Текст книги "Большая Охота Сумрака (СИ)"

Автор книги: Константин Богачёв

Соавторы: ,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

При наличии четко разработанного плана небольшой шанс на победу все-таки оставался, но необходимым условием, с какой стороны не взглянуть, было применение против Стражей и Матки всей имеющейся огневой мощи. В этом-то и состояла суть затруднения, с которым столкнулся проводник, обдумывая стратегию. Сумрак затеял весь поход исключительно ради этих трофеев, а застреленные из-за угла даже самые свирепые и сильные твари в данном отношении обесценивались. Потому ситуация для сына Грозы складывалась в любом случае неутешительная. Если бы напарник уговорил его полежать и подлечиться недельку, для ближнего боя со столь сильными соперниками воин все равно бы не восстановился, но операция по зачистке сорвалась бы из-за сбежавшей и разнесшей станцию Матки. Сумрака в этом случае ждала почти стопроцентная гибель. Можно было попытаться уговорить его отказаться от трофеев и убить тварей из плазмемета. Тогда самцы получили бы благодарность от Совета Старейшин с сопутствующими знаками отличия – не самый плохой, кстати, вариант, но Охота бы в данном случае престижа не принесла, а потому предлагать Сумраку такой выход не виделось никакого смысла. Кроме того, у сына Грозы при подобном раскладе все равно оставалась достаточно высокая вероятность погибнуть от уже полученных травм и сопутствующих осложнений. Даже сейчас, в состоянии покоя, его показатели находились весьма близко к критическим отметкам, и страшно было подумать, что станет с организмом этого суицидника после еще одной ударной дозы стимулирующих веществ с последующим сражением. Что же касается боя в одиночку с тремя Стражами и Маткой, предусматривающего использование только холодного оружия… Увы, тут Кошмар не видел ни единого благоприятного варианта развития событий. Равно, как не видел ни единой возможности его избежать.

Кошмар тяжело вздохнул, поерзал в кресле и вновь уставился в мониторы, пестрящие изображениями. На одном из них была развернута в максимальном масштабе схема пятого уровня. Яркими точками на ней значились присутствующие твари. В настоящий момент карта говорила о том, что Матка в последней попытке отстоять колонию, стягивает к себе все доступные силы. Это подтверждалось видеоматериалами, передаваемыми одной из камер. Царица улья разгневанно верещала, истекая слюной и тяжело ворочая башкой, увенчанной вычурным щитом, представляющим собой на деле мощнейшее бронебойное оружие. Ложе неистово раскачивалось под увесистым телом нервничающей Матки, и необъятный яйцевой мешок колыхался, подобно мерзкому студню, совсем немного не доставая до пола. По бокам от него мощные лапы скребли все доступные поверхности: тварь явно упражнялась, пробуя силы давно бездействовавших конечностей. Ах, если бы Жесткачам было знакомо такое явление как атрофия мышц… Но, увы, даже пробывшие в многолетней спячке твари могли отлично сражаться сразу после пробуждения. Тут и впрямь было, чему позавидовать!

Вокруг своей Королевы беспрестанно прохаживались Стражи. Еще вчера они с остервенением кидались по очереди на растянутые Сумраком сети, а, порвав их, принялись выносить дверь и, возможно, даже преуспели бы в этом деле, но к вечеру Матка явно их отозвала; с тех пор охранники не покидали ее ни на минуту. Оставшиеся на уровне солдаты также набились в гнездовую камеру и теперь встревоженно ползали вдоль стен. Нескольких роботов, сволочи, раздавили… Собрались здесь и все имеющиеся на станции ювенильные особи, пришедшие по воздуховодам со всех концов «Острова». Некоторые были еще на стадии грудолома, другие представляли собой личинок второго и третьего возрастов. В результате реакторный отсек просто кишел теперь Жесткачами, в большинстве своем, мелкими, но очень многочисленными, а прочие помещения, включая даже остальную часть пятого уровня, полностью опустели. Эх… Стопануть бы сейчас реактор, да просто кинуть к тварям весь запас шоковых гранат, а после лазером покромсать…

Пятый уровень напоминал по своей структуре четвертый и также состоял, в основном, из лабораторий и тестировочных комнат. В центре палубы с небольшим смещением в сторону носовой части располагался огромный отсек, внутри которого высился помещенный в толстый защитный кожух реактор. В отличие от хвостового источника энергии, что напарникам триумфально удалось запустить вчера, в пол было замуровано лишь его основание – на кой-черт инженеры так сделали, Кошмар совершенно не понимал. Пятнадцать лет назад, когда Священная Дичь оказалась на свободе, еще молодая, незрелая пока Матка, содержавшаяся на станции, взяла разбушевавшуюся колонию в подчинение, приказав оборудовать для себя достойные покои – просторные и, главное, теплые. Именно тогда был по ошибке разрушен первый реактор и захвачен второй. Прошли годы, Королева прочно обосновалась в своем «дворце» и порядком «раздалась в талии». Станцию неоднократно пытались штурмовать, но каждый раз армия суровой владычицы успешно отражала нападения, уничтожая всех до единого охотников, замахнувшихся на сию твердыню. И до сих пор ничто не могло согнать хозяйку «Острова» с насиженного места. Но всему когда-то приходит конец. Правда, иногда он одинаково печален для той и другой стороны…

– Братан, ты как? – озабоченно спросил Кошмар, наблюдая за пугающе неуклюжими попытками напарника подняться.

– Я в норме, просто что-то заспался, – успокоил его Сумрак, выбираясь из-под комка изоляционной ткани, служащей ему здесь подстилкой и покрывалом. Ни к чему Кошмарику было знать, что у его напарника третий день как немеют по утрам пальцы, а сегодня уже едва чувствуются конечности целиком. Ничего, это быстро проходит… А скоро все вообще кончится…

– Может, отложим на день? – предпринял последнюю попытку сын Броска, но тут же получил решительный отказ.

– Я уже все тебе объяснил, по-моему, – проворчал охотник, осторожно разминая мышцы и немедленно припадая к сосуду с водой.

– Ну, я так, на всякий случай спросил…

– Иди, спи, – буркнул сын Грозы, отрываясь на мгновение от питья.

– Не усну, – в динамике узнаваемо зашуршало, когда Кошмар отрицательно потряс головой.

– Должен. Сегодня твоя роль не очень велика, но до пункта назначения тебе все-таки надо меня довести.

– Я в курсе, но точно не усну. Я опять себе тот комплекс вколол.

– Дурак, – фыркнул Сумрак.

– Сам дурак, – недолго думая, отозвался Кошмар. – Ты хотя бы имеешь представление, что собираешься делать сегодня?

– Примерно, – сделав неопределенный жест рукой, проговорил сын Грозы и, как следует намочив тряпку, принялся ею обтираться, уничтожая остатки охранных символов и снимая с чешуи следы крови.

– Ты что? – удивился проводник.

– Пытаюсь помыться. Жаль, что тут полноценно не работает ни одна душевая…

– Рисовать потом заново долго придется… – рассеянно проговорил Кошмар, думая, однако, что, может это и к лучшему – позволит оттянуть время.

– А я не буду ничего больше рисовать, – спокойно ответил Сумрак. – Сегодня мне это не понадобится.

– В смысле?

– В том смысле, что… Слушай, я не знаю, как тебе объяснить, просто чувствую… Короче, не спрашивай, ладно?

– Ладно, – нехотя сказал Кошмар. – Тогда хотя бы поделись своими соображениями, касательно плана действий.

– А это можно. В первую очередь мы останавливаем реактор. Надеюсь, это можно сделать из командного отсека?

– Можно, – подтвердил Кошмар. – Будешь на месте, проинструктирую. Придется опять подобрать несколько кодов, но это мелочи, командирский ключ доступа у нас имеется. Единственное, около часа придется выждать, чтобы реактор остыл.

– Ясно, час можем выделить. Дальше я спускаюсь в мастерские, беру прочных сетей, сколько найду – там, вроде, была еще пара десятков, потом иду на уровень и выманиваю Стражей. Твоя задача помочь мне их развести их по коридорам и отгородить сетями так, чтобы потом можно было убить их по очереди.

– Я примерно то же самое хотел предложить, – ввернул сын Броска, – но еще с применением шокера. Это не будет против правил, если ты дашь им оклематься перед боем. Но это даст тебе время. А выманить, кстати, можем опять на твой запах, сразу уведя тварей в нужные точки.

– Возможно, – как-то без особой уверенности пробормотал охотник, заканчивая с водными процедурами и приступая к процедурам лечебно-восстановительным.

– Хорошо, пока оставляем эту часть плана без изменений, – постановил Кошмар. – Дальше что?

– А дальше возможны два варианта, и, пока я буду заниматься Стражами, тебе предстоит следить за тем, какой из них воплотится в жизнь. Матка либо будет до последнего надеяться на своих защитников и, когда я с ними покончу, будет ждать меня в реакторной, либо она почует неладное и сорвется раньше времени – тогда бой с ней придется принимать в коридоре. Это неудобно, но все-таки некоторые минусы замкнутого пространства можно попробовать обратить в плюсы.

– Согласен. И, опять-таки, в первом случае ты можешь закинуть в гнездо свето-шумовую гранату: такой махине как Королева она ощутимого вреда не принесет, но совсем малость дезориентирует, дав тебе небольшое преимущество. Если же пойдет по второму сценарию, то с этой же целью можно шибануть током.

– Если другого выхода не будет, – поспешил сделать оговорку упрямый честолюбец. Ладно, хоть не выдал категоричное «нет».

– Еще нельзя забывать про кладку. Пока вокруг топают сородичи, она неактивна, но, как только распознает тебя… Ты же не вздумаешь снимать маску, надеюсь?

– Не вздумаю, – успокоил Сумрак напарника. – Для кладки у меня припасен инфразвуковой снаряд. Возьму еще на всякий случай пару осколочных гранат – вдруг, не сработает… Кстати, на счет резервного плана…

– Над резервным еще надо подумать.

– Я уже подумал. Если я почувствую, что конец близок…

– Сумрак! – негодующе воскликнул сын Броска, не давая напарнику договорить.

– Кошмарик, не перебивай, будь добр! – сердито рыкнул тот в ответ. – Если это произойдет, то я обещаю, что успею застрелить Стражей, чего бы мне это не стоило. Матка без яйцеклада погибнет сама в течение трех-пяти дней. Тебе останется только зайти и добить всякую мелочь, которой посчастливится выжить. Потом заберешь свой трофей, – тут сын Грозы мотнул головой в сторону лежащего на крышке одного из контейнеров, что Сумрак использовал в качестве рабочей поверхности, черепа Стража.

– Брат, да, разве ж, я могу…

– Можешь. Он твой по праву, и победа тоже будет твоя по праву, никто ни к чему не придерется.

– И все-таки… – тут сын Броска заметно заколебался, а потом продолжил уже более решительно: – Хорошо, но пусть это так и останется запасным решением. Да, пусть лучше оно будет. Потому что далеко не всегда что-либо запасное пригождается, если оно при себе имеется. Оно, обычно, остро требуется лишь в том случае, когда его нет. Так что я верю, такие меры не понадобятся! Слышишь? Ты непременно справишься и вернешься, чертов любимчик демонов! Ты всегда возвращаешься.

Поднимаясь по шахте, Сумрак невольно задержался возле замурованных лифтовых створок пятого уровня, задумчиво проведя рукой по измятой, вспучившейся поверхности. Вчера Стражи долго бились с той стороны. Переходя от уровня к уровню, налаживая крепления лебедки и поднимая грузы, он отчетливо слышал эти удары и гадал про себя, выдержат ли двери. Что ж, двери выдержали, но явно с трудом. А, возвращаясь ночью на вторую палубу охотник отметил в шахте необычную тишину. Жесткачи по какой-то причине оставили выход в покое. Возможно, у них разболелись головы? Интересно, могла ли вообще у этих тварей болеть голова? У Сумрака вот в последнее время болела почти не переставая… Стоило бы справедливости ради и Жесткачам испытать то же самое.

Сейчас тоже было подозрительно тихо. Слишком тихо. Тогда как обычно повсюду слышались шорохи перебегающих в воздуховодах личинок, то тут то там потрескивала усыхающая «паутина», а в отдалении периодически раздавался Жесткачовый визг. Сумрак настолько привык к этому шумовому фону, что любые периоды излишней тишины крайне его настораживали. Но раздумывать было некогда. Удостоверившись, что дверь закрыта, хоть и покорежена, сын Грозы немедленно полез вверх.

Спустя полчаса воин уже стоял в командном отсеке и под руководством напарника занимался ответственной процедурой остановки работающего реактора. Некоторое время с незнакомой системой пришлось поразбираться, дабы получить доступ к пульту управлению источником энергии, но вскоре интеграция устройств была заверена. Теперь оставалось прекратить подачу топлива и запустить режим охлаждения.

– Надеюсь, потеря любимой печки не сильно их разозлит, – нашел в себе силы усмехнуться Сумрак.

– Не сильнее, чем уже есть, – вздохнул Кошмар. Обычно, это он старался разрядить обстановку, но конкретно сейчас шутки не особо шли на ум…

Восемьдесят минут пришлось потратить на ожидание завершения процесса. Дабы не терять времени, напарники в очередной раз обсудили как они будут разводить Стражей по углам. Роботы с пахучей начинкой на тот момент уже заняли свои позиции в трех удобных тупиках между лабораториями и только лишь ждали команды к действию.

Наконец, система оповестила о достижении необходимой стадии охлаждения, и Сумрак ввел заключительную команду, призванную установить в реакторе несколько изолирующих заглушек. Теперь даже прямое попадание из плазмомета не должно было привести к сколь-нибудь серьезным последствиям. Правда, палить в реакторной из плазмомета охотник все равно бы поостерегся.

Завершив сеанс работы, дабы избежать программных сбоев, Сумрак покинул рубку и встал наизготовку возле шахты, потихоньку срезав печати. Одновременно с этим роботы принялись орошать пространство коридоров запахом самца. Оставалось лишь дождаться реакции Стражей…

Но прошла минута, другая, третья, а реакции не последовало. Обескураженный Кошмар переключался с одной камеры на другую, но везде видел одну и ту же картину: все Жесткачи по прежнему были в сборе.

– Я ничего не понимаю, – признался сын Броска, пересылая напарнику видео. – У них, что, обоняние разом отшибло?

– Ничего подобного, – возразил Сумрак, вглядываясь в изображение. – Погляди, как они себя ведут. Они учуяли. Но… решили не вестись.

– Подождем еще? – предложил проводник.

– Подождем, – без особой надежды отозвался охотник.

Прождали они довольно долго, но ситуация не изменилась. Жесткачи, кажется, лишь, напротив, плотнее сбились в кучу, но ни один солдат не покинул гнезда. План провалился…

– Довольно, – проговорил, наконец, сын Грозы. – Я иду туда. И не смей меня отговаривать, брат. Начнешь отговаривать – вырублю связь.

Кошмар хотел было спросить напарника о самочувствии, но поглядев на показания датчиков скафандра, понял все и так…

– Ради всех богов, кинь гранату пред заходом! – почти умоляюще проговорил он, бессильно наблюдая за тем, как Сумрак начинает спуск.

– По обстоятельствам, – тихо раздалось в ответ. – Следи за обстановкой на ярусе.

Сумрак ступил на пятую палубу, и никто не встретил его у входа. Никто не кинулся из-за поворота, никто не вылез из соседнего отсека. Вокруг царила полная тишина и абсолютная пустота. Даже непривычно…

– Брат, с ними там что-то странное, – шепотом проговорил Кошмар. – Они все замерли на местах, даже мелкие не бегают… И Матка больше не орет, висит себе спокойно…

– Что Стражи? – невозмутимо, но тоже вполголоса поинтересовался Сумрак.

– Двое сидят на заднице по бокам от Королевы, третий перед ней разлегся. Прямо как сторожевой пес. И не шелохнутся!

– Хорошо, – с непонятной интонацией проговорил сын Грозы и двинулся вперед. Кошмар напряженно притих.

Медленно, шаг за шагом, Сумрак двигался к боковым воротам технической зоны, сжимая в руках копье. Сейчас он очень странно себя чувствовал: отстраненно, как-то приглушенно, что ли… Сердце отсчитывало удары в предельно спокойном темпе, и дыхание стало ненормально редким, хоть и глубоким. Свое тело воин ощущал достаточно слабо, очевидно, из-за воздействия медикаментов, но оно слушалось, ноги держали и руки не тряслись, а это было главное. Зато, полностью отступила любая боль. Травмы отзывались на движение лишь чувством натяжения и покалывающего холода. А в голове… В голове обосновалось нечто, ближе всего сравнимое с космическим вакуумом где-то в самом глухом уголке Вселенной. Безмолвная бездна, поглотившая все мысли и эмоции, не оставившая ни страхов, ни желаний, ни страстей.

Сумрак сам не понял, как достиг скошенных и измятых под ударами лап Священной Дичи дверей и как миновал их; как прошел мимо смотровых окон, залепленных изнутри непроглядной чернотой, как повернул за угол и достиг распахнутого входа в реакторный отсек. И вот теперь он стоял на самом пороге, в проеме, густо оплетенном по краю затвердевшими потоками слюны, почти равно душно созерцая необъятный зал, увитый застывшими выделениями Жесткачей от пола до потолка. В густом мраке виднелись очертания спрятанных под многолетними слоями «паутины» конструкций, напротив входа, ближе к дальней стене, высился титанически огромный остывший «трон». Более из окружающей обстановки не удавалось разобрать ничего, так как все поверхности и углубления в стенах были заполнены разновозрастной Священной Дичью, чьи экзоскелеты светились на визоре до рези в глазах. А прямо перед охотником, спиной к реактору, на опорах которого крепились многочисленные канаты, поддерживающие паутинный гамак, расположилась гигантская владычица улья.

Сумрак впервые видел живую Матку так близко, и явленное ему зрелище теперь превосходило все ожидания. Эта тварь была просто великолепна! Казалось, ее маленькая, аккуратная морда выглядывает из сдвижного чехла «короны» гордо и надменно, с неким вызовом, хотя данное существо не могло иметь даже и намека на мимику. Ровный многорядный частокол из тонких, как иглы, зубов, торчащих чуть под углом, скалился в подобии зловещей ухмылки. Клиновидный головной щит с широкими блестящими лопастями и фигурными вырезками по бокам выглядел как настоящее произведение искусства. Ребристая шея и грудь Королевы были словно бы выточены из обсидиана. Мощные, но не лишенные изящества передние конечности с длинными, тонкими пальцами, покоились на своего рода подлокотниках, представляющих собой мягкие паутинные петли. Малая пара «рук» была скрещена на белесом яйцевом мешке, так что создавалась иллюзия, будто Матка любовно поддерживает свой огромный, вечно беременный, а потому немало тяготящий ее живот.

Ужасающая и одновременно величественная картина потрясала взор и приводила мысли в трепет, а тело в благоговейный паралич, непостижимо сочетая в себе эстетику и мрачность. Три верных Стража, замершие возле своей повелительницы как изваяния, дополняли ее своим строгим и грозным обликом.

Неизвестно, как долго длилась данная немая сцена. Охотник стоял у входа, не в силах пошевелиться, окружающая его Священная Дичь также застыла недвижимо. Солдаты и молодняк сидели рядами вдоль стен и на самих стенах, точно зрители в амфитеатре, выпрямившись и сосредоточившись на происходящем в центре зала. А Королева и ее свита занимали самое почетное место, внимательно взирая на пришельца.

У Жесткачей не было явно выраженных глаз, лишь светочувствительные бородавки на конце морды, тем не менее, Сумрак готов был поклясться, что на него со всех сторон направлены бесчисленные взгляды. В одних сквозила ненависть, другие выдавали страх, а иные – недоброе любопытство. И только взор Королевы был спокоен, холоден и… Разумен. Да, каким бы бредом это не казалось, но на охотника сейчас ее макроскопическими, не различимыми на морде глазками смотрел безграничный чистый разум, лишенный налета эмоций и тени заблуждений.

Сумрак почувствовал, что его грива под капюшоном начинает слегка приподниматься, а по спине ползет мерзкий холодок. Но то был не испуг. Просто в какой-то момент сын Грозы стал осознавать, что в его голове обосновался некто посторонний…

В первый момент это внезапное вторжение смутило воина, вызвав чувство напоминающее погружение в рану пальцев хирурга. Только это были скорее не пальцы, а какие-то щупальца… Текучие, всепроникающе, не терпящие секретов и личного пространства. Они заполнили сознание самца и принялись копошиться изнутри, докапываясь куда-то глубже. И, чем дольше они извивались, теснясь в не смеющем противиться мозгу, тем невыносимей было почему-то сохранять молчание.

И Сумрак решился. Он сделал шаг навстречу Королеве и назвал себя.

Кажется, Кошмар попытался сказать ему что-то, но охотник не смог расслышать, а, даже, если бы и расслышал, не смог бы ответить и уж тем более совершить то, к чему призывал напарник. Поэтому Сумрак просто проигнорировал далекие и невнятные звуки его голоса, сделав еще один шаг. Кошмар закричал истошно, но этот крик тоже потонул в вязком киселе, свойства которого вдруг отчего-то стало стремительно обретать окружающее пространство. Воин, точно зачарованный, шагнул снова.

В ответ на его приближение Матка, наконец, зашевелилась. Привстав на ложе, она неторопливо подалась вперед и вытянула шею по направлению к яутжа. Стражи, точно по команде, поднялись на ноги и внезапно разошлись в стороны, освобождая дорогу.

«Зачем ты пришел?» – Королева потянулась к нему мордой и наполовину сползла с ложа, опираясь на передние лапы.

«Говорить с тобой», – Сумрак сделал еще несколько шагов и, наконец, приблизился вплотную.

«Говори», – огромная голова склонилась над охотником.

«Я не питаю к тебе ненависти. Я знаю, что это теперь твой дом. Я понимаю, что ты борешься за свою жизнь и жизнь своих детей».

«Я чувствую твои помыслы. Я не питаю к тебе ненависти».

«Но я должен тебя убить. И убить остальных. Таков наш порядок».

«И мы должны убить тебя. Такова наша суть».

«Значит, мы сделаем то, что должны».

«Ты принес с собой огонь?»

«Вы не стреляете огнем – я тоже не буду. Мои железные когти и мой железный шип будут против ваших. Я получу что-то взамен?»

«Ты один. Против тебя тоже встанет один».

Сумрак низко поклонился Королеве и отступил назад. На него двинулся первый из Стражей.

Кошмар глазам своим не поверил, когда напарник, наплевав на элементарные меры предосторожности, просто взял и вошел в центр улья… А, когда Сумрак в открытую двинулся к Матке и Стражам, у проводника грива стала дыбом, и вырвался невольный вопль ужаса. «Назад! Что ты делаешь, безумец!» – заорал он, задыхаясь, и до боли в пальцах впиваясь в консоль перед собой, но охотник будто бы не слышал, продолжая, как под гипнозом, двигаться прямо в лапы собственной смерти.

Наконец, сорвав голос и совсем уже отчаявшись докричаться до напарника, сын Броска замер перед монитором. Теперь он мог только бессильно созерцать эту страшную картину, не будучи способным вмешаться и хоть что-то изменить. Сумрак приближался к Королеве, не обнажая клинков и опираясь на копье, точно на посох, с убранными далеко за спину орудиями, со взрывчаткой, преспокойно остающейся висеть у пояса… Вот он остановился метрах в трех, и Королева начала сползать с гамака, угрожающе нависая над будущей жертвой и скаля свою ужасную пасть, а Стражи у ее ног поднялись и готовые к броску встали по бокам от своей повелительницы, пригнув массивные головы. Следующая секунда должна была положить всему конец. И теперь лишь одна невыносимая мысль ширилась в сознании последнего сына Броска, вытесняя, давя, пожирая все прочие: вот-вот ему предстоит стать свидетелем страшной, неотвратимой и нелепой гибели еще одного своего брата. На его глазах чудовища разорвут Сумрака на части и…

Кратковременная вспышка в мозгу отозвалась острой болью, заставив отпустить консоль и сжать руками виски.

…Сумрак стоит неподвижно и, запрокинув голову, смотрит в глаза твари, покорно ожидая решающего удара…

…Проклятье замер в руках рассвирепевшего Алого и с молчаливой готовностью встречает его взгляд…

…Жуткая морда Матки оказывается напротив маски охотника…

…Когтистая длань сжимается на горле брата…

…Последние удары сердца чертят пики на экране…

…Последний хрип вылетает из горла. Безвольное тело медленно оседает вниз…

Дыхание перехватило, и что-то мерзкое потекло по лицу, капля за каплей скатываясь вдоль ротовых перепонок. Погребальный огонь…

Кошмар очнулся от наваждения мгновенно. Но дар речи и подвижность не спешили к нему возвращаться, так же, как и нормальный ход мыслей. Потому что произошедшее далее не укладывалось ни в одни разумные рамки. Сумрак поклонился и отошел от Матки. Невредимый. И Матка, вместо того, чтобы погнаться следом, не спеша вернулась в свой гамак, точно на зрительскую трибуну.

Сделав несколько шагов в сторону, охотник встал на открытом месте, в отдалении от Королевы и ее кладки. За ним двинулся Страж. Только один. Двое других остались подле хозяйки. Никто из солдат и ювенилов также не двинулся с места. Сумрак коротко рыкнул сквозь маску и выставил перед собой копье. Страж, поигрывая хвостом, разместился напротив, поднявшись на широко расставленные задние лапы.

А потрясенный Кошмар только и мог, что смотреть, да изредка моргать глазами. Как Жесткач качнулся всем корпусом и ринулся вперед, как охотник увернулся от выпада и зацепил противника копьем, как мелькнул смертоносный хвостовой шип, и как стремительные лезвия отсекли грозное орудие, выпустив из открывшейся раны шипящий поток кислоты. Бой начался, и никто не посмел вмешаться в него до самого исхода, когда сын Грозы, уйдя из-под удара, заскочил сбоку и опрокинул Стража, схватившись за дыхательную трубку, после чего насквозь пробил тело твари в месте присоединения передней лапы. Тут же на смену поверженному сородичу вышла вторая особь из свиты Королевы, и охотник немедленно принял следующий бой, закружив с чудовищем в своем странном, ни для кого из воинов более нехарактерном танце, обманывая и водя кругами, запутывая, дразня, заставляя противника спотыкаться и кусать собственный хвост. Самец перемещался с удивительной быстротой и легкостью, будто не чувствуя тяжести брони и гнета многочисленных ран. Его сердце билось странно, то и дело меняя ритм – когда Сумрак двигался быстро, оно ускорялось, но, стоило воину замереть, как сердечные сокращения, словно, повинуясь мысленному приказу, тоже становились размеренными и редкими. А потом сын Грозы вновь срывался с места, и кардиограмма на экране мгновенно щетинилась острыми пиками.

Второй Страж рухнул воину под ноги, подергиваясь в предсмертных конвульсиях и истекая кислотой. Охотник выпрямился и опустил копье. Кровь медленно сочилась между пластинами спинной брони, где механизм восстановления, очевидно, дал сбой; на боку и груди оседала пена. Третий Страж, покинув Королеву, двинулся вперед. Матка лишь повернула голову, следя за его перемещением. Сумрак принял боевую стойку.

Завороженно созерцая разворачивающееся на стихийно организовавшейся арене немыслимое действо, Кошмар потерял ощущение времени. Он по-прежнему сохранял молчание, но теперь отнюдь не из-за потери способности говорить – просто не виделось необходимости что-либо напарнику сейчас подсказывать. Более того, Кошмар чувствовал себя абсолютно лишним в этой схватке. Он всей душой желал помочь, но понимал: самое лучшее, что он может сделать для друга – это заткнуться и не мешать…

Сумрак не чувствовал усталости. Да и вообще ничего не чувствовал. Он действовал, словно по какому-то автоматическому алгоритму, отслеживая, предугадывая и опережая действия соперника, временами, как будто сливаясь с ним в единое целое и начиная видеть его глазами, а временами даже воспринимая события со стороны. Это было не совсем привычно, но и не удивляло. Учитель говорил, что такое возможно при определенной степени концентрации, только вот прежде не выходило… Ну, надо же когда-то начинать.

Третий Страж особенно не хотел сдаваться. Он юлил и берегся, все время пытаясь зайти за спину, совершая внезапные прыжки и постоянно держа наготове занесенный над головой хвостовой шип. В какой-то момент ему удалось выбить из рук охотника копье и прижать воина к стене, заставив мелких «зрителей» броситься врассыпную, но торжество оказалось временным. Обвиснув в захвате, Сумрак зацепился одной ногой за нижнюю конечность Жесткача, а ударом второй переломил ее, прежде, чем Страж успел воспользоваться внутренней челюстью или хвостом. Тварь пошатнулась, разжав лапы, и наклонилась, ища опоры, а вслед за тем наручные лезвия яутжа вошли в ее тело на всю длину между первой парой дыхательных трубок и основанием шеи. Метнувшийся хвост еще успел вонзиться охотнику в левое плечо, а потом дичь испустила дух, добитая ударом, что практически рассек ее шею пополам.

Отшвырнув мертвого Стража в сторону, сын Грозы поднял копье и повернулся к царице улья. Та по-прежнему оставалась недвижима, однако скопления Трудного мяса вдоль стен нехорошо зашевелились…

«Госпожа?»

«Я и ты – умрем оба».

«Или только ты».

В этот же миг Матка вскинулась на ложе и, высоко задрав голову, испустила пронзительный клич. Повинуясь ему, твари замерли вновь, преданно уставившись на свою Королеву, и та начала медленно вставать. Мощные задние лапы уперлись в пол, и отросшие пластины экзоскелета заскрипели друг о друга, когда конечности напряглись, с усилием распрямляясь в суставах. Яйцевой мешок колыхнулся, как огромное желе, и его стенки натянулись. Матка вновь разразилась оглушительным криком и выгнула спину, еще сильнее поднимая свое тело, после чего резко и сильно рванулась вверх. Послышался мерзкий звук лопающейся ткани, и потоки слизи устремились вниз, вытекая из-под груди и живота гигантской твари. Мешок не выдержал и стал отходить от ее тела под собственной тяжестью.

Королева дернулась еще раз, потом еще и еще, пока, наконец, бесполезная ныне груда студенистой плоти не отделилась полностью, оставшись раскачиваться в гамаке. Из места разрыва хлынула кислота, но хозяйка улья, не обращая внимания на смертельную рану, перешагнула ложе и, распрямившись во весь свой невероятный рост, направилась к замершей в ожидании фигурке охотника. Приблизившись к Сумраку, Матка склонилась, припав на передние лапы, и ее голова вновь оказалась напротив его маски. Чуть поколебавшись, сын Грозы опустился на одно колено и вгляделся в зловеще-прекрасный лик царственной твари, одновременно стаскивая с правой руки перчатку. Ему вдруг необъяснимо захотелось дотронуться… Он спросил разрешения, и Королева позволила. Затаив дыхание, Сумрак прикоснулся жесткому и вместе с тем пластичному, похожему на прохладное полированное дерево покрову, осторожно проведя вдоль ребристого горла и твердой нижней челюсти Матки.

«Ты совершенна. Ты знаешь это?»

«Знаю».

«Но я должен сделать это. Обещай, что не будешь держать на меня зла, ведь память твою почтит та, что так похожа на тебя».