Текст книги "Бремя страстей"

Автор книги: Лайза (Лиза) Джексон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Энджи вынырнула у самых ног молодого человека. Она попыталась спрятаться под водой, но это оказалось невозможно – разве что исчезли соблазнительные груди и ягодицы, которые только что мелькали на поверхности.

–Я… я не думала, что вы придете так рано,– прошептала она.

Бриг взглянул на часы, но не сказал ни слова. Просто сидел и курил.

– Сейчас я оденусь. Подождите минутку.– Она подплыла к краю бассейна, вылезла из воды, тряхнула мокрыми волосами и натянула купальник, накинув сверху халат, как будто и впрямь была смущена.

С рвущимся из груди сердцем наблюдала Кэссиди, как Энджи подошла вплотную к Бригу.

– Что вам от меня нужно? – тихо спросил он.

Энджи улыбнулась ему, глядя снизу вверх.

– О, много чего…– Она осмелела и вдруг дотронулась до его руки.

Бриг тут же схватил девушку за плечи и, держа на расстоянии, окинул разъяренным взглядом.

– Может быть, лучше прекратите эти игры? Вы сказали, что нам надо встретиться по важному делу.

– Мне нужен кавалер,– выпалила она.

Бриг фыркнул.

– Кавалер? Вам? Да у вас их больше, чем рабочих на вашей мельнице!

– Верно, но это случай особый. Я не хочу идти с кем попало.– Она откинула пряди мокрых волос и посмотрела Бригу прямо в глаза. Запрокинутое лицо Энджи мягко светилось в сиянии луны.– Я хочу, чтобы вы сопровождали меня на пикник к Колдуэллам.– Энджи обвила руками его шею и вздохнула.– Это важное событие, и мне даже думать противно, что я могу пойти туда с мальчиком.

Она приподнялась на цыпочки, вынула у него изо рта сигарету и швырнула ее на влажный цемент. Окурок зашипел и погас. Слегка касаясь губами его губ, Энджи сказала:

– Ну же, Бриг. Разве вам не хочется? Представляете, какое это произвело бы впечатление на всех присутствующих?..

– Но я с вами не пойду,– не очень уверенно возразил он.

В темноте ночи блеснула белозубая улыбка.

– Разве я плохо придумала? Вам будут завидовать все молодые люди в городе.

– А если мне на это наплевать?

– А если нет?– прошептала она, прежде чем снова поцеловать его. На этот раз Бриг не сопротивлялся. Руки, удерживавшие Энджи на расстоянии, вдруг сомкнулись, и ее послушное тело прильнуло к его груди. Он издал низкое рычание, от которого у Кэссиди застучало в висках, и прильнул к губам Энджи с такой яростью, в которой было даже что-то животное.

Кэссиди с трудом сдержала рвавшийся из горла крик, когда Энджи обвила ногами ноги Брига. Не в силах видеть эту сцену, она резко повернулась, споткнулась о корень и сильно ударилась поврежденным плечом о ствол дерева. Боль пронзила руку насквозь, но девушка продолжала бежать, стараясь не обращать внимания на катившиеся по щекам слезы. Глупо, но она плакала.

Из-за Брига Маккензи.

Который считал ее капризным ребенком.

Кэссиди охватила бессильная ярость, и она поняла, что должна сделать. Оставить их в покое. Пусть занимаются чем хотят, это не имеет для нее никакого значения. Старшая сестра унизила ее, заставив стоять на часах и подглядывать за собой.

Она бежала мимо темных построек к конюшне. Хотя плечо еще болело, девушка была уверена, что сумеет справиться с Реммингтоном. И помчится так быстро, что Бриг с Энджи вылетят у нее из головы.

С этой минуты ей будет все равно, что они делают. И все же когда Кэссиди открывала двери конюшни, больше всего на свете ей хотелось оказаться на месте Энджи, которую сейчас обнимал Бриг, хотелось самой целовать его и чувствовать тяжесть мужского тела, прижимающего ее к земле. Потому что – не в пример Энджи – шестнадцатилетняя Кэссиди ясно сознавала, что влюблена в Брига Маккензи, и ненавидела себя за это.

Глава 5

Фелисити изогнулась и застегнула на спине лифчик. Бесполезно пытаться соблазнить Деррика, когда он в таком состоянии. Кажется, он уже забыл о ней. О да, конечно, он отвез ее в Портленд – якобы для того, чтобы сводить в кино, – снял комнату в паршивом мотеле и занялся с ней любовью, но по-настоящему витал где-то далеко отсюда. Все было совсем по-другому, чем когда-то, а он даже не сознавал этого…

Разметав по подушке густые черные волосы, он лежал на кровати с сигаретой в зубах и смотрел теленовости. Ведущий занудным голосом сообщил о страшной волне жары, захватившей весь штат, о том, как долго она продержится и как это скажется на урожае и почему в такую погоду не следует поливать газоны.

Кого это волнует?..

Фелисити встала с постели, подошла к окну и сквозь жалюзи выглянула на улицу. Напротив, у ресторана, судя по неоновой рекламе, предлагавшего «настоящую северокитайскую кухню», толпился народ. Веселые, оживленные мужчины и женщины скрывались за ярко освещенной дверью. Они смеялись и болтали. Держались за руки. Влюблялись.

Сколько времени прошло с тех пор, когда Деррик в последний раз брал ее за руку? Или водил куда-нибудь? Она проглотила подступившим к горлу комок. Плакать при нем не имело никакого смысла – это только разозлило бы Деррика, а нрав у него был покруче, чем у Фелисити. Она провела пальцем по ребристым полоскам жалюзи и попыталась представить себе жизнь без Деррика Бьюкенена. Эта мысль ужаснула ее, но хуже всего было то, что червячок страха уже давно сидел внутри нее и жил постоянно.

У Фелисити заныло сердце. Когда-то они с Дерриком были влюблены друг в друга. Он был готов на все ради того, чтобы быть с ней, но сейчас… Она взглянула на кровать. Вот он лежит с полузакрытыми глазами, в пальцах дымится забытая сигарета, пепел падает на простыню… Высокий, стройный, с мускулистым загорелым телом, первенец Рекса и Лукреции Бьюкененов ростом и силой удался в отца, а красотой – в мать.

Он был тщеславен и прекрасно знал, что любая девчонка с радостью залезет в постель к сыну самого богатого человека Просперити. Она не стала исключением, хотя дочь окружного судьи, что ни говори! Но она спала с ним совсем не потому, что Деррик был богат. Фелисити отдалась ему на заднем сиденье его «ягуара», потому что была страстно влюблена в него. И это наваждение она не способна сбросить с себя.

Ему даже не пришлось приглашать ее куда-нибудь.

В тот раз она чувствовала нечто большее, чем легкое смущение, потому что раньше никому не позволяла дотрагиваться до себя. Несколько сопливых мальчишек пыталось залезть своими потными лапами ей в лифчик, но она блюла строгость. Из-за Деррика.

Фелисити с одиннадцати лет знала, что любит его, и однажды призналась Энджи, что мечтает когда-нибудь выйти за него замуж.

Тогда Энджи посмеялась над ней. Кто мог польститься на ее брата, шестнадцатилетнего прыщавого подростка с непропорционально длинными руками и ногами?

Но Фелисити уже тогда знала. И сберегла себя для него. Раньше они не раз заговаривали о свадьбе – конечно, по ее инициативе, – но в последнее время у Деррика, казалось, не хватало на это времени.

Сегодня вечером, когда еще не был включен телевизор и только негромко шуршал вентилятор под потолком, они занимались любовью. Но для того, чтобы склонить его к этому, Фелисити потребовались огромные усилия, а Деррик выглядел так, словно исполняет некую постылую и скучную обязанность.

Сначала Деррик не выказывал к ней ни малейшего интереса – мысли его витали где-то в другом месте, – но постепенно Фелисити раздразнила его, заставила забыть об оставшихся в Просперити проблемах и откликнуться на ее зов. Новый черный лифчик и подвязки были надеты не напрасно. Зато сейчас, когда Деррик лежал, уставившись в экран телевизора, и по лицу его пробегали голубые блики, она могла ходить перед ним хоть совершенно голой – он и ухом не повел бы.

Она предприняла еще одну попытку вновь разжечь его. Медленно, кошачьей, возбуждающей походкой она подошла к кровати, легла поверх смятого одеяла и всем телом прижалась к его ногам. Грудь, которую еще совсем недавно так любил ласкать Деррик, почти вывалилась из тугих, низко срезанных чашечек бюстгальтера. Она нервно облизала губы.

– Может, выйдем куда-нибудь? – проворковала Фелисити глуховатым, возбуждающим голосом. Ее теплое дыхание касалось его живота.

Деррик коротко глянул на нее.

– Позже.

– А почему не сейчас? – Она поцеловала его в пупок, но под шортами не появилось и намека на эрекцию.

– Хочу досмотреть новости.

– О'кей? – Не скрывая раздражения, он с силой загасил сигарету.

– Досмотришь завтра. А сейчас мы могли бы повеселиться…– Она провела языком по его груди и, пытаясь расшевелить, легонько куснула за сосок, прятавшийся в кудрявых темных волосках.

– Неужели ты и вправду сгораешь от желания?

– С тобой? – Она подняла брови и удивленно поглядела на него из-под растрепанной шапки волнистых рыжих волос.– Всегда.

Губы Деррика чуть раздвинулись.

– Тогда докажи это.

– Что?

Деррик недобро прищурился.

– Докажи мне это, Фелисити,– повторил он, приподнял ее и посадил к себе на грудь.– Покажи, на что ты способна.

– Я… я не понимаю…

– Отлично понимаешь. Заставь меня захотеть тебя. Да так, чтобы я и думать не мог о другой женщине. Покажи, что в тебе особенного.

Он щелкнул резинкой ее трусиков по животу, и Фелисити чуть не подпрыгнула от неожиданности затеи. Подцепив указательным пальцем лифчик, он притянул ее к себе так близко, что нежные соски ощутили его дыхание сквозь тонкое черное кружево.

– Заставь меня почувствовать то, что чувствуешь ты. Превратись в грязную шлюху.

– Но я… я люблю тебя,– дрожащим голосом взмолилась она. Деррик пугал ее, когда становился таким. Казалось, он отчаянно ждет чего-то… чего-то большего, чем она может ему дать.

Деррик откинулся на подушки, заложил руки за голову и поглядел ей в глаза.

– Хорошо. Тогда докажи это,– непреклонно сказал он.– Ну же, детка. Трахни меня.

К счастью, луна не заходила за облака, и видимость была прекрасная. Кэссиди пригнулась к шее Реммингтона и пришпорила его. Она не стала седлать коня и теперь сжимала коленями его крутые бока. Резвый жеребец закусил удила и помчался по сухой траве, стуча копытами и оставляя за собой облако пыли. Ветер свистел в ушах Кэссиди, развевая ее волосы и выжимая слезы из глаз.

Она знала, что скакать галопом в поле, покрытом сетью мелких оврагов, довольно опасно, но ей было все равно. Хотелось только одного: изгнать из воспаленного мозга воспоминание о целующихся Брига и Энджи…

Она носилась по бесконечным полям, пока не почувствовала, что Реммингтон тяжело задышал. Осадив коня, она разрешила ему шагом пройтись по густой дубовой роще. Здесь, вдали от ранчо, вдали от людей, ночное небо казалось бездонным черным океаном, испещренным миллионами мерцающих огоньков.

Реммингтон грыз мундштук, тряс головой и звенел уздечкой, всем своим видом показывая, что хозяин здесь он, однако Кэссиди не обращала на это внимания. Благодаря стараниям Брига жеребец стал более послушным, но норов его остался прежним, и Кэссиди пыталась не подпускать его к зарослям колючего кустарника, боясь, что Реммингтон снова сбросит ее. Боль в плече еще давала о себе знать, и девушка не хотела рисковать.

– Вперед! – скомандовала она, щелкнув языком, и направила лошадь по заросшей жимолостью тропинке, где запах травы смешивался с запахом стоявшей в воздухе пыли. Кэссиди закашлялась. Тропа вела к небольшому холму, на котором все еще высились развалины заброшенной лесопилки. Потрепанные непогодой постройки гнили; окна были давно выбиты; навесы, под которыми когда-то бревна распиливали на доски и горбыль, провалились. Жизнь здесь кипела много лет назад, когда в округе еще не повырубили все леса и не пересох старый пруд. Высохший пруд, плоский, как блин, протянувшийся более чем на полмили, и был ее целью. Лошадь могла там скакать галопом по идеальной гладкой равнине, не боясь провалиться в кротовую нору или зацепиться за не видное в высокой траве бревно.

– Давай-ка,– сказала Кэссиди, снова пришпоривая Реммингтона пятками.

Жеребец повиновался и понесся вперед с такой бешеной скоростью, что у всадницы захватило дух. И опять слышался свист буйного ветра в ушах, а резвый конь все мчался и мчался вперед, сгибая и разгибая длинные ноги, и копыта глухо стучали по пыльной равнине в унисон с дикими ударами ее сердца.

– Вот так,– прошептала она, когда лошадь стрелой пронеслась через старый пруд.

У дальнего берега возвышалась заросшая травой дамба, которую построили когда-то, чтобы защитить пруд от вздувавшейся в половодье реки. Кэссиди потянула повод и затаила дыхание. Реммингтон послушался и повернул. Издав ликующий крик, она послала коня вперед, и тот снова галопом понесся через равнину.

Радостное возбуждение охватило девушку, когда она окинула взглядом залитые лунным светом поля. Слезы туманили ей глаза. Она забыла обо всем на свете, кроме могучего существа, напрягавшего мышцы и все быстрее скакавшего вперед, наперегонки с ветром.

– Быстрее! Быстрее, дьявол!– кричала Кэссиди; ветер свистел в ее ушах, земля летела из-под копыт коня, сердце готово было вырваться наружу. Она чувствовала, как шкура жеребца покрывается потом, как тяжело он дышит. Наконец на краю пруда она придержала его и пустила шагом по поросшему кустарником берегу. Они остановились у развалин лесопилки.

– Хороший мальчик,– приговаривала Кэссиди, поглаживая шею взмыленного жеребца.– Умница. Самый умный и красивый конь на свете…

Она соскочила наземь. Чертополох больно царапал щиколотки, но Кэссиди едва замечала это. Как только Реммингтон почувствовал, что освободился от всадника, он тотчас же зафыркал и попытался встать на дыбы. Сильно тряхнув головой, конь резко рванул уздечку из пальцев Кэссиди, и плечо девушки обожгло огнем.

– Эй, стой! Тпру! – приказала она и, стараясь не обращать внимания на боль, метнулась вперед.

Реммингтон издал громкое победное ржание и вывернулся как раз в тот момент, когда Кэссиди почти схватилась за кожаный повод.

– Эй, ты, Реммингтон…– Конь поскакал вперед, отбивая копытами четкий ритм, и скрылся за дамбой.– Пошел к черту! – крикнула вконец расстроенная Кэссиди и поковыряла землю носком старенькой кроссовки. Ситуация была не из приятных. Ну и дела… Надеяться на то, что она сумеет ночью изловить упрямое животное, не приходилось. Ранчо протянулось на тысячи акров, и хотя каждый участок был обнесен забором, Реммингтон мог сколько угодно бродить по сообщавшимся полям и предгорьям, поросшим молодыми дубками, кустарником. Она и днем-то с трудом найдет его…

На рассвете, когда Мак будет делать обход, он обнаружит пропажу Реммингтона и поднимет страшный шум. При мысли об этом Кэссиди вздрогнула. Если она незамеченной вернется домой и будет помалкивать, во всем обвинят Брига. Бриг притягивал к себе неприятности, как магнит притягивает кусочки железа. Так ему и надо. Пусть получит свое, если позволяет Энджи водить себя за… ну, скажем, за нос.

Кэссиди тихонько выругалась, уже понимая, что не сможет взвалить на него чужую вину. Он наверняка потеряет работу, а это будет чертовски несправедливо. Хотя какая-то частичка ее души согрелась при злорадной мысли о том, что планы Брига и Энджи будут нарушены: если Маккензи перестанет работать у Рекса Бьюкенена, они не смогут часто встречаться. Но Кэссиди не могла допустить, чтобы его прогнали из-за ее идиотского легкомыслия.

– Чертов…– Вдруг она услышала тихий звук: какое-то непонятное движение воздуха, почти вздох. Волосы на голове встали дыбом от страха, и она напряженно вгляделась в темноту, соображая, что бы можно было использовать в качестве оружия. Иногда бродяги, шатавшиеся по холмам, проводили ночь-другую в развалинах старой лесопилки. У Кэссиди пересохло в горле.

– Что-нибудь потеряла?! – Тихий голос Брига заставил ее и без того бешено колотившееся сердце забиться в два раза сильнее. Кэссиди осмотрелась и увидела его. Бриг стоял неподалеку, опершись о трухлявый столб, который подпирал покосившееся крыльцо старой кухни.

– Что ты здесь делаешь?

– Это у тебя надо спросить…

Убрав с лица волосы, она пыталась сохранить хотя бы остатки достоинства.

– Я хотела покататься верхом.

– Хотела или каталась?

– Каталась! Раз уж никто не позволяет мне ездить на собственной лошади…

– Потому что ты не справляешься с ней.

– Справляюсь!

– Не ври мне в глаза,– медленно растягивая слова, проговорил Бриг; его белозубая усмешка привела Кэссиди в ярость.

– Ты, наверное, заговорил его,– злобно сказала она, хотя в глубине души знала, что Маккензи прав. Она не могла приручить своенравного жеребца.

– Ну конечно,– негромко рассмеялся он.

Вдруг Кэссиди услышала, как звякнула уздечка. На мгновение мелькнула безумная мысль, что это вернулся Реммингтон, но она тут же увидела пятнистого мерина, привязанного к столбу у старой водокачки.

– Как ты узнал, где я?

– Поехал следом.

– Так ты…– начала она, но осеклась, увидев, что Бриг оторвался от столба и медленно направился к ней.

– Поделом тебе! Ведь ты шпионила, Кэсс,– сказал он, подходя, и Кэссиди вдруг почувствовала себя маленькой провинившейся девочкой.

– Неправда,– покачала она головой.

– Правда. Ты увидела меня с Энджи у бассейна и поторопилась сделать неправильный вывод.

Боже милосердный, неужели он слышал, как безумно билось ее сердце?

Она хотела было все отрицать, сказать, что Бриг ошибается, но слова не шли с языка.

–Я… не…

–Не лги, Кэсс, ты этого не умеешь.

Горячий ветер с холмов шелестел сухой травой, и где-то далеко в гуще деревьев ухал филин, которому отвечало ржание лошади. Реммингтон! Надо было пойти и попытаться поймать его, но девушку заворожили поля, залитые лунным светом, ночные тени… и Бриг Маккензи.

Кэссиди судорожно вздохнула.

– О'кей, я вас видела.

– И пришла в ярость…

– Я не…

– Тсс… – Бриг прижал жесткий палец к ее губам и укоризненно покачал головой.– Опять врешь,– сказал он так тихо, что она едва разобрала слова.

– Но как ты…

Маккензи долго молчал, не сводя с нее тяжелого взгляда.

– Трудно объяснить. Я чувствовал, что кто-то наблюдает за нами, и решил, что это Уилли – ты знаешь, что он шныряет повсюду,– или твой папаша ищет свою ненаглядную дочку. Но в воздухе чувствовалось что-то особенное… Черт, я не могу это объяснить! А потом я услышал, как ты побежала, споткнулась и выругалась.

– Неправда, я не ругалась!

– Да ну? – спросил он и медленно обвел пальцем контур ее рта. От этого жеста у нее засосало под ложечкой.

Она инстинктивно облизала губы и коснулась языком подушечки его пальца, ощутив вкус соли и табака. На мгновение Бриг замер и, прищурившись, посмотрел на нее сверху вниз.

– Почему тебя так волнует, что я вижусь с Энджи?

Слова застряли у нее в горле.

– Мне…

Он откинул голову, и Кэссиди поняла, что снова попала в ловушку. Надо было спасаться.

– Я… Мне не нравится, что она…водит тебя за нос.

– Можешь за меня не волноваться.

– Ты ее не знаешь.

– Пока. Но скоро узнаю.

Сердце Кэссиди разлетелось на миллион кусков.

– Она посмеется над тобой, использует и…

– Не думаю.– Бриг опустил руку, и взгляд его слегка смягчился.– Я еще раз спрашиваю, что тебе до этого?

– Просто терпеть не могу, когда она начинает обводить мужчин вокруг пальца.

– Меня она не обвела.

– Пока.

– Она попросила меня пойти с ней на эту грандиозную пирушку, которую устраивает судья Колдуэлл.

– Я слышала. Ты согласился.

Он слабо улыбнулся.

– Мы с Судьей очень разные люди.

Кэссиди слышала несколько историй – сплетни, конечно,– о братьях Маккензи. О том, как Бриг чуть не застрелил своего брата из пистолета, который оба считали незаряженным. У Чейза так и остался шрам на плече в том месте, куда попала пуля. Оружие было возвращено владельцу – одному из дружков Санни, который по небрежности оставил пистолет в трейлере. Были и другие истории, но, как ни странно, на Брига ни разу не завели дело.

– Не стоит тебе идти с Энджи на этот пикник,– неожиданно выпалила она.

– Не стоит?– Бриг сжал пальцы в кулак и этим кулаком поднял ее подбородок, заставив Кэссиди смотреть ему прямо в глаза.– Это почему же? Рылом не вышел?

– Совсем не поэтому.– Кэссиди задыхалась. Ночь придвинулась вплотную и накрыла их своим черным пологом.

– Тогда почему же? – Маккензи наклонил голову, глаза его вдруг оказались совсем рядом, и взгляд их был таким неистовым, что ей стало душно.– Может, ты ревнуешь?..

– Нет,– прошептала Кэссиди, и он усмехнулся.

– Опять лжешь, Кэсс. Разве я не говорил, что это тебе не к лицу?

Сейчас он поцелует ее. Кэссиди оказалась не готовой к внезапно охватившей ее дрожи, к тому, что он так близко, к его запаху – очень земному и очень мужскому…

Он крепко обнял ее и со стоном прижал к своему жесткому телу. Рот девушки, еще недавно столь нежный, вдруг стал грубым и жадным, в висках застучала кровь. Язык Брига, как нож, проскользнул между губами, и она раскрыла их навстречу этому мягкому лезвию. Он застонал и еще крепче обнял ее податливое тело, чуть ли не расплющив его о свою каменную грудь. Сердце Кэссиди стучало, как огромный молот, кровь бешено пульсировала. Когда он уложил ее на землю, это показалось ей самой естественной вещью на свете. Его поцелуи становились требовательнее; от движений его языка по всему телу Кэссиди толчками расплывались волны наслаждения.

– Кэсс…– бормотал он, не отрываясь от ее раскрытого рта. Руки его скользнули по ткани блузки, затем проникли под нее. Он дотронулся до нежного соска, и Кэссиди судорожно втянула в себя воздух.

– Ты ведь этого хотела, да? – спросил Бриг, начиная нежно массировать пальцами маленький бугорок. Кэссиди не могла ответить через голову стащил с нее блузку, открыв груди девушки бледно-серебристому свету луны она закрыла глаза. Нащупав пальцами цепочку с медальоном святого Христофора, он удивился.

– Все еще носишь это?

– Всегда.

Маккензи приподнял медаль; лунный луч отразился от ее серебряной поверхности. Он подбросил медальку, и кусочек металла упал между ее маленьких грудей. Бриг закрыл глаза и потряс головой, пытаясь прийти в себя. У Кэссиди мелькнула мысль, что все кончилось; она с сильно бьющимся сердцем пригнула к себе голову Брига, и ее неопытный язык смело проник в его рот, заставив Маккензи со стоном запротестовать:

– Кэссиди…

Ее неловкие пальцы скользили по мягкой ткани рубашки, инстинктивно отыскивая плоский сосок.

– Не надо,– прошептал он.

– Пожалуйста…

– Ты не понимаешь, о чем просишь.

– Я понимаю только то, что я с тобой.– Она поцеловала его со всей страстью, и Бриг ответил на поцелуй, уступая желаниям своего тела. Жесткие руки умело ласкали ее, отчего спину Кэссиди пронизывала дрожь, а внутри разгоралось столь искусно разожженное Бригом бушующее пламя.

– Скажи мне «нет», Кэсс,– взмолился он, продолжая ласкать ее, вызывая все новые сладостные ощущения, разливавшиеся по ее телу.– Ради Бога…

Обхватив ее за спину, он приподнял Кэссиди и, касаясь кончиком языка ее сосков, заставил ее извиваться от наслаждения. Ее всю трясло, она стонала, чувствуя кожей его горячее дыхание. Она сама рванулась навстречу его жадному рту, и губы Брига впились в ее сосок, терзая и мучая его.

Ее пальцы с жадностью впились в густые пряди его волос. Из самой глубины поднялось и разрослось безумное томление, между ног стало влажно и горячо.

Мир поплыл у нее перед глазами, когда рука Брига приподняла ее за бедра. Прижатая к нему еще сильнее, девушка почувствовала горячую твердость внизу его живота. Мягкая, выношенная парусина его брюк не могла скрыть возбужденной плоти, которой он потер о старые джинсовые шорты Кэссиди.

И вот уже рука Брига скользнула под них, коснулась трусиков, и Кэссиди повернулась, чтобы его пальцам было удобнее проникнуть сквозь тонкую преграду.

Во рту сразу пересохло, и Кэссиди громко вскрикнула, когда мужские пальцы раздвинули ее нежную плоть. Она прижала голову Брига к своей груди; он легонько покусывал ее сосок, а рукой касался той части ее естества, о существовании которой она и не подозревала. Все завертелось перед глазами, когда Бриг начал осторожно двигать пальцем; Кэссиди забилась всем телом, быстро и тяжело дыша. Внутри росло неслыханное напряжение, и ей оставалось только одно – двигаться вместе с этой горячей волной. Казалось, сейчас грянет взрыв и разнесет ее на куски, а палец Брига все продолжал сладкую пытку и язык продолжал ласкать ее грудь.

– Ай да девочка,– прошептал он, не отрываясь от ее соска, когда Кэссиди начала судорожно втягивать воздух открытым ртом.– Ну, давай же…

– Бриг…

– Ну же, милая. Все хорошо. Я здесь.

Ее тело сотрясали конвульсии. Земля разверзлась, звезды столкнулись над головой, и девушке показалось, что она исчезла, расплавилась в жарком пламени…

– Боже мой,– прошептала она, почувствовав, что Бриг убрал руку оттуда, где только что бушевал пожар и где тотчас же стало пусто и холодно.– О Боже, Боже…

И все кончилось. Кэссиди прерывисто вздохнула, а он с тихим проклятием откатился от нее и оставил совершенно обессилевшей, покрытой капельками липкого пота.

– Бриг…– прошептала Кэссиди, когда биение ее сердца немного замедлилось. Чиркнула спичка, и пламя осветило его лицо.

– Ты девушка! – Он затянулся сигаретой, и ее кончик ярко заалел в темноте ночи.

– Почему это прозвучало как оскорбление? Мне же только шестнадцать.

– О, черт! – Он потер рукой лоб и выпустил изо рта струйку дыма.

– Ты знал, сколько мне лет.

Маккензи молча курил, и неожиданно она почувствовала себя неловко, словно в чем-то сильно провинилась.

– Прикройся, ладно?

Кэссиди посмотрела на свои груди, такие маленькие, с сосками больше обычного, и ей стало стыдно. Если сравнивать ее грудь с пышной грудью Энджи, то… Она сердито натянула рубашку.

– Чего ты от меня хочешь?

– Ничего.

– Ничего? После того, что произошло?

– А ничего и не произошло.

– Как ты можешь говорить такое, когда…– Голос ее сорвался.

– Подумаешь, кончила. Великое дело.

Кэссиди была потрясена. Так вот что произошло. Кончила – это значит достигла оргазма?

– Но ты… ты нет.– Она достаточно много насмотрелась на ранчо на быков и жеребцов, да и об отношениях мужчины и женщины имела представление, чтобы понимать, что он в чем-то отказал себе. Или это случилось потому, что он не захотел идти с ней до конца?

– Слушай, Кэсс, если уж тебе так невтерпеж, ты можешь и сама это сделать. Я тебе не нужен.

– Ты хочешь сказать…– Она с отвращением отпрянула.

– Самая обычная вещь.– Он поднялся и отряхнул джинсы.

– Я не хочу…

– Не хочешь – не надо. Это твое дело.– Бриг посмотрел на нее и брезгливо скривил губы.– Ты готова ехать?– спросил он и, бросив сигарету на камни, затоптал ее сапогом.– Может, попытаемся найти твоего Реммингтона?

– И вот так просто забудем о том, что мы почти…

Он нагнулся и рывком поставил ее на ноги.

– Я же сказал, ничего не произошло. Ерунда! Я немного увлекся и подумал, что ты должна наконец испытать, как это бывает, вот и все.

– Скотина! Ты тоже это чувствовал! – прошипела она, уязвленная в самое сердце.

– Я чувствую это со многими девушками…

– Я тебе не верю.

– Твоя сестра тоже из них,– сказал он, и Кэссиди показалось, что ее стегнули хлыстом по сердцу.

Она отпрянула.

– Ты не мог! – закричала она.– Не сейчас! Не сейчас, когда ты только что…

– Ты же видела нас у бассейна.

– Но…

– Ты слишком рано убежала. Надо было досидеть до конца представления.– Его губы сложились в горькую мучительную усмешку. – Может быть, это тебя чему-нибудь научило бы. Твоя сестра… Вот уж у кого действительно свербит в трусиках!

Задохнувшись от негодования, Кэссиди неожиданно для самой себя размахнулась и влепила ему такую звонкую пощечину, что в ближних холмах отозвалось эхом.

Маккензи схватил ее за руки и задрал их вверх.

– Не зли меня,– предупредил он; в темноте его лицо казалось свирепым.– И пусть эта ночь послужит тебе уроком. Не ложись в постель с первым встречным.

– И не собираюсь.

– Ты почти это сделала.

Подняв искаженное гневом лицо, она злобно и мстительно заявила:

– Ты же сам сказал, что ничего не произошло!

Он фыркнул.

– Только потому, что я такой чертовски благородный.

–Я люблю тебя!

Бриг застыл; тишина повисла над землей, погруженной в ночь.

Она взглянула ему прямо в глаза.

– Кэссиди…– Его голос смягчился.– Ты пытаешься оправдаться перед собой и смешиваешь влечение с любовью. Ты… тебе хотелось попробовать, посмотреть, как это бывает. Вполне нормально, и здесь нет ничего плохого, если только не зацикливаться на этом, как твоя сестра. Пойми, не стоит говорить парню, что ты любишь его, когда он всего лишь залезает к тебе в трусики.

– Я не позволила бы этому тому, кого не люблю.

– О, черт…

– Я люблю тебя, Бриг Маккензи, и ужасно жалею об этом.– Кэссиди вздернула подбородок, и Бригу оставалось только удрученно покачать головой. Его лицо смягчилось, но в глазах на мгновение мелькнула печаль.

– Ты не любишь меня, и я не люблю тебя. И мы никогда – слышишь, никогда больше не вернемся к сегодняшнему разговору. – Он медленно выпустил ее руки. – То, что произошло между нами несколько минут назад, больше не повторится. Я сделал ошибку. Думал, что оказываю тебе услугу…

– Черта с два, ты хотел меня!

– Только потому, что у всякого парня есть кое-что в штанах…

Она обвила руками его шею и поцеловала с новой страстью, рожденной отчаянием: он хотел порвать с ней прежде, чем между ними что-то началось.

– Я люблю тебя, Бриг,– повторила она. Маккензи напрягся, но не оттолкнул ее от себя и не оторвал губ от ее рта. Потом его руки крепко обхватили талию Кэссиди, и он прижал ее к себе – плоть к плоти, сердце к сердцу. Раздался мучительный стон, и она почувствовала, что Бриг снова клонит ее к земле, сгибает колени…

– Нет! – зарычал он и оттолкнул Кэссиди с такой силой, что она попятилась и чуть не упала. – Ты что, ничего не поняла? Этого не должно быть! Я не собираюсь сесть из-за тебя в тюрьму. Кроме того, я еще не прошел испытательный срок у твоего отца!

Он решительно направился к своей лошади, взялся за повод и через плечо посмотрел на девушку.

– Ты едешь?

Щеки ее горели, слезы подступали к глазам, но она собрала остатки гордости и кивнула.

– Хорошо.– Он сунул повод ей в руки.– Отправляйся домой и ложись спать. Я позабочусь о Реммингтоне.

– Нет, я подожду…

– Не глупи, Кэсс. Это единственное правильное решение.

Она взяла повод и, униженная до глубины души, стала забираться в седло. Прежде чем послать лошадь вперед, она свысока поглядела на Маккензи.

– Знаешь, Бриг, ты можешь думать и говорить что хочешь и не верить этому, если тебе так спокойнее, но я люблю тебя и, возможно, буду любить всегда…

В его глазах вспыхнул гнев, но он не тронулся с места.

Мерин заржал и пошел размашистой рысью, однако все же она успела добавить:

– И прошу на будущее: не оказывай мне больше никаких услуг.