Текст книги "Пытка любовью (СИ)"

Автор книги: Константин Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

– О чём пойдёт базар? – вновь спросил Игорь, присаживаясь на стул и помня о предупреждении Светланы об особой хитрости Колоды. Он не прикуривал свою сигарету, зная, что Могила не курит вообще. А с прикуренной сигаретой у Игоря могут возникнуть и непредвиденные неприятности.

– У тебя как со Светкой? – спросил Колода, как бы стряхивая пепел сигареты в пепельницу, хотя и стряхивать пока с неё было ещё нечего, и выпуская при этих словах дым из своего говорившего рта, – Ты любишь её? -

После этих слов Игорь поднялся со стула. Он сразу же внутренне ощутил, что это начало "гнилого базара" человека, с которым у него никогда не было прежде вообще никаких отношений. А это уже говорило и о том, что такой базар для любого зэка совершенно лишний и не уместен в зоне. Такие разговоры могут быть в зоне лишь у проверенных долгими годами кентов, которые могут доверить друг другу нечто сугубо личное, которое не выйдет далее никуда, и не станет известным более никому.

– Это уже моё личное дело, – ответил Игорь, зная лишь то, что начало такого базара, затрагивает для него в первую очередь его любимую, ставшую для него самым дорогим в этом мире, – А в личные дела даже прокурор не лезет. Или, "у кого что болит, тот о том и говорит"? Пока. -

Эти слова Игорь произнёс довольно твёрдо, хотя и спокойно, глядя Колоде в лицо, и это, как он увидел, произвело своё впечатление. Колода не окликнул Игоря, когда тот выходил из кильдыма Могилы. Это бы означало в зоне "лезть человеку в душу", что вообще было недопустимым в зэковской среде.

Светлана, узнав от Игоря о случившемся, была очень расстроена этим. Все недолгие минуты, оставшиеся до конца обеденного перерыва, она только и говорила Игорю о хитрости и коварстве Колоды. И даже в конце рабочего дня, она опять переключилась на эту тему, и прекратила её лишь тогда, когда Игорь пообещал ей вообще никогда не разговаривать и не общаться с Колодой.

Всё это отняло у Игоря те малые минуты, которые были у него ежедневно для близкого общения с любимой Светкой. И Игорь весь этот вечер, после рабочего дня, в сердцах материл Колоду, отнявшего у него эти редкие и драгоценные минуты.

На следующее утро, Игорь, обнимая и целуя любимую в их укромном месте, рядом со шкафом-сервантом, вновь услышал от неё о том, что Колода может погубить все их отношения. Светлана вновь тихо просила Игоря никогда не общаться и не разговаривать с ним, потому что Колода очень хитрый человек. Игорь ещё раз пообещал это своей любимой, но уже не выпуская её из своих рук, стосковавшихся по ласкам её тела. И Светлана, наконец, успокоилась, отдавшись на короткие минуты этим ласкам.

Перед самым обедом, когда Светлана пошла с очередным пациентом в кабинет зубного врача, Игорь обрабатывал на станочке золотую коронку. Дверь в кабинет за его спиной была открыта, и он постоянно поглядывал в маленькое зеркальце заднего вида. Спереди справа от маленького наждачного станочка, на столе лежала специально приготовленная грязная промасленная тряпка, оторванная когда-то от старого вафельного полотенца. Спереди слева от станочка лежало также грязное, но чуть почище той тряпки вафельное полотенце, на котором лежали обработанные и необработанные зубные коронки из нержавейки. Одна же чуть обработанная коронка, надетая на специальную палочку для удобства её обработки, лежала на столе у станочка, ниже промасленной грязной тряпки.

Всё было приготовлено для того, чтобы спокойно и незаметно убрать золотую коронку в эту промасленную тряпку, заменив её в руках на зубную коронку из нержавейки. Во время работы Игорь увидел в зеркальце заднего вида фигуру главного кума, остановившегося в дверном проёме у него за спиной. Игорь быстро и незаметно поменял золотую коронку на нержавеющую и, как увлечённый работой человек, продолжал её обработку на станочке.

Боковым зрением он увидел в зеркальце приближающуюся к нему фигуру майора Баранчина. Сапоги кума с мягкой подошвой позволили ему беззвучно приблизиться к Игорю. Кум подошёл и уже с полминуты стоял сзади слева от Игоря и наблюдал за тем, как тот полирует на станке зубную коронку из нержавеющей стали.

– Гхм-м-м, – прозвучало у Игоря слева за спиной, и он, чуть вздрогнув, обернулся, заметив при этом еле проскользнувшую улыбку главного кума, довольного тем, что он подкрался так тихо, незаметно и неожиданно.

– Здравствуйте, гражданин начальник, – сказал Игорь, как ему и было положено при встречах с лагерным начальством. Игорь держал перед собой в грязных руках только что обрабатываемую им зубную коронку, надетую на палочку для удобства её обработки.

– Здравствуй, Григорьев, – ответил кум, медленно проговаривая слова, строго взглянув на Игоря, и переводя взгляд на рассматривание того, что было на рабочем столе, – Вижу, что занят работой. Ну и как, получается? Или ещё есть брак? -

– Вообще брака не было, – ответил Игорь сухо, – Просто работы стало больше. Зэки поняли, что железными зубами жевать лучше, чем без них. -

– Ну-ну, работай, – только и нашёлся кум, убедившись, что на рабочем столе кроме грязного хлама нет ничего для него интересного и подозрительного.

Он повернулся и пошёл к выходу, мельком бросая взгляд на непривлекательные для него мебель и оборудование кабинета зубного протезирования. Игорь вновь занялся работой и через несколько минут увидел за своей спиной промелькнувшую в раскрытом дверном проёме фигуру уходящего из больнички главного кума.

В послеобеденное время Игорь и Светлана тихо обсуждали визит Баранчина, и то, причастен ли к этому визиту Колода. Вечером, перед тем, как проводить Светлану из больнички, они вновь обсуждали это. Светлана сказала Игорю, что она пожалуется Конь-бабе на сердце и будет иногда заходить к Колодину в кардиологический кабинет, для снятия кардиограммы сердца. Во время этого она как-нибудь постарается разузнать его взгляды на будущее и его намерения. На том и закончилось обсуждение данной темы.

У входной двери больнички, пока Игорь ещё не открыл её, Светлана, встав на цыпочки, быстро поцеловала Игоря в губы, улыбнулась ему и тихо сказала "до завтра". Сказав ей в ответ тихое "счастливо", он раскрыл дверь и громко сказал на прощание своё обычное "до свидания, Светлана Ивановна".

А вечером он вновь в сердцах материл про себя и главного кума, и Колоду, да и вообще, всю свою жизнь, и всё то, что не позволяло ему даже какие-то несколько минут в день выражать своей любимой хотя бы маленькую частичку переполнявшей его любви к ней. Так зона начинала преподносить для него первые сочетания совокупности нежных чувств от взаимной любви с чувствами простой и безликой безысходности от длительных и неотступных духовных и душевных переживаний, зародившихся и разростающихся от мучительной любви украдкой.

ЕЩЁ ОДНА СТРАНИЧКА

В этот день у Светланы было мало посетителей. К ней приходила покурить Антонина Петровна, которую Игорь про себя именовал "дурой по профессии". Игорь услышал из их разговора о том, что они собираются сегодня куда-то к кому-то ненадолго зайти после работы, чтобы посмотреть какие-то женские шмотки. Он понял, что вечерние минуты после работы для него сегодня потеряны, и что у него оставались для близкого общения со Светланой лишь несколько минут после обеда.

В обед Игорь съел лишь суп с плавающими в нём кое-где прожилками от тушёнки и выпил половину чая, поставив оставшийся в свою тумбочку. Пшённую кашу он отдал двум мужикам, которые оставались в его палате. Третьего вчера выписали из больнички. Мужики, естественно, были довольны таким подарком, а Игорь имел больше времени для общения со Светланой. Он сполоснул лицо и руки водой над раковиной умывальника, вытерся полотенцем, и, чтобы это не выглядело подозрительным, медленно пошёл к ней в кабинет, как на своё рабочее место.

Постучавшись и зайдя в кабинет, Игорь сразу же, придерживая вертушку, чтобы не было щелчка, закрыл замок и поставил его на предохранитель. Светлана, улыбаясь, подошла к нему и обняла его за шею. Игорь, чуть наклоняясь, взял её на руки и сел на стул, возле столика с "Самсоном", усадив её себе на колени. Он сразу же зарылся лицом в грудь любимой женщины, и по его телу прокатилась волна страсти.

Его руки как бы сами собой расстёгивали пуговицы её халата и кофточки, выпускали её грудь из розового кружевного лифчика и ласкали её обнажённое тело. И вот он вновь может ласкать и целовать эту грудь, которая в минуты одиночества часто вставала перед его глазами. Он обожал её формы, её набухшие и торчащие от страсти соски, её нежную бархатную кожу. Он ласкал и не мог насладиться этой очаровывающей его нежностью и красотой её прелестных форм, дурманящих его голову необузданной страстью.

Его "непокорный член семьи" иногда упруго напрягаясь пытался вырваться из под придавившей его ноги Светланы, и она, чувствуя это, гладила страстными движениями своих пальцев и ладоней голову Игоря, осыпающего поцелуями её вздымавшуюся от страстного дыхания грудь, шею и лицо. Руки Игоря ласкали тело любимой везде, где они только могли проникнуть в своих ласках. Они не могли остановиться и переходили от ласк обнажённой груди к ласкам тела Светланы под её кофточкой, к ласкам обворожительных бедер, обтянутых тонкими колготками, и продолжали всё это нескончаемой чередой, не находя возможности прервать своих ласк.

Игорь чувствовал по ответной страсти Светланы, что она уже жаждет его физически, как и он её, но он знал и то, что сейчас это просто невозможно и будет опасно для неё. Он осознавал и то, что напрасно разжигает любимую женщину страстью, но остановиться был не в силах. Он знал и то, что это единственные минуты для него сегодня, и не хотел проводить их никак иначе.

– О, Игорь, я уже больше не могу, – услышал он через какое-то время тихий голос Светланы, – Я не смогу прийти в себя, когда откроют санчасть. -

Эти тихие слова мгновенно подействовали на Игоря, и он прервал свои страстные ласки.

– Прости, Свет, – тихо проговорил он, всё ещё дыша дыханием страсти, – Я так стосковался по тебе, а тут ещё твоя подруга заберёт тебя сразу после работы. Прости. Я просто ополоумел. -

– Что ты. Что ты, – тихо говорила она, нежно целуя его глаза и щёки, – Меня саму уже просто тянет к тебе. Но я боюсь. И в этой дурацкой мастерской даже и сесть двоим рядом негде, не то что прилечь. А сейчас я боюсь за свой вид. Мне надо успокоиться. Не сердить на меня за это. Я уже вся плыву, как в тумане. -

– Хорошо, маленькая, хорошо, – тихо успокаивал её Игорь, – Я всё. Больше не трогаю. Пойду лицо водой сполосну. -

Он развёл свои руки в стороны, и Светлана, поцеловав его ещё раз, встала с его колен, приводя в порядок свою одежду. Игорь сполоснул лицо водой и вытирался полотенцем.

– Давай покурим и придём немного в себя, – улыбнулась Светлана, глядя на Игоря всё ещё томными от недавней страсти глазами.

Игорь быстро включил компрессор и достал со швеллера в вытяжном шкафу пачку сигарет. Он достал сигарету Светлане, зажёг спичку, дал ей прикурить и прикурил сам. Он затянулся сигаретой и глубоко с удовольствием вдохнул в себя дым. Затем он с наслаждением выпустил его изо рта толстой струёй.

– Ты так красиво куришь. Я просто балдею от тебя, – улыбнулась Светлана, положив свою ладонь ему на предплечье, – Как бы я хотела видеть твоё лицо, когда ты будешь наслаждаться мной, а я тобой. -

Игорь посмотрел ей в глаза и показал губами, что он как бы нежно и быстро чмокнул её в губы. Он понял, что в этом кабинете, сделать то, о чём сказала сейчас его любимая женщина, будет почти невозможно. Они докурили свои сигареты, когда раздались звуки, извещавшие их об открытии больнички после обеда. Светлана вздохнула и пошла открывать замок двери, а Игорь смотрел на её фигуру со спины, мысленно обнажая её при этом.

Посетителей у Светланы не было, и они с Игорем сидели каждый на своём стуле за рабочим столом и тихо разговаривали. Светлана завела разговор на сексуальные темы, находясь под впечатлением сильного недавнего возбуждения. Но этот едва начавшийся разговор прервал стук в дверь, и дверь открылась. На пороге стоял старший лейтенант, пропускающий в кабинет хорошенького мальчика пятилетнего возраста.

– Мама, – воскликнул мальчик и побежал к Светлане, которая приняла его в свои объятия.

Лейтенант тоже вошёл в кабинет и прикрыл за собой дверь.

– Я оставил ключ в квартире и захлопнул дверь. И бумажник оставил на столе, – сказал он, обращаясь к Светлане, – Пришлось ехать сюда за твоим ключом. -

– Я, наверное, выйду, – проговорил Игорь, вставая со своего стула.

– Нет, нет, Игорь, – сиди и работай спокойно, – тут же отозвалась Светлана, – Это ненадолго. Я сейчас. -

Она поднялась со стула и вместе с сыном пошла к вешалке, где висела её сумочка. Игорь вновь сел за свой рабочий стул и начал от нечего делать перебирать что-то на столе. Он не прислушивался, но слышал за спиной приглушённые голоса Светланы и лейтенанта, который оказался её мужем. Через пару минут Светлана уже прощалась с сынишкой, говоря ему нежные материнские слова, и вышла из кабинета, чтобы проводить сына и мужа до входной двери санчасти.

Когда они вышли из кабинета, у Игоря возникло чувство, что он как бы ворует у этого прекрасного мальчика его счастливое семейное будущее. От этого у него стало муторно на душе, и чтобы заглушить это он включил компрессор и закурил. В это время вернулась Светлана. Она подошла к Игорю и, увидев на его лице что-то понятное лишь ей одной, заговорила тихо с интонацией некоторого возмущения.

– Ну вот, видишь, – говорила она, – Наобещал вчера сыну, что возьмёт отгул на работе, и они пойдут гулять по городу. Что он поведёт сына и покажет ему всё, что тот захочет.

А сам захлопнул за дверью и ключи и деньги, и потянул мальчика сюда через весь город. А сын ещё и не обедал. Да и неизвестно ещё как он и позавтракал с таким отцом, который уже пропил все свои мозги. Дала ему денег, чтобы сына хоть где-нибудь в кафе покормил.

Нет, хватит. Подаю на развод. Я уже всё узнала от людей, что для этого надо. Кому нужен такой отец и муж? Я зарабатываю больше его в три раза. А он свою зарплату пропивает и даже детям ничего стоящего купить не хочет. Всё пропивает и ещё у меня начинает деньги клянчить. Нет, всё. Подаю на развод. Хватит. Натерпелась. -

– Может не стоит так спешить, – отозвался на это Игорь, – Ведь дети хотят жить и с мамой и с папой. Вы же самые дорогие для них люди. -

– Нечего им больше смотреть на то, как их любимая мама ухаживает за пьяным папой, который уже пропил всю свою совесть, – возразила на это Светлана, – Они уже видели, как их папа валяется на кухне в своей блевотине, когда маме становится уже противно раздевать и укладывать пьяного папочку на диван в зале. Да меня уже тошнит лишь от одного его вида. -

Игорь хотел было ещё что-то сказать Светлане о том, что нужно ещё раз подумать о детях, но последние слова Светланы не позволили ему сказать ни слова. Он знал уже, что значит презрение до тошноты. При таких отношениях родителей дети уже не будут иметь хороших семейных отношений, и не будут и знать о том, каковы они должны быть в дружной и любящей семье. Такие дети, вырастая и заводя уже свои собственные семьи, ведут себя в них так, как они видели это в своём детстве, на примерах их собственных несчастных, презирающих и ненавидящих друг друга родителей.

Этот рабочий день проходил уже с частыми визитами Антонины Петровны. Заходила как всегда и Валентина Григорьевна, которая положила Игорю в карман горсть таблеток и дала ему выпить сладкого раствора глюкозы, чтобы он запил оранжевую капсулу редкого в зоне лекарства. Светлана тоже ходила в кабинет к Антонине Петровне, наверное, поболтать с ней о чём-то женском. А после окончания рабочего дня Игорь проводил их обоих, выпустив их из больнички и закрыв за ними дверь.

В палате Игорь пытался читать тексты в самоучителе английского языка, но этого не получалось как хотелось бы. Мысли о Светлане и о том, что он услышал сегодня, не давали ему покоя. Ему было как-то не по себе оттого, что прекрасные маленькие дети его любимой женщины могут вскоре лишиться в семье своего отца. А дети любят и маму, и папу, и всегда искренне готовы простить любому родителю некоторые из их неблаговидных поступков.

Игорь же ничем не мог помочь своей любимой Светке, потому что он был лишь зэк, которому ещё сидеть да сидеть. Всё это так давило ему на сознание и на психику, что он через каждые десять – пятнадцать минут выходил курить в умывальник туалета. И к отбою выкурил целую пачку "Примы". А подобное в зоне считалось среди зэков лишь глупой, никому не нужной и не приносящей никаких толковых результатов расточительностью.

Утром в короткие минуты их встречи и уединения, Игорь, тихо поздоровавшись со Светланой, всё ещё ощущал свою вину перед ней за то, что он ничем не может ей помочь в её непростых семейных обстоятельствах. Что он даже не может сказать ей что-либо толковое, не то что помочь. Он как-то особенно нежно, но без страсти обнял её и коротко поцеловал в губы.

– У тебя что-нибудь случилось? – спросила она, заглядывая ему в глаза, – Ты что-то сегодня какой-то не такой. -

– Да что-то долго не мог уснуть вчера, – солгал ей Игорь, зная, что объяснить даже и себе ещё не сможет всё как следует, – Немного не выспался. -

– Ничего, – нежно провела Светлана ладонью по его щеке, – Сегодня будет мало посетителей. Можно будет немного и расслабиться, и просто поговорить. А я тебе сейчас вкусного чаю приготовлю. А то я уже и забыла о том, что я принесла сюда кофейник. И ты о нём не вспоминаешь. И чай, и сахар лежат без дела. Я же и какао сюда давно принесла. -

– Давай попьём какао, – предложил Игорь, – Я уже и забыл, как оно пахнет. -

– Конечно, сейчас приготовлю. И дверь пока пусть побудет закрытой. Если и будет кто-то новенький, может и постучаться. -

Светлана быстро включила компрессор, разожгла бензиновую горелку, вскипятила в кофейнике воду и заварила в нём какао с сахаром. Через несколько минут они уже сидели на своих рабочих стульях и пили его из чайных чашек, которые Светлана принесла ранее с кофейником. Она с обаятельной улыбкой посматривала, как Игорь с удовольствием пьёт приготовленный ею горячий напиток.

– Ну и что вы вчера с Антониной высмотрели нового из шмоток? – спросил Игорь просто, чтобы поговорить о чём-нибудь, что может позволить ему хоть немного развеять голову от тяжести, накатившей на него ещё вчера.

– Да толком ничего не успели и посмотреть, – ответила Светлана, – Спасибо твоему Михалычу. -

– А он-то здесь при чём? – удивился Игорь, который совсем недавно, пару дней назад, говорил Светлане о том, что у них с Михалычем очень хорошие и дружеские отношения, как у настоящих друзей на воле.

– Да, просто он был ещё с одним каким-то офицером, который тоже здесь кем-то работает, но не в самой зоне, – начала рассказывать она, – А у того машина своя рядом стояла. Мы стоим, ждём автобус, а Михалыч с этим и предложили подвезти нас в город. Мы согласились, а этот по дороге и говорит, давайте, мол, заедем к нему на дачу, она будет как раз по дороге, и он угостит нас хорошим домашним вином. Я не хотела, а Тонька аж обрадовалась. Она же незамужняя, детей у неё дома нет.

Вот и заехали. А они там давай к нам приставать. Еле отделались от них. Пришлось идти на ближайшую остановку и там ждать автобуса. Чуть не полчаса прождали. Поэтому и времени уже было мало, чтобы посмотреть всё как следует. -

– И кто к тебе из них приставал? – спросил Игорь, – Тот второй? -

– Да нет, – улыбнулась Светлана, – Твой Михалыч. Но он ещё хоть как-то по-культурному. А тот вообще давай Антонину лапать и тащить на кровать. Та ему рожу и поцарапала, да ещё и двинула по ней. Мы с ней – из дома, а они там и остались. Пусть его жёнушка теперь полюбуется на лицо своего муженька. -

– Михалыч тебя тоже лапал и на кровать тащил? – спросил Игорь настороженно.

– Нет, – ответила Светлана, – Но он же мужик. Обниматься и целоваться лез. Он же не за рулём, и пару стаканчиков винца пропустил. Это тот не пил, ему же рулить ещё надо было. -

– А ты пила? – спросил Игорь.

– Да нет, – улыбнулась Светлана, – Я лишь на вкус попробовала. Ещё чего? У меня же дети дома. А Антонина пару стаканчиков выпила. Ей понравилось вино, а мне нет.

А я твоему Михалычу говорю, когда он уже в наглую обниматься полез, что Игорю, мол, скажу, он мне в больнице помогает. Так он сразу и перестал. А тут Тонька этого ногами отшвырнула, и он полетел на пол у печки через табуретку. А мы с ней быстрей из дома и выскочили. -

– Будешь ещё раз знать, как садиться к мужикам в машину, – сказал Игорь.

– Но я же не одна была. Я же с Антониной. -

– Да хоть с Магдалиной. А она что, не баба? -

– Ну, всё, всё, не сердись, – говорила Светлана, радостно улыбаясь, – Больше никогда и ни к кому в машину не сяду. Только к тебе. Ведь у нас с тобой когда-нибудь тоже будет машина? -

– Возможно, – проговорил Игорь, немного успокаиваясь, – Нужно лишь как-то вырваться отсюда. -

– Давай я в эту субботу сюда приду, как будто у нас работы много, – предложила Светлана, – В больнице ведь никого не будет, и мы с тобой хоть денёк побудем вместе. Хочешь? -

– Я-то хотел бы, – ответил Игорь, – А у ментов это не вызовет каких-нибудь подозрений? Я не хочу, чтобы у тебя были какие-нибудь неприятности. -

– Какие неприятности? – удивилась Светлана, – Я и раньше иногда приходила сюда в субботы, когда нужно было срочно сделать кому-нибудь коронки. Наш начальник взял тогда для меня разрешение, потому что у меня было много работы. А эти дни прибавляются мне к отпуску. Вот я и делала здесь по субботам золотые коронки. -

– А если у тебя коронку на КПП найдут? – спросил Игорь.

– Ну ты-то меня уж хоть не смеши, – улыбнулась Светлана, – Или ты меня совсем за глупую девочку принимаешь? -

– Хорошо, тогда приходи, если это тебе не навредит. А дети как? -

– А в садике есть группа для детей, у кого родители работают в субботы. -

– Тогда я буду только рад, если нет проблем. -

– А я для тебя чего-нибудь вкусненького из дома принесу. Ты что любишь из домашнего? -

– Да мне это без разницы, – ответил Игорь, в голове которого не могло ещё уложиться то, что он целый день сможет провести со своей Светкой, без приёмов посетителей и вообще без кого бы то ни было. Об этом он мог бы лишь мечтать. Но через два дня это должно было стать уже действительностью.

Проводив после окончания рабочего дня Светлану, которая вновь попросила его поцеловать её перед выходом из больнички, Игорь лёжал на своей кровати в палате. Он лежал на спине, закинув руки за голову, и мысли роились в его голове, сменяя одна другую. Обещание Светланы прийти в субботу не давало ему покоя.

Но на мысли об этом накладывались мысли о принятом ей решении о разводе с мужем. Вклинивались мысли и о том, что его друг Михалыч, не зная его отношений со Светланой, решил попробовать покрутить с ней в любовь. Мысли сменяли одна другую и смешивались в клубок с мыслями о том, что он лишь зэк, у которого нет свободы для разрешения связанных со всеми этими мыслями проблем. Этих проблем и не существовало бы для него, будь он не зэком.

Зона уже просто давила его своими невидимыми путами, дававшими ему лишь с нудной и постоянно ноющей болью в душе ощущать своё бессилие в разрешении простых вопросов и проблем. Игорь давно уже ощущал к зоне ненависть как бы всеми клетками своего организма. Она давно уже стала опостылевшей для него. Сейчас же она начинала преподносить ему такие "подарки", которые как бы дразнили его, показывая свои прелести, но позволяя дотянуться до них лишь кончиками пальцев.

– Григорьев, там тебя офицер какой-то вызывает, – услышал Игорь голос зэка-санитара, заглянувшего в их палату, – Иди, он тебя в коридоре ждёт. -

– Это уже что-то непонятное, – подумал Игорь, вставая с кровати. Он мысленно вспомнил обо всём, что у него находится в тумбочке и в карманах халата. Всё было в норме, ничего "запретного". Игорь вышел из палаты, ожидая чего-либо непредвиденного, и увидел Михалыча, стоявшего у единственной самодельной лавочки, которая как бы пряталась в небольшом проёме стены, рядом с дверью складской комнаты. Игорь оглянулся и увидел, что зэк-санитар уже зашёл в свою каптёрку. Михалыч стоял, улыбаясь Игорю широкой улыбкой. Игорь подошёл к нему, и они поздоровались крепким рукопожатием.

– Давай здесь присядем, – предложил Михалыч, садясь на лавочку, на которой лежала небольшая хозяйственная сумка из тонкого тёмно-синего материала, с какими на воле люди ходят в магазин за продуктами, до половины чем-то заполненная. Игорь сел, всё ещё поражённый приходом Михалыча.

– Случилось что-нибудь? – спросил он, полагая, что "просто так" этого прихода не могло бы и быть.

– Конечно, случилось, – улыбнулся Михалыч, – Вот и пришёл тебя проведать. -

– Что-нибудь серьёзное? – насторожился Игорь.

– Сегодня утром хозяин собирал нас всех у себя, – объяснял Михалыч, – Сказал, что наш пятый отряд был признан лучшим отрядом за год, и занял первое не только в зоне, а среди всех колоний по области. -

– Ну и хорошо. Чё здесь плохого? -

– Да нет ничего плохого. Успокойся ты, – сказал Михалыч, видя насторожённость Игоря, – В том-то и дело, что лишь одно хорошее. -

– Ну и хорошо, – успокоился Игорь, – Поздравляю, Михалыч. -

– Это я тебя поздравляю, – улыбаясь, сказал тот, – Я-то знаю, что это, в основном твоя заслуга. Что это ты сделал это первое место. -

– Да и хрен с ним, с этим местом, но неплохо получилось. Не было бы тебя, – не было бы и меня. Не было бы и этого первого места, – ухмыльнулся Игорь.

– За это место хозяин сказал наградить помпобыта отряда внеочередным свиданием. -

– Да зачем оно мне? У меня старики могут лишь раз в году приезжать. И так одна свиданка у меня лишняя, и пропадает. -

– Вот я и отдам её Саньке Глазырину. Я его после тебя завхозом поставил, – сказал Михалыч, – А он меня уже просил о свиданке. А заменить её для тебя ничем нельзя. Иначе я заменил бы её тебе на какое-нибудь другое поощрение. Ты уж меня прости, что так получается. Я здесь не в силах что-то изменить. Хозяин всё сам порешил.

Я тебе тут быстренько кое-что собрал и принёс, – кивнул он на сумку, – Заберёшь потом. Да и мне, хозяин сказал, что за это две звезды накинут. Нужно только дождаться приказа. Бумаги уже отправили в Москву за подписями. Такие формальности. -

– Поздравляю, Михалыч, – протянул Игорь руку.

– Спасибо, – ответил тот, пожимая её, – А ты как здесь? Долго ещё лежать? -

– Наверное, ещё с месяц. Здесь, как я знаю, тубиков по два месяца на больничке держат. А что мне сделается? Лежу. Кормят диетой. Всё в норме. -

– Тут от тебя один паренёк ко мне приходил, к нам в отряд просился. Я его уже взял. -

– Спасибо, Михалыч. Он тебе с транспортом может хорошо помочь. -

– Ну, в общем, мне уже бежать надо, – улыбнулся Михалыч, – Есть какие-нибудь просьбы? -

– Есть одна, – сказал Игорь, – Михалыч, не приставай больше к Светке. -

– Хорошо, – Михалыч серьёзно посмотрел ему в глаза, – Всё понял. Ну, Игорь, выздоравливай. Пойду уже. А вот это забери. Только сумку я возьму. Я её у одной женщины за зоной взял. Надо вернуть. -

Игорь чуть ухмыльнулся, зная, что Михалыч может взять что-либо лишь у человека с близкими отношениями. А тот вытащил из сумки три целлофановых прозрачных пакета, в которых были какие-то продукты, и положил их рядом с Игорем.

– Спасибо, Михалыч. -

– Ну, всё, Игорь. Выздоравливай, – протянул тот руку.

– Счастливо, Михалыч. -

Они обменялись рукопожатием и встали с лавочки. Михалыч пошёл к выходу, а Игорь, проводив его взглядом до двери в конце коридора, взял с лавки пакеты и отправился в свою палату.

НЕСКОЛЬКО О РАБСТВЕ

В то утро после проверки Игорь взял из тумбочки старый полиэтиленовый пакет (новые они и на воле были ещё тогда дефицитом, по крайней мере, в Сибири), в который он уже сложил то, что считал нужным, и пошёл ложиться "на больничку". Калитка локалки больнички и дверь в барак больнички были уже открыты, потому что сразу же после утренней проверки из стационара выкатывали металлическую самодельную тележку, для доставки в стационар из столовой бачков с завтраком. И один из зэков-санитаров, со своими добровольными помощниками из зоны, которые, по-видимому, кое-что имели от этого для себя, уходил с этой тележкой в столовую. Тележку катили, естественно, помощники. И в столовую и обратно.

Игорь ещё по дороге откусивший и разжевавший кусочек от мускатного ореха, данного ему вчера Михалычем, проглотил его остатки и зашёл в барак больнички. Он подошёл к двери стационара и постучал в неё костяшками пальцев. После некоторого перерыва он вновь постучал. Через какое-то время послышался звук проворачивающегося в дверном замке ключа, и дверь приоткрылась. Зэк-санитар в белом халате, под которым была видна его зэковская одежда, спросил из образовавшегося проёма:

– Чё ломишься? -

– Сказали прийти на больничку ложиться, – ответил Игорь.

– Как фамилия, имя, отчество? -

– Григорьев Игорь Александрович, – ответил Игорь, хотя на левой стороне его груди, как и у всех зэков в зоне, была хорошо читаемая бирка с его фамилией именем и отчеством

– Щас узнаю. -

И дверь снова закрылась на ключ. Минут через пять дверь вновь открылась, и зэк-санитар впустил Игоря.

– Щас я те покажу твою шконку, – говорил он, идя впереди, – Устраивайся пока. А после завтрака, но не сразу, а через полчасика или побольше, зайдёшь к нам в каптёрку и получишь постельное и больничную одежду. А свою сдашь. -

Зайдя в третью дверь по левой стороне коридора, зэк-санитар указал Игорю пальцем на койку, сказав: – Вот здесь устраивайся, – и ушёл.

В палате с двумя окнами было восемь железных коек с тумбочками между ними у их изголовий, и три старых стула на ножках из тонких металлических трубок, с фанерными сидениями и спинками, которые были почти во всех столовых и кафе Союза. Напротив двери с правой стороны палаты на трёх койках уже лежали трое больных, укрывшиеся одеялами с головой. Это и были три "дедка", соседи Игоря по палате. Это были зэки в возрасте от пятидесяти до шестидесяти лет.

Койки и тумбочки в палате были такие же, как и во всех бараках в жилой зоне. И крашены они были также зелёной краской. Только койки были не двухъярусными, а одноярусными, стоящими спинками к стене, в которой было два окна. Койка Игоря оказалась средней из семи. Первая и седьмая из этих коек стояли у противоположных стен палаты, а те, которые стояли рядом с ними, были сдвинуты боками попарно. Средняя койка Игоря была одиночной, и его тумбочка была по левую сторону от её изголовья, поэтому, завтракая, Игорь сидел на своей кровати спиной к "дедкам". Восьмая койка стояла придвинутая боком к стене, которая была напротив окон, а её тумбочка стояла рядом с дверью, за пару шагов от её изголовья.