Текст книги "Бремя страстей"

Автор книги: Лайза (Лиза) Джексон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Энджи прошептала что-то Бригу на ухо, и недобрая усмешка растянула его губы. Он взял ее за руку и повел в круг танцующих. Ее смех заструился следом за ней, и Кэссиди внезапно почувствовала себя дерзкой и наивной маленькой девочкой.

– Мне надо поговорить с вашим братом,– прошептала она.

– Зачем?

Она подняла глаза и увидела, что Чейз как-то уж слишком внимательно смотрит на нее. Его брови сошлись на переносице от удивления. Она с испугом подумала, не догадался ли он о ее чувствах к Бригу, и поспешила объяснить:

– Потому что я подслушала разговор двоих парней, которые собираются поколотить его.

Чейз рассмеялся, но было заметно, что ему совсем не смешно.

– Самое подходящее занятие в этот субботний вечер.

– Я думаю, они не шутят.

– Их только двое? – спросил Чейз, глядя на Энджи и Брига, которые кружились в танце возле фортепьяно. – Я думаю, он с ними справится.

Он что, не понимает, насколько это серьезно?

– Но они пользуются нечестными приемами.

– Бриг тоже. Не беспокойтесь за него.– Он снова взглянул на нее с мрачной сосредоточенностью. – Он вам очень нравится?..

Нравится! Точно это всего лишь фантазия школьницы.

– Я… я просто не хочу, чтобы его обидели.

– Он может сам позаботиться о себе.

– Бобби Алонсо и Джед Бейкер… Они…

– Да просто пара трепачей! – Его дыхание достигало ее уха, руки прочно держали за талию, словно Чейз стремился защитить ее от всего мира.– Не переживайте так.– Затем, словно прочтя ее мысли, добавил: – И держитесь подальше от Брига. Это к добру не приведет.

Она подняла голову, собираясь возразить, но его осуждающий взгляд остановил ее. Он поколебался, словно взвешивая свои слова, затем еле слышно произнес:

– Вы слишком молоды для него, Кэссиди. Для меня тоже. Разница в том, что он разобьет вам сердце, а я нет. Я уважаю вас, ваш возраст и положение. У меня есть чувство чести. Бригу значение этого слова неизвестно, или он толкует его превратно, в зависимости от улова, который может унести на плече. – Он запечатлел целомудренный поцелуй на ее виске и, когда музыка смолкла, добавил: – Теперь я должен вернуться к своей девушке.

С этими словами он покинул ее, и Кэссиди испытала облегчение и разочарование одновременно. Она инстинктивно чувствовала, что Чейз Маккензи надежен, как скала, и в то же время, как и Бриг, неуловим, словно песок – вечно в движении, ни от кого не зависящий, всегда таящий в себе опасность. Тем не менее она не могла сдержать свои чувства – это же не воду в кране прикрутить.

Однако ей придется смириться, если Бриг и Энджи поженятся.

Чейз направился к бару, стараясь погасить уколы ревности. Оказывается, не только Энджи Бьюкенен интересовалась его эксцентричным братцем, но, похоже, и ее младшая сестрица тоже.

– Два коктейля и джин с водой, пожалуйста.

Чейз не верил своим глазам, видя, как Энджи приникла к Бригу, нежно поглаживая рукой его запястье, страстно прижимаясь пышной грудью к его куртке. Неожиданно на него свалилась догадка: Энджи и Бриг – любовники. Смесь зависти, ужаса и ревности бушевала у него в крови. Затем он испытал страх, сковывающий и пронизывающий. Если Бриг спит с Энджи Бьюкенен, дни его сочтены. Ее отец убьет его.

Но Чейз понимал брата, еще как понимал. Черт побери, заниматься любовью с самой Энджи Бьюкенен? Разве возможно не желать ее?.. Действительно, игра стоит свеч.

Чейз с трудом отвернулся от этой парочки, стараясь стряхнуть с себя наваждение. Один взгляд на то, как вздымалась грудь Энджи под туго обтягивающей материей, слегка нависая над лифом ее розового платья, вызывал у него головокружение. Боже мой, как много он отдал бы за возможность обладать Энджи Бьюкенен! Он был не менее азартен, чем его шальной брат. Но, в отличие от брата, имел чувство ответственности…

– Ваши напитки, сэр. – Голос бармена вырвал Чейза из мира фантазии, и он проглотил свой джин одним глотком, затем заказал еще порцию.

Он отнес остальные напитки на столик, где сидела Мэри Бет со своими родителями.

– Спасибо! – Карие глаза Мэри Бет были полны благодарности, но за ней таилось более глубокое чувство, которое она старалась спрятать. Он почувствовал себя подлецом из-за того, что не подошел к ней раньше.

– Танцы являются порождением дьявола,– категоричным тоном заявила мать Мэри Бет, и ее губы сжались так плотно, словно через них пропустили тугую бечевку.

Чейз снисходительно улыбнулся.

– Я бы не стал говорить этого вслух на вашем месте, миссис Спирс. Тем, кто находится здесь, нравится танцевать. Им могут показаться не слишком любезными слова о том, что все они служат дьяволу.

– Мне неприятно признавать это, но вы правы,– согласился с Чейзом преподобный отец. Он погладил жену по руке, как гладят собачку, которую следует успокоить. – Сейчас не время и не место для категоричных оценок, дорогая. Мы пользуемся гостеприимством судьи Колдуэлла, и нам не следует осуждать некоторые его поступки.

Эрлин Спирс, получив выговор, опустила глаза, глядя на свои сложенные руки. Она что-то шептала, видимо, молитвы. Это напомнило Чейзу одно из школьных занятий по физкультуре, когда он неосторожно что-то сказал о тренере, а тот услышал. Его заставили опуститься на мат и сделать пятьдесят отжиманий перед всем классом. Если бы он сбился, ему бы пришлось делать сначала все пятьдесят. Таково было наказание за излишнюю болтливость. Вот он и подумал, что молитва Эрлин, которую она бормотала почти беззвучно после выговора мужа, должна искупить ее грех – не вовремя и не к месту сказанное слово. Ему даже стало жаль женщину.

– Не хотите ли что-нибудь выпить? – предложил он, прервав движение ее губ. Она подняла взгляд, с трудом сглотнула, затем быстро взглянула на мужа, точно просила у него разрешения.

Улыбка Бартоломью дала ей понять, что он не возражает.

– Может быть, стакан вина или имбирное пиво?

– Да-да, с удовольствием. Содовую воду,– нервно сказала она.

– Пожалуйста.– Широко улыбнувшись жене священника, Чейз взял за руку Мэри Бет.– Пойдемте. Вы поможете мне.

На лице Мэри Бет вспыхнул нежный румянец, по-новому осветив ее черты. Ее нельзя было назвать красивой: слишком маленький носик и постоянно моргающие глаза, возможно, из-за контактных линз, недавно заменивших очки с толстыми стеклами, которые ужасно портили ее. У нее были высокие скулы, и Чейз предполагал, что немного грима могло бы сделать ее лицо более привлекательным. Ей было сейчас двадцать два года, и она только что кончила какое-то духовное учебное заведение, но все еще вела себя, как робкий семнадцатилетний подросток.

К своему удивлению, Чейз встретил ее на днях в городской аптеке, где покупал аспирин и поливитамины для матери. Он поздоровался с ней просто из вежливости, а она вдруг сама завела беседу, затем уж совсем ошеломила его, пригласив в своей скованной, девической манере на пикник к Колдуэллу. Он согласился из чисто эгоистических побуждений, надеясь завязать знакомство с кем-либо из власть имущих своего округа, Портленда и Орегона, и теперь чувствовал себя чуть ли не подлецом. Он уже дважды оставлял Мэри Бет, первый раз – чтобы поговорить с Джейком Бертичелли, юристом крупной городской корпорации, затем – чтобы потанцевать с Кэссиди.

Теперь, сказал он себе, будет справедливо, если он посидит какое-то время рядом с ней, улыбаясь и оказывая ей те знаки внимания, которые она явно заслужила. Однако его взгляд снова устремился на Энджи. Боже, как она хороша – настоящая принцесса!

В баре он заказал имбирное пиво, еще один джин для себя и воду для миссис Спирс, стараясь не замечать Кэссиди, которая стояла одна и чувствовала себя не в своей тарелке, хотя предполагалось, что она будет веселиться, как никогда в жизни. Она была достаточно миловидной, но не столь яркой, как ее сводная сестра. Кэссиди казалась даже более живой, чем Энджи, хотя и оставалась еще угловатым подростком, неумело ступающим в туфлях на высоких каблуках. Возможно, когда она сформируется, то станет красивее и интереснее, чем ее старшая сестра. Беда в том, что Кэссиди тоже увивается за Бригом. Как и Энджи.

– …Где-то поблизости? В районе Портленда? – произнесла Мэри Бет, моргая близорукими глазами, и он понял, что опять забыл о ней. Она проследила, куда был устремлен его взгляд, и поняла, что он смотрит на Кэссиди.

– Простите?

– Я спросила, собираетесь ли вы заниматься юридической практикой где-то поблизости?

– Это зависит…– Он, приподняв плечо, взял со стойки бара имбирное пиво для Мэри Бет.

– От чего?

– От того, что мне предложат, я полагаю.

– Я думала, что вы останетесь здесь из-за вашей мамы.

Что-то в ее тоне резануло его – такая же самоуверенная модуляция, как у женщин из Церкви, которые приходили к ним в дом, когда его брат Бадди утонул в реке. Мгновенно с удивительной отчетливостью он вспомнил, Как ехал на велосипеде и увидел дохлую кошку, лежавшую на почтовом ящике,– с остекленевшими глазами, засиженную мухами, быстро слетающимися на падаль. Горечь подкатила к горлу, и он вновь подумал, в тысячу первый раз за эти годы, на чьей же ответственности лежал этот акт вандализма: лично преподобного отца или какого-нибудь фанатика из его окружения?

– Мама сама может о себе позаботиться,– коротко ответил Чейз. Не стоило занимать позу самообороны. По крайней мере здесь и сейчас.

– Хорошо.– Улыбка Мэри Бет казалась искренней, хотя он понимал, что она не так простодушна, как кажется на первый взгляд. – Мой отец, знаете ли, беспокоится о каждом в своем приходе, неважно, христианин он или нет.

– А разве моя мама не христианка?

– Я не знаю.– Она сделала глоток пива.– Вы считаете, что да?

Он вспомнил свою странную мать, которую давно уговаривает показаться психиатру.

– Мама просто чужда условностей, – сказал он, сам уловил стальную нотку в своем голосе и почувствовал, как на спине у него выступил пот. Хотя странности его матери вызывали у него смущение и стыд, он не позволит другим унижать ее. – Но она самый светлый и достойный человек из всех, кого я знаю.

Брови Мэри Бет шевельнулись в удивлении.

– Тогда почему ваш отец…– Она осеклась, покраснела и покачала головой. – Нет, ничего.

– Что вы хотели спросить? – произнес он жестко, не обращая внимания, что музыка изменилась и мелодия песни Элтона Джона поплыла над толпой.

– Ничего.

– Продолжайте, раз уж начали.

– В самом деле, Чейз, это была всего лишь глупая мысль.

Он почувствовал, как ладони его непроизвольно сжались в кулак.

– Что вы хотели узнать о моем отце?

Нервно облизнув губы, она на секунду отвела взгляд в сторону, прежде чем вздернуть подбородок и встретиться с ним взглядом. Любопытство и что-то еще, более мрачное и холодное, читалось в этих невинных карих глазах.

– Тогда почему ушел ваш отец?

Вопрос, который преследовал Чейза всю жизнь. Почему? Его опять посетило чувство вины. Возможно, из-за него? Из-за того, что он не смог спасти своего младшего брата?

– Я не знаю,– честно признался он, вновь чувствуя себя беспомощным пятилетним мальчиком.– Но думаю, в основном из-за Бадди, моего младшего брата…

– Да, я знаю.

– Когда с Бадди случилось несчастье, отец принял поспешное решение. Он однажды ушел на работу и больше не вернулся.

– Неужели вы не получаете никаких вестей от него? Он же ваш отец.

Чейз испытал знакомую щемящую боль в сердце и поступил так, как только мог в этой ситуации. Поспешно вылив в горло содержимое своего бокала, он решил не отвечать, не думать о причинах, заставивших Фрэнка Маккензи бросить семью. Чейз нередко думал об этом, как и о том, что сталось с Бадди. Но эти темы сделались запретными в доме, и каждый раз, когда он отваживался упомянуть о Фрэнке или Бадди при Санни, она замыкалась на долгие часы, как улитка прячется в свою раковину.

– Пойдемте, а то содовая вашей матери совсем выдохнется. – С предупредительной улыбкой, которую он вырабатывал годами, Чейз проводил Мэри Бет к тенту, под которым по-прежнему сидела чета Спирсов, и подал миссис Спирс воду.

– Спасибо,– поблагодарила она за это скромное проявление доброты.

Чейз вежливо кивнул, мысленно приказав себе сдерживаться и не поддаваться вспышкам гнева, как это часто делал его брат. Здесь был вовсе не место для воспоминаний, но любопытство в глазах Мэри Бет, когда она заговорила о его семье, память о дохлой кошки о том, как дамы из прихода преподобного отца Спирса пытались вынудить маму отказаться от своих детей, мешали ему успокоиться. Он не в первый раз за эти годы подумал о том, уж не Спирс ли стоял за спиной стрелявших, изрешетивших вывеску о хиромантии. И наигранное самообладание Чейза испарилось ко всем чертям, хотя он и продолжал любезно улыбаться миссис Спирс.

– Теперь, если вы не возражаете, я бы хотел потанцевать с Мэри Бет.

– Об этом не может быть и речи! – ответил преподобный, вытирая салфеткой соус с губ.

– Ей больше восемнадцати, и она вправе решать сама, не так ли?– Он вновь блеснул своей неизменной улыбкой.

– Она не будет участвовать в этом гедонистическом ритуале,– прошипел Спирс, и губы его побелели. – Это деяние сатаны.

– Мэри Бет, сядь, – тихо приказала Эрлин.

Мэри Бет попыталась освободить пальцы из руки Чейза, но он держал их мертвой хваткой.

– А что вы сами скажете, Мэри Бет? Не пристало решать такой сложный вопрос за вашей спиной. Будете ли вы танцевать со мной?

Она мучилась.

– Пожалуйста, не надо, Чейз!

– Как, вы не хотите танцевать со мной?

– Дело не в этом, но…

– Довольно! – Опершись руками о стол, протестантский священник поднялся в свой полный рост – шесть футов три дюйма. С ястребиными чертами лица, крупными кистями рук и голосом, громоподобным и тихим одновременно, он производил сильное впечатление. Он смотрел на Чейза сверху вниз, в воздухе разлилась ненависть.

– Вы слышали, Маккензи. Она не хочет танцевать с вами.

– Я думаю, она в состоянии ответить сама.

Толпа затихла, разговоры прекратились, кубики льда перестали позвякивать в стаканах. Танцоры остановились, и даже хорошо знакомая мелодия из репертуара группы «Битлз» смолкла, так как музыкант снял пальцы с клавиш.

Чейз чувствовал, что взгляды всех устремились на него; они, казалось, прожгли его взятый напрокат смокинг. Рекс Бьюкенен, самый богатый человек в округе, перед которым, возможно, ему придется предстать до того, как он сдаст экзамен в адвокатуру, Джейк Бертичелли и Элиот Барнес, влиятельные местные адвокаты – все были здесь. Все смотрели на него. Предполагалось присутствие губернатора. Будь осторожен, предупреждал его внутренний голос, не надо взрываться. Слишком непросто было оказаться здесь. Не стоит портить свое будущее из-за этого лицемера, считающего себя выше тебя и твоей матери.

– Мэри Бет, собери вещи,– тихо приказал Спирс. Он бросил взгляд на толпу, понимая, что стал центром внимания. – Эрлин, я думаю, нам пора ехать.

– Не раньше, чем вы потанцуете со мной. – Пальцы Чейза вцепились в руку Мэри Бет.

– Ни в коем случае, сын мой. Если вы думаете, что моя дочь будет танцевать с сыном женщины, которая занимается колдовством и сатанизмом…– Спирс овладел собой и прочистил горло. Его ярость быстро спряталась под маской сострадательного смирения: – Послушайте, сын мой, я думаю, не стоит устраивать сцену. В конце концов, это праздник нашего многоуважаемого Судьи и его очаровательной супруги.

– Вы оскорбили мою семью,– напомнил Чейз.

– Вы ошибаетесь, сын мой. Я денно и нощно молюсь за вашу мать и за те заблудшие Души, что вверяют себя ей, вместо того чтобы идти истинным путем за Господом нашим Иисусом Христом. Каждую ночь я склоняю коле ни перед алтарем нашего возлюбленного Отца и Молюсь, чтобы она отступилась от сатаны и перестала платить дань Люциферу.

– Она не нуждается в ваших молитвах.

– Она погибшая женщина, сын мой.

– Катитесь к черту!

Бриг все сразу понял. Он видел Чейза с Мэри Бет и заметил, как вспыхнули глаза брата. Его брат, черт побери, видимо, повредился в уме. Этим людям нужен лишь повод, чтобы поставить на место строптивых Маккензи, а если Чейз закатит сцену на вечере у Судьи, то он может проститься с карьерой юриста в своем округе, а может быть, и в Портленде. Идиот! Бриг перемахнул через стул, чтобы встать рядом с братом.

– Полегче,– посоветовал он брату.

– Это не твоя драка. Бриг широко улыбнулся.

– Конечно, моя! Они все мои в нашем округе.

– Послушайте, не будем портить вечер,– вмешался подошедший судья Колдуэлл, просительно вскинув руки, хотя его маленькие глазки так и метали громы и молнии. Его жена Джеральдина быстро подошла к пианисту, изрекла краткую директиву, и вскоре мелодия «In the Mood» зазвучала в ночном воздухе.

– Вы заплатите за это оба,– предрек преподобный Спирс, ведя свою жену и дочь через нарядную толпу гостей.– Судный день недалек.

Бриг фыркнул.

– Тогда и свидимся.– Он взял виноградину с ближайшего столика и бросил ее в рот.– Ну, парень, ты сумел произвести впечатление.

– Не трави душу. Сам не знаю, что на меня нашло! – Чейз нетерпеливо взъерошил волосы.– Возможно, я сам себе перекрыл кислород. – Он взглянул на группу адвокатов, работавших на Джейка Бертичелли, но они отвели глаза в сторону.

– Возможно, и нет,– попытался утешить его Бриг.– Кому-то может понравиться юрист, у которого хватает мужества противостоять этому помпезному ослу.

– Но большинству это вряд ли понравится.

Теперь, когда гости вернулись к разговорам и напиткам, Чейз слегка расслабился.

– Кажется, я потерял свою девушку.

Мэри Бет бросала беспокойные взгляды через плечо, но после резкого замечания матери заторопились прочь.

– Это она тебя потеряла.

– А где твой ангел?

– Энджи?– Бриг ухмыльнулся.– Она в комнате для дам.

– Я подумал, нельзя ли потанцевать с ней.

– Тебе придется вставать в очередь.– Бриг сунул руку в карман за сигаретами. Как он и предполагал, не следовало приходить сюда.

– Это тебя тревожит?

Бриг вытряхнул из пачки сигарету.

– Здесь все меня беспокоит.– Сложив ладони чашечкой, чтобы прикрыть пламя, он вдруг заметил, как что-то белое мелькнуло возле кустов роз, и вздрогнул, когда разглядел Кэссиди и какого-то рыжего парня, имени которого он не знал. Рыжий настойчиво пытался завязать с ней разговор, а Кэссиди, судя по всему, к этому вовсе не стремилась.

– Интересуешься младшей?– съязвил Чейз, когда Бриг с отвращением выпустил струйку дыма.

– Какой еще младшей?

– Не строй из себя дурака. Ты знаешь, о ком я говорю. О Кэссиди Бьюкенен. Ты искал ее с той минуты, как вошел. Хотя ее сестра и висела на тебе. Когда ты увидел, что Кэссиди танцует со мной, я думал, ты дашь мне по морде.

– Ты слишком стар для нее,– заметил Бриг.

– Да и ты тоже, пожалуй.

– Мне все равно.

– Черта с два. – Чейз потер подбородок. – Будь поосторожнее, Бриг. Женщины и любят подобных колебаний. Между прочим, она беспокоилась о тебе. Клянется, что Джед и Бобби жаждут твоей крови.

– Что еще новенького?– Бриг пытался сохранить равнодушный вид.

– Ты небезразличен Кэссиди Бьюкенен.

– Я же говорил, что меня не интересует ни одна из сестер Бьюкенен.

Кэссиди почувствовала, как теплая ладонь легла на ее руку, и оглянулась.

– Потанцуем?– спросил Бриг, чьи пальцы, казалось, оставляли горячие следы на ее коже.

– Нет,– ответила она быстро.– Вам лучше уйти. Джед и Бобби настроены воинственно.

– Я слышал.

Она подняла на него умоляющие глаза.

– Они опасны.

– Ерунда. Просто-напросто сопляки.

– Не говорите этого им.

– Ну что, потанцуем?..

Сердце ее подпрыгнуло при воспоминании о том, что Энджи решила выйти за него замуж. Мысли ее были в полном разброде.

– Думаю, не стоит.

– Но вы танцевали с Чейзом.

– Иначе он бы вывернул мне руку.

Бриг улыбнулся.

– Стало быть, это помогает? – Он крепче сжал ее руку.

Сердце у нее гулко стучало. Он явно не собирался отставать.

– А как же… как же Энджи?– спросила она глядя ему прямо в глаза.

Что-то изменилось в его взгляде, словно она напомнила ему о чем-то неприятном.

– У нее и без меня поклонников хоть отбавляй.

– Мне кажется, она хочет быть с вами.

– Ничего, она подождет, – сказал он грубо и вместо того, чтобы вывести ее на танцплощадку, потянул за собой в ближайшие кусты, потом еще дальше, на безлюдную лужайку, где остановился и крепко обнял. Подняв к себе ее подбородок, Бриг, проклиная самого себя, накрыл губами ее рот. От него пахло табаком и спиртным, и он прижимал ее к себе так крепко, что она почувствовала, как его тело охватило желание. Мгновенно вспыхнув и потеряв над собой всякий контроль, она целовала его до тех пор, пока не начала задыхаться. Но остановиться не могла.

Музыка давно смолкла, тени стали темнее, а он все так же крепко сжимал ее в объятиях и жадно целовал, и руки его скользили по ее спине.

Наконец он с тяжким вздохом оторвал свой губы от ее, и тот же самый темный ангел, которого она замечала и прежде, мелькнул в его взоре. Прижавшись лбом к ее лбу, он прошептал:

– Нет, нет, нет.

– Что нет? – Она еще не пришла в себя от смены чувств, когда он отыскал ее в толпе, вывел на эту уединенную лужайку и прижимал к себе так крепко, словно желал слиться с ней навсегда. Теперь он спорил с самим собой.

– Я хотел, чтобы ты знала что все кончено.

– Кончено что?

Он заглянул ей в глаза, и она прочла в них отчаяние.

– Все! Ты и я – между нами не может быть ничего. Мы знаем это. Оба. Тебе нужно то, чего я не могу обещать. Хотел бы, глядя на тебя, но не могу. Черт побери, Кэсс, я тебе не подхожу, и даже этого разговора не должно было быть.– Она хотела запротестовать, но он удрученно покачал головой.– Я больше не буду работать у твоего отца.

– Нет! Но почему?

– Есть причины.– Голос не повиновался ему, и он поднял глаза к темно-серому небу, по которому безмолвно катились черные тучи, закрывая звезды.– Есть вещи, которые ты обо мне не знаешь. Не хочешь знать. Вещи, которые…

– Мне все равно…

–…Узнаешь,– договорил он голосом усталым и тихим, словно ветер, пронесшийся среди ветвей. В темноте он казался старше своих девятнадцати лет, будто уже устал от Жизни.

– Почему ты не расскажешь мне, чтобы я сама могла судить? – Но в действительности она не хотела ничего знать, не хотела слышать страшного признания, что он уже делал все это с Энджи, что они уже любовники, что он действительно собирается жениться на ее сводной сестре. С болью в сердце она поняла, что он отошел к Энджи, не просто соблазненный ею, но и влюбленный в нее – как и все остальные…

– Ты слишком молода, Кэсс.

– А ты боишься! – Она оттолкнула его, испив полную чашу унижения и муки, прежде чем горячие слезы, закипевшие у нее на глазах, полились по щекам.

– Боюсь чего?

– Меня.– Она ткнула пальцем в свою трогательно маленькую грудь.

Бриг крепко обхватив ее запястье. Он улыбнулся, но спорить не стал:

– Я просто подумал, что должен проститься…

Лишенная последней надежды, зная, что ее глупые детские мечты развеялись в дым, она вырвала руку.

– Катись ко всем чертям! – крикнула она, сама удивившись своей злости и, отшатнувшись, шагнула в темноту.

– Поверь мне, я уже нахожусь среди них. – Его слова догнали ее, но она не остановилась, не стала слушать. Ковыляя по парку в этих дурацких неудобных туфлях на высоких каблуках, она проклинала себя за то, что встретила Маккензи, целовалась с ним и была настолько глупа, что отдала ему свое сердце.