355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кристен Эшли » Умиротворение (ЛП) » Текст книги (страница 5)
Умиротворение (ЛП)
  • Текст добавлен: 9 февраля 2020, 14:34

Текст книги "Умиротворение (ЛП)"


Автор книги: Кристен Эшли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 40 страниц)

И при этом не ощущала смущения, как только мы оказались в его постели. Не чувствовала себя шлюхой, некудышной матерью, ужасным человеком. Меня мало беспокоила моя нагота или нравится ли ему то, что я делаю. Все было настолько естественно, будто я родилась в постели с Джо Кэллаханом, и для него это было также естественно, словно Джо Кэллахан родился в постели со мной.

Как только его рука скользнула по моим ребрам и обвилась вокруг груди, я подняла голову, чтобы поцеловать его, но мой взгляд упал на будильник.

– Черт, – прошептала я, скорее всего, это было первое слово, которое я произнесла с тех пор, как он схватил меня снаружи, кроме: «Джо», «быстрее», «сильнее», «дааааа» и «еще».

Джо почти ничего не говорил, но, с другой стороны, он использовал свой рот для совсем других целей, гораздо лучших целей.

Он тоже повернул голову и посмотрел на часы, потом на меня.

– Что?

– Мне нужно домой.

– Зачем?

– У меня две дочери.

– Разве они не проснуться к шести часам утра?

Я улыбнулась, и, как ни странно, его огромное разгоряченное тело замерло подо мной, а глаза тут же скользнули к моим губам.

– Хорошо, конечно, они не проснуться раньше, – ответила я. – Но у нас имеются слишком любопытные соседи.

Он перевел взгляд на мои глаза, рука передвинулась с груди на бока, потом прошлись по спите к волосам, он спросил:

– И?

– И, Тина Блэкстоун – стерва. Если она заметит, как я выхожу из твоего дома утром в ночной рубашке и кардигане, она начнет распускать слухи.

Он не ответил, но в этом не было необходимости, все отразилось на его лице.

Поэтому я сказала на его очередное:

– И?

– Я знаю, тебе все равно, но, как я уже сказала, у меня две дочки. И было бы совсем нехорошо, если бы Тина Блэкстоун начала распускать слухи. – Я подтянулась к его лицу и коснулась губами его губ, затем мягко произнесла:

– Поэтому я должна удти.

Его рука вцепилась мне в волосы, а подушечки пальцев впились мне в бедро всего на секунду, затем он ослабил хватку.

Но эта секунда имела значение.

Она чертовски много значила.

Я соскользнула с него и проползла по кровати, внезапно ощущая свою наготу. Повернувшись к нему спиной, натянула трусики, через голову натянула ночную рубашку. Накинула кардиган на плечи и одновременно скользнула в кроксы.

– Соседка, – позвал Джо, и я повернулась к нему. Он лежал на боку, положив голову на согнутую в локте руку, понятное дело, совсем не стесняясь своей наготы.

И я не могла винить его за это.

Его тело было гораздо красивее без одежды, чем в одежде. Его совершенное тело, как его лицо, не было омрачено шрамами, а наоборот, делало его еще более привлекательным. Его длинное, поджарое, мускулистое тело совсем не портил длинный, неровный белый шрам, который пересекал по диагонали его накаченный пресс и бугрящуюся с правой стороны грудь и плечо.

– Иди сюда, – тихо прорычал он.

Ноги сами понесли меня к нему, я уперлась коленом в кровать и наклонилась, а Джо сделал все остальное. Рука, лежащая на кровати, ухватила меня за голову и притянула меня к нему, так близко, что мои губы оказались на его губах.

– Я хочу, чтобы сегодня ночью ты вернулась, – приказал он.

Он хотел, чтобы я вернулась.

Я улыбнулась ему в губы.

И когда я это сделала, его глаза стали напряженными, а голова отклонилась назад. Я потеряла из виду его глаза, потому что закрыла свои, а он поцеловал меня так сильно, с открытым ртом и так долго, что приподнялся с кровати, обнял меня другой рукой и притянул к себе. Я приземлилась на него сверху, он перевернул меня спиной на кровать, продолжая целовать.

Его поцелуи были настолько хороши, что я совсем забыла, что собиралась уходить, пока его губы не оторвались от моих, и его голова не исчезла в моей шеи.

– Разве у нас нет любопытных соседей? – пробубнил он мне в шею.

– Черт! – Вскрикнула я, перевернула его на спину и вырвалась из его рук.

Я почти уже выбралась с кровати, но остановилась, положила руку на матрас, вторую на его щеку с шрамами, наклонилась и быстро поцеловала его.

Потом вскочила на ноги и, не оглядываясь, выбежала из комнаты по коридору через гостиную, через раздвижную стеклянную дверь прямиком к своему дому.

Я чувствовала себя так чертовски здорово, что вместо того, чтобы бежать, готова была медленно парить над землей.

* * *

День прошел медленно и слишком сладко, как патока.

Я хотела поспать, но, вернувшись домой от Джо, несмотря на то, что практически не спала две ночи подряд, была невероятно возбуждена, поэтому скорее всего заснуть не смогла бы.

Я сменила постельное белье, отправив его в стиральную машину. Составила список покупок продуктов. Оплатила счета. Приняла душ и привела себя в порядок, как делала всегда, даже после смерти Тима.

Тиму нравилось, когда я укладывала волосы феном. Ему нравилось, когда я красилась, особенно, когда я наносила еле заметный макияж. Тиму нравилось, когда я старательно выбирала одежду. Он говорил, что я самая сексуальная жена полицейского в истории, и он говорил это так, что я понимала, что он точно верит в то, что говорит и гордится этим фактом. Ему нравилось, когда я приходила в участок, он буквально становился ненормальным, когда его сослуживцы, другие полицейские говорили ему, что я привлекательная (или, по крайней мере, находили меня привлекательной). А поскольку я была его, так он мне сказал, у него было что-то прекрасное в жизни, благодаря мне, это он мне тоже сообщил. Никогда, ни разу, даже, когда мне было тяжело заниматься Кейт и Кирой, он ни разу не заставил меня почувствовать себя не красивой.

И после его смерти, я просто заставляла себя следить за собой – продолжать одеваться в наряды и делать макияж. Я это делала скорее для него, но также и для себя. Это был мой способ не сдаваться, потому что я хотела только одного, вернее, ничего – сдаться, сложить руки и признать себя побежденной.

Но именно в это утро я применила для всего немного больше усилий, чем обычно.

Во-первых, когда проснулись мои дочери, я приготовила им блинчики. Они занялись уборкой комнат, а я отправилась в продуктовый магазин. Я хотела приготовить свиные отбивные в панировке с рисом и приправами – любимые блюда Тима и Киры. Хотя приготовление заняло бы целую вечность, но это блюдо было бы в удовольствие, потому что Кейт его тоже любила. Хотя моим любимым блюдом и Кейт было ризотто с морепродуктами. Два этих блюда начались, как рецепты из журнала, но после многих лет экспериментов я сделала их еще лучше, поэтому считала своими. Они были моей фишкой, тем, чем еще мог похвастаться Тим перед своими коллегами. И еще – нашим садом, который был самый красивый в квартале (даже я могла это признать), а Тим также предполагал, что моя стряпня двух этих блюд была настоящей бомбой, поэтому свободно хвастался ими обоими. Ему нравилось приглашать гостей, своих сослуживцев и не только, у нас все время бывали гости, постоянно, но он всегда говорил, что приглашает он гостей, исключительно, чтобы похвастаться мной.

К сожалению, морепродукты были слишком дорогими, поэтому пришлось довольствоваться свиными отбивными.

И когда я отправилась в продуктовый магазин, то пикап Джо стоял на подъездной дорожке. А когда я вернулась, его уже там не было. И у меня почему-то желудок сжался от страха, отчего я почувствовала себя полной идиоткой. Разбирая сумки и выкладывая продукты в холодильник, пылесося, складывая одежду, загружая и выгружая стиральную и сушильную машины, гладя, я все время подходила к кухонному окну и выглядывала на подъездную дорожку, надеясь, что он вернулся.

Я хотела, чтобы он вернулся домой, ради меня. Несмотря на то, что у меня был секс только с Тимом за всю мою жизнь, в этом отношении я не была глупой дурочкой. Прекрасно понимая, что такой мужчина, как Джо Кэллахан, не будет просто так ждать женщину до двух часов ночи, не будет бросать ее на кровать и заниматься с ней сексом четыре часа подряд, не будет особенным образом, чисто интуитивно, реагировать на то, когда она заявляет ему, что ей следует пойти домой, потому что он хочет, чтобы она вернулась к нему ночью. Он не будет всего этого делать, если он не захочет всего этого, если он не хочет ее.

И я успокаивала себя тем, что он хочет меня. Не просто для траха, поскольку я была его соседкой, а что-то было большее во всем этом, такой я сделала вывод.

Мои горечь и унижение куда-то пропали, и им на смену пришло что-то другое. Что-то, чего я совсем не ожидала, по крайней мере не от Джо, черт возьми, ни от кого-то другого, но это что-то мне нравилось.

У нас с Тимом за все время нашего супружества был отличный секс. Я была для него не первой, у него была девушка до меня, но я стала его последней. Мы научили друг друга всему, что знали. Мы были открыты, честны, предприимчивы, секс был регулярным и частым, не по часам, а спонтанным, веселым, возбуждающим. У нас двоих был здоровый аппетит на этот счет, особенно у Тима, и ему нравилось, что я подходила под его аппетит не только в сексе (хотя этим он не хвастался перед своими сослуживцами, по крайней мере, он мне не говорил об этом).

Но мы никогда не занимались сексом на капоте машины, пока он секунду назад копался в двигателе, а затем переключался на меня, словно от этого зависело его существование. Он никогда не трахал меня в течение четырех часов подряд, как будто так изголодался, как и я, будто хотел насытиться, боясь, что все закончится, и он больше никогда этого не получит.

Теперь я все понимала. Боже, неужели?

Но после смерти Тима, я ничего не стала воспринимать как должное.

И в данной ситуации я хотела утолить свой голод.

Поэтому, когда отправилась на кухню, чтобы приготовить свиные отбивные, я, наконец, увидела пикап Джо на подъездной дорожке, внутри меня появилось электричество, словно подключили к розетке. Я ощущала его губы, руки, его член, входящий в меня, такие сильные были ощущения, что мне пришлось на несколько минут прислониться к стойке, чтобы остаться в вертикальном положении, потому что мои колени подогнулись.

Черт, он был как наркотик, я весь день мечтала о нем, только о нем и думала.

Я также поняла, высыпая сухари и специи в специальный пакет для готовки, что Джо мне нравится.

В конце концов, он убрал снег с моей подъездной дорожке. Он заметил, что я стала убирать снег, понял, что я бросила это занятие, отправившись присматривать за Кейт и Дэйном, поэтому решил убрать его за меня, обеспечив мне и моим девочкам безопасный выезд.

И он вспомнил разговор о презервативах. И хотя я решила, что это было ему не свойственно, но он все же попытался объяснить свое поведение с Кензи, что у него имелась веская причина злиться на нее, несмотря на то, что он зашел с ней слишком далеко, на мой взгляд. Он был вспыльчивым, настоящим мужчиной, она должна была это понять еще тогда, и не играть с ним в разные игры, но видно она не поняла. Она должна была догадаться и предвидеть такой поворот событий.

Сегодня он ждал меня, несмотря на позднее время, и не хотел, чтобы я не уходила от него.

Мне нравилось, что он был не разговорчив, нравилось, что все, что он хотел бы сказать, отражалось на его лице. Мне нравилось, что он такой огромный, может спокойно носить меня на руках, что он и делал, подхватил и усадил меня на сиденье в своем пикапе, это он тоже проделал. Мне нравилось, что мы занимались жестким и агрессивным, в какой-то мере, сексом, нравилось. И хотя я не была матерью его детей, а была женщиной, которую он хотел, и ясно дал мне это понять, это тоже мне нравилось.

И мне понравилось, что иногда он смотрел на меня и что-то странное отражалось в его глазах, что-то, что я не совсем понимала, но что бы это ни было, это непосредственно касалось меня.

И это было что-то хорошее.

Я чувствовала это.

Джо Кэллахан был полной противоположностью Тима Уинтерса, и, к моему шокирующему заключению, мне это нравилось. Я была не настолько глупа, чтобы решить, что после двух дней сумасшедшего секса, Джо может стать моей следующей любовью на всю оставшуюся жизнь. Нет, настолько глупой я не была. Но я хотела его, хотела погрузиться в наши отношения, понять, что происходит, и хотела этого я очень сильно.

И, если честно, готовя свиные отбивные, я не могла дождаться, когда снова окажусь в его постели, в его доме, когда снова вернусь к нему.

Дэйн пришел к нам на ужин на свиные отбивные, а потом помог Кейт вымыть посуду (еще одна галочка в графе «плюс» Дэйна), а затем они с Кейт устроились в креслах в кабинете, делая домашние задания. Я сидела с Кирой на диване в гостиной и читала книгу, а Кира смотрела телевизор, а я посматривала на Дэйна и Кейт.

Они были такие милые вместе. Дэйн был красивым парнем, и он хвалил мою прекрасную дочь. Он с нежностью обращался с Кейт. Мне нравилось, как он смотрел на нее, когда она что-то рассказывала ему, как будто ему хотелось слушать только ее. Но особенно мне нравилось, когда она не видела, а он смотрел на нее так, будто считал ее самой красивой среди всех, не в состоянии поверить своему счастью.

Ладно, ладно, мне нравился парень моей дочери. Я улыбнулась про себя, склонила голову над книгой, хотя за все время так и не прочитала ни слова, почувствовав, как у меня внутри все сжалось.

Мне оставалось подождать еще несколько часов.

* * *

Я надела нижнее белье пурпурного цвета, щедро украшенное черными кружевами. На самом деле, сзади трусики были полностью кружевными, спереди был треугольник с кружевной каймой. У чашечек бра был такой глубокий вырез, они тоже были украшены кружевом, что сквозь них можно было разглядеть соски. Однако дно чашечек и сами лямки бра были из пурпурного шелка.

Сверху я натянула черную атласную ночнушку без кружев и каких-либо украшений. У нее был низкий вырез, через который можно было увидеть лифчик, а также разрезы на бедрах по бокам, через которые можно было увидеть трусики, если я сделаю хотя бы движение.

Я купила этот комплект за две неделе до убийства Тима, и не надевала его ни разу. Я купила его для особого случая, например, для ночи, когда мы останемся с Тимом вдвоем, когда наши дочери останутся на ночь у его родителей. Тиму очень нравились все мои сексуальные трусики и ночные рубашки, и я взяла за правило покупать красивое белье, чтобы порадовать его.

После его смерти я собиралась выбросить все свое красивое нижнее белье.

Сейчас я была рад, что не сделала этого.

Поэтому натянула черный атласный халат, который подходил к ночной рубашке, не желая надевать халат Тима, когда отправлюсь к Джо. Халат Тима должен был оставаться дома, на двери ванной, когда я буду у Джо. Может, на улице и было прохладно, но Джо жил близко.

Прежде чем выйти из темной комнаты, я прикусила губу и повертела пальцами обручальные кольца. Я ни разу не задумалась, нужно ли их снять, но сейчас почему-то подумала, может стоит?

Мой взгляд упал на фотографию на прикроватной тумбочке, и я почувствовала, как что-то шевельнулось внутри, а затем утихомирилось. Боли не было. Почти полтора года я только и делал, что испытывала постоянную боль.

Такова была жизнь.

– Ты знаешь, что я всегда буду любить тебя, – прошептала я фотографии.

Фотография не ответила, но я знала, что Тим понял меня. Я бы тоже хотела, если бы ушла первой, а он остался жить, хотя это было бы полным отстоем, но… Я бы не хотела, чтобы он был один. Я бы хотела, чтобы он продолжил жить, ощущал бы себя полным сил, жил бы наполненной жизнью и нашел бы свое счастье.

Поэтому я не стала снимать обручальные кольца, я была не готова к таким переменам.

Я прошла через дом, погруженный в темноту. Время двигалось к полночи, но мои дочери еще не вернулись, я проверяла. Я отключила сигнализацию и посмотрела на гору обуви у двери. Некому было похвалить мой наряд, поэтому я решила не надевать обувь.

Я поспешила к раздвижной стеклянной двери, выходящей на внутренний дворик, открыла ее, проскользнула наружу, закрыла, а затем спрыгнув вниз по ступенькам, медленно пересекла двор, чувствуя, как весенняя роса холодит босые ноги.

Его дом был погружен в темноту, по периметру тоже не горел свет, но я не остановилась. Я взбежала по ступенькам на террасу Джо с внутренней стороны дома, и прежде чем добралась до последней ступеньки, раздвижная стеклянная дверь открылась.

Он стоял на пороге, голый по пояс, в джинсах, верхняя пуговица которых была расстегнута. У меня перехватило дыхание, и я замедлила шаг, подходя к нему.

Он не двинулся с места, когда я остановилась перед ним, и, затаив дыхание, наблюдала за его глазами, путешествующими по моему телу.

Затем его рука метнулась вперед, обхватив меня за талию, он втащил меня внутрь и закрыл дверь.

Его пальцы пробрались в мои волосы, он нагнулся так, что его лицо оказалось близко к моему.

– Детка, – прошептал он, – ты не надела туфли.

Он назвал меня «деткой»!

И он беспокоился, что у меня могли замерзнуть ноги.

Да, с ним определенно что-то происходило.

Я прислонилась к нему, опустив руки ему на шею.

– Я не нашла туфель, которые бы подошли к моему наряду, – тихо пояснила я.

Его рука сжала мой затылок, и я зачарованно смотрела во все глаза, как он улыбается. Я никогда не видела, не издалека, не близко, чтобы он улыбался, но это было чертовски потрясающе.

От его улыбки мой желудок ухнул вниз, но я была не в состоянии наслаждаться его улыбкой слишком долго, потому что он нажал рукой на мой затылок, потянув мою голову вверх, мне пришлось привстать на носочки, и он начал меня целовать.

* * *

Время на выбор нижнего белья было потрачено впустую. Джо оно понравилось, я поняла, потому что он зарычал, как только увидел его, но он не стал наслаждать моим видом в этом сексуальном белье, а очень быстро его снял.

Он был таким же ненасытным, как и прошлой ночью, энергичным, отчего я пришла к выводу, что скорее всего он поспал, чтобы набраться столько сил.

Я же не спала, поэтому после второго раунда, хотя я хотела еще заняться с ним сексом, но физически просто выдохлась. Поэтому соскользнув с его тела, прижалась к его боку, обхватив рукой его за живот и положив голову ему на плечо.

Он сжал пальцами мне бедро.

– Соседка? – позвал он.

– Хочу спать, – пробормотала я.

Он крепче сжал мое бедро, затем повернулся ко мне, моя голова соскользнула с его плеча на подушку, другой рукой он обнял меня за талию.

– Вайолет.

– Что? – Сонно прошептала я.

Он молчал, но я чувствовала, как напряглось все его тело.

Тогда запрокинула голову назад, посмотрев ему в глаза.

– Что, Джо?

– Никто не называет меня Джо.

– Разве тебя не так зовут?

– Ага, так.

– Тебе не нравится твое имя?

Он не ответил.

– Мне нравится твое имя Джо, – произнесла я, придвигаясь ближе.

Его руки сжались на мне.

Я поцеловала его у основания горла, положила голову на подушку и заснула.

3.

Закончил

Джо Кэллахан проснулся, прижимая к себе Вайолет обеими руками.

Такого никогда не было. Даже, если он приводил к себе домой женщину, что случалось крайне редко, женщина не оставалась на ночь. Чаще, когда он находился не в своей постели, он уходил после того, как все кончалось, независимо от того, насколько женщины предлагали и просили его остаться.

Он трахался, но на ночь с женщинами не оставался, без исключений.

Открыв глаза, он наклонил голову и увидел, как она зашевелилась на подушке. Он смотрел на ее лицо, она же смотрела ему в глаза.

Отлично, бл*дь, Боже, она была так прекрасна.

– Привет, – прошептала она таким же сонным голосом, как и ее чертовски сонное красивое лицо, и он почувствовал, как ее тихое приветствие отдалось у него в животе и в члене.

Он не ответил, она, казалось, не возражала, прижавшись к нему, уткнувшись лицом в его горло, скользнув рукой вверх по его груди, пальцами нежно пробежавшись по его подбородку.

Он почувствовал ее прикосновения своим животом и членом.

Это было ошибкой. Огромной, гребаной, гигантской ошибкой. Такой же, как Кензи, но гораздо хуже. Он понял это с той минуты, как вышвырнул Кензи из своего дома, повернулся к Вайолет, которая стояла перед ним в этих гребаных смешных резиновых сапогах, чертовски сексуальной ночной рубашке и поношенном халате, и понял, кто она такая, что на самом деле из себя представляет, но главное он понял, что хочет ее. Он понял это, когда шел через свой двор, пока она разгребала снег, пытаясь уговорить самого себя, чего никогда раньше не делал. Он понял это, когда сказал Колту, что отвезет ее домой, понял, что подведет ее к двери будет трахать, поэтому и стоял рядом с ней в баре, ожидая знаков с ее стороны, которые она бесконечно ему подкидывала, так чертовски мило выглядя, пока посасывала соломинку, а затем, Господи, завязывая стебель вишни своим чертовым языком. Он понял в ту же минуту, как только она откликнулась на его поцелуй, а затем просила более жестко и более грубо. Он понял, когда без контрольно трахал ее на капоте своего «мустанга» (Станге), все его мозги ушли в член. Он понял это, когда той первой ночью она шла по его двору, и он уложил ее в свою постель. Он понял это с первого раза, когда она взяла его член в рот, не в грязный, чертовый Господи, рот, а только настоящая женщина могла использовать так свой рот. Он понял, когда она кончала ему на лицо, без всяких запретов, и всякого дерьма, тогда она была неповторимой, она была его. Его. Вся его.

Но больше всего он понял это, когда в первый раз она улыбнулась ему.

Он понял, что это ошибка.

– Мне нужно идти, – пробормотала она ему в горло и откинула голову назад, немного приподнявшись, чтобы взглянуть ему в лицо, проведя пальцами по его подбородку.

Ей действительно нужно было уйти, скорее ему нужно было, чтобы она убралась отсюда, но он все еще не мог убрать с нее своих рук.

Затем она произнесла:

– Не хочешь прийти сегодня к нам на ужин?

Вот оно.

– Конец, – сказал он, наблюдая, как она моргнула.

– Что?

– Все конец, – повторил он, и она в замешательстве откинула голову на подушку.

– Извини, не понимаю…

– Было хорошо, соседка, но мы закончили.

Он почувствовал, как ее тело сжалось в его руках, и заторможенность, тягучесть сна и секса исчезли с ее лица, сменившись шоком и болью.

Его руки напряглись на ней.

– Закончили? – прошептала она, и в ее вопросе послышались шок и боль.

– Соседка... – начал он, но она вдруг резко задвигалась.

Вырвавшись из его рук, с такой скоростью переползла через него, что даже если бы он попытался, то не успел бы ее схватить.

Она натянула халат, не стала заморачиваться с нижним бельем и ночной рубашкой, даже не подняла их с пола.

– Вайолет, – позвал он, но она завязала пояс халата, а он наблюдал, как она выбегала из комнаты, а халат развевался у нее за спиной.

Он перекатился на спину и закрыл лицо руками, сильно прижав ладони к лицу, слушая, как открылась, а потом захлопнулась раздвижная стеклянная дверь.

Ему необходимо оставаться в постели и не преследовать ее. Острая боль резанула в животе. Единственный способ избавиться от этой боли – это, черт возьми, начать двигаться, последовать за ней, забрать ее и притащить к себе обратно.

Но он решил пережить эту боль, оставшись на месте.

Потом он перекатился на бок и почувствовал на подушке запах от ее, черт побери, волос.

4.

Торговый центр

Кэл едва успел захлопнуть дверцу своего пикапа, как услышал, что его кто-то зовет.

Он прошелся взглядом по дороге и увидел потного Колта, возвращающегося с пробежки и переходящего на шаг.

Колт дышал прерывисто, но не тяжело, он явно был в хорошей форме, несмотря на то, что был старше тридцати девятилетнего Кэла на шесть лет. Колт был крепкого телосложения, таким и оставался.

– Йо, – поздоровался Кэл.

– Мы можем поговорить?

Кэл внимательно посмотрел на Колта, потом кивнул и направился к своему дому, не глядя в сторону дома Вайолет. С того утра прошло две недели. Он уехал на следующий день и вернулся только что.

Они вошли в дом, Кэл подошел к холодильнику на кухне. Достал бутылку воды и бросил ее Колту, который точно ее поймал. Потом достал себе пива, открутил крышку, швырнул ее в открытое мусорное ведро.

– У нас проблема, – объявил Колт, отхлебнув воды.

– Вот как? – спросил Кэл, потягивая свое пиво.

– По соседству, – продолжал Колт, Кэл не удивился.

Тина Блэкстоун связалась с Кори Джонсом, этот союз был заключен в аду. Они были вместе какое-то время, но Кори время от времени возвращался к своей жене. Это было некрасиво, и могло перерасти в громкий скандал, хотя Кэла почти здесь не бывало, чтобы он услышал этот скандал. Кэл не удивился, что их отношения переросли в нечто, что Колт назвал проблемой. Тина была сукой, Кори – ублюдком.

– В чем дело? – Спросил Кэл.

– Вайолет, – ответил Колт, и Кэл почувствовал резкую боль в животе.

– Вайолет?!

Колт прислонился бедром к стойке, кивнул и сделал еще один глоток воды, на его лице было написано, что он не рад сообщать об этом.

– Мне позвонил детектив Барри Прайор из чикагской полиции.

Черт.

Он не хотел знать в чем дело, но все же спросил:

– Это касается Вайолет?

– Да, – кивнул Колт. – Прайор был напарником ее мужа.

Вот черт!

«Был» – прошедшее время, все оказывается чертовски плохо.

– Был?! – Вслух переспросил Кэл.

– Ее мужа замочили. Он расследовал дело местной большой шишки, подобрался слишком близко, они убрали его полтора года назад.

Кэл стиснул зубы и выглянул в окно. Он не видел ее дом с этого места, но все равно смотрел в окно, словно собирался разглядеть.

Ее муж был полицейским. Его убили. Теперь она была одна, разгребала свой чертовый снег и растила двух девочек-подростков.

Господи, мать твою, бл*дь.

– И это еще не конец, – сказал ему Колт, и Кэл перевел взгляд на друга.

– Что еще?

– Прайор говорит, что этот парень положил глаз на Вайолет.

Все тело Кэла напряглось. На нее можно, на Вайолет точно можно положить глаз. На нее мог положить глаз кто угодно. Он знал это, потому что он тоже положил на нее глаз.

– Положил на нее глаз?! – Тихо переспросил Кэл.

– Да, это плохие новости, парень. Этот ублюдок считает себя неприкасаемым. По-видимому, пока муж Вай расследовал делишки это мудака, он тем временем наводил справки о ее муже. И через него узнал о ней, она ему приглянулась, и он, если можно так выразиться, прикипел к ней. Прайор думает, что, скорее всего, именно поэтому этот парень решил замочить ее мужа.

– Ты, бл*дь, издеваешься надо мной!

Колт отрицательно покачал головой.

– Нет, – ответил он. – Он стал проявлять интерес к ее делам после убийства, ты можешь поверить в это дерьмо, отчетливо давая ей понять, что заинтересован в ней после того, как сам заказал убийство ее гребаного мужа. Он настолько ясно и отчетливо дал ей это понять, что его предложение попахивало ненормальностью, тогда она собрала вещи и забрала своих девочек, и уехала.

Кэл, не отрывая глаз от Колта, сделал еще глоток пива и заподозрил, что теперь он тоже выглядел таким же несчастным, как и Колт, но только гораздо более несчастнее.

Когда он опустил руку, то спросил:

– Он приезжал к нам в город?

– Нет, но Прайор хороший друг Вай и ее семьи. Она сказала своему брату, что через дорогу от нее живет коп, ее брат поговорил с Прайором, посоветовав позвонить мне и дать наводку за кем нам стоит следить, а кого оберегать. Вай уверена, что он сюда не сунется, но брат и Прайор думают, что он с ней еще не закончил.

Кэл провел языком по нижней губе и снова стиснул зубы.

Колт продолжал говорить:

– Нам нужно быть начеку, Кэл. Ты должен пойти и поговорить с ней. Я знаю, что у нее в доме установлена сигнализация, но эта сигнализация стояла там еще до ее переезда. Ты должен взглянуть на нее и посмотреть что, да как.

– Это невозможно, – ответил Кэл, и Колт уставился на него.

– Почему?

– Она не позволит мне взглянуть на свою систему сигнализации.

– Кэл, она классная женщина, и, наверное, будет благодарна тебе за это.

– Она не самая большая моя фанатка.

Глаза Кольта удивленно прищурились.

– Почему она не самая большая твоя фанатка, а?

Кэл не ответил, но глаз от Колта не отвел.

А потом увидел, как Колт весь подобрался, будто встал в стойку, готовясь к бою.

– Господи, ты ее трахнул?

Кэл по-прежнему молчал.

– Ты трахнул вдову копа? – Кольт с недоверием смотрел на него и начинал злиться, его можно было понять, он сам был копом, поэтому чувствовал такие потери, как никто другой.

– Я не знал, что она вдова полицейского.

– Черт, Кэл, у нее на лбу написано, что она пережила потерю, – отрезал Колт, явно разозлившись.

– Не твое дело, Колт, не суди об этом так.

– Это полный отстой.

Да, это был полный отстой. Потому что еще тогда, он все понял относительно нее. Он видел тоже дерьмо в глазах Вайолет, в выражении ее лица, в том, как она держалась, в ее безжизненном голосе, когда говорила, и, как и в чертовой Бонни, он хотел все это в ней изменить. Но у Бонни все было по-другому, ее жизнь начиналась не лучшим образом, но, в конце концов, все это оказалось ее собственным делом, а не навязанной трагедией, которую она сама же и создала. Он не смог изменить Бонни. Он пытался, но не смог. И он не хотел пробовать то же самое во второй раз, просто не хотел.

– Вытащи ее из дома как-нибудь, – сказал Кэл Колту. – Пригласи ее с Феб вместе с дочерями, дайте мне знать, когда она покинет свой дом, я осмотрю его и доложу все тебе. Ты можешь что-нибудь для них придумать с Чипом.

На этот раз Колт не ответил, просто пялился во все глаза на него.

– Я буду приглядывать за ней, – закончил Кэл.

Колт же решил вернуться к предыдущей теме.

– Ты закончил с ней?

– Что?

– Ты закончил с ней?! Вы, мать твою, закончили? – выплюнул Колт.

– Да.

Колт снова посмотрел на него, отрицательно качнув головой и сделав глоток воды.

Потом более внимательнее посмотрел на Кэла.

– Не мое дело, конечно, но, чувак, ты что, рехнулся?

Тело Кэла снова напряглось.

– Да, это не твое дело, Колт.

– Я уже знаю тебя какое-то время, Кэл, ты забыл?

– И опять хочу тебе напомнить, что это не твое дело.

– Она настолько милая и может быть забавной, когда забывает о грусти. Она хорошо относится к своим девочкам, отличная мама и чертовски великолепна. Ее задница почти так же хороша, как у Феб.

В этом Колт явно ошибался. Задница Вайолет была намного лучше задницы Феб. У Феб была отличная задница, но тело Вайолет было создано для того, чтобы мужчина хотел ее трахнуть, причем хотел с такой силой, что трудно было думать о чем-то другом.

Нет, дело было не только в этом, она была создана для того, чтобы мужчина хотел ее, и она была создана, все ее тело было создано, чтобы трахаться. Ее сиськи, ее задница, ее киска – это был настоящий рай.

– Я это заметил, – отметил Кэл.

– И все же ты трахнул ее и поставил точку?

Кэл начал злиться.

– Как я уже тебе сказал, это не твое дело.

И тут Колт допустил ошибку.

– Она не Бонни.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю