Текст книги "Рискованное приключение (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

Только чудом я не свалилась со своего стула на пол, настолько жестоким оказался этот словесный удар.

Вместо этого я сглотнула и предложила:

– Наверное, мне лучше оставить тебя одного.

Он поднял свой стакан, но предложил:

– Если ты вдруг захочешь исцелить мои раны, красавица, скажи только слово.

Я втянула воздух, решив, что это в нем говорит спиртное и гнев на то, что Шауна оказалась такой сукой, а он столько времени заботился о ней. Поэтому я подумала, что должна попытаться помочь ему.

Я подалась вперед:

– Гарри, она того не стоит.

Гарри отвел глаза, сделал еще глоток и спросил:

– Да?

– Я знаю, что Макс твой друг. Он был твоим другом много лет. Ты говоришь это, потому что злишься на Шауну. – Я положила ладонь на его предплечье. – Но, Гарри, она того не стоит.

Гарри посмотрел через весь бар на Макса, сжал губы, а потом одним глотком допил свой бурбон.

Потом он посмотрел на меня.

– Да, Нина, ты права. Конечно. Я был всего лишь вторым после Макса. Третьим, если считать Керта. Так что ты права, она того не стоит.

– Гарри, ты хороший парень, – мягко сказала я, и лицо Гарри изменилось, став таким враждебным, таким пугающим, что трудно смотреть. Я замерла на месте.

– Да, – повторил он. – Хороший парень. – Он наклонился ко мне и прошептал: – Такой хороший, что повторю, потому что считаю, что ты хорошая женщина и заслуживаешь этого: возможно, сейчас ты по уши влюблена в него, но однажды ты поймешь, что достойна лучшего. Он любил ее, Нина, она была его миром. Когда женщина является для мужчины целым миром и он теряет ее, ничто не может занять ее место, и ты должна это знать. Если Макс захочет, он будет хорошо к тебе относиться, но он будет знать и весь город будет знать, что ты не станешь для него тем, кем была Анна, никогда не станешь. Так что я считаю, поскольку я хороший парень и все такое, что ты тоже должна это знать.

Я сидела и потрясенно молчала, сердце билось как сумасшедшее, легкие болели, глаза горели от подступивших слез – все мои худшие опасения оправдались в жестокой, но честной пьяной болтовне Гарри.

Гарри посмотрел мне в глаза, потом накрыл ладонью мою руку, лежавшую на его предплечье, его лицо смягчилось, и он прошептал:

– Черт, Нина, я мудак.

Я отклонилась назад и вытянула руку из-под его ладони, быстро сказав:

– Все в порядке.

– Я просто зол. Шауна выставила меня дураком.

– Я понимаю.

Он подался ко мне, едва не свалившись со стула.

– Нина, серьезно, не слушай меня. Макс хороший парень. Я просто веду себя как козел.

– Точно, – прошептала я. – Я... Мне нужно на воздух. Ты... Тебя отвезти домой? Я могу попросить Броуди или моего отчима, Стива...

Он покачал головой:

– Я попрошу Джейка позвонить в «Трифти» и вызвать мне такси.

Я кивнула:

– Тогда я выйду на минутку.

– Нина... – начал он, но я постаралась уйти как можно быстрее.

Оставив свое нетронутое пиво на стойке, я направилась к выходу, убирая волосы с лица. Собрав их в пучок на затылке, я взглянула в сторону бильярдных столов. Макс стоял ко мне спиной, и я наблюдала, как он наклонился, готовясь нанести удар.

Я посмотрела на мамин столик, и увидела, что Арлин, Линда и Дженна наклонились к маме, сосредоточенно слушая одну из ее безумных, но правдивых историй.

Но Ками смотрела на меня.

Это хорошо. В темноте бара она вряд ли могла разглядеть выражение моего лица, но даже если и могла бы, то это же Ками. Ей все равно.

Я вышла на улицу без пальто, холодный ночной воздух моментально защипал кожу, но я его только приветствовала. Было на чем сосредоточиться, кроме путаницы мыслей у меня в голове. Я посмотрела направо, потом налево и направилась к торцу здания, где заканчивался фонарь, освещавший стоянку. Темнота, одиночество, место, где я смогу собраться с мыслями или, еще лучше, выбросить их из головы.

Я прислонилась к стене, глубоко дыша, чувствуя, как глаза наполнились слезами и одна из них скользнула вниз по моей щеке.

Как же так получилось, что в одну минуту в моем сердце поселилась надежда на то, что я буду что-то значить для Макса, стану для него особенной, лучшей. А потом... ничего.

Вакуум.

Пустота.

«Она была его миром», – сказал Гарри про Анну.

Она была его миром.

Она была его миром.

«Солнышко, – сказал у меня в голове Чарли, – он пьян и ведет себя как засранец. Несет всякую чушь».

– Уходи, – прошептала я в темноту.

– Нет, пока ты не скажешь мне, где Минди.

Я подняла голову и оглянулась, удивившись и немало испугавшись, когда увидела, что в трех футах от меня стоит Дэймон Мэтьюс.

Только этого мне не хватало.

Я выпрямилась и оглянулась через плечо на вход в бар. Дэймон подошел ко мне, отрезав мне путь к отступлению.

– Я с тобой разговариваю, англичанка. Где Минди?

Я посмотрела ему в глаза.

– Минди?

– Да, Минди, – ехидно выдавил он. – Помнишь такую?

– Дэймон, она...

– Не отвечает на гребаный телефон – вот что она делает.

– У Минди сейчас некоторые трудности, – объяснила я.

– Да, а у кого их нет? – Он шагнул вперед, я сделала шаг назад, и он остановился. – Видишь ли, ее нет дома, нет у Бекки, она не ходит на работу, не отвечает на телефон. – Он сделал еще один шаг вперед, и я сделала шаг назад. Мои ноги уперлись в бампер припаркованной машины, и я остановилась, но Дэймон продолжил наступать. – В нашей квартире живет Броуди, он сменил замки, я не могу забрать свои вещи. Хозяин сказал, что Максвелл перенес мои вещи на склад и я должен заплатить за аренду, прежде чем получу свои... собственные... вещи.

На последних словах он наклонился надо мной, так что я оказалась прижата к машине, и мне пришлось отклониться назад как можно дальше, упираясь ладонью в капот, чтобы не упасть.

– Дэймон, у тебя проблемы? – услышала я и наклонилась в сторону. Позади Дэймона стояла Ками.

Дэймон выпрямился и повернулся к ней.

– Отвали, Камс.

– Не собираюсь вмешиваться в твои дела, Дэймон, но если Макс увидит, что ты угрожаешь Нине, ему это не понравится, – сказал Ками.

– На хрен Макса.

– Я просто стараюсь быть вежливой, – сказала Ками, и в обычных обстоятельствах я бы рассмеялась при мысли о вежливой Ками, но сейчас я была слишком сильно напугана, чтобы хотя бы улыбнуться.

– Ты знаешь, где Минди? – вернулся Дэймон к своему предыдущему вопросу.

– Знаешь, если ты приблизишься к ней, я отрежу тебе яйца и прибью их дверям мэрии, – спокойно ответила Ками, и я вытаращила глаза, услышав ее слова и хладнокровие, с которым она их произнесла, особенно учитывая, что Дэймон, вероятнее всего, способен скрутить ее в бараний рог.

– Ками, – прошептала я.

– Да? – ухмыльнулся Дэймон и угрожающе подался в сторону Ками.

Ками тоже подалась к нему и ухмыльнулась в ответ:

– Да.

Они играли в гляделки, и я перестала дышать, пока к моему удивлению Дэймон не отвел глаза, пробормотав:

– Гребаная сука.

– Мой тебе совет, Дэймон, держись от Нины подальше, ясно? Минди и Нина, мальчик, для тебя обе под запретом. Ты меня слышал?

– Пошла ты.

Ками посмотрела на меня и заявила:

– Он меня слышал.

Дэймон так посмотрел на меня, что от его взгляда вздулась бы краска на стенах, но я выдержала его взгляд, пока он не отвернулся и не зашагал прочь.

Я отошла от машины и взглянула на Ками:

– Спасибо.

Она присмотрелась ко мне, прищурившись и не обратив внимания на мою благодарность.

– Что тебе сказал Гарри?

Я вздрогнула всем телом, но взяла себя в руки и отвела глаза.

– Ничего, – пробормотала я.

Потом мне в голову пришла идея, скорее всего, безнадежная, учитывая, что это же Ками, но я должна была попытаться. Я снова посмотрела на нее и спросила:

– Слушай, ты трезвая? Как думаешь, сможешь отвезти меня...

– Макс отвезет тебя домой, – перебила меня Ками.

– Но, понимаешь, мне вдруг стало... – снова попыталась я.

– Тогда идем за Максом, – снова перебила она.

Безнадежно. Но Ками или нет, она же женщина, а женщина должна понять женщину, по крайней мере так обстояли дела с теми женщинами, которых я знала. Так что я постаралась дать ей понять все без слов и прошептала:

– Ками.

– Вот они где! – крикнула моя мама. Я посмотрела Ками за спину и увидела, как вся наша компания, за исключением Арлин и Дженны, вышла из бара.

– Черт, – пробормотала я, и Ками развернулась к приближающейся компании. Макс и Броуди замыкали шествие.

– Стив говорит, что мне пора домой! – пожаловалась мама. – Он говорит, что Макс говорит, что на высоте очень опасно перебирать с алкоголем.

Стараясь не смотреть ни на кого кроме мамы, я сказала ей:

– Я слышала, что это правда, если ты непривычна к высоте, мама.

– Ох, тьфу ты, – заявила она, помахав рукой перед лицом. Это движение лишило ее равновесия, и она завалилась на сторону, а Ками, Стив и я рванулись вперед, чтобы поддержать ее.

– Я в порядке! – крикнула она, когда восстановила равновесие, и мы все отодвинулись.

– Да ты готовая, – сказала я ей.

– Плевать, – пробормотала она, потом повернулась к Линде и заявила: – Мне нравится твой сын, и мне нравишься ты, и мне нравится твоя дочь. – Она посмотрела на Ками. – У тебя самые красивые волосы, которые я когда-либо видела.

– Спасибо, Нелли, – пробормотала Ками, неловко переминаясь, смутившись от комплимента, и я уставилась на нее.

– Поехали домой, любимая, – заговорил Стив.

Мама наклонилась к нам с Ками и пробормотала:

– Вечно он портит мне все веселье.

Ками повернулась ко мне, и я пожала плечами, потому что, скорее всего, это правда. Но с другой стороны, иногда мамино веселье необходимо портить, пока кто-нибудь не пострадал.

Потом мама обняла удивленную и напрягшуюся Ками, отпустила ее, получила ответное объятие от Линды и наконец обняла меня. После того как мама закончила обнимать женскую часть, Стив поцеловал меня в щеку, попрощался с остальными, и они пошли к своей арендованной машине.

– Мне завтра на работу, – заявила Ками и посмотрела на меня, но я не поняла, что она хотела сказать, затем она попрощалась и ушла, никого не обнимая, но вяло махнув рукой, что я посчитала довольно милым, если учитывать что исходило от Ками.

Я была благодарна, что перед уходом она не стала рассказывать про инцидент с Дэймоном или про свои догадки о том, что Гарри меня расстроил.

– Я ее водитель, – пробормотала Линда, глядя на меня, ее глаза блестели, но что еще она могла сделать? Ками это Ками, как я уже поняла.

Линда поцеловала Макса в щеку, потом Броуди. Она отдала мне мое пальто и сумочку, которые держала в руках, потом обняла меня и сказала на ухо:

– Ты мне нравишься, Нина. Ты хорошая девочка.

Я сжала зубы и сглотнула слезы, когда она посмотрела на меня. Я слабо улыбнулась ей и кивнула.

– Я пошел, – сказал Броуди, когда Линда отошла, и я надела пальто. – Учитывая что случилось с Минс, на работе меня отпустили до выходных, так что мы еще встретимся до моего отъезда, да? – спросил он меня.

– Конечно, – сказала я, хотя и не была уверена.

Он обнял меня так крепко, что я не могла дышать. Потом он хлопнул Макса по плечу и ушел.

Избегая встречаться глазами с Максом, я наблюдала, пока Броуди не исчез из вида.

– Итак, чем займемся, Герцогиня? Хочешь, чтобы я научил тебя играть в бильярд, или поедем домой?

Глядя ему в ключицу, я сказала:

– Давай поедем в твой дом.

Я скорее почувствовала, чем увидела, как изменилось его настроение, прежде чем он спросил:

– Мой дом?

Я подняла на него глаза. Макс пристально смотрел на меня.

– Эм... Я вдруг так утомилась, – объяснила я.

Похоже, Макса мое объяснение не удовлетворило. Он еще несколько секунд вглядывался в мое лицо, потом через плечо посмотрел на стоянку и обратно на меня.

– Что ты здесь делала с Ками?

Я покачала головой и сказала:

– Я была без Ками. Я просто немного устала и подумала, что свежий воздух меня взбодрит. – Я облизала губы и продолжила лгать. – Не помогло.

– Когда мы вышли, Ками была с тобой, – заметил Макс.

– Эм... она вышла следом за мной. Не знаю зачем. Она пробыла здесь всего минуту или около того, прежде чем вы к нам присоединились.

По крайней мере хотя бы часть из этого была правдой.

– О чем вы разговаривали? – спросил он.

– Ни о чем. Вы все вышли, прежде чем мы...

Он перебил меня, резко спросив:

– О чем ты говорила с Гарри?

Я решила, что мне нужно попрактиковаться строить покер-фейс и как можно скорее.

– Да почти ни о чем, он был пьян, – снова солгала я. – Все в порядке, – заверила я его. – Джейк забрал у него ключи от машины. Гарри сказал, что вызовет такси.

– Тогда в чем дело? – спросил Макс.

– Я же говорю, я устала, – ответила я.

– В одну секунду ты милая и улыбающаяся, а в следующую у тебя убитый взгляд и ты говоришь, что устала.

– У меня не убитый взгляд.

Но я знала, что, вероятнее всего, так и есть.

– Что сказал Гарри? – продолжал давить Макс.

Я вздохнула, не желая спорить, не желая разговаривать, не желая даже стоять.

На самом деле мне хотелось заползти в кровать, накрыться одеялом, отгородившись от мира и любого, кто мог войти и причинить мне боль, и заснуть. И проспать много лет, а потом проснуться старой девой, пойти в ближайший приют, забрать оттуда две дюжины кошек и всю оставшуюся жизнь убирать свалявшийся мех и смотреть «Колесо фортуны» (телевизионная игра, аналог «Поля Чудес» – прим. пер.). Это казалось мне счастливой жизнью.

Я не стала говорить это Максу, а просто спросила:

– Макс, можем мы просто поехать в дом?

Его глаза сузились, и даже в тусклом свете я разглядела, как потемнело его лицо.

– В дом?

– Да.

Он шагнул ближе. Я шагнула назад.

Он остановился и прошептал:

– Что за хрень?

Несмотря на свое отступление, которое я совершила, чтобы остаться умной, здравомыслящей и рациональной и не позволить ему прикоснуться ко мне или обнять меня, или поцеловать меня и превратить в полную противоположность, я слегка подалась вперед, посмотрела ему в глаза и тихо попросила:

– Пожалуйста. Можем мы подняться на гору?

Он долго не отвечал, так долго, что мне, затаившей дыхание, это показалось вечностью.

Потом он тихо сказал:

– Да, Герцогиня, мы можем подняться на гору.

– Спасибо, – прошептала я.

Я старательно соблюдала дистанцию между нами, пока мы шли к джипу, и держалась на расстоянии вытянутой руки, когда он открыл для меня дверь. Я залезла в машину, пристегнулась, Макс тоже сел, завел двигатель, пристегнулся, и мы поехали.

Я молчала и притворилась, что ищу в сумочке мятный леденец, которого у меня не было, лишь бы Макс не взял меня за руку. Потом я вздохнула, притворившись расстроенной напрасными усилиями, и стала смотреть в окно, вцепившись в сумочку, словно в ней содержалась моя жизненная сила.

Макс понял намек и не только не пытался взять меня за руку, но и не заговаривал. А когда мы подъехали к его дому и вышли из машины, он остановился позади «Чероки» и ждал, пока я обойду его, но снова не взял меня за руку, пока мы поднимались по ступенькам. Он открыл дверь, я направилась в кладовку, повесила на крючок свою сумочку и пальто, и поднялась наверх.

Схватив пижаму, я пошла прямиком в ванную, очистила лицо, нанесла увлажняющий крем и посмотрела в зеркало.

– Завтра, – сказала я своему отражению едва слышным шепотом, – все будет кончено. Нужно только пережить ночь.

«Это плохая идея, Фасолинка, – настойчиво произнес Чарли у меня в голове. – Ты пожалеешь об этом. Ты будешь жалеть об этом до самой смерти».

– Если я останусь, я пожалею об этом через полгода, год, десять лет, когда все станет ясно и плохо, а потом еще хуже от осознания того, что я занимаю второе место, – продолжала шептать я.

«Нина, послушай меня...»

– Она была его миром. Разве я не заслуживаю быть целым миром для кого-то, Чарли? – прошептала я, и прежде чем Чарли сказал то-либо еще, я развернулась к двери и открыла ее.

Я не смотрела на Макса, но краем глаза заметила, что он пошел в ванную, как только я вышла. Я быстренько залезла в кровать, легла на свою половину и выключила лампу на своей тумбочке, оставив только лампу Макса. Я свернулась калачиком спиной к ванной и сделала два глубоких вдоха.

Я услышала, как Макс вышел из ванной, и почувствовала, как прогнулся матрас, когда Макс лег. И даже с закрытыми глазами я увидела, что он погасил свет.

Не задерживаясь, Макс придвинулся ко мне, обняв меня рукой за талию и притянув меня спиной к своей груди.

Я не сопротивлялась, вместо этого я крепче зажмурила глаза, ощутив его тепло и силу.

Последняя ночь.

– Что он тебе сказал, малышка? – тихо спросил Макс в мои волосы.

– Макс, я очень устала.

– Что он сказал?

Я молчала. Макс напряг руку и притянул меня еще ближе к себе.

– Ты знаешь про Шауну, детка, должна понимать, что до тебя были и другие, – прошептал он мне в волосы.

«Да, твоя жена! Прекрасна Лебедь Анна!» – закричала я у себя в голове.

– Я видел твое лицо в участке, милая, когда сказал, что у меня была женщина там, где я работал, когда я был с Шауной.

– Макс...

– Я говорил тебе сегодня утром, что это несерьезно...

– Макс, пожалуйста.

– Ее звали Шелли.

– Пожалуйста.

– Когда я приехал домой присмотреть за Минс, в моем почтовом ящике лежало приглашение на ее свадьбу.

Я резко вдохнула. Макс сжал меня рукой.

– Все было мило, мы оба получили удовольствие, потом все закончилось. Ее все устраивало, она знала расклад. Все закончилось хорошо, и мы остались друзьями. Я знаю парня, с которым она стала встречаться после меня. Он хороший парень. Они будут счастливы, и я счастлив за них.

– Могу я поспать?

– С тобой все по-другому.

Стиснув зубы, я повторила:

– Макс...

– Мы не просто получаем удовольствие, между нами все намного серьезнее.

Это просто пытка.

– Мы поговорим утром, – пообещала я. И мы поговорим, просто он, наверное, еще не знает, что я собираюсь сказать.

– Малышка, не стоит засыпать, когда тебя что-то мучает, – шепотом посоветовал он.

– Ничего меня не мучает, – снова солгала я.

– Герцогиня...

– Макс, пожалуйста, уже поздно, я слишком много выпила, это был сумасшедший день, сумасшедшая неделя, и я просто устала. Можешь ты просто обнять меня и дать мне поспать?

При моей просьбе обнять меня, его тело расслабилось, но он спросил:

– Мы поговорим утром?

– Да.

– Ты действительно поговоришь со мной утром?

– Я же сказала, что поговорю.

– И никакой чепухи типа не задавать вопросов, на которые, по твоему мнению, мне не захочется отвечать. Мы действительно поговорим.

Я сглотнула. И почему он все помнит?

– Да, Макс, мы поговорим, – пообещала я.

Он замолчал. Я заставила себя расслабиться.

– Нина, – шепотом позвал Макс через некоторое время.

– Да.

Он сжал руку и прижался ко мне всем телом.

– Малышка, этот путь, по которому ты шла... – начал он, но замолчал.

– Что?

– До того как ты приехала в ту метель, я тоже шел по нему.

Боже мой. Сущая пытка.

– Макс, спи, – велела я, услышав, что мой голос дрожит от слез, которым я не могу позволить пролиться.

– Забыл, – пробормотал он мне в волосы.

– Что, прости?

– Забыл, – повторил он.

– Забыл?

– Забыл каково это – заботиться о человеке настолько сильно, что готов сделать все, что в твоих силах, чтобы оградить его от боли.

Нет. Не просто пытка. Самая ужасная пытка.

– Макс...

– И как дерьмово себя чувствуешь, когда не можешь прекратить эту боль.

– Все будет хорошо, – прошептала я еще одну ложь, потому что никогда, никогда снова мне не будет хорошо, по крайней мере пока я не найду кого-то, для кого буду целым миром.

Если вообще найду.

– Да?

– Да, Макс.

Он снова замолчал. Я ждала. Потом подождала еще.

Потом я положила свою руку поверх его, переплела наши пальцы и прошептала:

– Спокойной ночи, Макс.

Он уткнулся лицом в мои волосы, сжал мои пальцы и пробормотал:

– Спокойной ночи, Герцогиня.

Я долго не могла заснуть и знала, что Макс тоже не спал.

Потом постепенно случилось невероятное, и меня одолел сон.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 11

Трудно бороться в одиночку

Я проснулась от яркого колорадского солнца в пустой кровати и с ясными воспоминаниями о прошлом вечере, разбившем мое сердце. Приподнявшись на руке, я убрала волосы с лица и прислушалась к звукам дома.

Ничего.

Посмотрев на подушку Макса, я заметила, что на тумбочке, поверх часов, лежит записка.

Потянувшись через всю кровать, я схватила ее.

«Герцогиня,

мне нужно съездить в город. Вернусь, как только смогу. Кофе готов, просто щелкни выключателем.

Когда вернусь, поговорим.

Макс».

Часы показывали почти девять. Я спала, как обычно, крепко и не почувствовала, когда ушел Макс.

Я встала, прошла в ванную, закончила свои утренние процедуры и спустилась вниз включить кофеварку. Потом вернулась наверх и приняла душ. Завернувшись в халат, я спустилась за кофе. Забрав кружку с собой, я достала из гардеробной одежду, а из комода белье и вернулась в ванную. Я накрасилась, оделась, повесила халат на дверь, потом причесалась.

Все это я выполняла, не думая. Однако скоро мне придется это сделать.

Закончив с прической, я выключила фен и замерла, так и не положив его на раковину, потому что услышала собственный голос, записанный на пленку.

«– Ох, милая.

– И еще ты понимаешь, что значит иметь дело с Шауной, поскольку она охотилась на моего мужчину и охотится на твоего.

– Не уверена, что Макс мой мужчина».

Я молча положила фен на тумбочку, слушая доносившийся снизу недавний разговор с Битси.

«– О, он твой. Никогда не видела его таким ни с кем, кроме Анны. Весь город только об этом и говорит. Мы все очень рады. После смерти Анны у Макса никого не было. Десять лет – это долгий срок. Видит Бог, я это знаю.

– Битси...

– Броуди рассказал мне обо всем, что ты сделала для Минди, и, должна сказать, я рада, что ты хорошая. Анна была моей лучшей подругой, и я ее любила. Она бы хотела, чтобы Макс нашел хорошую женщину.

– Даже не знаю, что сказать. Эм-м... спасибо.

– Спасибо за то, что ты хорошая?

– Да, наверное, и спасибо, что доверилась мне».

На деревянных ногах я вышла из ванной и пересекла спальню, а голоса неумолимо продолжали звучать. Весь разговор.

Я дошла до лестницы и начала спускаться, нагнувшись, чтобы увидеть Макса, который застыл словно статуя и пристально смотрел на автоответчик.

«– Битси, дорогая, ты вольна чувствовать, что пожелаешь, и не волноваться о том, что подумают люди.

– Он и так никому не нравился, он умер, а его любовница вызвала полицию. Трудно не волноваться о том, что подумают люди, поскольку каждый думает об этом.

– А ты попытайся. Те, кто действительно о тебе заботятся, позволят тебе чувствовать все, что захочешь».

Я остановилась, когда Макс повернул голову и посмотрел на меня. Я стояла на винтовой лестнице, успев спуститься лишь наполовину, пригвожденная к месту яростью, горевшей в его глазах, и продолжавшей воспроизводиться записью, которую даже не слышала. Я стояла не двигаясь, Макс не сводил с меня взгляд, его лицо было словно высеченным из камня.

«– Фасолинка, пойдем прогуляемся!

– Сейчас спущусь!»

– Ты знаешь про Анну? – спросил Макс, не останавливая запись.

Мой желудок сжался, под кожу заполз страх.

– Макс...

– Ты знаешь про Анну? – повторил он убийственным тоном.

– Я...

– Спускайся.

– Макс...

– Спускайся, Нина.

Автооответчик продолжал работать, пока я спускалась оставшуюся часть ступеней и шла к Максу. Я остановилась в четырех футах от него. Все это время он не спускал с меня глаз.

«– Нет, Битси. Ты не представляешь, сколько раз я пыталась убедить Чарли открыться мне. Так что еще раз спасибо за то, что доверилась мне.

– О, милая, всегда пожалуйста. Я вывалю на тебя все свои проблемы, если тебе это так нравится.

– Береги себя.

– Да, ты тоже. Надеюсь, скоро увидимся.

– Пока.

– До встречи, милая».

Автоответчик пикнул, обозначив конец сообщения.

– Макс…

– Как давно ты знаешь? – перебил он меня.

– Ну-у...

Неожиданно он подался вперед и взревел:

– Как давно ты знаешь?

Мое сердце подскочило к горлу, я вздрогнула и сделала два шага назад, от страха не в состоянии вымолвить ни слова.

– Ответь мне, черт побери, – прорычал он.

Вот оно.

Вот оно.

Господи, я так и знала. Всегда все заканчивается плохо.

Ему невыносима сама мысль о том, что мне известно о ее существовании.

Я не могу, не могу участвовать в этом разрыве. Мне просто нужно убраться отсюда.

Я развернулась и побежала к лестнице, но не добралась туда. Рука Макса обвилась вокруг моей талии, резко остановив меня. Потом Макс дернул меня за руку и завел ее мне за спину, одновременно развернув меня, так что я впечаталась в него грудью. После этого он отпустил мою ладонь, но сжал меня в руках, словно в тисках.

– Не убегай от меня, Нина, – выдавил он.

– Пусти меня, – прошептала я.

– Ответь на один гребанный вопрос.

Я покачала головой, но ответила:

– Арлин рассказала мне в «Собаке» тем вечером, когда Дэймон меня ударил.

– Господи, ты знаешь уже неделю, – отрезал он, словно мой ответ разъярил его еще сильнее.

– Да, – прошептала я. – Пусти меня, пожалуйста.

– Ты знаешь уже неделю, – повторил он.

– Да, Макс. Теперь, пожалуйста, отпусти меня.

– И ты ни слова не сказала.

Я моргнула и попыталась, невзирая на страх, сосредоточиться на его сердитом лице.

– Что, прости?

– Ты не сказала ни одного гребаного слова, – повторил он, сжав меня руками на слове «гребаного».

Я ничего не понимала и решила попробовать успокоить его, чтобы разобраться в своих мыслях, спланировать по шагам свой отъезд, а потом, выполняя их один за другим, убраться отсюда, из Колорадо, отправиться домой и найти какой-нибудь способ залатать свою разорванную в клочья жизнь.

– Я знала, что ты расстроишься, – мягко сказала я.

– Да, ты знала? – язвительно выдавил он.

– Прости.

– За что?

– За то, что я знаю.

Его брови сошлись над прищуренными глазами.

– Ты просишь прощения за то, что знаешь про Анну?

– Я знаю, что ты не хотел бы этого.

Он вздрогнул всем телом и рявкнул мне в лицо:

– Что за херня?

– Я знаю, что вы очень...

Все так же мне в лицо он прорычал:

– Ты ни хрена не знаешь.

Я захлопнула рот и сглотнула. Успокоить его не получалось, и его подавляющая ярость пугала меня до чертиков. Сердце колотилось где-то в горле, я чувствовала пульс в своих запястьях, и мне казалось, что он отдается даже в груди Макса.

Наконец я набралась смелости и прошептала:

– Макс, пожалуйста, отпусти меня.

– Объяснись, – потребовал он вместо этого.

Я коротко затрясла головой в растерянности.

– Прости?

– Объясни, с чего ты взяла, что я не хочу, чтобы ты знала про Анну, – приказал он.

– Я...

– Да я всю голову сломал, – оборвал меня он. – С той самой минуты, когда ты прижалась ко мне и отшила Шауну, потому что думала, что она меня унижает, и захотела меня защитить. Тогда я понял, что женщина, которая готова вступиться за меня, несмотря на то, что мы едва знакомы, и на то, что ты могла бы подумать, после всего, что наговорила Шауна, – я понял, что такая женщина может стать для меня очень многим. Поэтому, когда я узнал, как работает твой ненормальный, забитый заморочками мозг, я стал ломать голову над тем, как бы рассказать тебе о своей погибшей жене.

Я моргнула и выдохнула:

– Что?

– Если бы я предоставил тебе такую возможность, Нина, ты бы тут же воспользовалась ею, чтобы вбить между нами клин.

– Я...

– Не отрицай.

– Но...

– И все это время ты знала.

– Макс...

Неожиданно он отпустил меня и отошел, продолжая сердито смотреть на меня, так что я замолчала.

– Значит, ты понимаешь, что творилось у меня в голове на этой неделе.

Я снова растерянно покачала головой.

– Нет.

– Ты знаешь, как она умерла?

– Я... Я знаю, что ее убил Керт.

– Значит, ты понимаешь, что творилось у меня в голове на этой неделе.

– Макс...

– Керт убил ее, и в ту же неделю, когда его убили, в ту же неделю, когда все это дерьмо вернулось после стольких лет – в ту же неделю я влюбился в другую женщину.

Меня словно прошило электрическим разрядом, но все, что я могла, – просто стоять и смотреть.

Макс, кажется, даже не заметил.

– Когда той ночью Мик приехал ко мне сообщить об аварии, сказать мне, что Битси пришлось вырезать из машины и она, скорее всего, никогда больше не сможет ходить, что на Керте нет ни царапины, что Анна скончалась на месте, я решил, что никогда больше не позволю случиться ничему подобному. А потом ты приехала к моему дому в эту проклятую метель.

– Макс... – прошептала я. Я дышала быстро-быстро, почти задыхаясь, но Макс продолжил говорить.

– И пока я все больше влюбляюсь в тебя, убивают Керта. Всю эту неделю я чувствовал себя так, будто снова должен ее отпустить. Но я смог справиться с этим, пока у меня есть ты, пока ты в моей постели, все время такая милая, даже когда споришь со мной, – все это напомнило мне, какая хорошая штука жизнь. И мне пришлось разбираться с твоими тараканами, привыкать к тебе, уговаривать тебя дать нам шанс, и все это время ты знала и позволила мне решать твои проблемы, но ни разу ничего не спросила. Ты даже не подумала, что может твориться со мной.

Он прав, а я ненавижу, когда он оказывается прав.

Особенно на этот раз.

Я не подумала, я все выяснила, но даже не задумалась о нем. Я была так зациклена на собственных драмах, на своих заморочках, что ни разу не подумала о Максе. Ни разу, даже когда Керт написал письмо человеку, чью жену он убил в автомобильной аварии, и Макс вел себя необычно. Даже Битси попросила меня беречь Макса, а я?

Нет. Я думала только о себе.

Я шагнула к нему, но на этот раз Макс сделал шаг назад, и я остановилась, почувствовав, как кровь отлила от лица.

– Макс, дорогой...

– Нет, Нина. Не надо сейчас называть меня дорогим. – Он покачал головой. – Ты была так занята своими переживаниями, что даже не подумала обо мне. И то, что произошло с Шауной в наш первый вечер в «Метке», когда ты прижалась ко мне, поддержала меня... черт, – прорычал он, настолько переполненный яростью и чувством предательства, что просто не смог продолжать.

– Макс, позволь мне...

Он снова перебил меня:

– Знаешь, где я был утром, детка?

– Я... – Я покачала головой. – Нет, я... Где ты был?

– Разговаривал с Битси, – резко ответил он. – Я понял, что вчера во время нашего разговора попросил тебя оставить все ради меня, вписаться в мою жизнь. И я подумал, что ты переедешь сюда, только чтобы видеть, как я уезжаю работать, и не видеться со мной месяцами, что ты пожертвуешь всем, и ради чего? Ради этого? Поэтому я сказал Битси, что возьмусь за бизнес Керта, я останусь в городе, я сделаю это ради тебя.

Я почувствовала, как быстро задвигалась моя грудная клетка, а глаза наполнились слезами. Я просто не могла поверить. Макс не желал иметь ничего общего с этим бизнесом. Он ненавидел Керта. Керт убил его жену.

– Пожалуйста, Макс, позволь мне объяснить.

Он покачал головой и направился к двери.

– Было бы неплохо, детка, но слишком поздно.

Я бросилась за ним.

– Макс.

Положив ладонь на ручку двери, он обернулся ко мне, и я остановилась, заметив в его глазах холод. Холод, который видела лишь однажды. Направленным на Шауну.