Текст книги "Большая Охота Сумрака (СИ)"

Автор книги: Константин Богачёв

Соавторы: ,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)

Пещера нашлась неожиданно быстро и оказалась весьма приличной: сухой и достаточной по размеру, чтобы вместить двух взрослых воинов вместе со всеми трофеями. «Нашел укрытие», – отправил Сумрак сообщение напарнику. «Молодец!» – тут же пришло в ответ. Нашел, что ответить… Сумрак свернул сообщение и, отметив пещеру на карте, дабы не потерять ее, легко спустился вниз, возвращаясь к поиску дичи.

Первую Кусачку он заметил на древесном стволе. Она ползала вдоль по нему, простукивая древесину лапами и выискивая пустоты, в коих могла прятаться добыча. Это было поразительное во всех смыслах создание. Коленчатые ноги, покрытые пластинами экзоскелета, как доспехами, и оканчивающиеся острыми крючками, переступали проворно, крепко цепляясь за кору при каждом шаге. Сложенные за спиной сетчатые крылья возбужденно подрагивали, голова, снабженная пятью парами разноразмерных зеркальных глаз и мощным грызущим аппаратом, поворачивалась туда-сюда, будто передразнивая крадущегося яутжа.

Замерев на секунду, Сумрак взял гигантскую «муху» под прицел. Стрелять сейчас он не собирался, просто выяснял точное расстояние до цели и одновременно пытался лучше ее разглядеть. Заметив скользящий по своим покровам треугольник из красных лазерных точек, Кусачка попыталась смахнуть его лапой – все-таки, не очень умны были эти создания. Сумрак тихо рыкнул, примериваясь, и затем с силой метнул копье. В тварь он не метил, целясь в дерево, а лишь спугнул ее, надеясь разозлить. Ему это блестяще удалось. Крылатая бестия взвилась со скрежещущим звуком и, обратив на возмутителя спокойствия свои многочисленные гляделки, ринулась в атаку, совершая резкие взмахи громадными крыльями. Как она умудрялась маневрировать при своих габаритах среди густой чащи, оставалось лишь диву даваться.

Сумрак бодро и раскатисто зарычал, предвкушая эту короткую и стремительную схватку и невольно стукнув дернувшимися жвалами по внутренней части маски. Лезвия выскочили из его правого наруча, тихим звоном проаккомпанировав затухающий рокот своего обладателя, и приготовились встретить неистового врага. До столкновения осталось менее трех секунд…

Одна из основных трудностей добывания Кусачек заключалась в том, что по ним было крайне сложно попасть колюще-режущим оружием в силу твердости и гладкости покровов, отводящих удары в сторону, а плазмомет даже при самом низком уровне заряда разрывал их на куски, после чего трофей было изготавливать уже попросту не из чего. Единственным уязвимым местом была грудная часть, причем, лишь снизу. Ранения в брюхо практически не сказывались на боеспособности летучих тварей, лишь сильнее их злили, а вот умело нанесенный удар в грудь мог блокировать нервный узел, управляющий крыльями, и сразу ограничить подвижность животного.

Кусачка загудела и пронеслась над головой охотника, как истребитель, заложив угрожающий вираж на расстоянии нескольких метров от него и вновь пойдя на таран. Если бы ее челюсти добрались до горла самца, его бы не спас уже никакой горжет, а когтистые лапы могли на раз вспороть его живот, так что недооценивать эту добычу не следовало. Нападая, Кусачки стремились «обнять» всеми конечностями и побыстрее вгрызться в ткани, пока жертва силилась отцепить или обрубить многочисленные лапы.

Сумрак развернулся и выставил руку с лезвиями вперед, сжав кулак и готовясь всю силу вложить в один решающий удар. Исход сражения должны были решить доли секунды. Кусачка неслась на него, вытянув гротескную морду и ощерив жуткие челюсти. Не дрогнув ни единым мускулом, самец выжидал момент. Когда животное приблизилось на опасное расстояние, почти что достав своими зубьями до груди воина, Сумрак быстро опустил руку и нанес удар снизу вверх, насаживая добычу на свое оружие. Лезвия с хрустом проломили грудной панцирь Кусачки и членистоногое вынужденно затормозило, щелкнув челюстями прямо под маской охотника. Сильные крылья судорожно вытянулись и ударили о землю в неуклюжей попытке поднять бронированное тело, но лезвия засели в нем глубоко и крепко. Прежде чем тварь додумалась освободиться, упершись в него лапами, Сумрак сделал неуловимое движение кистью, и оружие ушло в пазы наруча, выдрав из груди Кусачки пучок желтых нервных волокон. Упав к ногам охотника, дичь забилась, пытаясь подняться на одних брюшных лапках – крылья уже не работали, так же, как и грудные конечности. Ротовой аппарат не сдающегося членистоногого бессильно щелкал, нацеливаясь на ступни Сумрака, серая кровь растекалась вокруг большой лужей, пропитывая листовой опад.

Наклонившись, Сумрак ловко схватил Кусачку позади головы и поднял, держа на вытянутой руке, чтобы не попасть в пределы досягаемости ее когтей. Одним точным и выверенным движением, он крутанул шейный отдел, и многоглазая башка послушно отделилась от тела. Отбросив ненужную теперь тушу, воин перехватил трофей за антенны и прицепил его к поясу челюстями от себя – голова оставалась жизнеспособной еще в течение нескольких минут и, даже будучи оторванной, могла серьезно покусать. Туловище тоже продолжало дергаться. Оно могло жить еще несколько часов на остаточных сегментах нервной системы и трахейном дыхании. Неизвестно, чувствовало ли оно при этом боль… Сумрак на всякий случай выпустил по нему самый слабый заряд из плазмомета – вдруг мучается. Яркий луч вспыхнул и мгновенно превратил тело побежденной твари в оплавленный мертвый остов, который теперь легко можно было принять за гнилую корягу.

Разминка прошла неплохо, тварь даже не задела его, потому Сумрак был удовлетворен. Теперь можно было продолжать исследование окрестностей. Он довольно потянулся, поправил ремень нагрудника и двинулся было дальше, как вдруг… В наушнике раздался оглушительный вопль. Самец вздрогнул. Он совсем упустил напарника из виду, сосредоточившись на добыче трофея. Признаться, он даже ненадолго забыл, что находится здесь не один…

Быстро переместив картинку с маски Кошмара на основное поле зрения, Сумрак увидел непонятное мельтешение. Изображение скакало, показывая то куски неба, но землю, то какие-то заросли.

– Кошмар, что происходит? – обеспокоенно воскликнул Сумрак, ничего не разбирая в потоке возмущенного стрекота напарника.

– Оно… Оно меня держит! – задыхаясь проговорил Кошмар. – Оно меня схватило!!!

Далее последовала череда резких движений – очевидно, самец отмахивался от невидимого врага.

– Что? Что тебя схватило? – попытался докричаться до него Сумрак, но уже не получил ответа. Медлить было нельзя. Поспешно выводя на экран координаты напарника, самец очертя голову бросился сквозь лес по наикратчайшему пути. Ну куда, куда этот дуралей мог вляпаться?

Пока сын Грозы бежал через заросли, в его голове один за другим возникали самые страшные варианты развития событий, но точно так же один за другом они отметались за несостоятельностью. В конце концов Сумрак понял, в какую ловушку мог угодить Кошмар. Да, пожалуй, это был единственный вариант… Но тогда получалось, что Кошмар либо совсем дурак, либо сделал это намеренно, может быть, чтобы больше не оставаться в одиночестве… Хотя, не важно – и то и другое характеризовало его отнюдь не с лучшей стороны.

Сумрак слегка сбавил шаг, позволяя себе отдышаться. Если все было так, как он предполагал, то и вообще можно было не торопиться – кусту ни за что не переварить такую крупную добычу, как яутжа, даже за целый день. Кошмару, возможно, даже полезно было повисеть немного в его путах – впредь умнее будет…

Примерно через полчаса самец добрался к месту происшествия. Кошмар к тому времени уже перестал дергаться и покорно болтался вниз головой, оплетенный жилистыми беловатыми стеблями хищного растения, достаточно часто встречающегося в этих местах. Эти кусты, хватающие жертв длинными плетевидными побегами, усыпанными железистыми присосками, практически не были способны к фотосинтезу. Они обитали в самых темных уголках леса и давным-давно перешли на гетеротрофное питание, хватая все, что движется от мелких зверюшек, до случайно забредших охотников…

– Ай да умница, – процедил Сумрак. Эту фразу он умудрился подцепить от Прорвы, и теперь она периодически проскальзывала в его разговоре.

Кошмар жалобно заныл под маской. Куст скрутил его так сильно, что юнец даже не мог пошевелиться. Очевидно, он сперва пытался порубить стебли запястными лезвиями, но растение, в итоге, так умело зафиксировало его руку многочисленными усами и так болезненно вывернуло ее, что казалось, будто оно обладает подобием интеллекта и понимает, как именно лучше всего оскорбить и унизить врага.

Несколькими ударами клинков Сумрак умертвил сперва корневище растения, бывшее резервуаром с жидкостью, из которого нагнеталось гидравлическое давление в побеги-щупальца, а затем несколько главных стеблей. Хватка разжалась, и незадачливый напарник шлепнулся на землю.

– Как тебя угораздило? – негодующе рявкнул Сумрак, наблюдая, как Кошмар поднимается и разминает затекшие конечности.

– Да я даже не думал, что эта штука хищная… – оправдываясь, проговорил тот.

– Ты, что, инструкцию не читал? – еще больше психанул Сумрак.

– Читал… По диагонали… – Кошмарик смущенно почесал ожоги, оставленные на коже присосками растения, тут же схлопотав от старшего собрата за свои слова по маске.

Надвигался вечер, темнота под пологом леса все больше сгущалась, а погода начала неожиданно портиться. Охотники молча шли через лес: Сумрак впереди, Кошмар следом. Они направлялись к найденной старшим воином пещере, где им предстояло переждать надвигающийся ливень. Даже такие влаголюбивые существа как яутжи предпочитали не попадать под местные дожди – многочисленные болота, насыщенные разлагающимися органическими веществами выделяли большое количество кислот, летучие капли которых конденсировались в облаках и выпадали обильными едкими осадками. Конечно, толстые шкуры самцов таким растворам было не прожечь, но вот гривы весьма ощутимо повреждались. Пожалуй, это была единственная неприятная особенность царящего здесь климата.

На место они прибыли, уже порядком намокнув. Недовольно ворча и отряхиваясь, воины ступили под каменные своды. Снаружи уже лило как из ведра.

Сумрак сел к стене и, отвязав от пояса голову Кусачки, принялся рассматривать ее. Хотелось снять маску, но из-за кислотных паров, пропитавших воздух, делать этого сейчас не стоило. Кошмар нерешительно потоптался рядом и тоже уселся в некотором отдалении. Напарники не могли видеть выражения лиц друг друга, но, судя по напряженному молчанию, оба хмурились.

– И как, скажи, я могу на тебя положиться, если ты на каждом шагу творишь такие глупости? – наконец, не выдержал Сумрак, отложив трофей.

– Я пока только одну вытворил, а у тебя уже «на каждом шагу», – недовольно проворчал в ответ Кошмар, тем не менее осознавая, что сородич абсолютно прав.

– Я не спрашивал тебя, – проигнорировав его слова, продолжал старший самец, – ибо ты имеешь право оставить при себе свои мотивы… Но теперь, поглядев на твои достижения, чувствую, что спросить я просто обязан. Итак, зачем тебе связываться со мной и «Островом»?

Внезапно Кошмар понурил голову.

– А, разве, не очевидно? – тихо проговорил он после долгой паузы.

– Ну, после инструкции, читанной по диагонали, прости, меня стали одолевать некоторые сомнения… – с невольным оттенком сарказма проворчал Сумрак. – Возможно, ты не представляешь себе всей серьезности данного предприятия…

– Вовсе нет. Ты зря так думаешь. То есть… Может, ты и прав, иногда я не вполне сосредоточен… Когда дело касается не особо критичных вещей…

– Значит, – негодующе перебил его сын Грозы, аж привстав, – перспектива бесславно сгинуть среди стеблей плотоядного куста – для тебя вещь не особо критичная?

– Ну, я же знал, что ты меня вытащишь, – не к месту возвращая своему тону возмутительную беспечность, выдал Кошмар. Сумрак только и смог хлопнуть себя по лбу, красноречиво звякнув о маску когтями. Дальше можно было даже и не спрашивать. Все это, похоже, оказалось совершенно дохлым номером…

– Да, я иногда косячу на Охоте, – вдруг с готовностью признал младший самец. – У меня нет в этом ни должного опыта, ни должного рвения… Но я знаю, что такое быть проводником, Сумрак, и я полностью осознаю, что на меня ложится ответственность за чужую жизнь. Что касается причин… Их несколько. Ты вытащил меня из той трясины, в которой я погряз, и вернул надежду; не сдал Гневу, теперь учишь, как можешь… Не думай, что я не чувствую благодарности. И оказать тебе помощь в твоем испытании – это меньшее, что я могу сделать. Тем более, как ты сам понимаешь, кроме меня тебе никто не поможет – все страшатся проклятий, потому не пошли бы за тобой, даже будь ты самим Вожаком. Даже учитывая, что я тебе крайне обязан, я бы тоже на их месте с тобой туда не пошел… Других же проводников в клане нет, это я тебе точно говорю – не веришь, поспрашивай, – Кошмар опять неловко замолчал. Сумрак понимающе склонился. О том, что их нет, он и так был в курсе… Проверял уже…

– Есть еще причина, – осмелился продолжить Сын Броска. – Она недостойна, но ты имеешь право знать. Я толком больше ничего не умею, кроме как вести. Потому Охоты в этом году наверняка стали бы для меня последними. Мне не пережить самостоятельной Большой Охоты. Да и по поводу Малой, я далеко не был уверен. Признаться, я втайне надеялся, что ты позовешь меня с собой, и, к счастью, не ошибся. Сумрак, я не хочу умирать сейчас… Брат потратил жизнь зря, а я хочу второй шанс.

И безмолвие повисло между ними уже в который раз за этот вечер.

– У тебя есть второй шанс, – наконец проговорил сын Грозы, дотянувшись до напарника и ободряюще хлопнув его по плечу. В этот момент ему показалось, что из-под респиратора Кошмара донесся приглушенный всхлип. Впрочем… Наверное, показалось.

Они еще помолчали.

– Мои причины ты теперь знаешь, – кое-как справившись с переживаниями, младший воин решил сменить тему, чувствуя, что Сумрак прекратил сердиться. – Ну, а тебя-то что сподвигло на это безумство?

Сумрак подобрал трофей и извлек инструменты, демонстративно приступая к его выделке и будто бы не собираясь отвечать. Кошмар вздохнул. Может, он и заслужил презрительное отношение, да только сколько ж можно?..

– Самки, – наконец проронил сын Грозы, не поднимая головы от работы.

Явно приготовившись слушать интересную историю, Кошмар подсел ближе, но Сумрак, похоже, не намеревался давать пояснений, так что он рискнул подпихнуть напарника в бок со словами:

– Согласись, все зло от баб…

– Не говори, о чем не ведаешь, – резко одернул его собрат. Кошмар непринужденно застрекотал.

– Ну, тогда рассказывай, что за самок ты отхватил. Должен же я хоть приблизительно знать, ради чего мы рискуем твоей шкурой.

Сумрак замер. Ему не нравилось, когда начинали лезть в его личную жизнь. Ну, ладно, отец, ладно, мать… Этому-то какое дело было? Жвала самца нервно скрипнули друг о друга.

– Давай-давай, колись! – переходя к своей неприятной панибратской манере общения, вновь пихнул его в бок Кошмар, но тут же был жестко схвачен за горло. Подтверждая серьезность своего настроя, Сумрак слегка сжал когти.

– Ладно, все, я понял… – прохрипел младший, хватаясь за напряженное предплечье сородича.

– Не испытывай мое терпение – оно велико, но не безгранично, – Сумрак с шипением выпустил его и, как ни в чем не бывало, вернулся к обработке трофея. Кошмар осторожно потер шею – кажется, этот псих погнул горжет…

– Ты не сердись… – примирительно сказал младший воин после еще получаса тягостного молчания, в течение которого Сумрак не отрывался от выделки головы членистоногого, а сам Кошмар пытался с переменным успехом отчистить свои лезвия от засохшего растительного сока. – Я иногда ничего такого не имею в виду… Мы ведь с братом привыкли выживать хитростью и наглостью. Наш отец погиб, когда нам и двух лет не исполнилось, так что я его даже не помню. Мать год держалась одна, потом дала согласие Мраку, а у него характер-то еще тот… Знаешь ли ты что происходит с детенышами, когда их мать переходит в другой гарем? Если отец жив, и самку просто отбил конкурент, они остаются на попечительство теток и сестер, но, если гарем разрушается, матерям поневоле приходится забирать весь приплод на новое местожительство. И вот тут как повезет… Многие из самых младших пацанов не выживают, так как новый самец не видит смысла их растить. Конечно, он не имеет права их трогать, но вполне может исподтишка натравить на них своих старших мальков или устроить «несчастный случай». А старших попросту сбагривают на постоянку в лагеря, будто сирот. Только самок оставляют – ну, ты понимаешь для каких целей на перспективу… Мы с братом все это прошли. Мать и из бочки нас вытаскивала, куда мы типа «сами забрались», и в подвале мы как-то на три дня оказались закрытыми, и в лесу неоднократно «случайно терялись»… Когда нам по десять стукнуло, нас отослали. Больше мы матери не видели. До отправки на орбиту мы находились на казенном воспитании – приятного мало, но хоть убить никто не пытался… Ну, а дальше, как у всех: училище, клан… Ты только не думай, что я тебе это, чтобы разжалобить рассказываю, просто…

Кошмар умолк, глядя в пол. Сумрак невольно усмехнулся под маской. Детская игра в истории… Вот ведь прохиндей…

– В моем гареме четыре самки, – медленно проговорил он. – Одна из них целительница, другая – Жрица Храма. Самая старшая возглавляет сейчас их Совет, имеет большое уважение в обществе, хотя, вот хоть убей меня – не пойму, какой ей с этого толк, кроме морального удовольствия – до меня все расходы тянула Жрица… Четвертая моя супруга и моя возлюбленная – дочь одной из Великих Матерей…

– Да ладно! – воскликнул Кошмар. – Ее-то ты как заполучил? Это ж физически невозможно!

– Вот то-то и оно, что оказалось возможно, – возразил Сумрак, поворачиваясь к собеседнику. – Это был ее выбор и мой позор. Я мечтал завоевать ее, а вместо этого она завоевала меня…

– И ты теперь хочешь соответствовать в статусе, – закончил за него Кошмар.

– Да, – просто ответил Сумрак.

– Правильно, – внезапно одобрил Кошмар.

Дальше они только молчали. Сумрак сосредоточенно ковырялся в первом трофее, а Кошмар, так ничего и не добывший сегодня, делал вид, что полирует оружие. Но постепенно его движения становились все медленнее и неуклюжей, пока голова юного охотника не упала на грудь, а руки не выпустили недочищенные лезвия. Старший самец скосил на него взгляд и, покачав сокрушенно головой, забрал клинки, дабы Кошмар сам во сне на них не напоролся. Напарник даже не заметил, что его разоружили; его фигура клонилась с каждой минутой все ниже, пока, наконец, не согнулась самым неудобным образом. Но, вместо того, чтобы пробудиться, Кошмар сонно заурчал и, не открывая глаз, продвинулся вперед, укладываясь на каменном полу, причем, спиной к выходу. Сумрак, сидевший ближе к проему, вновь мельком с осуждением глянул на товарища: подобную безмятежность сложно было понять.

…За пределами пещеры шумел дождь. Непроницаемая водяная стена обрушивалась с небес, скрывая за собой притихшие леса и помрачневшие горы. Снаружи быстро темнело. Сумрак давно покончил с обработкой головы Кусачки и теперь просто задумчиво крутил ее в руках, вглядываясь в серую пелену ливня. Кошмар спал рядом крепким сном праведника. Он сначала долго ворочался, словно пытаясь улечься удобнее, и одновременно незаметно сантиметр за сантиметром пододвигался к напарнику, пока не уперся в его бедро. Очевидно, почувствовав рядом кого-то живого, он сразу успокоился и затих. Сумрак сердито фыркнул и отодвинулся, но все повторилось. Осознав, что, если продолжит отодвигаться, то рано или поздно окажется выпихнутым из пещеры, самец сдался и просто перестал обращать внимание, предавшись размышлениям.

Он, как всегда, сразу думал о многих вещах. Думал о завтрашнем продолжении Охоты и о том, что с Кошмаром он за этот месяц еще намается; думал о тренировках, которые, как бы предвзято он не относился к напарнику, давали свои плоды; думал об «Острове» и о том, что там может ожидать на самом деле; думал о Грезе и остальных самках… Думал о матери… И даже почему-то вспомнил Сойэ – интересно, жива ли она? Все-таки славной выдалась та Охота, Сумрак частенько воскрешал в памяти их с уманкой молчаливые вечера.

Эх… Хоть бы кто его сейчас немножко погладил…

Постепенно Сумрак почувствовал, что его тоже начинает клонить в сон. Тогда он положил под правую руку копье и откинул голову назад, прислонившись к неровной влажной стене и постепенно погружаясь в чуткую дрему. Лишь бы наутро было не проснуться в обнимку с Кошмаром…

Комментарий к Глава 6. Наваждение Навеяно «Deep forest»:

композиции «Dead Forest», «Snow Palace»

Иллюстрация: https://gvatya.tumblr.com/image/167348787018

Сумрак попросил новые доспехи))) Модник, блин

====== Глава 7. После Охоты ======

До подлета «Изверга» к орбите Наваждения оставались считанные часы. Сумрак и Кошмар уже погрузили в челнок все добытые трофеи и теперь чинно восседали на его подножке, ожидая команды к старту. Они неторопливо обсуждали полученные впечатления, подводя итоги завершившейся Малой Охоты – не такие уж скромные, как ожидалось поначалу.

Конечно, первые несколько дней им не везло. Зарядившие дожди мало того, что доставляли неудобства самим воинам, они также заставляли дичь сидеть по норам и не высовываться. Тем не менее, у самцов имелся надежный способ потратить освободившееся время с пользой – они занялись подготовкой к Большой Охоте. Здесь, в относительно спокойной обстановке и на свежем воздухе Сумрак наконец-то стал делать значительные успехи. У него теперь гораздо лучше получалось сосредотачиваться на командах проводника, и время на их выполнение стало сокращаться до нескольких долей секунд.

Затем настал уже черед сына Грозы тренировать напарника. Погода спустя неделю наладилась, и самцы вышли на промысел. Предварительно Сумрак, угрожая рукоприкладством, заставил Кошмара перечитать инструкции, причем, дважды. Лишь затем охотники отправились искать гнездовья Кусачек. Отпускать Кошмара куда-то одного Сумрак больше не решался, а тот и не рвался к самостоятельности, так что дальше самцы обследовали лес вдвоем.

Кусачки селились колониально и выкапывали целые подземные лабиринты, которые, не смотря на их габариты, было достаточно сложно заметить из-за малого количества и хорошей замаскированности входов. Во всей округе удалось найти всего три колонии, но это было лучше, чем ничего. Самцы запланировали по очереди посетить их все, начиная с самой маленькой.

Свое первое коварное нападение на ни о чем не подозревающую дичь они совершили вдвоем. Ранним утром, когда особи-добытчики покинули колонию в поисках пищи, а защищать территорию, потомство, и запасы остались биологически стерильные крайне злобные стражи, охотники вторглись во владения Кусачек и самым наглым образом обрушили несколько главных входов. Реакция последовала моментально: в воздух с тяжелым и грозным гудением поднялась пара десятков крупных агрессивных членистоногих и устремилась в атаку. Метя в нарушителей когтями, твари засновали вокруг них, опасаясь, тем не менее, сразу подлетать ближе, чем на длину копий. В первые же минуты Сумрак без лишнего напряга наколол на свое оружие добрую половину стражей, едва успевая стряхивать бьющиеся в судорогах туши с копья. Еще штуки четыре он сбил в районе головы зазевавшегося Кошмара. Тот, к его чести, также старался, как мог, но сноровки в добыче Кусачек у него не было ровным счетом никакой, так что первое животное ему удалось пронзить лишь попытки с пятнадцатой (Сумрак про себя отметил, что и это уже не так плохо). Кошмар торжествующе взвизгнул, входя в раж, и с воодушевлением кинулся на врага. Следующая Кусачка попыталась спастись от него бегством, и, пока молодой охотник ее догонял, Сумрак нанизал на копье двух бестий за раз, воткнул оружие в землю вместе с шевелящимися на нем тварями, и еще одно животное насадил на лезвия. На этом Кусачки неожиданно закончились…

Глядя на то, как Кошмарик, догнав последнего явно струхнувшего стража, прижал его брюхом к земле и пытался открутить бедолаге голову, сын Грозы отметил две вещи: во-первых, у напарника была какая-то очень странная тактика, во-вторых, не следовало сейчас так увлекаться – Кошмару совсем не досталось добычи, а ему еще практиковаться и практиковаться… Тем временем, Кусачка, придавленная яутжей, совершила последнюю отчаянную попытку выскрестись из-под мучителя, хряпнув его за очень удачно свесившуюся перед ее челюстями гриву. Кошмар взвыл от боли и со злости проломил башку членистоногого лезвиями… Итого на счету Сумрака в этот раз оказалось шестнадцать аккуратно уложенных особей и несколько царапин в виде ущерба, а на счету Кошмара – три Кусачки, причем, одна с бесповоротно испорченной головой, и ущерба величиной в пять отростков гривы, две раны на животе и бессчетное количество ссадин.

Сумрак забрал голову самой большой убитой особи, Кошмар же решил не бросаться дичью, добытой столь тяжким трудом, и взял обе сохранившиеся башки, а у третьей Кусачки оторвал крыло и выломал челюсти. На вопрос сородича, зачем, он глубокомысленно ответил, что применение найдет, а грива – слишком дорогая цена за выброшенный трофей. После этой первой вылазки Сумрак терпеливо разъяснил напарнику все его ошибки, и вечер они потратили на заживление ран, оттачивание приемов и обработку трофеев.

Бесчинства во второй колонии самцы устроили через три дня, позволив себе ненадолго отвлечься и поохотиться ради пропитания. На Наваждении не водилось особо ценных с пищевой точки зрения организмов, Сумрак и в прошлые года с этой проблемой сталкивался, но в этот раз нечто панцирное и травоядное товарищи все-таки добыли. Внутри оно оказалось жидковатым, похожим на какую-то личинку… «М-м-м, вкус детства!» – протянул Кошмар, закатывая глаза, и неясно было, наслаждается он или стебется. Сумрака так вот от этого деликатеса едва не вывернуло. Но все было лучше концентратов.

Заглушив голод и как следует передохнув, самцы отправились к намеченной цели. На этот раз Кусачек оказалось больше, но Сумрак решил рискнуть и пропихнул Кошмара вперед, предоставив ему честь совершить нападение единолично. Тот справился уже лучше, но все-таки умудрился с одной из тварей пообниматься, в результате грива самца оказалась почти что симметрично подстрижена с другой стороны, а бока покрылись глубокими рубцами. Основной бой самцы приняли вместе, но разойдясь на разные концы территории. Кусачки брали числом, однако почему-то были менее свирепыми, чем их предшественники, возможно, как раз в связи с более равномерно распределяющихся на всех членов колонии нагрузкой. Что ж, в тот вечер охотники серьезно сократили их численность, так что в следующий раз так расслабиться тварям пришлось бы нескоро…

Все шло почти что хорошо, но в момент кульминации сражения Кошмар поскользнулся на гнилом грибочке и проехался на заднице почти через все поле брани, чудом не сбив Сумрака с ног. За ним устремился целый рой Кусачек. Сумрак с тоской проводил всю процессию взглядом и про себя многоэтажно выругался.

Вторая Охота принесла самцам по два трофея – как всегда, сын Грозы выбрал лучшее, а сын Броска взял то, что не смог запороть. И тем не менее, Кошмар совершал определенные успехи, по крайней мере, за него уже не было так страшно…

Третья вылазка могла считаться самой успешной из всех. Атаковав крупнейшую из колоний, самцы вызвали на себя гнев сразу полусотни стражников (боги, а сколько ж добытчиков-то на них работало, в таком случае?), от которых поначалу пришлось отстреливаться. Последних, самых хитрых и вертких особей добили вручную, причем, Кошмар все-таки наловчился колоть тварей на лету. Сумрак забрал всего одну голову, придирчиво отбросив остальные, его напарник, как водится, не смог выбрать из трех и вновь взял все – ну, ему было позволительно.

Вдоволь передохнув, а так же приведя в порядок трофеи, вооружение и себя, воины перешли к следующей стадии Охоты. По истечение еще одной недели они возвратились к первой колонии, где часть добытчиков уже переквалифицировалась в стражей. Перебить поредевшие ряды Кусачек даже для одного самца было бы смехотворно простым заданием, но лишь не в этом случае… Для начала самцы пробрались на территорию Кусачек ночью, когда животные спали, закрывшись в своих лабиринтах, и расставили маячки на окрестных деревьях. Поутру Сумрак ступил на поле боя, отключив все сенсоры и заклеив линзы маски. В качестве тренировки он впервые собирался драться вслепую, полагаясь лишь на указания своего проводника. Кошмар же разместился на достаточном расстоянии, чтобы Кусачки его не заметили, но одновременно настолько близко, чтобы была возможность прийти в случае необходимости на помощь.

Первые шаги Сумрака оказались достаточно неуклюжими. Пролетающая мимо тварь чиркнула его когтями за плечо, едва не выбив из рук копье, вслед за тем другая Кусачка кинулась со спины, а третья приготовилась спикировать ему на голову. Кошмар успел скомандовать напарнику развернуться и пригнуться, так что членистоногие по инерции сцепились друг с другом, но, куда бить, Сумрак вовремя сориентироваться не смог, и ему пришлось ненадолго отступить. Кошмар был озадачен – ему до сих пор не приходилось работать с летучей дичью, и объект оказался неожиданно трудным, особенно для первого раза. Тем не менее пришлось импровизировать.

Вторая попытка прошла еще более неудачно: прослушав команду и замахнувшись не в ту сторону, упорно повинующийся ощущениям, а не голосу в наушниках, воин открыл тылы. В результате одна из тварей сбила его с ног и вгрызлась в спину, чудом не достав до позвоночника. Перевернувшись и придавив Кусачку, Сумрак «стер» ее с себя об землю и добил, вставая, ударом в голову – удивительно точным для слепого боя.

Кошмар приказал завершить на сегодня эксперименты, но напарник уперся, ни в какую не желая отступаться, не смотря на серьезное ранение. Чертыхнувшись, сын Броска скомандовал отстреливаться, используя автоматический поиск цели, и тут наконец старший самец послушался, расплавив залпами порядка десяти надвигающихся животных. В живых осталась лишь одна Кусачка, и вот с ней-то охотник уже окончил бой по всем правилам, успев расправиться с добычей до того, как силы начали покидать его. Ее голова была взята Сумраком, как трофей, а еще самца впервые позорно отругал младший по званию, причем, что самое неприятное, за дело. «Если я говорю: „Отступать“, значит, надо ОТСТУПАТЬ, идиот!» – шипел Кошмар, подставляя свое плечо ослабшему собрату и уводя его к пещере. А он, оказывается, умел злиться…