Текст книги "Пытка любовью (СИ)"

Автор книги: Константин Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

Впоследствии, после сдачи анализов, выяснилось, что у Игоря началась химическая желтуха, потому что его организм уже не мог принимать "Паск" и "Тубазид", в состав которых входило множество различных кислот. Игорю отменили приём этих таблеток, и через два-три дня с его лица исчез жёлтый оттенок. Перестав употреблять горсть этих таблеток каждый день, Игорь стал чувствовать себя намного лучше.

Игорь знал, что день рождения его любимой Светки двадцать пятого мая. За неделю до этого дня Игорь написал ей поздравление на почтовой открытке с красивым букетом красных роз. Под своим поздравлением он написал имя Саша, зная, что его Светка, которая знает его почерк, поймёт, что это поздравление от него. Подписывать своим именем он не стал потому, чтобы даже какая-нибудь случайность не могла бы бросить тень на его любимую, что она имеет какую-то связь с конкретным зэком. Он думал, что его любимая напишет ему ответ открыткой, которую также пошлёт от другого имени. Однако Игорь поймёт, что это от неё, потому что он знает её почерк. Но такой открытки он так и не получил, и сильно недоумевал от этого. Ведь он, будь он на месте Светланы, обязательно бы ответил своему любимому на поздравление с днём рождения. И Игорь думал с сожалением о том, что такая открытка от его Светки либо затеряна здесь, в этой зоне, либо Светка что-нибудь напутала с его адресом.

А на дворе наступало лето. Зэки туб-отделения всё чаше выходили в прогулочный дворик. Зэки-санитары принесли туда даже какую-то старую и мощную самодельную лавку для сидения. Клумба с цветами была взрыхлена и зеленела стеблями и играла красками многих распустившихся цветов. В начале лета к ним пришёл ещё один этап человек десять тубиков. Среди них был один молоденький тувинец из их зоны. Этап из Тувы лишь месяц назад пришёл и в их зону. Этот совсем молоденький тувинец, которому было восемнадцать лет, был маленького роста, неплохо говорил по-русски, но с акцентом, и был очень любознательным. У него не было большого и указательного пальцев на левой руке, о чём он сказал, что их ему отрезали в какой-то драке, когда он отбивал рукой удар ножа. Он был как маленький ребёнок, непосредственным и бесхитростным. Зэки просто балдели от него, разговаривая с ним, порой угорая от хохота, и как-то сразу же все стали звать его Сынком.

В начале этого лета Игорь выиграл у деда Пахнея первую партию в шахматы. Пахней после этого лежал в постели, укрывшись с головой одеялом, будто он "болеет". На следующий день он также "болел". Через пару дней Игорь опять выиграл у него, и Пахней опять два дня "болел". Тогда Игорь решил не выигрывать больше у него, а если такое могло произойти, то он сводил партию в ничью. И всё стало нормально, "как и прежде".

Однажды на него навалилась такая тоска по Светке, что "хоть стену грызи". Он выходил во дворик, тусовался там, и выкурил уже полпачки сигарет. Ничего не помогало. И вот во дворик вышел Сынок и спросил у него закурить. Игорь дал ему сигарету, дал ему прикурить от своей, и спросил просто, чтобы отвлечься от своих терзаний:

– Ты метко стреляешь из лука? -

– Да, – ответил Сынок, – Тувинцы все так должны. -

– Вы тогда должны и камни метко кидать? – спросил Игорь.

– Да, – кивнул тот, – И камны мэтка. -

– А ну-ка попади камнем вон в ту дырку в бетонном заборе, – указал Игорь на дыру, размером с кулак, выбитую, из верхней бетонной плиты забора, скорее всего, ещё при плохом её складировании.

Сынок взял с земли камень и бросил его в эту цель. Но камень попал сантиметрах в трёх рядом с этой дырой.

– Эх ты, – сказал Игорь, – Вот приедешь домой, а ваши старые саксаулы не примут тебя опять в Туву, потому что ты здесь кидать метко разучился. Вот смотри, как надо бросать, – Игорь взял камень и бросил его. Камень попал в самый край бетона перед отверстием дырки и чуть не залетел в неё, ударившись в противоположный её край.

– Всё равно лучше, чем у тебя, хоть я и не тувинец, – сказал Игорь, – Меня ваши аксакалы быстрее тебя в Туву примут. -

Желая доказать Игорю, что он умеет метко бросать камни, Сынок начал вновь бросать камни в цель, но они попадали в двух-трёх сантиметрах рядом с дыркой в заборе. В это время во дворик вышел дед Пахней и спросил у Игоря, чего это Сынок камни в забор швыряет.

– Да вот, совсем разучился здесь в зоне камни метко кидать, – ответил Игорь, – Его же саксаулы от этого и в Туву опять не примут. -

– Не саксаулы, а аксакалы, – поправил его Пахней.

– Да знаю я, – подмигнул ему Игорь.

Пахней быстро сообразил в чём дело, и, подняв камень с земли, чуть отстранил рукой Сынка.

– Дай-ка я попробую, – сказал он и бросил камень. И его камень улетел точно в дырку в заборе.

– Вот так-то надо бросать камни, – сказал он, довольный своим неожиданным успехом, – Учись, Сынок, у того, кто "на волю" даже через такую дырку сможет послание послать. -

Сынок вновь бросил камень, и также попал в дырку.

– Ага, попал, – воскликнул Сынок.

– Да это случайно, – возразил Пахней.

– Это ты сам случайна, – ответил ему Сынок, – Это ты ещё папади. -

И они оба, соревнуясь, стали бросать камни, целясь в эту дырку в заборе. Игорь сел на лавку у стены больнички, закурил ещё одну сигарету, и начал наблюдать за ними, почувствовав, что тоска от него отхлынула за этим "делом". Понемногу начали выходить покурить ещё зэки. Они присаживались с Игорем на лавку или просто приседали на корточки, как делают в тюремных бетонных карцерах, где и сесть не на что, и балдели, наблюдая за соревнованием старого и малого. Вскоре во дворике образовалась как бы толпа болельщиков, которые своими возгласами и комментариями подбадривали обоих соревнующихся. Камни находились на земле уже с трудом. Кончилось это тем, что через какое-то время в форточку высунулась медсестра.

– Чего это вы так раскричались, больные? – спросила она недоумённо, и зэки притихли, и стали потихоньку расходиться.

Пахней подошёл к Игорю, который так и сидел на скамейке.

– Ну, ты и молодец, – сказал он, – Завёл меня как сосунка. Хотя давненько я так весело не заводился. Пойдём, сыграем партейку. -

В общем, жизнь "на больничке" для зэка всегда лучше, чем для других в зоне. А в туб. отделении областной больнички, где можно каждый месяц получать посылки, и где, когда хочешь, можно сходить и помыться под тёплым душем, вообще можно было бы назвать "зэковским раем", если бы не болезнь туберкулёзом лёгких. За всё время пребывания там Игоря в этот раз, умерло всего два зэка. Санитары говорили, что всегда здесь "крякали" по одному зэку в месяц, а тут что-то стало не совсем понятное. "Может, из-за посылок?", – недоумевали они.

И вот, наконец, Игорю сказали, что завтра его отправляют на свою зону. Он так ждал этого. Он так хотел увидеть свою любимую Светку. И вот, возможно завтра, это уже может случиться. И Игорь был этому несказанно рад.

ПО ВОЗВРАЩЕНИИ С ОБЛАСТНОЙ БОЛЬНИЧКИ

После завтрака Игорь зашёл в зоновскую каптёрку и получил новые кирзовые сапоги, солдатские кальсоны с рубахой и чисовский костюм с пидоркой. Каптёр был уже мужиком в годах и, по-видимому, отсидел уже лет пять-шесть. Было видно, что он уже видел и знал Игоря по зоновским базарам зэков, знал об его авторитете в зоне, и это было заметно по его действиям. Он быстро переворошил у себя в каптёрке кучу всякой одежды и обуви, и выбрал всё точно по росту и по размерам Игоря. Игорь поблагодарил его и пошёл в барак отнести всё.

В бараке он примерил чисовский костюм, одев его, и тот оказался точно по его размерам. Даже рукава куртки были достаточной длины для его длинных рук. И брюки были достаточной длины и прикрывали пятки его рабочих ботинок до их подошвы. Тогда он решил походить с недельку в новом чисе, и в нём же сходить сегодня к своей Светке. А ему уже со вчерашнего дня нетерпелось её увидеть. От этого желания у него даже как бы щемило где-то в груди. Он быстро срезал свою бирку с милюстинового лепня и пришил её на чисовский. Затем, уложив всё своё тряпьё в сидор, отнёс его в каптёрку, взял у завхоза пропуск и пошёл в больничку.

Утоптанная земляная дорога шла между двумя заборами, отделявшими жилую зону лагеря. Шестиметровый бетонный забор был выстроен уже во всю его длину, а рядом с ним в трёх или в четырёх местах по всей его длине строились какие-то деревянные вышки. Зэков на дороге не было, кроме одного, идущего ему навстречу. Это был кореец Костя Ким, с которым Игорь был немного знаком. Ким был авторитетным зэком. У него было высшее образование, и он ранее работал мастером на промке.

– Игорь, привет, – удивлённо проговорил он, подходя к Игорю.

– Привет, Костя, – пожал ему руку Игорь.

– Давно тебя не видел. -

– Да я вчера только с областной приехал. -

– А чего это ты в чис вырядился? Прямо как щегол, – вновь удивлённо проговорил Ким.

– А что? Неплохо для зэка, – ухмыльнулся Игорь, – Похожу недельку в новом фраке. Жаль только, за таким забором мало кто увидит. -

– Ничё... – также ухмыльнулся Ким, – Вышки вон козлам достроят, они на тебя и налюбуются. -

– Это что, для козлов вышки строят? – поразился Игорь.

– Да вроде бы для них, насколько я знаю. А там – посмотрим. Я сначала тебя за щегла принял, а потом по ботинкам опознал. Такие одни в зоне. Подошву как у вольных сделал, рифлёной... Микропора... -

– Это нам на ЖБК как-то выдали. Они для рабочих на вибростолах. А у нас и вибростолов-то не было никогда. Подошва была сантиметров десять в высоту. Ходить было невозможно, – ноги подворачивались. А я подошву урезал, и грани вырезал. Я же художник. -

– Да, – проговорил Ким, – Тогда ваши многим кому их предлагали за чай. Мне тоже. Никто не брал. И я, дурак, тогда не взял. А потом жалел, увидев, что ты из них сделал. Да и боцалы эти потом куда-то все поисчезли. -

– А хозяин ох...л уже, – заметил Игорь, – На х...я ему такой заборище посреди зоны? -

– Как на х...я? Для зэков. И для шурушков, – ухмыльнулся Ким, – Вот, смотри. -

И он вынул из кармана самодельный набалдашник для рычага переключения передач к автомобилю. Красивый, с бронзовым фасонным прикручивателем. В отполированном прозрачном набалдашнике с гранями был огромный чёрный жук с рогом на голове. Жук был длиной около пяти сантиметров.

– Они летают тут по ночам. Врезаются в этот забор, – пояснил Ким, – Утром одного-двух зэки находят под забором. -

– Я таких жуков здесь и не видел ни разу... А из чего это? – поинтересовался Игорь, – Чем это ты жука залил? -

– Ай, – как бы на пустяк отмахнулся Ким, – Огрстекло, размягчённое растворителем. Ну ладно, я спешу. Ты, если чё, обращайся. Я всё там же, на промке. -

– Ты тоже не забывай. Я "на кресту", на кирзаводе, – отозвался Игорь, – Пока. -

– Пока. -

И они разошлись в разные стороны.

Проходя уже через площадь перед штабом к больничке, Игорь отметил красоту этого современного двухэтажного здания. Вчера по приезду в зону он его и не раглядел как следует. В нём были сразу и больничка и школа. Школа находилась на втором этаже, а больничка – на первом. Вход в здание был один с высокими и широкими двойными дверями. Перед входом была довольно большая бетонная площадка, окаймлённая бетонным бордюром. Эта площадка была выше самой площади перед штабом метра на три, и к ней вела слева бетонная лестница, также окаймлённая высоким бетонным бордюром. Лестница, вначале шириной метра четыре-пять внизу, была слева от площадки и, поднимаясь, поворачивала вправо к самой площадке, сужаясь перед ней до двух метров.

Где-то посредине этой лестницы рядом с её бордюром стоял штабной козёл с повязкой на рукаве. Одет он был в чисовские штаны и синий поношенный рабочий лепень. На голове была сильно поношенная чёрная пидорка, а на ногах – кирзовые сапоги.

– Наверно, с карантинки в козлы охмурили, – подумал Игорь, поднимаясь по лестнице.

– Покажи пропуск, – перегородил ему дорогу козёл.

Игорь достал из кармана довольно большую пластинку, сделанную из двух кусков оргстекла, скреплённых аллюминиевыми заклёпками. Между ними находился листок белой бумаги с печатным текстом пропуска и с подписью начальника отряда и хозяина. Козёл взял пропуск, повертел его, проверяя, и спросил:

– А зачем идёшь? -

– Да вот провериться захотел, – ответил Игорь, – Может от работы освободят. -

– Эт ты зря, – сказал козёл, возвращая ему пропуск, – Не стоит от работы бегать. Заметят, если не болен, и заточкуют на будущее. А тогда ещё хуже будет. Это же зона, – и козёл начал учить Игоря как надо жить в зоне, думая, что перед ним щегол, но ещё более щеглее, чем он сам. А Игорь слушал его и лишь изредка бросал реплики, типа "да ну?" или "ого!". А на лице его была маска простодушного человека. Сначала ему было несколько интересно это "представление", как будто первоклашка учит старшекласника школьным наукам, но минут через пять ему это надоело.

– Ладно, спасибо, но я всё-таки схожу, проверюсь, – сказал он козлу и пошёл к двери больнички.

– Смотри, я тебя предупреждал, – услышал он вослед.

– Ладно, – отозвался Игорь, – эт я запомнил. -

Открыв одну из двойных дверей, он вошёл в большой вестибюль и почуял слева больничный запах, там была дверь. Он открыл её и пошёл по длинному широкому коридору. Слева были большие окна, а справа двери кабинетов. Человек пять-шесть зэков, стояли у разных дверей в кабинеты.

– Смотри-ка, ещё и решёток на окнах нет, – подумал Игорь.

Он проходил вдоль коридора, читая названия кабинетов. Вот и зубопротезный кабинет, там его любимая Светка. Сердце его как бы немного защемило, но забилось сильнее. Он негромко постучал в дверь.

Послышался какой-то далёкий, но родной голос: "Войдите".

Игорь открыл дверь и вошёл в огромную комнату с тремя большими окнами без решёток на противоположной стене. Прикрывая за собой дверь, Игорь заметил, что в замочной скважине торчит ключ со свисающим с него соединительным кольцом. От дальнего окна слева к нему шла его любимая Светлана. На её лице была лёгкая улыбка, но, узнав в вошедшем Игоря, глаза её как бы расширились, и рот чуть приоткрылся от удивления. Игорь остановился у двери, потому что в окна он увидел довольно близко противоположное крыло п-образного здания больнички с такими же большими окнами на первом и втором этажах. Это заставило его стоять на месте, потому что из тех окон должно было бы быть хорошо видно всё, что делается в этом большом, если не сказать огромном кабинете.

Светлана подошла к нему и остановилась. Была видна какая-то её растерянность.

– Игорь... – тихо произнесла она, – Уже приехал? -

– Да вот, – отозвался Игорь, – вчера приехал. -

Он немного помолчал, глядя на любимое лицо Светланы, на котором начало немного проходить выражение удивления.

– Не думал я, что так вот придётся встретиться с тобой. Там вон, из тех окон, наверное, всё просматривается в твоём кабинете как на ладони, – и Игорь посмотрел на те окна, мотнув в их сторону головой.

Светлана обернулась назад и, повернувшись вновь к Игорю, сказала: – Да ничего оттуда не видно. Я уже несколько раз туда везде ходила и проверяла. У меня стёкла в окнах так отсвечивают, что вообще никогда ничего не видно. -

– Не может быть, – усомнился Игорь.

– Да не видно ничего, – сказала Светлана как бы недовольно из-за того, что Игорь ей не верит, а потом, как бы вспомнив, уточнила: – Если свет, конечно, здесь не включен. -

Этого Игорю было уже достаточно. Свет в кабинете не горел. Он полуобернулся и повернул ключ в двери, закрывая её на замок. Затем он обнял Светлану и начал покрывать её лицо поцелуями.

– Светка, – говорил он при этом, – как я рад тебя видеть... Как я стосковался по тебе... -

И руки Светланы обняли его за шею, и глаза её чуть прикрылись, как бы в истомном ожидании, и губы их сплелись в поцелуе. Руки Игоря уже расстегнули её халат, и ласкали тело любимой под её лёгкой кофточкой. Тело его начало содрогаться от нахлынувшей на него страсти.

И вдруг в его полузакрытых страстью глазах как бы промелькнуло окно, в котором были хорошо заметны окна противоположного крыла больнички с окнами двух его этажей.

"Но ведь окна освещаются в течение дня по-разному. В какой-то момент светкины окна могут быть и окнами, в которые всё видно", – шарахнула его внезапная мысль.

Он несколько резко чуть отстранился от Светланы и увидел её глаза, широко открытые от непонимания его столь резкого отстранения от неё.

– Всё, Свет, я уже больше не могу, – сказал он ей тихо, – Меня уже начало контачить от тебя. Всё... А то крыша съедет... -

Светлана молча начала поправлять на себе одежду. Игорь чуть наклонил голову вниз и заметил, что верх его куртки чуть содрогается от сильного биения его сердца.

– Свет, лучше я сейчас пойду, – проговорил он тихо, – А завтра приду... примерно в это же время или чуть раньше... Хорошо? -

– Хорошо, приходи завтра, – ответила Светлана без какого-либо сожаления.

Игорь тут же повернулся, открыл ключом дверь и вышел из кабинета. Зкрывая дверь кабинета, он как бы естественно поворачивал своё тело так, чтобы увидеть коридор и в одну и в другую сторону. Всё в коридоре было обычно. Он глубоко вздохнул и пошёл в сторону выхода. Сердце его всё ещё молотило барабаном в груди.

– А ведь нужно ещё здесь заточковаться и колёса получить, – подумал он, – А куда здесь заходить для этого? -

И он вновь начал смотреть на названия на дверях кабинетов, как вдруг увидел, что впереди его по коридору из одной двери вышла в белом халате Валентина Григорьевна.

– Валентина Григорьевна, – окликнул он её. Та остановилась, и повернулась к нему лицом. Игорь ускорил шаги.

– Здравствуйте, Валентина Григорьевна, – сказал Игорь, подходя к ней.

– А-а-а, Григорьев, – улыбнулась она, – Здравствуй. Нам уже известно, что ты вернулся из областной больницы. Пойдём, я дам тебе твои лекарства, – и она пошла по направлению к выходу из коридора.

Открыв ключом предпоследнюю дверь, она сказала Игорю, – Заходи со мной. -

Игорь вошёл в узкий кабинет с одним окном, в котором вдоль обеих стен было много медицинских шкафов со стеклянными дверцами, в которых на стеклянных полках в различных упаковках стояли и лежали баночки и коробочки с различными лекарствами.

– Будешь получать лекарства здесь постоянно, – говорила Валентина Григорьевна, открыв дверцу в одном из шкафов и доставая что-то, – Мы работаем как и прежде, до шести часов вечера. Хороших лекарств сейчас нет, как и раньше, но я дам тебе ещё и витаминов. -

Она подошла к Игорю и подала ему бутылочку с витаминами и ссыпала ему в ладонь горсть таблеток "Паск" и "Тубазид".

– Валентина Григорьевна, но мне же их отменили, – сказал Игорь, – У меня же от них была там химическая желтуха. -

– Тогда давай их обратно, – сказала Валентина Григорьевна, – Я ещё не смотрела твою карточку. Но посмотрю сегодня, что тебе ещё можно давать. Хотя, пока для вас больше ничего и нет. Ладно, сейчас иди, а завтра посмотрим. -

– Спасибо, Валентина Григорьевна, – поблагодарил её Игорь, – Счастливо Вам. -

Игорь повернулся и вышел за дверь. Он вышел из больнички и, увидев возле её дверей двух курящих зэков, курящих возле урны, решил также покурить, чтобы немного успокоиться. Закуривая сигарету, он заметил, что к козлу, дежурившему у больнички, пришёл ещё один козёл, который, судя по его одежде, сидел уже не первый год. Они стояли у парапета лестницы и молоденький козёл что-то говорил пришедшему. Было видно, что он чем-то хвастается.

Игорь стоял и курил, отмечая в мозгах и внешние перемены в зоне, произошедшие за его отсутствие. Он также увидел, что в разговоре молодой козёл, который говорил другому, переступая с место на место, заметил Игоря и, кивнув в его сторону, продолжал свой разговор. Игорь понял, что тот говорил именно про него и ранее.

Более старый козёл пригляделся к Игорю и вдруг начал что-то говорить молодому так, как говорят что-то остолопу, который принял белое за чёрное или наоборот. Вскоре Игорь бросил в урну маленький окурок сигареты, которую он быстро выкурил, успокаивая свои нервы, и пошёл спускаться с лестницы. Проходя стоявших в стороне у бордюра козлов, он заметил боковым зрением, что молодой козёл смотрит на него, раскрыв рот, с нескрываемым удивлением на лице.

– Ну вот, и тебе кое-какая наука о жизни в зоне, – подумал Игорь, – Может, со временем, ещё более поумнеешь. -

ТОЧКИ НАД " И " РАССТАВЛЕНЫ

Из больнички Игорь пришёл в барак своего отряда. Барак был пустым, все зэки были на кирзаводе. Игорь зашёл в каптёрку и передал пропуск завхозу.

– О, хорошо, что не забыл отдать, – сказал тот, ложа пропуск в выдвижной ящик своего стола, – Их всего четыре. На всех сразу не хватает. Как приедут, так и разбирают, кто быстрей. Другие ждут, как в очереди. Раньше было восемь. Было полегче. А тут, бля, новые ввели, и дали всего четыре. Падлы. Как будто сидят там, и специально думают, "какое бы говно им ещё подстроить?". Ну на х...я им надо было делать новые? И старые были нормальные. Зла, бля, не хватает. Каждый день выё....ваюсь теперь с этими пропусками. -

– Дай-ка, посмотрю, я его даже и не разглядывал, – спросил Игорь, и завхоз вновь вытащил из стола и подал ему пропуск.

– Да ничего сложного, – сказал Игорь, рассмотрев его внимательнее, – Я тебе таких бумажек сделаю штук десять дня за три. А вот оргстекло, чтобы их туда склепать, ты уж сам доставай. -

– Оргстекло у меня есть, – обрадовался завхоз, – И склепать кому, найдётся. А тебе чё для этого надо будет? -

– Хэ... А что надо художнику? – спросил Игорь, и сам же начал перечислять, – Бумага, тушь, плакатные и простые перья, ручку для них, карандаш, линейку, стиральную резинку. Может ещё оселок понадобится или надфиль, чтобы перья до нужной толщины доводить. Подойдёт и мелкий напильник. Чё ещё? Да, вроде бы, всё. Ну, и помещение надо. Не здесь же, у тебя, пропуска подделывать. -

– Всё есть. Всё найдём, – радостно заговорил завхоз, – И помещение есть. Туда уже давно и не заходил никто. На ключ закрыто. И стол там есть и стул. Закроешься там, – и работай себе спокойненько.

Я тебя вчера у центрального проходняка положил. Не ожидал, что ты приедешь. А сёдня я тебя к окну переложу, когда все с работы приедут. Не серьёзно таким как ты у проходняка жить.

А всё, шо ты говорил, я те к завтрему приготовлю. Всё будет нормально. А то эти пропуска меня вукорень уже зае...ли. -

И действительно, за пару дней Игорь сделал двенадцать таких "пропусков", подделав на них и подписи самого хозяина. Больше он делать не стал, потому что отряд был не слишком уж и большим, около ста пятидесяти человек. После этого ещё через день у завхоза отряда пропала "головная боль" с выдачей зэкам пропусков, и он уже стал считать Игоря одним из своих хороших приятелей. Прочим зэкам отряда это тоже дало небольшое облегчение для их жизни в зоне.

А в этот день, после приезда зэков с работы, завхоз переложил Игоря на шконку у окна, поменяв его местами с мужиком в годах. Мужик не высказал при этом своего неудовольствия, потому что сказали ему об этом и завхоз и бугор его бригады. Как оказалось, Игорь числился в самой большой бригаде этого отряда, которая была численностью около семидесяти человек. Никто из мужиков бригады также не проявил при переселении Игоря какого-либо неудовольствия. Наоборот, два раза мужики в двух разных местах, где располагалась его бригада, пригласили его чифирнуть.

Во время первого чифирения, Игорь узнал, что Баранчина в зоне больше нет. Что он в городе на своей машине сбил насмерть какого-то мальчика и уехал с места преступления. Но нашлись свидетели. Его нашли по машине. Она была хорошо вымыта водой, но под капотом на радиаторе и вентиляторе была обнаружена кровь потерпевшего. И сейчас Баранчин находится под следствием. А во время второго чифирения, Игорь, задавая вопросы, узнал, что в новой санчасти сейчас появился рентгеновский кабинет, которым заведует Сашка Колода.

После отбоя, лёжа в постели, Игорь оценивал всё то, что происходило с ним в этот день. О том, как приняли его зэки в новом отряде, он думал совсем немного. Да, его многие уже знали в зоне. Многие хотели раньше попасть к нему в пятый отряд, куда даже козлы боялись заходить. Многие хотели попасть к нему и в его бригады, где мужики не работали больше, чем в других бригадах, а в магазин ходили все на девять рублей. Такое в зоне узнаётся быстро и многими зэками. Поэтому и отношение у многих зэков к Игорю складывалось соответственное, как к авторитету, знающему больше, чем знают все прочие зэки.

А вот мысли о поведении Светланы во время их встречи не давали ему спать. Они не могли дать ему ответов на многие вопросы. А из-за ненайденных ответов возникали новые вопросы, на которые также не было вразумительных ответов. И это продолжалось довольно долго. Его разум не мог справиться со всем этим. И тогда его интуиция стала твёрдо говорить ему о том, что не может любящий человек вести себя так с любимым после долгой разлуки. Да и разлюбивший человек, даже полюбивший уже другого, в такой ситуации также не сможет вести себя так, как вела себя Светлана. Не может! Не может, и всё тут! Так твердила Игорю его интуиция, уже чуть не крича. И его сознание не могло ничего возразить против этого утверждения, идущего как бы из глубины его души.

"Ладно, – подумал Игорь, – Завтра, перед встречей со Светланой, зайду сначала к Колоде, ведь он когда-то сам хотел поговорить со мной. По-видимому, не "просто так" она так сильно не хотела, чтобы я с ним вообще когда-нибудь разговаривал. Но, значит, пришло время и для этого. Чтобы узнать, "почему?". Так я и сделаю завтра". – С этими мыслями Игорь и уснул.

На следующий день, зайдя в санчасть, Игорь увидел дверь, которая была чуть ли не под лестницей, ведущей на второй этаж, в школу. На двери, в застеклённой рамочке, была написана плохим шрифтом надпись "Рентгеновский кабинет. Без разрешения не входить". Игорь постучал в дверь и вошёл. В большой, хорошо освещённой дневными лампами комнате, все стены которой были выложены белым кафелем, перед рентгеновским аппаратом стоял письменный стол, за которым сидел на стуле Александр Колодин.

– Саша, привет, – поздоровался Игорь, – Можно к тебе? Хотел поговорить.-

– Привет, Игорь, – ответил Александр. По нему было видно, что он и не ожидал прихода к нему Игоря, – Проходи, присаживайся. Можно и поговорить. Только курить у меня здесь нельзя. Но можно и выйти, если захочется. -

– Да я не люблю долго рассиживаться, – ухмыльнулся Игорь, – Просто хотел у тебя узнать, почему это Светлана всегда очень не хотела, чтобы я с тобой мог поговорить? -

– Ну, конечно же, разговор пойдёт о ней, – сказал Александр с какой-то грустью в интонации, – Не о рентгене же ты зашёл поговорить. Хотя я всем уже давно твержу одно и то же, что нельзя рентгеновский кабинет обкладывать кафельной плиткой, потому что она отражает от себя почти все рентгеновские лучи. А они здесь долго не затухают после снимка. Но это всем пох..., поэтому и не будем об этом.

А о Светке сейчас я могу разговаривать уже спокойно, не то, что раньше, когда любил её. Тогда я, может быть, и говорил бы о ней чуть иначе, чем сейчас. Сейчас я уже конкретно знаю, что её интересуют лишь деньги, которые она может здесь зарабатывать, и больше ничего. И это самое главное для неё, и самое грустное из того, что у меня к ней было. А, может, и у тебя возникли уже такие же вопросы, какие возникали и меня в своё время. Иначе бы ты и не пришёл ко мне поговорить. -

– Ты говоришь о её заработке, то есть о рыжье? – спросил Игорь.

– Да, о рыжье, – ответил Александр, – Сатана там правит бал, и люди гибнут за металл. Вот и я, как оказалось, погибал раньше за этот металл, сам того не подозревая. Да и ты, как я понял, также. -

– Как это? Разъясни, – попросил Игорь, хотя после этих слов Александра, у него в мозгах как бы что-то стало становиться на свои места. А по виду Колодина нельзя было подумать о какой-то его хитрости или о его "гнили", как выражаются об этом зэки.

– А что разъяснять? – с грустью ухмыльнулся в свою очередь Александр, – Для хорошего заработка здесь, ей нужны лишь такие зэки, у которых руки не под х... заточены, и которые искренне любят её. Такой зэк сам погибнет, а её не предаст. И будет делать для неё и рыжьё, и всё прочее, а она будет спокойненько зарабатывать на этом деньги. Вот и все её интересы здесь, как я уже это понял. Если считаешь, что это не так, – опровергни. -

– В общем-то, логика на твоей стороне, – согласился Игорь, – Я только сейчас начинаю это понимать. Когда любишь, такие мысли и в голову не приходят. Не могут прийти. -

– Да, и мне они раньше не приходили, – с неподдельной грустью отозвался Александр, – Ведь я любил её ещё в училище, где мы вместе учились. Потом здесь. Потом меня выгнали из санчасти, и пришёл ты. Потом я опять устроился в санчасть кардиологом. Но тогда меня стали уже одолевать сомнения, – а того ли я люблю, кого рисую в своих мозгах, или это совсем не так?

Говорить тогда со мной ты не стал. А она вскоре стала сама ко мне приходить. Ты её там раздраконишь до белого каления, и она бежит ко мне, ведь у меня же там был топчан в кардиологии. Сейчас он стоит уже у неё. С мужем-то она развелась тогда.

Один раз нас с ней там чуть не застукали. Кто-то, наверно, услышал её стоны и позвал прапора. Прапор давай ломиться в дверь, а я не открываю, говорю, что не могу прервать съём кардиограммы. А она тем временем быстренько одевается. Не успела только вторые колготки надеть. Она ведь их по двое надевала. Боялась, что, если она наденет одни, то они могут порваться под её толстыми ляжками.

Потом я открыл дверь, заходит прапор, а у меня "всё в норме". И она сидит на стуле перед аппаратом, нормально одетая, и в колготках. А вторые висят на спинке её стула. Прапор стоит и глазами хлопает. Смотрит, что она в колготках, и ещё на одни, что висят на стуле. А она взяла вторые колготки, повесила их у себя на ладони, как бы ему для показа, и покатила в дверь на выход. У него аж рот открылся от удивления. Интересная была картина. Я в душе чуть было со смеху не обоссался. -

"Да и я тоже помню эти колготки, свисающие у неё с ладони. Она тогда сказала мне, что принесла их от "дуры по профессии", кому их, якобы, вчера одалживала", – подумал Игорь, а вслух спросил, – Ты знал о том, что она хотела как-нибудь в субботу побыть со мной в твоей кардиологии? -

– Да, знал, – ответил Александр спокойно, – Я тогда уже стал понимать, кто она есть на самом деле, и не любил уже её. Мне уже было безразлично, с кем она ещё будет трахаться. Но ты же тогда не захотел приходить в субботу. А она ведь без мужа уже жила. И как-то позже мы опять с ней неплохо покувыркались в кардиологии. И шампанское выпили, которое она для встречи с тобой приносила. Только странно, что она принесла это шампанское. На неё это не похоже. Я тогда уже хорошо её знал. Знал, что она не может покупать такие вещи на свои деньги. Она на такие дела слишком жадная. Хотя сейчас мне это уже до фени.