой усмешкой спросил Чейз.
Бриг сунул руку в карман рубашки и вытащил пачку «Кэмела». Достав сигарету, он прищурился, глядя вдаль.
– Я думаю, что здесь, в Просперити, как и в любом другом месте, хотя тут народу, может быть, поменьше, чем в Нью-Йорке, есть хорошие люди и есть плохие. Но в любом случае богатые всегда наверху, а бедные изо всех сил стараются выжить.– Он чиркнул спичкой, прикурил и выпустил облачко дыма.
– Ну, хорошо, подойдем к делу с другой стороны.– Чейз взялся за грабли и снова принялся разравнивать гравий.– Работая на хозяина, всегда чувствуешь себя униженным. – Он слегка нахмурился и выплюнул зубочистку. – Кроме того, разве тебе приятно, что тебя знают как сына гадалки-полукровки?
– Это меня не волнует.
– А должно волновать, Бриг, потому что ей становится хуже. Как раз сегодня, до того как она ушла в город, у нее было одно из этих ее откровений. Помутнение рассудка продолжалось недолго, но ее посетили видения или черт знает как это надо называть. Клянется, что видела все совершенно ясно, как наяву. Говорит, что нам с тобой грозит какая-то опасность.
– Она всегда так говорит.
– Я знаю. – Лицо Чейза стало суровым, и когда он посмотрел на Брига, глаза его были совершенно серьезными.– Но сегодня ей было хуже, чем всегда. Она чуть ли не впала в истерику. Как будто приняла какой-то сильный наркотик или что-то в этом роде. Я тебе говорю, Бриг, иногда она совершенно слетает с катушек. Она отправилась в город, чтобы что-то достать – понятия не имею, что, но она полетела из дома, словно летучая мышь из подвала, и с тех пор я ее не видел.
– Оставь мать в покое. Не приставай к ней.
– Я думаю, ей просто следует полечиться.
– Что-что?– переспросил Бриг, глубоко затягиваясь «Кэмелом». Старая металлическая вывеска с выцветшей надписью скрипела при каждом порыве ветра: «Гадание по ладони. Карты Таро. Духовные консультации Сестры Санни».
– У нее всегда не все шарики были на месте; мы оба знаем это, чего скрывать. А с тех пор, как она потеряла Бадди…
– Это было так давно…
– Да, но я помню все, словно это произошло вчера. Помню, как он свалился в речку и как кричал, и как я не мог ничего поделать…– Лицо Чейза побледнело, и взгляд устремился куда-то в пространство, как случалось всегда, когда он думал о брате, которого Бриг никогда не видел, – Бадди был всего двумя годами моложе Чейза.
– Ты по-прежнему чувствуешь себя виноватым?
– Ничего не могу с этим поделать,– сказал Чейз с отчаянием, поднимая лопату и втыкая ее в кучу гравия. Много лет Чейз пытался подавить в себе это воспоминание, но оно неотвязно преследовало его – приходило в сны, иногда застигало его врасплох посреди дня.
– Тебе же было всего пять лет. Нельзя прыгнуть выше головы. Чем ты мог ему помочь?..
– Давай не будем говорить об этом,– отрезал Чейз, и Бриг, стряхнув пепел с сигареты на свежеуложенный гравий, казалось, согласился с ним.
– Жуть, как хочу пива. Присоединишься?
– Попозже.
Чейз покатил тачку по дорожке, а Бриг направился к трейлеру, служившему им домом.
Не вини себя. Сколько раз слышал Чейз эту фразу? От матери, даже от отца, когда тот еще жил с ними. Школьный учитель тоже однажды произнес эти пустые слова, но Чейз знал правду. Хотя это произошло почти двадцать лет назад, он помнил тот холодный весенний день так явственно, точно все случилось вчера…
Мать находилась в больнице, приходя в себя после рождения Брига. Мальчик появился на свет в результате кесарева сечения, и тяжелые роды стали последними в жизни Санни. Она едва не умерла, хотя Чейз тогда не догадывался ни о чем. Он и Бадди остались с отцом, и днем, когда Фрэнк Маккензи работал на лесопилке Бьюкенена, женщины из церковного прихода присматривали за ним и его маленьким братишкой. Добровольные няньки расточали сладчайшие улыбки, когда маленький Чейз обращался к ним с каким-нибудь пустяковым вопросом, но злословили по телефону, говорили гадости об его отце и матери, думая, что он их не слышит или ничего не понимает.
Чейзу было всего пять лет, но память об этом дне навеки запечатлелась у него в мозгу.
Когда Санни вернулась из больницы, она все еще была очень слаба и, как узнал Чейз спустя годы, выписалась гораздо раньше положенного времени – ведь оплачивать лечение было им не по средствам. Но Санни сразу же отказалась от помощи церковных дам.
– Большое спасибо, мы сами прекрасно управимся, – сказала она Эрлин Спирс, высокий сухопарой женщине с суровым лицом, жене протестантского священника. Та была моложе Санни, но вечная гримаса скорби делала ее уже тогда похожей на старуху.
– Мальчики будут вам не по силам. – Эрлин улыбалась, хотя ее улыбка казалась неестественной и мрачной, точно она превозмогала боль.
– Это мои мальчики. Как-нибудь справимся, – настаивала Санни, но, конечно, не могла предвидеть, что у нее откроется кровотечение, когда она начнет укачивать малютку Брига. Потом она заснула, а Чейз выскользнул на улицу, забыв закрыть дверь.
Стояла ранняя весна, солнце прогрело окрестные холмы, и паводок наполнил до краев овраги и ручьи. На пути к реке Бродячей собаки, которая летом была не больше ручейка, Чейз встретил Энди Уилкса, соседского парнишку на год старше, и они решили выстроить запруду, чтобы ловить раков.
– Зачем ты его привел? – вдруг спросил Энди. Он стоял по колено в воде, укладывая камни. Руки у него были красные от холода, из носа текло.
Чейз обернулся и увидел братишку.
– Иди домой,– прикрикнул он на Бадди, рассердившись, что тот увязался за ним словно собачонка. С тех пор как мама вернулась из больницы с грудным младенцем, именно на Чейза была возложена обязанность присматривать за Бадди.
– Не пойду! – Брат упорно тянулся за Чейзом, даже когда тот вступил в ручей прямо в ботинках. Когда он вернется домой, мама убьет его за то, что он промочил ноги, но ему было все равно. Энди был его лучшим другом, и ударить перед ним лицом в грязь он не мог.
