Текст книги "Рискованное приключение (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 36 страниц)

Потому рядом со столиком в углу Стив удерживал маму, которая тянула руки к отцу, скрючив пальцы, словно она представляла, как душит его.

Найл стоял и выглядел несколько обеспокоенным и неуверенным, что делать, а отец сидел, глядя на маму с некрасивой ухмылкой на лице.

Увидев эту сцену, я поняла, что зря задержалась.

Наверное, следовало все-таки идти без макияжа и с мокрыми волосами.

– Вижу, ты не изменилась, Нелл, – услышала я едкое замечание отца.

Ой-ой-ой.

– Я... ты... я... Р-р-р! – взвизгнула мама.

Мы с Максом подошли к столу, и я уже хотела заговорить, но Макс меня опередил.

– Что происходит?

Теперь Найлс уставился на Макса – не на меня, а на Макса – и выглядел не обеспокоенным, а так, будто его ударили в живот, что, надо признать, вызвало у меня чувство вины. Отец все так же не двигался. Стив пытался удержать маму, но она неожиданно перестала вырываться и повернулась к Максу.

– Ты вчера не сказал, что он сделал! – завопила она, махнув рукой в сторону отца при слове «он».

– Не было смысла, – спокойно ответил Макс.

– Не было... не было... смысла! – крикнула она, уставившись на него широко открытыми глазами.

– Мама, да что тут происходит? – спросила я, но мама не успела ответить, потому что заговорил отец.

– Нина, ради Бога, ты собираешься сказать хоть слово своему жениху?

Я сердито зыркнула на отца, потом повернулась к Найлсу и постаралась придать своему лицу менее сердитое выражение.

– Здравствуй, Найлс, – мягко поприветствовала я.

Найлс перевел взгляд с Макса на его руку, сжимающую мою ладонь, и побледнел.

Потом он посмотрел на меня и заявил:

– Я не понимаю.

Я моргнула, в свою очередь не понимая, что именно ему непонятно.

– Что, прости? – спросила я.

– Я не... – Он снова посмотрел на наши с Максом руки и поднял глаза на меня. – Что происходит?

Я почувствовала, как напрягся Макс, но продолжала моргать.

– Что происходит? – повторила я.

– Да... ты стоишь здесь и держишь за руку другого мужчину, – ответил Найлс.

Я вздохнула, ощутив новый приступ вины, на этот раз сильнее, и потянула свою руку, но Макс держал крепко, поэтому я перестала тянуть и мягко сказала:

– Знаю, извини, это, должно быть, неожиданно...

– Каким образом твой отпуск в Скалистых горах превратился в то, что через неделю после отъезда ты стоишь напротив меня и держишь за руку другого мужчину? – спросил Найлс, сузив глаза и заливаясь краской.

– Найлс, я уехала в горы не в отпуск, – осторожно напомнила я. – Я взяла перерыв.

– Перерыв от работы, – тут же сказал Найлс.

– Перерыв от тебя, – возразила я, – от нас. Я говорила тебе об этом уже не знаю сколько раз.

Найлс склонил голову набок и ответил:

– Я даже не понимаю, что это значит. Я не понял тогда и не понимаю сейчас.

– Тогда тебе следовало спросить меня, когда я объясняла тебе, сказать мне, что ты не понял.

– Я не думал, что это стоит обсуждать, и уж точно не предполагал, что это приведет к подобному.

Он не думал, что это стоит обсуждать?

Подозреваю, что теперь я выглядела так, будто меня ударили в живот.

Я постаралась не зацикливаться на этом, что оказалось непросто, но я справилась и спросила:

– Ты читал мое электронное письмо?

– Я просмотрел его, у меня не было времени...

Макс рядом со мной напрягся еще сильнее, но я сосредоточилась на собственных ощущениях. Я тоже напряглась. Очень напряглась. Опасно напряглась.

– Ты его просмотрел? – тихо спросила я, но не потому, что старалась быть помягче. Я говорила тихо, потому что пыталась сдерживать свой нрав.

– Нина, я очень занят на работе, ты это знаешь. Вот почему я не смог поехать с тобой в отпуск, – ответил Найлс таким тоном, словно он начал раздражаться, хотя совсем немного.

– Найлс, я не просила тебя поехать со мной. Весь смысл перерыва – побыть врозь, чтобы подумать о том, хотим ли мы быть вместе или нет. Я объясняла тебе.

– Это глупо, – возразил Найлс, и мои глаза затянула тонкая красная пелена, не сулившая ничего хорошего.

– Твою ж мать, – пробормотал Макс, пока я сосредоточилась на том, чтобы мое зрение прояснилось и все не закончилось такими же воплями, как у мамы.

– Вы можете не вмешиваться, – вступил в разговор отец, обращаясь к Максу.

– Извини, Ларри, я уже вмешался, – ответил Макс, и, если бы все не пошло наперекосяк, я могла бы расхохотаться. Отец ненавидел, когда его называли Ларри, просто ненавидел.

– А вы кто такой? – сердито посмотрел Найлс на Макса.

– Я Холден Максвелл, – сразу же ответил Макс, опередив меня. – Я хозяин дома, который сняла Нина. Произошла путаница, мне пришлось вернуться в город по личным делам, а Слим не предупредил Нину. Она приехала в дом, а я оказался там. К счастью. Она была очень больна, у нее поднялась высокая температура, так что она пролежала в беспамятстве два дня, и я уже подумывал, что мне придется отвезти ее в больницу. Лихорадка прошла, и с тех пор отношения между нами изменились. Мы узнали друг друга, нам обоим понравилось то, что мы узнали, а самое главное – ты не заботился о том, что было твоим. Теперь, как объяснила Нина, ты ее потерял, а я нашел, и она моя.

Как обычно, Макс говорил без обиняков, и теперь Найлс сердито смотрел на него, но делал это, открыв рот.

Макс не обратил внимания на сердитый взгляд Найлса и, посмотрев сначала на меня, потом на маму и Стива, спросил:

– Мы тут закончили?

Я услышала, как хохотнул Стив.

Однако мама заявила:

– Я не закончила.

– Закончила, милая, – сказал Стив, потянув ее за собой на пару футов.

– Я тоже не закончил, – заявил отец и наконец встал.

– Вам нечего и начинать. Насколько я понимаю, это не ваше дело, – сказал ему Макс.

– Она моя дочь, – заявил отец.

– Вы зачали ее, но это не делает ее вашей дочерью, – ответил Макс, и отец покраснел.

– Насколько я вижу, это и не ваше дело, – сказал он.

– Похоже, у вас не очень хорошо со зрением, – ответил Макс.

Отец не успел ничего сказать, поскольку заговорил Найлс.

– Я потерял ее, а вы нашли, и теперь она ваша? – спросил Найлс Макса, и Макс посмотрел на него.

– Именно это я и сказал.

Я решила вмешаться.

– Найлс, пожалуйста, послушай...

– Это невероятно, – огрызнулся Найлс, явно раздраженный, возможно, даже более, чем слегка, хотя это и удивило меня. Я никогда не слышала, чтобы он огрызался, ни разу за все годы, что я его знала. – Я слышал его голос по телефону и не мог поверить в это, даже после того как Лоуренс рассказал мне, что случилось. Я стою и смотрю на тебя и все еще не могу поверить.

Мое терпение лопнуло, и я объяснила:

– Я не понимаю, чему ты не можешь поверить, поскольку между нами уже давно все было не так гладко, очень давно, Найлс. И я говорила тебе, что уезжаю на две недели, чтобы подумать о наших отношениях. Потом я написала тебе электронное письмо – на что мне, между прочим, потребовалось два часа, – в котором объяснила, что у нас ничего не получится и указала все причины. Потом я позвонила тебе и сказала, что между нами все кончено.

– Может быть, если ты так себя чувствовала, то стоило поговорить со мной, лицом к лицу, а не по электронной почте и не по телефону, – предложил Найлс покровительственным тоном. – И тогда тебе не пришлось бы вести себя, как твоя мать, устраивая такую драму, и вынуждать меня бросить работу и лететь на другой конец света.

Красная пелена вернулась, на этот раз вместе с ослепительными белыми вспышками. Я так сильно разозлилась и так долго сдерживалась, что мне пришлось говорить сквозь зубы, чтобы не закричать.

– Если ты вспомнишь, Найлс, я говорила. Я говорила с тобой про дом Чарли и про то, что не хочу бросать его, но ты не слушал. Я говорила тебе о том, что думаю о наших отношениях, что чувствую себя одинокой, даже когда я с тобой, но ты не слушал. Я говорила тебе о том, что мой отец не является частью моей жизни, и вот он, стоит здесь. – Как мама, я взмахнула рукой в сторону отца, но не отрывала глаз от Найлса и продолжала: – Я говорила тебе о том, что мы не были вместе много месяцев и что это меня беспокоит, но тебе, кажется, было все равно.

При этих словах Макс сжал мою руку, но я не обратила внимания и стала говорить дальше.

– Я говорила тебе, каждый раз, когда я разговаривала с тобой об этом – а их было много, этих раз, Найлс, – я говорила тебе о том, как сильно это меня беспокоит. И я говорила тебе о том, как меня расстраивает, что, кажется, до тебя ничего не доходит, независимо от того, что это значит для меня, независимо от того, насколько это важно. И, наконец, я подробно объяснила, что означает перерыв в отношениях, надеясь, что, возможно, ты не захочешь, чтобы я уезжала, возможно, в итоге ты сделаешь что-нибудь, чтобы сохранить наши отношения и показать мне, что я важна для тебя. Но я уехала, а ты даже не позвонил, чтобы узнать, благополучно ли я добралась до места. Я, конечно, добралась, но, учитывая, как сильно я заболела, вряд ли это можно назвать благополучным.

– А я объяснил, когда ты говорила со мной обо всем этом, в частности о твоей привязанности к дому Чарли, что тебе нужно отпустить их и жить дальше, и ты согласилась, – ответил Найлс.

– Я согласилась? – спросила я, снова в замешательстве, смешанном с гневом.

– Ты носишь мое кольцо, – заявил Найлс.

Мгновение я смотрела на него в растерянности, не понимая, каким образом то, что я приняла его кольцо, означало, что я согласна с ним в чем-либо. Потом, чтобы побыстрее закончить со всем этим и убраться к черту отсюда, я кивнула и сунула руку в карман.

– Хорошо, что ты упомянул об этом, – сказала я, вытаскивая кольцо, наклонилась вперед и положила его на стол. – Можешь забрать его обратно.

– Могу забрать его обратно? – не веря, спросил Найлс, переводя взгляд с меня на кольцо так быстро, что я испугалась, как бы его не хватил удар.

– Найлс, пожалуйста, в последний раз, услышь меня. У нас ничего не выйдет. Все кончено.

Секунду Найлс смотрел на меня, его глаза стали такими холодными, какими я никогда их не видела, такими, что даже Шауне было до него далеко. Потом он посмотрел на Макса и произнес странную фразу:

– Я удвою его предложение.

При этом странном повороте в нашей беседе я опять начала моргать, только теперь еще и непонимающе качала головой.

Однако Макса слова Найлса, кажется, не поставили в тупик. Слова Найлса превратили Макса из раздраженного в злого. Я знала, потому что почувствовала это.

– Серьезно? – недоверчиво спросил Макс.

– Что за предложение? – поинтересовалась я, но Найлс с Максом не обратили на меня внимания.

– Удвою, соглашайтесь. – Найлс оглядел Макса с головы до ног и снова посмотрел ему в глаза. – Несомненно, вам не помешает.

– Что за предложение? – повторила я.

– Иди к черту, – отрезал Макс.

– Утраиваю, – тут же выпалил Найлс.

– Ты мне всегда нравился, не сильно, но нравился, – прошипела Найлсу мама, тоже явно не удивленная новым поворотом разговора. – Но теперь, когда проявилась твоя истинная сущность, ты мне не нравишься. Совсем.

Найлс не соизволил взглянуть на маму, он продолжал пристально смотреть на Макса.

– Было бы глупо отказаться от такого, – посоветовал отец.

– Что за предложение? – спросила я, глядя на Макса.

– Твой отец предложил этому... – начал объяснять Найлс, и я перевела взгляд на него, – ...мужчине двести пятьдесят тысяч долларов, чтобы он исчез из твоей жизни. Я предлагаю три четверти миллиона.

Я задохнулась от такой новости и сделала шаг назад, но Макс крепко держал мою руку, он шагнул вперед, и поскольку он был сильнее меня, то я шагнула вместе с ним.

Он уперся кулаком в стол, наклонился к Найлсу и тихо заговорил, отрывистыми фразами, своим хриплым голосом.

– Мужик, я трахал ее вчера ночью и сегодня утром. Пять раз. Пять. Такое впечатление, будто к ней не прикасались лет десять. Она такая сладкая. Черт, – поддел его Макс, глядя Найлсу прямо в глаза. – Ты был с ней и должен знать: это дороже всех денег мира.

Тело Найлса дернулось назад, и он снова побледнел, но ответил за него мой отец.

– Честное слово, Нина, что с тобой такое? Ты предпочтешь его Найлсу?

Я стояла, шокированная тем, что Макс сказал Найлсу, что я увидела в Найлсе, шокированная тем, что такое вообще происходит, и молча смотрела на отца. Потом я посмотрела на Найлса, обернулась через плечо к маме и Стиву и наконец посмотрела на Макса.

И отец, и Найлс оба были в вельветовых брюках и тонких свитерах. Оба светловолосые и стройные. Оба символизировали лоск. В обоих можно было видеть деньги, породу, класс, но ни капли теплоты. На самом деле оба они выглядели отстраненными, несмотря на то, что участвовали в этом недоразумении.

Я также смотрела на привлекательные серебристые волосы Стива, и я знала, что они были темными, прежде чем поменять цвет. Он был одет почти как Макс, только без белой футболки. Никаких понтов. Ничего изящного. Настоящий мужчина. Одной рукой он держал маму, прижимая ее спину к своей груди. Он был крупнее и выше мамы и выглядел так, словно готов сразиться с медведем, если тот станет угрожать его Нелли.

Потом я посмотрела на маму, в прелестных твидовых брюках, черной водолазке в обтяжку, строгом модном черном кожаном пиджаке поверх свитера, с изящной стильной черной сумочкой на плече. Серьги, симпатичное необычное ожерелье сверкало на фоне свитера, волосы собраны в удобный хвост, безупречный макияж. Она стояла в объятьях Стива, модно одетая, так, как одеваюсь я, так, как любит одеваться она, и словно была создана для того, чтобы находиться рядом со Стивом.

И я чувствовала большую, теплую ладонь Макса вокруг своей, надежную, сильную, безопасную. Он стоял рядом со мной во время всего этого фарса и ни разу не отпустил.

Я посмотрела на Найлса и отца через стол, и тут меня осенило.

На самом деле Найлс не заботился обо мне. Как только он заполучил меня, он решил, что я всегда буду с ним, и все. Мир вращался вокруг него, его желаний, его предпочтений, его привычек, и все окружающее должно вписываться в этот мир. Ему не нужно работать над этим, потому что всегда работали его партнеры. Он не считал это важным настолько, чтобы работать. Это я должна была заботиться, подходить, вращаться вокруг него, его желаний, его предпочтений, его привычек. Он не слушал меня, потому что мои слова не были важны для него, они не вписывались в его мир и потому не имели для него ни малейшего значения.

Даже сейчас, стоя напротив меня, потеряв меня, он не пытался завоевать меня обратно. Он пытался откупиться от Макса.

– Тебе нечего сказать? – обратился Макс к Найлсу, и мое внимание переключилось с вещей, теперь ставших для меня очевидными, обратно на него.

– Если вы хотите подбить меня на физические действия, то подумайте еще раз, – огрызнулся Найлс. На его лице появилось еще одно выражение, которого я никогда не видела. Высокомерное, даже презрительное, и это отталкивающая гримаса потрясла меня до основания.

– Я только что сказал тебе, что трахнул женщину, которую ты считал своей, трахнул пять раз, и тебе нечего сказать? – недоверчиво спросил Макс.

– Это вряд ли можно назвать джентльменским поведением, – вмешался отец.

Макс расправил плечи и повернулся к моему отцу.

– В том, чтобы защищать то, что принадлежит тебе, нет ни хрена джентльменского. Если ты видишь, что можешь это потерять, ты изо всех сил стараешься не допустить этого. – Макс повернулся обратно к Найлсу. – А ты этого не сделал. Если бы она провела неделю вдали от меня, а потом вошла в помещение, где я нахожусь, держа за руку другого мужика, я бы свихнулся. Не из-за нее. А пытаясь понять, где я сбился с пути, и я бы поговорил с ней, чтобы найти дорогу обратно к ней. – Я услышала, как мама издала какой-то звук позади нас, но была слишком занята, вглядываясь в профиль Макса, вслушиваясь в его слова и понимая, как приятно их слушать. Когда Найлс не ответил, Макс закончил: – Господи, ты стоишь здесь, смотришь на меня свысока и даже не понимаешь, что это ты ее не заслуживаешь.

Шли секунды, а я продолжала смотреть на профиль Макса. Его слова встряхнули меня в хорошем смысле. И я подумала, насколько невежливо будет наброситься на него с поцелуями на глазах у Найлса?

– Нина, – окликнул Найлс, и я вздрогнула, с усилием оторвав взгляд от Макса и переведя на него. – Возможно, мы могли бы поговорить наедине, – с опозданием предложил он.

– Слишком поздно, козел, – буркнул Макс, отвернулся от стола и потащил меня прочь из ресторана.

Потому что все пошло плохо, и мы, как Макс и обещал, уходили.

Мы вышли из ресторана, мама и Стив сразу за нами, а я все еще пыталась переварить все, сказанное и открывшееся мне там. Макс однако уже все переварил и теперь сердился на меня.

– Детка, я же говорил вчера, но ты не послушала, – пробормотал он, таща меня по мощенному досками тротуару. Стив и мама шли следом за нами.

– Что, прости? – спросила я, быстро шагая, чтобы успевать за ним.

– Я же говорил, что тебе не надо ходить выяснять отношения, чтобы они не выносили тебе мозг. Ты послушала? Нет. Сказала, что хочешь пойти. Господи, – коротко объяснил Макс, и я дернула его за руку, чтобы остановить. Он остановился прямо перед входом в «Марку».

– Ты хочешь сказать, что это моя вина? – спросила я.

Макс взглянул на меня сверху вниз и ответил:

– Детка, мы все были там, потому что ты этого захотела.

– Боже мой, – рявкнула я и попыталась выдернуть свою руку, но у меня ничего не вышло, так что я сдалась и продолжила: – Ты серьезно?

– Ты собиралась за него замуж, Нина. Неужели эта сцена тебя удивила?

– Да! – ответила я. – Да, удивила. Я никогда не видела, чтобы Найлс так себя вел.

Макс поднял брови.

– Честное слово?

– Честное слово! – воскликнула я. – Я бы никогда не вышла замуж за это. – Я посмотрела на маму, которая уставилась на меня со смесью гнева, потрясения и тревоги, и продолжила: – Я не могла... Я даже... – Я замолчала, наконец полностью осознав, что произошло, откинула голову и прокричала: – Я едва не вышла за этого человека!

– Милая... – тихо проговорил Макс, потянув меня за руку, но я выдернула ее, на этот раз успешно, и шагнула назад.

– Я едва не вышла замуж за своего отца, – прошептала я, до конца осознав чудовищность этого.

– Герцогиня, малышка...

– Он предлагал тебе деньги.

– И твой отец тоже, – вставила мама.

– Нелли, – тихо сказал Стив.

– Кто так поступает? – хрипло крикнула я.

– Неважно, все кончено. Ты вернула кольцо. Все, – заявил Макс. Он больше не злился, а старался сдержать еще один безумный порыв Нины. К этому времени он уже достаточно узнал меня, чтобы понимать: если он не будет меня контролировать, я промарширую обратно в ресторан и сверну Найлсу шею, а заодно и отцу.

Но Нину невозможно контролировать.

– Два года, я потеряла с ним два года. Боже мой. – Я всплеснула руками. – Какая дура! Мне никогда не вернуть этого времени!

Макс глянул мне за спину, потом на меня и тихо сказал:

– Детка, успокойся, давай войдем, закажем еду...

Я перебила его, продолжая свою гневную речь:

– Все время я думала и думала: правильно ли я поступаю? Не сделаю ли я ему больно? Я не могу сделать ему больно. Он хороший человек. Я думала, беспокоилась, забивала себе голову. Клянусь, мне уже было дурно от этого. Дурно! – крикнула я. – Ты был там! Я и правда заболела от этого!

Макс взял меня за бедра и притянул к себе.

– Нина, все кончилось.

– Я два часа писала ему письмо, Макс, чтобы быть уверенной, что не обижу его, а он его даже не прочитал.

Макс сильнее сжал мои бедра и мягко сказал:

– Не стоит на это злиться.

Я распахнула глаза и закричала:

– Это же не ты потратил на него два года своей жизни.

– Но ты поняла, что это была ошибка. Ты поступила правильно, умно. Ты приняла верное решение и теперь можешь жить дальше.

Я сердито посмотрела на Макса, потому что он был прав, а мне хотелось еще немножко позлиться и покричать.

Господи, я едва не вышла замуж за своего отца. А я ненавижу своего отца!

– Знаешь, что меня раздражает? – спросила я Макса, и его ладони скользнули с бедер мне на поясницу и притянули меня ближе.

– Что раздражает? – спросил он, но я поняла, что он больше не собирается меня сдерживать, а выглядит забавляющимся.

– Когда ты прав, а мне хочется позлиться. Но из-за того, что ты прав, я больше не могу злиться, – сообщила я ему.

– Малышка, – пробормотал он, усмехаясь.

Точно, забавляется. Я прищурилась, глядя на его усмешку, и тут у меня в животе заурчало. Я решила, что могу сердиться на Макса и во время еды, поэтому потребовала:

– Накорми меня.

– Полагаю, если сейчас я скажу тебе, что ты хорошенькая, то ты разозлишься?

– Абсолютно, – рявкнула я.

– Тогда я не стану говорить, что ты хорошенькая.

Я положила ладонь ему на грудь, безрезультатно толкнула и снова потребовала:

– Накорми меня, Макс. Мне нужна домашняя гранола, и тебе лучше надеяться, что у них есть йогурт, или я устрою настоящий ад.

Его усмешка превратилась в улыбку, он наклонился, поцеловал меня в лоб и, не отрывая губ, пробормотал:

– Гранола.

Потом он отпустил меня, но взял за руку и, взглянув на улыбающихся маму и Стива, повел нас в «Марку».

* * *

Было ясно, что время завтрака у жителей гор давно прошло, потому что ресторан был полон только на четверть.

Сары не было, Труди провела нас к угловому диванчику, где мы сидели в первый вечер, и все время она болтала с нами, особенно со мной, словно мы знакомы всю жизнь.

Мы уселись, мы с Максом спиной к стене, и едва успели устроиться, как к нашему столику промаршировала Арлин, представилась моей маме и Стиву и выступила с гневной тирадой насчет нового проекта какого-то торгового центра. Тирада эта большей частью предназначалась мне, так что казалось, будто мы с Арлин были сообщницами во многих затеях, и потому она подумала, что я всем сердцем соглашусь с ней и вместе мы начнем организовывать собрания, чтобы изготовить плакаты и баннеры, и соберем жителей города на пикет около строительной площадки. Потом она заявила, что ей просто необходимо напиться и мы должны встретиться с ней в «Собаке» в восемь часов вечера. После этого, не дожидаясь, согласимся мы или откажемся от ее приглашения, она зашагала прочь.

Вернулась Труди, приняла наши заказы (к счастью для Макса, у них был йогурт, но не было ягод) и снова удалилась, но после нее к нам подошла еще одна женщина. Я запомнила ее с того вечера, когда Макс преподал урок Дэймону. Именно эта женщина сбегала за нашими с Минди сумками. И именно она, как я узнала, была ювелиром, сделавшим мои серьги и кольцо. И хотя мы обменялись едва ли десятком слов, она воодушевленно болтала со мной, моей мамой, Максом и Стивом, словно все мы присутствовали еще при том, когда она училась кататься на двухколесном велосипеде. Потом один из мужчин в другом конце зала окликнул ее тем же нетерпеливым тоном, каким говорил со мной Макс перед выходом из дома. Она улыбнулась нам, погрозила пальцем и сказала мне, что мы увидимся в «Собаке», как будто мы частенько встречались там на девичниках, после чего ушла.

Все, кроме Макса, смотрели ей вслед.

Потом Стив повернулся ко мне и сказал:

– Напомни-ка, как давно ты здесь? Я думал, всего неделю.

Макс положил руку на спинку дивана и расхохотался.

Я проигнорировала его смех и объяснила:

– Здешние жители очень дружелюбны.

– Заметно, – пробормотала мама, и я услышала, как у Макса зазвонил телефон.

Он наклонился вперед, вытащил телефон из заднего кармана и посмотрел на экран. Я тоже, там было написано: «Битси».

– Извините, я должен ответить, – пробормотал Макс и встал с дивана, открывая телефон.

Я сидела на диване и смотрела, как он идет к выходу, приложив телефон к уху. Я решила, что мне нравится его походка. Он был высоким и крупным мужчиной, с мускулистым телом, но его поступь не была тяжелой. Она была легкой, плавной, по-мужски грациозной.

– Можно я просто скажу? – начала мама. Я посмотрела на нее и увидела, что она тоже наблюдает за Максом. – Он мне не просто нравится. – Она перевела взгляд на меня, наклонилась вперед и с горящими глазами закончила: – Я его люблю.

– Мам...

– Нет, я его обожаю, – исправилась она.

– Мам...

– Нет, я хочу его усыновить. Но если я это сделаю, то ваши отношения будут выглядеть странно, вы же станете братом и сестрой в некотором роде, так что я просто подожду, пока он станет моим зятем.

– Нелли, – улыбнулся Стив, – перестань.

– Я переезжаю в Колорадо, – выпалила я, и мама со Стивом уставились на меня во все глаза.

– Повтори-ка? – попросил Стив.

– Я переезжаю в Колорадо.

Мама громко захлопала в ладоши и еще громче воскликнула:

– Ура!

Я подалась вперед и прошипела:

– Мама, тише! Макс попросил меня, вроде как, в своей обычной манере. Это значит, что он сказал мне, что я переезжаю сюда, но я еще не согласилась. Он не знает, что я решила. Я хочу сказать ему сама, если можно.

Мама наклонилась ко мне и прошептала:

– Ура.

Я улыбнулась ей, взглянула на Стива, покачала головой и откинулась на спинку дивана.

– Это чудесно, – продолжала шептать мама. – Великолепно, солнышко. Как раз вовремя. У нас еще не было возможности рассказать тебе, учитывая все происходящее, но мы со Стивом купили автофургон.

Мое сердце сбилось с ритма, и я уставилась на маму, поняв, к чему она ведет, но у меня не было возможности сказать хоть что-нибудь, потому что она продолжала говорить.

– Он еще не у нас, его пока оборудуют, так что этой займет некоторое время. Но, понимаешь, теперь мы сможем приезжать сюда на лето! – воскликнула она.

– Нелли... – начал Стив.

– Мама... – сказала я.

– Я только надеюсь, что Стив сумеет поднять его на эту гору. Но если не сможет, мы привяжем его к торцу дома Макса. Это будет прекрасно.

– Нелли... – снова начал Стив.

– Мама... – повторила я.

Мама помахала рукой перед лицом и продолжила:

– Ты снова будешь рядом. Мне это нравится. Это прекрасно.

– Мама... – еще раз сказала я.

– Нелли, – одновременно со мной сказал Стив, – они только начинают жить вместе.

– Начинают, – фыркнула мама. – Они ведут себя так, словно женаты уже много лет. И вообще, Максу я нравлюсь, – заявила она. – И он настоящий мужчина, как ты. Ты можешь помогать ему рубить дрова на зиму и, не знаю, во всяких других мужских делах.

Стив несколько секунд смотрел на маму, потом перевел взгляд на меня.

– Не волнуйся, куколка. В гостинице я видел буклет про стоянку для автофургонов. Мы привезем с собой машину и разместимся там.

– Нет, не там, – сказала мама Стиву.

– Да, Нелли, там, – ответил ей Стив.

– Нет, дорогой, не там. Я хочу быть поближе к своей Фасолинке, – возразила мама.

«Боже, я забыл, как сильно мне нравится твоя мама», – весело произнес Чарли у меня в голове, и я закатила глаза.

– Мама... – начала я, но Стив снова заговорил одновременно со мной.

– Нет, любимая. Мы приедем сюда, останемся на несколько недель, но жить будем в паркинге и обеспечим им уединение.

– Если мы будем снаружи дома Макса, им будет достаточно уединения, – ответила мама, потом посмотрела на меня. – Хотя нам, наверное, придется пользоваться вашей ванной и, может быть, кухней.

Я вздохнула.

– Нелли, этого не будет, – сказал Стив.

– Будет.

– Нет, – сказал Стив так твердо, что даже мама не могла возразить, – не будет.

Мама сердито воззрилась на Стива, прекрасно зная, что, когда он говорит таким тоном, ей не добиться своего. Стив спокойно воспринял ее взгляд, и в этот момент Труди принесла наш кофе.

– Спасибо, – сказала я Труди, одновременно стараясь не улыбаться, потому что поняла, что у мамы есть свой Макс. Когда она познакомилась со Стивом я была счастлива за нее. Но сейчас, осознав это, я была просто в восторге.

Вернулся Макс и сел рядом со мной, пока я наливала молоко в свою чашку.

– Детка, планы изменились, – объявил он, прежде чем сделать глоток своего кофе, и я подняла на него глаза.

– Планы? – спросила я. Я даже не знала, что у нас были планы.

– Да, через час нужно быть у Джорджа.

– У Джорджа?

– Хотя, думаю, это к лучшему, ты встретишься с ним, присмотришься.

– Встречусь? Присмотрюсь? – повторила я.

Макс повернулся ко мне и положил руку на спинку дивана.

– Да, он юрист, о котором я тебе говорил, – напомнил мне Макс, и я уставилась на него, потому что звонок был не от Джорджа, а от Битси.

– Зачем тебе идти туда?

Все добродушие Макса исчезло, и он сжал челюсти, прежде чем ответить.

– Сегодня оглашают завещание Керта, и, судя по всему, я там упомянут.

Я подалась к нему, положила ладонь ему на бедро и выдохнула:

– Правда?

– Да, – ответил Макс. Он совсем не выглядел счастливым.

– В чем дело? – спросил Стив.

Я посмотрела на Стива, потом на маму.

– Керт – тот человек, которого убили.

Мама широко распахнула глаза, наклонилась вперед и выдохнула:

– Правда?

– Господи, это поразительно, они как две капли воды, – пробормотал Макс, переводя взгляд с мамы на меня.

Я решила не обращать на это внимания и сказала Максу:

– Макс, дурной тон – сообщать тебе о необходимости присутствовать на оглашении всего за час до него.

– Как я уже говорил, – сказал Макс, – Джордж занят. Битси сказала, что он перегружен. Он назначил время оглашения и сообщил его Битси, а недавно позвонил ей, чтобы попросить помочь всех собрать.

Я не стала повторять, но это дурной тон. Наверное, этому Джорджу действительно нужна помощь. Это хорошо, учитывая, что мне нужна работа.

– Так что насчет наших планов? – вернулась я к предыдущей теме.

– Мы с тобой отправляемся на оглашение, перед этим надо выяснить, когда сотрудники страховой фирмы приедут осматривать твою машину, а потом навестим Минди.

Я не забыла про Минди, но пока не до конца продумала стратегию спасения Минди от нее самой. А вот про машину я совсем забыла.

– А нам можно пойти на оглашение? – спросила мама. – Я никогда не присутствовала при оглашении завещания убитого человека. – Она изучала потолок, не поднимая головы, а потом снова посмотрела на нас и закончила: – Или любого другого человека, если на то пошло.

Мы с Максом посмотрели на маму, но заговорил Стив.

– Нелли, ты не можешь просто прийти и сидеть там, как будто смотришь пьесу.

– Почему нет? – спросила мама у Стива. – Я буду сидеть тихо.

– Да конечно, – буркнул Стив, и мама оскорбленно ахнула.

Макс засмеялся.

– Мы прогуляемся по окрестностям, – сказал Стив Максу. – Проверим этот парк для фургонов и зарезервируем столик в «Петухе», о котором ты говорил. – Он помолчал и взглянул на меня. – Для нас с Нелли, оставим вас пока в покое.

– Парк для фургонов? – спросил Макс.

– Потом объясню, – быстро сказала я.

– Я хочу знать, что будет происходить на оглашении в ту же минуту, что и ты, – обратилась ко мне мама.

– Мам, вообще-то, это не твое дело, – сообщила я.

– Солнышко, все, что имеет хоть какое-то отношение к тебе, – мое дело, – сообщила мне мама.

– Ладно, согласна, но это имеет отношение к Максу.

– А Макс с тобой, следовательно, это имеет отношение к тебе, так что я хочу знать обо всем незамедлительно.