Текст книги "Рискованное приключение (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 36 страниц)

– А теперь, Герцогиня, расскажи, какой стол тебе нужен.

Я не удержалась и усмехнулась в ответ.

– Можно я расскажу тебе, пока буду готовить ужин?

Макс поднял голову:

– Да, ужин не помешает. А потом мы будем праздновать.

– Нет, мы будем досматривать мой фильм.

– Детка, это дурацкий фильм.

– Знаю, но я вроде как втянулась.

Он снова усмехнулся, потом посмотрел на мои губы.

– Сначала я хочу поцелуй.

Мое тело еще больше расслабилось под ним, и я прошептала:

– Хорошо.

– На этот раз я хочу, чтобы ты открыла рот.

По моей коже пробежали мурашки, и я повторила:

– Хорошо.

– Откройся для меня, малышка.

Я подняла голову и приблизила свои губы к нему, повторяя:

– Хорошо.

Потом я открыла рот и поцеловала его.

* * *

Мы находились на кухне, вода закипала, а я достала противень и приготовила все необходимое для ужина.

Макс спросил меня, что я хотела бы выпить, и я попросила бокал вина из бутылки, которую он открыл вчера вечером (на этот раз Шардонне).

Он налил мне вина и теперь стоял, прислонившись бедром к раковине, пил пиво и наблюдал за мной. Я открыла пачку сосисок, и Макс расхохотался.

Я посмотрела на него:

– Что?

Он кивнул головой на рабочую поверхность.

– Это еда герцогинь?

– Что? – повторила я, а Макс подошел ко мне, поставил пиво на столешницу и взял упаковку теста.

– Макароны с сыром и сосиски в тесте с белым вином, – улыбаясь, сказал он. – Это еда герцогинь?

– Нет, это домашняя американская еда для Нины. В Англии нет макарон с сыром в коробках и теста в тубусах, поэтому, когда я дома, я ем свои любимые блюда, которых нет в Англии.

Продолжая улыбаться Макс снял упаковку с теста и стукнул им о край столешницы, отчего обертка с тихим хлопком разошлась по шву.

– Макс! – воскликнула я. – Ты украл самую веселую часть!

Он выбросил вперед руку, поймал меня за тыльную сторону шеи и дернул к себе, чтобы поцеловать в макушку, потом он отпустил меня, пробормотав: «Прости, милая», – и открыл тесто.

Я вытащила сосиски из упаковки, думая, что мое сообщение о том, что я переезжаю в Колорадо, не стало каким-то особенным моментом для нас. Также я думала, что со мной снова Макс, которого я знала, после того как весь день рядом был Макс, которого я не знала и который меня слегка пугал, и я не хотела бы возвращаться к тому, другому Максу. И еще я думала, что мне очень хочется узнать, что было в письмах Кертиса Додда, но именно эти письма вызвали другого Макса.

Но мне очень хотелось знать, что было в тех письмах.

– Что было в письмах Керта? – выпалила я и замерла.

Макс забрал у меня сосиску и начал заворачивать ее в тесто.

– В письме у Битси была куча дерьма насчет Шауны, еще больше дерьма о том, как он любил Битси и только Битси, даже если трахал Шауну, и сообщение о том, что он получал угрозы, – ответил Макс. Он не казался, ни злым, ни угрюмым, просто Макс.

– А в твоем? – подтолкнула я, заворачивая в тесто еще одну сосиску.

– Куча дерьма насчет того, что я должен позаботиться о Битси и позаботиться о бизнесе ради Битси и о том, что ее жизни тоже угрожают и что мне, поскольку я читаю его гребеное письмо, необходимо позаботиться и об этом, а также о том, что он предпринял в этом отношении с частным детективом, и что я не могу рассказать Битси о том, что ей угрожает. – Макс положил сосиску в тесте на поднос и взял следующую. – А, и еще немного дерьма насчет того, что он любит только Битси, а трахает Шауну.

Я постаралась сохранить шутливый тон.

– Это много, твое письмо что, было на десять страниц?

Макс посмотрел на меня:

– Керт обладал врожденным талантом быть огромной занозой в заднице, не произнеся и двадцати слов, так что нет.

Я улыбнулась ему, положила свою сосиску на поднос и принялась за следующую.

– Значит, он знал, что кто-то хочет его убить.

– Определенно, знал.

– Почему он не пошел в полицию?

– Загадка века, детка, почему Керт творил большую часть того дерьма, которое он творил.

У меня не было ответа на это.

– Битси знает, что ей угрожает опасность? – продолжила я.

– Я поговорил с Миком, и мы подумали, что ей следует знать. Мы ей рассказали.

– О Боже, – пробормотала я, подумав, что это совсем не весело.

– Да, она не знала, то ли испугаться, то ли разозлиться.

Я подняла глаза от сосиски на Макса.

– И что же она решила?

Макс усмехнулся мне и ответил:

– Разозлилась.

Я перестала заворачивать сосиски в тесто и наклонилась к Максу.

– Она правда в безопасности?

Макс тоже перестал заворачивать сосиски в тесто и посмотрел мне в глаза.

– Да, если бы я не доверял Мику, она уже была бы здесь или мы были бы у нее. Он поручил своему человеку наблюдать за ее домом. Берт возит ее всюду, куда ей нужно, если она не с семьей или друзьями, ему тоже рассказали. Предупредили ее родителей и сестру. Я поговорил с ее зятем, и сегодня он ночует там. В том доме грандиозная охранная система, просто они ей не пользовались, но Битси пообещала включать ее каждый раз, когда приходит и уходит.

Я вернулась к сосискам, начиная понимать, почему днем Макс был не в настроении.

– От этого мне немного легче.

– Мне станет легче, когда они поймают этого ублюдка, – пробормотал Макс.

– Мне тоже, – согласилась я, потом взглянула на его сосиски и сообщила: – Макс, не надо заворачивать сосиску в два куска теста, только в один.

– Один ее не закрывает, герцогиня, – сказал Макс, и я посмотрела на него.

– Да, это так, но мне не требуется энергии для двух сотен фунтов одних мышц. Моя задница очень любит булочки и умоляет их задержаться в виде жира. Поэтому только один кусочек теста.

Он усмехнулся и возвестил:

– У тебя великолепная задница, детка.

– У меня толстая задница, Макс.

Без предупреждения его руки оказались на моей заднице, и он прижал меня вплотную к своему телу. Застигнутая врасплох такой быстрой сменой положения, я положила ладони ему на грудь и откинула голову назад.

Больше не усмехаясь, он повторил:

– У тебя великолепная задница, Нина.

– Макс...

– Ты не толстая.

– Макс...

– У тебя чертовски красивое тело.

Мое сердце пропустило удар, а в животе стало тепло, да я и сама готова была растечься теплой лужицей рядом с ним.

– Макс... – снова повторила я.

– Мне не слишком нравится, когда моя женщина плохо говорит о себе, даже в шутку. У тебя невероятно красивое лицо, фантастические глаза и великолепное тело.

– Макс, я...

Он сжал мою попу и перебил меня:

– И если я снова услышу, что ты говоришь другое, Герцогиня, мне это не понравится.

Я внимательно смотрела на него и поняла, что он абсолютно серьезен, в каждом слове, и я совсем не знала, как на это реагировать.

– Понятно? – поторопил он, пока я, кажется, была не в состоянии вымолвить ни слова, потому что меня настолько тронуло все, что он сказал и что это значило.

Потом по какой-то глупой, безумной и нелогичной причине у меня вырвалось пять глупых, безумных и нелогичных слов.

– Почему я тебе нравлюсь?

Он передвинул ладони мне на поясницу, склонил голову набок и спросил:

– Что?

– Почему я тебе нравлюсь? – Я повела рукой вокруг. – Почему ты так уверен насчет всего этого?

Его усмешка вернулась.

– Не потому, что ты знаешь, какой кофе я пью.

Я едва не растаяла до конца при этих словах, означавших, что он помнит, что я сказала тем утром, и подняла ладони к его шее.

– Ты пьешь черный кофе, Макс, это нетрудно запомнить, – сказала я и сжала его шею. – И это не ответ на мой вопрос.

– Кажется, я только что говорил про твое красивое лицо, прекрасные глаза и великолепное тело, – напомнил он.

– И все?

Он оглядел мою голову, потом посмотрел мне в глаза и добавил:

– У тебя классные волосы.

– Макс.

Он довольно долго смотрел мне в глаза, потом нахмурил брови и спросил:

– Ты серьезно?

Я немного отклонилась назад в его руках и ответила:

– Конечно.

Он еще секунду смотрел на меня, а потом пробормотал:

– Черт.

– Что черт?

– Ты не можешь спрашивать всерьез.

– Я всерьез.

– Детка, – сказал он.

И все. Я ждала продолжения, но определенно это было все.

– И это все? Детка?

– Нина, ради Бога.

Он, кажется, терял терпение, и я немного испугалась.

Я попыталась отодвинуться, но его руки сжались сильнее.

– Макс, я задала тебе вопрос, – напомнила я, и испугалась сильнее, когда раздражение отразилось на его лице.

– Ты ведь была там, когда наехала на меня по поводу аренды этого дома, – сказал он мне.

– Да, но...

– И протопала прочь в своих сапогах на высоких каблуках после милой маленькой истерики в ту первую ночь и стала спорить со мной снаружи, во время гребаной метели.

Моя истерика не была милой. Это даже не была истерика. Я была зла.

Я не стала спорить и начала:

– Конечно, но...

– И еще по утрам ты похожа на зомби, и это очаровательно.

Мой страх начал испаряться, и я снова начала таять в руках Макса.

– Макс...

– И ты же была там, когда сказала, что любишь мой дом. И когда рассказывала мне, что пиво было изобретено в Германии. И когда рассказывала Коттону о том, что заставляют тебя чувствовать его работы. И, если я правильно помню, когда смотрела на утес так, словно шагнула в рай. И когда рассказывала про помаду какого-то сериального персонажа. А также когда ты заступилась за Минди перед Дэймоном. И когда практически бросила Минди в объятья Джеффа. И когда сцепилась с Ками и Шауной – и все в один вечер. И определено ты была здесь вчера, когда спасли жизнь Минди, и сегодня, когда сделал для Минди то, что сделала.

Я не могла поверить, что он все это помнит. Черт, до этого момента я и сама не помнила. Вернее, кое-что помнила, а кое-что и вовсе старалась забыть, потому что в этом было мало веселого.

– Макс...

– Люди в этом городке достаточно приветливы с приезжими, Герцогиня, но лишь настолько, насколько требуют приличия. Они добры к тебе, потому что ты им нравишься, а нравишься ты им, потому что, как и я, они видят все, а это чертовски много, и они знают, что это только то, что лежит на поверхности.

Больше я не могла выносить, хотела бы, но не могла.

– А теперь помолчи, – прошептала я, потому что если он не замолчит, то я расплачусь.

– Ты сама попросила.

– Ладно, попросила, но сейчас ты должен замолчать.

– Малышка...

Я опустила глаза на противень.

– И перестань быть хорошим, я предпочитаю, когда ты раздражающий.

Его тело затряслось от смеха, и он окликнул:

– Нина, дорогая, посмотри на меня.

Я продолжала смотреть в сторону:

– Нет, мне нужно положить макароны в воду.

– Милая...

Я пихнула его в плечо:

– Отпусти меня, Макс.

Он уткнулся лицом мне в шею.

– Прямо сейчас ты демонстрируешь еще одну причину, по которой ты мне нравишься: ведешь себя забавно и безумно.

Только Холден Максвелл может считать мои неврозы забавными.

Я продолжала толкать его в плечи и потребовала:

– Макс, перестань.

Он провел рукой вверх по моей спине, зарылся пальцами в волосы и приблизил губы к моему уху.

– И все это, а это очень много, Герцогиня, я могу держать в своих руках. Хочешь знать, почему я так уверен? Вот почему.

Я попыталась сдержать слезы и издала какой-то девчачий звук, так что уткнулась лицом в грудь Макса.

Он прижал мою голову к себе и крепче обнял за талию другой рукой. Я глубоко задышала и сумела удержаться от слез.

Когда я успокоилась, Макс поцеловал меня в макушку и предложил:

– Я положу макароны в воду.

Потом он отпустил меня, и я вернулась к тесту и сосискам, вместо того чтобы выпить бокал вина до дна, чего бы мне хотелось, или, еще лучше, вернуться в объятья Макса.

* * *

Сидя на стульях, мы съели макароны с сыром и сосиски в тесте.

Куски кекса мы забрали наверх и съели их в кровати, смотря фильм ужасов.

Грязные тарелки стояли на тумбочке. Я держала в руке бокал с вином. Мы сбили подушки в кучу, и я уютно устроилась рядом с Максом.

Я думала о том, что ужастики становились не такими страшными, если смотреть их в объятьях Макса, хотя и ненамного.

Дело близилось к кульминации, и я думала, что мы уже на финишной прямой. Конечно, героиня обязана выжить, иначе откуда взяться продолжению? Она – единственная, кто остался из первоначальной компании. Кто-то же должен выжить.

Хотя не похоже, чтобы для нее все складывалось хорошо.

Она наткнулась на заброшенный, развалившийся домик, что оказалось ошибкой, поскольку именно здесь когда-то жил псих, прежде чем зарубил всю свою семью топором, и это было его любимое убежище.

Она завернула в комнату, а он тут как тут со своим топором и готовый ударить.

Что он и сделал.

В это же время зазвонил телефон Макса.

Я подпрыгнула на полфута от кровати и вскрикнула от ужаса, едва не расплескав вино.

Макс засмеялся.

Потом он нажал паузу на пульте и, наклонившись ко мне, взял с тумбочки телефон.

Приподнявшись на локте, я глотнула вина для успокоения и повернула голову к Максу.

– Да? – сказал он в трубку и посмотрел мне в глаза. – Да, конечно, она здесь.

После этого он протянул телефон мне.

Я подняла брови:

– Меня?

– Арлин.

– Что?

Он помахал мне трубкой. Я села и взяла ее.

– Алло, – сказала я, приложив ее к уху.

– Ты где? – спросила Арлин.

– Эм... смотрю кино с Максом.

– Смотришь кино с Максом? – спросила Арлин, как будто я только что сказала, что собираюсь прокатиться с ветерком с Ивелом Книвелом⁸.

– Да.

– Ты должна быть со мной в «Собаке» и напиваться.

О Боже, я совсем забыла.

– Ой, Арлин, мне так жаль... день пролетел незаметно.

– Да, я слыхала, два блондинистых англичанина в гостинице важничают и ведут себя так, будто их дерьмо не пахнет. На улицах поговаривают, что сегодня утром ты, Макс и твоя мама померялись силами с этими двумя блондинами. Получается Дэймон, Ками, Шауна и двое высокомерных блондинистых англичан. Как это у тебя получается, девочка?

– Эм-м... – только и ответила я, потому что мне нечего было ответить, я не знаю, как это у меня получается.

– Если утром ты скандалишь с двумя англичанами, потом закатываешь истерику на тротуаре перед «Меткой», то вечером ты должна наклюкаться в «Собаке».

Ого, люди в Гно-Бон не стесняются сплетничать.

– Это такое правило? – спросила я.

– Да, это правило, – ответила Арлин.

– Я думала, что лучше сделать себе маску для лица и расслабиться за просмотром фильма, – сказала я.

– Ты ошибалась, – ответила она и потребовала: – Передай трубку Максу.

– Что, прости?

– Передай... трубку... Максу, – повторила она.

– Хорошо, – с радостью согласилась я передать сердитую Арлин Максу. Я протянула ему телефон и сказала: – Она хочет поговорить с тобой.

Губы Макса кривились, он взял у меня телефон и приложил его к уху.

– Арлин, – сказал он, потом послушал ее и сказал: – Хорошо.

Потом он отключил телефон и поставил трубку обратно на базу.

Я уставилась на телефон. Потом уставилась на Макса.

– Быстро вы.

– Да.

– Что она сказала?

– Ты и твоя мама встречаетесь с ней завтра вечером.

– А мы встречаемся?

– Она сказала, что устраивает девичник.

– Эм-м...

– Дженна тоже там. Арлин говорит, что завтра ночью она тоже будет. Она говорит, что Дженна говорит, что хочет узнать тебя поближе.

– Эм-м...

– Я тоже пойду, – предложил Макс, и я уставилась на него.

Потом я сказала:

– Полагаю, девичник по приказу Арлин не предусматривает твое присутствие.

– Я позову Броуди и Стива, мы оставим вас заниматься тем, чем хотите, а у нас будет мальчишник.

– Не думаю, что девичник получится, если будет проходить в том же месте и в то же время, что и мальчишник, – любезно сообщила я.

– Детка, – ответил он, усмехнувшись, и больше ничего не сказал.

Все так же любезно я объяснила:

– Я понимаю, ты думаешь, что это слово говорит о многом, но должна сказать, что на самом деле это не так.

Его улыбка стала шире, а потом изменилась, и мой бокал оказался уже не у меня в руке, а стоял на тумбочке. У меня была всего секунда увидеть это, а потом я оказалась в объятьях Макса и на нем.

– Макс... – начала я, он запустил пальцы в мои волосы и перекатился, оказавшись сверху. – Макс! Кино!

Он коснулся губами моей шеи и сообщил:

– Парень из полиции спасет ее в последнюю минуту, а потом его зарубят в первые пять минут продолжения.

– Ты все испортил! – воскликнула я, а он стянул халат с моего плеча и проследил его путь губами.

– Поверь, ты не много потеряла, – произнес он мне в плечо.

– Я бы хотела сама посмотреть, как все будет.

Он прошелся губами вверх по моему плечу, а потом вниз к груди и сменил тему:

– Мне нравится лежать с тобой в кровати и смотреть кино.

Мне тоже нравится. Очень.

И все-таки я сказала:

– Да, тогда нам следовало его досмотреть.

Я была так сосредоточена на том, что делал его рот, что не заметила, как его ладонь скользнула вверх по моему боку, по ребрам, пока его пальцы не сомкнулись на моей груди.

– Предпочитаю заниматься тем, что мы делаем сейчас, – пробормотал он мне в грудь, и не успела я ответить, как его пальцы потянули майку вниз, обнажив грудь, и приподняли ее, а Макс втянул мой сосок в рот.

Я выгнула спину, когда горячая волна прошла от соска прямо между ног.

Запустив пальцы в его густые, потрясающие волосы, я забыла про фильм и прошептала:

– Да.

Он еще глубже втянул мой сосок в рот и обвел его языком. Я закрыла глаза и позволила своему телу наслаждаться прекрасными ощущениями.

Макс отпустил сосок, подвинулся выше и накрыл мой рот губами.

– Готов поспорить, что ты уже влажная, – прошептал он, потянув завязки моих штанов. Его рука проникла внутрь, и я задохнулась от его прикосновения, а его глаза потемнели от желания, когда он выяснил, что оказался прав.

– Мне это чертовски нравится, – прорычал он и поцеловал меня, скользнув языком мне в рот, а пальцем внутрь меня. Я застонала, потому что была не просто влажной, а уже готовой для него.

Его палец вышел из меня, но дотронулся до моего клитора и начал кружить, и я выгнула спину, чтобы оказаться еще ближе, а также чтобы показать, что мне очень-очень нравится то, что он делает.

– Безумие, – пробормотал Макс мне в губы.

– Что? – прошептала я, поднимая его футболку и гладя ладонями его спину.

– Этот козел, у него была ты, было это. – Палец Макса скользнул внутрь, потом наружу и снова начал ласкать мой клитор. – Но он не заботился о тебе, не притрагивался к тебе месяцами. Позволил тебе уйти из ресторана без борьбы. Просто безумие.

– Макс, – вздохнула я, и он снова поцеловал меня, не переставая двигать пальцем.

Потом он перестал меня целовать и сказал:

– Хочу, чтобы сегодня ты была сверху, Нина. Хочу видеть тебя всю, хочу смотреть, как ты меня трахаешь, смотреть, как ты кончаешь.

– Хорошо, – прошептала я. Даже не знаю, как мне удалось хоть что-то произнести, потому что от слов Макса все мое тело сжалось.

Макс снова поцеловал меня, глубоко, сильно, прекрасно, потом остановился и приказал:

– Хотя сначала я хочу твой рот, хочу снова почувствовать его.

– Хорошо, – шепотом повторила я.

– Господи, твой рот, – прорычал Макс, – почти такой же сладкий, как твоя киска.

Я заерзала под ним от возбуждения. Я готова была кончить только от его слов.

– Поэтому тоже, – сказал он и ничего не добавил.

– Что, прости?

Я постаралась сосредоточиться, но это было непросто.

– Поэтому. – Он вжался в меня и потерся пахом о мое бедро, его палец скользнул внутрь и начал двигаться, а язык облизал мою нижнюю губу – улетная комбинация. – Поэтому тоже я чертовски уверен насчет нас.

Я убрала руку с его спины и коснулась его лица.

– Макс...

Макс перебил меня, хотя я и сама не знала, что собиралась сказать.

– Раздевайся, малышка, хочу, чтобы ты была голой.

– Хорошо, – выдохнула я.

Мы разделись, потом я склонилась между ног Макса и сосала его член, пока он не дернул меня вверх. Потом я объезжала его, а он не сводил с меня глаз, я тоже смотрела на него, и его руки были повсюду на моем теле. Я скакала на нем, пока не кончила, и продолжала, пока он тоже не кончил.

Глава 10

Следуй за мной

Я проснулась от того, что одна рука Макса находилась у меня между ног, вторая лежала на груди, а губы ласкали шею.

– Дорогой, – выгнувшись, прошептала я.

Он убрал руки, развернул меня и поцеловал. А после проделал со мной другие вещи. Потом он взял меня, расположившись сверху. Я согнула колени и сжала бедрами его бока.

Когда я почти кончила и уже балансировала на самом краю, он вышел из меня, перевернул на живот, вздернул бедра наверх и врезался в меня, сильно и жестко, снова и снова.

Восхитительно.

Я уткнулась лицом в подушку, сжимая ее пальцами.

– Поласкай себя, малышка, – прорычал Макс приказ у меня за спиной, и я сделала, как было велено.

Меня хватило секунд на тридцать. Потом я кончила, долго и сильно, заглушая стоны подушкой.

После этого я убрала руку, но Макс обхватил меня под грудью и притянул к себе, продолжая двигаться, скользнув пальцем между моих ног и кружа вокруг моего сладкого местечка.

Я вжалась спиной в его тело, стиснув рукой его запястье, и простонала:

– Макс, я не могу... слишком сильно.

Он не стал меня слушать, его палец продолжал кружить, а член продолжал врываться в меня, и он потребовал своим хриплым голосом:

– Еще раз, Герцогиня.

– Не могу.

– Я хочу еще.

– Макс, – прошептала я.

Второй рукой он накрыл мою грудь, сжав сосок пальцами, и его прикосновение прошило меня насквозь.

Я была права: это слишком сильно. Я просто взорвусь.

– Давай, детка, – прорычал он. – Быстрее, я уже близко.

Сотрясаясь всем телом, я кончила, больше чем сильно, великолепно. Это было так прекрасно, что я закричала, накрыв ладонью руку Макса на своей груди и крепко сжав ее.

– Господи, – прорычал Макс, – охренительно.

После этого он вошел еще глубже, один раз, второй, третий, сопровождая свой оргазм стонами.

Он замер, потом наклонился, толкнув мое тело на кровать, и отпустил меня. Я рухнула обратно на подушки. Макс остался на месте, поглаживая пальцами мою попу, поясницу и медленно продолжая скользить во мне.

Я позволила ему, мне нравился каждый выпад, его легкие, интимные прикосновения.

Макс выскользнул из меня и лег рядом, потом натянул на нас одеяло и обнял меня. Я прижалась лицом к его шее и обняла его одной рукой, а другую положила ему на грудь.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Угу, – ответила я, слегка кивнув.

Он провел ладонью вверх по моей спине и задал вопрос, ответ на который уже знал:

– Это слишком?

Судя по голосу, он улыбался.

– Не-а, – ответила я, слегка качнув головой.

Его тело затряслось от смеха. Я прижалась ближе.

Потом Макс спросил:

– Как ты могла?

Я запрокинула голову, чтобы посмотреть на него:

– Могла что?

– Месяцами жить без секса.

Я наклонила голову набок, вжав ее в подушку.

– Что, прости?

– Ты такая горячая штучка, Герцогиня. Не могу представить, чтобы такая женщина, как ты, вытерпела без секса слишком долго.

Я уткнулась лицом обратно в его шею и не ответила.

– Нина? – окликнул Макс.

– Ты только что назвал меня горячей штучкой? – спросила я его горло.

Я поняла, что он улыбается, когда он ответил:

– Да.

Одна рука огладила мою попу, а другая скользнула в мои волосы.

– Потому что ты такая и есть.

– М-м, – пробубнила я, вместо того чтобы рассердиться, решив принять это за своеобразный комплимент в стиле Макса.

– Я смотрю, Нина-зомби вытеснила сердитую Нину, – заметил он.

Я снова решила не отвечать.

Макс перекатил меня на спину и прижался к моему боку, опираясь на локоть и положив вторую руку мне на живот.

– Так что? – напомнил он.

– Что?

– Ты не ответила на мой вопрос.

Глядя на его ключицу, я пожала плечами.

– Должно быть, непросто, – заметил он.

Я посмотрела ему в глаза. Конечно, я бы предпочла наслаждаться состоянием после двух оргазмов и утром без моих родственников у порога, но я посерьезнела и не отводя взгляда сказала:

– Знаешь, если бы у меня был выбор: вернуться к Бренту, который меня бил, или вернуться во время перед и после смерти Чарли, когда я была такой одинокой, такой потерянной и так нуждалась в поддержке, что позволила себе привязаться к Найлсу, я бы выбрала Брента.

Макс убрал руку с моего живота и, обхватив меня за подбородок, нежно прошептал:

– Малышка.

– Я не шучу.

– Знаю. Это от новизны. Через пару недель ты будешь чувствовать себя по-другому.

Я вздохнула и закрыла глаза:

– Не знаю.

Почувствовав, что его губы коснулись моих, я открыла глаза.

– Я знаю, – сказал он, подняв голову.

– Да?

– То, что ты потерялась, что связалась с этим козлом, привело тебя ко мне. – Он нагло усмехнулся. – Так что да, через пару недель ты будешь чувствовать себя по-другому.

Прищурившись, я посмотрела ему в глаза.

– Знаешь, ты не только раздражающий и властный, ты еще и нахальный.

Его рот вернулся к моему, и я увидела, что его глаза улыбаются.

– Да, и ты это любишь, – ответил он.

– Я забыла, еще ты невозможный.

Его глаза засмеялись, и через секунду он снова целовал меня – не просто коснулся губами, а крепко и долго поцеловал. Когда мы закончили, он оказался почти на мне. Я обнимала его, положив одну руку ему на шею, и его поцелуй был так хорош, а вес ощущался так приятно, что я забыла о своем раздражении.

– Так хорошо, – прошептала я.

– Да, – прошептал он в ответ и, наклонив голову, провел своим носом по линии моей челюсти.

От этого я почувствовала себя еще лучше, но не стала говорить ему.

– Макс, – окликнула я, и он поднял голову.

– Я здесь, малышка.

– Почему Шауна?

Как только я произнесла эти слова, тут же пожелала вернуть их обратно. Я даже не знала, почему спросила об этом. Просто вырвалось. Мы спорили, как назвал это Макс, нам это нравилось, это стало нашей особенностью, и после того, как он был таким милым, я почувствовала, что могу спросить.

Его лицо потемнело, и я поняла, что спрашивать все-таки не следовало.

– Извини, мне не следовало спрашивать, – пробормотала я. Мои внутренности терзал страх, потому что я знала, что сделала что-то не так, и не хотела, чтобы он снова стал таким Максом, каким был вчера днем. Я решила сменить тему и попыталась выскользнуть из-под него. – Пойду сделаю кофе.

Его вес не сдвинулся, на самом деле он даже еще сильнее навалился на меня, пригвоздив меня к месту. Я подняла на него глаза.

– Почему не нужно? – поинтересовался он.

– Очевидно, что ты не хочешь говорить об этом, – осторожно заметила я.

– Может, и нет, но это не значит, что ты не должна спрашивать.

– Ну...

– Ты лежишь голая в моей постели, детка, ты готовишь на моей кухне, ты переезжаешь в город, покупаешь письменный стол – и все это, чтобы быть со мной. Тебе не кажется, что ты имеешь право знать?

Я считала, что имею право знать о многом, обо всем.

Но я не стала это говорить. Собрав все свое мужество, я не отводила от него взгляд.

Макс приподнялся на локте, но так и не сдвинулся с меня. Его взгляд переместился на мой висок, и он прикоснулся к нему пальцами, зарывшись в волосы. Он провел по моим волосам вниз и стал накручивать прядь на палец. Мне были приятны его прикосновения, но наблюдая за быстрой сменой эмоций на его лице, я поняла, что они не были приятными. Он отвел взгляд от моих волос, не переставая крутить локон, и посмотрел мне в глаза.

– Давно, в пятом или шестом классе, мы все были в одной компании: Битси, Броуди, Шауна, Ками, Гарри и я.

– Гарри? – удивленно спросила я.

– Да.

– Ками?

– Да, типа того, в основном она увязывалась с нами, у нее было мало своих друзей.

Не удивительно, если слова Макса о том, что Ками всегда была стервой, правда.

– Без Кертиса? – спросила я.

– Да.

«И без Анны?» – подумала я, но не произнесла вслух.

– Мы были близки, – продолжал он, – все делали вместе, вместе пошли в старшую школу. И оставались близки, хотя Битси и Шауна учились классом младше, а Ками двумя.

Я кивнула, поощряя его продолжать, и передвинула ладонь ему на грудь.

– Ками отдалилась от нас, завела собственных друзей, но она всегда оставалась близка с Шауной. Мы с Броуди в девятом классе вошли в школьную футбольную команду, Гарри нет. Тогда-то мы с Броуди и подружились с Кертом, который был на год старше, но отдалились от Гарри. Он был рядом, мы зависали вместе, но общались уже не так тесно.

– А с Шауной общались?

– Да.

– Значит, она была твоей подругой?

Макс усмехнулся:

– Я учился в старших кассах. Мальчишки совершают глупости в присутствии красивых девчонок, а она, несмотря на то, что большую часть времени была высокомерной занозой в заднице, всегда была красивой, даже тогда.

Я постаралась, чтобы эти слова не впились в меня, словно острие ножа, но не преуспела.

Вчера ночью он сказал мне, что я хорошенькая, а не красивая, а все женщины знают, что это две большие разницы.

– Герцогиня, – нежно произнес он, явно разгадав выражение моего лица, – она тебе и в подметки не годится.

Я выдавила улыбку и попыталась вернуться к предыдущей теме:

– Продолжай.

Но Макс не поддался.

– Детка, я серьезно.

– Итак, – упрямо продолжила я, – вы все были друзьями.

А Макс, как обычно, отказался менять тему.

– Она красивая, но холодная. Великолепно работает ртом, когда он на члене. Но если она использует его для чего-то другого: целует, разговаривает или дуется, что происходит чаще всего, то не так уж хороша.

– Макс...

– И она не расслабляется, когда ее трахаешь, хочет все контролировать: тебя, себя – все. Секс для нее– способ манипулировать, попытка обвести тебя вокруг пальца, поймать в свою сладкую ловушку. Но она никогда не понимала, что настолько напряжена, настолько сосредоточена на своем плане, что никогда не позволяет себе наслаждаться процессом, а если она не получает удовольствие, то и ты тоже не можешь.

Я поймала его взгляд и честно сказала:

– Не уверена, что мне необходимо это знать.

– Никогда, – сказал Макс, не отреагировав на мои слова, – никогда не случалось так, что я входил в комнату, видел ее, одетую на выход, и забывал дышать, как было с тобой перед походом в «Петуха».

От этого признания мои глаза распахнулись, и я тоже забыла, как дышать. Потом вспомнила и прошептала:

– Макс...

Он провел большим пальцем по моему виску.

– За технику минета Шауне можно поставить десятку. Но за артистизм – ноль. – Он коснулся моих губ своими и пробормотал: – Ты же, малышка, ты так загораешься, что... черт... – Он потерся своим носом о мой, и его глаза потемнели от приятных воспоминаний. – Когда я вижу, как ты сосешь мой член, я могу поклясться, что тебе это нравится даже больше, чем мне. Высший бал. – Он легко поцеловал меня. – Секс с ней не идет ни в какое сравнение с тобой. Разные лиги.

Мне не хотелось этого признавать, но его слова меня очень порадовали.

– И она никогда, ни разу с пятого класса, не заставила меня смеяться, – закончил Макс.

Это обрадовало меня еще больше.

– Ладно, я лучше Шауны, – пробубнила я, немного смущенно и застенчиво (но все равно очень довольно), – продолжай.

– Да, я продолжу, когда ты пообещаешь мне больше никогда не делать такое лицо, когда я честно говорю о ней.

– Какое лицо? – спросила я, догадываясь, хотя и не могла видеть себя.

– Как будто я неожиданно ударил тебя ножом в живот.