Текст книги "Бремя страстей"
Автор книги: Лайза (Лиза) Джексон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)
– Сын Санни не обидел бы Энджи.– Голос Рекса был слабым, ему не хватало убедительности.
– Он не ускользнет от нас, – сдержанно произнес шериф. Слова Деррика отнюдь не порадовали его.– Я уже отправил машину к дому Маккензи и расставил посты на всех дорогах, которые ведут из города.
– Значит, вы все же подозреваете его? Еще бы!
– Я пока не знаю, что подумать, только и всего. Пока все не выяснится, каждый на подозрении. Даже вы.– Сузив глаза, Доддс посмотрел на Деррика.
– Отлично! Правда в любом случае выйдет наружу, и, когда это случится, я надеюсь, этого подонка подвесят за яйца!..
Дена поморщилась от грубой ругани.
Кэссиди тоже была уже не в силах находиться здесь. Она потихоньку выскользнула из кабинета Рекса, где до нее, казалось, никому не было дела, и вышла из дома с заднего крыльца. Дойдя до нижней ступеньки, она, уже не в силах сдерживаться, согнулась пополам, и ее вырвало. Боль пульсировала в висках, сознание отказывалось принимать происходящее.
Она вытерла ладонью рот и побежала к конюшне, где всегда находила убежище. Она сядет на Реммингтона и будет скакать, скакать по полям до тех пор, пока боль в ее сердце не иссякнет!
Внутри конюшни она споткнулась. Слезы затуманивали глаза, ноги отказывались слушаться. Рука у нее снова начала ныть, но ей было все равно – душевная боль терзала ее гораздо сильнее.
– Кэссиди?..
– Бриг?– Видимо, ей померещился его голос, сотворенный ее не принимающим правды подсознанием. Неужели она сходит с ума? Бриг?..
– Ш-ш. Я здесь.– Неожиданно он оказался рядом с нею и притянул к себе сильными руками. Его лицо, пахнущее гарью и дымом, прижалось к ее щеке.
– Ты жив,– прошептала она еле слышно.
У нее хлынули слезы. Он был цел и невредим. Цел! Остальное уже не имело значения. Она прижималась к нему, ощупывала его, словно не веря, что он здесь, с ней, и покрывала поцелуями его мокрое от дождя лицо.
– Я думала… О Боже, я думала…– Она зарыдала в голос.
Обняв ее, Бриг спрятал лицо у нее на шее. Оказавшись под защитой его жестких мускулов, она на секунду подумала, что все наладится. Но потом тяжесть, страшная тяжесть правды вновь навалилась на нее.
– Тебе… тебе надо уходить. Энджи погибла…
Он напрягся.
– И кто-то погиб вместе с нею.
– Бейкер.
– Откуда ты знаешь кто?..– Она вздрогнула и отстранилась от него. Копоть покрывала его исцарапанное лицо, запах дыма исходил от его одежды и тела.– Откуда ты знаешь? – повторила она, заикаясь.
– Я был там. – Приглушенное, протестующее восклицание сорвалось с ее губ. – Это все равно что побывать в аду,– сказал он, и голос его прозвучал словно из преисподней.
– Они ведь во всем обвинят тебя!..– Она дотронулась до ссадины у него над бровью, стараясь погасить вихрь сомнений, кружившийся у нее в голове.
– Я не делал этого.
Страх парализовал ее сознание.
Как только они узнают, что с Энджи был Джед, как только шериф убедится в достоверности рассказа Деррика о драке между Джедом и Бригом…
– Кто-нибудь видел тебя там?
Он смотрел в темноту, продолжая сжимать ее в объятиях, и она почувствовала, что ее тело, даже сейчас, отвечает ему, и поняла, что поверит любым его словам.
– Я никого не видел.
– Тебе надо немедленно уходить.– Она заставила себя произнести эти слова, чувствуя, как все умирает у нее внутри, потому что знала, что если он уйдет, то уже не вернется никогда. Она никогда больше не увидит его, и любовь к нему будет осуждена на медленную смерть.
– Я не хочу убегать от…
– У тебя нет другого выхода! – в отчаянии воскликнула она, желая лишь одного – спасти его.– Но не бери мотоцикл – они уже нашли его! – В ее сознании мгновенно возник единственно выполнимый план.– Возьми Реммингтона. Я скажу, что каталась, а он снова сбросил меня и убежал. Пока они заметят, что его нет, ты будешь уже далеко.
Лицо Брига стало каменным.
– Не надо лгать ради меня.
Слезы закипели у нее в глазах. Ей показалось, что они прощаются навеки.
– Почему не надо? Бриг, тебя же посадят в тюрьму… Если только… Если только ты не…
– Я не устраивал поджога, Кэссиди. Мне все равно, что думает обо мне этот проклятый город, но мне надо знать, что ты мне веришь.
– Я… я верю,– произнесла она, словно давая клятву, не своя с него наивных, доверчивых глаз.– Разве ты не знаешь?.. Я всегда верю тебе!
Стон вырвался у него из горла, и он прижал ее к себе еще крепче.
– Я не заслуживаю тебя.– Он поцеловал ее в губы, вложив в этот поцелуй все свое отчаяние, потом прошептал: – Я не должен убегать. Шериф здесь. Я поговорю с ним. Скажу ему правду…
– Нет! Бриг, ты не понимаешь. Тебя уже приговорили! Деррик рассказал им о драке с Джедом, и они знают, что ты был там. Они думают, что это месть с твоей стороны. Шерифу надо все повесить на кого-то.– Слезы струились по ее щекам, а он своими длинными, перепачканными сажей пальцами нежно теребил ее волосы.– Пожалуйста, уходи, Бриг. Спаси себя. Ну, что хорошего, если ты проведешь в тюрьме всю оставшуюся жизнь?..
– Ты не веришь в правосудие?
– В нашем округе? А ты веришь?..
– Правосудие служит не таким, как я…
– Тогда беги!
Она высвободилась из его объятий. У нее не было сил набросить седло на спину Реммингтону. Бриг помог ей, и через минуту она уже протягивала ему мокрые поводья. Его пальцы сжимали ее руку, и она безуспешно боролась с горячими слезами.
– Возьми меня с собой, – вдруг прошептала она и почувствовала, как он напрягся. – Ну позволь хоть немного проехать с тобой до северной границы округа, а потом ты один поскачешь на восток, через горы. А я скажу, что Реммингтон сбросил меня там…
– Не надо, Кэсс.
– Бриг, ну пожалуйста, сделай это. Для меня.
Он посмотрел на нее, нахмурившись, но все же помог взобраться на лошадь и вскочил в седло позади нее. В безмолвии под проливным дождем они неслись через поля. В воздухе по-прежнему ощущался запах гари. Приближался рассвет.
– Вот здесь,– указала она на полоску травы, за которой кончались владения ее отца. Бриг мгновенно остановил лошадь. Она расстегнула цепочку с медалькой святого Христофора и надела ее на Брига.– На счастье…
Он заколебался, затем в последний раз заключил ее в объятия, по его гибкому сильному телу пробежала дрожь.
– Правильно ли мы поступаем?..
– У нас нет другого выхода.
Она поцеловала его, не обращая внимания на ноющую боль в сердце, затем соскользнула на землю, продолжая завороженно глядеть на него. И вдруг, как бы опомнившись, подобрала камешек и запустила им в круп Реммингтона. Жеребец всхрапнул и понесся как бешеный в сторону затянутых дымкой гор.
– Я люблю тебя, – едва слышно прошептала она, понимая, что никогда не увидит его снова, никогда больше не услышит его смеха, не заглянет в его глаза. Последним его приветом был удаляющийся стук конских копыт.
Глава 11
Сидя на подоконнике в кабинете отца, Кэссиди еле сдерживалась, чтобы не закричать, что теория шерифа Доддса – ложь, сплошная ложь, состряпанная людьми, которые во что бы то ни стало хотят обвинить кого-то – неважно кого – в преступлении. После пожара прошла почти неделя, но Брига Маккензи, который представлялся всем в городе исчадием ада, нигде не нашли, и сомнения в его вине практически полностью отпали.
Доддс сидел в осевшем под его тяжестью кресле, изучая безмолвную дочь Рекса и заглядывал иногда через дверь в комнату, где до сих пор зиял разбитым стеклом шкаф с оружием.
Ее отец сидел за письменным столом, сигара, забытая им, догорала в пепельнице.
– Насколько я понимаю, – произнес Доддс, – Маккензи не убежал бы, если бы не был виновен. Похоже, что все было именно так, как говорит ваш сын Деррик. Джед Бейкер и Маккензи соперничали из-за Энджи, между ними произошла жестокая драка у дома Маккензи на глазах у Санни. Я думаю, что парень Бейкеров здорово отлупил Маккензи битой; он никогда не был сторонником честных приемов. Во всякому случае, Маккензи был избит, а когда встал на ноги, то разъяренный, отправился выслеживать Джеда.
– Кэссиди сказала, что Бриг искал здесь Энджи, – произнес отец безразличным тоном. В последние дни ничто не интересовало его, и он бродил по дому, как в тумане; лишь большая доля успокоительного помогала ему сохранять здравый рассудок.
– Кто знает, как все было на самом деле…
– Кэссиди не лжет.– Отец бросил на нее быстрый взгляд; она сидела у окна, глядя, как солнце заливает холмы полуденным зноем.
– Я знаю, но молодые девушки иногда бывают пристрастными и порой склонны представлять все в ином свете, чем в действительности. Насколько я слышал, Кэссиди была тоже неравнодушна к этому Маккензи.
– Это смешно! – Но голос отца звучал не слишком воинственно.
Кэссиди почувствовала на своей спине подозрительный взгляд шерифа.
– Они довольно долго танцевали на вечеринке у Колдуэллов.
Кэссиди молчала, боясь, что если заговорит, ее быстро уличат во лжи. Слух, распространявшийся быстрее, чем пожар, гласил, что Бриг виновен в поджоге и в двойном убийстве. Что касается отца ребенка Энджи… У многих было на сей счет свое мнение, но и здесь Бриг Маккензи возглавлял список подозреваемых.
Рекс вздохнул.
– Я танцевал с Джеральдиной Колдуэлл. Но это не значит, что я, как вы выражаетесь, неравнодушен к ней.
Кэссиди бросила быстрый взгляд через плечо.
Шериф, ничуть не смутившись, продолжал гнуть свою линию.
– Но вы, мистер Бьюкенен, не шестнадцатилетняя девушка, полная романтических иллюзий, не так ли? – Он взмахнул рукой, словно отметая аргументы Рекса. – Не имеет значения, заезжал сюда Маккензи или нет, но все равно он поехал из вашего дома в город разыскивать Энджи, или Джеда, или обоих. Возможно, он нагнал «корветт» Джеда и последовал за ним до мельницы, где тот собирался встретиться с Энджи. Все мы знаем, что Джед по ней с ума сходил. Должно быть, Маккензи напал на Бейкера, сломал ему пару ребер, отчего тот потерял сознание, а потом подпалил здание.
– Он не стал бы убивать Энджи,– бесцветным голосом произнес Рекс.
– Возможно, он и не знал, что она находилась там. Или…– Глаза шерифа сузились.– Может быть, и знал. Может быть, слышал какие-то разговоры о ее беременности. Ему самому нравилась Энджи, и мысль о том, что она спит с кем попало…
Рекс ударил кулаком по подлокотнику кресла.
– Прекратите, Доддс! Моя дочь не спала с кем попало! – В его голосе появилась та негромкая, но властная нотка, после которой спорить с ним решались лишь немногие. – Чье бы дитя она ни носила под сердцем, у нее должна была быть большая любовь!
– Возможно, она ждала ребенка от Маккензи…
Уголком глаза Кэссиди заметила, что лицо отца побелело от гнева.
– Следите за своими словами, Доддс,– рявкнул он.– Мы говорим о моей дочери.
– Которая случайно оказалась беременна.
Кэссиди почувствовала боль в животе. Ребенок! Ребенок Энджи. Ребенок Брига. Руки у нее начали дрожать, и она переплела пальцы. Ей хотелось выбежать из кабинета, чтобы не слышать больше этого разговора, но она не могла – ей нужно было выведать как можно больше о Бриге.
Доддс все же отступил.
– Хорошо, хорошо. Давайте будем считать, что Маккензи не собирался устраивать поджог. Он курил и мог нечаянно уронить спичку, а это старая мельница – ей же, наверно, лет сто…
– Сто двадцать.
– Ну, да, сухое дерево мигом вспыхнуло, словно искра угодила в бочку с бензином. Возможно, Бриг не знал, что Энджи находится в здании, она могла прятаться от него, боясь оказаться между двух разъяренных парней.
– Я не уверен, что все было так, как вы говорите.
– Послушайте, Рекс, Маккензи ведь не слишком любил вас, не так ли? Вы, кажется, чуть не застрелили его здесь несколько недель назад?..
Вновь берясь за сигару, Рекс признал:
– Он подрался с Дерриком.
– Ну, вот. Возможно, он решил поджечь историческое здание, так как имел зуб на вас.
– Я думаю, Деррик сам был зачинщиком драки.
– Но вы ведь не можете пристрелить собственного сына. И потом, по правде говоря, Рекс, вам не могло нравиться, что этот Маккензи увивается за вашей дочерью.
Отец затянулся сигарой, выпустил клуб дыма к потолку и молча смотрел, как он рассеивается.
– Я предполагаю, что он ускользнул из города, украв вашу лошадь. На машине он не смог бы обойти посты на дорогах.
– Это лошадь моей дочери,– сказал Рекс, поднимая взгляд на Кэссиди.
Слегка покраснев, она отвернулась от мужчин и снова уставилась в окно. На улице было жарко – никаких следов недавнего ливня. Мухи бились в стекло, лужи испарились, оставив лишь ос, вьющихся над засыхающей грязью.
Энджи и Джед были похоронены на днях на кладбище Просперити. Церемонии проходили отдельно из-за разных вероисповеданий. Людской поток струился к гробу Энджи, горожане становились в очередь, чтобы выразить свое сочувствие и соболезнование ее родным. Дом все еще был полон цветов. Рекс дал обещание в память об Энджи внести колоссальное пожертвование в школу для девочек при монастыре святой Терезы в Портленде. Чуть ли не все население города посетило в эти дни погруженный в скорбь дом Бьюкененов.
И всех приняли в доме, всех, кроме Санни Маккензи. Ее, облаченную в какое-то индейское одеяние и бормочущую что-то бессвязное, не пустили на порог, заявив вежливо, но твердо, что ее приход неуместен. Кэссиди заметила ее из верхнего окна и выбежала на улицу, но увидела лишь, как отъезжает ее «кадиллак».
Удрученная, Кэссиди вернулась в дом, боясь взглянуть на огромный портрет Энджи – улыбающейся, с невинными, сияющими глазами. Портрет стоял на длинном полированном столе в обрамлении россыпи роз, гвоздик, лилий и хризантем и почти сотни поминальных свечей.
Отец Джеймс почти не покидал дома Бьюкененов, так же как и доктор Уильямс; один – расточая благовония и божественную мудрость, давая поддержку душе, другой – предписывая пилюли и отдых, посылая облегчение измученному телу; предполагалось, что то и другое вместе поможет Рексу преодолеть непомерную тяжесть горя…
Кэссиди очнулась от воспоминаний.
– Моя дочь каталась на лошади в ту ночь,– громко произнес Рекс, по-прежнему упорно защищая Брига перед лицом шерифа.– У меня нет причин ей не верить.
– Да,– откликнулась она, показывая руку с повязкой вокруг запястья.– Вот подтверждение.
– Жеребец снова сбросил ее,– добавил отец, и глаза у него стали совсем как у старика.– Этот упрямый дикий жеребец…
– Но Маккензи мог поймать его сам или кто-нибудь другой…– С подозрением прищуренные глаза шерифа словно рассматривали Кэссиди в новом свете.
– О чем вы? – резко спросил Рекс.
– Ему могли помочь…
У Кэссиди чуть не остановилось сердце, и пот выступил на лбу. Шериф Доддс был сообразительнее, чем казалось на первый взгляд.
– Кто, по-вашему, мог помочь ему? Кэссиди? – Рекс презрительно фыркнул.
Доддс встал.
– Я верю, что все выяснится. Лучшие силы полиции и розыскные собаки обыскивают предгорья. Мы его отыщем.– Подойдя ближе, он встал у Кэссиди за спиной, глядя на отдаленные горы на горизонте. – Он далеко не уйдет.
– Прошло уже четыре дня,– напомнил ему Рекс.
– Но у него мало денег и только две ноги; если, конечно, у него нет лошади. Мы его поймаем, – с уверенностью сказал шериф, подтягивая брюки, сползшие с его огромного, круглого, как шар, живота.
Кэссиди старалась сохранять спокойствие, хотя ей становилось дурно при мысли о том, что будет с Бригом, если его поймают.
– Однако вы не уверены, что это дело рук Маккензи.
– Пока нет, но мы нашли кое-кого, кто был свидетелем происходящего.
– Что?– Рекс внезапно заинтересовался. – Кого?
Кэссиди затаила дыхание.
Гордо покачиваясь на каблуках своих изношенных ковбойских сапог, Доддс не сводил глаз с Кэссиди.
– Уилли Вентуру. Мы нашли его у реки, где он стоял как вкопанный, тупо уставившись на воду. Похоже, что он был на мельнице в ту ночь. У него даже брови опалены огнем.
– Боже правый,– прошептал Рекс.– Уилли?
О Господи, не допусти, пожалуйста, не допусти. Кэссиди вдруг вспомнила: она видела, как Уилли в ту страшную ночь прятался на дороге, освещенный лишь багряными всполохами пожара.
– Вы думаете, что его показания можно брать в расчет?
– Я допрашивал его досконально несколько раз. Его рассказ не меняется. Он видел Брига, Энджи и Джеда в ту ночь и повторяет одно и то же: «Она сгорела! Она сгорела!»
– Почему вы мне сразу не сказали об этом?– спросил Рекс, и его глаза приобрели живой блеск. – Он живет здесь, вы же знаете. За конюшнями. Работает на меня.
– А что бы изменилось? По-моему, Уилли повезло, что он сам не сгорел. Возможно, перепугался и спрятался в лесу, на берегу реки. Его нашли собаки, когда мы искали Маккензи.
– Где он сейчас?
– У нас в участке. Не волнуйтесь, он накормлен и напоен. Я бы не сказал, что он в полном порядке, но ведь у него всегда крыша ехала?..
– О, Боже.– Рекс закрыл лицо руками.
– Так что Уилли, хотя у него с головкой и не все в порядке, видел Маккензи среди участников событий и не откажется от своих слов.– Доддс, видимо, считал, что свидетельство Уилли должно стать последним гвоздем, забитым в гроб Брига.
– Уилли несет ерунду,– вмешалась вдруг Кэссиди, не в силах больше выносить обмана. Хотя она подозревала, что шериф хочет заставить ее заговорить, но не могла не встать на защиту Брига.– Я хорошо отношусь к Уилли, мне жаль его, но думаю, что его слово не может быть использовано как свидетельство.
– Почему?
Ей приходилось соображать быстро, чтобы ее ложь не бросилась в глаза, прихотливо свиваясь в правдивую картину.
– Потому что я знаю Уилли лучше, чем вы. Он действительно нездоров. Это покажет любая экспертиза. А Бриг никогда не обидел бы Энджи. Он искал ее в ту ночь. Он приходил сюда; сказал мне, что подрался с Джедом, отколотил того его же собственной битой, возможно, даже переломил ему кости. – В неистовстве она повернулась к отцу. – Ты должен верить, папа, что Бриг не убивал ее.
– Почему?– спросил Доддс, облизнув языком пересохшие губы.
– Потому что… потому что, по-моему, он любил ее,– крикнула Кэссиди, чувствуя, что сейчас расплачется. – Я думаю, что он собирался жениться на ней. – Голос ее дрожал, слова с трудом срывались с языка.– Возможно, она была беременна… от него!..
– Нет! – Рекс поднялся с кресла. – Я не верю этому!..
– Черт побери! – Шериф ошеломленно уставился на нее, почесав в затылке. – Почему вы не сказали об этом раньше?
– Никто не спрашивал меня, и это… только мое предположение.
– Ну, если ваше предположение верно, тогда Маккензи не стоило убегать. Гораздо разумнее было бы прийти в полицию и рассказать нам в точности, что произошло. В противном случае нам придется поверить Уилли.
– Бриг Маккензи не отец ребенка! – Рекс Бьюкенен отрицательно покачал головой, будто на сто процентов уверенный в своих словах.
– Папа…
– Она не интересовалась этим парнем, не настолько, чтобы…
О, Боже, что это меняет теперь? Энджи мертва, подумала Кэссиди. Стены комнаты, казалось, давили на нее. Она бросилась вон из кабинета, пробежала мимо сотен мерцающих свечей и проскользнула наверх. Дверь в комнату Энджи была закрыта, но она распахнула ее и сразу же отступила назад от волны хороших духов – запаха Энджи. Огромный портрет Лукреции с годовалой Энджи на коленях по прежнему смотрел со стены. И куклы, все эти Барби, Кены, Четти, Кейти и прочие так же чинно стояли в застекленных шкафах.
Горечь утраты захлестнула Кэссиди, и она быстро закрыла за собой дверь.
Прислонясь к стене коридора, возле лестницы, она боролась со слезами, ноги плохо слушались ее. Бриг, где ты? – думала она, соскальзывая на пол. Где? Она закрыла лицо руками, но успела увидеть шерифа Доддса. Сощурив глаза, он рылся в заднем кармане, ища, видно, пачку жевательной резинки, и поглядывая то на поминальный стол Энджи, то на место, где за перилами съежилась Кэссиди.
Кэссиди взглянула на календарь. Со времени пожара миновала неделя, но дом был по-прежнему погружен в траур.
Она вышла из своей комнаты и остановилась на полпути к лестнице, услышав голоса внизу. Две лучшие подруги ее матери, Джеральдина Колдуэлл и Ада Алонсо, стояли в холле, видимо, считая, что они здесь совсем одни.
– Потеря Энджи доконает Рекса,– предрекла свистящим шепотом Джеральдина. Они принесли домашние маринады, нарезанную ломтиками ветчину и другие деликатесы в количестве, достаточном для того, чтобы прокормить все страны третьего мира, хотя в доме ни у кого не было аппетита. – Он обожал эту девочку.
– Разве я не знаю? – Ада, мать Бобби, быстро перекрестилась и склонила голову, так как Кэссиди сверху увидела седые корни волос у нее на макушке, которые она тщательно пыталась скрыть с помощью краски.
Когда же наконец эти добродетели оставят их в покое и перестанут кружить, словно грифы, появляясь в доме в любое время дня и ночи, выражая соболезнования и раздавая добрые советы, поглаживая Кэссиди по плечу, как только она оказывалась поблизости! По мнению девушки, все это было сплошным притворством.
А вчера заявилась Эрлин Спирс, жена протестантского священника. Хотя Рекс Бьюкенен всю жизнь был благочестивым католиком, Эрлин сочла своим долгом представить церковь своего мужа и выразить соболезнование. Сухая, чопорная и накрахмаленная, с губами, сложенными в неприязненную гримасу, она остановилась возле портрета Энджи в обрамлении горящих свечей.
– Горе… какое горе,– произнесла она, выражая глазами сочувствие и притрагиваясь к кресту, свисавшему у нее с шеи. – Такая красивая девушка. Надеюсь, что Макензи найдут и он понесет заслуженное наказание. От него неприятности с самого младенчества. Давно знаю эту семейку!.. О Господи, о чем я болтаю, ведь я хотела выразить соболезнование от себя, преподобного и всего нашего прихода.
Кэссиди задыхалась в этой атмосфере лицемерия, и сейчас, когда Ада и Джеральдина шептались в фойе, она отошла от перил в полутьму коридора, намереваясь вернуться в свою комнату, где отсиживалась со времен пожара. Заглянули в дом и несколько ее подруг. Они сказали, что им очень жаль Энджи, но, увидев, что Кэссиди все еще как громом пораженная и общаться с ней трудно, поспешно ушли…
– Дена, – сказали в унисон обе женщины, когда мать Кэссиди появилась в холле.– Мы с ума сходим от беспокойства. – Голос Ады. Искренний. Потом визгливое: – Могу ли я… можем ли мы что-нибудь сделать?– Голос Джеральдины: – Судья просто рвет и мечет. Он клянется, что преступник будет найден и получит свое, как только попадется. Можешь мне поверить.
– Я надеюсь, что он жарится в аду,– ответила Дена, и Кэссиди стало не по себе.– Бедная Энджи, упокой, Господи, ее душу!
– Фелисити рыдает целыми днями,– призналась Джеральдина.– Они были так близки с Энджи.– Она глубоко вздохнула. – Помимо своего собственного горя, она должна разделить скорбь Деррика.
– Бедный мальчик. – Это снова Ада.
– Ничего, ему уже лучше,– сказала Дена, по-видимому, не боясь резко высказаться о пасынке. – Он хочет, чтобы мы наняли частного детектива, затравили Маккензи, как собаку, и привезли сюда на цепи…
– Как держится Кэссиди?– спросила Ада.
– Я думаю, с нею все будет в порядке. Она такая выдержанная. Конечно, очень переживает гибель Энджи, но, между нами говоря, хорошо, что этот парень Маккензи сбежал. Он начинал оказывать Кэссиди знаки внимания – знаете, как это бывает, всегда им хочется быть с приличными девушками, а не с тем сбродом, среди которого они росли.
– И брат его не лучше,– согласилась Джеральдина.
– Чейз другое дело, – уклончиво ответила Дена. – Он знает свое место и много работает. Рекс одолжил ему деньги на учебу, и он честно отрабатывает заем. Он, как ни странно, парень со здравым смыслом. Жаль, что у него такой брат. Это всегда будет мешать ему.
– Как Рекс? Отправится ли он от такой потери? – участливо спросила Джеральдина.
– Кто знает? Он обожал Энджи. Любил ее гораздо больше, чем сына и вторую дочь. Надеюсь, теперь он понимает, какое счастье, что у него есть Кэссиди…
Ада согласилась и добавила:
– Красивая девушка. Может, мне следует сказать Бобби, чтобы он пригласил ее куда-нибудь?
– Было бы замечательно,– сказала Дена, а Кэссиди просто содрогнулась от этой мысли.
– Они должны помочь друг другу пережить это горе.
Бобби, пожалуй, поможет!
– Да,– согласилась Джеральдина, – совсем как Фелисити и Деррик.
– Хорошо, пойдемте в дом и выпьем охлажденного чаю. Сколько можно стоять в холле? – опомнилась Дена.
Кэссиди с отвращением закрыла за собой дверь. Свидание с Бобби Алонзо? Подготовленное его матушкой? Действительно, это шанс, который нельзя пропустить. Она сбросила туфли и включила радио. Старая песня ансамбля «Роллинг Стоунз» прорывалась сквозь голос диктора. Кэссиди, закрыв глаза, слушала жалобу Мика Джеггера о том, что он рисует что-то черное. Она понимала его состояние.
В дверь постучали. Занавески на окнах всколыхнулись, и, обернувшись, она увидела Деррика, стоявшего в дверном проеме.
– Можно войти? – прошептал он. Вид у него несчастный и измученный, словно он потерял двадцать фунтов и часть своей души.
– Господи, я чувствую себя ужасно, – произнес он, и слезы заблестели в его воспаленных глазах. – Энджи не заслуживала такой участи.
Кэссиди не ответила, боясь, что голос откажет ей.
– Я любил ее, знаешь ли. Она доставляла много беспокойства, но я ее любил.
– Да, я знаю. Я тоже.
– Я хотел извиниться перед тобой за тот вечер, с ружьем. Я очень тебя напугал?
– Я беспокоилась не за себя.
Он подошел к туалетному столику, где заметил ее фотографию верхом на Реммингтоне. Взяв снимок, он нахмурился, затем взглянул в зеркало и встретился взглядом с Кэссиди.
– Папе не надо было брать на работу этого Маккензи. – Деррик злобно поджал губы при упоминании о Бриге. – Если бы он не принял его на работу, ничего бы не случилось.
– Кто мог знать заранее…
Он внезапно сжал кулаки, смяв фотографию.
– Я не могу поверить, что ее нет в живых! – Он поднял взгляд к потолку, словно ища ответа.
– Я тоже.
Он прерывисто вздохнул, пронзив Кэссиди взглядом своих водянистых глаз.
– Я убью его, честное слово, убью. Если этот подонок когда-нибудь вновь объявится в нашем округе, клянусь, что задушу его голыми руками.
– Даже если он невиновен?
– Он виновен, Кэссиди, – прошипел Деррик, громко засопев. – Этот подонок виновен во всем и когда-нибудь за все заплатит сполна!..
Она почувствовала себя преступницей, привязав старую кобылу к дереву в лесу возле лесопилки и спрятавшись в тени на время пересменки. Работники, покрытые опилками и пылью, снимали защитные шлемы, курили, смеялись и шутили, выходя через ворота на автомобильную стоянку.
Огромные объявления на заборе гласили: «Требуются только квалифицированные рабочие» и «Соблюдение правил безопасности – залог счастливого будущего». Машины всевозможных марок и размеров стояли рядом на асфальте – джипы, грузовики, седаны. Визжали пилы, электрокары с грузом катили в сторону уже уложенных штабелей пиломатериалов, ожидающих отправки.
Кэссиди смотрела, как разъезжаются рабочие, более молодые резко срывались с места на своих спортивных автомобилях и мотоциклах, те, кто постарше, группами садились в джипы, закуривали и только потом поворачивали ключ в замке зажигания. Появилась новая смена, и Кэссиди заметила пикап, который искала, – старый автомобиль, когда-то бирюзового цвета, а теперь обезображенный следами сварки на крыльях и задней дверце. Машина Чейза Маккензи.
Он вышел из кабины, и сердце Кэссиди забилось с утроенной силой при виде его, так похожего на Брига в месте с тем совсем другого. Сказав себе «сейчас или никогда», она подождала, пока большая часть рабочих прошла через ворота, затем окликнула его:
– Чейз!
Щурясь от лучей заходящего солнца, он повернулся к ней.
– Да?
– Это я.
Улыбка смягчила суровое выражение его лица.
– Кэссиди, что вы здесь делаете? – спросил он удивленно. Потом заметил беспокойство в ее глазах, и улыбка медленно растаяла на его губах.– Вы по поводу Энджи, да? И Брига?
– Мне… мне хотелось бы знать, нет ли у вас от него вестей?
Его голубые глаза потемнели.
– У меня нет, а мама, если и знает что, не рассказывает, она не делится ни с кем.
Кэссиди не могла скрыть своего разочарования и поддала ногой кусочек гравия.
– Я… м-м, я знаю, что вы… проявляете к нему интерес…– Она резко вскинула голову, думая, что он дразнит ее, но Чейз был серьезен. Он помолчал, глядя вдаль, словно взвешивая свои возможности, и тихо добавил: – Если я услышу что-нибудь, то дам вам знать.
– А ваша мать?
– Лучше спросите у нее сами.– Он покачал головой и внезапно показался ей очень усталым и постаревшим.– Впрочем, мать ужасно не любит говорить на эту тему. Она очень плохо переносит всю эту историю.
– Мне очень жаль.
– И мне,– сказал он тихо.– И мне тоже.
Она повернулась, чтобы уйти, но он схватил своими сильными, огрубевшими от работы пальцами ее запястье, словно хотел нащупать пульс.
– Послушайте, я знаю, что вам тяжело, и, наверное, не стоит говорить об этом, но я сделаю для вас все, что смогу. И… ну, если вам что-нибудь понадобится– я понимаю, это звучит глупо, учитывая ваше положение и мое, но я говорю серьезно,– если вам что-нибудь понадобится, вы можете рассчитывать на меня.– Она перевела дыхание, глядя в его полные тревоги глаза.
– Спасибо. Ничего не надо. Я просто хотела узнать хоть что-нибудь о Бриге.
Тень побежала по лицу Чейза.
– Мое дело предложить,– сказал он резко, отпустив ее и быстро пошел вдоль автомобильной стоянки к открытым воротам лесопилки, надевая на ходу защитный шлем.
Выросшая в роскошном особняке, построенном ее отцом для своей первой жены, Кэссиди испытала острое чувство вины за то, что в отличие от нее, не знавшей ни в чем нужды, Бриг и Чейз жили здесь, в этой тесной, убогой конуре.
С бьющимся сердцем Кэссиди припарковала автомобиль своей матери за машиной Санни. Плюшевая кошка смотрела на нее стеклянными глазами без всякого выражения, пока Кэссиди прятала ключи от машины в сумочку. Она взяла машину без разрешения, когда Дена и Рекс были в Портленде, так как больше не могла пребывать в состоянии полной неизвестности. Всю дорогу она молилась, чтобы ее не остановила полиция – у нее еще не было водительских прав. Впрочем, пока ей везло.
Пот выступил у нее на лбу от волнения, и она подождала секунду-другую, пытаясь успокоиться. Откладывать свою миссию надолго она не могла, времени у нее было в обрез – родители могли вернуться в любую минуту.
Нижняя ступенька дома Маккензи почти совсем сгнила, а ржавая металлическая вывеска, которая качалась над дверью, выгорела и проржавела. Да, фургон, служивший домом семье Маккензи и знавший лучшие времена, уже начал ржаветь.
Теперь или никогда, сказала она себе и подняла руку, чтобы постучать. Однако дверь распахнулась прежде, чем Кэссиди успела коснуться ее. Взор Санни был мрачен и суров, глубокие морщины залегли возле ее губ.
– Ты дочь Рекса Бьюкенена.– Это было скорее утверждение, чем вопрос.
