
Текст книги "Рискованное приключение (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 36 страниц)
– Битси, вчера Минди пыталась совершить самоубийство, – объявила я.
Битси ахнула и дернулась назад. Минди замерла, а потом начала вставать, но я взяла ее за руку с одной стороны, а мама с другой, удерживая на месте.
Я повернулась к Минди и положила руку ей на колено.
– Вчера, дорогая, вчера ты сказала, что не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал. И, клянусь тебе, в любом другом случае, в любом другом, я бы уважала твое желание. – Я подняла руку с ее ноги, погладила ее по щеке и прошептала: – Но не в этом. Это слишком важно.
– Нинс, я не могу, – прошептала Минди, ее глаза наполнились слезами, лицо исказилось от страха, и мое мужество получило серьезный удар, но я продолжала.
– О, ты можешь, солнышко, ты можешь, потому что вокруг тебя собрались сильные женщины, и мы поможем тебе пройти через это, – сказала я, и по ее щекам покатились слезы. – Ты знаешь, что мой парень бил меня. Ты знаешь, что Битси осталась без ног, и знаешь все, что произошло с ней недавно. Ты не знаешь, что мой отец изменял моей маме, когда она была беременна мной, и бросил ее, не вспоминая о нас семь лет. Сейчас она замужем за любимым мужчиной и очень счастлива.
– Нинс... – прошептала Минди, прерывисто дыша.
– Я хочу сказать, что жизнь бьет нас, но мы выживаем.
– Нинс...
– Мы боремся.
Она замотала головой, продолжая плакать.
– А когда мы не можем бороться, мы учимся обращаться к тем, кто выучил жизненные уроки, кто выжил, кто придет и поможет нам пережить это.
Она продолжала качать головой и попыталась отпрянуть, но я отпустила ее руку и взяла ее лицо в свои ладони.
Непримиримым тоном я сказала:
– Минс, мы не сдаемся.
Я слышала, как всхлипывает Минди и кто-то еще, наверное, Барб, но смотрела только на Минди.
– Мы никогда не сдаемся.
– Нинс...
Я снова перебила ее:
– Ты любима.
– Я знаю, – прошептала она, ее лицо побледнело и передернулось, отразив боль, которую она причинила вчера людям, любящим ее.
– Никто на тебя не злится, – заверила я ее. – Мы все понимаем.
Она покачала головой:
– Нет, не понимаете.
– Да, дорогая, мы понимаем. И нам больно за тебя, и это прекрасно.
– Нет.
– Да. Быть любимой, Минди, это прекрасно.
Она крепко зажмурилась, потом открыла глаза.
– Ты сильная.
В ее голосе слышалось обвинение.
– Нет. Просто у меня есть прекрасная мама, был чудесный брат и много хороших друзей, которые помогали мне. Они многому научили меня, дали мне кое-что, что я сохранила внутри, но до сих пор не знала, что именно. Я не знала, что они дали мне то, что я смогу отдать, когда придет мое время отдавать. То, что я отдаю сейчас тебе.
Она прикусила губу и, сглотнув, прошептала:
– Я не могу перестать думать об этом.
– Конечно нет, тебя изнасиловали, – прошептала я в ответ. – То, что случилось с тобой, ужасно.
– Я слабая.
Я подалась вперед и коснулась своим лбом ее.
– Тогда пообещай, что обратишься за помощью, чтобы стать сильной.
– Я не могу стать чистой.
– Это потому, что ты уже сверкаешь как бриллиант. Насколько сильнее ты хочешь засиять, хорошая моя?
Ее тело сотрясала такая сильная дрожь, что ее голова вырвалась из моих ладоней.
– Минди, – обратилась к ней Битси. Я опустила руки, и Минди после некоторого колебания посмотрела на Битси, которая протянула к ней руки. – Иди сюда, детка, мне нужно, чтобы сейчас ты меня выслушала. – Минди покачала головой, но Битси наклонилась вперед и попросила: – Пожалуйста, дай мне руки.
– Я не могу, – всхлипнула Минди.
Битси еще сильнее подалась вперед и взяла Минди за руки. Подняв их между ними, она сильно их встряхнула.
– После того, что случилось со мной, я думала о самоубийстве, – поделилась Битси. Минди громко всхлипнула и постаралась отодвинуться, но Битси крепко ее держала. – Думала, Господи, я так часто думала об этом.
– Я не могу, – простонала Минди.
– Как бы мне хотелось знать кого-то вроде Нины, – говорила Битси. – Мне бы хотелось иметь такую поддержку. Мне приходилось самой бороться с этими мыслями. Я никогда никому не рассказывала, кроме Нины недавно. Не знаю, как я справилась.
– Ты... ты... – запинаясь, проговорила Минди.
– Я удержалась. Временами я не знала, почему я это делаю, какой смысл? Но я справилась и теперь рада, что сделала это.
– По... почему? – спросила Минди.
– Потому что теперь у меня есть племянницы, и я люблю их больше всего в жизни. Потому что, что бы там ни думали люди, у меня было больше времени с Кертом, и мне с ним было хорошо, он заставлял меня смеяться. Потому что я смогла видеть, как ты выросла, и выросла красавицей. – Минди покачала головой и опять попыталась отнять руки, но Битси удержала ее. – Я поняла одно: когда случается подобное, нужно выплеснуть часть боли. Ты не сможешь держать ее всю в себе.
– Я... я пробовала, с Беккой, я не знаю, как ее выплеснуть, – сказала Минди Битси.
– Это легко, просто отпусти ее, – объяснила Битси.
– Я...
– Поделись со мной своей болью, Минс, – ласково приказала Битси.
Минди закачала головой и снова попыталась отнять свои руки.
– Поделись, – настаивала Битси. Слезы продолжали капать, но Минди просто смотрела на Битси, пока та не наклонилась еще ближе и не прошептала: – Поделись со мной, милая.
Несколько долгих секунд Битси и Минди смотрели друг другу в глаза, а я задержала дыхание. Потом неожиданно Мнди упала на колени перед коляской Битси, уткнулась ей в живот, обняла ее руками за талию и разразилась громкими, сотрясающими тело рыданиями.
Битси одной рукой гладила Минди по волосам, а другой по спине, склонившись над ней, словно защищая.
Я почувствовала, как мама переплела свои пальцы с моими.
– Вот так, красавица, отпусти это, – проворковала Битси, и Минди заплакала громче.
– А теперь кофе, – тихо сказала мама, вставая и поднимая меня с собой.
– Мам, мы не можем...
Мама крепче сжала мою ладонь, и я посмотрела на нее.
– Кофе.
Я кивнула, мама отпустила мою руку и, обойдя коляску Битси, подошла ко мне. Она обняла меня за талию и повела на кухню. Броуди обнимал свою заплаканную маму. Незнакомый мужчина исчез, а Макс наблюдал за Битси и Минди. Стив направился к нам.
– Им нужно время, – сказала мама собравшимся и потянула меня дальше к кухне.
Стив шел следом за нами, за ним Броуди и Барб. Стив заключил меня в одно из своих медвежьих объятий, когда в кухню вошел Макс.
Мама искала чашки в шкафчиках. Я прижалась щекой к груди Стива, избегая взгляда Макса.
– Мы со Стивом кое-что узнали, – тихо сказала мама Барб и Броуди. – Через два города отсюда есть кризисный центр для жертв изнасилования. Мы связались с ними, и они сказали, что могут выезжают в другие города. Они ждут вашего звонка. – Барб и Броуди молчали, и мама продолжила: – Сейчас самое время позвонить, найти ей помощь. Я знаю, вам не по душе давить на нее после вчерашнего, но это надо сделать.
– Она не позвонила, когда мы просили ее до этого, – прошептала Барб.
Мама поставила последнюю чашку на столешницу, подошла к Барб и взяла ее за руку.
– Тогда заставьте ее, – прошептала мама, – или лучше сделайте это для нее.
Барб смотрела на маму, в ее глазах отражалась тревога, неуверенность и страх, потом медленно кивнула.
Мама повернулась к Стиву:
– Дорогой, дашь мне тот телефон, который мы записали?
Стив достал из кармана номер телефона, отдал его маме, и она повела Барб из кухни, попросив Стива:
– Не закончишь кофе?
Стив кивнул, отпустил меня и направился к кофеварке.
Я стояла, покачиваясь, и надеялась, что моя затея сработает, а еще я надеялась, что место Стива займет Макс.
Но он этого не сделал. Вместо него, к моему удивлению, ко мне подошел Броуди, взял меня за руку и подвел к кухонному столу. Он сел на стул, а я осталась стоять перед ним в растерянности. Тогда он дернул меня за руку, так что едва не выдернул ее из сустава, и я, тихо ахнув, приземлилась ему на колени. Он обнял меня обеими руками так крепко, что я не могла дышать, после чего уткнулся лицом мне в шею. Я напряглась всем телом, и мои глаза метнулись к Максу, который пристально смотрел на нас, сжимая челюсти.
А теперь что я сделала?
Я медленно вдохнула, повернула голову и приблизила губы к уху Броуди.
– Броуди, – окликнула я.
Он не ответил.
Неуверенно, я положила ладонь ему на волосы.
– Броуди, дорогой, посмотри на меня.
Он послушался, оторвал лицо от моей шеи и запрокинул его, глядя на меня.
– Я должен тебе целый мир, – прошептал он.
Я забыла о своей растерянности, подалась к нему и положила ладонь ему на шею.
– Броуди...
– Она – мой мир, моя маленькая сестренка, – сказал он. – Если бы не ты, ее бы не было здесь. Я должен тебе целый мир.
Я не знала, что на это ответить, потому что он говорил правду.
Поэтому я решила сменить тему.
– Обещай мне, что сейчас мы с тобой посидим, и ты отпустишь это.
– Я никогда не забуду, – поклялся Броуди.
Я кивнула:
– Да, знаю, ты никогда не забудешь, я никогда не забуду, и Макс не забудет, но пообещай, что после ты отпустишь это.
Несколько долгих секунд он смотрел мне в глаза, потом его глаза сверкнули и он спросил:
– А если не отпущу, ты и для меня устроишь групповую терапию?
Я едва заметно улыбнулась:
– Возможно.
– Мне же не нужно будет обнимать Макса? – продолжал он.
– Возможно, если ты не сможешь отпустить, – пригрозила я. – Коттона, Мика, Джеффа и Пита тоже, поскольку они единственные мужчины, которых я здесь знаю. О, подожди, сегодня я познакомилась с Джорджем Нельсоном, придется пригласить и его.
Броуди усмехнулся, хотя его улыбка сразу же пропала, но свет в его глазах стал сильнее, и он прошептал:
– Тогда я отпущу.
– Хорошо, – прошептала я.
– Кофе, – пророкотал Макс поблизости.
Я подняла глаза: он действительно стоял рядом и протягивал мне чашку. Я тут же осознала, что все еще сижу на коленях у Броуди, потому что Макс смотрел на мою задницу с огромным неудовольствием.
Я слезла с колен Броуди, взяла предложенную Максом чашку, пробормотала «спасибо» и укрылась в безопасной гавани по имени Стив.
Никто не разговаривал, даже когда вернулись мама и Барб. Макс не подходил ко мне. Вместо этого он, кажется, потерялся в собственных мыслях, уставившись на задний двор через кухонное окно.
Я старалась не смотреть на него, но не могла удержаться и все время возвращалась к нему глазами, потягивая свой кофе, впервые чувствуя себя потерянной и одинокой с тех пор, как поднялась по ступенькам к его дому.
Я чувствовала себя так, пока ко мне не подошел Стив. Он обнял меня за талию одной рукой и прикоснулся губами к моему виску.
– Это было нелегко, учитывая Чарли и все остальное, – тихо сказал он. – Я горжусь тобой, куколка.
– Спасибо, – так же тихо ответила я. Должно быть, Макс услышал, потому что посмотрел на нас, и снова у него на челюсти дернулся мускул, прежде чем он вернулся к внимательному изучению двора.
* * *
По просьбе Битси я проводила ее до двери фургона, на котором она приехала к Барб и Даррену. Незнакомый мужчина, которого я видела в доме (выяснилось, что его зовут Берт), оказался ее водителем.
– Ты в порядке? – спросила я.
– Спасибо, Нина, – ответила она, и я дернула головой.
– Я думала, что ты разозлишься на меня за то, что я поставила тебя в трудное положение... эм...
– Нет, – сказала Битси, улыбаясь, но как-то грустно. – Знаешь, я столько лет в этом кресле, а люди все еще обращаются со мной так, словно я хрустальная. Это обидно. Все всегда оберегают меня. Это тоже обидно. Ни разу, ни разу за десять лет я не припомню, чтобы кто-то нуждался во мне, дал мне почувствовать, что мне еще есть, что дать другим. Ты знала, что у меня был дерьмовый день, но ты доверила мне это, поверила, что я достаточно сильная, ты знала, что проблемы Минди больше, чем мои, и обращалась со мной, как с нормальным человеком, а не хрупкой вещью. Поэтому спасибо тебе.
– Э-э... Пожалуйста? – сказала я вопросительно. Битси тихо засмеялась, но даже смех не уменьшил горечь на ее лице.
Смех стих, взгляд Битси стал странным, и она прошептала:
– Жалко, что ты не приехала сюда раньше.
Я внимательно посмотрела на нее и спросила:
– Ты в порядке?
Она вдохнула через нос, стряхнув что бы ее ни терзало, и кивнула. Потом ее взгляд скользнул мне за спину, прежде чем быстро вернуться ко мне.
Потом почему-то торопливо прошептала:
– Береги Макса.
Ее настроение снова изменилось, и я, удивленная ее тоном, словами и прозвучавшей в них горячностью, начала оборачиваться, когда услышала низкий голос Макса.
– Готова?
Я кивнула ему и снова повернулась к Битси, наклонилась к ней, поцеловала в щеку и отошла. Макс занял мое место, закрыл боковую дверь фургона и два раза хлопнул по крыше ладонью.
Когда приехал консультант из кризисного центра для жертв изнасилования, мама со Стивом уехали (чтобы мама успела собраться для похода в «Петуха»). Вскоре после них мы с Максом попрощались с Минди, Броуди и Барб и пошли вместе с Битси и Бертом к фургону.
Теперь пришло время возвращаться домой.
Макс стоял рядом со мной и смотрел, как отъезжает фургон Битси и мы с ней машем друг другу руками. Он не двигался, просто молча смотрел. Потом, не глядя на меня, он пошел к «Чероки». Я последовала за ним.
Он не открыл для меня дверь, просто разблокировал замки нажатием кнопки. Я забралась внутрь, пристегнулась и не успела устроиться на сиденье, как Макс уже вывел машину с дорожки.
Мы ехали по городу, когда я осмелилась спросить:
– Все хорошо?
– Поговорим, когда приедем домой.
Ответ Макса насторожил меня.
Мне хотелось надавить на него, на самом деле, у меня чесались руки, а слова рвались с языка – вот как сильно мне хотелось надавить на него. Что-то было не так, и я не знала, что именно. И я даже не была уверена, хочу ли я это знать. Я просто понимала, что мне нужно знать. С большим трудом мне удалось промолчать всю дорогу до дома.
К тому времени как мы свернули на дорогу, которая после еще одного поворота приведет нас домой, начался медленный снегопад.
Макс остановил машину и выпрыгнул из нее. Я тоже.
Он дошел до входной двери намного быстрее, чем я, в основном потому, что на нем не было сапог на высоком каблуке, хотя это можно отнести также к тому, что его ноги гораздо длиннее моих.
Я вошла в дом через дверь, которую Макс оставил открытой. Я закрыла ее и отыскала его глазами, пока стряхивала пальто. Он уже был на кухне и направлялся к холодильнику. Я повесила пальто на стул в столовой и услышала шипение открытой бутылки с пивом. Я обернулась в сторону кухни и увидела, что Макс стоит, запрокинув голову и пьет.
Я остановилась у барной стойки и смотрела, как Макс опустил руку с бутылкой и оперся второй рукой на столешницу.
Я собралась с духом и начала:
– Макс...
Но он меня перебил:
– Я знаю, ситуация необычная, но, блядь, неужели будет слишком просить тебя не сидеть на коленях у другого мужчины, когда я стою в той же комнате? Нет. Неужели слишком много просить об этом, даже если я, блядь, в другом штате?
У меня отпала челюсть и скрутило живот.
– Прости? – прошептала я.
– За что? – спросил Макс.
Я так растерялась, что даже не знала, что сказать, поэтому, запинаясь, забормотала:
– Я... но... но это был Броуди.
– Мне по фигу, кто это был.
– Но...
– И мне по фигу, почему ты это сделала, Нина, просто больше так не делай. Хорошо?
– Он... Макс, он сам посадил меня к себе на колени, – напомнила я. – В сложившейся ситуации я вряд ли могла вырваться.
– Никакая ситуация не является правильной для того, чтобы твоя задница находилась на коленях у другого мужика.
Я быстро и коротко затрясла головой.
– Мы что... мы действительно это обсуждаем? – недоверчиво спросила я.
– Будь ты на моем месте, Нина, и окажись в комнате, а у меня на коленях сидела бы женщина, тебе бы это понравилось?
От этой мысли у меня скрутило живот, а также от того, что он продолжал называть меня Ниной.
– Нет, конечно нет, – сказала я.
– То-то, – коротко ответил он.
– Если бы это не была Минди или что-то в этом роде, – добавила я.
– Я кормил Минди с ложечки. Ты знакома с Броуди пару дней. Вряд ли это одно и то же.
– В некотором роде.
– Дело в том, что я знаю тебя неделю и ты спишь со мной. С Броуди ты знакома...
Все мое неверие насчет нашего разговора, и легкое замешательство, и страх, который я ощущала всегда, когда он злился на меня, испарились, и мои глаза снова заволокло красной пеленой.
– Не продолжай! – предупредила я.
– То-то и оно, – ответил Макс.
Я подалась вперед и рявкнула:
– Ты невозможен!
– Да, ты уже говорила.
Я сердито уставилась на него, а он уставился на меня. Ни один из нас не говорил и не двигался. Мне хотелось швырнуть в него чем-нибудь, но под рукой ничего не оказалось. Если бы мне пришлось потянуться за чем-нибудь, могу поклясться, что мое тело разлетелось бы на кусочки.
К сожалению, я не могла выдержать сердитый взгляд его ясных серых глаз, поэтому отвернулась, осмотрела дом и поняла, что здесь некуда сбежать. Кроме одного места. Туда-то я и направилась.
Я протопала по комнате, громко стуча каблуками по деревянному полу. Потом я протопала наверх по лестнице. Потом протопала к креслу и увидела, что моей сумки там больше не было. Я остановилась и уставилась на кресло. Потом я протопала к гардеробной, распахнула дверь и включила свет. Я увидела, что моя одежда висит рядом с одеждой Макса, мои свитера аккуратно сложены на полках, опять же рядом со свитерами Макса, а моя обувь стоит в линию рядом с обувью Макса. Мой чемодан был сложен и задвинут в угол. Вся моя одежда была постирана, а та, которой это требовалось, еще и выглажена, как и одежда Макса.
Каролина хорошо делала свою работу.
Я выключила свет, захлопнула дверь и протопала в ванную. Открыв шкафчик для лекарств, я увидела, что все мои средства гигиены аккуратно расставлены там. Потом я открыла шкафчик под раковиной и обнаружила свою косметику. Так что я протопала к двери, увидела свой халат на крючке с задней стороны двери, и мне захотелось завопить от радости. Потом я захлопнула дверь и заперла ее.
Я набрала ванную и приступила к долгой и сложной процедуре чистки лица.
Чего мне хотелось, так это избавиться от присутствия Макса, покинуть его дом и штат, в котором он проживает.
А еще мне хотелось спуститься вниз и закричать ему в лицо.
Я осталась без машины и была настолько зла, что даже не доверяла собственным словам, поэтому не могла позвонить маме со Стивом, чтобы они забрали меня, ведь они готовы целовать землю, по которой ходит Макс, а кроме того они запланировали романтический ужин на двоих в «Петухе». Так что пришлось остановиться на чистке лица.
Поэтому я устроила себе самую длинную чистку лица в истории.
Вода в ванне остыла, но даже после чистки я так и не успокоилась, так что пришлось вылезать и вытираться. Я увлажнила тело лосьоном, словно ожидала оценок за свою старательность, а потом завернулась в халат, взяла свою одежду и сапоги и вышла из ванной.
Весь дом был освещен: и внизу, и наверху. Горели обе лампы на прикроватных тумбочках. Но Макса не было ни видно, ни слышно.
Я бросила свою одежду и сапоги в гардеробной и принялась искать свое нижнее белье, которое обнаружилось в одном из выдвижных ящиков (да, рядом с бельем Макса). Я схватила бюстгальтер и трусики, надела их и натянула последние пижамные штаны и майку на бретельках. Штаны были из хлопковой ткани с крошечными ромашками на фоне малинового щербета, а майка была цвета лаймового щербета. Сверху я натянула халат и конфисковала у Макса пару носков, самую лучшую, которую смогла найти, решив, что стащу их, просто чтобы досадить ему. Прыгая на одной ноге, я натянула носки.
Потом я прошла через комнату, открыла раздвижные двери, закрывающие телевизор, выбрала самый отвратительный ужастик, хотя обычно я их не смотрю, потому что фильмы ужасов пугают меня до чертиков, даже глупые. Чарли всегда хохотал над этим до упаду, когда ему удавалось заставить меня смотреть их с ним вместе. Я вставила диск в DVD-проигрыватель, свернулась калачиком на кровати, обняв одну подушку и сдвинув остальные себе за спину, и уставилась на экран.
Живот напомнил мне о том, что я не пообедала, и я про себя велела ему заткнуться.
Шло самое начало фильма, девушка убегала по лесу, ее едва прикрытое одеждой тело было залито кровью зарубленного молодого человека, когда я почувствовала присутствие Макса на втором этаже.
Несмотря на то, что часть меня, которую я не слушала, была рада его приходу (просто потому, что кино начало меня пугать), я не посмотрела на него. Я продолжала смотреть в телевизор, даже когда почувствовала, как прогнулась кровать, когда он сел, и услышала, как на пол упал сначала один ботинок, потом другой. Кровать снова прогнулась, я замерла, полностью сосредоточившись на экране.
Макс скользнул мне за спину, обнял меня рукой за талию и притянул к своему твердому телу. Я резко дернулась вперед, но он так же резко притянул меня обратно.
Я сдалась и полностью замерла.
– Выключи фильм, Герцогиня.
О, теперь я стала Герцогиней. После того как он доказал, что является, как и большинство мужчин – не все (Чарли со Стивом исключения), – большим мудаком.
Я не шевельнулась и ничего не сказала.
– Малышка, выключи его.
Теперь я малышка. Прекрасно.
Он вздохнул и крепче прижался к моей спине.
– Сегодня был дерьмовый день.
Я продолжала молчать и смотреть, как едва одетая дева нашла свою смерть в лесу.
– Кертис знал, что кто-то хочет его смерти.
При этой новости мое тело слегка вздрогнуло, но я продолжала молчать.
– Ему угрожали.
Я смотрела в экран, и каким-то образом, спустя совсем короткое время после жестокой кончины юной леди, двое других молодых симпатичных людей решили заняться необузданным сексом в лесном домике.
По опыту просмотра ужастиков с Чарли я знала, что это не предвещает ничего хорошего. Обычно секс – это последнее, чем занимаются герои фильмов ужасов, прежде чем их замочат топором, ледорубом, перчаткой с длинными бритвенноострыми лезвиями или простым кухонным ножом.
– Битси тоже угрожали.
Мысли о перчатках с бритвенноострыми лезвиями вылетели у меня из головы, я вздрогнула и повернула голову к Максу.
– Керт никому не говорил, он нанял частного детектива, – продолжал Макс.
Я нарушила свое молчание и спросила:
– С ней все будет хорошо?
– Мик кое-что придумал.
Я подумала про Битси, которая была одна в таком большом доме, способная передвигаться только в инвалидной коляске.
– Мне следует поехать к ней, – заявила я Максу, и он нахмурился.
– Что?
Я вывернулась из-под его руки, скатилась с кровати и бросила подушку.
– Тебе придется отвезти меня.
– Я не повезу тебя к Битси.
– Потом я позвоню Арлин, – провозгласила я, распахивая дверь гардеробной и включая свет.
– Нина, иди сюда.
Я проигнорировала его, подошла к своим вельветовым брюкам шоколадного цвета и сняла их с вешалки.
– Нина, – окликнул Макс и, когда я продолжила его игнорировать и принялась выбирать свитер из лежащих на полках, пробормотал: – Господи.
Я выбрала свитер цвета сливок с косами, но едва успела вытащить его с полки, как Макс выдернул его у меня из рук. Потом он бросил его на полку (к сожалению, уже не сложенным, потому что Каролина хорошо складывала свитеры). Потом, пока я пялилась на скомканный свитер, Макс вырвал у меня из рук брюки и бросил их на пол.
Я с запозданием повернулась, подняла глаза на Макса и воскликнула:
– Эй!
Он схватил меня за руку, выключил свет в гардеробной, вытянул меня оттуда и закрыл дверь.
Я вывернула свою руку и рявкнула, заглушая крики (несомненно) юных любовников в телевизоре:
– Пусти.
– Нет, нам надо поговорить.
– Думаю, ты уже достаточно наговорил.
– Детка, я был зол и признаю, что повел себя не очень хорошо.
Я прищурила глаза и повторила:
– Ты повел себя не очень хорошо?
Макс не обратил на это внимания и продолжил:
– Ты тоже не поняла, что я хотел сказать.
– О нет, ты ошибаешься, я все прекрасно поняла.
– Нет, не думаю.
– Поверь мне, Макс, я поняла.
– Я не Найлс.
Это заставило меня остановиться, и я только и могла, что уставиться на Макса.
– Что? – прошипела я.
– Мне не наплевать, – заявил Макс.
– Не наплевать на что?
– На все.
– Может, ты посвятишь меня в подробности, – предложила я и снова попыталась вывернуть руку из его хватки, но он только притянул меня ближе, поднял вторую руку и положил ладонь мне на шею, слегка сжав пальцы. Мне не было больно, ни капельки, но его твердая ладонь говорила о многом.
Я замерла.
– Хорошо, Герцогиня, хочешь подробностей – вот они. Броуди мой лучший друг, и я знаю, что он не станет меня обманывать, и могу предположить, судя по количеству раз, когда обманывали тебя, что ты также не станешь меня обманывать. Дело не в нем, совсем не в этом, и даже не в том, что ты сидела у него на коленях, хотя, повторю, мне это ни хрена не понравилось.
– Это не подробности, Макс, – возразила я. – Ты повторяешься.
– Ты назвала его «дорогой».
Я моргнула и коротко тряхнула головой.
– Что, прости?
– Ты сидела у него на коленях, обнимала его и назвала «дорогой».
Моя кровь начала закипать, и я громко крикнула:
– Он был расстроен из-за сестры!
– Да? Что ж, я тоже.
– Да, и если я правильно помню, то я и тебя называю дорогим.
– Да, но ты спишь со мной.
Я попыталась отнять свою руку, запинаясь:
– Я... ты... я не понимаю...
– Это мое, – заявил Макс, и я перестала сопротивляться и воззрилась на него.
Потом я сообщила ему:
– Ты называешь других женщин детка, и дорогая, и...
– Ты моя единственная Герцогиня.
Тут он прав.
– Это ничего не значит, – сказала я, и его брови опасно сошлись у переносицы.
– Для тебя Герцогиня ничего не значит?
– Нет, то, что я сказала «дорогой».
– Это кое-что значит для меня.
– Но я-то этого не знала, – защищалась я.
– Да, поэтому я говорю тебе сейчас.
– Что ж, возможно, тебе стоило сказать об этом до того, как ты разозлился на меня за то, что я сделала что-то, понятия не имея, что ты этого не хочешь. И возможно, если ты злишься, то можешь отыскать способ поведать мне об этом, не превращаясь в полного мудака.
– А может быть, ты сделаешь скидку на то, что мне приходится иметь дело с подругой, у которой убили мужа, с написанным мертвецом письмом, с сестрой, которую изнасиловали и которую мы нашли вниз лицом в реке, с новой девушкой, у которой отец – мудак, а бывший жених – козел, и оба они находятся в городе, и с будущим, которое, насколько я понимаю, означает конец моей горы.
– А может быть, ты тоже сделаешь мне скидку на то, что я рассталась со своим женихом и только что выяснила, что он козел и находится в городе, как и мой мудак-папаша. Не говоря уже о том, что девушка, которая стала мне небезразлична, попыталась совершить самоубийство, как сделал мой брат. И, что еще важнее, я решила снова поднять ставки и переехать в другую страну, чтобы дать шанс мужчине, которого едва знаю, но который невыносим, невозможен и может вести себя как мудак. Мне нужно найти работу и купить большой письменный стол, чтобы люди воспринимали меня серьезно, а моя мама со Стивом в таком восторге от всего этого, что уже планируют припарковать свой новый автофургон рядом с твоим домом и пользоваться твоей ванной и кухней!
Закончила я уже крича и была так поглощена своей тирадой, что не увидела, как выражение лица Макса изменилось. Когда я увидела, что его взгляд потеплел, а лицо смягчилось, я тут же осознала свою ошибку, но у меня уже не было времени сдать назад. Макс отпустил мою руку, но тут же обхватил меня за талию и начал подталкивать меня к кровати.
– Макс...
– Я знал, что сегодня утром что-то изменилось.
– Макс...
– Ты переезжаешь сюда.
– Макс...
– Ты покупаешь письменный стол.
– Макс...
На этот раз я замолчала, потому что упала на кровать, а Макс навалился сверху. И прижался губами к моей шее.
– Слезь с меня! – рявкнула я.
– Не-а, – сказал он мне в шею, потом провел губами вверх и прикусил ухо.
Я задрожала.
Потом прикрикнула:
– Слезь! Мы не закончили спорить.
– Мы можем продолжить после того, как отпразднуем, – сказал Макс мне на ухо, и я снова задрожала.
Потом я уперлась в его плечи и дернулась всем телом, но без малейшего успеха.
– Мы не будем праздновать. Я передумала. Я только пригляжу за Минди, выпью пива с Арлин в «Собаке», навещу Битси и выпью с ней латте и немного похожу по магазинам. Потом я возвращаюсь прямиком в Англию.
Макс приблизил свой рот к моему и сказал:
– Коттон расстроится, что ты не приготовишь ему рыбную запеканку.
– Значит, я выделю немного времени для Коттона, а теперь слезай.
Он не слез. Вместо этого он наклонил голову и поцеловал меня. Я попыталась отвернуться, но он обхватил мое лицо ладонями и удержал на месте. Ничего хорошего из этого не вышло, поскольку я держала губы сомкнутыми.
Макс приподнял голову и потребовал:
– Перестань злиться, Герцогиня, и открой ротик для меня.
Я сердито уставилась на него. Он усмехнулся.
Потом неожиданно его усмешка пропала, а он принялся разглядывать мое лицо, поглаживая большими пальцами скулы.
Некоторое время спустя он тихо признался:
– Я вел себя как мудак.
Я втянула воздух, удивившись не только тому, что он признал это, но и тому, что он это понимал.
– Из-за смерти Керта и нашей истории всплыло всякое дерьмо, – продолжал Макс, и мое тело напряглось под ним, потому что я знала часть истории и предполагала остальное. Я подумала, не собирается ли он сейчас рассказать мне. – Обычно я могу забить на это. Сегодня все навалилось, и я не слишком хорошо справился.
Я ждала, что он скажет больше, но он молчал, просто глядя мне в глаза, а потом добавил:
– Прошло уже много времени с тех пор, как рядом со мной был человек, который был бы мне настолько важен, чтобы делиться всем, и я немного отвык.
Уже что-то, намек, и я ждала дальше. Но больше ничего не получила.
Вместо этого Макс провел большим пальцем по моей нижней губе, следя за ним, потом опустил голову и прикоснулся к моим губам, потом снова поднял голову.
Обхватив ладонью мою челюсть, он прошептал:
– Я облажался, малышка.
Разочарованно, я закрыла глаза и отвернула голову. Нет, я была больше чем разочарована.
Но, по крайней мере, он способен признавать, что был неправ. Это уже кое-что.
Я открыла глаза, посмотрела на него и сдалась.
– Не думай об этом, Макс. День был... – Я поискала слово. – ...безумным.
Он снова легко коснулся моих губ и немного отстранился.
– Обещай мне, что не будешь сидеть на коленях у другого мужчины.
Его голос был нежным, но серьезным, и я кивнула.
– Думаю, я уже поняла.
– И не называй никого «дорогой». Это мое.
Я сглотнула – мне понравилось, что он заявил свои права – и снова кивнула.
Он прижался своим лбом к моему и прошептал:
– Обожаю, когда ты называешь меня так со своим акцентом, милая.
Я расслабилась под ним и положила ладони ему на талию, но напомнила:
– У меня нет акцента.
Он усмехнулся.