Текст книги "Рискованное приключение (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)

Это было обычно для Макса – направлять, доминировать, и это было восхитительно.

Настолько восхитительно, что я ощутила восторженный спазм и влажность между ног и застонала вокруг его члена.

Тогда Макс вышел из моего рта, отпустил мои волосы и, ухватив меня под мышки, дернул на себя. У меня даже не было возможности понять быструю смену обстановки, Макс резко сел на кровати, и я почти не заметила, как моя футболка исчезла. Потом он положил меня спиной на кровать, и мои трусики тоже исчезли. Потом он каким-то образом переместил меня, так что я почти оседлала его лицо.

– Возьми меня снова в рот, Герцогиня, – прорычал он между моих ног, прежде чем я успела примириться с новой позицией, которая при обычных обстоятельствах на такой ранней стадии отношений была бы для меня несколько пугающей. Но его слова послали вибрацию между моих ног, и мне это понравилось достаточно сильно, чтобы я забыла об испуге.

Я наклонилась вперед и сделала, как мне было сказано. В то же мгновение Макс накрыл ладонями мою попу и притянул меня вниз к своему рту. Мои коленки разъехались по бокам, и как только Макс дотронулся до меня, сама мысль об испуге осталась в прошлом.

Это было впечатляюще, настолько впечатляюще, что мне потребовались все силы, чтобы сосредоточиться и продолжать делать то, что, как я знала, ему нравилось, пока он давал мне то, что я просто обожала. Он зарычал напротив моего сладкого местечка, я застонала вокруг его члена. Мы продолжали дарить друг другу удовольствие, и это было потрясающе.

Мой оргазм приближался, я знала это, я желала этого, и поэтому стала двигаться быстрее.

Макс поднял меня и наполовину перекатил, наполовину бросил рядом с собой. Потом он открыл ящик прикроватной тумбочки и схватил презерватив. Повернувшись обратно ко мне, он взял меня за щиколотку, и я задохнулась от неожиданности и восторга, когда он потащил меня, распростертую на его кровати, к себе.

Я села, пока он разрывал упаковку презерватива и отбросил ее в сторону.

– Быстрее, – прошептала я, гладя ладонями его тело, пока он раскатывал презерватив.

– Ты получишь мой член, малышка, ложись обратно, – хрипло сказал Макс, не отрывая глаз от меня.

Я подождала и, опустив голову, стала следить за его руками. Он действительно прекрасен везде.

Прошла всего секунда, но мне уже казалось, что он действует слишком медленно.

– Быстрее, Макс.

– Ложись, Герцогиня, – прорычал Макс. – Я хочу видеть, как ты лежишь на моей кровати.

Мои глаза поднялись от его руки вверх к лицу. Я встретила его прекрасный, но голодный взгляд и резко вдохнула.

Обычно я не очень задумывалась о том, как отношусь к собственному телу. Однако я была уверена, что мне не нравится выставлять его на обозрение.

Но увидев, голод в глазах Макса, я позабыла о том, что не люблю этого.

Поэтому я прошептала: «Хорошо», – и легла на спину.

Макс навис надо мной, одной рукой опираясь на кровать, а другой держа свой член. Потом он провел головкой по влажности между моими ногами, жадно разглядывая мое лицо и тело.

– Ближе, – поторопила я.

– Секунду.

Он продолжал скользить членом у меня между ног, надавливая на сладкое местечко и вокруг, заставляя меня дрожать и ерзать от нетерпения, лаская его тело везде, куда я могла дотянуться.

– Войди в меня, – умоляла я, согнув колени и поставив ступни на кровать, чтобы приблизиться к нему, и одновременно потянув его бедра к себе.

– Одну секунду, малышка.

– Сейчас, Макс.

– Мне нравится, – сказал он, стиснув зубы. Склонив голову, он смотрел на то, что делал, потом поднял голову и встретился со мной взглядом. – Прекрасно.

Он был прав, очень прав. Но я все еще хотела его внутри.

Головка его члена снова коснулась моего сверх чувствительного клитора, и меня прошило насквозь, великолепное ощущение, но мне было недостаточно, и я потеряла терпение.

– Макс!

Он усмехнулся и медленно скользнул внутрь. Я выгнула шею.

Тело Макса накрыло мое, и его бедра задвигались в медленном, сладостном ритме. Он закинул мою здоровую руку себе за спину, а я закинула свою больную ногу на его бедро.

Он приблизил свой рот к моему, но не поцеловал меня, а тихо проговорил:

– Такая сладкая, Нина. Боже, до чего же ты сладкая.

Я провела одной рукой по его спине, слегка царапая ногтями, а второй рукой скользнула в его волосы.

– Мне нужно, чтобы ты двигался быстрее, дорогой, – прошептала я ему в рот, но он покачал головой и вышел из меня, оставив внутри только головку.

– Макс, – выдохнула я, желая заполучить его обратно.

– Тебе нравится мой член, – несколько самодовольно заявил он, прихватив зубами мою нижнюю губу, порочно и сексуально, так что я решила простить его самодовольство.

– Да, – ответила я, – мне все в тебе нравится, но сейчас это моя любимая часть, и я хочу ее.

Я была так сосредоточена на том, что происходило у меня между ног, что пропустила момент, когда Макс напрягся всем телом.

– Тебе нравится все во мне? – спросил он.

Я была в таком состоянии, что даже не подумала, прежде чем ответить:

– Да.

Макс скользнул внутрь, я медленно закрыла глаза, но он снова выскользнул обратно, так что я чувствовала только его головку, и мои глаза медленно открылись.

– Макс.

– Что тебе нравится больше всего?

Мои мысли были в другом месте, так что мне пришлось спросить:

– Что?

– Что тебе нравится больше всего? Во мне.

– Макс.

– Нина, если хочешь его, ты должна...

– Ты знаешь, какой кофе я пью, – быстро сказала я, и, когда его тело не двинулось – на самом деле он уставился на меня так, словно у меня выросла вторая голова, – я торопливо продолжила: – И ты купил мне бургер из бизона, ты зовешь меня милой, целуешь меня в лоб, ты возил меня на утес, и кольцо, оно прекрасно, и, возможно, это лучший подарок, который мне когда-либо дарили, а теперь, пожалуйста...

Не дав мне закончить, он рванулся внутрь и продолжал двигаться, на этот раз не медленно и сладко, а быстро, сильно, жестко, захватив мой рот, так что наши языки сталкивались друг с другом.

Я сильнее сжала ноги и впилась ногтями в его спину, пока мой оргазм снова подступал ближе и ближе и наконец без предупреждения поглотил меня.

– Вот оно, малышка, – тихо сказал Макс мне в губы, и он был прав. Мои губы открылись в безмолвном стоне, а он продолжал: – Господи, Нина, так охрененно чувствовать, как ты кончаешь.

– Макс, – прошептала я, пока оргазм, который он мне подарил, продолжал накрывать меня.

– Я здесь, милая.

Он продолжал врезаться глубоко, сильно и быстро, но его дыхание стало прерывистым.

Я сцепила вокруг него руки и ноги, потому что он находился здесь, так близко, как только возможно, и я хотела, чтобы он был здесь всегда.

Я успокаивалась, крепко обнимая его, глубоко целуя, а он продолжал двигаться, пока не вошел до конца и замер, прорычав мне в рот.

Да, я хотела, чтобы это длилось вечно.

Я продолжала обнимать Макса, а он начал скользить внутрь и наружу, целуя мои губы, челюсть, шею, потом перекатился на спину, оставаясь во мне и увлекая меня с собой.

Он гладил ладонями мою спину, попу, бесцельно и успокаивающе, а я лежала сверху него, спрятав лицо у него на шее. Я тяжело навалилась на него, не потому, что на меня давили мои недавние решения. Нет, они придали мне чувство необычной свободы. Я навалилась на него, потому что у меня не осталось сил, но я знала, что он достаточно сильный, чтобы это выдержать.

Это мне в нем тоже нравилось.

– Герцогиня, – окликнул Макс.

– М-м... – ответила я, и его пальцы замерли у мня на коже, а потом снова принялись гладить.

– Когда ты болела, я видел у тебя в сумочке противозачаточные таблетки.

– Да?

– Ты продолжаешь их пить?

– Да.

Он перестал меня гладить и обнял.

– В следующий раз, малышка, хочу, чтобы между нами ничего не было. Хорошо?

Я пропустила два приема, пока болела, но выпила двойную дозу в следующие два дня. Понятия не имею, сработает ли такая стратегия, но мне все равно. Мак хочет, чтобы нам ничего не мешало, я тоже.

– Хорошо.

Он сжал меня в объятьях.

Я подняла голову и посмотрела на его удовлетворенное, восхитительно прекрасное лицо, которое, если у нас все получится, может стать моим.

Эта мысль окутала меня таким великолепным, теплым чувством, что я автоматически приподнялась еще и коснулась его лица ладонью, кончиками пальцев стараясь запомнить его контуры, скулу, висок, линию роста волос, губы. На ощупь было не так здорово, как на вид, но близко.

Я скользила тыльной стороной пальцев по его покрытой щетиной челюсти, когда он заговорил.

– Все хорошо?

Я посмотрела ему в глаза и встретила его испытующий взгляд.

– Мгм, – ответила я.

Его рот дернулся, и Макс пробормотал:

– На моем члене сидит обнаженная утренняя Нина-зомби.

Я снова уткнулась ему в шею:

– М-м-м.

Я почувствовала, как его тело дернулось от беззвучного смеха, потом он сказал:

– Сейчас я тебя сниму, дорогая. Если, пока меня не будет, ты сдвинешься с этой кровати, я...

– Я не сдвинусь, – пробормотала я обещание.

Он помолчал, потом обнял меня еще раз и назвал по имени:

– Нина.

– Да?

– Ты уверена, что все хорошо?

Я кивнула.

– Все хорошо. – Я прижалась ближе. – Очень хорошо.

Я почувствовала, как его тело под мои напряглось, потом его руки сжались сильнее.

– Насколько хорошо?

Я прижалась еще ближе к Максу и ответила:

– Макс, мне хорошо, очень хорошо.

Он снова замолчал, потом провел рукой вверх по моей спине к волосам, положил ладонь мне на затылок и прижал мое лицо к себе.

– Слава Богу, – пробормотал он, прижимая меня к себе некоторое время, прежде чем перекатил меня на мой здоровый бок. одновременно выходя из меня. Он приподнялся, опираясь на локоть, но наклонился ко мне, поцеловал в висок и только потом встал с кровати.

Я свернулась калачиком, лежа на боку, параллельно подушкам, потом заползла обратно под одеяло и опять свернулась, прижав к себе подушку.

Я смотрела, как обнаженный Макс вышел из ванной, и решила, что это мне тоже нравится.

Он приподнял одеяло, выдернул у меня из рук подушку, бросил ее к изголовью и сам занял ее место.

Так гораздо лучше.

Макс сгреб меня в охапку, просунув свое бедро между моих ног, так что я закинула одну ногу ему на бедро и прижалась ближе, положив руки ему на грудь.

– Что случилось? – спросил он.

– Что?

– Ты другая, – заметил он.

Другая. И, возможно, я другая ему не понравлюсь. Возможно, когда исчезнет возбуждение преследования, потому что больше не будет никакого преследования, он потеряет интерес.

Вся моя удовлетворенность испарилась, и я почувствовала, как напряглось мое тело.

– Черт, ну вот опять, – пробормотал Макс.

Я уткнулась лицом ему в горло и соврала, чтобы скрыть от него свой внезапный страх:

– Я только что вспомнила, что у нас в планах на сегодняшнее утро.

Макс немного помолчал, а потом сжал меня в руках.

– Блядь. Да. Господи, я совсем забыл.

Я закинула голову назад, чтобы посмотреть на него, а он наклонил голову, чтобы поймать мой взгляд.

– Может быть, нам сбежать в Мексику? – предложила я.

Макс усмехнулся, но ответил:

– Ничто не прогонит меня с моей горы, Герцогиня, даже твой мудак-отец.

Я вздохнула и снова уткнулась лицом ему в горло.

– Просто предложила.

Он зарылся пальцами в мои волосы и сказал:

– Ты скажешь то, что нужно, и мы сразу убираемся на хрен оттуда.

– Хорошо, – кивнула я. Потом откинула голову и заметила: – Поскольку на то, чтобы высказать все, что я думаю, потребуется примерно пять секунд, нам лучше позавтракать здесь. Ты знаешь, во сколько нам нужно быть там?

Он перекатился, увлекая меня с собой, и повернул голову, чтобы посмотреть на часы, потом перекатил нас обратно на место и сказал:

– В восемь.

Я не успела разглядеть время на часах и потому спросила:

– А сейчас сколько?

– Шесть тридцать.

Я распахнула глаза и вздрогнула всем телом.

– О нет! Мне нужно начинать собираться!

Я попыталась вырваться из его рук, но это не сработало. Больше того, Макс снова перекатился, на этот раз оказавшись почти полностью на мне.

Потом он уткнулся лицом мне в шею и заявил:

– Они не получат шикарную Нину.

Я почувствовала его язык в том месте, куда только что прозвучали сказанные хриплым голосом слова, и мое тело покрылось мурашками.

– Макс, все получают шикарную Нину, – сообщила я ему, не обращая внимания на мурашки. – Я и есть шикарная Нина.

Его руки задвигались по моему телу, и он скользнул губами к моему уху:

– Они могут получить Нину с мокрыми волосами и без макияжа.

Я задохнулась, не от потрясения от его слов, а совсем от другого ощущения, когда его пальцы сомкнулись на моей груди.

– Макс...

Он приблизился к моим губам.

– Малышка, заткнись и поцелуй меня.

– Макс...

Макс задел большим пальцем мой сосок и повторил свое требование:

– Поцелуй меня.

Его палец снова двинулся, и я сделала, как было сказано.

* * *

– Господи, Нина, детка, поторопись! – прокричал Макс снизу.

– Сейчас спущусь! – прокричала я в ответ и посмотрела на себя в зеркало над раковиной.

Собираясь, я заметила, что вокруг царапин на моей ноге появились синяки, и в ней ощущалась тупая боль. Это плохие новости.

Но хорошие новости состояли в том, что под джинсами этого никто не видел, а синяк у меня на скуле почти прошел и легкий макияж полностью его скрывал. Это хорошо, потому что мне не хотелось, чтобы Найлс увидел синяк и пришел к поспешным выводам, как мой отец.

Я схватила пустую кружку из-под кофе, который Макс сделал и принес мне наверх. Это случилось после того, как он занялся со мной любовью (снова), на этот раз медленнее и без всяких преград между нами, что даже мне ощущения показались еще лучше. Потом Макс спустился вниз, поставил кофе, вернулся, мы приняли душ (снова вместе), он снова спустился вниз, принес две полные кружки и стал бриться, надев только джинсы, а я стояла рядом и красилась. Несмотря на то, что это была одиночная раковина, столешница под ней была широкая, как и зеркало на стене, так что вдвоем было довольно удобно. Не говоря уже о том, что вдвоем было приятнее.

Особенно, когда я могла видеть грудь Макса и в зеркале, и рядом с собой.

Собравшись раньше меня, он отправился заниматься своими, Максовыми, делами, которые, как я обнаружила, когда вышла из ванной, чтобы одеться, не включали уборку кровати. Но по пути обратно в ванную я выглянула в окно и обнаружила, что дела эти заключались в уборке снега со ступеней. Так что я застелила кровать, оделась и причесалась.

Возможно, Макс и был властным – хотя лучше сказать, что он таким и был, без всяких «возможно», – но я не стала слушать его приказ насчет Нины без макияжа и с мокрыми волосами. Сегодня на завтраке будет присутствовать «шикарная Нина», как всегда. Это привычка, но также дело было в том, что для противостояния с отцом мне нужна шикарная Нина. Шикарная Нина не позволит никому себя обидеть (больше). Я никогда не пробовала быть Ниной без макияжа и с мокрыми волосами. Не известно, как она бы поступила. Кто знает, а вдруг она тряпка?

Так что я надела дизайнерский свитер, который купила в Harvey Nichols. Без скидок он стоил небольшое состояние, но на этом была зацепка, так что цену снизили и свитер попал в распродажу (а у меня есть подруга, которая великолепно вяжет, она его починила, да так, что невозможно заметить). Свитер был нежного серо-бежевого цвета с розоватым отливом, крупной вязки и слегка просвечивающим, с длинными широкими рукавами, глубоким V-образным вырезом, который довольно сильно открывал декольте и грудь, а потому под него требовался топик. Так что я надела белый топ в обтяжку, который, кажется, только подчеркнул грудь. Также я надела свои купленные для приключения в Колорадо джинсы, коричневые ботинки на высоком каблуке и серебряные сережки с кольцом, которое купил для меня Макс. На самом деле я никогда не снимала это кольцо.

Я вошла в спальню и увидела, что уже восемь часов две минуты. Дорога до города займет по меньшей мере пятнадцать минут. Мы опоздаем.

Обычно это повергло бы меня в панику. Я не любила опаздывать и не любила, когда опаздывали другие. Опоздание – крайнее проявление невежливости. Но поскольку дело касалось моего отца, а он та еще скотина, то я не особенно волновалась. Хотя, если говорить честно, не хорошо заставлять Найлса ждать, однако я сомневалась, что он заметит.

Я подбежала к чемодану и собрала светлую одежду для стирки, но ее было мало, так что я открыла гардеробную и обнаружила кучу грязных вещей Макса, разбросанных по полу.

Я уставилась на беспорядок, решив, что Максу определенно нужна корзина для грязного белья.

Я выбрала светлые вещи, которых оказалось немного, поэтому я отказалась от светлой стирки и сложила светлые вещи аккуратной кучкой в гардеробной. Я схватила темные вещи, которых у Макса было много, и пошла к своему чемодану, чтобы достать темное.

– Нина! – прокричал Макс.

– Иду! – крикнула я в ответ и сбежала вниз.

Я пошла прямиком в заднюю комнату, сунула вещи в стиральную машину, отмеряла моющее средство, включила машину и услышала голоса.

Я вышла, все еще держа в руках пустую кружку из-под кофе, и, завернув за угол, увидела, как на кухне Макс разговаривает с пухленькой маленькой женщиной с русыми волосами, про которые я тут же подумала. что они великолепно будут смотреться с осветленными прядями.

Я пошла к ним, стуча каблуками по деревянному полу, и Макс поднял на меня взгляд, потом его глаза опустились на мое декольте и остались там. Я не обратила внимания на Макса, а посмотрела в теплые карие глаза женщины и увидела, что она мне улыбается.

– Привет, – сказала я.

– Привет, – ответила она.

– Детка, это Каролина. Каролина, ты, наверное, помнишь Нину, – представил нас Макс.

– Привет, Каролина.

– Так здорово познакомиться с тобой! – воскликнула она. – На прошлой неделе ты была в отключке. Никогда не видела, чтобы кто-нибудь так болел, а мои дети болеют постоянно. Ты спала, даже когда я пылесосила, не только здесь, внизу, но и прямо под кроватью. – Я в ужасе уставилась на нее, когда она сообщила эту интересную новость, но она просто продолжала говорить. – Рада видеть, что тебе лучше.

Я подошла ко входу на кухню и подняла руку к лицу, чтобы убрать волосы и одновременно спрятать свое смущение от того, что она пылесосила вокруг кровати, пока я лежала там в отрубе. Я открыла было рот, чтобы что-то сказать, но глаза Каролины нацелились на мою руку, и она воскликнула:

– Боже мой! У тебя кольцо от Дженны!

Не успела я отреагировать, как она рванула вперед и схватила меня за руку, дернув ее к себе.

– Эм... – пробормотала я. Каролина резко подняла голову, и я заметила, что она была совершенно не накрашена и при этом являлась обладательницей самой прекрасной сливочно-персиковой кожи, которую я когда-либо видела.

– Дженна делает их только по особенным случаям, и они стоят целое состояние! – выкрикнула Каролина эту информацию в приступе восторга. – Она говорит, это потому, что их очень сложно делать, ведь это кольца и все такое. Они стоят больше, чем серьги, это ненормально. Я не понимаю, в кольце же меньше серебра, но откуда мне знать? Я же не ювелир, – сказала мне Каролина.

– Эм... – снова пробубнила я, не зная, что сказать по поводу того, что Макс купил мне кольцо, которое стоило целое состояние. Я знала, сколько стоили серьги. Если кольцо было еще дороже – это что-то.

Но Каролина не дала мне возможности ничего сказать.

– Я давно хочу себе такие сережки, положила глаз на них сто... лет... назад. Все время начинаю копить, но постоянно что-то случается. И все-таки я надеюсь, что когда-нибудь моя мечта осуществится. – Все это Каролина говорила с широкой улыбкой. – Но кольцо! Без вариантов!

По какой-то безумной причине я сказала ей:

– Это Макс купил мне кольцо.

При этой новости она вытаращила глаза и уронила челюсть.

Потом она повернулась к Максу, все еще держа мою руку, и практически завопила:

– Обалдеть! Мне нравится!

Я отчаянно старалась придумать, как сделать эту новость менее «обалденной» и тем самым предотвратить ее распространение по всему городу, когда Каролина крепко сжала мою руку пальцами, повернулась обратно ко мне и восторженно затрясла ее. В этот миг мои надежды рухнули, и я поняла, что весь город будет в курсе через несколько часов. А может быть, и минут.

– Каро, ты не отпустишь Нину? Нам нужно в город, – сказал Макс, и я поняла, что он усмехается, и еще, что он совсем не против того, чтобы через несколько минут весь город узнал новость о том, что я ношу на пальце его кольцо.

– Ой, точно, – пробормотала Каролина и отпустила мою руку, потом забрала у меня пустую кружку. – Я возьму ее, а вы двое отправляйтесь.

– Приятно познакомиться, – сказала я ей.

– И тебя туда же, сестра, – ответила она, поворачиваясь к раковине, и я решила, что Каролина мне определенно нравится. У нее прекрасная кожа, теплые глаза, и к тому же любая женщина, которая называет других женщин сестрами, не может не нравится.

Макс взял меня за руку, я быстренько схватила свою сумочку со столешницы, и Макс повел меня к кладовке. Там он взял мое пальто и помог мне его надеть. Потом он снова взял меня за руку и, не надев куртку, повел меня к двери. На нем, кстати, были джинсы, ботинки и плотная темно-синяя байковая рубашка поверх белой футболки с длинным рукавом.

– До встречи, Каро, – крикнул Макс, открывая дверь.

– Увидимся, – крикнула она в ответ и включила воду.

– Запри дверь, когда будешь уходить, хорошо? – попросил Макс, выходя на улицу.

– Есть, – ответила она, махнув нам рукой, и Макс закрыл дверь.

На улице было холодно, определенно холоднее, чем раньше, и поверх старого, еще не успевшего растаять снега, лежал новый. Он покрывал окрестности белым слоем, и пейзаж вокруг дома Макса выглядел как новенький. Снега было не так уж много, дюйм или больше, но эффект оказался поразительным.

Облака скрывали солнце, а ступеньки были вычищены, но гравийная дорожка была покрыта белым.

– Ты не покалечишься на таких каблуках? – спросил Макс, отпуская мою руку и обнимая меня за плечи, пока мы спускались со ступенек.

– Думаю, нет, – ответила я, но неожиданно, на последней ступеньке, его рука покинула мои плечи и появилась под моими коленками, подхватив меня.

Я начала падать, тихо вскрикнув, но Макс поймал меня, взял на руки и понес меня к «Чероки».

– Макс! – воскликнула я, беспокоясь о том, что подумает Каролина, если увидит нас, а она, скорее всего, видела.

– Я голоден, – заявил он, хрустя снегом по дороге к джипу. – Если ты сломаешь шею, я лишусь завтрака.

– Я не сломаю шею.

– Не хочу рисковать.

– Я хожу на каблуках с тех пор, как мне исполнилось шесть лет и мама купила мне нарядные пластмассовые туфельки для девочек, – сообщила я.

– Я все равно не хочу рисковать.

На самом деле у меня не было выбора, кроме как позволить ему нести меня, не зависимо от того, что подумает Каролина (и расскажет всем в городе). В таком положении я не могла бороться, ведь он может уронить меня, к тому же мне все равно не победить.

Поэтому я буркнула:

– Как скажешь.

Макс открыл дверь и устроил меня на сиденье.

Он захлопнул дверь, обошел машину и сел, пока я пристегивала ремень безопасности. Макс пристегнулся, завел двигатель, развернулся в три приема и поехал по дороге.

– Я отвезу тебя, Нелли и Стива в «Марку» на завтрак, после того как ты закончишь свое дело, – предложил Макс, сворачивая на шоссе.

– В «Марку»? – спросила я.

– Туда, где мы ели бургеры, – ответил Макс.

Мне нравилась мысль еще раз посетить «Марку», где у нас состоялось что-то вроде первого свидания. А тем более посетить ее вместе с мамой и Стивом. Мама, как и я, не любит есть что попало, а Стив любит сытно поесть, так что я знала, что ему понравится. Есть к чему стремиться после дела, к которому стремиться определенно не хочется.

– Они готовят завтраки? – поинтересовалась я.

– Лучшие булочки с подливкой, которые ты когда-либо пробовала, – ответил Макс и направил «Чероки» в еще один поворот.

Я сморщила нос:

– Эм... Я не любительница булочек с подливкой.

Он взял мою руку и притянул ее к своему бедру.

– Они также готовят домашнюю гранолу. Я никогда ее не ел, но в «Марке» все вкусное.

Домашняя гранола. Я никогда не ела домашнюю гранолу. Звучит вкусно.

Некоторое время мы ехали в молчании. Максу понадобилось повернуть и для этого переключить передачу, он положил мою руку себе на бедро, и на этот раз я по своей воле перевернула ее ладонью вниз и сжала пальцами его твердое бедро.

Это действие приобрело новый оттенок, который мне очень нравился. Я прикасалась к его обнаженному бедру в постели и в душе, я чувствовала его между своих ног. Конечно, в тех местах и без одежды ощущения были лучше, но прикосновение вызвало острое и приятное воспоминание.

Я позволила этому новому чувству поглотить меня и закрыла глаза от счастья, но они тут же распахнулись, когда в моей голове возникла нежеланная, непрошенная, очень навязчивая и сильно болезненная мысль.

Держал ли Макс руку Анны, когда вел машину, и оборачивал ли ее пальцы вокруг своего бедра, когда ему приходилось отпускать ее.

И эта мысль оказалась настолько навязчивой и болезненной, что я убрала свою руку. Я скрыла это от Макса, сделав вид, что поправляю волосы. Потом я опустила солнцезащитный щиток, открыла зеркальце и принялась рыться в сумочке в поисках помады.

Мы подъехали к главной дороге, и Макс остановился, ожидая возможности повернуть налево.

– Нервничаешь, Герцогиня? – тихо спросил он. Я открыла карандаш для губ и сосредоточилась на своих губах.

Нет, я не нервничаю. Вместо этого я думаю о Максе и его умершей любви и пытаюсь не позволить этим мыслям выжечь мою душу.

– Немного, – солгала я и подвела губы слегка дрожащей рукой.

– Если все станет совсем плохо, милая, мы уйдем, – заявил Макс, улучив возможность, повернул и взял разгон по расчищенной дороге.

– Хорошо, – ответила я, закрыв карандаш и бросив его в мини-косметичку, и вытащила помаду.

Я закончила красить губы, подняла щиток обратно и положила ладонь на свою сумочку, а не на бедро Макса, хотя мне очень хотелось это сделать, просто я поняла, что не могу.

Макс ничего не заметил. Он уперся спиной в сиденье и сунул руку в карман джинсов. Не отрывая взгляда от дороги, он достал мое помолвочное кольцо и протянул его между нашими сиденьями, держа между указательным и большим пальцами.

– Нашел его после твоего взрыва, – пробормотал он, а я уставилась на кольцо. – Возьми, детка, и сделай то, что нужно.

Я забрала кольцо, не переставая таращиться на него, вспоминая, что чувствовала, когда Найлс дал его мне. Он не опускался на колено. Он не надел его мне на палец. Он просто поставил коробочку на стол в ресторане, где мы ели, подвинул ее к моей пустой тарелке и сказал: «Я был бы счастлив, если бы ты приняла это».

И я была счастлива его принять, счастлива при мысли о том, что не буду одна, буду принадлежать кому-то. К тому же кольцо было великолепным, бриллиант превосходного качества весом больше одного карата на широком, почти вычурном золотом кольце.

Потом мои мысли перешли с Найлса на многие месяцы вперед – как это часто бывает с женщинами, когда они встречают кого-то, кто им нравится, – и я задумалась о том, как сделал бы предложение Макс, если бы у нас все получилось.

Потом неожиданно я задумалась о том, как он делал предложение Анне.

Потом я отмахнулась от этой мысли и подумала, каким было бы его кольцо.

Потом я задумалась о том, какое кольцо он подарил Анне.

«Нина, прекрати и поговори с ним», – приказал Чарли у меня в голове.

Я сглотнула, сунула кольцо к себе в карман, посмотрела в окно машины и не произнесла ни слова.

Макс больше не брал меня за руку, пока мы молча ехали по городу. Он припарковался вдоль тротуара за три машины от гостиницы. Я открыла дверь, спрыгнула вниз, захлопнула ее и обошла капот, встретившись с Максом на тротуаре.

Я смотрела в землю, но остановилась, когда Макс взял меня за руку и не двинулся дальше.

Я обернулась, подняв на него глаза, и увидела, что его лицо бесстрастно, но что-то было в его взгляде, чего я не совсем поняла, но он пристально вглядывался в мое лицо.

Наконец Макс заговорил:

– Предупреждаю, Герцогиня, я не позволю твоему отцу давить на тебя.

Противоречивые эмоции, охватившие меня в джипе, успокоились при этом выражении поддержки, и я придвинулась ближе к нему.

– Хорошо, – сказала я.

Он сжал мою ладонь и притянул меня к себе, положив вторую руку мне на бедро.

– И еще одно предупреждение, – тихо сказал он, глядя мне прямо в глаза.

– Какое? – спросила я, когда он больше ничего не сказал.

Секунду он смотрел на меня, а потом я заметила, как напряглась его челюсть, он крепко сжал мою ладонь и стиснул пальцы на моем бедре.

– Макс, – подтолкнула я. Меня начала беспокоить его очевидная внутренняя борьба за сохранение контроля, что было совсем не похоже на Макса.

– Правильно было бы позволить тебе сделать то, что нужно, – начал Макс.

Я озадаченно нахмурилась и повторила:

– Что?

– Я этого не сделаю, детка.

– Что? – снова спросила я.

– Если ты решишь вернуться, согласиться на то, что заставило тебя сбежать, потому что думаешь, что это безопасно, потому что это привычно, потому что ты боишься рискнуть со мной, предупреждаю, Герцогиня, я этого не позволю.

О Боже.

Он беспокоился. Он беспокоился, по-своему, что я войду, увижу Найлса и вернусь к своей старой жизни. Или позволю Найлсу и отцу уговорить меня это сделать. Вот почему он молчал в джипе и вот почему он не взял мою руку. Потому что думал об этом.

– Макс... – прошептала я, подвинулась ближе и положила ладонь ему на грудь.

– Ты должна знать, что я буду бороться, чтобы сохранить то, что есть между нами, чтобы мы могли строить отношения дальше. С ним, с твоим отцом, с тобой – мне по хрену. Жизнь научила меня понимать, когда надо отпустить, а когда надо бороться. А за то, что есть между нами, детка, я буду бороться.

Я провела рукой вверх по его груди и положила ладонь ему на шею, подавшись ближе. От подступивших слез защипало глаза, а в животе разлилось тепло. Я снова подумала, что жизнь с Максом будет вполне прекрасна. Определенно.

– Макс...

– Я тебя предупредил.

Я сжала пальцы на его шее и стиснула его руку в своей.

– Хорошо, – прошептала я, – ты меня предупредил.

Он склонил голову, коснулся моих губ и отпустил меня, но обнял за плечи, я обняла его за талию, просунув большой палец в шлевку, и мы вошли в гостиницу. Едва открыв дверь, мы услышали мамин крик:

– Как ты посмел?!

Я резко повернула голову к Максу. Он смотрел на меня удивленно и одновременно весело.

– О нет, – прошептала я.

Я услышала мамин вопль:

– Пусти меня!

Макс отпустил мои плечи, но взял меня за руку и быстро зашагал вперед, и мне пришлось бежать, чтобы успевать за ним, пока он тянул меня в сторону гостиничного ресторана. Когда мы вошли, то увидели, что головы всех присутствующих повернуты к столику в углу.