Текст книги "Пытка любовью (СИ)"

Автор книги: Константин Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)

– Как ты быстро всё приготовила, – удивился он.

– А у меня уже было всё наготове, – ответила на это Светлана с улыбкой, и как-то по-домашнему посмотрела на Игоря, так, что он почувствовал от этого взгляда давно уже забытоё им чувство домашнего тепла. Ему было несказанно приятно смотреть, как любимая женщина разливает в чашки горячий напиток. Всё это было как-то по-домашнему и давно уже забыто им, но сейчас всё это наполняло его душу этим случайно вернувшимся домашним теплом.

Когда они пили какао, Светлана говорила, что ей нужно будет сегодня спаять два маленьких золотых моста, а Игорь за это время обработает четыре золотых коронки. Это и будет вся их сегодняшняя работа. А за это время уже будет и ясно, есть кто-нибудь ещё в санчасти или нет.

Попив какао и убрав со стола, они покурили и начали заниматься этими делами, раскрыв дверь кабинета нараспашку. За окном тарахтел компрессор, в кабинете работал наждачный станочек, и реактивно рычала бензиновая горелка. И всё-таки, хотя они и делали всё не спеша, часа через полтора вся их работа была ими уже сделана.

Время до обеда они провели в разговорах, в которых Светлана говорила о положении в её семье и о том, что через неделю будет суд, на котором её разведут с ненавистным уже ей мужем. А Игорь, понимая этот шаг, также вкратце рассказал ей о судебном процессе, на котором его развели с его бывшей женой. И как бывшая жена поливала его выдуманной ею грязью, а он, на вопросы судьи – "Так ли это?" – постоянно отвечал "да". Ему тогда очень хотелось лишь побыстрее закончить эту "дурацкую комедию", и он не сказал ни единого слова о бывшей жене, просто заявив судье, что они "не сошлись характерами". Судебные издержки судья разделила между ними поровну, и это отразилось на лице его бывшей супруги гримасой, как бы показывающей – "зря старалась".

Когда послышались звуки, говорящие о том, что в стационар привезли бачки из столовой, Игорь спросил:

– А ты взяла себе обед? -

– Не волнуйся, – улыбнулась Светлана, – Сегодня у меня большущий бутерброд с ветчиной и творог со сметаной. И ещё же есть какао с печеньем. Но какао мы попьём опять вместе. Договорились? -

– Хорошо, – ответил Игорь, довольный тем, что Светлана прислушалась к его мнению о своём питании, – Тогда я пошёл обедать. -

– Только ты не слишком долго, – просительно протянула Светлана.

– Как всегда, – отозвался Игорь, понимая, что спешить ему не следует, чтобы это не вызвало у кого-нибудь лишних подозрений, и вышел из кабинета.

Обедая в палате, Игорь размышлял о том, что Светлана, в принципе, уже почти незамужняя женщина и скоро её уже официально разведут с мужем. Да она и так говорит, что давно уже не живёт с ним как с супругом, потому, что он стал для неё нетерпим и отвратителен. Она уже практически свободная женщина и может свободно желать Игоря точно так же, как и он желает её. И в этом нет, и не будет для неё ничего непорядочного. И со стороны Игоря также.

Но, если сегодня возникнет такая ситуация, то в её кабинете нет для этого никаких условий. Игорь прекрасно помнил, как она ему сказала о том, что хочет видеть при этом его лицо. А сделать это можно лишь лёжа. Но не на грязном же полу в её кабинете. Там даже и подстелить-то нечего. Сделать это можно лишь сидя, когда Игорь сядет на стул, а она сядет на него лицом к нему.

Но это будет так неудобно для них обоих. Это же может быть лишь на стуле. А стул – это совсем не диван. К тому же это будет у них первый раз. И это не очень-то удобное положение для первой половой близости у любящих друг друга людей.

Он сразу же подумал и о том, что при всём неудобстве такого положения, он, и это очень даже возможно, не сможет и удовлетворить её полностью. Ведь у него столько лет не было половой жизни. Да он просто вспыхнет как спичка и быстро прогорит. И "затормозить" себя он, скорее всего, просто не сможет. А она будет желать его ещё сильнее. И невозможность дальнейшего продолжения получения наслаждений доставит ей лишь горечь от этой невозможности. Значит, если подобное произойдёт между ними, то он должен очень постараться сдерживать себя в страсти, чтобы "не вспыхнуть спичкой".

К тому же ещё и неизвестно, подойдут ли они друг другу по размерам половых органов. У Светланы такие широкие бёдра. Недаром зэки прозвали её "Каравеллой". А вдруг у женщин от этого зависят и размеры половых органов? Игорь этого не знал. А вдруг зависят?

Он вспомнил, что как-то у него была с одной женщиной случайная половая связь, от которой у него остались лишь неприятные сравнения поварёшки в кастрюле с тёплым киселём. Но у той женщины бёдра были вроде бы и не слишком широкие. Да может быть, у женщин вовсе и не зависят размеры их половых органов от ширины их бёдер. Но он вообще ничего не знал об этом.

Как-то давно, на воле, в разговоре с одним пожилым человеком, тот рассказал Игорю о том, что у одного его знакомого был половой член огромных размеров. И от этого тот лишь страдал, так как женщины "просто вырывались и выскакивали из-под него". Но однажды одна старушка пообещала, что подыщет ему пару. И нашла. И вскоре те расписались как муж и жена. И живут теперь вместе. И дети у них есть.

А на вопрос Игоря, "а как же она нашла для него жену?", тот ответил, что "по пяткам". Мол, та старушка искала женщину, у которой пятки слишком оттопырены назад. Это, мол, и указывает на размеры половых органов у женщин. Увидев как-то такую женщину, с "оттопыренными пятками", она поговорила с ней и познакомила её с тем мужиком. И они подошли друг другу "по размерам".

– Да у Светки просто прекрасные ноги, – подумал Игорь, – И пятки у неё совсем не оттопыриваются. А может быть тот мужик сам придумал рассказанную мне историю, чтобы показать мне свою исключительную осведомлённость в таком "деликатном женском вопросе"?

Ладно, нечего самому себе мозги пудрить. Какие бы ни были у Светки размеры, она всё равно есть и останется для меня любимой женщиной. И для меня всегда будет наслаждением даже ощущать её тело в своих руках. А большие размеры половых органов – это исключительная редкость. -

Когда после обеда Игорь вновь пришёл в кабинет Светланы, у неё уже всё было готово для того, чтобы вновь вместе попить какао с печеньем. Она тихо закрыла дверь на замок, и поставила его на предохранитель.

– В санчасти нет никого, кроме нас с тобой. Я ещё раз всё проверила, – улыбнулась она Игорю.

Это несколько расслабило его, и он вновь с удовольствием наблюдал, как любимая разливает какао в чашки. От этого в его душе как бы вновь разливалась теплом давно забытая им теплота домашних отношений.

– Как-то сегодня очень уж жарко, – сказала Светлана, поставив кофейник на стол, и сняла белый халат, перекинув его через спинку своего стула.

– Да, сегодня жарко, – отозвался Игорь, отпивая из чашки горячий напиток. – И солнце светит через окно прямо на тебя. -

– Сейчас попьём какао и откроем окно, – сказала Светлана, – И покурим тогда в тишине, не включая компрессор. -

– А вдруг кто-нибудь из санитаров подойдёт к окну и услышит наши разговоры? – сразу же возразил Игорь.

– Никто не сможет подойти, – улыбнулась Светлана, – потому что ключи от единственной калитки, через которую можно сюда подойти, есть только лишь у одной Ангелины. У этой Конь-бабы, – уточнила она, хохотнув.

– Такого не может быть в зоне, – усомнился Игорь.

– А в этой больнице может, – заверила его Светлана. – Когда что-то случилось с компрессором, и вызывали электрика, то наш завхоз ходил к ней, чтобы взять у неё ключ, чтобы электрик мог посмотреть и починить компрессор. Но она даже не дала ему ключа, а сама открыла эту калитку у входа в больницу, а потом сама же и закрыла её своим ключом. -

– А почему так? – спросил Игорь.

– Потому что напротив окна её кабинета ей сделали столик с лавочкой, и летом она там иногда обедает, – объяснила Светлана. – А поэтому, видимо, она опасается, чтобы заключённые там ей чего-нибудь плохого не подстроили.

Когда мы попьём какао, и я буду убирать и споласкивать чашки, ты уж открой окно, Игорь, пожалуйста. Я прошлым летом несколько раз сама открывала его, – просяще закончила она и улыбнулась ему своей очаровательной улыбкой.

Они попили какао, и когда Игорь встал на рабочий стол и открыл окно, он внимательно всё осмотрел за окном. Трава под окнами, насколько возможно было ему видеть это через решётку окна, нигде не была даже примята. А напротив окна, в трёх метрах был сплошной побеленный известью пятиметровый деревянный забор. Забор был без щелей, потому что соединение его досок было как у вагонных досок.

Всё это несколько успокоило Игоря. Он вновь сел на свой рабочий стул, повернувшись, достал пепельницу из вытяжного шкафа и прикурил сигарету.

– Ну вот, видишь как хорошо, – подошла Светлана, закончив дела с уборкой посуды и прочего, и также закурила, сев на свой рабочий стул лицом к Игорю.

Они курили молча, наслаждаясь тишиной и тёплыми дуновениями слабого ветерка, ласкающего их лица своими воздушными прикосновениями. Точно также ласкали их и взгляды их глаз, в которых отражалась и светилась их любовь.

– Я прошлым летом, когда приходила в субботы, даже пару раз в обеденные перерывы просто здесь загорала у раскрытого окна. – проговорила Светлана, улыбнувшись своим воспоминаниям.

После этих слов она быстро расстегнула свою блузку, сняла её и повесила на спинку стула поверх висевшего на ней белого халата. Оставшись в юбке и в белом кружевном лифчике, она вновь села на стул и с удовольствием подставила своё улыбающееся лицо и обнажённые части своего тела тёплым солнечным лучам.

– Снимай свой халат и майку, – тихо сказала она несколько опешившему от этого Игорю, – Позагораем вместе. -

Повторять этого было уже не нужно. Кровь уже кипела в его жилах, и он сам не заметил, как был уже обнажён по пояс.

– Свет, дай я сяду на твой стул, а ты сядешь мне на колени, – проговорил он голосом, звучащим как бы из его груди.

Посадив Светлану себе на колени, он одним движением руки расстегнул и снял с неё лифчик и зарылся лицом в её груди, соски которых уже были набухшими и призывно торчали вверх. Он любил её тело, любил её грудь, и его руки не могли остановиться, лаская её. Он целовал её шею, грудь, губы, а её руки нежно поглаживали его шею и затылок, как бы притягивая его к себе для поцелуев.

Любовные ласки захватили их, и продолжались довольно длительное время. Игоря от этого уже начала пробивать страстная дрожь, а у Светланы стали вырываться из груди страстные постанывания.

– О-о-о... Я уже не могу... – прошептал Игорь, – Меня уже начало колотить...

– Я тоже хочу тебя... Аж не могу..., – также прошептала Светлана, – Но здесь ведь и сделать это невозможно... -

– Можно... Но только сидя..., – откликнулся на это Игорь, с затуманенными от страсти глазами.

– Как это? – Светлана уже смотрела ему в глаза, обнимая его лицо своими горячими ладонями.

– Но только не на этом стуле, а там... за Самсоном... – тихо проговорил Игорь, глядя в её страстные глаза, смотревшие как бы в него, вовнутрь.

– Но как это? – вновь прозвучал страстный вопрос.

– Я сяду на стул, а ты – на меня..., – пояснил тот.

– Тогда пойдём... – быстро произнесла она и встала с колен Игоря.

Игорь быстро перешёл и сел на стул, который был рядом со столом, на котором был аппарат Самсона. Он съехал спиной чуть ниже по спинке стула, так, что сидел уже как бы полулёжа.

– Вот так... – сказал он тихо, глядя в глаза Светланы, стоящей перед ним, а его спортивное трико было уже вздуто пирамидой.

– Хорошо..., – откликнулся её страстный шёпот, – Только я сниму лишь трусики, а колготки снимать не буду... А то я боюсь... Не дай бог что... -

– Как это? – прозвучало удивление.

– Да они растянутся... Они же эластичные... Не наши... А трусики я надела поверх них... Ты же уже знаешь... -

Да, Игорь это уже знал. Через две-три секунды она уже держала его за плечи, а её колготки, растянутые её коленями, прижимали его к спинке стула. Ступни её ног стояли на поперечинах ножек деревянного стула.

– Чуточку неудобно, но ничего..., – её глаза уже были рядом с глазами Игоря.

"Ей неудобно! Ну и дурак же я! – проносилось в его мозгу, – И зачем я сказал ей, что можно... Поганый язык..." -

Но "верный член его семьи" уже начал проникать своей упрямой головой в её чертоги сладострастия. Они оказались несколько узки для него, но он напрягся и, несмотря на эту упругую тесноту, упорно шёл вперёд до самого конца всего этого грячего и нежного. Глаза Светланы выражали при этом как бы ожидание... Но вот она уже и сидит полностью... Всё... Его голова достигла глубины её сладострастных покоев.

– А-а-ах, – раздался её страстный стон-выдох, и глаза её затуманились и прикрылись, а голова откинулась чуть назад. Спина её при этом прогнулась, а бёдра непроизвольно сделали страстное движение.

"Как мышиный глаз..., – пронеслось в мозгу Игоря общеизвестное мужское выражение, – Значит ширина бёдер совсем нипричём", – пронеслась затем ещё одна мгновенная мысль, сметающая его былые когда-то опасения. И тут сразу же все мысли куда-то улетели, улетучились, испарились, потому, что мозги были уже в полной власти сладострастия.

Мышцы его уже делали нужные медленные движения, и он страстно ощущал горячую внутреннюю нежность этого желанного и драгоценного тела своей любимой. Прерывистое дыхание и сладострастные постанывания обоих, без слов выражали их чувства.

Игорь не делал быстрых движений, зная, что это лишь усиливает все страстные ощущения. Но вот глаза Игоря ухватили своим страстным взором умопомрачительное покачивание её обнажённой груди, с торчащими страстными сосками. Руки его тут же были уже на её грудях, а лицо само зарылось между ними. Их кожа была нежна как бархат... И этот нежный бархат кожи её груди вызвал в нём такой взрыв страсти, что он уже не мог себя контролировать. Этот контроль просто взял и сам отключился.

Его тело как бы само начало делать частые движения, и где-то в глубине своего сознания он как бы с ужасом осознал, что остановиться он уже не в силах. И сделать этого он уже не сможет при всём его желании, потому что его тело ему уже не подчиняется. Оно подчиняется уже чему-то другому, тому, что было намного сильнее его, и это мощнейшее "нечто" относилось с полным безразличием ко всем его желаниям о том, что нужно хоть чуточку повременить. Это «нечто» просто не хотело останавливаться ни на мгновение.

– О-о-о... Нет! Я не могу остановиться! – прорычал или прохрипел он, делая как автомат быстрые движения и содрогаясь и застывая при этом каждый раз при испускании новой струи семени. Он хрипло рычал, содрогаясь при этом всем телом от сладострастия, и ненавидел себя одновременно за то, что не смог сдержать своих страстных эмоций, вызванных бархатной нежностью кожи её груди.

"И зачем я их трогал?... Не нужно было даже и смотреть на них! Урод! – мысленно проклинал он себя, – Нужно было смотреть лишь ей в лицо! Кретин! Не надо было даже и думать о них, и вообще, об её красоте! Надо было думать о чём-либо другом... О чём-то постороннем, болван!

Но я же при этом не могу и думать не о ней! Я же просто не могу не замечать её красоты! А её прелести просто сами притягивают меня! Они же умопомрачительны, и сами встают перед глазами!" -

Всё это проносилось в его мозгу. И в этот момент он явственно осознал, что только что он сам лишь раздразнил страсти у своей любимой, и ей уже не удастся получить от него всю глубину наслаждений.

– О-о-о! Ну и скотина же я! – Он закрыл глаза и, стиснув зубы, покачал лицом из стороны в сторону, как от мучительной боли, – Свет, прости меня! – Он посмотрел ей в глаза взглядом полным муки и отчаяния, – Я не смог себя сдержать... Я не мог думать не о тебе... Ох и скотина же я! – И он опустил голову и вновь покачал лицом в разные стороны. При этом лицо его выражало мучительную для него тяжесть переживаний и ненависть к самому себе.

– Что ты... Что ты! – Услышал он голос Светланы и почувствовал, как её горячие ладони на его щеках поднимают его лицо.

Он увидел её широко раскрытые глаза, которые смотрят на него как бы с испугом за него.

"Ну вот, – пронеслось в его мозгу, – Я ещё и напугал её... Какой же я урод!"

– Всё, всё, успокойся, – вновь услышал он и почувствовал при этом нежное и быстрое поглаживание её ладони по своей щеке сверху вниз, – Я сейчас... Быстро... -

Он скорее всего понял, а не почувствовал, что она уже стоит на полу, и увидел, что она уже подтягивает свои колготки, повернувшись к нему чуть боком. Он также увидел свои обнаженные ноги и своего "упрямого члена семьи", который лежал как бы "поникнув гордой головой". Он наклонился и, чуть привстав, натянул на себя сразу спортивное трико одновременно с трусами, которые были до этого спущены к его щиколоткам.

Чувство своей вины за произошедшее, и ненависть к себе за это, нестерпимо терзали его.

– Свет, ты прости меня, – он вновь посмотрел в лицо Светланы и отвернул своё после этого чуть в сторону, опустив глаза, – Я не хотел этого... Так получилось... – И он вновь покачал лицом из стороны в сторону.

– Ну что ты... Что ты... Хватит об этом, – Светлана села боком ему на колени и повернула своими ладонями его лицо к себе. Игорь вновь взглянул в её глаза и, опустив взор, вновь увидел перед собой её прекрасную грудь. Светлана же в этот момент встала с его колен и, взяв его за руку, потянула за собой к рабочему столу, – Пойдём, покурим, – и ты успокоишься.

Не переживай так. Я же понимаю, что у тебя столько лет не было никого. Но всё ещё образуется. И всё у нас будет хорошо. Не переживай. -

Игорь сел на свой стул и потянулся к своей пачке сигарет, лежавшей на столе возле пепельницы. Он достао сигарету и прикурил. Светлана за это время быстро надела свой лифчик и накинула свою лёгкую кофточку.

– Ой, я сейчас протеку, – услышал он её голос, – Я сейчас... Быстро... Ты только не поворачивайся. Я только надену трусики и чего-нибудь подложу, а то по ногам потечёт. -

И она поспешила к вешалке, где висела её сумочка.

"Ну вот на что ты только и способен, – подумал про себя Игорь, – Накопил добра, урод. От тебя лишь одни неприятности".

Он нервно курил и проклинал себя. Вскоре послышался шум воды из-под крана. Это Светлана споласкивала руки. Затем она пришла и присела на свой стул лицом к Игорю. Он уже также надел свою белую тенниску, когда Светлана споласкивала руки.

– Ну, вот и всё, – сказала она, – Сейчас я тоже покурю с тобой. -

– Свет, ты прости меня, – вновь заговорил Игорь, глядя ей в глаза, – Я не хотел так... Не посчитай меня думающим лишь о себе... Так получилось... -

– Игорь, да не убивайся ты так, – она встала со стула и присела возле него на корточки, положив свои ладони ему на колени, – Я же не глупая... Я всё понимаю. -

– Всё-всё... Я больше не буду, – проговорил он, поднимая её и вставая сам, – Иди сядь и покури спокойно... А я ещё одну сейчас закурю и покурю с тобой. -

Он как всегда прикурил со Светланой от одной спички. Они курили некоторое время молча, выпуская дым в раскрытое окно.

– Игорь, – через какое-то время сказала Светлана, – Мне сегодня нужно будет уйти чуть раньше, потому, что в субботу садик работает на час меньше. Ты на меня не обидишься за это? -

– Да ты что? Разве я смогу? – откликнулся он, а в мыслях поблагодарил Светлану. Он интуитивно понял, что она, таким образом, помогает ему избавиться от своих переживаний перед ней за случившееся сегодня.

Вскоре Игорь закрыл окно. Светлана стояла уже у двери и поправляла кончиками пальцев свою причёску перед зеркалом. Он подошёл к ней.

– Ну вот, я и готова, – улыбнулась она ему и, положив руки ему на плечи, нежно чмокнула его в губы, – Ну что, пойдём?

Он кивнул, и она открыла дверь.

Возле выхода из больнички она как всегда попросила его поцеловать её. Игорь поцеловал любимую.

– Ну, до свидания, – улыбнулась она, и пошевелила пальцами, чуть подняв руку.

– Счастливо, – ответил Игорь, и, раскрыв дверь, как всегда сказал ей вслед громко, – До свидания, Светлана Ивановна. -

В палате Игорь лёг на свою постель и до самой ночи ругал и материл себя за случившееся. Чтобы никто не обратил на него особого внимания, он положил рядом с собой раскрытый самоучитель английского языка. Изредка он выходил покурить, но и в курилке он делал лишь то же самое, – ругал себя. И весь следующий день не принёс ему покоя от того же, хотя лицо его вовсе не выдавало никаких переживаний. Оно было у него уже внешней маской, а переживания терзали его душу внутри.

Но всё это время Игорь не только лишь ругал себя, переживая случившееся. Его аналитическое мышление просто не могло не участвовать в осмыслении произошедшего. После того, как его взрывной характер вызывал бурный поток ругани на себя, включалось аналитическое мышлкние, которое задавало ему разные вопросы, и он уже не мог не находить на них ответы.

В конце концов, он убедился в том, что из-за длительного перерыва в половой жизни, в его организме произошли своеобразные изменения. А искренние чувства любви показали, что его страстные эмоции за это время так обострились, что стали острее бритвы. И затупить их быстро ему просто невозможно. Они – самозатачивающиеся, и растут очень быстро, порой мгновенно. И в такие моменты мгновенного роста, они без малейшего напряжения перерезают нити самоконтроля его сознания.

Противопоставить им что-либо в это время уже невозможно. И Игорь убедился в этом сам, на своём горьком опыте в эту субботу. Следовательно, и доводить свои страсти до кипения ему уже совершенно непозволительно, потому что это будет лишь его эгоистическим желанием. А страдать от этого достанется его любимой.

Но допустить подобное ещё раз Игорь уже не мог. И он твёрдо решил, что пока он находится в рабских условиях зоны, он никогда больше не допустит того, что переступит этот рубеж в своей страсти к Светлане. И он сам сделал этот переход для себя запретным.

ОДИН ИЗ УЖАСОВ СОЦИАЛЬНОГО НЕВЕЖЕСТВА

В понедельник, как и всегда при входе в кабинет, Игорь сказал громкое "Здравствуйте, Светлана Ивановна", а потом уже, в их "укромном уголке", возле раковины умывальника, он и обнял её, и поцеловал. Светлана при этом как-то прижалась к нему уже всем своим телом, как, естественно, не задумываясь об этом, поступают лишь очень близкие люди. И руки её обнимали его за шею уже как-то особенно. Её объятие как бы само за себя говорило "он мой".

Игорь серьёзно посмотрел ей в глаза и спросил:

– Ты простила меня за то, что я не смог сдержать себя? -

– Ну, хватит уже вспоминать об этом, – тихо попросила она, и нежно провела ладонью по его щеке, – Я ведь не маленькая девочка и всё прекрасно понимаю. -

– Это получилось как-то машинально... Не думай, что я поступал так, думая лишь о себе. -

– Ну вот. Опять всё сначала, – укоризненно произнесла она, – Да хватит уже об этом. Дай мне слово, что больше не будешь этого вспоминать и говорить мне об этом. -

– Хорошо. Больше не буду, – сказал Игорь.

Работы в этот день у них было мало. Посетителей было тоже немного. Светлана лишь один раз выходила с кем-то из них в зубоврачебный кабинет, и то ненадолго. А из "рыжья" Игорю нужно было обработать лишь две коронки и один зуб. В общем, они много разговаривали, затрагивая самые разные темы.

– Вчера по телевизору была передача про космос, про ракеты, про космонавтов, – сообщила Светлана, – Очень интересная. -

– Серьёзно? Женщин тоже это интересует? – удивлённо спросил Игорь.

– А как же? Говорят, что наши дети в будущем будут летать на экскурсии куда-нибудь там... Ну... – и она неопределённо пошевелила кистью чуть поднятой руки, как бы показывая этим неопределённым жестом, куда будут летать эти экскурсии.

– Конечно, – заметил Игорь, – женщин всегда волнуют темы об их детях. Всё правильно. Наши дети будут шагать дальше нас. -

– Но я бы не хотела, чтобы мои дети туда шагали. Там ведь очень опасно. -

– Опасностей не меньше и на Земле. Мы и здесь ещё мало чего знаем. А подводный мир вообще мало изучен. Особенно глубоководный. Но и там рождается жизнь. Не знаю только, в муках или без них. -

– А я вот рожала, особо не мучаясь. А есть женщины, которые переносят такое, что и рожать им другой раз уже не хочется, – заметила Светлана.

– Хочется или не хочется, а рожают. Без этого и жизнь бы прекратилась. А о родовых муках знают все женщины. И идут на них добровольно. -

– Да ребёнок ещё в животе у тебя такой любимый. Так хочется его увидеть, приласкать. -

– У женщин любовь к своим детям дана от природы. От этого вам уж никуда не деться. А я вот вдруг вспомнил один ужасный случай, который вообще поражает своей трагедией. -

– Ой, расскажи, пожалуйста, – попросила Светлана, но в этот момент в коридоре раздался голос санитара, извещающий о том, что санчасть закрывается на обед.

– Расскажу. Но после обеда. -

Обедая, Игорь с благодарностью думал о Светлане. О том, как она быстро и умело разрешила терзавший его вопрос.

– Светка у меня просто умница. Не то, что я, дурак безмозглый. Да к тому же ещё и зэк паскудный. А она всё расставила по полочкам и отсекла всё ненужное. Молодчинка. Тот, кто любит, тот всегда поймёт. Не зря гласит народная мудрость. -

После обеда, целуя и лаская свою любимую в их "укромном уголке", Игорь сказал, глядя ей в глаза:

– Свет, если б ты знала, как я люблю тебя! -

– А я уже знаю, – и она прикрыла веки и чуть откинула голову для очередного поцелуя.

Когда они сидели уже за рабочим столом, и санчасть скоро должна была наполниться шумом пришедших зэков, Светлана, улыбаясь своей обворожительной улыбкой, сказала Игорю:

– Ну а теперь, расскажи мне эту ужасную историю, о которой ты упоминул перед обедом. Я всё это время, пока обедала, думала об этом. Ты как всегда разжёг во мне интерес. -

– Да. Сейчас расскажу. Эта история когда-то так поразила меня. А весь трагизм в том, что продиктован он был как бы материнской любовью. Но всё это было вызвано лишь невежеством. Невежество в жизни вообще, как я понял, страшно. А здесь невежество управляло матерью. Скорее всего – мамашей – потому что только так и можно её назвать. Хотя это ещё слишком мягко сказано. Но я не знаю других слов, которые бы подходили для таких любящих мам в кавычках.

Рядом с нашим домом, в соседней пятиэтажке, жили две сестрёнки. Старшая была чуть младше меня, а её младшая сестрёнка была младше её года на три-четыре. Мы, молодёжь иногда собирались по вечерам где-нибудь во дворе... Поговорить, побеситься, повеселиться, анекдоты порассказывать и так далее. Ну, как все молодые в таком возрасте. Старшая тоже иногда бывала, но не часто. Поэтому я вообще мало знал об этих сёстрёнках.

Потом как-то все мы выросли. Кто женился, кто из девчонок вышел замуж. То есть все мы стали уже несколько взрослыми. А молодёжь подрастала из бывших малышей. Младшая сестрёнка, у той старшей, росла такой красавицей. У неё всё было красивым. И лицо, и фигурка. Я всегда со стороны любовался, когда видел её.

И вот как-то я начал замечать, что у неё появилась подруга, которая стала всё чаще и чаще приходить к ней. Они часто сидели на лавочке возле подъезда, где жила эта наша красавица, и всегда о чём-нибудь разговаривали, смеялись. А подруга эта у неё была точно такой же красавицей, только блондинкой. На них трудно было не смотреть, а оторвать взгляд было, наверное, ещё труднее. И было невозможно понять, кто из них красивее. Я порой любовался ими из окна, и всегда сожалел, почему они не были такими тогда, когда я был в таком же возрасте.

Думаю, что не я один любовался ими. Не заметить их было невозможно. У нашей красавицы волосы были тёмно-каштановые, а глаза голубые. Они как бы притягивали взор человека этим контрастом. А у её подруги волосы были светло-русые, чуть не белые, волнистые, а глаза большие и тёмно-карие с длиннющими ресницами. Эти ресницы были видны даже издалека.

И вот я стал замечать, что светлая красавица стала как-то реже появляться у нас. Было видно иногда лишь нашу красавицу. И то в одиночестве. Я особо не обращал на всё это внимания, но это замечалось как-то само собой. Потом я как-то случайно узнал, что белокурая красавица просто забеременела, поэтому её и не видно у своей подруги. Я тогда ещё подумал, что как быстро все растут. Что через годик можно будет вновь увидеть обеих подруг красавиц, только одна из них будет уже с детской коляской.

Но этого я так и не увидел. Не видел уже и нашей голубоглазой. Но вскоре случайно узнал, что наша голубоглазая вышла замуж и живёт теперь с мужем в другом месте. А потом всё это вообще как-то забылось. Однако через год я случайно узнал, что история, которая произошла с белокурой красавицей, просто страшна. И это тогда довольно сильно перевернуло мне душу.

Свет, давай покурим, а то у меня что-то действительно заныла душа от этих воспоминаний. -

– Ну вот, как всегда, на самом интересном месте, – заметила Светлана.

– Я думаю, когда я расскажу всё, то тебе тоже захочется курить, как и мне сейчас, – ответил на это Игорь.

– Ну, не сердись, – улыбнулась она Игорю своей очаровательной улыбкой, – Включай компрессор. -

Они курили молча. Игорь с любовью смотрел на Светлану и думал, что как хорошо, что в её судьбе не было столь серьёзных испытаний, о которых он ей вскоре поведает. А ей было приятно, что он так смотрит на неё, и она не хотела нарушать эту идиллию.

– Та белокурая красавица была единственной у своих родителей, – продолжил свой рассказ Игорь, когда они вновь уселись за рабочий стол, – и родители в ней души не чаяли. Но нашёлся обольститель, который соблазнил девчонку. По-видимому, это был какой-то мерзавец, потому, что рожала она незамужней девчонкой.

Все их знакомые тогда говорили о том, что ей ещё даже как-то и повезло из-за того, что ребёнок родился мёртвым. Однако потом стало известно, что рожала она дома потому, что мать её специально не вызывала скорую помощь. А когда её дочь родила, то она утопила новорождённого ребёнка в ведре с водой. А её дочь или увидела всё это или узнала об этом позже. -

– Ой, какой ужас... – прошептала Светлана, приложив ладонь руки к своей груди, а пальцы другой, поднеся к своим губам, – Какой ужас... -

– Мамаша, якобы, таким образом хотела сделать счастливым будущее своей дочери, – продолжал Игорь, – Но вышло совершенно иначе.

Её дочь не смогла пережить всего этого, и через год сошла с ума. -

– О, ужас... – вновь прошептала Светлана.

– Отец красавицы после этого вскоре повесился, а что было с её мамашей, я просто не знаю. И вообще больше мне ничего неизвестно, потому, что мне не хотелось и узнавать об этом больше ничего. Мне хватило и этого, – закончил Игорь.