Текст книги "Бремя страстей"

Автор книги: Лайза (Лиза) Джексон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

–   Разумеется.

–   А я узнала бы его?

Ей показалось, что он смотрит на нее уже целую вечность.

– Боюсь, что нет,– глухим низким голосом ответил он; в глазах его появился какой-то испуг.

Солнце вновь скрылось за набежавшими тучами.

–   Прости меня… за ту боль, которую я причинила тебе, Чейз. Из-за Брига…

–   Не надо, Кэсс. Забудь об этом. Все уже позади.

Она чувствовала его горячее дыхание.

–   Так ли? – Возможно ли, чтобы призрак Брига Маккензи оставил их в покое или он будет преследовать их вечно?..

–   Если мы сами этого захотим…

–   Каким образом? Пока мы не узнаем, кто сжег лесопилку, кто убил Энджи, кто…– стараясь сдержать охватившую ее дрожь, она изо всех сил прижала ладони к его спине, почувствовав через рубашку, как напряглись его сильные мышцы.– Кто был… отцом ее ребенка?

–   Думаешь, он? – спросил Чейз, внезапно словно остолбенев.

–   Я не знаю, черт возьми, я ничего не знаю! – с отчаянием воскликнула она.

Он поцеловал ее, и снова глаза его вспыхнули каким-то сумрачным светом.

– Кэсс, я люблю тебя,– прошептал он и отвел взгляд, словно признаваясь в чем-то постыдном, словно эти три слова, сорвавшиеся с его уст, способны привести к необратимым переменам в их судьбе.

И тут ее осенило, как после удара молнией, ниспосланной рассерженными богами. О Господи, нет, только не это!

–   Как ты называешь меня? – не смея дышать, едва слышно прошептала она.

–   Кэссиди…

–   Нет… нет. – Ей показалось, что пол закачался и поплыл под ее босыми ногами.– После того, как случился пожар, ты стал называть меня Кэсс, а ведь раньше никогда… О Боже…– вереница образов пронеслась перед ее мысленным взором: Чейз после душа с полотенцем, обернутым вокруг бедер; Чейз в тренировочных брюках, без рубашки; прошлой ночью в кровати, обнаженный; утром в бассейне. Страх шевельнулся в ней.

–   Как?..

Ее пальцы лихорадочно шарили по его спине, плечам, словно что-то искали под тканью рубашки. Тщетно.

–   Кэссиди?

–   Пусти меня! – Она выскользнула из объятий и устремила на него исполненный ужаса взгляд; страх сковал ее тело, и только гулко стучало сердце. – Раздевайся!

–   Что?

–   Сними рубашку! – срываясь на крик, приказала она; ей вдруг почудилось, что она сходит с ума.

–   Зачем?

–   Ты знаешь зачем!

Не сводя с нее глаз, он стянул рубашку и скомкал ее в руках.

–   Повернись спиной.

–   Ты с ума сошла!

–   Повернись спиной,– приказала она, и он повиновался. Даже закинул руки за голову, словно ему было нечего скрывать. Гладкая чистая кожа, несколько красных рубцов – последствие недавнего пожара, но та старая отметина от пули, которой по неосторожности наградил его Бриг, когда еще был подростком, той, по которой она столько раз машинально пробегала кончиками пальцев, отсутствовала.

–   Как ты… мог? – спросила она, когда он повернулся к ней лицом. На секунду, показавшуюся ей вечностью, она увидела его глаза.

Ноги ее подкашивались, в ушах не умолкал гул, словно ревел морской прибой. Отказываясь верить своим глазам, Кэссиди наблюдала, каким жестким вдруг стало его лицо, какой решительной и волевой линия подбородка, как расправляются его плечи. Внезапно она все поняла – истина предстала перед ней во всей своей наготе; она была столь очевидной, что казалось невероятным, как можно было раньше не увидеть ее, почему ни одна живая душа не поняла этого до нее.– Ты… не мой муж… не Чейз!..

Колени ее подгибались, и она прислонилась к стене, чтобы не упасть. В глазах потемнело.

– Кэсс…

– Не смей. Не смей называть меня так! – Правда вдруг предстала перед ней со страшной очевидностью. Как она могла оказаться настолько слепой, чтобы не понять, что этот напряженный, настороженный взгляд, эта самодовольная ухмылка не могут принадлежать ее мужу. – Чейз… мертв? – В глазах ее стояли слезы.

Он протянул к ней руку, но она в ужасе отпрянула от него – она боялась его прикосновений, его взгляда, боялась его самого. Не смей!

– Кэсс… прошу тебя, выслушай меня. Постарайся понять…

– Понять? Ты хотя бы сам понимаешь, о чем меня просишь?

Он сжал кулаки.

– Я не хотел…

– К черту! Все это входило в твои планы! Боже, какой же я была дурой! – Она чувствовала, что задыхается, что не в силах пошевелить пальцем, что не в силах собраться с мыслями. – Все это время ты знал правду и скрывал ее от меня, от собственной матери, ото всех! – кричала она. – Я просто не могу поверить, что была так безнадежно слепа!

Он снова сделал шаг вперед, и она чуть не упала, шарахнувшись от него в сторону.

–   Не смей прикасаться ко мне,– дрожащим от волнения голосом произнесла она, судорожно прижимая ладони к неструганым доскам, которыми были обшиты стены.

–   Подожди хотя бы минуту. Выслушай меня!..

– Я не желаю ничего слышать.

– Ты должна меня выслушать! Ты же сама хотела правды.

Она замерла как вкопанная. Он был прав, хотя ей было и тяжело признаваться себе в этом. Она не могла просто так уйти. Вскинув голову, она смерила его уничижительным взглядом, в котором читалось презрение, и горько промолвила:

– Ради всего святого, Бриг Маккензи, ответь мне, что ты натворил?

Глава 23

Он должен был рассказать ей все с самого начала. Черт побери! Он так и собирался поступить. У него и в мыслях не было обманывать ее. Но его загнали в угол. И вот теперь она ненавидит его. Она стояла перед ним, боясь шелохнуться, и в то же время смотрела на него с вызовом.

–   Зачем ты лгал?

–   Я не лгал. Просто все решили, что я —это Чейз.

–   А бумажник, медальон?..– Голос ее чуть окреп, выдавая боровшиеся в ней противоречивые чувства.

–   Мы поменялись. Чейза придавила рухнувшая балка, я пробовал освободить его, но У меня ничего не вышло. Это его идея, – пробормотал Бриг, и перед его взором вновь возникла страшная картина той проклятой ночи.

Чейза придавило балкой; силы покидали его, исказившееся от боли лицо заливала кровь. Бриг в ужасе закрыл глаза, но в ушах по-прежнему звучал крик брата, который настойчиво требовал, чтобы он взял себе его бумажник с документами. Когда Бриг отказался и уже в который раз стал пытаться вызволить его из-под стропила, Чейз, собрав последние силы, протянул к нему руку и сорвал с его шеи цепочку.

– Сделай это ради меня,– взмолился он.– И найди сукиного сына, который это устроил!

Бриг, лихорадочно соображая, что можно еще предпринять, прошептал:

–   Не надо, Чейз. Все будет хорошо. Ты выкарабкаешься.

–   Все кончено, Бриг. Все кончено.

–   Я пойду за подмогой!

–   Дай мне твои документы! Забери у меня кольцо. Ради Кэссиди.

–   Нет, Чейз! Я позову…

–   Молчи и делай, что я говорю. Ради Кэссиди! Ради меня, наконец! – Чейз тяжело дышал; из носа и изо рта текла кровь; он лежал, стиснув от боли зубы. – Хоть один раз в жизни подумай не только о себе!

Бриг уступил и послушно достал у Чейза из кармана кошелек, снял с его пальца кольцо, затем вложил ему в ладонь свой кожаный бумажник и загнул его безвольные пальцы.

–   Ну вот и все, – прошептал Чейз, закрыв глаза.

–   Держись! Я мигом! – не помня себя от страха, Бриг бросился в контору. Кругом бушевало пламя, пожиравшее все на своем пути: опилки, щепу, штабеля бревен. Откуда-то повалили клубы черного едкого дыма, который забивался в легкие. Бриг закашлялся.– О Боже!

Оказавшись возле двери в контору, он рванул на себя ручку. Жар полыхнул в лицо. А в следующую секунду на его глазах дверь сорвало с петель – новый мощный взрыв сотряс лесопилку. Мириады тлеющих головешек гейзером рассыпались по ночному небу. Взрывной волной его сбило с ног, и он упал навзничь. Небо представляло собой зловещее черно-оранжевое зарево. Пытаясь подняться, он оперся рукой о землю, но что-то хрустнуло у него в запястье, а нога подвернулась. Жгучая боль пронзила руку до локтя и колено, и он вскрикнул. Металлический обломок ударил его по затылку, и свет померк перед глазами.

– Чейз! – только и успел крикнуть он, как вдруг ощутил острую боль в виске, ближе к правому глазу.

Уже теряя сознание от боли и ничего не видя перед собой, Бриг еще успел подумать ° том, какое счастье, что он – слава Богу! – не почувствует, каково это – заживо гореть в огне…

Очнулся он уже в больнице, где все обращались к нему по имени его брата. Он убедил себя, что сознается во всем, как только выйдет из больницы. Но не сделал этого сразу. Теперь время пришло…

–   Кто это сделал?– скорее потребовала, чем спросила, Кэссиди.– Кто устроил пожары? Деррик?

–   Не знаю, – ответил он. – Но я должен это выяснить. Я обещал Чейзу.

–   Лжешь, Бриг,– с презрением бросила она ему в лицо. – Ты был там! Оба раза!

– Клянусь, я здесь ни при чем.

Она смерила его долгим испытующим взглядом.

– Кто, по-твоему, мог желать смерти Чейза?

Он стоял перед ней, понурившись, словно придавленный чувством неизбывной вины.

– Думаю, таких людей предостаточно. Чейз знал, что Деррик проматывает казенные деньги, он много чего еще знал, нажив себе кучу врагов в последние годы. А во время пожара на мельнице– когда погибла Энджи,– я думаю, хотели убить меня. Не знаю, кто стоял за этим делом, но этот человек просто по ошибке принял Джеда Бейкера за меня. Видимо, решил, что ту ночь мы должны непременно провести с Энджи. Ведь на вечеринке у Колдуэлла я был с ней.

– Следовательно, ты считаешь, что убить собирались тебя? – в глаза Кэссиди появилось более осмысленное выражение.

– А возможно, что и в этот раз – тоже.

– И тогда и теперь? Но кто? Ведь никто не знал…

–   Выходит, знал.

–   Кто? – продолжала допытываться она.

– Уилли знал. Он был на обоих пожарах и видел меня.

Она в недоумении вскинула брови:

–   Уж не собираешься ли ты обвинить этого несчастного, который не может даже…

–   Моя мать. Она тоже знала. Вернее, почувствовала. Кстати, тогда, в больнице она догадалась, кто я. Коснулась моей руки и даже не моргнув сказала, что давно ждала моего возвращения. И назвала меня по имени.

Бриг хотел подойти к Кэссиди, но замер, увидев, что она, съежившись, со страхом в глазах наблюдает за ним.

– Санни не поджигала лесопилку! Бриг, опомнись – послушай, что ты несешь!

– Разумеется, она не совершала поджога. Но если обо мне знали она и Уилли, почему не могли знать другие?

Бриг протянул руку и коснулся ее щеки ладонью, и она на секунду закрыла глаза, но тут же со страхом отпрянула.

– Я… я… Бриг, я не могу!.. Ради Бога, умоляю, не прикасайся ко мне. У меня не укладывается в голове даже то, что мы сейчас разговариваем с тобой.

И все же она лукавила. Где-то в подсознании все время сидело ощущение того, что он другой, что он не ее муж. И хотя она не понимала причины своих сомнений, но чувствовала разницу между Чейзом, с которым она жила до пожара, и тем Чейзом, которого она привезла из больницы. Иначе зачем бы ей вдруг восставать против идеи развода, которым она до того, как случился пожар, буквально бредила? Зачем умолять его об очередном шансе склеить то, что безвозвратно утрачено? Зачем так отчаянно цепляться за него, когда он совершенно недвусмысленно давал ей понять, что они чужие? Из-за превратно понятого чувства долга? Или это пожар заставил ее взглянуть на мужа другими глазами, и она поняла, как сильно любит его? А может быть, некое шестое чувство подсказывало, что перед ней Бриг?

Ее вдруг стала бить дрожь. С тяжелым чувством вины на сердце она прошла в гостиную и достала бутылку скотча из личных запасов Чейза. Мельком посмотрела на свое отражение в зеркале над баром и увидела, что у нее за спиной в дверном проеме стоит Бриг.

– Хочешь выпить? – спросила она.

–   Пожалуй, только думаю, сейчас не время.

–   И что же ты собираешься предпринять? – Бог мой, что же теперь с ними будет? Она была замужем за Чейзом, но он мертв. Она спала с Бригом, закрывая глаза на чудовищную ложь! Впрочем, так она поступала не в первый раз…

–   Первым делом выяснить, кто устроил этот поджог. – С этими словами Бриг повернулся и нетвердой походкой направился к выходу.

Кэссиди, словно подкошенная, рухнула на диван. Свернувшись калачиком и обхватив виски ладонями, она молила Бога, чтобы ее оставила тупая, засевшая в сердце боль. Сколько она себя помнила, она всегда была влюблена в Брига, но теперь ее любовь представлялась ей чем-то порочным, словно невинные фантазии школьницы обернулись бесовским наваждением.

Как бы она ни любила Брига, ей и в голову не могла прийти мысль пожертвовать ради своей любви Чейзом– одним братом ради Другого. Тошнота подступила к горлу, и она заперлась в ванной, где ее долго и мучительно рвало. Потом она стояла босая на холодном кафельном полу, размазывая рукавом слезы. Она не помнила, чтобы когда-нибудь так отчаянно рыдала.

– Кэсс?– В дверь забарабанили костяшками пальцев, и у нее бешено забилось сердце. Бриг! Закрыв глаза, она попыталась прогнать прочь проклятое чувство стыда – стыда за то, что изменила своему мужу.– Что с тобой?

Боже милостивый! Избавь меня от его доброты. Сейчас мне не нужна его доброта, его нежность.

– Кэссиди, – голос стал настойчивее. Как он не понимает? У нее дрожали руки, мысли путались…

– Если ты не ответишь мне немедленно, я выломаю эту чертову дверь…

– Оставь меня в покое!

–   Кэсс, клянусь: если ты сейчас же не выйдешь, я снесу дверь.

–   Бриг, прошу тебя, оставь меня, ради Бога! – Она наклонилась над унитазом, и ее снова вырвало. За дверью Бриг невнятно выругался.

Она выпрямилась и почувствовала саднящую боль между ног, напоминавшую ей о том, как они занимались любовью – долго, страстно, до самозабвения.

– О, Чейз, прости меня,– беззвучно, одними губами прошептала она, затем склонилась над раковиной и умылась. Отражение в зеркале заставило ее содрогнуться – осунувшееся, мертвенно-бледное лицо и красные воспаленные глаза, в которых не было пощады – лишь обращенный к собственному сердцу молчаливый укор. Но можно было до конца дней упиваться горьким чувством вины и терзаться угрызениями совести– только во имя чего? Единственное, чем она могла искупить свой нечаянный грех нелюбви к мужу, это найти того, кто убил его.

Но что если это Бриг? Человек, который так подло обманул тебя, назвавшись твоим мужем? Человек, который бросил тебя? Который предал себя, предал мать, брата? Человек, который обладал тобой; чья любовь вывернула тебя наизнанку? А что ты знаешь про него? Ничего! Ничего!

Но страха в ней не было. Бриг Маккензи мог пробудить в ней какие угодно чувства – кроме страха.

Он ждал ее в кабинете.

– Я решил, что заслужил глоток виски,– проронил он, заметив, как она покосилась на бокал с янтарной жидкостью у него в руке.

– Ты не звонил, не писал, не пытался встретиться со мной. Я даже не знала, жив ли ты… Ты все время лгал, черт тебя побери! Так почему я должна верить, что…

–   Между нами ничего не было,– в глазах его мелькнула ярость.

–   Однако…

Он швырнул на пол свой бокал, в три неуклюжих шага оказался рядом с ней и схватил за плечи.

– Говорю тебе, Кэсс, – я не спал с Энджи! Можешь верить во что тебе угодно, но между мной и твоей сестрой ничего не было. Да, пару раз я был близок к тому– не спорю, но эту черту я так и не пересек. И знаешь почему?

Она молчала, не в силах перевести дух.

– Знаешь почему?

Ей показалось, что если сейчас она произнесет хотя бы слово, сердце ее разорвется от боли.

–   Из-за тебя, будь ты неладна! Энджи вертела своим обольстительным задом, стараясь совратить меня, а я все ломался, потому что не мог выкинуть из головы ее сестрицу– этого очаровательного маленького чертенка!

–   Я не верю…

–   Черт бы тебя побрал! – закричал Бриг, привлек ее к себе, и пылко поцеловал. Почувствовав до боли знакомый запах, Кэссиди сразу же обмякла в его объятиях, лихорадочно отвечая на его поцелуи; она почувствовала, как он развязывает пояс ее халата, как раздвигает его полы.

И снова она ощутила на изгибе бедра его сильные, горячие руки, под которыми, казалось, вот-вот растает ее отзывчивая плоть.

– Кэсс. Моя милая, нежная Кэсс,– шептал он.

Она вздохнула и сама испугалась – столько истомы и желания было в этом вздохе. Сомкнув пальцы у него на шее, она целовала его снова и снова, чувствуя приятную тяжесть внизу живота. Его пальцы запутались в прядях ее волос; губы– обжигающие, страстные – целовали ее лицо. Она издала глухой стон и от этого стона, казалось, очнулось ее одурманенное страстью сознание, заставив ее содрогнуться от ужаса содеянного.

О Господи! – вскрикнула она и шлепнула его ладонью по щеке, задев не до конца зажившую рану на подбородке.

Черт возьми! – Лицо Брига исказила гримаса боли.

Чейз… Бриг… О Господи, я вовсе не хотела…– прошептала она, отшатнувшись.

Окинув ее тяжелым, исподлобья, взглядом, он повернулся, подошел к окну и еще раз вы-РУгался.

– Ты права, Кэссиди! Больше я не буду говорить тебе, что ты должна делать, а ты в свою очередь не смей командовать мной. Я буду говорить только то, что сочту нужным,– ты можешь поступать так же. Спать мы будем порознь, не будем касаться друг друга и изображать из себя мужа с женой.

Он размял пальцы, словно это помогало ему сохранять хладнокровие.

– Тебе придется мириться с моим присутствием еще несколько дней, пока я окончательно не разберусь с этим делом. Ну а потом… я уеду и у тебя начнется новая жизнь.

Уеду? Снова? Страх сковал тело, до самых кончиков ногтей. Она внезапно ощутила жуткую пустоту; мысль о том, что она может снова потерять его, показалась невыносимой.

–   Не уверена, что… что хочу, чтобы ты уехал,– робко произнесла она и увидела устремленный к ней – неумолимый и суровый – взгляд Брига.

–   Ты никогда не знала, чего хочешь, Кэсс. Когда была женой Чейза, хотела меня. Теперь, когда его нет в живых, хочешь, чтобы он воскрес.

Она хотела возразить, но осеклась.

–   Мне необходима лишь неделя времени, может, чуть больше…

–   Для преступления, которое не могут раскрыть вот уже семнадцать лет? Ты берешься распутать его за неделю? Ну-ну… Он усмехнулся:

– Почему за неделю? Я уже посвятил этому кучу времени. Иначе зачем мне было возвращаться сюда?

– Ты знаешь, кто устроил эти пожары?

– Пока нет. Но догадываюсь. Кое-кто начинает нервничать. – Он недобро прищурился.

Кэссиди похолодела от страха. Очередного потрясения она не вынесет.

– Имелась и еще одна причина, по которой я вернулся в Просперити,– немного помолчав, произнес Бриг.

Постаравшись взять себя в руки, Кэссиди тихо спросила:

–   Ну и что же это за причина?

–   Я приехал за тобой.

–   Что?..

Он с любопытством наблюдал за ее реакцией.

– Чейз рассказал мне – и у меня нет оснований не верить ему,– что ты хочешь уйти °т него. Он понимал, что между вами все кончено, и хотел отойти в сторону. Он не собирался удерживать тебя силой.

Боже мой,– она удрученно покачала головой. Это уже слишком.

–Правда, было одно маленькое обстоятельство. Он не собирался оставаться просто безучастным наблюдателем – слишком много он для этого работал. Он хотел получить все остальное.– Бриг махнул рукой в сторону окна. – Лесопилки, землю, лес.

–   Неужели я была для него предметом торга.

–   Такое решение далось ему непросто. Не то чтобы он был таким уж алчным. Просто он понимал, что ты никогда не будешь принадлежать ему, что ты не любишь его, и сознание этого постепенно убивало его – он стал равнодушен ко всему, кроме работы…

Бриг избегал смотреть ей в глаза.

–   Ты еще не все сказал. Он тяжело вздохнул.

–   Бриг!

–   Черт, ну да ладно! – Он присел на край подоконника и с безучастным видом уставился в потолок. – Все дело в том, что Чейз не сразу остановил свой выбор на тебе.

–   Что?..– У нее зазвенело в ушах; ей показалось, что она ослышалась.

Бриг виновато смотрел на нее.

– Понимаешь, Кэсс, по иронии судьбы Чейз женился на тебе, потому что ты у Бьюкененов осталась последняя. Задолго до этого он, как и любой в этом проклятом городишке, тоже был влюблен в Энджи.

– У вас следовало бы отобрать значок полицейского! – Рекс Бьюкенен злобно сверкнул глазами, входя на кухню, где Т. Джон Уилсон пил кофе с его женой. – Как, впрочем, и у остальных ваших коллег. Чем вы занимаетесь помимо того, что толчете воду в ступе, а когда к вам обращается пресса, невнятно бормочете: «Никаких заявлений!» Кто поджег лесопилку? Кто пытался убить моего зятя? Где Санни Маккензи? И кто такой этот, разрази его гром, Маршалл Болдуин?

Т. Джон тяжело вздохнул.

– Следствие еще продолжается. А что касается миссис Маккензи… Она словно в воздухе растаяла. Мы даже собак пытались пустить по следу, но они буквально взбесились; с лаем носились по кругу как чумовые. Я думал, мы найдем ее в заброшенном домике возле холмов. Ну, вы знаете, рядом с вашими владениями.

–Мне знакома эта сторожка. Мальчишкой там рыбачил.

–Давно там не были? – хитро прищурившись, спросил Т. Джон.

–Как сказать…– Рекс растерянно взглянул на жену.

Дена нервно потянулась за сигаретой.

–Надо же было ей где-то жить, черт побери! – вдруг взорвался Рекс. – Если бы она объявилась, Чейз снова упрятал бы ее… а она все-таки мать Уилли…

– И твоя любовница! – выпалила Дена; теперь ей было уже наплевать, кто что подумает. Их семья уже и без того стала эпицентром всех городских сплетен.

Т. Джон поднялся:

– Ну так вот. Там ее больше нет. Может, вы лучше меня знаете, где она?

Рекс стянул с головы кепку и стал рассеянно теребить ее в руках.

– Нет,– безучастно произнес он.– Она покинула меня.

–   Прекрати, Рекс, – всхлипнула Дена.

–   Так же, как покинула меня Лукреция.

–   Покинула? Я думал, она…

–   Улетела от меня на небеса,– пояснил Рекс; избороздившие его лицо глубокие морщины сейчас особенно бросались в глаза, выдавая возраст. – Не смогла примириться… Из-за Санни.

–   Вот это-то мне и показалось странным, – признался Т. Джон, с интересом разглядывая человека, который некогда считался самым могущественным во всем округе. – Если вы так любили свою первую жену, зачем же связались с другой женщиной?

–   Да потому что Лукреция была фригидной хладнокровной сучкой; она его на пушечный выстрел не подпускала к своей спальне.

–   Дена, опомнись! – Рекс затрясся от негодования, но, наткнувшись на испепеляющий взгляд жены, почел за благо замолчать.

–   Это правда! Мне самой пришлось избавляться от замков, когда я сюда въехала. Я не в курсе, что там между вами произошло, Рекс, и как тебе вообще удалось родить с ней двоих детей, но я совершенно точно знаю, что она сломала тебе жизнь – шарахалась от тебя, как от чумы, а потом, когда узнала, что ты нашел себе другую женщину, обрела бессмертную славу, забравшись в свой поганый «форд», запустив двигатель и мирно уснув под пение Элвиса Пресли.

Все было не совсем так.

Она даже не подумала о детях. Энджи была совсем маленькой и мирно спала наверху в своей кроватке. А что если случился бы пожар? А тебе когда-нибудь приходило в голову, Рекс, какое потрясение испытал Деррик, обнаружив собственную мать мертвой за рулем твоего проклятого подарка ко дню рождения?

– Дена!

Неудивительно, что после этого твой он стал таким нервным и озлобленным, любым произошло бы то же самое, окажись на его месте. Рекс, твоя Лукреция заслужила свой конец. Нормальная женщина прежде всего подумала бы о своих детях. Она жила эгоисткой и умерла эгоисткой, а ты тридцать с лишним лет только и делаешь, что упиваешься чувством собственной вины и отравляешь жизнь и себе и мне!

–   Лукреция была сущим ангелом! – произнес Рекс печально.

–   Рекс, ради всего святого, открой глаза!

–   Найдите Санни,– сказал он Уилсону, не обращая никакого внимания на жену и ее вопли – как поступал вот уже более тридцати лет. – Я не могу лишиться и ее тоже.

–   А где Уилли Вентура? – спросил помощник шерифа.

–   Он носит фамилию Бьюкенен.

–   Хорошо. Но как бы он себя ни величал– его нигде нет. Вы что-нибудь знаете о нем?

–   Дена выжила его из дому.

Т. Джон обратил вопрошающий взгляд на миссис Рекс Бьюкенен.

Дена обхватила плечи ладонями, словно ей вдруг стало зябко, потом нащупала зажигалку на столе и закурила.

– Меня пробирает дрожь, когда он бродит по дому! Он таскал у Рекса вино, хотел вскрыть шкаф с оружием. А однажды я застала его в комнате Энджи – он пялился на портрет этой чертовой Лукреции. Я знаю – все считают его совершенно безобидным. Но я-то знаю – этот парень сущий дьявол. И он не так глуп, каким представляется.

– Дена, заткнись! Он мой сын! – Рекс перевел взляд на Т. Джона.– Найдите его. Найдите Санни. Если вам удастся это сделать, Уилсон, знайте, что я дам деньги на вашу избирательную кампанию. Я слышал, вы собираетесь баллотироваться на пост шерифа? Что же, пусть Флойд Доддс почувствует на своей шкуре, что такое настоящая конкуренция. Вы находите моего сына и Санни, а я субсидирую вас. Я найду способ, как это сделать– легально или нелегально. Мне все равно. Но я больше не могу терять членов моей семьи.

– Они тебе не семья! – закричала Дена. Рекс усмехнулся.

– В этом ты ошибаешься, Дена. В этом ты всегда была не права.

Кэссиди не представляла, как долго она сможет участвовать в этом фарсе. С тех пор, как несколько дней назад она все наконец поняла, они с Бригом практически не разговаривали. Они пришли к соглашению относительно Дальнейшего плана действий, но она не знала, хватит ли у нее сил и дальше притворяться, что ничего не произошло, когда на самом деле вся ее жизнь оказалась вывернутой наизнанку. Они жили в том же самом доме, по-прежнему занимаясь как одержимые поиском истины, но предпочитали как можно реже встречаться друг с другом. Так было спокойнее. Он не появлялся возле бассейна во время ее утренних заплывов, хотя настаивал, чтобы Раскин непременно сопровождал ее; она в свою очередь избегала попадаться ему на глаза, когда он был дома. Но не мог же этот фарс продолжаться вечно!

Дена пребывала в неизменно скверном расположении духа. Санни и Уилли как сквозь землю провалились. Рекс не находил себе места. Фелисити с Дерриком снова скандалили, а она играла роль жены собственного деверя, которого все считали погибшим, в то время как на самом деле был мертв ее муж.

Боже, дай мне сил, про себя взмолилась она, входя в отдел новостей и направляясь прямо к столу Билла Ласло.

– У меня для тебя кое-что есть.

Билл Ласло, склонившийся над своим компьютером, не заметил, как она подошла, и, услышав ее слова, от неожиданности едва не подпрыгнул на стуле.

– Что?!

– По-моему, нужно позвать Майка,– сказала она и устремилась к кабинету редактора.

Джиллеспи пришел в совершенный восторг. Наконец-то «Тайме» обставит все остальные газеты штата, даже «Орегониан». Ухватившись большими пальцами за подтяжки, он буквально светился от радости, словно ему посчастливилось стать первым в мире мужчиной, выносившим в своем чреве ребенка.

–   Итак, Чейз намерен публично заявить, что Маршалл Болдуин не кто иной, как Бриг Маккензи?

–   Вот именно.

–   Город вздохнет с облегчением, это я вам гарантирую,– заметил Ласло.– Судя по тому, что мне удалось узнать, Брига никто особенно здесь не любил. Неприятности с законом, с женщинами; он искал приключений везде и всюду, вполне оправдывая поговорку «в семье не без урода».

Кэссиди вымученно улыбнулась.

–   Он был моим деверем, – сочла нужным напомнить она.– Я бы не стала при Чейзе слишком усердствовать, поливая его брата грязью. Ему это может не понравиться.

–   Ну конечно,– поспешил заверить ее Майк, неодобрительно покосившись в сторону Билла.– Просто парень успел приобрести скандальную репутацию…

–   Да он просто настоящая легенда,– не унимался Билл Ласло. – Вы бы слышали, как о нем отзывается мистер Спирс. Он прямо-таки брызжет слюной от ненависти. Впрочем, справедливости ради следует заметить, что к твоему мужу он тоже не питает нежных чувств.

–   Да и ко мне тоже, – заметила Кэссиди.

–   Ну хватит об этом! – произнес Майк. – Давайте ковать железо, пока горячо. Чейз намерен сделать заявление сегодня?

–   Совершенно верно. В офисе компании. В час дня. К тому времени он вернется от шерифа.

–   Мы должны быть там! Надо непременно взять интервью у шерифа Доддса и Уил-сона! Черт побери, почему ты не позвонила мне раньше?– Билл, сгорая от нетерпения, вскочил со стула.

–   Представителей других информационных служб, надеюсь, не будет? – Джиллеспи подозрительно посмотрел на Кэссиди.

–   Если только вы сами их не пригласите.

–   Однако вы не очень-то торопились со своими признаниями, – произнес Т. Джон, выпятив нижнюю губу; он пристально посмотрел в глаза сидевшего перед ним Брига, словно намереваясь таким образом уличить его во лжи.– А я-то с ног сбился, пытаясь установить личность загадочного Джона Доу, то есть Маршалла Болдуина.

–   Да, возможно. Я хотел защитить его.

–   От закона?

–   Ведь на него по-прежнему падало подозрение в причастности к гибели Энджи Бьюкенен и Джеда Бейкера, верно?

–   Пожалуй, верно. – Т. Джон откинулся на спинку кресла и принялся разглядывать свои ногти, всем своим видом давая понять, что не собирается верить Бригу на слово.

– Он вернулся, чтобы попытаться все уладить. Да, мы с ним хотели провернуть кое-какие дела, но…

–   …Лишь для отвода глаз?

–   Да.

–   Вам следовало бы больше доверять нам.

–   Согласен. Это моя ошибка. – Бриг явно волновался.

– Это можно расценить как отказ от дачи свидетельских показаний.

–   Можно и так.

–   Вы знали, где он скрывается?

–   Не точно. Он звонил от случая к случаю– то из Канады, то с Аляски. Об этом можно было только догадываться.

– Но вы не спрашивали его самого и непытались установить, откуда он звонил, например, по телефонным счетам?

–   Нет.

–   Отчего же?

– Мне не слишком хотелось снова увидеть его.

– Почему так?

– Потому что он был… влюблен в мою жену.

Т. Джон напрягся.

– Да? А я считал, что у него были виды на другую особу, а именно на сводную сестру Кэссиди.

– Бриг не отличался постоянством.

– Репутация у него была довольно скандальная – это точно. Я беседовал с женщинами, которым он некогда вскружил головы. Разумеется, теперь это обремененные семьями замужние дамы, и они не очень-то расположены к откровенности. Однако из того, что мне удалось почерпнуть из разговоров с ними, можно понять, что он был настоящим ловеласом.

Бриг нервничал. Его не покидало ощущение, что на шее у него все туже затягивается петля.

–   Он был молод,– проронил он.

–   Да к тому же редкий бабник.

–   Да. Бабник.

–   А что же ваша жена? Она тоже была увлечена им? – настойчиво гнул свое помощник шерифа.

– Да.– Упоминание о Кэссиди было ему неприятно; не хотелось, чтобы ее имя ассоциировалось с этой темной историей – но выбора не оставалось.

–   Но вы все же женились на ней.

–   Она считала, что Бриг мертв.

–   Но вы-то знали, что это не так?

–   Знал.

–И что, потом она разлюбила его? Бриг устремил на помощника шерифа немигающий взгляд.

– Да,– решительно отрезал он, сознавая с горечью, что сам, своими собственными руками, убил эту любовь – всего несколько дней назад.