Текст книги "Рискованное приключение (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)
О Боже. Он действительно так хорошо меня понимает?
– Да, именно так ты и выглядела, – сказал он, как будто я задала свой невысказанный вопрос, и мои глаза распахнулись.
– Поразительно, – выпалила я.
– Детка, не играй в покер, – посоветовал Макс и улыбнулся, – никогда.
– Хороший совет, – прошептала я.
Его лицо смягчилось, он наклонил голову, чмокнул меня в нос и прошептал:
– Хорошенькая.
Потом он перекатился на спину, увлекая меня за собой, так что я оказалась почти на нем.
Опираясь рукой на его грудь, а локтем на кровать, я приподнялась и спросила:
– Ты закончишь свой рассказ?
– Да, – сказал он, вздыхая, – хотя тут не о чем говорить. Мы закончили школу, и Шауна поступила в Университет штата Калифорния. После этого она на несколько лет пропала, вышла замуж за какого-то богатого старика из Аспена, развелась с ним и содрала с него деньги, сколько могла, но не так много, как хотела. Может, она и была красива, а он стар, но он не был дураком. Она вернулась и жила на эти деньги, подыскивая следующего.
– Похоже, его отступные закончились.
– Да, она облажалась. Она усердно обрабатывала Керта. Единственное хорошее в этом завещании и письмах то, что он был в курсе. Она думала, что имеет его, но в итоге получилось, что он взял то, что хотел, и поимел ее.
– Буквально и фигурально, – отметила я.
– Да.
– А ты?
Он повернул голову на подушке и ответил начистоту:
– Она красива, отлично работает ртом, она хотела оказаться в моей постели, старалась ради этого, так что я пустил ее в туда. Она вела свою игру, скрывала, кто она есть на самом деле, и я позволял ей. Почти сразу все оказалось не так хорошо, как она хотела показать. Потом стало еще хуже. Когда секс с ней перестал перевешивать ее недостатки, я все закончил.
– Ты не знал, что она спит еще и с Кертом?
– Это было частью того, что секс перестал перевешивать ее недостатки, когда я выяснил, что она путалась со мной и с Кертом одновременно.
– Значит, ты не любишь делиться? – спросила я, и его свободно обнимавшие меня руки сжались.
– По-разному.
– Как это?
– Насчет Шауны мне по фигу. Даже когда мы были вместе, это было несерьезно. Если это несерьезно, то мне плевать. – Макс провел рукой вверх по моей спине, прижав меня к себе, и я увидела, каким настойчивым стал его взгляд. – Если же все серьезно, Герцогиня, как у нас, то я абсолютно не люблю делиться.
Мне понравился его ответ. Я прикусила губу, потом поинтересовалась:
– Значит, если ты не возражал, то...
– Дело в Керте, – перебил меня Макс.
– А тебе не нравился Керт.
– Нет. Мне не нравился Керт, не нравилось, что женщина делила его постель и мою, и не нравилась причина, по которой она это делала.
– Сколько вы были вместе?
– Большую часть времени я работал не в городе, так что это длилось год. Если бы я был здесь, то, наверное, догадался бы гораздо раньше. Не знаю точно, но всего я провел в городе и с ней где-то пару месяцев.
– А когда появился Гарри?
– Некоторое время назад, после того как я избавился от нее и она поняла, что не сможет вернуться. Год назад, чуть больше.
– Как они сошлись? – спросила я Макса, и его лицо изменилось, а взгляд стал рассеянным.
– В этом-то и вопрос, – пробормотал он.
– Что, прости?
Его взгляд снова стал осмысленным, и Макс посмотрел на меня.
– Гарри всегда любил Битси, всегда. Никогда не смотрел на Шауну. Когда они стали встречаться, удивились все.
Вот это новость. Интересно.
– Битси?
– Да. В день, когда она вышла замуж за Керта, Гарри так напился, что разнес «Собаку». Мику пришлось посадить его в камеру, чтобы присматривать за ним и подождать, пока он протрезвеет.
– Ничего себе, – выдохнула я.
– Да, – сказал Макс. – После Керта Битси и Гарри отдалились друг от друга, после того как она потеряла ноги, они снова сблизились, стали друзьями. И дружат до сих пор.
Мама права: это какой-то Пейтон-Плейс в Скалистых горах.
– Значит, Ками встречалась с Кертом до Битси, а Гарри всегда любил Битси...
– Нет, милая, Ками встречалась с Кертом, пока Битси не рассталась с Гарри. В старшей школе мы с Броуди уже не зависали с ним, но это не значит, что мы не остались друзьями. Мы дружили. А Битси встречалась с ним в старшей школе и после, пока что-то не произошло. Она рассталась с ним, и Керт не стал терять время. Он порвал с Ками и стал ухаживать за Битси.
Я моргнула.
– Значит, Гарри и Битси были вместе?
– Да, по меньшей мере шесть-семь лет.
– Боже мой.
– Это было давно.
– Мотив для убийства?
Макс расхохотался и снова перекатился, так что мы оказались на боку, но он приподнялся на локте, подперев голову рукой, а я легла на спину, чтобы было удобнее смотреть на него.
– Гарри и мухи не обидит, он не способен на такое. Он никогда не охотился, и у него нет оружия, насколько я знаю, – сказал мне Макс. – Родители оставили ему трастовый фонд, но он все равно открыл собственный магазин пиломатериалов и вполне преуспевает. И если бы он даже хотел убить Керта, он никогда не стал бы угрожать Битси.
– Ох.
Макс улыбнулся:
– Хотя я не удивлюсь, если через несколько месяцев увижу его у нее на крыльце с букетом цветов.
Мне понравилась эта мысль, так что я улыбнулась.
Макс обвел взглядом мое лицо и склонился ниже.
– Я ответил на твой вопрос? – тихо спросил он. Я кивнула, и Макс заговорил о другом. – Итак, что мы будем делать сегодня?
Я подумала, что хорошо было бы остаться в постели и смотреть кино (или заниматься чем-то еще), но не стала предлагать. Вместо этого я сказала:
– Лишь бы никаких скандалов.
Макс усмехнулся.
– Я думал, что возьму тебя пострелять.
– Пострелять?
– Научу тебя пользоваться пистолетом.
Я закрыла глаза, медленно подняла брови и снова открыла глаза.
– Пистолетом?
– Да, ты живешь в доме, где есть оружие, значит, должна знать, как им пользоваться.
– Может, я просто буду игнорировать его существование?
– А может, ты оденешься потеплее, и я научу тебя стрелять?
– Эм...
Он наклонился еще ниже.
– Малышка, оружие – опасная вещь в руках человека, который не знает, как им пользоваться, или знает, но хочет причинить вред.
– Но...
– Когда я уеду работать, ты останешься здесь одна. Мне будет легче, если ты будешь знать, где лежит пистолет, как его достать и как его использовать.
– Уедешь работать?
– Да.
– Как это уедешь работать?
– Я работаю по контракту, беру работу месяца на три, иногда на полгода. Иногда берусь за работу по четырнадцать часов в день, шесть дней в неделю, три месяца работаю, один отдыхаю. Строительство. В основном в штате, но иногда и в других. Я думал, ты поняла.
– Ну, вроде того, но...
– Так что, когда я уеду, а ты останешься, я...
– Четырнадцать часов в день? – перебила я.
– Да.
– Это законно?
– Когда тебе за это платят кучу денег – да.
Я указала на то, что казалось мне очевидным:
– Но это безумие.
– К этому привыкаешь.
Мне не понравилось, что он работал по четырнадцать часов в день, это очень бесчеловечное расписание. Мне также не понравилась мысль о том, что он уедет на целых три месяца, не говоря уже о шести. Это будет бесчеловечно по отношению ко мне.
Однако этот разговор предоставил удачную возможность, и я подумала, что если буду осторожна, то смогу использовать его, чтобы предложить финансовую помощь.
Так что я осмотрительно начала:
– Макс, через какое-то время, если я перееду...
Потом я замолчала, осознав, что была недостаточно осмотрительна, а ведь я еще не добралась до сути вопроса.
Я поняла это, потому что его глаза опасно сузились, и он перебил меня:
– Через какое-то время?
– Ну, да, я подумала, что когда перееду, то сниму квартирку в городе, может быть, в таунхаусе...
– Их сдают на год, – сообщил он.
– Ну, ладно.
– Ты не будешь жить в городе целый год.
– Не буду?
– Ни хрена.
– А где я буду жить?
– Здесь.
Я снова уставилась на него широко открытыми глазами.
– Здесь? – спросила я.
– Да.
– Но я не могу переехать сюда.
– Черт возьми, почему нет?
Я моргнула, не зная, что ответить, потому что ответ очевиден. И этот ответ: я не могу переехать сюда, потому что мы знакомы всего неделю.
Макс продолжал:
– Если я уезжаю, детка, то, когда вернусь, хочу, чтобы ты была в моей кровати, а не в какой-то кровати в таунхаусе в городе.
– Макс...
– И пробыв вдали от тебя несколько месяцев, я не хочу тратить время, ожидая, пока ты приедешь на гору, или тратить бензин, добираясь до тебя, когда ты изначально должна быть здесь.
– Макс...
– Или трахать тебя одну ночь в твоей кровати, другую – в моей.
– Макс...
– Таскать одежду туда-сюда.
– Макс! – громко сказала я, чтобы привлечь его внимание.
– Что?
– А как же арендаторы?
– Ты будешь жить здесь, Герцогиня, я перестану сдавать дом в аренду.
Я снова моргнула и начала:
– Но что насчет...
– Именно по этой причине я и не могу сохранить землю, которую оставил мне Керт. Без доходов от аренды будет сложнее.
Эта новость заставила меня перестать дышать.
Потом я спросила:
– Ты мог бы сохранить ее, если не потеряешь доходы от аренды?
– Да, но ты переезжаешь сюда, так что я теряю доходы от аренды.
Неожиданно мой день стал ярче, и, чтобы сделать его ярче и для Макса, я предложила:
– Так я могу помочь.
Но день Макса явно не стал ярче. Я поняла это по тому, как потемнело его лицо.
– Нет, не можешь.
Я положила ладонь на его челюсть, на сердце у меня полегчало.
– Если я перееду сюда, то не смогу жить, ничего не вкладывая.
– Сможешь, детка.
Я опять моргнула, сердце снова упало.
– Что? – спросила я, ничего не понимая.
– Денег не мало, их более чем хватает, с лихвой. И все будет хорошо, у нас будет хорошая жизнь, мы сохраним землю. Пользуясь доходами от аренды, я уже выплатил кредит на строительство, так что дом не заложен, остаются налоги и коммунальные платежи, а их я оплачиваю.
– Но...
– Это не обсуждается.
– Но...
– Ты будешь тратить свои деньги на свои шикарные шмотки. И можешь посадить цветы и покупать всякие штуки для кухни.
Я уставилась на него в шоке. Он правда сказал «посадить цветы и покупать всякие штуки для кухни»?
Я с готовностью напомнила:
– Макс, несколько лет назад мы отметили начало нового тысячелетия.
– И что?
– То, что я буду зарабатывать деньги. Я могу помочь.
– Нет, – отрезал он коротко, твердо и окончательно.
Я снова уставилась на него.
Потом спросила:
– Это все? Нет?
– Это все. Нет.
– Я думала, для тебя не проблема, что я зарабатываю больше.
– Не проблема.
Я больше не была шокирована, а снова находилась в замешательстве.
– Я не понимаю.
– Для меня не проблема, что ты зарабатываешь больше. Проблема в том, что ты хочешь платить по моим счетам.
Вот оно что. Мистер Колорадо такой мачо. Я так и знала, что где-то должен быть подвох.
– Если я стану жить здесь, это будут наши счета, – заметила я.
– Когда ты станешь жить здесь, ты будешь моей женщиной, а я забочусь о своей женщине, так что это мои счета.
Потеряв терпение, я воскликнула:
– Алло! Макс! Мы в двадцать первом веке. Следуй за мной в мир, где существуют сотовые телефоны, системы спутниковой навигации и компьютеры, которые можно носить в кейсе, вместо ЭВМ размером с целую комнату. О, и где женщины уже много десятилетий вносят финансовый вклад в семейный бюджет.
Его лицо осталось таким же темным, а голос был низким и беспощадным, когда он сказал:
– Не смешно, малышка.
Я напряглась всем телом и вытаращилась на него:
– Ты серьезно?
– Абсолютно.
Мы молча смотрели друг на друга, а я чувствовала себя так, словно на меня обрушилась целая серия ударов в живот. Я лежала на спине, но мне все равно не хватало воздуха.
У меня имелась противоречивая информация о состоянии дел с банковским счетом Макса, но эти сведения поступали не от Макса. До сих пор.
Я сложила вместе то, что знала.
Я знала, сколько стоило снять его дом на неделю – небольшое состояние. И то, что я заплатила, не было самой высокой стоимостью. В зимние месяцы арендная плата была почти вдвое выше того, что заплатила я. Если он был дома только два месяца в году и дом постоянно сдавался, а он сказал, что так и было, особенно зимой, он сделал на нем состояние.
И он уже выплатил кредит.
И у него было два квадроцикла, снегоход, мотоцикл, машина, накрытая брезентом, и Чероки не самой последней модели, но далеко не старый. И приходящая домработница.
Может, он и не богат, но точно неплохо обеспечивает себя.
Чего он не желал, так это позволить маленькой женщине внести вклад в совместные финансы. Он позволит своей мужской гордости помешать сохранить его гору нетронутой.
Да, вот он, подвох. Та часть, когда хорошее начало совместной жизни с кем-то превращается в плохое. Мою кожу начало покалывать от страха, но я слишком сильно была занята попытками контролировать ярость, которая почти ослепила меня.
– Гордый и упрямый, – прошептала я, и мой взгляд превратился в сердитый.
– Что? – спросил он, нахмурившись.
Я быстро скатилась с кровати и принялась лихорадочно копаться в одежде, которую мы разбросали вчера ночью. Схватив его футболку с длинным рукавом, я выпрямилась и натянула ее через голову, запутавшись в многочисленных складках.
– Гордый и упрямый, – бормотала я из-под футболки, сражаясь с рукавами.
– Нина, ложись обратно в кровать.
Я наконец-то отдернула футболку и сердито зыркнула на Макса.
– В точности как твоя мама! – обвинила я, повысив голос.
Его и так сердитое лицо стало пугающим, а голос зазвучал предостерегающе.
– Нина, ложись обратно в кровать.
– Нет! – рявкнула я. – В кровати ты можешь делать со мной все, что захочешь, Макс, и когда ты это делаешь, признаю, мне это нравится. Но когда ты не трахаешь меня, ты не можешь мне приказывать.
Его брови сошлись у переносицы, и он тихо и сердито пророкотал:
– Что за херня?
Закатывая рукав, я наклонилась вперед и фактически проорала:
– Ты! Мистер Колорадо Мачо Макс! Ты не можешь мне приказывать, не можешь говорить мне, что делать! Не позволять мне участвовать в диалоге! Не позволять мне участвовать в нашей жизни! – Я закончила подворачивать рукав и взмахнула рукой. – Ты считаешь, что если я буду жить здесь, то мне захочется, чтобы утес испортили? Думаешь, мне захочется видеть там дом, или таунхаус, или гостиницу? Думаешь, я захочу, чтобы тут ездило больше машин, разрушив тишину и покой этого места? Думаешь, я захочу видеть разрушение, которое устроят на горе люди и строительство? – Я начала закатывать второй рукав и закончила во весь голос: – Нет! Я не хочу этого! Но разве ты предоставишь мне выбор? Разве ты позволишь мне помочь? Снова нет!
Макс откинул одеяло, а я, резко развернувшись, наклонилась, чтобы отыскать свои трусики в куче одежды. Я увидела, что штанина его джинсов поползла прочь, и поняла, что он встал с кровати. Я нашла свои трусики, схватила их и, развернувшись, сделала шаг назад, увидев, что Макс подошел близко и застегивал джинсы.
Я наклонилась и натянула трусики, ободрав царапины на ноге, но не обратив внимания на боль.
– Я могу посадить цветы и покупать всякие штуки для кухни. Ты сошел с ума! – завопила я.
– Это мой дом, детка, моя земля, моя ответственность. Эта земля принадлежит моей семье больше сотни лет.
Я выпрямилась и выкрикнула ему в лицо:
– Да, ты говорил, и если у нас все получится, в чем ты так чертовски уверен, то не буду ли и я твоей семьей тоже?
Он вздрогнул, и я поняла, что добилась своего, но не остановилась.
– У тебя все в полном порядке с деньгами, но ты готов нести убытки, чтобы было так, как ты хочешь. А не так, как хочу я, чтобы я была твоим партнером, а не твоей маленькой женщиной! – орала я.
– Нина, это бред, – отрезал он.
– Да ну?
– Хватит об этом, – объявил он.
– О, значит теперь, когда я права, а ты не прав, мы закончили?
– Нина...
Я покачала головой и подняла руку, продолжая кричать:
– Нет, ни за то. Гордый и упрямый. В этом весь ты. Я переезжаю сюда и вписываюсь в твою жизнь. А не мы строим нашу жизнь вместе.
Он шагнул ко мне, но я быстро отбежала на два шага назад.
– Черт побери, Нина.
– Я рада, что поняла это сейчас, Макс, это к лучшему, – рявкнула я и услышала стук в дверь. Я повернула голову, но со своего места на втором этаже не могла увидеть, кто пришел. Правда я подозревала, что это была моя мама или, если верить моей удаче по утрам, мой отец и Найлс, так что я тут же затопала в сторону лестницы, заявив: – Я открою.
– Брось, Герцогиня, – прорычал Макс, поймав мое запястье, но я даже не взглянула на него и вывернула свою руку.
– Пошел к черту, Макс, – выпалила я и быстро спустилась вниз. В голове царил беспорядок, сердце билось слишком быстро, в глазах стояли слезы, а надежда умирала, и это было самым худшим. Когда умирает надежда – это всегда самое худшее.
Я чувствовала, что Макс идет следом за мной. Сделав два шага в сторону двери, я запоздало сосредоточилась и остановилась как вкопанная.
За дверью, на ступеньках, покрытых свежевыпавшим белым снегом, сверкавшим на солнце, стояли Ками, Шауна и пожилая женщина, очень похожая на Ками. Ее волосы красивого серебристо-белого цвета с темными, как у Макса и Ками, прядями были забраны в хвост. Как и у Ками, у нее был лишний вес, но не так много, и даже мельком взглянув, я поняла, что он ей не мешает. Она выглядела привлекательно в форме местных жительниц: джинсы, дутый жилет, рубашка с длинными рукавами и ботинки.
Мама Макса.
Прекрасно.
Также я заметила, что Ками и Шауна усмехались, однако мама Макса разглядывала меня через стекло с нечитаемым выражением лица.
Они слышали.
Вдвойне прекрасно. Пошло оно все к черту.
Макс быстро прошагал мимо меня и распахнул дверь.
– Сейчас не самое удачное время, – объявил он сердито, загораживая вход своим большим телом.
– Да, мы слышали, – радостно сказала ему Ками.
Да, радостно. Вот же сучка.
После этого она протиснулась между Максом и дверной рамой.
– Макс, на улице холодно, и нам нужен кофе.
Поскольку Ками уже вошла, у Макса не осталось выбора, кроме как вышвырнуть ее физически, что я в своем нынешнем состоянии сочла подходящим вариантом. Макс отошел в сторону, пропуская свою маму, и Шауна улыбнулась ему милой, довольной улыбкой, вошла в дом и, не переставая улыбаться, повернулась ко мне.
Шауна. В доме Макса.
При виде улыбающейся Шауны у Макса дома я почувствовала, как внутри все вскипело, и мне пришлось замереть на месте, чтобы не взорваться.
– Ты Нина, – сказала мама Макса. Я вздрогнула и посмотрела на нее.
Потом я заставила себя подойти к ней (да, чтобы познакомиться с мамой Макса, будучи одетой всего лишь в его футболку и трусики, да еще после того, как они услышали наш спор).
Я постаралась, чтобы мой голос прозвучал приветливо, но получилось только нейтрально.
– Да, а вы мама Макса.
– Линда, – кивнула она и протянула руку.
Я пожала ее. В отличие от дочери, ее теплые пальцы сжались вокруг моих.
– Приятно познакомиться, – пробормотала я.
Она наблюдала за мной, и в ее темно-карих глазах что-то мелькнуло, какая-то искорка, но она так быстро ее погасила, что я не была уверена, не показалось ли мне.
Линда повернулась к Максу и предложила:
– Почему бы вам не одеться? А я пока сделаю кофе.
– Мам, я уже сказал, что сейчас неудачное время.
– Оденься, Макс, – приказала Линда и пошла на кухню.
Шауна и Ками последовали за ней, продолжая ухмыляться.
Я решила воспользоваться моментом и сбежать, что я и сделала, не глядя на Макса. Я взбежала вверх по лестнице, и мне было наплевать, как это выглядело.
Я стояла в гардеробной, держа в руках свои вельветовые брюки, и мои мысли метались от страшной мысли (знакомство с мамой Макса в пылу ссоры) к ужасной (между мной и Максом все кончено). И в этот момент вошел Макс.
Я собиралась игнорировать его, что оказалось невозможно, когда он схватил мои брюки, бросил их на пол и положил ладони мне на бедра.
Я подняла голову, чтобы посмотреть на него, и попыталась вырваться из его рук, но не преуспела, потому что он заключил меня в объятья. Одну руку он запустил в мои волосы и обхватил мой затылок.
– Убери руки, Макс, – тихо прошипела я.
– Заткнись, Герцогиня, – прошептал он в ответ и обрушился на мой рот.
Поцелуй был настойчивым, долгим, с закрытыми губами и обозначал что-то, чего я не поняла. Я упиралась в плечи Макса, пока он целовал меня, но у меня не получилось ни вырваться, ни отвернуться от него.
Макс поднял голову, и я перестала вырываться, сердито уставившись на него. Он разглядывал мое лицо. Потом опустил руку с моей талии на попу и скользнул ладонью под футболку.
Не успела я запротестовать, как он прошептал:
– Ты была права, милая.
Учитывая историю моих отношений с мужчинами, особенно с Найлсом, который никогда меня не слушал, я осознала, что не в состоянии понять его слова.
– Что, прости?
Он отпустил мои волосы, и его вторая рука тоже проникла под футболку, так что теперь обе его ладони успокаивающе гладили мою спину.
– Ты права, а я не прав.
У меня отпала челюсть.
Он только что сказал это? Мистер Колорадо-Мачо-Макс прямо признал, что был неправ?
Мой гнев улетучился, сменившись надеждой, и я расслабилась в его руках.
– Что? – прошептала я.
Он наклонил голову и, коснувшись моего лба губами, тихо проговорил:
– Поговорим позже.
Он нежно поцеловал меня и неожиданно сдернул с меня футболку.
Я стояла в одних трусиках и смотрела, как Макс выходит из гардеробной, надевая через голову футболку, которая только что была на мне. Даже когда он исчез из вида, я продолжала стоять и пялиться на то место, где видела его в последний раз.
Он только что признал, что был неправ. Он обнял меня, крепко поцеловал, извиняясь в своей манере, и признал, что был неправ. И вчера вечером он тоже это сделал: признал, что неправ, честно сказав, что «облажался».
Я продолжала смотреть на то место, где видела его в последний раз, осознавая это и думая, что самым сильным поступком этого гордого мужчины было то, что он нашел в себе смелость посмотреть мне в глаза и признать, что он неправ.
После этого я все так же смотрела на то место, где видела его в последний раз, но делала это улыбаясь.
Потом меня отвлекли звуки голосов, и я вспомнила, что внизу находится мама Макса, которая слышала нашу ссору, а с ней, по какой-то невообразимой причине, были пугавшие меня Ками и Шауна.
Не глядя, я сдернула с вешалки одну из рубашек Макса, накинула ее и схватила свои брюки. Потом я метнулась в спальню, достала из комода белье и, заметив, что рубашка Макса оказалась в желтую, синюю и коричневую клетку (что идеально сочеталось с моими брюками), достала еще кремовую майку, после чего пошла в ванную.
Закончив свои утренние процедуры и одевшись (включая рубашку Макса, которая была огромной, но такой теплой, старой и мягкой от миллиона стирок), я собрала волосы в хвост на затылке. На макияж уже не оставалось времени, поэтому я вышла из ванной и быстро пересекла комнату.
На лестнице я замедлилась, стараясь дышать глубоко, чтобы успокоиться, и мысленно повторяя себе не наезжать на Ками или Шауну в присутствии мамы Макса.
Я контролировала свои мысли и, надеюсь, свой язык, когда спустилась вниз и повернулась к кухне.
Там суетилась Линда, на которую, кажется, нашло «мамское» настроение. Ками и Шауна сидели на стульях. Все наблюдали за моим приближением. Я не видела Макса, пока не подошла ближе, потому что он стоял в углу, прислонившись бедрами к раковине.
– Кофе готов, Герцогиня, – сказал Макс, когда я дошла до кухни, и кивнул на кружку, стоявшую на столешнице рядом с ним.
– Спасибо, – пробормотала я, подошла к нему и взяла кружку, чувствуя на себе взгляды, от которых, само собой, мне было неуютно.
– Я помню эту рубашку, – заявила Шауна. Я посмотрела на нее поверх своей кружки и чуть не поперхнулась, когда она продолжила: – Она тоже была моей любимой.
Краем глаза я заметила, как Линда дернула головой, а прямо передо мной радостно улыбались Шауна и Ками.
– Она тебе идет, – услышала я голос Линды, прежде чем успела произнести хоть слово из тех двадцати пяти, что крутились у меня в голове, и повернулась к ней.
– Что, простите? – спросила я, отстраненно отметив, что она достала миску, муку, молоко, яйца, кленовый сироп и мерные стаканы.
– Тебе идет. Эта рубашка. Хорошо смотрится, – сказала она мне, и я сосредоточилась, отвлекаясь от ехидного замечания Шауны на выражение ее лица.
Она кое-что давала понять, молча, но тем не менее.
Секунду назад у меня возникло необъяснимое желание сорвать рубашку Макса, вынести ее на улицу и сжечь. А сейчас я вспомнила, что эта рубашка принадлежит Максу, она старая, теплая и мягкая, и именно я могу взять ее, когда захочу, а не Шауна. Шауна никогда ее не получит.
Именно на это намекала Линда, причем не только мне, но и Шауне.
– Спасибо, – прошептала я, имея в виду гораздо большее.
– Надеюсь, ты не возражаешь, что я взялась за блинчики. Ты не против? – спросила Линда, и я моргнула.
Почему она меня спрашивает?
– Э... да? – ответила я.
Она кивнула и повернулась обратно к миске.
– Мама печет отличные блинчики, детка, – сказал мне Макс, зацепив пальцем заднюю шлевку на моих брюках и притянув меня к себе. – Тебе понравится.
Я подняла на него глаза:
– Хорошо.
Он усмехнулся мне и подмигнул. Именно подмигивание сразило меня. Макс никогда мне не подмигивал. Я даже не думала, что он из тех мужчин, которые подмигивают. Но, как и все, что делал Чудо-Макс, у него здорово получилось.
Потянув за шлевку, он передвинул мою все еще переваривающую его подмигивание тушку к себе под бок.
– Макс, мне нравится эта сахарница и молочник. Я видела их в городе, едва не купила сама, – заметила Линда.
– Это Нина купила, – сказал ей Макс, не отрываясь от кружки.
– Хороший вкус, – произнесла Линда, глядя на меня, и твердо сказала: – Одомашнивание.
– Что, простите? – спросила я.
– Заполненные шкафчики. Молочник и сахарница. Ты одомашниваешь Макса. – Ее глаза снова сверкнули, я заметила, но она спрятала это. – Это будет весело.
О Боже. Я ей нравлюсь!
Я не удержалась и улыбнулась про себя, расслабившись рядом с Максом. Он обнял меня одной рукой за плечи, расслабленно положив ладонь на мое левое плечо.
– Не хочешь рассказать, почему ты здесь, а не на работе? – спросил Макс, и я откинула голову назад, чтобы посмотреть на него. Проследив за его взглядом, я увидела, что он смотрит на Ками.
– Взяла отгул, сегодня похороны Керта, – ответила Ками.
– Ты взяла отгул на целый день ради похорон Керта? – спросил Макс.
– Я скорблю, – ответила Ками.
– Господи, Ками, надеюсь, они не узнают о твоих тараканах, как на прошлой работе. Сложно будет сохранить этот лексус, если ты лишишься зарплаты, – заметил Макс.
– Не волнуйся за меня. У меня всего один лексус, а не целый сарай, полный дурацких игрушек для мальчишек, который я хочу наполнить еще большим количеством этих дурацких игрушек, – огрызнулась Ками и едко добавила: – Может, в этом веке ты наконец повзрослеешь.
«Ревнует», – подумала я, но промолчала.
– Ками, – тихо сказала Линда, размешивая тесто.
– Что? – огрызнулась Ками, но не успела Линда ничего сказать, как Макс снова спросил.
– А теперь ты скажи мне, как ты вообще тут оказалась.
Я подняла глаза: его холодный и сердитый взгляд был направлен на Шауну.
Я никогда не видела Макса холодным. Я видела его злым, но не холодным, и этот холод был леденящим. Я сделал глоток кофе и взглянула на Шауну, чтобы посмотреть, как она будет действовать. Шауна держала удар и казалась полностью расслабленной.
– Провожу день с Ками. Мы вместе идем на похороны, – ответила Шауна.
Мои глаза расширились, и я почувствовала, как Макс рядом со мной закаменел. Краем глаза я заметила, что Линда повернула голову в сторону Шауны.
– По очевидным причинам Шауна тоже скорбит, – вставила Ками.
– Ты, блядь, издеваешься? – прорычал Макс.
– Что? – спросила Ками, но Макс не обратил на нее внимания, его взгляд метнулся к Шауне.
– Ты не пойдешь на эти похороны, Шауна.
– Почему нет? – поинтересовалась Шауна, сделав вид, что ей действительно непонятно. Мой рот приоткрылся от удивления, я не была уверена, что когда-либо встречала кого-то настолько бесцеремонного.
– Не знаю, – язвительно выдавил Макс, – может быть, потому, что ты трахалась с женатым мужчиной, а на похоронах будут присутствовать его жена и родители?
– Я тоже потеряла Керта, как и Битси, – ответила Шауна.
– Да, но он любил ее и был женат на ней пятнадцать лет. А ты была просто удобной дыркой, – возразил Макс.
Я ахнула, Линда тоже. Ками и Шауна сердито уставились на Макса.
– Макс, – на этот раз тихо произнесла Линда имя сына.
– Нет, мама, она не пойдет на эти похороны. – Макс перевел взгляд на сестру. – А ты за последние десять лет перемолвилась с Битси едва ли десятком вежливых фраз, так что тебе тоже не следует идти.
– Мне не шесть лет, Макс, ты не можешь указывать мне, что делать, – ответила Ками.
– Нет, не шесть, хотя большую часть времени ты ведешь себя именно так. Но ты достаточно взрослая, чтобы понимать, как будет лучше, – возразил Макс.
– Мы пойдем, – заявила Ками.
– Проклятье, – буркнул Макс.
– У меня создалось впечатление… – вмешалась в разговор Линда. Я повернулась к ней и увидела, что она обращается к Ками. – …после всех разговоров, которые я слышала в городе, о том, что произошло между вами и Максом с Броуди в «Петухе», что мы приехали сюда, чтобы вы двое могли обсудить с Максом и Ниной ваше поведение тем вечером. – Ками открыла было рот, но Линда еще не закончила. – А не за тем, – резко перебила она дочь, явно имея опыт в подобных разговорах, – чтобы вы так вели себя у Макса дома.
– Извини, Линда, – с готовностью сказала Шауна и повернулась ко мне. – Ты знаешь, Нина, у нас с Максом есть прошлое, – без необходимости напомнила мне она. – Полагаю, мы действуем друг другу на нервы. Я просто хотела побыть с Ками, потому что для меня сегодня трудный день, но мне, вероятно, не следовало приходить.
Я уставилась на нее, поразившись тому, как хорошо она ведет себя в присутствии мамы Макса. Даже я почти поверила ей.
– На случай если тебе захочется прийти еще раз, Шауна, знай: тебе тут не рады, – сказал ей Макс.
– То, что вы расстались, не значит, что ты можешь вести себя как козел, Макс, – вступилась за подругу Ками.
– Боюсь, что значит, Ками, – ответил Макс.
Я была потрясена. По сравнению с этими любезностями мы с мамой, даже с отцом, казались спокойными. Хотя мой отец, мама, Найлс и я все еще были хуже, если не считать моей пощечины отцу во время нашей встречи, конечно.
– Знаешь, Нина, – как ни в чем ни бывало сказала Линда, наливая тесто на сковородку с разогретым маслом, – для любой матери настает момент, когда ее маленькие дети становятся взрослыми. – Она поставила миску и посмотрела мне в глаза. – Так вот, я еще не дожила до этого.
Я не хотела говорить, что Макс-то не ведет себя как ребенок, он вел себя больше как разозлившийся мужчина, чья стерва-сестра притащила к нему домой его бывшую. Поэтому я просто улыбнулась.
