Текст книги "Рискованное приключение (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 36 страниц)

– Пальто.

Я вжалась спиной в угол, сняла с плеча сумочку, и Макс, забрав ее у меня, тоже перекинул ее через стол. Я смотрела, как она летит и приземляется на куртку Макса.

– Ты только что бросил мою сумочку, – сообщила я ему.

– Да, – ответил он и потребовал: – Пальто.

Я уставилась на него, размышляя, что спор насчет пальто, а также насчет того, что я бы предпочла, чтобы Макс сидел не рядом со мной, а напротив, только отдалит мой ужин. Так что, все также вжавшись в угол, я стянула пальто. Макс взял его и тоже перекинул через стол.

Настоящий джентльмен.

– Макс...

Он повернулся и наклонился ко мне, положив одну руку на стол, а другую – на спинку дивана. Из-за этой неожиданной близости его крупного тела, из-за воздействия его ясных серых глаз, а также оттого, что все еще была зажата в углу, я замолчала.

– Расскажи мне, Герцогиня, как получилось, что американка разговаривает таким образом?

Я еще секунду смотрела на него, а потом пробормотала:

– Это долгая история.

Макс через плечо осмотрел ресторан, повернулся ко мне и заметил:

– А здесь и не фаст-фуд.

– Плохо, учитывая, что я голодная.

– Итак, американский паспорт и английский акцент, – подсказал он, не обратив внимания на мое замечание.

– Англичане говорят, что у меня американский акцент, – сообщила я.

– Они ошибаются.

– Вообще-то, они правы.

Он покачал головой:

– Ты не ответила на мой вопрос.

Я вздохнула и сказала:

– Я живу там уже некоторое время.

– Сколько?

– Очевидно, довольно долго, чтобы обзавестись легким акцентом.

– Легким?

– Да.

– Не таким уж и легким, малышка.

Я пожала плечами, оглядела стол и сдалась:

– Как скажешь.

Потом я стала раскладывать подложки и столовые приборы для себя и для Макса, при этом стараясь не думать о том, что почувствовала, когда он назвал меня малышкой. К несчастью, не думать у меня не получилось, и я решила, что это было приятно.

Когда я закончила готовить стол к ужину, Макс спросил:

– Сколько тебе лет?

Я посмотрела ему в глаза и сообщила:

– Неприлично задавать такой вопрос женщине.

– Да ну?

– Да.

– Почему?

– Просто неприлично.

– Ты старше, чем выглядишь?

– Возможно.

По крайней мере я надеюсь, что это так.

– Можно предположить?

Я напряглась и провозгласила:

– Ни в коем случае.

Он усмехнулся и подвинулся ближе:

– Назови хотя бы приблизительно.

– Старше, чем Бекка, но моложе, чем твоя мать.

Его рука, лежавшая на спинке диванчика, коснулась моего плеча. Я опустила взгляд, и увидела, что ворот кофты снова соскользнул. Я поправила ворот и прикрыла плечо. Макс убрал ладонь, а я сердито уставилась на него.

– Довольно большой разброс, – заметил он, но я только пожала плечами, и он продолжил: – Ты выглядишь на тридцать... – (что ж, неплохо) – ...а ведешь себя как будто тебе девяносто.

Я замерла, а потом подалась к нему:

– Я не веду себя как будто мне девяносто.

– Милая, если бы такое было возможно, то я бы предположил, что ты родилась два века назад.

– Что это значит?

– Это значит, что ты зажатая.

Я наклонилась ближе и гневно ответила:

– Я не зажатая!

Он снова усмехнулся:

– Абсолютно зажатая.

– Я не зажатая, – повторила я.

– Даже не знаю, как понимать твою противоречивость, – сказал он, оглядывая меня.

– Что это значит? – спросила я, хотя прекрасно знала, что не стоило этого делать.

Его глаза вернулись к моим.

– Это значит, что выглядишь ты одним образом, а ведешь себя по-другому.

Я наклонилась еще ближе:

– А это что значит?

Макс тоже наклонился, так что мы оказались почти нос к носу.

– Это значит, что женщина в таких джинсах, такой кофточке и таких сапогах в глубине души не может быть зажатой.

– Вот именно, я не зажатая, – рявкнула я и вздрогнула, когда на стол со стуком поставили две бутылки пива.

Я подняла глаза и увидела официантку с подносом подмышкой. Она была в белой футболке и джинсах. Пепельная блондинка с убранными в хвост волосами и симпатичным свежим личиком без макияжа.

– Привет, Макс, – сказала она.

– Привет, Труди, – ответил Макс.

– Привет, – обратилась она ко мне и улыбнулась.

– Привет, – ответила я без улыбки.

Ее улыбка стала еще шире, и, не оставив нам меню, Труди отошла.

Я смотрела на пиво, а Макс, к счастью, отодвинулся от меня, взял обе бутылки, одну поставил передо мной и сделал глоток из другой.

– Это для меня? – спросила я. Он посмотрел на меня поверх бутылки и опустил руку.

– Да.

– Я этого не заказывала.

– Я заказал.

Он? Когда?

Я решила не спрашивать и сообщила:

– Я не пью лагер.

– Что?

Я кивнула головой на пиво:

– Я сказала, что не пью лагер.

– Что ты пьешь?

– Эль, биттер, стаут.

– То есть ты не пьешь американское пиво, а пьешь английское.

– Бывают и не американские лагеры. Хейнекен. Стелла. Бекс. На самом деле, – поучительно продолжила я, – думаю, лагер изобрели немцы. Думаю, вообще пиво изобрели немцы.

Вообще-то, я не знала наверняка, просто предположила.

– Господи, – пробормотал Макс, уронив голову.

– Что?

Он снова посмотрел на меня:

– Герцогиня, ты способна спорить о чем угодно.

– Нет, не способна.

– А теперь ты споришь о споре?

Я решила промолчать.

Макс повернулся и крикнул:

– Труди!

Труди, стоявшая у другого столика, обернулась, подняв руки с блокнотом и карандашом и крикнула:

– Что?

При этом прервав туристов за столиком прямо посреди заказа.

– У вас есть эль? – спросил Макс, и я вжалась в сиденье.

– Эль? – переспросила Труди.

– Эль.

– Да, конечно.

– Принесешь Герцогине бутылку, хорошо? – крикнул он, кивнув в мою сторону головой.

Труди посмотрела на меня, улыбнулась и крикнула:

– Конечно.

В это же время я наклонилась вперед и прошипела:

– Макс!

Он снова повернулся ко мне и спросил:

– Что?

– Не называй меня Герцогиней при Труди.

Он ухмыльнулся и ответил:

– Хорошо, ты говоришь, сколько тебе лет, а я не называю тебя Герцогиней при Труди.

Я подняла глаза к потолку и вопросила:

– За что? Господи, почему я? Что такого я сделала?

Я почувствовала, как пальцы Макса легли мне на шею, и, опустив голову, увидела, что он придвинулся ближе. И он не просто придвинулся ко мне, его лицо смягчилось, а сам он выглядел веселым. Необыкновенное сочетание. Настолько необыкновенное, что я перестала дышать.

Его глаза опустились на мои губы, и мои легкие начали гореть.

– Господи, до чего же ты милая, – пробормотал он.

– Макс! – услышала я мужской крик. Макс повернул голову на голос, и я наконец выдохнула.

– Твою мать, – вполголоса проворчал Макс.

Я посмотрела в зал и увидела, что к нам направляется высокий худой мужчина с красивым открытым, немного мальчишеским лицом и светло-каштановыми волосами. Он улыбался.

Рядом с ним шла высокая женщина, стройная и очень красивая какой-то холодной красотой. Безупречная кожа. Длинные черные волосы, идеально прямые и блестящие, разделенные строгим пробором и собранные в такой же строгий низкий хвост. На ней тоже не было косметики. Она была одета почти так же, как Бекка этим утром, только ее меховой жилет был не таким пушистым и был приглушенного серо-зеленого цвета, а под ним была не водолазка, а трикотажная сине-голубая кофточка с длинным рукавом. И женщина, и мужчина держали в руках по бутылке пива. «Курз светлое», если быть точной.

Женщина пристально смотрела на Макса и не улыбалась.

Потом ее взгляд переместился на меня, и по какой-то непонятной причине выражение ее лица сделалось ледяным.

– Макс, не знал, что ты вернулся в город, – дружелюбно заметил мужчина, когда они дошли до нашего столика.

Макс встал и пожал ему руку:

– Гарри.

Гарри посмотрел на меня и поздоровался:

– Привет.

– Здравствуйте, – ответила я.

– Нина, это Гарри, – сказал Макс, а потом дернул головой в сторону женщины, и я заметила, что он тоже не улыбается. – А это Шауна.

Шауна? Шауна через «у», как в пароле на компьютере Макса? Не удивительно, что она так холодна.

О Боже!

– Здравствуйте, Шауна, – сказала я, стараясь скрыть удивление и неловкость.

Она скользнула по мне взглядом и сказала стене рядом со мной:

– Здравствуйте.

– Сколько же здесь народа сегодня, – сказал Гарри, оглядываясь назад. – Наш столик еще убирают. Не возражаете, если мы пока посидим с вами?

И сразу, не дав Максу ответить, он отодвинул нашу одежду и мою сумочку в сторону и сел на диванчик напротив нас. Лицо Шауны так напряглись, что я подумала, оно сейчас треснет. Но Гарри просто взял ее за руку и потянул за собой, не заметив ее состояния. Хотя, возможно, он не знал, что имя его спутницы было паролем на компьютере Макса. И всего, что из этого следовало.

Я подняла глаза на Макса и увидела, что его губы сжались в жесткую линию, а лицо стало пугающе мрачным, как в ту ночь, когда мы впервые встретились. Однако он ничего не сказал и сел рядом со мной.

– Итак, Нина, вы вернулись вместе с Максом? – спросил Гарри.

– Вернулась? – переспросила я.

– Да, – сказал Гарри, слегка глуповато улыбаясь.

– Эм-м... – ответила я на его сбивающий с толку вопрос единственным возможным образом. – Нет.

– Нина арендовала дом, – объяснил Макс Гарри, и тот кивнул.

– Да, дом великолепный, – отозвался Гарри и глотнул пива.

– Да, – согласилась я, не зная, что еще делать в такой ситуации, и надеясь, что сосульки, которые Шауна явно желала метнуть в меня своим взглядом, все-таки не появятся.

– Сложно поверить, но Макс сам его построил, – сказал Гарри.

Я оставила попытки не смотреть на Шауну, делая вид, что не стараюсь не смотреть на нее, и взглянула на Гарри.

– Простите?

– Дом. Макс сам построил его с нуля, – сообщил Гарри, и я посмотрела на Макса.

– Сам? – выдохнула я. На самом деле выдохнула. Но слова Гарри меня удивили. И впечатлили.

– И спроектировал тоже, – продолжил Гарри, прежде чем Макс, повернувшийся ко мне, смог ответить.

– Нет, – холодно вставила Шауна, и я снова посмотрела на них.

– Ну, Руди помог, – улыбнулся Гарри, видимо, невосприимчивый к ее ледяным манерам. – Он просматривал чертежи.

– Руди архитектор, – сказала мне Шауна, сделав ударение на последнем слове. – Он не просто помог.

Я решила, что Шауна похожа на стерву.

– И все-таки, – сказала я, – построить дом – это...

– Он не один его построил, – перебила меня Шауна.

– Да, было бы сложно установить такие окна в одиночку, но остальное... – сказал Гарри.

Шауна посмотрела на Гарри:

– Проводку делал не он.

Гарри посмотрел на Макса:

– А я думал, что ты сам ее делал.

И снова не успел Макс ответить, как Шауна вставила:

– Не всю.

Прежде чем будет сказано что-то еще, я, глядя на Шауну, быстро и твердо сказала:

– Неважно. Даже вложить один-единственный камень в создание этого прекрасного дома – это впечатляюще. Он совершенен.

Шауна посмотрела мне в глаза, и между нами началось соревнование кто кого пересмотрит, которое прервал Макс, обнявший меня за плечи и притянувший к себе. Мы с Шауной одновременно отвели глаза, я оттого, что возмутилась такой фамильярности со стороны Макса, Шауну же это явно взбесило.

Я откинула голову назад, чтобы посмотреть на Макса, и увидела, что он наклонился, чтобы посмотреть на меня.

– Ты считаешь мой дом прекрасным? – тихо спросил он.

Нечто в его глазах поразило меня, нечто настойчивое и завораживающее, отчего весь ресторан отошел на второй план.

– Ну... да, потому что так и есть, – также тихо ответила я.

– Ой, да вы англичанка, – вмешался Гарри, и я вблизи увидела, как Макс сжал челюсти и перевел взгляд на Гарри.

Я тоже посмотрела на Гарри, но в отличие от Макса я была благодарна – в основном ради собственного душевного равновесия – за то, что Гарри нарушил наш маленький момент. Это был приятный момент, и от него по моему телу разлилось тепло, хотя я знала, что мне не следует чувствовать ничего подобного.

– Не совсем, – сказала я Гарри. – Просто у меня небольшой акцент, потому что я там живу.

– Ничего себе! – воскликнул Гарри. Он так удивился, что откинулся на спинку сиденья. – В самом деле?

– Да.

Глаза Гарри перебегали с меня на Макса, и он спросил:

– Как же вы познакомились, если вы живете в Англии?

– Это длинная история, – ответил Макс своим хриплым голосом, так что сразу становилось понятно, что ни сейчас, ни потом он не собирается рассказывать эту долгую историю Гарри и особенно Шауне.

Гарри запоздало понял намек и спросил меня:

– Чем вы занимаетесь в Англии?

– Я стряпчий.

– Кто? – спросил Гарри.

– Так англичане называют поверенных, – объяснила я и почувствовала, как ладонь Макса сжала мое плечо.

– Клево! – воскликнул Гарри. – Типа «Соблюдайте порядок в суде!» и «Возражаю!», да?

– Не совсем. Я не адвокат, я стряпчий. Я нечасто выступаю в суде.

– Как-как? – спросил Гарри, выглядел он при этом прелестно растерянным.

В этот момент я решила, что хоть Гарри немного нелепый, но он мне нравится.

– В Англии все по-другому, – объяснила я. – Я не судебный юрист, я не очень часто выступаю в суде, а когда выступаю, то обычно по незначительным делам, например, мелкие претензии. В основном я пишу письма и все такое.

– Вот это облом, – уныло пробормотал Гарри.

Я усмехнулась:

– Это хорошие письма, а некоторые даже очень длинные.

Макс хохотнул, Гарри улыбнулся, а Шауна продолжила попытки метать из глаз ледяные кинжалы.

Неожиданно взгляд Шауны переключился на Макса, и она спросила:

– Ты разговаривал с Доддом?

По какой-то причине этот вопрос нарушил добродушный настрой Гарри, и он тихо произнес:

– Шауна.

Но в это же время Макс ответил:

– Нет.

– Тебе следует поговорить с ним, – посоветовала Шауна.

– Да, ты уже говорила мне долбанную сотню раз, – сказал Макс угрожающе, не слишком явно, но так, чтобы предупреждение было понятно.

Шауна проигнорировала его, посмотрела на меня и ни с того ни с сего заявила:

– Эту землю Максу оставил его отец.

– Правда? – спросила я, озадаченная таким поворотом разговора.

– Это отличная земля. Красивая, – постарался разрядить обстановку Гарри. – Целых тридцать акров благословенной земли.

– Да, – ответила мне Шауна, наплевав на усилия Гарри. – Он ее не купил или что-то еще.

Обнимавшая меня рука Макса напряглась, прижав меня ближе, а я промолвила единственный ответ, пришедший мне в голову:

– О.

– Он бы не смог, учитывая, что она стоит миллионы, а их у него нет, – продолжила Шауна.

Я удивленно моргнула. Не только оттого, что Макс оказался владельцем земли, стоившей миллионы долларов, но и оттого, каким неприятным образом Шауна это сообщила. Гарри шикнул:

– Шауна.

– Ему нечем платить налоги, вот почему он сдает дом, – добавила Шауна, а я все смотрела на нее.

Макс напрягся всем телом, я села ровнее, а Гарри прошипел:

– Шауна!

Та пожала плечами, скользнув взглядом мимо Макса, как будто боялась посмотреть ему в глаза, и сказала:

– Я просто сказала. Она с ним, ей нравится этот дом, ей лучше быть в курсе.

– Может, мы... – попыталась я сменить тему, но Шауна собралась с духом и посмотрела на Макса.

– Видела тебя с Беккой сегодня.

Это было обвинение. Я поняла это, потому что ее взгляд скользнул ко мне, чтобы посмотреть на реакцию.

И, честно говоря, с меня хватит. Шауна не похожа на стерву, она самая настоящая стерва. Думаю, я еще никогда не встречала большей стервы.

– Да, Бекка такая лапочка, – выдала я, прижимаясь к Максу, но не сводя глаз с Шауны. – Мы познакомились сегодня утром. Она заглянула, когда Макс готовил мне завтрак.

Когда я упомянула, что Макс готовил для меня завтрак, волна холода, исходившая от Шауны, градусов на десять понизила температуру во всем ресторане. Чудо, что меня не затрясло от холода.

Не обращая внимания на ледяное выражение ее лица, я подняла глаза на Макса. Он сердито смотрел на Шауну, и, чтобы привлечь его внимание, я положила ладонь ему на грудь. Его грудь оказалась такой же твердой, как и его бицепсы, и меня охватило внезапное желание и дальше ощущать эту твердость, но, к счастью, эти мысли прервал Макс, когда опустил голову и посмотрел на меня.

Да, его лицо выглядело мрачным и пугающим. Он злился, возможно даже был в ярости.

Об этом я тоже постаралась не думать и тихо сказала:

– Не хочу показаться неблагодарной, но овсянка была... слишком сладкой.

Он не понял, скорее всего потому, что был слишком зол.

– Слишком сладкой?

Я сильнее надавила на его грудь, прижалась еще ближе и прошептала:

– Слишком сладкой. Четыре ложки сахара? Эм-м...

Я замолчала, но лицо Макса прояснилось, и он усмехнулся.

– Завтра сделаю с тремя, Герцогиня, – прошептал он в ответ.

– Лучше с одной.

Он поднял брови.

– С одной?

Я кивнула, и он обнял меня сильнее и притянул выше, а сам наклонился вперед, чтобы его лицо оказалось близко к моему. Все так же шепотом он сказал:

– Если тебе так нравится, значит, так я и сделаю.

Я была поглощена созерцанием того, как двигаются его губы, и собственными ощущениями от твердого тела, прижатого к моему, и крепко обнимавшей меня руки, так что почти пропустила момент, когда Шауна издала странный горловой звук.

Но я его услышала. И Макс тоже.

Я посмотрела ему в глаза и улыбнулась. И он улыбнулся в ответ. На таком близком расстоянии его улыбка и глаза были не просто необыкновенными, они были великолепными.

Звонкий удар поставленной на стол бутылки заставил меня вздрогнуть. Я повернулась.

– Эль, – объявила Труди, широко улыбаясь и глядя на меня. Она кивнула головой на только что принесенное пиво и посмотрела на Гарри. – Столик готов, Гарри.

И не удостоив Шауну взглядом, Труди повернулась и опять ушла, так и не оставив меню.

– Оставляем вас одних, – сказал Гарри, и я заметила, что он больше не выглядит беззаботным. Он казался бледным и немного напуганным.

И поэтому я произнесла то, чего мне, возможно, произносить не следовало. Но по неизвестной причине я не смогла промолчать.

Хотя нет, я знаю причину. Потому что Шауна оказалась гораздо большей стервой, а Гарри – хорошим человеком, и она сама напросилась. Не только за то, что она сказала, и за то, что явно, но каким-то безобразным образом, желала Макса, но и за то, что вообще была с Гарри. Я не знаю его, но точно знаю, что он заслуживает лучшего.

Так что я устроила голову на плече у Макса, обняла его за талию и предложила:

– Почему бы вам не поесть с нами? Было бы здорово узнать кого-нибудь из здешних жителей.

Гарри побледнел еще больше, Макс крякнул, и я подумала, что он пытается удержаться от смеха, а Шауна сузила глаза.

– Мы лучше пойдем за свой столик, – пробормотал Гарри. – Вы двое выглядите так, что вам нужно побыть наедине.

– Уверены? – любезно спросила я.

– Да, – ответил Гарри.

– Что ж, может быть, мы встретимся как-нибудь в другое время, – предложила я и посмотрела на Шауну. – У Макса есть ваш телефон? Я вам позвоню.

Прежде чем Шауна успела ответить, за моей спиной заговорил Макс, но его голос звучал так забавно, как будто он уже еле-еле сдерживал смех.

– У меня есть ее телефон.

Я слегка подпрыгнула и, постаравшись как можно лучше изобразить Бекку, радостно воскликнула:

– Здорово!

– Увидимся, – сказал Гарри, и они с Шауной поднялись с мест.

Шауна ничего не сказала.

Уходя, Гарри вяло помахал нам рукой, и я помахала в ответ. Шауна даже не взглянула в нашу сторону.

Они отошли на пять футов, когда Макс привлек мое внимание, повернув меня лицом к себе, так что я оказалась почти у него на коленях.

– Отличное представление, Герцогиня, – произнес он, обнимая меня второй рукой. Он все еще веселился.

Я уперлась ладонями в его грудь и тихо сказала:

– Макс, представление закончилось.

Он не обратил внимания на мои слова и продолжал держать крепко.

– Однако в этом не было необходимости.

Я перестала упираться ему в грудь и посмотрела ему в глаза:

– Извини, я знаю, что ее имя – пароль от твоего компьютера, но она просто... не очень хорошая.

– Она стерва, – прямо сказал Макс.

– Ну... – протянула я и многозначительно замолчала.

– А ее имя является паролем от моего компьютера, потому что она его подключала и устанавливала пароль.

Я склонила голову набок:

– Так вы с ней...

Макс перебил меня.

– Да, я ее трахал... – От такой прямоты я поморщилась, но Макс продолжил: – ...но это закончилось некоторое время назад.

– Тебе следовало сменить пароль.

– Не было никакой срочности, у меня просто не дошли руки.

– Я сделаю это, – предложила я.

Он сильнее обнял меня и усмехнулся:

– Что же ты выберешь?

Не успев одернуть себя, я выпалила:

– Онаадскаястерва666.

Макс разразился смехом, и прижал меня к себе.

Успокоившись, он посмотрел на меня:

– Милая, это как-то длинно.

– Возможно, но ты его не забудешь.

Он приблизил свое лицо к моему и сказал:

– Думаю, не забуду.

Я осознала, где нахожусь и что собираюсь сделать, поэтому снова уперлась ему в грудь.

– Пусти меня, – прошептала я.

– Мне нравится, когда ты здесь, – прошептал он в ответ. Я почувствовала дрожь внизу, и это было так приятно, что я задохнулась.

– Мне нужно в дамскую комнату, – немного приврала я. Мне не нужно в туалет, мне нужно высморкаться.

– Чтобы сбежать и напомнить себе быть зажатой? – напрямую спросил Макс, и я нахмурилась.

– Нет. Мне надо высморкаться.

Он в недоумении посмотрел на меня и сказал:

– Сморкайся здесь.

Я не собиралась сморкаться за столом у него на глазах.

– Я забыла носовые платки. – На этот раз я точно соврала.

Макс усмехнулся и заявил:

– Обманщица.

Что? У него рентгеновское зрение и он видит мою сумочку насквозь?

– Я не обманываю, – ответила я, и его лицо снова приблизилось ко мне.

Он обнял меня сильнее и прошептал:

– Тебе это нравится так же сильно, как и мне.

Я не успела ничего ответить, потому что Макс ослабил хватку и встал с диванчика. При этом он потянул меня с собой и поставил на ноги.

– Поторопись, еду принесут через минуту, – сказал он, отпуская меня.

Я посмотрела на стол, потом снова на Макса.

– Но мы еще не сделали заказ.

– Сделали.

– Но я даже не видела меню! – громче сказала я.

– Тебе принесут бургер с мясом бизона и сыром джек и луковые кольца, как и мне.

Я коротко покачала головой. Не уверена, что делала это раньше, но в присутствии Макса я, кажется, постоянно качала головой.

– Но...

– Иди сморкайся, Герцогиня.

– Но...

– Ты вегетарианка?

– Нет.

– Тогда доверься мне.

Я подалась к нему и прошипела:

– Ты невыносим.

Он наклонился ко мне и, ухмыляясь, ответил:

– А ты чертовски хорошенькая.

– Не называй меня хорошенькой, когда я злюсь! – воскликнула я уже в полный голос.

Глаза Макса посмотрели куда-то над моим плечом, потом снова на меня, и он спросил:

– Ты хочешь, чтобы весь ресторан был в курсе нашего разговора?

Я посмотрела в ту сторону, куда он показал глазами, и увидела, что за нами наблюдает множество людей: Труди, Сара, Гарри, Шауна и другие посетители.

Я повернулась обратно к Максу и зыркнула на него так сердито, что от моего взгляда могла бы раствориться краска на стенах, но на Макса это, кажется, не произвело ни малейшего впечатления. Тогда я сбежала (да, сбежала, но меня можно простить, потому что, определенно, бежать было самое время) в направлении, как я наделась, туалетов.

К счастью, я предположила верно.

Оказавшись внутри, я высморкалась, помыла руки и посмотрела в зеркало, пожалев о том, что не взяла сумочку, чтобы обновить помаду.

Потом я глубоко вдохнула через нос, оперлась ладонями о раковину и прошептала своему отражению:

– Что я творю?

«Живешь полной жизнью, Фасолинка», – раздался Чарли в моей голове. Его голос звучал довольно, и в зеркале я увидела, как мои глаза широко открылись.

Потом я оглянулась назад. Потом заглянула под двери кабинок у себя за спиной. В помещении никого не было, кроме меня.

– Я схожу с ума, – пробормотала я. – Схожу с ума в заснеженных горах, совсем как Джек Николсон в «Сиянии». Только здесь нет жуткого отеля.

Мне никто не ответил, потому что никого не было.

Я решила, что лучше не оставаться одной. Когда я одна, я начинаю слышать голоса. Голос Чарли. Я очень хотела слышать голос Чарли. Я бы заплатила каждый пенни, что у меня был, продала бы все, что имею, заключила бы сделку с дьяволом, только бы услышать его. Но я не хотела слышать его в своей голове.

Я вернулась в зал, по пути улыбаясь Саре и Труди. Гарри избегал смотреть мне в глаза, а Шауна все так же пыталась убить меня взглядом. Потом я посмотрела на Макса.

Он встал с диванчика, жуя луковое кольцо.

– Вижу, ты решил меня не ждать, – сказала я, садясь на место и не отрывая глаз от его губ.

– Расслабься, Герцогиня, я съел одно кольцо, – ответил он, усаживаясь рядом со мной.

– Как скажешь, – буркнула я, глядя на еду, которой было очень много. Одним только бургером можно было накормить четверых. Все лежало в красной овальной пластмассовой корзинке и было завернуто в тонкую белую вощеную бумагу.

И выглядело крайне аппетитно.

Я потянулась за кетчупом.

– В Англии есть бургеры? – спросил Макс.

– Да, – ответила я, выдавливая кетчуп рядом с луковыми кольцами. Я решила не рассказывать ему, что английские бургеры не то, о чем станешь писать домой.

– Бургеры из бизона?

– В заведениях для гурманов – да, – ответила я, макая кольцо в соус.

– Детка, – позвал Макс, и я посмотрела на него, не донеся луковое кольцо до рта.

– Приготовься к потрясению, – закончил он, усмехнувшись, и повернулся к своей порции.

А я вернулась к своей.

Он не ошибся, все и правда оказалось поразительно вкусным.

* * *

– Спать, – сонно пробубнила я, заходя в дом и снимая пальто, пока Макс включал свет.

– Милая, я же говорил, что не нужно заказывать мороженое с шоколадным сиропом, – сказал он у меня за спиной, и я услышала, как он закрыл дверь.

Он был прав. И не прав. Я более чем наелась бургером и луковыми кольцами, но потом увидела, как политое горячим шоколадом мороженое на подносе Труди скользит мимо меня к кому-то другому, и не удержалась. В Англии нет такого мороженого, во всяком случае там оно не такое, как дома.

И вообще, я в отпуске.

И все-таки мороженое с горячим шоколадом, определенно, оказалось лишним.

Но сонной я была не из-за мороженого, а из-за того, что последние два часа мы провели в баре под названием «У Дрейка» в квартале пути от ресторана. Там мы слушали, как друг Макса Джош играл на гитаре и пел, Макс пил «Будвайзер», а я «Фэт Таер». Джош играл хорошо, очень хорошо, и в конце концов я привалилась к Максу, он обнимал меня одной рукой, а я положила голову ему на плечо. Знаю, мне не следовало так близко прижиматься к нему и класть голову ему на плечо, но я ничего не могла с собой поделать. Мне было так уютно, пиво было вкусным и расслабляющим, звучала приятная музыка, а я была наевшаяся и уставшая.

Я повесила пальто и сумочку на крючок в гардеробной, закрыла дверь и повернулась к Максу.

– Кто сегодня занимает кровать? – спросила я. Макс подошел ко мне и встал почти вплотную, но я так устала, что у меня даже не было сил отступить.

Он положил ладонь мне на затылок и притянул меня к себе. Сопротивляться у меня тоже не было сил.

Макс поцеловал меня в лоб.

Я моргнула, когда этот нежный поцелуй обрушился на меня, как товарный поезд. Это было так приятно, лучше, чем любой поцелуй в моей жизни. И при этом поцелуй был даже не в губы.

– Иди наверх, – тихо сказал Макс мне в лоб, убрал ладонь и отошел, снимая куртку.

Я уставилась на его спину и решила, что завтра я точно убираюсь отсюда. Возможно, я даже не поеду в Денвер, а буду гнать до самого Канзас-Сити.

Однако я не собиралась отказываться от сна в его кровати, настолько я устала.

Так что, не дав ему возможности передумать, я крикнула:

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Герцогиня, – крикнул он в ответ, бросая куртку на стул в столовой и не глядя на меня.

Я повернулась и, насколько позволяли мои уставшие ноги, заторопилась вверх по лестнице.

Отыскав в чемодане свои туалетные принадлежности, я умылась, нанесла на лицо увлажняющий крем, почистила зубы и переоделась в ночную сорочку. Свои вещи я оставила в ванной, решив, что упакую их утром.

Я открыла дверь, проверила, свободен ли путь, и юркнула в кровать.

Но даже несмотря на усталость, я не думала, что засну быстро. Внизу горел свет, Потрясающий Макс был дома, он угостил меня ужином, мороженым с горячим шоколадом и по меньшей мере четырьмя бутылками пива во время нашего почти свидания, хотя мы и вернулись домой вместе. И я наслаждалась нашим свиданием, даже когда мы спорили. В особенности, когда мы спорили.

Уже через считанные минуты я спала без задних ног.

Вот почему я не почувствовала, как через пятнадцать минут Макс скользнул в кровать рядом со мной.

Глава 4

Утес

Я проснулась, открыла глаза и поняла, что, во-первых, стоит глубокая ночь, темная, едва освещенная лунным светом, а во-вторых, я выспалась и готова начать новый день. Наверное, это из-за того, что дома я уже была бы на ногах.

Потом я поняла, что голова моя лежит не на подушке. Щекой я ощущала гладкую кожу и твердые мышцы. Я лежала на плече Макса, прижавшись к его боку, положив руку ему на живот и закинув согнутую ногу ему на бедро. Макс обнимал меня рукой, положив ладонь мне на талию.

О Господи!

Я не стала размышлять о том, что он здесь делает, а подумала о том, как мне убраться.

Я перекатилась на спину, потом на бок, гадая, получится ли у меня достать ключи от машины из джинсов Макса и стащить чемодан вниз, не разбудив его.

Я частично сползла с кровати, когда почувствовала за спиной движение, и мой живот обвила сильная рука. У меня вырвался тихий удивленный вздох, и меня потащило назад. Я впечаталась в теплое и твердое тело Макса, а он прижался к моей спине и согнул колено, прижав свое бедро к моим.

– Макс, – прошептала я.

Ответа нет.

– Макс, – прошептала я погромче.

– М-м-м?

Я почувствовала, как он уткнулся лицом в мои волосы, и застыла, когда его ладонь скользнула вверх по моему животу и его пальцы обхватили мою грудь.

Я задержала дыхание и замерла. Макс больше ничего не сказал и не двинулся.

– Макс, – едва слышно прошептала я, потому что голос мой тоже, видимо, застыл.

И снова никакого ответа, только крепкое тело, сильнее прижавшееся к моей спине.

Он спал, но так и не отпустил мою грудь.

Я могла бы – и должна была – вывернуться из его рук и сбежать от него и из его дома, возможно, закатив истерику между первым и последним.

У него нет никакого права удерживать меня, забирать ключи от машины, командовать и забираться ко мне в постель, пока я сплю, даже если он заботился обо мне во время болезни и готовил мне овсянку.

Но меня никогда раньше так не обнимали, ни разу в жизни, и я не могла не заметить, насколько это приятно. Очень приятно. В постели, в объятиях высокого, сильного, красивого мужчины. Невероятно.

И даже больше. Я старалась не думать об этом, не позволить подобным мыслям зацепиться в моем сознании, но в кровати Макса, в его руках я не только не была одна (очевидно) – я не была одинокой. Я чувствовала себя в тепле, в безопасности, под защитой его большого тела, окружавшего мое. И это было прекрасно.

На самом деле, с тех пор как я вошла в его дом, за исключением времени, проведенного на заднем сиденье арендованной машины, я не ощущала одиночества. Даже во время моей болезни, когда я просыпалась, Макс был рядом, а если его не было, то я знала, что он поблизости. Даже вчера, когда я оставалась одна в доме. Слишком давно я не испытывала этого надежного чувства от осознания того, что мое одиночество не будет долгим, что оно закончится до того, как на смену ему придет отчаянная тоска.