Текст книги "Большая Охота Сумрака (СИ)"

Автор книги: Константин Богачёв

Соавторы: ,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

– Не, Жесткачи – это хаос, однозначно! – уверенно проговорил Кошмар. – И начало у них еще какое женское.

– Что вдруг? – заинтересовался сын Грозы.

– Они только и делают, что плодятся – раз, заправляет ими Матка – два, и зла от них столько же, сколько от баб – три! Да ты и сам как-то мне самок с дичью сравнивал…

– Когда это?

– Не помнишь? Да было по пьяни… Интересные у тебя, однако, мысли в голове живут – вот что я тебе скажу, братишка, – тут Кошмар застрекотал с такой частотой, что Сумраку невольно стало не по себе оттого, что же он мог выболтать товарищу под влиянием алкоголя…

– Хорошо, примем как данность, – поспешил вернуться к исходной теме охотник. – Тогда, получается, мы олицетворяем собой порядок?

– О, несомненно! – воскликнул проводник. – И плюс мужское начало. Нашего брата, куда не засунь, он сразу вспомнит, что о подобных ситуациях говорит Кодекс, и немедля приведет все в соответствие, убив или трахнув все попавшиеся на пути элементы хаоса.

– Что, тоже давит? – не замедлил ответно подколоть собрата Сумрак.

– А я и не отпираюсь, – хмыкнул Кошмар.

– Хорошо, значит, я все-таки на этой стороне, – подытожил Сумрак, ткнув в «порядок» на картинке, и приготовился было успокоиться на сей счет, но Кошмарик внезапно ему возразил:

– Конкретно ты – вряд ли.

– В смысле? – опешил сын Грозы. – Как это нет??? Если ты опять про те разговоры, так я уже устал повторять: Я НИКОГДА НЕ НОСИЛ ЖЕНСКУЮ ОДЕЖДУ, И КОГТИ Я НЕ ПОЛИРУЮ!!!

Заслышав это гневное высказывание, Кошмар не удержался, от души расхохотавшись. Как же болезненно все-таки Сумрак воспринимал любые сомнения на счет его ориентации, право слово, удивительно забавно было за ним наблюдать в такие минуты!

– Успокойся, брат, я вовсе не о том, – умиротворяюще проговорил сын Броска, отсмеявшись. – Я имел в виду, что хаоса в тебе не меньше, чем порядка. Ты послушай свои рассуждения со стороны, и сам убедишься. Ты думаешь одно, а делаешь другое, и так постоянно. Одни только твои попытки поставить себя на место дичи и понять ее мотивы чего стоят…

– Так где же я тогда, по-твоему? – уже неприкрыто вспылил Сумрак.

– Я бы сказал… – Кошмар на мгновение задумался, а затем без тени сомнения закончил: – Я бы сказал, что ты как раз на самой границе.

Хорошо, что Сумрак сидел.

Комментарий к Глава 23. О том, как важно все доводить до конца Навеяло: Budda Bar (Arno Elias ft.Allain Bougrain Dubourg) – Pandora

Слушайте, осталось ведь всего около 3х глав...

====== Глава 24. Первый трофей, предпоследняя зачистка и второй реактор ======

Самка вышла из темноты и, мягко ступая босыми ногами по неровному от наплывов черной слюны полу, молча приблизилась. Странное дело… Откуда было взяться данной милейшей особе в самом центре улья? Хотя… К черту логику! Самка была прекрасна! Так прекрасна, что Сумрак в потрясении застыл на месте, не в силах оторвать от нее восхищенного взора, и, кажется, даже лишился дара речи… Белые струящиеся одежды облегали ее высокий величественный стан, соблазнительными полунамеками выдавая очертания крепкой груди, тонкой талии и плодородных бедер. Изящные, но сильные руки были опущены, и пальцы расслабленно переплетены в замок. Запястья украшали массивные золотые браслеты, а уложенная за спиной ровная грива была подхвачена несколькими золотыми обручами. Молодое лицо с правильными аристократическими чертами хранило выражение кротости и смирения, обычно несвойственное подобным великолепным особам, но, вместе с тем, абсолютно не рождающее подозрений, а, напротив, вызывающее желание защищать и покровительствовать; светлые, льдисто-прозрачные глаза взирали из-под полуприкрытых век с печалью и… Надеждой?

– Ты будешь моим самцом, воин? – вопрос, прозвучавший в тишине, стал для сына Грозы еще более неожиданным, чем само явление чудесной девы, но это была крайне приятная неожиданность. Будет ли он ее самцом? Конечно, да! Да, да и еще раз да! Если ей угодно, прямо здесь и сейчас!

– Великая честь узнать тебя, о достойнейшая, – Сумрак учтиво склонился, стараясь не подавать вида, что внутри весь ликует от полученного предложения, но полностью скрыть нахлынувшего воодушевления, должно быть, все равно не получилось. С другой стороны, так ли уж нужно скрывать?

– Так, значит, я тебе по нраву?

Боги, что за вопрос? Как может быть не по нраву – такая? Может, здесь кроется некий подвох?..

– Признаться, меня удивляет, что столь прекрасная дева до сих пор одна, – молвил Сумрак серьезно. – Или же мне все-таки предстоит схватиться с конкурентами? Коли так, я готов биться за тебя насмерть, ибо в мыслях ты уже моя, и я не уступлю тебя никому!

– Сколько страсти в тебе, охотник, – легкая улыбка скользнула по лицу самки, заставив чуть дрогнуть максиллы. – Теперь я вижу, что не ошиблась!

С этими словами незнакомка подошла к воину вплотную и возложила руки на его грудь, проникновенно заглядывая в самые глаза.

– Скажи, не томи, у кого мне надобно тебя отвоевать? – привлекая самку к себе и неминуемо возбуждаясь от внезапной близости юного женского тела, прорычал Сумрак.

– О, мой возлюбленный теперь далеко отсюда… Он так далеко… – раздался в ответ горький шепот, и самка плавно, но решительно отстранилась. Самец нехотя выпустил ее, оставив раскрытыми объятья и тем самым как бы призывая вернуться в них, но она проигнорировала жест и сделала несколько шагов в сторону, огибая охотника и заставляя повернуться вслед за собой, после чего остановилась и поглядела вниз. Сумрак проследил ее взгляд и внезапно похолодел… У ног незнакомки раскинулся мертвый Перерожденец – тот самый, что недавно был замечен сыном Грозы на пороге одного из отсеков.

Дева замерла на мгновение, а затем медленно опустилась перед остовом чудовища на колени и приобняла мумию одной рукой, склонив голову к венчающей страшный лик твари «короне». Второй рукой самка начала нежно поглаживать выпуклый глянцевый лоб… Затем на Сумрака вновь устремился долгий взгляд поразительной красоты глаз, но от той великой боли, безнадежности и тоски, что наполнили его теперь, сыну Грозы окончательно сделалось нехорошо. Невыносимо защемило сердце, и в горле поднялся непонятный ком.

Нет, эта самка никогда не будет ему принадлежать…

Глухой ночью самец открыл глаза и долго всматривался в противоположную стену, пытаясь незаметно для проводника выровнять дыхание. Ком из горла уходить не желал. Точно так же, как напрягшееся подбрюшье не желало покидать ощущение неприятной стянутости. Его, даже пока такое слабое и невнятное, невозможно было спутать ни с чем иным: проклятый Сезон неотвратимо вступал в свои права.

Наутро сын Грозы опять соскребся еле-еле. Действие стабилизирующих комплексов, принятых накануне, закончилось, высвободив неизбежную ломоту в конечностях и теле. Печальной истиной было то, что воин катастрофически не успевал восстанавливаться от вылазки к вылазке. Незажившие раны постоянно пекло под искусственным покрытием, и многочисленные разорванные участки живых тканей, сшитые полимерными цепями регенератора, измученно стонали при любом напряжении. А хуже всего обстояли дела там, где свежие травмы приходились поверх старых, вырывая «времянки» прямо с кусками едва наросшей плоти. В целом уже сейчас, всего-то на пороге третьей недели покорения «Острова», все было настолько запущено, что наступали моменты, когда Сумрак не мог и шага сделать без дозы анестетиков и стимулирующих веществ. А потом долго и тяжело отходил от интоксикации… Чем такая работа на износ могла аукнуться к концу операции, не хотелось даже думать.

Кошмарик то и дело намекал на необходимость более продолжительного отдыха, да Сумрак и сам осознавал ее, но обстоятельства не позволяли расслабляться. На станции оставалось менее сотни тварей, и это, считая, всю разрозненную мелочь, а взрослых уже и четырех десятков не набиралось. И, вроде бы, сущие пустяки, по сравнению с количеством перебитой дичи, однако… В числе этих нескольких десятков была Матка, было четыре здоровенных злющих Стража и непонятно, как настроенный Перерожденец, которого, к слову, никак не удавалось выследить (Кошмар даже предположил, что Жесткачи все-таки настигли его и разорвали, но доказательств тому также не имелось). С каждым днем Матка свирепела все больше, созерцая стремительное сокращение своей колонии. Подле нее уже накопились горы яиц, которые некуда было девать, кроме того, она всерьез начинала страдать от голода и жажды (а неслась, тем не менее, все так же исправно), все чаще срываясь на своих бессильных что-либо изменить слугах. Промедление грозило катастрофой: Королева Жескачей могла окончательно лишиться терпения и сорваться с гамака, отправившись самолично отвоевывать улей и ведя за собой остатки своей некогда могучей армии. Сил выбодать запечатанные двери у этой махины должно было хватить с избытком, что повлекло бы за собой смертельно опасные догонялки с ней и ее подручными по всей станции, играть в которые Сумрак бы уже точно не потянул. Значит, следовало, как и много раз до этого, сжимать зубы и терпеть, и делать, что должно.

– Что-то ты совсем стремно выглядишь, – признался Кошмар, наблюдая за тем, как охотник медленно сползает с ложа, традиционно уже отпивается – долго, жадно, тяжело переводя дыхание между поспешными глотками, – и затем с переменным успехом пытается размяться, слушая краткий доклад об обстановке.

– А не смотри, – в этом ответе сын Грозы был, конечно, верен себе.

– Пойдешь зачищать?

– Пойду.

В динамике зашуршало – проводник сокрушенно качал головой.

– Ладно, думай пока, стоит ли. А я спать.

– Думать тут нечего. Иди спи.

Спустя несколько часов, восстановивший силы сын Броска вышел на связь, и вновь получил от напарника утвердительный ответ по поводу сегодняшней части операции. Немного успокаивало то, что на шестом ярусе, который предстояло закрывать, фиксировалось всего порядка десяти особей Трудного мяса – остальная часть колонии сбилась вокруг Матки, очевидно, решая коллективно, что делать в наступившие нежданно-негаданно трудные времена дальше. Или ничего не решая, а просто инстинктивно стараясь держаться в группе.

– Только, ради всех богов, не геройствуй! – напутствовал собирающегося Сумрака проводник. – Как увидишь Жесткача, сразу стреляй на поражение, нет там ничего такого, с чем следует биться врукопашную. Только вблизи реактора осторожнее, не стоит рушить его больше, чем он уже порушен, нам его еще как-то запускать…

– Да в курсе я, – слегка раздраженно прорычал в ответ охотник, натягивая на себя сопротивляющийся «дом». – По-быстрому зачистим, а завтра уже займемся ремонтом – вот тогда и отдохну.

Кошмар лишь с сомнением хмыкнул: не особенно у него ассоциировались возня с реактором и отдых, но объяснять товарищу, что мелкое «рукоделие» типа замены пластин в скафандре или починки личного оборудования тут и рядом не стоит, сейчас было не самое подходящее время. Пусть пока тешит себя надеждой…

Шестая палуба, куда направлялся сегодня Сумрак под внимательным руководством сына Броска, имела упрощенную конструкцию. Всего на ней насчитывалось семь обширных помещений, самым значительным из которых была реакторная, окруженная полукольцом технической зоны и располагающаяся в хвостовом конце станции. На носу размещались зал для тренировок (а, что, ученые – тоже яутжи, хоть и Бескровные) и отсек отдыха. Через коридор располагались крупный медицинский отсек и пищеблок. Прямо так и виделось: после разминки экипаж делится на две части – те, кому наподдавали, идут прямиком в медотсек, а те, кто наподдавал, довольные отправляются греть косточки в помещение для релаксации. В зале, словно бы именно для этих целей даже два соответственно ориентированных выхода присутствовало. Медицинская же часть и отсек отдыха, в свою очередь, также были снабжены двумя дверями, одна из которых выходила на зал, а другая весьма закономерно – на столовую. Таким образом, отдохнувшие и подлечившиеся ученые могли вновь встретиться за кормежкой, а уже после неспешно приступали к делам. Почему-то именно так распорядок дня бывших обитателей станции представлялся обоим напарникам при взгляде на устройство шестого уровня, хотя, они этого и не обсуждали. А еще и у того, и у другого самца вскользь промелькнула мысль, что такой комплекс мест общего пользования, наверняка, весьма удобен – не то, что на «Изверге», где все вышеупомянутые объекты разбросаны как попало…

Ближе к реактору размещалось еще два многосекционных помещения: с одной стороны склад сухих пайков, а с другой морозильник – то и другое, разумеется, давно разоренное Жетскачами подчистую. Как-то странно было себе представлять тварей, грызущих пищевые брикеты, но факт оставался фактом: в какой-то момент все припасы были съедены, возможно, именно тогда, когда Матка дала колонии сигнал не трогать оставшихся Бронеголовов… Или какой-то неведомый инстинкт подсказал…

Тише всего себя сегодня показывала левая передняя шахта. Именно по ней Сумраку предстояло подняться до пункта назначения, вновь минуя опасный пятый ярус. Начало перехода прошло весьма гладко. Охотник проник в туннель, заварил за собой многострадальные створки – каждый из входов на второй уровень уже к настоящему моменту запечатывался и вскрывался по два-три раза – и полез наверх. Вновь возникла мысль, а не начать ли, вместо того, чтобы просто аккуратно обходить пятый уровень, по одному замуровывать снаружи его лифтовые проемы, ограничивая передвижение Стражей? Впрочем, у Сумрака еще ни разу не выдавалось достаточно свободного времени на это, да и подобные меры, принятые слишком поспешно, могли окончательно взбесить тварей, заставив их рваться сквозь преграду. Пока что Стражи, сохраняя иллюзию свободы, добровольно оставались при Королеве, охраняя все подступы к занятой ею реакторной, и, возможно, это все-таки было сейчас наилучшим вариантом.

Сын Грозы в молчании карабкался по лестнице и размышлял, одновременно прислушиваясь, а присматриваться было задачей проводника. Тот также не издавал ни звука, значит впереди было чисто. Охотник уже поравнялся с четвертым уровнем и собрался немного ускориться, когда в динамике раздалось взволнованное:

– Замри!

Самец послушно остановился и, задержав дыхание, прижался к перекладинам лестницы, стараясь сделаться менее заметным. Обычно это помогало при появлении патрульных в открытых коридорах.

– К проему движется Страж, – тихо сообщил Кошмар, в напряжении следя за долговязой угловатой фигурой. – Сиди тихо, скорее всего, он дойдет до двери, выглянет, а затем вернется обратно.

Сумрак сделал очень медленный бесшумный вдох, после чего осторожно поднял голову, вглядевшись в темноту уходящего ввысь узкого пространства, бугристые стены которого более всего напоминали заброшенный колодец. Спустя примерно минуту наверху послышались тяжелые шаги – даже сейчас легко было узнать, кто именно направляется к шахте, ибо поступь солдат звучала совершенно иначе. Мелкие и средних размеров твари при ходьбе слегка клацали по полу, а Страж топал так громко, словно по коридору шел некто, облаченный в экзосеклет старого образца, приспособленный для работы в открытом космосе… Судя по всему, тварь, что сюда направлялась, была на редкость массивной.

Вот из проема показалась длинная узкая морда. Даже в кромешной тьме графическая доработка поступающего на линзы маски изображения делала картинку достаточно четкой, чтобы разглядеть все детали, а потому Сумрак ясно видел трепещущее под сегментами природной брони горло твари, многочисленные ребра и шипы, покрывающие с боков непрошибаемый головной щит, и стекающую из приоткрытого внешнего рта жидкую слюну. Последнее было не очень хорошим знаком: сочащаяся влагой пасть свидетельствовала о том, что Страж находился в возбуждении. Похоже, он все-таки успел что-то услышать…

Хищно скалясь, морда неторопливо повернулась направо, потом налево, потом снова сделалась неподвижной, вероятно, в попытке уловить источник звука или запаха. Нарушитель точно был где-то неподалеку, но почему-то его никак не удавалось распознать, и это сердило тварь все больше. А сын Грозы, затаившись в переплетении черных тяжей, казалось, полностью слился с окружающим рельефом. Нейтрализатор запаха, которым охотник еще с утра добросовестно пропитал «дом», дополнительно маскировал его от чуткого обоняние Стража, матовые линзы маски не отбрасывали ни единого блика, выдать охотника могло, разве что, лишь одно дыхание, но Сумрак всеми силами старался даже им не нарушать тишины. Конечно, самец сейчас мог исхитриться и подстрелить Священную Дичь, однако предпочел оставить данные меры на самый крайний случай, так как выстрел размозжил бы Стражу череп, лишив охотника ценного трофея. Тем более, что один из четырех Стражей и так был обещан Кошмару. Нет, ближайшую свиту Матки, равно как и ее саму, следовало одолеть традиционным способом, чего бы это не стоило.

Жесткач постоял в раздумье еще немного, затем вытянул одну переднюю лапу и ухватился за тянущиеся вдоль шахты паутинные канаты, продвигаясь всем корпусом вперед и заглядывая в глубину туннеля. Боги, глупая тварь, ну не лезь, не лезь ты в шахту, уходи… Страж дернулся и зашипел. А в следующий момент внезапно ринулся вниз, растопырив лапищи и готовясь обрушиться всей массой на незримого врага…

– Пали! – заорал, что есть мочи проводник.

– Да щас! – рявкнул охотник в ответ и выщелкнул лезвия.

Дальнейшие события произошли стремительно, смешавшись в один невообразимый путанный клубок. Тварь попыталась на лету вцепиться в отклонившегося от опоры и с готовностью встречающего ее яутжа, но получила упреждающий удар и не достигла цели, однако вслед за тем извивающийся хвост, которым Жесткач пытался рулить для равновесия, плашмя стукнул охотника в по верхней части груди, сбив самца вниз. Сумрак успел зацепиться одной рукой за выглядывающие из-под «паутины» перила, но мелькнувшая на границе поля зрения когтистая шестерня Стража ухватилась за скафандр, сорвав бойца со стены. Уже неизбежно падая несуразной башкой вниз, переросток подтянул к себе охотника, целясь в лобную часть маски своим клыкастым снарядом. На принятие решения было меньше одной секунды. Сумрак резко извернулся в захвате, и оба противника, кувыркаясь в шахте, врезались в одну из стен, проехались по ней с треском и продолжили падение. Голова Жесткача мотнулась на тонкой шее, и он ненадолго потерял ориентацию. Этой короткой заминки воину хватило, чтобы высвободить руки из захвата и оттолкнуть слюнявую морду, упершись основанием ладони в подбородок твари, а пальцами впившись в ее сенсорные ямки, располагающиеся над верхнечелюстной складкой. Другой рукой самец нанес удар в шею Стража, пробив ее сбоку лезвиями. Тварь взвизгнула сквозь зажатые челюсти и вильнула своим мощным корпусом, пытаясь вырвать из себя оружие. Одновременно Сумрак почувствовал, как задние ноги дичи с силой упираются ему в живот и бедро, разрывая материал комбинезона и сдвигая пластины доспехов, а хвост наугад тяжело хлещет по спине, чудом промахиваясь мимо нее концевым шипом…

Спустя еще одно мгновение сцепившиеся противники рухнули на остатки лифтовой кабины. Нельзя сказать, что приземление оказалось мягким, но накопившиеся за время зачистки трупы Жесткачей-солдат немного приглушили удар, а деформация располагающейся под ними и так уже полупродавленной крыши лифта, окончательно его погасила. Оказавшись на относительно твердой поверхности, Страж взбрыкнул, разметав по шахте останки сородичей и, наконец, снялся с лезвий, при этом едва не выдрав из сустава руку охотника. Тут же он получил новый удар вторым комплектом, что пришелся в аккурат под челюсть, повредив главный мозговой узел твари. По телу Жесткача прошла страшная судорога, и задние лапы задергались, будто в попытке оттолкнуться от неведомой опоры, а хвост беспорядочно заметался по узкому пространству. Его грозная плеть несколько раз просвистела в опасной близости от Сумрака, и тот едва уклонился, вынужденный прижаться к агонизирующей туше. В конце концов хвост воткнулся острием в стену, после чего по всей его длине прошло три последние волны, и Страж окончательно затих.

Сын Грозы с трудом поднялся и оглядел поверженного врага. На разорванных участках скафандра, пузырясь, медленно закончила затвердевать перемешанная с кровью изоляционная пена.

– Брат, это была самая быстрая победа над Стражем, о которой я когда-либо слышал, – не скрывая восхищения, проговорил потрясенный Кошмар.

– И, наверное, самая нелепая… – проворчал Сумрак в ответ, решительно вправляя левое плечо.

На удачу, столь любопытным оказался лишь один спутник Королевы, так что со второго раза Сумрак все-таки миновал опасный уровень и, шатаясь, завалился на палубу шестого яруса. Введенный стимулятор уже начал действовать, возвращая движениям былую легкость, но о том, какие последствия пинков Жесткача обнаружатся вечером, думать было тоскливо.

– Сейчас ты между залом и медотсеком, – сообщил проводник. – В зале две особи, в лазарете одна, еще один солдат за поворотом – патрулирует центральный коридор. Вари, пока есть время, как заворочаются, скажу.

– Пожалуй, сеть поставлю, – почти позитивно прищелкнул Сын Грозы.

– Дельная мысль, у тебя их теперь много.

– Взял в расчете на каждую шахту, – явно довольный собой проурчал Сумрак, и активировав запирающий механизм двери, перегородил коридор, спокойно взявшись за сварку. Вскоре из медблока выглянула заинтересованная Жесткачовая харя, а, спустя некоторое время к ней присоединилась вторая, принадлежащая солдату, шатавшемуся по коридору. Охотник обернулся, смерил упершихся в сеть особей быстрым взглядом и вернулся к работе. Лишь закончив с дверью и перенастроив лазер, он без лишних разговоров снес головы обоим солдатам, все это время увлеченно дергавшим сеть, а потом направился к противоположному лифту, застрелив по дороге еще одного Жесткача. Добравшись до конца коридора, Сумрак повторил все манипуляции, хотя в этот раз сеть пропала зря. Аналогичным образом прошло запечатывание носовой шахты. Дичь, прячущаяся в тренировочном зале и отсеке отдыха, пока не высовывалась, и напарники решили первым делом ограничить уровень, а уже потом заниматься помещениями.

В грузовом коридоре путь охотнику преградил еще один солдат, до поры скрывавшийся на складе, но тут же отправился вслед за товарищами в Жесткачовый рай, или что там ждало этих тварей после смерти…

Меньше, чем через час Сумрак, действуя в достаточно размеренном темпе, закрыл обе грузовые шахты, в пустую потратив еще два ячеистых заграждения – ну, хоть опробовал новое приобретение. Надо сказать, что обнаруженные в мастерской модификации сетей отличались не только повышенной прочностью, но и повышенной эластичностью, а также улучшенными фиксаторами, потому свободно растягивались даже через самый широкий коридор. Порвать их было не так легко, как обычные – пара Жесткачей так и вовсе не справилась. Разрезались сети тоже, честно говоря, с трудом. Почему только их многоразовыми не сделали? Поди-ка, можно было и какой-нибудь хитрый крепеж сообразить, чтобы не кромсать заграждение всякий раз, когда оно не пригождалось.

– Теперь идем по порядку, – постановил Кошмарик, как только все входы и выходы яруса оказались перекрыты. – Справа от тебя пищеблок. Там надо убить всего одну тварь, сейчас покажу ее тебе.

Изучив присланное изображение, Сумрак проследовал в помещение, сразу направившись туда, где среди посудомоечных агрегатов только сейчас проснулся особенно ленивый солдат. Выгнав добычу на открытое место и незамедлительно ее прикончив, сын Грозы позволил себе немного осмотреться. Столовая выглядела точно так, как в его относительно недавнем сновидении, впрочем, это не особенно удивляло, ведь напарники прежде не раз просматривали передаваемые камерами материалы и достаточно хорошо представляли себе обстановку большинства отсеков – потому, скорее всего, и приснилось так ярко, во всех деталях… Хотя, когда на одном из немногочисленных трупов павших здесь охотников блеснул, привлекая внимание, узнаваемый нагрудник Тарана, весь испещренный короткими шипами, Сумраку все-таки стало немного не по себе. Но он тут же отогнал глупые мысли, обосновав, что доспехи тоже могли попасться ему на глаза во время предварительной видео-разведки.

– Скорее, идем в отсек отдыха, – заметив странную задумчивость охотника, поторопил Кошмар, пересылая новые материалы. – Там трое, весьма активные, но, учитывая, сколько раз ты прошел мимо, скорее всего, трусливые.

Трусливыми, впрочем, эти солдаты Сумраку при личной встрече не показались, напротив, создалось впечатление, что они решили заманить врага в ловушку, да, просчитавшись, попались сами. Один из солдат, тот, что помельче, как бы нарочно метался по дну пересохшего бассейна, а двое других залегли по обе стороны между рядами греющих плит, очевидно, поджидая, когда охотник спустится в котлован, чтобы внезапно выскочить и враз кинуться сверху. Что ж, умно… Но яутжа умнее.

Встав так, чтобы твари его не видели, самец метко выстрелил в «приманку» сетью. Жесткач от неожиданности заверещал и задергался в больно режущих путах, а два его сородича, посчитав, что тот схватился с охотником, покинули укрытия и немедленно бросились к нему. Тогда, прежде, чем они успели что-либо сообразить, Сумрак запустил во всю сцепившуюся троицу заряд плазмы, оставив на дне бассейна оплавленную воронку.

– Одним ударом, – усмехнулся воин в маску, подходя к краю и осторожно заглядывая вниз сквозь поднимающиеся клубы дыма.

– Обманом на обман, – веско заметил Кошмар. – Дальше?

– Да, идем дальше, – согласился Сумрак и уже совсем было собрался покинуть отсек, как нечто в районе парилок насторожило его.

– Ты куда пошел? – возмутился проводник, увидев, что сын Грозы отклонился от курса.

– Я только гляну, – пообещал тот и ускорил шаг.

Войдя в крайнюю паровую камеру, дверь которой была буквально смята в гармошку, охотник остановился на пороге и молча устремил свой взгляд на густо затянутую «паутиной» стену. Теперь и Кошмар увидел то, что прежде укрывалось от внимания напарников. И увиденное ему совершенно не понравилось. Жутко это было… Два обтянутых сухой потрескавшейся шкурой скелета были прочно вмурованы в толщу черной стекловидной массы. На запрокинутых лицах несчастных застыли гримасы боли и ужаса, жвала были мучительно раскрыты, и до предела растянутые перепонки истончились теперь, точно пергамент, а в районе груди у обоих мертвецов зияли дыры, обрамленные веером вывернутых ребер.

– Похоже, тут всего два перерожденца и было, – тихо проговорил сын Броска. – Один давно убит, где другой мы так и не знаем…

Сумрак не ответил. Он во все глаза смотрел на тела, вернее, на одно из тел. Это была самка. И воин ее сразу узнал: по белым одеждам, ныне пожелтевшим и расползшимся на отдельные нити, по золотым обручам, опавшим теперь на заострившиеся плечи…

– Что с тобой? – встревожился Кошмарик.

– Один труп – женский, – неопределенно проговорил сын Грозы.

– Да, братан, а ты, что, не знал, что среди ученых бабы есть?

– Слышал, но не думал…

– Мне один знакомый как-то рассказывал, что они на этих своих исследовательских станицах вполне нормально семьи образуют, детей растят, и никто им не указ, – пояснил проводник. – Вот, похоже, перед нами как раз такая парочка. Они, наверное, уединились тут на ночь, и в это время все как раз произошло. Выход-то Жесткачей, если ты в курсе, на разгар Сезона пришелся. Многие самцы накачали себя успокоительными – потому, скорее всего, и не отбились… А командир… Ну, Сель, насколько я знаю, старый уже был, какой ему Сезон…

– Ты думаешь, эти двое были последними выжившими? – отчего-то голос Сумрака сделался хриплым. Возможно, все от препаратов…

– Наверное, – отозвался Кошмар. – Сам посуди: твари в первую очередь постарались всех яутжей поубивать, а уж только потом, захватив пространство, озаботились размножением. Видимо, искали варианты. Нашли, в итоге, этих вот, ну и Бронеголовов. Еще, может, какую живность на третьем ярусе испробовали, да только не прижилась она, не выдержала их заботушки. Следовательно, если эти двое превратилась в инкубаторы, значит, они и правда продержались дольше остальных. Видишь, дверь явно забаррикадировать пытались, да и сама парилка слишком, хм… Обжитая.

Сумрак, наконец, оторвал от мертвецов свой взгляд и окинул им небольшое помещение. А ведь и правда, здесь пытались некоторое время жить… У стены было устроено некое подобие ложа, в изголовье которого высилась груда разнообразного оружия – похоже, выжившие смогли его собрать, совершая вылазки за пределы отсека. О факте последних свидетельствовали многочисленные упаковки, оставшиеся от сухого пайка, кое-какая посуда и развороченное мобильное устройство связи, которое несчастные наверняка безуспешно пытались починить в свои последние дни… Но ничто уже не могло их спасти. Даже имеющиеся боеприпасы оказались бесполезны в двух парах неумелых рук против орды чудовищ, в конце концов ворвавшейся и сюда.

– Ну, все, хватит тут драму разводить, – прервал Кошмар слишком уж надолго воцарившееся молчание. – Тут много, кто умер, что теперь, по каждому убиваться? Ну, подумаешь, баба? Была бы умнее, сидела бы сейчас в чьем-нибудь гареме, яйца бы несла, а так – сама напросилась!

– Да я не о том, Кошмарик, думаю, – медленно проговорил Сумрак. – Просто есть у меня ощущение, что выживший Перерожденец из нее как раз вышел, – самец повел головой, указывая на тело самки.

– Почему это ты так решил? – усомнился проводник.

– Такое впечатление, что это существо не просто так на мой голос отреагировало… Мы же, фактически, ничего не знаем про Перерожденцев этих. Может, они не только облик хозяев перенимают, а еще и какие-то психологические составляющие…

– Память, хочешь сказать? – не понял Кошмар.

– Инстинкты, – осторожно поправил Сумрак и, не желая далее продолжать разговор, вышел наружу. Действительно, на бред походило…

Последним из зачищенных помещений оказался зал для тренировок, где охотник подстрелил две особи Священной Дичи. Зал не представлял из себя ничего особенного. Ну, хороший, просторный, а, в целом, обычный. Разве что, каких-то странных тренажеров много вдоль стены стояло – в клане такими вещами не пользовались. В клане два основных тренажера – столб и боевой товарищ…

Обходя напоследок уровень, сын Грозы заглянул в медицинский отсек, в надежде обнаружить какие-либо сохранившиеся медикаменты, а, в идеале, рабочую терапевтическую капсулу, однако не обнаружил ничего, кроме полного развала и еще нескольких мертвых тел. Все оборудование было полностью разбито, и поживиться удалось лишь несколькими баллонами антисептика и шовным материалом – остальное либо оказалось просрочено, либо покрылось вездесущей плесенью, либо просто высохло.