Текст книги "Большая Охота Сумрака (СИ)"

Автор книги: Константин Богачёв

Соавторы: ,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

Сумрак резко тряхнул головой, в раздражении отгоняя внезапно забредшие не в ту степь мысли. Конечно, «Остров» представлял собой очень сложный объект, но ведь именно потому выбор самца и пал на него. И десятки погибших здесь славных воинов стали не только мрачным назиданием сыну Грозы, но и одновременным залогом его стремительного возвышения над многими сородичами. Так что, как бы проигравшие битву за «Остров» бойцы не злобствовали, как бы не издевались над ним, являясь во снах и намекая на скорый провал… Он все равно взлетит – и пусть будут тому свидетелями!

Кошмар вышел на связь через пять часов. Тщательно проинспектировав магические знаки на теле собрата, он указал на места, где рисунки потерлись и велел немедленно подновить, после чего завел разговор о следующем этапе операции.

– Ты вчера предложил разобраться до конца с трансляцией, – напомнил проводник, – будем следовать этому плану?

– Наверное, так будет вернее, – чуть поразмыслив, отозвался Сумрак. – Как я понимаю, выгрузка данных может занять достаточно длительное время? Тогда тем более стоит подстраховаться, чтобы передача информации успела завершиться до перезапуска реактора.

– Ты же понимаешь, что тебе придется миновать три открытых уровня? Причем, на одном из них Матка и Стражи…

– Ну, Матку и Стражей так и так придется пока обходить, – заметил охотник, – неважно, возьмемся мы за шестой уровень или за восьмой.

– И то верно, – согласился проводник. – Попробуем проскользнуть незаметно.

Восьмой уровень, в центре которого располагалась бронированная полусфера командного отсека, был относительно небольшим по площади и содержал, помимо самой рубки, два зала для совещаний, две каюты верховного руководства и четыре помещения орудийных блоков. Всего три лифта из пяти ходили на этот ярус, что с одной стороны давало преимущество при его изоляции, но, при этом, сокращало количество подходов снизу. Жесткачи редко появлялись здесь в большом количестве – враз фиксировалось пребывание не более десяти-пятнадцати особей. Хотя, после запуска принудительной вентиляции и кислородных установок, нормализовавшаяся атмосфера начала привлекать на уровень все больше Священной Дичи. Впрочем, этим утром на восьмой палубе было относительно спокойно. Можно сказать, удача вновь улыбалась напарникам, вот только лишь бы эта улыбка в самый неожиданный момент опять не превратилась в оскал.

Состояние свое Сумрак оценил как удовлетворительное. Будь у него выбор, он, конечно, предпочел бы выделить сутки-другие на восстановление, но, в целом, он мог игнорировать испытываемую боль, а, значит, мог и сражаться. Вчера его фактически спасло то, что нападение Жесткачей произошло на куче праха и мусора – под весом наскочивших тварей тело самца погрузилось в содержимое утилизатора, и большая часть ударов, в иной ситуации с большой долей вероятности ставших бы смертельными, попросту не достигла его.

Собирался Сумрак, как всегда, с особой тщательностью. Он проверил орудия и систему связи, обвешал себя боеприпасами, зарядил скафандр полным комплексом химикатов, заглянул в аптечку – она пока еще ни разу не использовалась непосредственно во время зачисток, но пренебрегать ею отнюдь не следовало. Захватил он в этот раз и плазменный резак, который мог пригодиться для проникновения в командный отсек.

Наконец, полностью экипировавшись, сын Грозы покинул убежище, старательно загерметизировав его за собой, и двинулся в носовую часть станции. Кошмарик поминутно отслеживал перемещение Жесткачей, решая, в какую же шахту безопаснее всего будет направить товарища, потому всю дорогу самцы молчали.

Но, когда Сумрак уже приближался к переднему поперечному коридору – именно в месте его пересечения с центральным следовало остановиться и наконец сделать выбор в пользу той или иной шахты – произошло нечто странное, вынудившее напарников отвлечься от основной цели. Страшный грохот раздался за его спиной, заставив тут же развернуться на месте и приготовиться к обороне. Однако, коридор был пуст, и новых звуков, после того, как шум стих, не последовало.

– Что это? – прошипел встревоженный воин, нервно переступая в боевой стойке.

– Минуту, смотрю… – озадаченно ответил проводник, а спустя некоторое время сообщил: – Обрушился короб в венткамере.

– Жесткачи? – изумился Сумрак.

– Нет… Там никого… Даже молодняка не видно. А взрослый там не пролезет.

– Знаю я уже, как у тебя не пролазит… – недовольно проворчал сын Грозы. – Я иду смотреть.

– Ну вот ты же сам предложил больше не вспоминать, – укорил Кошмар.

– Верно. Больше не стану, – пообещал Сумрак. – Но проверить надо.

Как ни странно, проводник оказался абсолютно прав: внутри помещения не обнаружилось никаких следов Жесткачей, кроме двух трупов убитых еще в первый день особей. Да уж, наверное, воняло тут теперь неслабо… Сумрак еще раз мысленно воздал хвалу своим отличным фильтрам.

Рухнувшие коммуникации перегородили отсек, надломившись в нескольких местах. Крепления оказались выдраны – так, словно кто-то приложил здесь весьма недюжинную силу, однако сомнений не оставалось: короб упал сам.

– Опять духи шалят… – догадался Кошмарик.

– И что по-твоему они хотят этим сказать? – Сумрак теперь даже не пытался в чем-то переубеждать напарника. Когда ты второй день рисуешь на себе шаманские символы, а во сне болтаешь с почившими воинами, то невольно начинаешь понимать, что уже находишься не в том положении, чтобы заниматься развенчиванием мифов…

– Да просто пугают, – фыркнул сын Броска.

– Или намекают, что станция без ремонта потихоньку уже разваливается, – неудачно пошутил охотник.

– Не смешно, – заметил Кошмар.

Для подъема была выбрана правая шахта. По команде проводника Сумрак вскрыл дверь, покинул безопасный второй уровень и заварил створки вновь. Все действия пришлось производить с перерывами, дабы не привлекать внимание обитателей верхних ярусов, когда те оказывались в опасной близости от входов. К счастью, после вчерашних взрывов Жесткачи все еще с опаской подходили к лифтам и не задерживались возле них надолго, но это явно было временным эффектом.

Сумрак как можно тише полез вверх, чутко прислушиваясь к словам напарника. Время от времени ему приходилось останавливаться и замирать, вжимаясь в стену. Аварийная лестница находилась в углублении, а потому заметить притаившегося воина было непросто – это и спасало. Успешно миновав по-прежнему крепко запертые третий и четвертый уровни, самец с величайшей осторожностью подобрался к пятому, являвшему собой убежище Матки. При подходе к проему пришлось надолго затихнуть: неподалеку бродил один из Стражей. Лишь, когда он удалился, Сумрак стал карабкаться дальше. Лестница огибала вход и тянулась вверх, местами опасно оторванная и шатающаяся, местами полностью укрытая выделениями Жесткачей. Перспектива ухнуть на дно шахты каждый раз неприятно тревожила мысли воина, и особенно явной она представала сейчас, когда приходилось то лезть очень быстро, не успевая как следует проверять следующие опоры на прочность, то, наоборот, подолгу висеть на одном месте. Его доспех был достаточно тяжел, и это могло сослужить дурную службу, а недавнее происшествие со спонтанно обрушившимся коробом и вовсе не прибавляло оптимизма. Тем не менее, других путей сообщения между уровнями «Острова» не имелось. Слава богам, хотя бы все кабины в аварийном порядке были уведены вниз, а то к угрозе упасть прибавилась бы еще вероятность быть раздавленным сорвавшимся лифтом…

Не смотря на все опасения, судьба продолжала благоволить напарникам. Сумрак без приключений миновал все три опасных уровня и, наконец, приблизился к верхнему. Кошмар велел сразу же готовиться к встрече с двумя Жесткачами: один бродил неподалеку от шахты, а второй занимал командирскую каюту. Ну, что ж, все начиналось, как обычно… Вот что Сумраку не нравилось в Охоте на «Острове», так это ее ярко выраженный рутинный характер, еще и перемежающийся с кучей форс-мажорных ситуаций. Ни тебе увлекательного преследования, ни выслеживания добычи… Даже никакой предварительной выделки трофеев. Ведь, как оно, к примеру, было на том же Наваждении? Пришел, подстерег, забил дичь, а потом сидишь себе спокойно, полируешь череп, или шкуру выскабливаешь, думаешь в это время о чем-то… Но нет, тут дела обстояли совершенно иначе. Занять руки на станции, безусловно было чем, но вместо выделки трофеев Сумраку приходилось все свободное время тратить на ковыряние в собственных ранах и починку скафандра, и тут уже не до релакса: не успеешь залатать – на другой день с большой вероятностью сдохнешь.

Когда из темного проема поднялся решительно настроенный охотник, Жесткач застыл, слегка присев на задних лапах – такое впечатление, что удивился. Сумрак же без лишних слов разнес его башку из лазера, вслед за тем по-быстрому затворив за собой вход. Коридор, в котором оказался самец, был достаточно коротким и упирался в одну из четырех дверей командного центра. Конкретно эта дверь оставалась надежно запертой, и Священная Дичь со злости заляпала ее слюнями так капитально, что даже металл не проглядывал – Жесткачи чуяли укрывшихся внутри яутжей, но не имели возможности достать их, а потому понадежнее замуровали. По правую руку располагалось помещение для совещаний, также по неясной причине Жесткачами не взломанное, а слева размещался отсек командира – туда Сумрак и направился в поисках следующего противника.

Личные апартаменты главного на «Острове» самца уже с порога поразили молодого воина своей роскошью – теперь уже былой, но по-прежнему отлично угадывающейся. Строго говоря, командующий не являлся Вожаком, как экипаж станции не являлся военным кланом, однако обязанности он исполнял приблизительно те же самые и требовал точно такого же уважения к своей персоне. «Островом» руководил один из прославленных Великих Воинов, могучий Сель. Доподлинно не было известно, когда и при каких обстоятельствах он пал, но не приходилось сомневаться, что он оборонял свою цитадель до последнего.

Каюта Селя состояла из трех обширных отделений. Первый отсек представлял собой приемную. По центру располагался массивный стол из темного металла; тяжелые кресла, размещенные вокруг него, были перевернуты. Тяжи «паутины», подобно мрачным гирляндам расходились от столешницы к полу и стенам, покрытым героическими барельефами. Покосившиеся стеллажи фактически висели на таких же черных жгутах. Некогда богатые трофеи Великого теперь валялись на полу в беспорядке, расколотые, запыленные, полуистлевшие…

Рослый солдат вышел из соседнего отсека, не позволив Сумраку достаточно оглядеться. Величаво ступая по крошащимся под тяжелым шагом костям, Жесткач приблизился к охотнику на удобное для решающего броска расстояние, затем пригнулся и, повиляв корпусом из стороны в сторону, резко кинулся вперед, занеся над головой жало гибкого хвоста. Стрелять в такого целеустремленного соперника, по мнению Сумрака, было ниже воинской чести, так что самец выставил лезвия и приготовился сразиться со Священной Дичью в рукопашную. Кошмар хотел было выразить некоторые свои сомнения, но был вынужден умолкнуть и вновь на несколько минут блаженно завис, созерцая необычные фигуры боя, демонстрируемые напарником. Сумрак явно наслаждался подобными поединками один на один, даже не особо торопясь убивать врага. К счастью, других Жесткачей поблизости пока не наблюдалось, так что Кошмар охотника не торопил – пусть немного развлечется.

Наконец сын Грозы все-таки заколол солдата, причем, совершил это со всем возможным изяществом, учитывая громоздкость своего доспеха. Рельефное лакированное тело рухнуло с глухим стуком и распростерлась у ног победителя. Хищно скрюченные пальцы дернулись в последней судороге, и Жесткач затих.

– Есть время закрыть выход? – все еще тяжело, с прирыкиванием, дыша, осведомился Сумрак.

– Ты пойдешь сейчас вкруговую, – ответил Кошмар, – и за твоей спиной все наглухо, так что не вижу смысла. Лучше иди трать свой запал на других Жесткачей. Следующий в центральном коридоре.

Согласившись с напарником, Сумрак двинулся сквозь покои лидера. Второй отсек представлял собой место для отдыха. В одном углу располагалось широкое ложе, застеленное тяжелым покрывалом ручной раутской работы (ну, что ж, у командира тоже могли быть некоторые странные пристрастия), а с противоположной стороны размещались за полупрозрачной стеной роскошные каменные купальни. Опустив взгляд вниз, охотник заметил на полу вылинявшие, полысевшие шкуры, заляпанные слюной Священной Дичи.

Сумрак уже почти пересек помещение, но внезапно что-то странное на кровати, замеченное боковым зрением, привлекло его внимание. Самец остановился, а затем, не взирая на оклик проводника, повернул к ложу. Но, лишь приблизившись вплотную, он понял, что именно узрел: среди пропитанных засохшей кровью складок покрывала возлежал, так и не очнувшийся от своего последнего сна могучий Сель…

Воцарилось напряженное молчание. Кошмар, как раз собиравшийся в очередной раз поторопить напарника, просто поперхнулся собственными словами, настолько неожиданной оказалась находка. Нет, отнюдь не сам факт обнаружения тела командира поверг молодых воинов в шок – поразило их место, где это тело располагалось. Подумать только, столь прославленная личность пала от лап Жесткача, будучи захваченной врасплох ночью в собственной постели… Не в поединке, не на Охоте, не на войне… Одна рука Селя покоилась на груди, другая же была откинута в сторону. Голова терялась в подушках, усыпанных бесчисленными знаками почета. Похоже, смерть лидера была настолько внезапной, что он даже не успел ничего понять, не то, что оказать сопротивление.

С минуту Сумрак стоял, не шевелясь, и созерцал почерневшие, оплетенные «паутиной», как и все вокруг, останки Великого. А затем сделал одну неожиданную вещь: ухватившись за край покрывала, он стянул мумию на пол и оттащил к стене, придав телу полусидячую позу. Тяжелый череп двухсотлетнего самца бессильно мотнулся на высохшей шее, и голова повисла на нескольких уцелевших жилах. Охотник бережно поднял ее и тоже прислонил к опоре, возвращая челу Великого гордо поднятое положение. Затем сын Грозы собрал с подушек кольца и высыпал возле тела.

– Ты что такое творишь? – обретя, наконец, дар речи, прошипел Кошмар.

– Рядом ведь его оружейная, я правильно помню? – игнорировав вопрос, уточнил Сумрак.

– Да… Что ты…

Но самец уже решительно проследовал в третий отсек, где снял со стены одно из копий, бывшее в раскрытом состоянии, а потому достаточно увитое слюной Жесткачей, чтобы не вызвать подозрений. Вернувшись, Сумрак аккуратно вложил оружие в рассыпающиеся сухие пальцы. Потом воин выпрямился и, склонив голову, произнес короткую погребальную речь. Лишь тогда Кошмар наконец-то понял, что именно сын Грозы попытался сделать.

– Сумрак, – тихо позвал он. – Ты можешь обмануть сородичей, но не Черного Воина… Сель умер недостойно. Этого уже не изменить…

– Знаешь, Кошмарик, – с чувством проговорил сын Грозы, не отрывая взора от праха Великого Селя. – Если Черный Воин существует, и все то, что о нем говорят, правда хотя бы на треть, то… Я думаю, он все-таки не такой дурак, чтобы судить обо всей жизни, прожитой яутжа, лишь по ее последним минутам. Чего не могу сказать о почтенных Жрецах…

Кошмар не ответил. Сумрак повернулся и вышел из отсека. Только проходя через оружейную, он вдруг опомнился и обратился к напарнику вновь:

– Брат, ты же понимаешь, что этот фрагмент записи следует удалить?

– Понимаю, – ответил Кошмар, испытывая какое-то непонятное, смешанное чувство.

Выйдя в коридор по другую сторону покоев лидера, сын Грозы подстрелил четвертого Жесткача и, бросив быстрый взгляд на вход в командный отсек, задраенный так же тщательно, как и предыдущий, отправился в левое кормовое помещение орудийного блока, где, как сообщил проводник, скрывалось две твари. С ними охотник также расправился достаточно быстро, по очереди вздернув на свое копье. Тем временем, за стеной, в соседних апартаментах, подобных командирским и принадлежавших прежде главе исследовательского сообщества (имя Сумрак к своему стыду запамятовал), его с нетерпением ожидали еще три особи.

– Прежде чем пойдешь в тот отсек, послушай меня внимательно, – начал напутствовать Кошмар уже рвущегося вперед напарника. – Уровнем ниже видны следы обширного взрыва. Там смято несколько отсеков, а здесь деформирован пол. Старайся перемещаться вдоль стен и попробуй миновать первое отделение как можно скорее. Жесткачи, конечно, там свободно бегают, но лучше лишний раз не рисковать.

– Понял, – отозвался Сумрак и двинулся по направлению к покоям второго по значимости лица на судне. Были они обставлены попроще, чем у лидера. Первое помещение представляло собой нечто вроде переговорной, вдоль трех его стен виднелось множество стеллажей с документацией, а всю площадь четвертой занимал огромный сенсорный терминал, в настоящий момент пересеченный длинной трещиной. Пол в отсеке и впрямь был какой-то неровный. Помня совет проводника, воин сразу же отошел к периферии.

Жесткачи появиться не замедлили. Двое выскочили из спальни, сразу устремившись на Сына Грозы, третий присоединился к ним спустя несколько мгновений. Сумрак рассчитывал просто их застрелить, чтобы не задерживаясь, выйти к следующей лифтовой шахте, но его планы оказались неожиданным образом нарушены. Одна из тварей метнулась вниз, уклонившись от лазерного залпа и неожиданно будто бы выросла перед обескураженным самцом, пытаясь схватить его. Охотник успел отскочить назад, и хвостовой шип рассерженного солдата пронесся буквально в миллиметре от его маски.

– Уйди со стыка плит! – вдруг заорал Кошмар. Сумрак глянул себе под ноги и мгновенно осознал, что стоит почти на самой середине отсека, как раз там, где по полу змеится не внушающий доверия надлом. В этот момент Жесткач без промедления прыгнул вперед, вновь оказавшись прямо перед охотником, а сбоку возникла вторая тварь, так некстати вставшая с Сумраком примерно на одной линии…

Прежде, чем сын Грозы успел что-либо предпринять или, хотя бы, сообразить, дно отсека ощутимо содрогнулось под тройным весом, и в стороны от надлома прошла подозрительная вибрация. Кошмар вновь что-то выкрикнул, но Сумрак уже не разобрал, что именно, потому как в ту же секунду искривленные половые плиты вышли из зацепов и поползли в стороны, одновременно неумолимо кренясь вниз. Твердь мгновенно ушла у воина из-под ног, и тот, грохнувшись на задницу, съехал прямиком на нижний ярус, рухнув на кучу каких-то обломков и сильно ударившись спиной. Рядом шмякнулся на бок один из Жесткачей, а второй всей своей массой приземлился Сумраку на грудь и угрожающе потянулся к его маске своей длинной мордой.

В потрясении уставившись на приближающуюся истекающую слюной пасть, сын Грозы уже не увидел, как перекрытия над его головой наклонились еще сильнее и окончательно отделились. А следующие несколько событий произошли враз. Плита резко обрушилась вниз, погребая под собой и охотника, и дичь, и встала в разрушенном отсеке наискось. Один ее край при этом расплющил лежащего в паре метров от Сумрака Жесткача. Подминающий самца под себя второй Жесткач завизжал и вскинул голову – кусок перекрытия угодил прямо в его спину. Памятуя прежний негативный опыт, воин подавил желание насадить тварь на лезвия, а вместо этого схватился одной рукой за ее нижнюю челюсть, а другой за тонкое горло и одним сильным движением свернул солдату шею.

Наверху неминуемо, сантиметр за сантиметром, отцеплялась вторая плита… Наконец, она повисла на арматуре, угрожающе покачиваясь, вслед за тем сорвалась, со страшным скрежетом накрывая собой завалы. И сразу же дикая боль пронзила левую ногу Сумрака, а неимоверной силы тупой удар пришелся куда-то в область живота. Дыхание резко перехватило, и собственный крик прозвучал в ушах самца как-то слишком жалко и сдавленно, после чего на его глаза упала непроницаемая темная пелена.

Комментарий к Глава 20. Ловушка Навеяло: Kyle Dixon & Michael Stein – «Soldiers» (

OST

«Очень странные дела», 2 сезон).

====== Глава 21. Без выхода ======

Каким чудом уцелел этот «жук», одним богам ведомо – во всяком случае, проводник списал эту несказанную удачу именно на их благую волю. В месте рухнувших плит образовался настолько серьезный завал, что направить под него других разведчиков не представлялось возможным, а этот единственный оказался по ту сторону, удачно схоронившись в каком-то закутке, так что его даже ничем не придавило.

Чтобы отойти от очередного потрясения, Кошмару потребовалось примерно полминуты. А дальше он немедленно принялся действовать. Сперва самец попытался дозваться напарника, но Сумрак, зажатый в узком пространстве, лежал сейчас неподвижно и не отвечал. С замиранием сердца выведя на экран его жизненные параметры, сын Броска убедился, что охотник жив, хоть и находится в глубокой отключке. Из пасти Кошмара вырвался непроизвольный вздох облегчения, однако радость могла еще оказаться преждевременной. Если воина придавило, то никакой надежды нет. Самому из-под завалов ему точно не выбраться, а, если даже и будет такая возможность, раздробленные кости и разорванные внутренние органы не оставят шанса. Он очнется и должен будет, признав поражение, активировать устройство самоуничтожения – на малой мощности, чтобы убить себя, но не разрушить станцию. Не исключено, что именно таким образом здесь погиб кто-то из его предшественников, подорвавшись во имя своих принципов и, неосознанно учинив тем самым эту опасную ловушку…

Но это был лишь один вариант развития событий. Сумрак мог также уйти к Черному Воину, вообще не приходя в сознание, из-за сильного травматического шока… Впрочем, с позиции Кошмара, в том и другом случае картина вырисовывалась отнюдь не радужная. Гибель охотника давала проводнику небогатый выбор: либо занять его место, высадившись на «Остров», и погибнуть в первой же схватке со Священной Дичью, либо позорно отступить и, согласно Кодексу, покончить с собой ради частичного восстановления чести… Ни то, ни другое Кошмара решительно не привлекало, потому он все-таки надеялся на третий исход, маловероятный в сложившихся условиях, но все-таки возможный, благодаря чертовскому везению сына Грозы.

Дабы скорее положить конец этой мучительной неизвестности, проводник отдал механическому разведчику приказ обследовать пространство вокруг тела Сумрака, а сам вернулся к более детальному изучению текущих физиологических показателей. Первое, что обнадежило Кошмара – сравнительно незначительная степень угнетения мозговой активности – походило на обычную потерю сознания вследствие болевого синдрома. Дыхание товарища было слегка поверхностным, но стабильным, сердечный ритм фиксировался достаточно четко. По команде кольнувший вену анализатор выявил, тем не менее, нарастающую кровопотерю, локализованную, судя по тепловой карте костюма, в области левого бедра и частично в брюшной полости. Целостность «дома» была нарушена только на ноге, значит, полостное кровотечение началось из-за ушиба, без проникающего ранения. Сравнительно небольшая его интенсивность, говорила о том, что причиной послужил разрыв сосудов, а не органов, следовательно, процесс мог быть остановлен медикаментозно. К сожалению, сенсоры не передавали достоверной информации о сохранности костей, но робот-разведчик, находящийся в данный момент на полпути к пострадавшему, должен был прояснить этот момент. Скафандр Сумрака, отреагировав на повреждения, уже впрыснул в их очаги обезболивающие и кровоостанавливающие средства, так что теперь оставалось лишь сидеть и ждать…

Вот, наконец, «жучок», добросовестно транслируя картинку, достиг лежащего охотника и забрался под громоздящуюся поверх него груду обломков, давая возможность обозреть нижнюю часть его тела. Как только роботу удалось взять верный ракурс, Кошмару вновь пришлось убедиться в непостижимой, если не сказать демонической, удачливости напарника: судя по достаточно свободному положению конечностей, тело Сумрака оказалось в пустом пространстве под первой упавшей плитой, опершейся одним своим краем на стену и не обрушившейся благодаря этому до конца. Впрочем, платой за целые кости, являлось пригвожденное к полу толстым прутом арматуры левое бедро охотника. Штырь пробил ногу насквозь, серьезно повредив конечность и деформировав броню. Через разрыв комбинезона обилие изоляционной пены вылилось наружу, смешавшись с мерцающей кровью и пылью, что привело к образованию огромного грязно-серого комка вокруг места травмы; продолжающая просачиваться снизу кровь образовала уже приличную лужу.

– Сумрак, очнись, братан! – осматривая повреждения, Кошмар периодически вновь принимался взывать к бессознательному напарнику, но увы, пока не получал ответа.

Разведчик обошел пострадавшего по кругу, окончательно успокоив проводника на предмет несовместимых с жизнью повреждений у напарника. Поверх Сумрака раскинулся мертвый Жесткач. Радовало, что покровы последнего остались практически целыми, и кислота не залила и так уже во многих местах попорченный скафандр. Зато, по какому-то невероятному совпадению, именно эта отчаянно пытавшаяся убить воина тварь, невольно защитила его собственным телом от падения обломков, приняв своей крепкой спиной удар куска перекрытия и затем целой поперечной балки. Таким образом, охотника защитил двойной слой брони – собственная и Жесткачевая – и он всего лишь получил сильный опосредованный тычок в брюхо, а не оказался расплющен поперек тела. Основное воздействие пришлось на область центрального нервного сплетения, надолго лишив самца чувств, но, возможно, это было и к лучшему – начни он сейчас дергаться, стало бы только хуже. Угроза дальнейшего обрушения все еще сохранялась, и особенно повышало ее вероятность то обстоятельство, что пронзившая ногу бойца арматура, вполне возможно, являлась одной из опор, не дающих плитам свалиться. Вытащить ногу вместе со штырем было невозможно, пришлось бы разрезать его на границе живой плоти и металла, а это уже само по себе представляло нешуточную проблему, кроме того, после нарушения целостности арматуры, все нагромождение рисковало осесть вниз и реально придавить конечности Сумрака. Следовало действовать крайне осторожно и последовательно, так что обморок напарника сейчас даже оказался весьма кстати, давая Кошмару время сориентироваться в ситуации и как следует ее обдумать.

По истечении шести минут воин, наконец, зашевелился и, издав протяжный вой, попытался опереться на еще плохо слушающиеся руки. Откликаясь на его движения, из завалов посыпался какой-то мелкий мусор. Лишь бы не поехали плиты…

– Давай, давай, приходи уже в себя, везунчик, да не торопись, – напряженно проговорил проводник, обязанности которого вот-вот должны были подвергнуться еще одной жесткой проверке.

Беспамятство отступало нехотя, друг за другом выпуская из плотной и тугой непроницаемой пелены сначала слух, затем зрение и лишь потом ощущение собственного тела. Последнее возвращалось особенно медленно и неуверенно, но, как только по каплям восстановилась былая чувствительность, Сумрака моментально и резко смело сокрушительной волной боли, едва не ввергнувшей его обратно в забытье. Пробитое бедро тяжело и мучительно запульсировало, в животе будто бы вспыхнул огонь, и едва зажившая спина жалобно возопила о помощи после нового падения. Первичной дозы анестетика явно не хватило даже, чтобы чуть приглушить страдания самца. Что такое вообще с ним произошло?

– Сумрак! Сумрак! Ты меня слышишь? – голос Кошмара настойчиво прорвался через невнятный шум, с которым вернулась способность воспринимать звуки.

– Слышу… Кошмарик… – с трудом проговорил сын Грозы, слегка удивившись тому, что собственный голос звучит будто бы со стороны. Хриплый какой… Ощущалась сильная слабость, во рту пересохло, язык прилип к своему вместилищу. Нащупав максиллами кнопку подачи воды, Сумрак надавил на нее и тот час же подавился от хлынувшего под сильным напором потока жидкости. Резервуар располагался на спине и был сейчас под усиленным давлением, чего самец предусмотреть не мог.

– Эй, эй, брат! Давай потихоньку! – встревоженно попридержал его Кошмар. – Руки-ноги чувствуешь?

– К сожалению, да, – застонал охотник, вновь пытаясь пошевелиться.

– Не к сожалению, а к счастью, – фыркнул проводник. – Хорошо, слушай сейчас внимательно. Не совершай резких движений, иначе тебя может задавить. Тебе пригвоздило левую ногу, не пытайся ее достать. Понял?

– Понял, – выдохнул Сумрак, осторожно приподнимаясь на локтях и пытаясь увидеть, что там под плитами. Увидеть удалось, но картина не внушала оптимизма: арматура торчала из бедра, одним концом упираясь в верхнее нагромождение, а другим, вероятно, воткнувшись в обломки, на груде которых возлежал охотник. Принять сидячее положение мешали продолжающие давить сверху дохлый Жесткач и балка, к тому же внутри все ужасно болело, а левый бок постепенно наливался нехорошей тяжестью.

– Очень больно? – хотя, можно было и не спрашивать, подскочившие резко показатели и так были более, чем красноречивы.

– Очень.

– Тогда сейчас первое, что ты сделаешь, – медленно заговорил проводник, обдумывая каждое слово и стараясь максимально верно донести смысл сказанного до пока еще туго соображающего охотника, – это вколешь себе обезболивающее по максимуму. Иначе просто не выберешься.

– Понял, – вновь повторил сын Грозы и, подняв левую руку, разместил энергосистему перед глазами. Откинув крышку и набрав несколько комбинаций, самец непроизвольно вздрогнул, ощущая проникновение нескольких игл в истерзанную плоть и немилосердно резкое вливание препаратов.

– Хорошо, – пронаблюдав действия напарника, похвалил Кошмар, одновременно поглядывая на окошко показателей. – Сейчас полежи спокойно, дай веществам подействовать. Мы никуда не торопимся.

– С той стороны Жесткачи, я прав? – со спокойной обреченностью поинтересовался Сумрак, опускаясь и слегка откидывая голову.

– Да, но им сюда не пробиться. Ты в ловушке, и одновременно ты под защитой. Все, что сейчас нужно – это высвободить твою ногу и отойти от завалов. Скажешь, как будешь готов.

Сумрак лишь слабо стрекотнул в ответ. Спустя пару минут боль, наконец, отступила, и ей на смену пришло тупое, зудящее онемение. Охотник вновь чуть привстал, сообщая о своей готовности действовать.

– Так, – отозвался проводник. – Теперь ты уберешь с себя балку. Осторожно приподними ее и отведи за голову и вправо. Сможешь?

Сумрак вместо ответа уперся руками в тяжелую железяку и попробовал ее сдвинуть. С трудом, но балка, спасибо встроенным в костюм усилителям, поддалась. Тихо ворча, самец убрал груз и перевалил его назад, сразу же ощутив, насколько легче становится дышать.