Текст книги "Бремя страстей"
Автор книги: Лайза (Лиза) Джексон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)
– Нельзя же ехать на пикник одетой, как последняя деревенщина!
– Почему бы нет?
– Потому что это официальный званый вечер, и у судьи Колдуэлла свои причуды. Всем известно, он любит, чтобы его гости были нарядно одеты, а не появлялись в чем попало.
– Меня это не интересует,– произнесла Кэссиди, предпочитая вообще не ехать на этот пикник.
Губы Энджи сложились в брезгливую гримаску.
– Ну что ж. Мое дело предложить.
Она побежала к входной двери, цокая каблучками белых туфелек по каменным плитам пола и оставляя за собой аромат тонких французских духов.
Кэссиди вовсе не хотелось думать о предстоящем вечере, потому что для нее будет пыткой, истинной пыткой смотреть, как Бриг танцует с Энджи.
Огонь и вода. Эти два элемента волей судьбы формируют жизнь ее сыновей. Навсегда! Санни невольно сжалась: видение горящей горы, погребального костра огромных размеров плыло перед глазами. Много лет назад утонул Бадди – отсюда вода. А теперь ее мальчикам суждено встретить адское пламя, такое горячее и неистовое, что оно искалечит их жизни. Впереди их ждет боль и смерть. Черный дым заволок небеса в ее видении, и она закашлялась.
– Нет, нет, нет! – закричала она неистово.
– Мама, что с тобой?– Чейз тряс ее, стараясь разбудить, и в его голубых глазах светилась неподдельная тревога.
Вздрогнув, Санни открыла глаза, но была не в силах отогнать от себя образ смерти, подобный тлетворному дыханию демона.
– Вам нельзя идти на этот вечер,– сказала она мрачно.
Сочувствие Чейза уступило место гневу.
– Полагаю, мы покончили с этим. Я уже сказал тебе, что собираюсь…
– Я говорю серьезно. Вам нельзя идти, ни тебе, ни Бригу.– Она с силой тряхнула головой. – Вам нет туда пути! Опасность слишком велика. Я не хочу даже слышать об этом. – Но Чейз лишь упрямо вздернул подбородок. Совсем как его отец. Сходство было пугающим.
– Не заводи больше этот разговор, ма. Я мечтал об этом многие годы, и наконец меня пригласили. Так что я не собираюсь спускать Мэри Бет Спирс с крючка.– На его лице мелькнул намек на улыбку. Именно эта улыбка всегда разбивала ей сердце. – К тому же, мама, я уже вырос, поэтому мною нельзя командовать.
– Ты идешь туда с дочерью преподобного отца Спирса? – У Санни все оборвалось внутри.
– Просто потому, что она родственница старого Бартоломью…
– О Господи! Чейз, даже Энджи Бьюкенен была бы лучше, чем девушка из семьи Спирсов.
– Но ведь у меня не было выбора, мама, сказал он нетерпеливо.– И не стоит теперь говорить об Энджи. Я же знаю, как ты к ней относишься. Ты ведь не хочешь, чтобы Бриг связывался с ней.
– Конечно нет. Но Мэри Бет – дочка преподобного мистера Спирса, и хотя он делает вид, что общается с Господом, на самом деле он несет зло, ты слышишь меня? Зло!
– Я пойду, мама. Это важно. Мне нужно было приглашение, и Мэри Бет великодушно предложила мне его.– Ее голос стал кислым, точно уксус.– Кроме того, я могу встретить там людей, которые помогут мне в карьере, – старших партнеров юридических фирм, которым нужен практикант. Я не хочу до самой смерти гнуть спину на старого Бьюкенена и раболепствовать перед ним, как весь город.
Санни не стала заламывать руки и лишь удрученно покачала головой. Беда. Большая беда. Мэри Бет и Энджи Бьюкенен. Снова горящая гора пронеслась перед ее внутренним взором.
– Не могу поверить, что Эрлин позволит ей пойти с тобой.
– Да брось ты! Она совершенная тряпка. Делает все, что скажет ей муж.
– Хорошо. Но почему он позволяет дочери общаться с тобой?
– Чтобы она не плакала, ма. Разве я так плох? – Чейз ухмыльнулся.
– Конечно нет,– сказала Санни с гордостью.– Ты у меня самый красивый.
– Тогда какие проблемы?
– Прости, сынок, но я все же не советую тебе идти, я боюсь беды.– Голос ее дрогнул.
– Послушай, ма, не стоит придавать значение каким-то дурацким снам. Может быть, этот вечер окажется лучшим в моей жизни. Посмотри. – Он прошел в комнатушку, которую делил с Бригом, и достал смокинг, лежавший в пластиковом пакете возле кровати.– Это торжественный момент, ма. Поэтому перестань дуться и пожелай мне удачи.
– Конечно, сынок,– сказала Санни.– Но видение…
Взгляд его омрачился, но она не считалась с тем, что он с иронией относился к ее предсказаниям. Схватив его за руку, чуть ли не до боли впившись в нее ногтями, так, что пластиковый пакет со смокингом, который он держал за вешалку, задрожал, она хрипло прошептала:
– Послушай меня, Чейз. Не надо смеяться надо мной. Разве я не видела воду как раз перед тем, как Бадди…
– Я не хочу больше слушать бредовые шаманские заклинания, мама.– Он вырвался из ее рук, наградив злым взглядом. – Это чистой воды безумие!
– Я говорю только правду.
– Ради Бога, не надо. Твои предсказания, мама, не сбываются и в половине случаев. Многие люди считают тебя помешанной.
– Ты тоже?
– Я не знаю, что и думать,– сказал он честно.– Мне бы не хотелось так думать.
– Тогда поверь мне, Чейз. Произойдет что-то страшное.
– Значит, по-твоему, я должен упустить такую возможность? Единственную в жизни?
– Да!
– Боже, помоги нам! – Он повесил смокинг на вешалку и с досадой запустил пальцы в волосы.
Санни понимала его состояние. Долгие годы над ним насмехались, называли сыном полоумной шлюхи-индианки, которая не смогла удержать собственного мужа, или любимым сынком женщины, повредившейся в уме, а возможно, даже посланницы дьявола. Когда Чейз обнаружил дохлую кошку на почтовом ящике, он закапывал ее, глотая слезы обиды. Несомненно, сыну не раз приходило в голову, что с рождением ему не повезло.
Санни глубоко вздохнула. Она понимала, почему он завидовал людям с деньгами, людям, которым никогда не приходилось так напряженно бороться с нуждой, как ему. В семь лет он уже продавал газеты, расставлял шары для игры на бильярде, пока его не сменили автоматы, мыл машины на автостоянке. Наконец он стал работать на той же лесопилке, на которой когда-то трудился его отец, но эта работа не удовлетворяла Чейза. Благодаря материальной поддержке Бьюкенена, весьма унизительной для нее, сейчас он заканчивал учебу в колледже, а зимой намеревался поступить на юридический факультет.
Санни гордилась им, своим первенцем, и понимала, что он пожертвовал гордостью и достоинством ради того, чтобы как-то улучшить свое положение. Ему пришлось заканчивать учебу гораздо позже сверстников, потому что он был вынужден помогать ей, и она испытывала чувство вины перед старшим сыном. Да, пора бы ему найти хорошую девушку и жить своей жизнью.
Чейз с мрачным видом сидел за столом, и даже она, со всем предвидением будущего, не могла отказать ему в малой толике надежды на счастье.
– Будь хотя бы осторожным завтра вечером,– сказала она обреченно, прекрасно понимая, что ей не удержать сына. Она остановилась у раковины, открыла кран и подставила стакан под тоненькую струйку воды.
– А что, если меня унесет дьявол? – насмешливо произнес он.
– Не шути. Надеюсь, ничего не случится.– Она взглянула в маленькое окошко, закусив нижнюю губу.– Молю Бога, чтобы я ошиблась.
– А как с Бригом, ма? Его тоже подстерегает опасность? – Он не старался скрыть насмешку, прозвучавшую в его голосе.
– Одного из вас, если не обоих. Я не знаю, кого именно…
Чейз еле слышно выругался.
– Мама, сколько раз я просил тебя сходить к…
Зная наизусть его доводы, она подала ему знак замолчать, прежде чем он произнесет это отвратительное слово.
– Не пойду я ни к какому психоаналитику. Они дерут деньги, а у самих проблем еще больше, чем у пациентов.
– Они опытные профессионалы. Она отпила глоток воды.
– Скорее, им не мешало бы обратиться ко мне за советом.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень упряма?
– Только ты, мой мудрый, всезнающий сын, который думает, что станет знаменитым юристом.
У Чейза приподнялись уголки рта. Боже, как улыбка красила его!
– Я не думаю, мама. Я знаю.
– И я тоже, сынок.– В ее голосе звучала гордость.– Я тоже.
Бриг мчался на своем мотоцикле на полной скорости. Ветер трепал его волосы, свистел в ушах, и гонщик низко пригибался, видя, как вырисовывается и вновь тонет в дымке горизонт.
Ему удавалось избегать встреч с Дерриком со времени их драки, но это не могло длиться долго. Наверняка он встретит его на этом проклятом пикнике у Колдуэлла, где Бриг будет с Энджи. Это, несомненно, взбесит ее старшего брата, как и ее отца. Бобби и Джед тоже побагровеют от ярости. В один прекрасный день он лишится работы и, возможно, снова будет щеголять с перебитым носом. Однако мысль о Джеде Бейкере и Бобби Алонсо, которые попытаются рассчитаться с ним за свое унижение, развеселила его. Пусть попробуют!
Но что делать с Кэссиди? Он стиснул зубы. Это проблема. Девчонка. Школьница. У нее и груди-то толком не было. Но она волновала его, причем сильно волновала. Она была не только тоненькой и спортивной, но вдобавок ко всему упрямой и дерзкой. В ней сидела какая-то необузданная дикость, которая так нравилась ему. Пряча глаза от ветра, он пожалел, что вообще прикасался к ней, потому что с тех пор хотел ее. Сильно. Но испытывал к ней достаточно уважения, чтобы держать руки от нее подальше. Она заслуживала лучшего, чем он мог предложить. К тому же она еще совсем девчонка.
Что касается Энджи, то тут было все по-другому. Она сама липла к нему. В общем-то он до конца не знал, чего она добивается от него, и не доверял ей. Она была из числа тех хитроумных женщин, которые могли обвести любого мужчину вокруг пальца, и он не хотел поддаваться на ее уловки. Но чертовски трудно не взять то, что она с такой готовностью предлагала. К тому же она была весьма хороша, чертовски хороша, ее тело невозможно забыть. Беда в том, что она сама знает об этом.
Но ведь он не строил никаких грандиозных планов на будущее, охотно оставив эту головную боль своему брату. Он лишь на часок заглянет на этот проклятый вечер, а затем уедет.
Но не раньше, чем потанцует с Кэссиди Бьюкенен. Несмотря на то, что она еще ребенок, он подержит ее в объятиях хотя бы разок, а там будь что будет.
Проходя по коридору мимо комнаты Энджи, Кэссиди услышала вдруг слабые всхлипывания, доносящиеся из-за двери. Она тихонько постучала.
– Уйди! – крикнула Энджи сквозь слезы.
– Что случилось? – Кэссиди не могла понять, почему ее старшая сестра, девушка самоуверенная и самодовольная, не знавшая отказа ни в чем, плакала.
– Оставь меня в покое!
Кэссиди помедлила в нерешительности, затем на всякий случай подергала ручку двери. Она не поддалась.
– Послушай, Энджи, впусти меня,– сказала Кэссиди.
– Почему ты не уберешься? Чего тебе от меня надо? Ладно, подожди минутку!
Вскоре дверь отворилась. Энджи стояла босиком в купальном халате с выражением крайнего недовольства на лице. Глаза у нее покраснели от слез, лицо опухло.
– Что-нибудь случилось?
– Ничего.
– Но ты же плакала?..
– О, ради всех святых! – Она почти силой втянул Кэссиди в комнату и закрыла за ней дверь.– Я не плакала.
– Но ты же вся в слезах.
– Просто аллергия.– Энджи схватила бархотку с туалетного столика и приложила к глазам.– Ничего страшного.– Она со вздохом подошла к окну.– Все в порядке.
– Надеюсь.
– Просто у меня начались женские дела, ты знаешь, как это бывает. А завтра вечер и все такое. Я попросту нервничаю.
– Почему?
– Потому что нашла коса на камень, понятно? – Она сердито засопела. – Дена и папа узнали, что я просила Брига отвезти меня к Колдуэллам, и оба прямо-таки взбесились – сказали, что мне нельзя ехать с ним. Очень мило со стороны папы, который покровительствует обездоленным и угнетенным! Как я теперь понимаю, его благотворительность существует только напоказ. Много болтовни, мало дела. Чепуха, короче.
– Да?..– Кэссиди, несмотря на огорчение сестры, почувствовала, как сердце у нее радостно подпрыгнуло из-за того, что Бриг не сможет сопровождать Энджи. – Ну что ж, мне очень жаль…
– В самом деле?– Энджи повернулась, и глаза ее вновь наполнились слезами.– Я видела, как ты за ним увиваешься, Кэсс. Ты сама, поди, втюрилась в него.
Кэссиди отрицательно замотала головой.
– Нет, я…
– Прибереги свое лицемерие для кого-нибудь другого, кто тебе поверит. – Громко засопев, она удержала слезы и с вызовом вздернула подбородок. – А мне плевать! – бросила она, расправляя плечи. – Мне плевать, что думают Дена и отец, потому что я поеду на вечер с Бригом.
– Они убьют тебя.
– Еще чего! – В глазах у нее промелькнула тень обреченности. Энджи судорожно всхлипнула, и слезы вновь потекли у нее по щекам. – Видишь ли, Кэссиди, у меня на самом деле нет выбора. – В ее голосе звучала горечь, глубокая горечь. – Бриг и я…– Она прижала дрожащие пальцы к вискам, словно борясь с головной болью или навязчивой идеей.
– Что Бриг и ты?– спросила Кэссиди полушепотом. Ее сердце отчаянно стучало, отсчитывая секунды, пока Энджи безуспешно боролась со слезами.
Глубоко вздохнув, старшая сестра заставила себя слабо улыбнуться, глядя младшей прямо в глаза:
– Бриг и я поженимся.
Глава 8
Ноги у Кэссиди были как ватные, в висках стучало, и с того момента, когда Энджи заявила накануне о своих планах в отношении Брига, у нее не проходили спазмы в животе.
Бриг и Энджи поженятся! Нет! Нет! Нет! Она не верит этому. Это просто фантазия, плод воображения Энджи.
– Ты прекрасно проведешь время,– произнесла Дена с переднего сиденья «линкольна». Она повернула голову и ободряюще улыбнулась Кэссиди.– Будет много мальчиков и девочек твоего возраста, ну же, перестань дуться!
– Я не…
Тщательно нарисованные брови Дены сошлись над переносицей, придав ей рассерженный вид.
– А то я не вижу! Послушай, Кэссиди, сейчас ты войдешь и будешь веселиться напропалую и так, чтобы Судья и Джеральдина видели это!
Рекс остановил машину перед огромным домом и бросил ключи в протянутую руку слуги. Сердце Кэссиди сжалось, когда она вышла из отцовского «линкольна», от всей души желая оказаться где угодно, только не в особняке Колдуэллов. Абсолютно белый, двухэтажный дом выглядел так, словно сошел со страниц «Унесенных ветром». Длинные зеленые ставни украшали окна, просторное парадное крыльцо с возвышавшейся над ним полукруглой верандой приглашало в глубь здания. Бурно разросшийся плющ вился по красным кирпичным трубам, посадки радодендрона, азалий и роз окаймляли широкий газон. Музыка плыла над парком, старые мелодии сменялись новыми шлягерами.
– Пойдем, пойдем. – Дена торопила дочь.
Предполагалось, что Энджи находится с Фелисити, но Кэссиди подозревала, что ее сводная сестра едет на мотоцикле Брига, обвив его руками и прижимаясь щекой к спине, и ветер свистит у них в ушах. И все же они не поженятся. Энджи просто еще раз солгала. Имей больше веры в себя!
Расправив плечи, Кэссиди последовала за родителями в огромный холл, где их встретил чернокожий дворецкий в черном костюме, с накрахмаленным белым воротничком, сверкающими белками глаз и ослепительно белыми зубами. Он провел их в заднюю часть здания, где целая вереница французских дверей была отворена на пути в задний дворик.
– Рекс!
Судья поспешил навстречу своему старинному приятелю. Айра Колдуэлл был крупным мужчиной, и когда его габариты не скрывались в складках просторной судейской мантии, они с трудом вмещались в костюм даже самого большого размера. С жидкими волосами и глубоко посаженными маленькими черными глазами, он был не слишком красив, но улыбнулся Рексу с радушием.
– Я как раз думал, когда же вы наконец появитесь. А Дена,– он схватил руку матери Кэссиди и сильно сжал ее между своих ладоней,– выглядит, как всегда, неотразимо. – Он отпустил ее, и Дена, вспыхнув, стала рыться в сумочке, ища свой золотой портсигар.
– Вы любвеобильны, как всегда,– поддразнила она, достав сигарету. Судья поспешил щелкнуть золотой зажигалкой.
– О, а кто это? Кэссиди, девочка моя, тебя в этом платье просто невозможно узнать! Вот уж не ожидал увидеть тебя в оборках! Бог мой, ты не менее красива, чем твоя сестра.
– Красивее,– вставила Дена, с игривой улыбкой выдыхая дым.
Кэссиди хотелось умереть на месте. Она терпеть не могла, когда ее сравнивали с Энджи, а это случалось всякий раз, когда она бывала у друзей своих родителей. Если бы она могла провалиться сквозь мраморный пол! Может быть, пожаловаться на боль в животе или просто уйти домой пешком, через поля, а потом, уже из дома, позвонить родителям? Что они сделают в этом случае? Вернутся за ней и притащат ее назад силой? Вряд ли они отважатся на такую сцену. Никто, даже Иисус Христос, попади он в этот дом, не рискнул бы устроить скандал на таком сборище. Погубить вечер судьи Колдуэлла было равносильно общественной смерти.
Она держалась в стороне, пока отец и мать вели светскую беседу. Мама щеголяла свежевыкрашенными в рыжий цвет волосами, шелковым костюмом орехового цвета и новым кольцом с рубином, которое подарил ей отец. Куря, смеясь и отчаянно кокетничая, она старалась повернуть руку таким образом, чтобы рубин заиграл в лучах света.
– Где девочки? – спросила Дена, и Джеральдина недоумевающе пожала плечами. Морщинки на ее лице тревожно собрались вокруг губ.
– Фелисити, кажется, говорила, что придет позже, с Дерриком.
– Он уехал из дому давно,– произнес Рекс, и его улыбка несколько поблекла.– Энджи тоже.
– Ну, их и следа здесь не было.– Джеральдина выглядела вроде бы искренне озадаченной, но Кэссиди уловила в ее словах нотку торжества, когда мать Фелисити покачала головой. Две девочки хотя и считались лучшими подругами, всегда соперничали между собой. Джеральдина, в сущности, была бы довольна, выкинь Энджела Бьюкенен какой-нибудь фортель.
– Пойдем, я налью тебе чего-нибудь! – Судья ободряюще хлопнул Рекса по плечу. – Кэссиди, там возле пруда, между прочим, собрались все твои ровесники. Столько хороших мальчиков! – Он понимающе подмигнул ей.
Кэссиди умоляла мать оставить ее дома, но Дена была непреклонна, считая, что дочери пора привыкать к обществу приличных мальчиков ее возраста и начать она должна сегодня, на этом проклятом вечере. Дена зашла так далеко в своем рвении, что купила Кэссиди нелепое белое платье с оборками и цветными лентами на кружевном корсаже.
В этом пышном платье Кэссиди чувствовала себя так, точно она подражала одной из дурацких кукол Барби, столь любимых ее сводной сестрой. Это было глупо, нелепо!
Оторвавшись от родителей, она вышла во двор, где свежий деревенский воздух смешивался с аппетитными запахами готовящейся пищи. Бараньи ребра и цыплята, говяжьи отбивные и свиные котлеты – все это жарилось на углях под наблюдением приглашенных на этот вечер поваров. Разнообразные напитки предлагались в передвижном баре, поставленном возле лестницы, спускающейся к парку.
С десяток женщин расположились за столиками под разноцветными зонтами; пока их мужья толпились возле бара, они курили и сплетничали. Навес с разноцветными лампочками был раскинут над столами, уставленными салатами, десертами и закусками.
Кэссиди заметила в тени под навесом Бобби и Джеда. Они бросали вокруг косые взгляды и отхлебывали спиртное из припрятанных в карманах плоских фляжек. Галстуки у них уже сбились на сторону, глаза были прищурены – они явно искали повод для драки.
– Сегодня же,– прошептал Джед еле слышно. – Ну погоди, Маккензи, ты свое получишь!
Сердце Кэссиди бешено заколотилось.
– Доиграется этот подонок,– согласился Бобби и тут же осекся, словно опасался, что их могут подслушать. Испуганная, она подошла к ним на шаг ближе.
– Кэссиди?– Мужской голос показался ей отчасти знакомым, и она повернулась, почти ожидая увидеть Брига. Вместо этого она встретилась взглядом с Чейзом Маккензи, одетым в смокинг, направляющимся к ней с решительной улыбкой.
– Вы Кэссиди Бьюкенен, не правда ли? Я…
– …Брат Брига.
Его губы слегка сжались.
– Чейз.
– Я… я знаю,– произнесла она несколько скованно, так как поняла: ему не понравилось, что его узнали из-за брата. Точно так же и она терпеть не могла, когда ее сравнивали с сестрой.
– Веселитесь?– спросил он, пристально глядя на нее. Такие же ярко-голубые глаза, как у Брига, такое же телосложение и рост. Но, по мнению окружающих, в том числе ее матери, он был более утонченным, чем его неотесанный брат.
– Разве не для этого сюда собралась вся округа?
Он чуть заметно улыбнулся.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Ну, этот вечер – гвоздь сезона.
Ее не интересовали светские разговоры. Она ждала Брига.
– Вы так и не сказали ни да ни нет.– Он наклонился к ней и шепотом добавил: – Между прочим, я собираюсь стать лучшим юристом в этом штате и не позволю никому игнорировать мои вопросы, даже столь хорошенькой девушке, как вы.
– Но ведь я еще не даю показания в суде, не так ли?
– А я пока не юрист.– Глаза его весело заблестели.– Давайте потанцуем.
Ей внезапно отказал язык. Потанцевать? С Чейзом Маккензи? На виду у всех? А как же Бриг? Мысли ее витали только вокруг Брига.
– Я не знаю… Я хочу сказать, что…
– Пойдемте,– настаивал он.– Не надо скучать!
– Но разве вы здесь не с кем-то? – начала она и прикусила язык: получалось, что она лишний раз унижает его, напоминая, что он не мог сам получить приглашение с золотым обрезом. Искра гнева мелькнула в его глазах, и внезапно он стал очень похож на Брига. В горле у нее запершило. Она не могла себе представить, чтобы руки брата Брига обняли ее за талию. Чейз был значительно старше, вероятно, ему было около двадцати пяти. В раздумье потерев подбородок, он смотрел на нее, словно решая какую-то сложную задачу.
– Та, с которой я пришел, не танцует.
– Почему?
– Я пришел сюда с дочерью преподобного Спирса, а он считает танцы неблагопристойным сексуальным ритуалом или чем-то вроде этого. Во всяком случае, по его мнению, фокстрот относится по меньшей мере к грехам третьего класса. Что касается танцев в стиле диско, клянусь, он бы охотно запер всех танцоров в темном чулане, а ключ выбросил бы в этот пруд. – Он состроил шутливую гримасу, которая ее слегка развеселила.
– Тогда почему же он здесь? – спросила Кэссиди, среди моря лиц отыскав глазами священника, сидевшего за столом и поедавшего жареную баранину и кукурузу. Он поглощал пищу с такой жадностью, точно не ел неделю, и капли пота катились по его впалым щекам. Эрлин сидела рядом с ним, глядя на толпу. Ее тонкие губы были брезгливо сжаты, на лице ни намека на косметику, жидкие волосы собраны в тугой узел на затылке. Коричневый костюм и блузка с жестким белым воротником, казалось, были призваны служить молчаливым укором фривольным и ярким нарядам остальных женщин.
Чейз бросил взгляд в том же направлении.
– Вы знаете, я думаю, преподобный явился сюда, чтобы понаблюдать за каждым из своих прихожан. Он ведет учет – кто сколько выпьет, кто танцует не с собственной супругой, кто за кем ухаживает и кто с кем ускользает от толпы. Держу пари, что он приходит домой и все записывает. Завтра он встанет, проглотит свою благословенную овсянку, направит свои стопы в церковь, взберется на кафедру и разразится обличительной проповедью об адском пламени, пожирающем всех греховников.
– Не очень убедительно. К чему ему так уж беспокоиться обо всех?
– После страшных проповедей о наказаниях грешников последуют исповеди и покаяния, а также денежные взносы и пожертвования в пользу церкви. Неужели вы думаете, что мистеру Спирсу ничего не перепадает из этого?
– Вы говорите очень похоже на Брига.
– В самом деле? – Он вновь вопросительно взглянул на нее.– Так скажите мне, Кэссиди Бьюкенен, зачем вы сюда пришли?
Чтобы найти Брига! Чтобы говорить с ним.
– Мама заставила меня прийти.
– В этом во много раз меньше смысла, чем в причинах прихода сюда старого Бартоломью Спирса. Ну а я явился, потому что присутствие на этом вечере считается показателем успеха. Быть здесь – значит совершить правильный в социальном отношении поступок.
– А это для вас так важно? – В ее голосе прозвучала легкая насмешка.
– Да,– жестко сказал он.– Только испытывая нужду, можно это оценить. Но вам меня не понять, Кэссиди. Вы не нуждаетесь ни в чем.
Только в вашем брате, подумала она, кусая губу. Темнота сгущалась. Черные, угрожающие дождем тучи прокатились по бледному лику луны.
– Возможно, для вас это еще один скучный вечер, а для меня– блестящий шанс. И я собираюсь воспользоваться им. Пойдемте, Кэссиди, повеселимся. Потанцуйте со мной.
В его улыбке появилась нежность, и она позволила свести себя вниз по мраморным ступенькам к широкой площадке возле пруда, где сверкали отполированные доски импровизированной танцевальной площадки. Японские фонарики, висящие на проволоке между окружающими площадку деревьями, раскачивались под порывами ночного ветерка и отражались красными, желтыми и зелеными огоньками от поверхности пруда. Горящий факел, воткнутый в цветочный вазон с песком, должен был отпугивать насекомых. Большое сверкающее пианино стояло на возвышении над танцевальной площадкой. Пианист в длинном фраке и с бантом на груди играл по заявкам танцующих, и музыка плыла над парком. Несколько пар танцевало, остальные стояли группами с бокалами в руках, смеясь и разговаривая.
– Я не умею так танцевать,– смущенно прошептала Кэссиди, когда они присоединились к другим отважным душам, легко скользившим по деревянному настилу.
– Зато я умею.– Обхватив за талию, он притянул ее к себе, и она не сопротивлялась. Он был так похож на Брига и все-таки другой. Старше. Надежный, точно скала. От него приятно пахло хорошим одеколоном и мылом, а волосы были уложены волосок к волоску. Во время танца его теплое дыхание щекотало ей волосы. Но он был только братом Брига. Того парня, которого она любила.
Со стороны гор донеслись раскаты грома.
Кэссиди чувствовала себя неуклюжей, но Чейз не позволил, чтобы из-за этого она ушла с площадки.
– Вы прекрасно танцуете,– настойчиво твердил он, хотя она в шестой раз бормотала сквозь зубы извинение, путаясь в собственных ногах.
Он не был Бригом, но с ним было спокойно. Он держал ее так бережно, словно боялся, что она вот-вот провалится сквозь дощатый пол, и она понимала, что ему можно доверять.
Но все равно она искала глазами Брига. Слова Джеда, брошенные с такой ненавистью, вертелись у нее в мозгу: «Маккензи, ты свое получишь!» О Боже, надо как-то предупредить его. Рассчитывая завоевать доверие Чейза, она внезапно поймала на себе взгляд Мэри Бет Спирс. Кэссиди словно холодной водой окатили – дочь священника смотрела на нее с нескрываемой злобой.
Замечательно, еще один враг, подумала Кэссиди саркастически. Сегодня ненависть так и кипит вокруг.
– Кажется, прибыли те, кого здесь все так ждут, – произнес Чейз, и сердце девушки совершило стремительный скачок в груди. Она с беспокойством посмотрела через плечо Чейза, но увидела лишь Фелисити, властно державшую под руку Деррика. На ней было зеленое шелковое платье, на шее сверкали бриллианты.
– Фелисити! – голос Джеральдины звучал взволнованно.– Почему так поздно?..
– Пора было бы вам двоим давно появиться,– добродушно прогудел Судья.
Обнимая мать и отца, стоящих на ступеньках дома, Фелисити не выпускала руку Деррика. Щеки ее раскраснелись, глаза сияли, и вид был примерно такой, как у отца Кэссиди, когда ему удавалась выгодная покупка лошадей.
Деррик был явно навеселе, хотя изо всех сил старался выглядеть трезвым. Он направился к танцевальной площадке. Взгляд его блуждал по толпе танцующих и наконец безошибочно остановился на Кэссиди.
– Где она? – спросил он, не обращая внимания на Чейза.
– Кто?
– Энджи. Где она?
– Не имею понятия.
– Думаю, она с моим братом, – сказал Чейз, крепко сжав руку Кэссиди.
Глаза Деррика потемнели.
– С этим подонком! Я ему шею сверну!
Чейз мгновенно среагировал, подскочил к Деррику и схватил его за лацканы пиджака.
– Оставь Брига в покое,– предупредил он и тут же разжал кулаки. – Он имеет право сюда прийти. Он приглашен. Твоей сестрой. Поэтому можешь не беспокоиться о ней и нам не мешать. Я думаю, твоя девушка ждет. На твоем месте я бы не стал расстраивать ее сегодня.
Взгляд Деррика скользнул по площадке. Только несколько танцующих пар заметили перебранку.
– Ты подонок, Маккензи. Подонок с примесью индейской крови.
Улыбка Чейза стала зловещей.
– Не касайся этой темы, Бьюкенен,– свистящим шепотом произнес он, явно не желая переходить границу.
– Я просто хочу знать, где моя сестра.
– Не стоит беспокоиться, Бьюкенен. Энджи не маленькая. Она сама может позаботиться о себе.
– Черта с два она может!
Фелисити, подойдя поближе, остолбенела. Ее лицо стало красным, как и волосы, но Деррик не заметил ее и продолжал скандалить:
– Она с ума сошла, вот что. Если они появятся здесь вместе, клянусь, я вышибу его отсюда.
– Неизвестно, кто кого,– заметил Чейз.
– А за ним и тебя.– Он с вызовом глядел на Чейза, словно провоцируя его начать драку. Мускулы Чейза напряглись, зубы сжались, и под глазом нервно дрогнула жилка, но он сдержался. Фелисити воспользовалась моментом и попросту уволокла Деррика с танцплощадки. Он буквально висел у нее на руке.
– Он сильно пьян, – заметил Чейз.
– С ним это частенько бывает,– ответила Кэссиди.
Чейз все еще смотрел вслед Деррику.
– Он ищет драки.
– Постоянно,– признала Кэссиди удрученно.
– За что он так ненавидит Брига?
– Понятия не имею,– сказала она. – Он вообще в последнее время такой злой. – Ей самой было непросто объяснить поведение своего брата.
– Да, милый мальчик,– насмешливо произнес Чейз.
– Был когда-то,– чуть слышно произнесла Кэссиди,– но давно, когда мы были совсем маленькими.
Темные, таящие угрозу тучи застилали луну и звезды. Повеяло прохладой. Что-то изменилось в атмосфере, когда рев мотоцикла перекрыл музыку и неожиданно стих.
Кэссиди напряглась, зная, что сейчас появится Бриг. Через несколько минут она и впрямь увидела, как он проходит через импровизированные, украшенные разноцветными лентами и шарами ворота парка, ведя под руку Энджи. Пышные волосы Энджи развевались по ветру, на щеках горел румянец, глаза сияли. Ее ярко-розовое платье из газа тесно облегало грудь и талию, а затем переходило в широкую развевавшуюся вокруг колен юбку. Бриллианты и жемчуг украшали шею и запястья.
Все присутствующие как по команде повернули головы в сторону любимой дочери Рекса Бьюкенена и стоящего рядом с нею парня, бросающего вызов обществу черными джинсами, такой же курткой и белой рубашкой с расстегнутым воротом.
Ноги перестали слушаться Кэссиди.
Улыбка на лице Чейза померкла.
– Надо же,– пробормотал он, прерывисто дыша,– не мог купить себе костюм. Не подумал даже о галстуке.
Бриг окинул взглядом толпу, остановив его на Кэссиди, и она затаила дыхание, словно какие-то тиски сжимали ее грудь с каждой секундой все сильнее.
Всего на одно мгновение их взгляды встретились, а мир, казалось, взорвался и разлетелся на куски. Пульс Кэссиди многократно участился, и она почти забыла о том, что должна танцевать.
