Текст книги "Бремя страстей"
Автор книги: Лайза (Лиза) Джексон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)
Он знал, что ему делать. Не обращая внимания на ее крики, Деррик повернулся и направился вон из кабинета. У него не оставалось ни малейшего сомнения, что делать. Он лишь на минуту замешкался в поисках патронов, затем открыл шкаф и извлек свое любимое ружье – сколько оленей, молодых и не очень, самцов и самок, завалил он из этого ружья!
– Нет! – услышал он истошный крик Фелисити, которая следовала за ним по пятам и теперь увидела в его руках винчестер.– Не смей!..
– У меня нет выбора.
– Не делай этого, Деррик. Я обо всем позабочусь – все наладится! – Она вцепилась в него, словно кошка, но он с легкостью отшвырнул ее в сторону. Она была хитрая, но легкая – это-то и нравилось ему в ней, нравилось быть грубым и помыкать ею, и ощущать ее бессилие. Ударившись о стену, она сползла на пол, но тут же поднялась: – Ты не ведаешь, что творишь.
Он загнал патроны в ствол, раздался громкий щелчок – это он закрыл казенную часть.
– Деррик, умоляю тебя, одумайся! – Фелисити охватила паника; она взирала на него взглядом затравленного зверя– раньше ему было приятно видеть ее такой, беспомощной, сломленной, потому что в такие моменты он наслаждался своей абсолютной властью над ней, как наслаждался всегда, видя, как кто-то от страха перед ним готов лизать ему пятки.
– Ты не посмеешь – подумай о девочках. – Фелисити попыталась выхватить у него ружье, но он с таким ожесточением дернул его на себя, что вырвал ей ноготь. Не помня себя от боли, она пронзительно завизжала.
– Мама! – раздался испуганный голос Линии.
Деррик остолбенел.
– Что случилось… папа?.. Нет… не надо!..
– Солнышко, успокойся, все хорошо, все в порядке,– пробовала увещевать ее Фелисити. За спиной Линии показалась их старшая дочь, так напоминавшая Деррику его покойную сестру.
– Боже! Что здесь происходит?..– Энджела осеклась, увидев в руках отца ружье.
– Ничего страшного– папа немного поволновался, – лепетала Фелисити, шмыгая носом и приглаживая растрепавшиеся волосы.– Ну довольно, Деррик. Ты напугаешь девочек. Спрячь ружье и…
– Значит, он снова тебя избил,– лицо Энджелы выражало крайнее презрение.– Ты омерзителен.
То же самое твердил он себе тогда, у ручья, когда впервые познал близость со своей сестрой; когда, окутанный жаром ее тела, даже не обратил внимания, что кто-то притаился за ивовыми кустами: Кэссиди? Уилли? Тогда ему не было до этого дела. Ему хотелось одного– утонуть в теплой влаге этого восхитительного тела. Энджи– ее пышная грудь и узкая талия; треугольник темных курчавых волос, которые спускались к сокровенному тайнику, укрытому меж стройных ног; ее пронзительно голубые глаза, в которых, когда он вошел в нее, отразились все блаженство и весь ужас запретной страсти. Он был грубым, неуклюжим, а она– как грациозно рассталась она со своей девственностью! Даже теперь, когда ее давно нет в живых, а он стоит на краю пропасти,– даже теперь, вспоминая ее такой, какой узнал у ручья, он чувствовал, как кровь закипает у него в жилах.
Он убеждал себя, что больше этого не повторится; что у него просто помутился рассудок от той бутылки бренди, которую он стащил у отца; что он был несчастлив и на душе у него постоянно скребли кошки, оттого что он видел, как умерла его мать, а Энджи так похожа на нее и к тому же так сексуальна! И Деррик был не в силах порвать эту связь, к тому же она ведь сама хотела его, черт возьми, она буквально умоляла его сделать это с ней, слизывала его слезы и любила так, как не любила его больше ни одна женщина.
Как он мог предположить, что Энджи так одурачит его, что начнет флиртовать напропалую, что будет виснуть на шее у Брига Маккензи. О, он прекрасно это помнил. Деррик быстро наскучил ей – ей нужна была свежая кровь, и если бы не этот ребенок… Словом, она собиралась порвать с ним, как только найдет другого, кого сможет назвать отцом. Порвать с ним! Когда он любил ее всем сердцем. Он не мог позволить ей уйти… не мог. Она принадлежала ему…
– Ну довольно.– Он услышал голос Фелисити, и к нему вернулось чувство реальности. На лице у жены расплылся кровоподтек. – Деррик, все наладится.– Она окинула рассеянным взглядом детей. – Только возьми себя в руки… Умоляю!
Дальше Деррик уже ничего не слышал. Схватив винчестер, он бросился прочь из дома. В помутившемся сознании мелькали обрывочные мысли: Бриг… Энджи… почему она вдруг зациклилась на этом ублюдке… какими глазами смотрела на него… ходила в чем мать родила, лишь бы совратить этого подонка и освободиться от брата-собственника.
Бросив ружье на сиденье, он схватился за руль.
Фелисити с криком выбежала вслед за ним и уцепилась за дверцу машины.
–Не смей, Деррик, прошу тебя! Он больше не причинит тебе никакого вреда; никто ничего не узна…
Он повернул ключ зажигания, включил задний ход и нажал на педаль газа. Фелисити отлетела в сторону, едва не растянувшись на асфальте.
– Деррик! – истошно вопила она.
Что-то лязгнуло, взвизгнули шины, и машина рванула вперед, едва не задев Фелисити. Она – с бледным, как смерть, лицом и безумным взором – в ужасе отпрянула. Но сейчас, когда в его прицеле маячила тень самого Брига Маккензи, ему было наплевать. С угрюмой сосредоточенностью человека, задумавшего серьезное и опасное дело, он закурил и включил радио.
– …Отдавая дань памяти Элвису, предлагаем послушать один из его хитов, побивший все рекорды популярности,– объявил ведущий, и из динамиков полились звуки «Love me tender». Деррик, недобро усмехнувшись, подумал, что в этом есть что-то символическое. Салон наполнила заунывная обволакивающая сознание мелодия, та же самая, под звуки которой встретила смерть его мать. Отражаясь на приборном щитке, матово поблескивало дуло винчестера…
Деррик курил, и мысли его были такие же черные, как сгущающиеся сумерки. Он проучит это отребье, и с Лорной тоже разберется; если повезет и он встретит своего сводного брата, этого придурка Уилли, то и ему задаст хорошую трепку. Он мрачно посмеивался, но в глазах его стояли слезы. Пора им всем показать, кто такой Деррик Бьюкенен…
Вид у женщины был жалкий: всклокоченные волосы, грязная юбка с приставшими к ней сухими листьями – словно она неделю бродила по лесам.
– Выкладывайте все по порядку,– сказал Т. Джон, обращаясь к сидевшей напротив Санни, которая сжимала в ладонях чашку с травяным чаем и дожидалась, пока ее накормят.– Значит, вы разложили костер, чтобы подать мне сигнал. И все остальные костры, которые мы обнаружили в лесу, вы разожгли с той же целью.
– Да. – Она пила чай, шумно прихлебывая.
– В следующий раз пользуйтесь для этого телефоном. Это вернее и безопаснее, чем устраивать лесные пожары.
Но Санни не собиралась выслушивать его нотации. Она снова принялась бормотать чтото бессвязное, пересыпая свою индейскую тарабарщину английскими словами. Уилсону удалось понять только то, что она боится.
– Ему сделают плохо, может, даже убьют,– срывающимся от волнения голосом наконец произнесла она, казалось, обезумев от страха.
– Кого? Вашего сына?
– Обоих! Бадди и Брига.
– Подождите-ка. Я думал, вы в курсе, что Брига нет в живых. – Т. Джон, кажется, знал, что с ней делать. Надо позвонить в ее клинику, чтобы ее снова туда забрали. Эта женщина утратила всякое представление о реальности.
Внезапно чашка выпала у нее из рук, чай пролился на юбку, но она даже не заметила этого– закрыв глаза, она мерно раскачивалась взад-вперед, словно впала в транс. Т. Джон нервно поежился и полез за сигаретами. На своем веку он перевидал много разных шарлатанов. Сколько раз попадались ему мошенники, которые обирали простаков, уверяя, что они телепаты или экстрасенсы. Редко, но встречались среди них настоящие ясновидящие. Такие типы внушали ему суеверный страх– при одной мысли о том, что кто-то будет копаться в его будущем, Т. Джона пробирала дрожь. Очень могло статься, что Санни принадлежала к их числу. Или она просто сумасшедшая, которой место в психушке?
Ее монотонное мычание становилось невыносимым. Он прикурил сигарету; это давало иллюзию облегчения.
Стук в дверь возвестил о том, что из соседнего магазина принесли еду: сандвичи с ветчиной, картофельные чипсы. Но Санни не видела ничего вокруг себя, продолжая бубнить что-то протяжным плаксивым голосом. Несколько раз она повторила имена Брига и Бадди. Но ни разу не упомянула Чейза. Ни разу.
– Что это с ней? – недоумевая, спросил Гонсалес.
– Не в себе. Ей мерещится, что ее сыновьям грозит опасность, но почему-то к Чейзу это не относится. У нее на уме только Бриг и Бадди.
– Я думал, Бриг это Болдуин…
Т. Джон машинально поднес ко рту сандвич, откусил, но вкуса не почувствовал; мысли, цепляясь одна за другую, беспорядочно теснились в голове. Внезапная догадка осенила его.
– Проклятье! – По спине у него пробежал холодок, словно кто-то сунул ему за шиворот кусок льда.– Тебе не кажется, что мы оформили свидетельство о смерти не на того Маккензи?
– Как так? Ты спятил? – воскликнул Го-нсалес; потом обескураженно посмотрел на старуху.
Т. Джон вскочил с места.
– Попроси Дорис присмотреть за ней, а мы пойдем побеседуем с Маккензи.
Бормотание прекратилось.
– Я иду с вами! – Санни обратила на него неожиданно ясный взор. Черт! Может, она просто придуривалась.
– Нет.
– Речь идет о моих сыновьях, помощник. О моих сыновьях! Их жизнь в опасности, и я иду с вами. Не будем терять времени,– с этими словами она подхватила свою деревянную палку, на ходу сунула в карман сандвич и устремилась к выходу. Но в коридоре она вдруг остановилась как вкопанная.
– О Боже,– пробормотала она едва слышно и тяжело привалилась к стене. – Слишком поздно. – Невидящим взглядом она вперилась в стену, лицо ее исказила гримаса ужаса. – Мой Бог! Бриг! Бриг! – голосила она.
– Кто-нибудь! В больницу ее – живо! – крикнул Т. Джон.
– Нет! О Господи, нет! Они горят! Горят!
– Присмотри за ней! – на ходу скомандовал помощник шерифа подоспевшей Дорис Ро-лингс.– Мы к Чейзу Маккензи. Возможно, потребуется подкрепление. Я позвоню.
– Понятно. – Дорис приблизилась к Санни, которая рвала ворот, словно у нее началось удушье.
– Я вижу смерть… он умрет!
Т. Джон сломя голову бросился по коридору – никогда еще он не испытывал такой тревоги. В спину ему дышал Гонсалес. Распахнув дверь, Т. Джон кинулся к машине и вдруг услышал жалобное завывание сирены.
– Черт побери! – выругался у него за спиной Гонсалес. – Никак, пожарные?
Т. Джон остановился – низкие гудки машин, глухой рев двигателей,– затем перевел взгляд на запад, в сторону гор, и увидел прорезавшее ночную тьму оранжевое зарево. Садись! – крикнул он.
Не успел Гонсалес захлопнуть дверь, как машина рванула с места, выехала со стоянки и с включенными огнями помчалась туда, где бушевало пламя. Ночную тишину разрывали звуки сирены.
Т. Джона не осталось ни малейших сомнений – Санни была права. Он опоздал. Внутри у него все оборвалось…
Кэссиди уходила из дома с тяжелым сердцем, оставив только коротенькую записку. Поцеловала спящего Брига в висок, хотела попрощаться с Раскином. Но пса нигде не было. Странно! Прежде он всегда находился поблизости, как правило, лежал на крыльце. Она попыталась успокоить себя, решив, что просто не знает его ночных повадок.
Она вела машину по инерции, совершенно не представляя себе, куда направляется – лишь бы уехать. Обручальное кольцо поблескивало на пальце, словно насмехаясь над ней.
– О, Чейз,– пробормотала она, чувствуя себя последней предательницей. Да, она заботилась о нем и была верна ему, но никогда по-настоящему не любила – так, как Брига. – Идиотка.– Она судорожно сжала руль и повернула в сторону Просперити.
Зачем ты уезжаешь? Ведь ты всегда мечтала] о Бриге, и вот он твой. Он любит тебя. Он сказал, что любит тебя. Зачем же ты уезжаешь?
Я должна. Я жена Чейза.
Уже нет. Чейз мертв. И не ты виновата в его смерти. И Бриг не виноват. Просто гак уж вышло. Ты же любишь Брига! Зачем ты уезжаешь?
– Я должна! – Она посмотрела в зеркало заднего вида и выражение, которое она увидела в собственных глазах, заставило ее сбросить газ.
Ты уезжаешь, потому что боишься, Кэссиди Бьюкенен! Боишься чрезмерной любви, боишься признаться, что сердце твое всегда принадлежало Бригу, боишься будущего, о котором никогда не смела даже мечтать. Кэсс, посмотри же правде в глаза, ты, трусливая дрянь!
– Боже! – Она резко нажала на тормоза, джип пошел юзом и замер, встав поперек дороги. Она пристально смотрела в отражение своих глаз в зеркале. – Кэссиди Маккензи, ты никогда не бежала от трудностей этой проклятой жизни. Останься!
Она любила Брига. Он любил ее. Ничто не должно омрачать этой любви. И что бы ни уготовила им судьба, как бы тяжело ни переживали они смерть Чейза, они должны справиться с этим. Примириться с прошлым, чтобы жить будущим. Вдвоем!
Ее сердце вдруг затрепетало в предчувствии счастья. Он и не заметит ее отсутствия, а когда проснется, когда лучи восходящего солнца лягут на их лица, она признается, как сильно любит его. И докажет…
Вывернув руль, она нажала на газ. Взвизгнули шины, и джип, развернувшись, помчался назад, к дому. Тогда-то и заметила она на горизонте оранжевые всполохи, которых не должно было там быть. Кэссиди обмерла.
– Боже мой, только не это! – Крик застрял у нее в горле.
Уже зная, что случилось что-то ужасное, она тем не менее отказывалась верить… Неужели снова пожар?.. Боже, там же Бриг…
– Ну-ка, поднимайся, ты, ублюдок! – щелкнул взводимый курок.
Кэссиди? Где же Кэссиди?
Бриг поднял голову; от мерзкого страха засосало под ложечкой – прямо на него смотрело ружейное дуло, и Деррик Бьюкенен держал палец на спусковом крючке.
– Мне давным-давно следовало это сделать.
– О чем ты? – Бриг попытался собраться с мыслями, побороть леденящий душу страх, который он испытал при виде наставленного на него ружья. Но Кэссиди рядом не было.
Слава Богу. Если только… если только Деррик уже не расправился с ней.
– Одевайся, Маккензи.– Лицо Деррика исказила гримаса ненависти.
Во рту Брига пересохло, почему-то стало трудно дышать. Оглядевшись, он заметил, что в комнате, несмотря на глубокую ночь, довольно светло. Жарко. Тревожно. Где собака? Медленно, чтобы не спугнуть Деррика резким движением, Бриг натянул джинсы, но обуваться не стал, чтобы не упускать того из виду.
– Где Кэссиди? – требовательным тоном спросил он.
Деррик ухмыльнулся:
– Разве за твоими бабами уследишь?
– Она была здесь. – Он лихорадочно пытался сообразить, где она могла быть. Только бы с ней ничего не случилось.
– Была, да вся вышла. Даже ее джипа У дома что-то не видно. Как же так, красавчик? Тебе даже некого позвать на помощь.
Бриг с облегчением вздохнул. Главное, чтобы Кэссиди была цела и невредима – остальное не страшно. Остальное уже не имело значения.
– Что до твоей псины, она, должно быть, съела крысиной отравы или дала деру вместе с хозяйкой.
Видя перед собой эти горевшие ненавистью глаза, Бриг чувствовал, как наливаются силой его мышцы. Он хотел уже выхватить ружье, прижать мерзавца к стене и задушить, но решил, что пока находится в невыгодном положении– Деррик успеет выстрелить,– и отступил, стараясь выиграть время.
Весь потный от напряжения, Деррик покосился на дверь и злобно рявкнул:
– Ну и как тебе, каково трахаться с моими сестрами?
Бриг почти физически ощущал волны ненависти, исходившие от Деррика.
– Что?..
Деррик повел дулом в сторону двери, и Бриг понял, что тот не желает оставаться в спальне. Он медленно вышел в коридор – кровь бешено гудела в висках.
– Ну расскажи, с кем лучше– с Энджи или с Кэссиди? Мне всегда было интересно. Мне-то Кэссиди так и не удалось попробовать.
– Что ты несешь?
– Маккензи, здесь приказываю я, – чтобы придать весу своим словам. Деррик ткнул холодным стальным дулом в обнаженную спину Брига.
Мозг Брига лихорадочно работал. Да, Кэссиди в доме нет, это точно. На ночном столике он разглядел записку, которую Деррик не заметил. Так что он, скорее всего, не соврал, и с Кэссиди ничего не случилось.
– Пошевеливайся! Подними руки! Заложив руки за голову, Бриг босиком шел по коридору, чувствуя, что пол непривычно теплый. Что-то неладно. И причиной тому не только Деррик с ружьем…
– Бриг Маккензи, я знаю, что это ты, а не Чейз. Фелисити все верно разгадала.
Бриг похолодел– в окно, сквозь задернутые шторы, он увидел первые оранжевые всполохи.
– Она считала, что тебя следовало сдать полиции – за убийство Энджи и Джеда, но я не уверен, что это подходящая идея.
– Потому что ты сам и устроил пожар, в котором погибла Энджи, верно? – Пожар! Так и есть! Снова пожар! Деррик что-то поджег.
– Нет, черт побери, я не убивал ее. – Хочешь верь– хочешь нет, Маккензи, но ты будешь у меня первым. Я просто сгораю от нетерпения.– Он с силой пнул дулом между лопатками, так что Бриг еле устоял на ногах.– Я ни разу не причинил Энджи боль, хотя знал, что любой в городе может запросто побаловаться с ней.
– Включая тебя?
– Она была моей, черт тебя побери! – Деррик сорвался на крик. – Моей! Мы потеряли мать, отец, женившись на этой сучке Дене, отдалился от нас. От Энджи и от меня. Мы с ней были одно целое.
В открытое окно тянуло дымом, но Деррик, казалось, ничего не замечал. Брига разобрал кашель.
– А как же Фелисити?
Новый тычок в спину. Бриг обливался потом – становилось чертовски душно. Когда они свернули по коридору за угол и оказались в задней части дома. Бригу открылось феерическое зрелище – гонимые ветром языки пламени ползли по сухой траве, лизали кору старого каштана, неуклонно продвигаясь к дому и хозяйственным постройкам.
– Что ты творишь, Бьюкенен? – как можно более ровным голосом, стараясь не поддаваться охватившей его панике, произнес Бриг. – Надо вызывать пожарных.
– Что такое?– При виде огня Деррик обомлел. Воздух дрожал от неистового гула.– Матерь Божья! Что такое…– бормотал он, словно зачарованный.– Я ничего не видел…
Бриг, почувствовав, что дуло больше не упирается в спину, отскочил в сторону.
– Стой! – взвыл Деррик. – Проклятый ублюдок, я пристрелю тебя…
Бриг, пригнувшись, пробежал через весь дом и уже был у парадной двери. Но больная нога подвела его – острая боль вдруг пронзила его до бедра.
Он уже взялся за ручку, когда за спиной у него возникла фигура Деррика. Он попытался схватить Брига за волосы, но тот развернулся и, размахнувшись, нанес ему страшный удар в лицо. Деррик охнул и инстинктивно закрыл ладонью в кровь разбитый нос.
– Сукин сын!
Бриг ударил снова. Теперь слева. Деррик ошарашенно тряс головой, разбрызгивая кровь. Ружье выпало у него из рук.
С треском лопнуло и посыпалось оконное стекло. Вокруг дома бушевало пламя.
Бриг выскользнул за дверь и побежал в темноту.
– Ну нет, гаденыш, тебе от меня не уйти! – раздался у него за спиной истерический вопль Деррика.
Бриг хотел упасть на землю, но не успел. Грохнул выстрел, и, пронзенный обжигающей болью, он дернулся всем телом и упал, ударившись лицом об асфальт. На боку его проступила кровь. Раскаленный воздух обжигал легкие.
– Ага! Получил пилюлю, сволочь! – злорадствовал Деррик.
Бриг стиснул зубы, не давая себе потерять сознание, и пополз – прочь из этого ада.
– Я здесь, Бриг, – послышался где-то совсем рядом голос Уилли. Внезапно он почувствовал, как его подняли и потащили вперед – к росшим в глубине участка деревьям. До них было не больше пятидесяти метров, которые показались Бригу длиннее мили.
Теперь огонь и дым были всюду. Расплавленный воздух разрывал легкие.
– Надо бегом, Бриг. Поднимайся,– подбадривал его Уилли, буксируя за собой – подальше от обезумевшего Деррика, от огня, туда, где маячили деревья, до которых пожар еще не добрался.– Деррик злой! Все сгорит. Сгорит.
– Вот это да! – заорал Деррик. – Одним выстрелом двух зайцев!
Уилли бросился на землю, увлекая с собой Брига. Боль в боку стала нестерпимой. Снова грохнул выстрел, и над их головами просвистела пуля.
– Давай! Быстрее! – Уилли с круглыми от страха глазами отчаянно пытался помочь Бригу встать на ноги. До деревьев оставалось метров тридцать. Они еще могли спастись.
Бриг, сжав волю в кулак, заставил себя подняться. Деррик еще раз выстрелил – отрывисто вскрикнув, Уилли упал как подкошенный.
–Нет! – Бриг повернулся: на крыльце в мареве на фоне объятого пламенем дома колыхалась мрачная тень – Деррик.
– Потерпи,– обратился он к Уилли, у которого из раны хлестала кровь. – Держись!
Бриг поддерживал голову Уилли, и тот смотрел в темное небо широко раскрытыми глазами; кровь уже сочилась у него изо рта, из носа.
– Бриг… – прошептал он.
– Молчи, не разговаривай…
– Брат… Хорошо.
– Да, да. Хорошо.
– Она подожгла…
Что он говорит. Кэссиди? Этого не может быть.
– Уилли…
– Фелисити… Она сожгла Энджи. Сожгла Чейза. Сожгла тебя…
– Нет, Уилли, ты сам не понимаешь, что говоришь.– Бриг не верил своим ушам.– Тебе нельзя говорить. Потерпи. Скоро тебе помогут. Что с тобой? Нет!..
Из груди Уилли вырвался странный булькающий звук, глаза его закатились.
– Нет! – Бриг продолжал поддерживать Уилли под голову, отказываясь признать самое страшное. Он устремил в зловещую высь исполненный недоумения взгляд, словно оттуда пришла эта страшная беда, уничтожившая дом брата и унесшая жизнь Уилли. Когда же он снова посмотрел на багровое зарево, в глазах его горела ярость и жажда мести.
– Клянусь, Уилли, я убью его. Я должен убить его!..
Задыхаясь от кашля, зажимая ладонью кровоточащую рану в боку, Бриг попытался встать на ноги. Фигура Деррика по-прежнему маячила на крыльце, призрачная и безучастная; он словно не замечал, что пламя уже подбиралось к самому коньку крыши, не чувствовал ядовитого дыма, не слышал, как вокруг шипит и лопается стекло; не видел рассекавших воздух огненных брызг. Деревья вспыхивали как свечки; огонь плотоядно пожирал все на своем пути. Где-то совсем рядом взвыла сирена, которой глухо вторили автомобильные гудки.
Прибыла пожарная команда.
Но было уже слишком поздно.
Деррик сошел по ступенькам и направил дуло винчестера в грудь Брига.
– Маккензи, думаю, тебе самое время отправиться прямиком в преисподнюю. – В позе его не было ни тени страха, напротив – какая-то бесшабашная бравада.– И мне приятно сообщить тебе, что отправляю туда тебя именно я.
– Только я захвачу тебя с собой, кровопийца,– рявкнул Бриг и, превозмогая боль, рванулся вперед.
Визжали шины. Послышались чьи-то голоса.
– Эй, там!
– Остановитесь!
– Да что здесь происходит, в конце концов? Ого, да у него пушка!
Деррик спустил курок.
Но в это же мгновение страшный взрыв сотряс воздух. Обоих подняло вверх взрывной волной: земля ушла из-под ног. В небо взметнулся огненный столб, и небеса разверзлись, пролившись на землю дождем обломков.
Бриг понял, что умирает, из простреленного бока хлестала кровь, горячая и липкая, ему не хватало воздуха. Рука его бессознательно потянулась к шее, тщетно пытаясь нащупать цепочку с медальоном, которую он носил столько лет.
Кэссиди,– прохрипел он.– Кэссиди, родная, прости…– Он закрыл глаза, и ее образ соткался из тьмы.– Я люблю. Я всегда любил тебя…
Кэссиди остановила джип рядом с пожарной машиной и в ужасе воззрилась на объятый пламенем дом; увидела Брига, освещенного пламенем, Деррика, сжимавшего в руках ружье…
– Не смей! – закричала она, и страшная взрывная волна отбросила ее назад. Но она успела заметить, как той же волной Брига швырнуло под старую яблоню.
– Бриг! Нет!
– Леди! Назад!
Не обращая внимания на крики пожарных, она подбежала к безжизненно распростертому на земле телу Брига, услышав – даже сквозь вой сирен – сорвавшиеся с его губ последние слова.
– Я люблю тебя, Бриг! – Она опустилась на колени, обхватила руками его голову и, прижав к груди, припала ртом к безжизненным губам, словно желая вдохнуть в него жизнь. – Я тоже люблю тебя. Я всю жизнь любила только тебя. Ты не можешь умереть. Ты не смеешь!
Голос ее тонул в вое сирен и реве машин, одна из которых затормозила в каком-нибудь полуметре от нее. Прижимая тело Брига к себе, она молилась со слезами на глазах, чтобы он выжил, твердила, что будет любить его до самой смерти. Ее душило отчаяние и страх.
– Я люблю тебя. Люблю больше жизни! Вокруг сновали какие-то люди. Пожарные, спасатели, полицейские, невесть откуда взявшиеся женщины, среди которых – и Фелисити. Она носилась точно фурия и умоляла спасти ее Деррика.
– Я не хотела! – обезумев от горя, причитала она, вырываясь из рук пожарного, который пытался удержать ее. – Я не хотела убивать его. Только не Деррика. Это Бриг заслуживал смерти. Как заслужила ее Энджи! Умоляю, кто-нибудь, спасите же его!
– Стойте здесь. Кто-нибудь пригласите сюда полицейских. Ее муж…
–Похоже, с ним все кончено.
–Нет! Он не мог умереть! Не мог! Я не хотела! Боже, что я натворила?– голосила Фелисити. – Помогите ему… Он…
Шеф пожарных не обращал внимания на ее причитания.
–Подключайте вторую машину к воде и поливайте гараж. Третью – на дом… Что за черт? Откуда взялась эта собака?
– Была заперта в гараже – похоже, кто-то усыпил или…
– Вы имеете право не отвечать на вопросы…
Слова, отражаясь в помутившемся сознании Кэссиди и лишаясь всякого смысла, трансформировались в некие раздувшиеся гипертрофированные образы; прочие же звуки – шум моторов, собачий лай, крики людей – сливались вместе с ревом пожара в сплошную какофонию, порождавшую то ощущение чудовищного кошмара, с которым воспринимала она происходящее вокруг, пока прижимала к себе отяжелевшее тело Брига, которого она так безумно любила и от которого ушла… Она словно окаменела.
– Послушайте-ка.– Кто-то положил руку ей на плечо. – Давайте посмотрим, что с ним.
Медленно подняв глаза, Кэссиди увидела стоявшего перед ней Т. Джона, человека, которого она долгое время считала своим заклятым врагом.
– Умоляю, спасите его… Я…
– Прибыла «скорая». Врачи сделают все, что в их силах.
– Я… люблю его.
– Я вас понимаю…
– Он… это…
– Мне уже все известно. А теперь надо поторопиться – как можно быстрее доставить его в больницу.
Она заставила себя встать и, не чувствуя под собой ног, не чувствуя собственного тела, точно завороженная, наблюдала, как Брига укладывают на носилки и несут к машине «скорой помощи».
– У нее шок,– как во сне услышала она. – Ей самой нужен врач.
Но Кэссиди оттолкнула руку, кем-то участливо предложенную ей, и, не видя ничего вокруг себя, пошла за носилками, спотыкаясь о протянутые по земле шланги, задевая людей, которые, не переставая, качали воду, которые держали в руках брандспойты, поливая то, что осталось от дома, построенного для нее Чейзом. Она должна находиться рядом с Бригом, потому что, возможно, больше никогда не увидит его. «Скорая» с включенной сиреной тронулась. Кэссиди взяла Брига за руку, переплетя свои пальцы с его. Не в силах сдержать слезы, она смотрела на него, проклиная себя за то, что не может заново прожить этот день.
– Прошу тебя, Бриг. Очнись. Я не могу остаться без твоей любви.
Но он был недвижим; повязка пропиталась кровью, кровь запеклась и на лице– в том месте, где он ударился об асфальт.
По щекам ее струились слезы. Неужели они не могут ехать быстрее?
– Я люблю, люблю тебя, слышишь? Не смей умирать, Бриг Маккензи.– У нее перехватило дыхание.– Клянусь Богом! Если ты умрешь, я никогда не прощу тебе этого!
Он пошевелил губами. Едва заметно – но это уже было неважно. Веки дрогнули, и он открыл глаза – он смотрел на нее.
– Не умру. Не надейся, Кэсс,– одними губами прошептал он.
– Бриг! – Сердце готово было выскочить у нее из груди.
Он слабо пожал ее руку. Обливаясь слезами, она наклонилась и коснулась губами его шершавой щеки.
– Не оставляй меня, никогда! Слышишь?
– Никогда,– чуть слышно промолвил он.– С этого момента, малыш, есть только ты и я…
– Даешь слово?
– Даю.– Еще мгновение он смотрел на нее, затем закрыл глаза.
