Текст книги "Большая Охота Сумрака (СИ)"

Автор книги: Константин Богачёв

Соавторы: ,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

– Не до конца, выдавливать надо, сгусток там.

– Руководи, – вздохнув, проговорил Сумрак и, отложив скальпель, разместил обе ладони по сторонам от разреза. Дальше, следуя указаниям товарища, самец окончательно выдавил тромб и вслепую закрыл рану, после чего, как смог, стер со шкуры лишнюю кровь и широким полотнищем туго перевязал всю грудную клетку, зафиксировав и область гематомы, и свои многострадальные ребра. К утру должно было поджить немного… Вот, кажется, было и все. Почти.

Оставалось принять кроветворное и стабилизатор. Кошмарик был прав: сегодняшнее многократное введение стимуляторов, противошоковых препаратов и анестетиков сослужило двоякую службу: с одной стороны, воин смог выдержать тяжелую битву, с другой, заполучил интоксикацию организма. Не смотря на то, что боевая химия подбирались с максимальной совместимостью, предел рано или поздно наступал всему.

Передохнув – не слишком долго, чтобы не раскиснуть – самец убрал инструменты, запустив в кейсе функцию стерилизации, после чего подобрал валяющийся поддоспешник, вывернул его и щедро залил очистителем. За ночь пятна крови и вспомогательных веществ должны были сойти. Сам скафандр Сумрак тоже раскрыл и оставил проветриваться, осознав, что завтра предстоит основательная починка всего костюма.

Вообще, первоначально в момент снятия брони воин пришел в весьма серьезное негодование, обнаружив на своем теле внушительное количество серьезных травм и посчитав, что доспехи со своей задачей не справляются, а лишь наоборот затрудняют передвижение. Однако теперь, оглядев «дом» внимательнее, он тут же изменил свое мнение: судя по внешним повреждениям скафандра, отвел он от самца раза в четыре больше ударов и укусов, чем пропустил, что до кислотных брызг, то о них вообще следовало помолчать.

Наконец, вымотанный морально и физически, Сумрак, собрав остатки сил, выкинул мусор, заменил на своей лежанке окровавленную подстилку и осторожно устроился на ночлег. Лечь так, чтобы не задевать ни одно из ранений, не получалось, а потому, хоть и заснул воин быстро, спалось ему плохо. Он все время ворочался, тщетно пытаясь устроиться удобнее и тихо подвывая, чем заставлял дежурящего проводника то и дело встревоженно обращаться к данным о его жизненных показателях.

Знакомый ночной лес шелестел вокруг, и воин с золотой шкурой был снова впереди… Но на этот раз он не шел, а стоял неподвижно посреди тропы и словно бы ждал, когда Сумрак приблизится. Да неужели… Свершилось-таки…

– Зачем ты преследуешь меня, малек?

Сумрак остолбенел, став перед ним как вкопанный. Голос этого старого знакомого незнакомца… Пробрав до костей и вывернув нутро, он разом послышался отовсюду, и одновременно ни единым звуком не нарушил лесную тишь. Он прозвучал где-то в центре головы, срезонировав в горле молодого самца, будто его собственный рык. Грохнул и затих, оставив протяжно гудеть после себя какую-то незримую струну.

– Ты вообще осознаешь, что делаешь и зачем? – боги, он и на первый-то вопрос не смог еще ответить, а золотокожий уже задавал второй… И сверлил, сверлил своими яркими глазами, полными играющего грозного пламени. И Сумрак чувствовал, что не может отвести взгляда, не может пошевелиться, не может ответить…

Желтый воин зарычал. Как неудобно-то выходило… Следовало поклониться Старшему и отвечать, когда спрашивают, а не стоять перед ним болваном… И уж тем более не пялиться! Таких, как он, это приводит в настоящее бешенство, и Сумраку ли было о том не знать…

Больше сын Грозы не успел подумать ни о чем. Старший самец внезапно агрессивно вскинулся, выгнул спину и громко зарокотал, поднимая свое пестрое копье. В этот момент оцепенение, наконец, слетело с юнца. Сумрак отскочил и принял боевую стойку, отвечая на вызов. В его руках тоже оказалось копье, хоть, он и был готов поклясться, что шел безоружным…

Они сошлись и схватились, и долго бились на копьях посреди шепчущего леса под лунным светом. Противник был силен – пожалуй, по мастерству и совершенству владения своим телом лишь Учитель, лишь прославленный Пустошь мог тягаться с ним. Сперва Сумрак безуспешно пытался отражать его удары, чувствуя, что катастрофически проигрывает сопернику, затем стал лишь уклоняться, но копье золотокожего и тут оказалось проворнее.

Вскоре силы стали покидать молодого самца, и он рухнул на колени, сраженный очередным мощным ударом, а следующий получил уже в спину, что заставило немедленно пасть ниц и униженно опустить голову. Массивная ступня встала Сумраку на хребет; сын Грозы отчаянно уперся руками в землю, понимая, что, если противник сейчас уложит его, то все будет кончено, но… Возможности противостоять уже не было. Нога победителя сместилась на загривок, и огромная тяжесть надавила на плечи молодого воина, заставив руки подломиться в локтях, тем не менее, колени еще держали, и поясница напряглась в безуспешной попытке вернуть телу вертикальное положение. Еще одно, последнее усилие…

Однако, прежде, чем Сумрак успел что-либо сообразить, холодное острие копья коснулось задней поверхности его бедра и скользнуло снизу вверх, отодвинув край набедренной повязки. Самец замер в ужасе, а наконечник невозмутимо продолжил свой ход, приближаясь к клоакальной щели. Достигнув и раздвинув ее, острие чуть углубилось внутрь и возобновило свое медленное движение вверх, остановившись у заднего края, как раз напротив… Сын Грозы похолодел, не смея двинуться. Он стоял в унизительной и отнюдь недвусмысленной позе подчиненной самки, крепко прижатый ногой старшего самца, заставившего его уткнуться жвалами во влажный мох, и прямо ему в задницу смотрел кремниевый наконечник чужого копья. И вновь со всех сторон раздался торжествующий громовой хохот.

– Девчонка!

На этих словах Сумрак и проснулся, но голос золотокожего еще несколько минут эхом звучал в голове. И создавалось четкое, неприятное ощущение, что услышан он был не во сне, а наяву, став непосредственной причиной пробуждения…

Самец приподнялся, скривившись и застонав от боли во всем теле, а затем попытался повернуться. Препараты отпустили окончательно: раны под швами теперь горели, пульсировали, отзывались на каждое движение. Дышать было тяжело, в горле сильно пересохло.

– Братан, ты как? – обеспокоенный голос Кошмара окончательно прервал мучительное наваждение. Спасибо, дружище…

– Жить буду, – прокряхтел Сумрак, с трудом вставая и жадно приникая к сосуду с водой.

– Опять плохой сон?

– Нет… – спустя минуту, оторвавшись от питья, мотнул головой воин. – Спина разболелась.

Ну, правда, не рассказывать же было о том, что привиделось… Это ж ни в какие ворота… Хотя, обосновать все логически оказалось, в общем-то, несложно: он страдал от ран и не мог удобно улечься, потому приснился суровый бой; он перед сном вновь размышлял о своих ошибках, потому и попал в ходе сновидения в унизительное положение; ко всему прочему, накануне ему еще и Прорва вдруг с бухты-барахты вспомнилась – вот и результат…

Он попытался поспать еще, но смог лишь болезненно покемарить около часа, после чего пораньше отправил на отдых Кошмара. Тот переспросил несколько раз и согласился лишь тогда, когда Сумрак эти же несколько раз повторил, что чувствует себя лучше и отключаться не собирается.

– Там, снаружи, не очень спокойно, – сознался проводник. – Их начало напрягать, что закрыты водопой и источник пищи. Матка оголодала и вопит, яйца от нее уносить тоже стало некуда, они копятся, и это ее бесит. Короче, сейчас солдаты то и дело атакуют зачищенные уровни, к счастью, пробиться никуда не могут. Роботы распыляют в шахтах репеллент, и это пока сдерживает тварей, но не знаю, как надолго.

В подтверждение своих слов, Кошмар прислал несколько записей с озабочено снующими вокруг перекрытых входов солдатами и негодующей Королевой, ворочающейся в своем гамаке и нервно дергающей хвостом, то и дело сбивающим кого-то из подчиненных.

– Понятно, отоспись, и мы возьмемся за решение этой проблемы, – Сумрак отреагировал достаточно спокойно и уверенно, однако напарник его оптимизма, по-видимому, не разделял.

– Нет, – твердо возразил Кошмар. – Следить за ними следи, пока я сплю, но даже не думай рыпаться. Сегодня мы никуда не идем, у тебя очень плохие показатели, в таком состоянии опасно даже на прогулку идти, не то, что охотиться.

Сумрак недовольно загудел, но проводник остался непреклонен. И, в принципе, он был прав.

Проводив Кошмара на боковую, сын Грозы занялся свои здоровьем. Он осмотрел раны и заново обработал их, снял повязки и ощупал спавшиеся гематомы, принял дозу стабилизирующих препаратов и вкатил себе дополнительный витаминный комплекс. В общем и целом, состояние было неважным, но и сильных опасений уже не вызывало. Теперь можно было поесть и браться за починку скафандра, благо, на это теперь был целый день. Так Сумрак и провел наступившее «утро» – краем глаза наблюдая за кипешем Жесткачей, он выполнял необходимые для собственного восстановления процедуры, а так же тщательно залатывал доспехи, периодически устраивая полчаса отдыха. На ум ему пришло, что это даже, наверное, неплохо, сделать перерыв. Кошмару тоже необходимо было как следует выспаться, все-таки, его нервное напряжение было не меньшим, чем у самого охотника, а то и вовсе превышало его.

Однако Кошмар тоже не смог долго проваляться. Сегодня у него обошлось без тревожных видений, впрочем, как он признался, заснуть крепко так и не удалось. В голове навязчиво крутились нехорошие мысли, и другого выхода, кроме как поделиться с напарником, пусть даже и скептически настроенным, сын Броска не видел.

– И, все-таки, что тебе сегодня снилось? – стал для начала допытываться он, вызывая своей настойчивостью лишь недовольное ворчание Сумрака. – Да пойми ты! Это могут быть знаки! Если их верно истолковать, то можно избежать многих бед!

Сумрак нахмурился, но промолчал. Сейчас он менял одну из бедренных пластин, и та никак не хотела становиться на место.

– Давай, колись! – не унимался тем не менее Кошмарик, и напарник, в итоге, не выдержал.

– Хорошо! – рявкнул он, резко выпрямляясь и тут же сгибаясь от боли, после чего уже тише добавил: – Расскажу. Нашелся же на мою голову толкователь…

И Сумрак действительно принялся рассказывать, только, конечно, не сегодняшний сон – еще не хватало – а тот, что видел вчера. Подробно про все, про ангар, про воинов и про ухмыляющегося недомерка. Кошмар слушал, не перебивая, а, когда рассказ был окончен, подытожил:

– Как я и думал… Духи это, призраки погибших. Не отпускает их это чертово место, вот они и злобствуют… Это ж, братан, они тебя к себе зовут! Худо дело… Как сам-то не понял? Вставай, мол, рядом, построение объявили… Ч-черт…

Сумрак промолчал и только вновь покачал головой. Ну к чему это? Ну, вот даже если бы он в это верил, зачем нагнетать обстановку? Тоже мне, поднятие боевого духа… «Тебя ожидает в своих рядах мертвая армия, все по плану, брат!»

– Зря не веришь, – будто бы прочитав его мысли, заметил напарник.

– А, если бы начал верить, это, скажи, как-то бы помогло мне?

– Нет, но… Ты хоть начал бы относиться ко всему серьезнее, – собравшись с духом выпалил Кошмар. – Итак, не хочешь поговорить о том, что случилось вчера?

– Ты сам хорошо все объяснил: переутомление, интоксикация…

– Брат, я не верю, что тебе может изменить твоя логика, будь ты хоть трижды отравлен. Ты вообще осознаешь, что делаешь и зачем?

Тут сыну Грозы пришлось ощутимо вздрогнуть. Что за нелепое совпадение? Сумрак поднял голову и уставился прямо в камеру, не сомневаясь, что напарник отлично видит его взгляд. Жаль, он сейчас не видел Кошмара, и мог лишь догадываться по голосу о его выражении.

– Что я, по-твоему, сделал не так?

– Ты уступил добыче, – поколебавшись немного, ответил Кошмар. – Но, что хуже, ты забыл о нашей конечной цели. Да, Сумрак, НАШЕЙ. Если я тебя подведу, то ты погибнешь, а мне, верно, придется подорвать себя во избежание позора. Если ты провалишь операцию, будет то же самое. Но еще хуже нам с тобой придется, если Охота состоится, но ее не засчитают. А ее не засчитают без полной зачистки, если я хоть что-нибудь в чем-нибудь понимаю… – тут он умолк. Молчал и сын Грозы.

– Ты прав, – наконец проговорил Сумрак. – Я не подумал об этом. Меня слишком сбило с толку их поведение… Но теперь я не знаю, как поступить. Скажи, что об этом говорит Кодекс?

– Это ты его наизусть знаешь, не я, – хмыкнул Кошмар, – ты мне и скажи.

– Не трогать беззащитных. Неважно, о ком речь.

– Тебя никто не осудит, если ты тронешь беззащитного Жесткача. И, потом, Кодекс вот, например, запрещает убивать молодняк, но для Жесткачей всегда делается исключение, и это тебя почему-то до сих пор не напрягало.

Один-ноль. Сумрак усмехнулся. Нет, у Кошмара все было в порядке с логикой, просто он до сих пор, видимо, тщательно это скрывал…

– Молодняк Жесткачей не беззащитен, – тем не менее нашелся, что ответить сын Грозы.

– Возможно, что садовники – тоже, – парировал Кошмар.

– А вот эта мысль и мне не дает покоя, – внезапно признался Сумрак и вновь опустил голову. – Пока ты спал, я тут чинил доспехи и думал… Мы не знаем, как появилась такая вариация Трудного Мяса, мы не знаем, как работают их инстинкты. Поначалу их уникальность поразила меня, и мне показалось, что ученые захотят исследовать этот феномен, отчасти поэтому я и сохранил им жизнь. И не просто жизнь, Кошмарик. Эти сады… Это что-то невероятное. Там нужно побывать, чтобы понять, о чем я сейчас говорю… Но без своих хозяев они погибнут. А что толку исследовать мертвые образцы? Кошмар, будь я исследователем, я бы многое отдал, чтобы понять, как работает эта система, и еще больше, чтобы узнать, каким образом она сформировалась…

– Боги! – судя по тону, сын Броска сейчас высоко закатил глаза. – Сумрак, ты не исследователь, ты – охотник, мать твою… безмерно уважаю! А как доигрываются исследователи, пытаясь разобраться в Жесткачах, мы с тобой и так видим на очень характерном примере!

– Видим, – согласно вздохнул сын Грозы. – Да и будь я ученым, я бы уж точно учел такую вещь, как способность этих тварей перерождаться при отсутствии или, наоборот, появлении ключевых стимулов.

– Что? – вот тут уже Кошмар, судя по звуку, озадаченно поскреб в затылке.

– А то… Пока я следил за обстановкой на уровнях, я глянул, что они делают. Видно, как и прежде, плохо, но область дверей просматривается. Так вот садовники сейчас заняты тем, что дружно скребутся в поисках выхода. Они забросили дела, они все до единого набили животы грибами и стремятся накормить своих подопечных… Чем, как думаешь, это может кончиться?

– Понятия не имею, – честно признался Кошмар.

– Я тоже. Но рискну предположить, что они передавят друг друга или траванутся грибами, начавшими разлагаться в их желудках…

И вот тут Кошмар не сдержался, неожиданно громко затрещав от смеха. Сумрак не сразу понял, что же вызвало столь бурное веселье напарника, но, когда, успокоившись, тот поведал свой ход мыслей, сыну Грозы даже как-то стало не по себе.

– Вот тебе стало жалко их убивать, да? – все еще пофыркивая, уточнил Кошмар. – Ты их закрыл, чтобы потом их могли исследовать ученые, понадеявшись на то, что Жесткачам без еды и воды пару недель протянуть как раз плюнуть. Но, стало быть, не учел их инстинктов. И теперь им суждено сдохнуть гораздо более страшной смертью, чем смерть от лазера или лезвий: медленной и мучительной. Они уже сейчас сходят с ума, не имея возможности выполнять свое предназначение, потом, как ты говоришь, они начнут друг друга давить. А тот, кто не окажется раздавленным, начнет загибаться от жесткого кишечного расстройства. Ооо, безостановочно блюющие и дрищущие Жесткачи – это будет что-то… Сумрак, да ты – единственный извращенец, кто смог додуматься до ТАКОГО издевательства над Священной Дичью!

И Кошмар вновь зашелся в неудержимом припадке хохота. Сумрак прикрыл глаза рукой и… тоже стал тихонько подхрюкивать. Боги, этот негодяй был кругом прав…

– Вообще-то… Вообще-то, – охотник попытался сказать что-то еще, но не выдержал и тоже рассмеялся, убрав руки от лица и теперь уже держась за напомнившие о себе ребра. Проклятые нервы…

Наконец, когда веселье утихло, вновь посерьезневший Сумрак смог все-таки завершить свою мысль:

– Я не совсем с этой позиции рассматривал. Когда часть садовников погибнет, оставшаяся часть, так и не получив возможности реализовать инстинкт, может начать преобразовываться во что-то иное, более актуальное в сложившейся ситуации. В солдат или… Новых Маток. Солдаты, будучи в изоляции, способны к откладке яиц, кто может дать гарантию, что к этому не способны данные особи? И вот представилось мне: написал я, значит, что твари эти безопасны, вернувшиеся после нас ученые без задней мысли откроют дверь, а там…

– И все начнется по новой, – закончил за товарища Кошмар. – Ну, вот теперь узнаю брата Сумрака. Вывод сам сделаешь или еще помочь?

– Добивать…

– Да, причем, в сложившейся ситуации вполне можно считать это актом милосердия.

– Хорошо, – согласился Сумрак. – Завтра я туда вернусь, надо с этим покончить быстрее…

– Стоп, – вдруг прервал его проводник, вновь почувствовав в голосе сына Грозы некий надрыв. – А вот тут вернемся к нашей теме.

– Разве, она не исчерпана?

– К ДРУГОЙ теме. Сумрак, ты, хочешь верь, хочешь нет, но «Остров» тебя дурит. И все, что мы сейчас проговорили, лишь подтверждает данную догадку. Поверь, злые силы существуют, независимо оттого, веришь ли ты в них. Вчера ты попался в расставленную ими ловушку и, будь уверен, она не последняя.

Сын Грозы настороженно замер. Ну, что, опять, что ли???

– То есть, по твоему мнению, «Остров» затмил мне разум? – осторожно спросил он.

– Еще раз повторяю, ты можешь не верить…

И тут сын Грозы растроганно улыбнулся. Ох уж этот Кошмарик… Вот где бы он был сейчас без Сумрака? Либо на том свете, либо на нижней палубе «Изверга»… Сын Броска и сам это прекрасно осознавал, а потому очень боялся потерять товарища. Но, если бы не этот его страх, то где бы, спрашивается, теперь был сам Сумрак? На той же нижней палубе. Без гарема, без чести, даже без гривы…

Подумать только, еще вчера он мысленно упрекал друга в неуважении, точно забыв, скольким обязан ему. А, между тем, это всего лишь был страх потери. Каким же глупцом надо быть, чтобы не распознать… Прямо же сейчас, буквально на глазах сына Грозы, еще один глубинный страх друга показался на поверхности, и был он гораздо более сильным: больше потери Кошмар страшился разочарования… Страшился настолько, что ему оказалось проще придумать сказку, объясняющую странности поведения напарника, чем поверить в его реальную способность дать такую непростительную слабину… И в тот момент Сумрак осознал, что не может позволить себе подвести еще раз. А пока…

– Знаешь, – задумчиво проговорил старший самец. – Возможно, ты в чем-то и прав.

Кошмар явно насторожился, видимо, не веря своим ушам – стало понятно по тому, как он затих. Сумрак сделал паузу и встал, откладывая в сторону подновленный внешний доспех, после чего, осторожно нагнувшись, подобрал поддоспешник и с силой встряхнул его; засохшая кровь облетела с ткани легкими хлопьями. Сев обратно, самец взялся за спаивание поврежденных участков и заговорил вновь, не отрывая глаз от работы:

– Да, я не верю во всякую чертовщину, но… Главная тут загвоздка в том, что нее верят другие. В том числе и мой дражайший кровный братец…

– Не понял… – сын Броска, похоже, сейчас нахмурился. – Ты сейчас хочешь обвинить меня…

– Ни в чем я не хочу тебя обвинять, – спокойно отозвался Сумрак. – Я лишь пытаюсь объяснить происходящее с наиболее логичной для себя точки зрения. Когда-то в детстве матушка сказала мне занятную вещь: все, во что поверят многие, рано или поздно начнет существовать, каким бы странным и невероятным оно ни было, ибо мысль представляет собой великую силу, способную на такие свершения, каких мы иногда не в силах себе представить…

– Иными словами…

– Иными словами, выдумав демонов «Острова» и поверив в них, яутжи призвали их сами.

Кошмарик вновь надолго замолчал, переваривая услышанное. Сумрак не стал ему мешать, сосредоточенно принявшись штопать комбинезон. Через несколько минут напарник решился нарушить молчание.

– Возможно, так и есть, но согласись, мы не можем этого знать, – сказал он.

– Соглашусь, – отозвался сын Грозы.

– Тем не менее, твоя точка зрения не противоречит одной немаловажной детали. Если мы выдумали бесов, и бесы стали существовать, то и все выдуманные нами способы защиты от них, по логике, должны действовать.

Сумрак изумленно поднял глаза от поддоспешника и замер. Нет, он совсем не то хотел сказать, однако…

– Ты ведь хорошо рисуешь? – а этот вопрос и вовсе поставил самца в тупик.

– Во всяком случае, не хуже большинства, – уклончиво ответил он.

– Тогда подожди несколько минут, сейчас пришлю кое-что…

С этим Кошмарик вновь умолк, а Сумрак лишь недоумевающе хмыкнул и, на время отвлекшись от рукоделья, переключил свое внимание на показания датчиков и видеодонесения разведчиков. Спустя некоторое время пришло сообщение от Кошмарика. Открыв его, Сумрак удивился еще больше.

– Это что за раутская грамота? – поинтересовался он.

– Охранные знаки, – невозмутимо пояснил собеседник. – Там к каждому приписка, где его следует изображать. Так что изучай и вперед!

– Что? – изумленно переспросил Сумрак, который и сам уже не рад был, что поддался на провокацию младшего. Пробежав прилагающийся текст глазами, он возмутился окончательно: – Да не буду я это у себя на лбу рисовать!

– Жить хочешь? Значит, будешь, – уверенно заявил Кошмар. – И будь повнимательнее, когда станешь перерисовывать, там одну черточку не так поставишь – и охранный знак может превратиться в портал для вызова демонов!

====== Глава 19. Встреча на полигоне ======

Комментарий к Глава 19. Встреча на полигоне Дорогие Читатели! Прежде, чем вы приступите к чтению, даю небольшое отступление. Глава далась нелегко. Гватя сломала себе всю голову, вынесла мозги героям и замучила соавторов))) Так что вот три вещи.

Во-первых, хочу в очередной раз поблагодарить Brujo и Константина за помощь в создании атмосферы четвертого уровня!

Во-вторых, опять спасибо музыке. Когда я выкопала этот трек из кладовки, то сразу поняла: вот он, «Остров»! Композиция весьма известная, если не сказать классическая: Жан Мишель Жар «Плач китов». Но насколько же она точно передает атмосферу заброшенной космической станции, населенной чудовищами! Особенно вот к грядущему четвертому уровню походит. Если кто не слышал, не поленитесь, прослушайте мелодию до конца – не пожалеете, она настолько непредсказуемо меняется и… вообще, слов нет, чтобы выразить)))

Теперь рисунок. Вот он, обещанный новый портрет Нашатыря. Сюрприз: он опять в цвете. Без цвета было бы не интересно. Это как раз из разряда: «Сфоткай скорее, как я жестко выгляжу!» Короче, Нашатырь, расписанный охранными знаками под хохлому)))) Стоит, весь такой грозный… А на самом деле он, ребята… сушится просто)))) Чтобы не дай боги не смазать))) У меня сразу, не смотря на всю его кажущуюся внушительность, ассоциация с накрасившей ногти бабой))) Простите))) https://gvatya.tumblr.com/image/171755448233

– Красиво стоишь, – насмешливо стрекотнул Кошмар. Сумрак лишь мрачно фыркнул. Он еще и издевается…

Сын Грозы сейчас чувствовал себя как никогда глупо. Он стоял в одной набедренной повязке посреди отсека, растопырив руки, и ждал, пока высохнет краска. И ведь угораздило его кинуть в ремонтный набор несколько маркировочных приборов – думал, мало ли, отметки какие по ходу зачистки придется ставить, или еще куда сгодятся… Сгодились вот – лучше не придумаешь. Используя красный и белый цвета, ему пришлось ради успокоения Кошмаровой души раскрашивать себя, точно дикарю. Иной альтернативы Сумраку не виделось – откажись он, и Кошмар выдумал бы еще ворох несуществующих проблем, потом поверил бы в них, и они, конечно, не замедлили бы появиться. И тут даже не о материализации мыслей шла речь – просто неуверенный в себе проводник мог начать совершать ошибки. В данном случае Кошмарику было проще подыграть.

Сумрак занимался этим специфическим бодиартом на протяжении двух часов, старательно покрывая замысловатым геометрическим узором лицо, грудь и плечи. Всю процедуру он проделывал перед найденным на соседнем складе зеркальным листом теплоизоляционной обшивки. Сперва он долго мучился пытаясь верно перерисовать символы, но затем додумался отразить изображения по горизонтали, и дело уже пошло намного быстрее. Последним, чем украсил себя самец, были «Глаза Черного Воина», которые он начертил на ладонях – символы, призванные направлять карающую руку (или обе, если приходилось действовать двумя).

Уложился он как раз к моменту пробуждения напарника. Кошмар вышел на связь довольный и отдохнувший, а потому не замедлил сразу отвесить другу издевательский комплимент. Впрочем, тут же похвалил за прилежание и качественное исполнение боевой раскраски.

Этой ночью оба самца спали на удивление спокойно и крепко – сказался ли разговор по душам, состоявшийся накануне, либо дала о себе знать накопившаяся усталость, но они не видели никаких снов и даже почти не ворочались. Спали, как и раньше, поочередно – это было непреложным правилом. Сперва на боковую отправился Сумрак и беспробудно продрых аж десять часов вместо стандартных шести. Ну, оно и понятно: боль, не позволявшая ни расслабиться, ни улечься удобнее, наконец-то начала отпускать. Кошмар не мешал ему отдыхать – пара часов на фоне потерянных суток уже не играла решающей роли. Правда, Жескачи все активнее ломились в задраенные лифтовые шахты, но основным нападкам подвергались первый и третий уровни, являвшиеся для колонии жизненно важными, второй же твари пока игнорировали, оставляя утомившемуся охотнику время на восстановление. Что до атакуемых дверей, то они, слава богам, выдерживали, хотя, Жесткачи явно просекли, как работают запирающие механизмы, а потому дергали и кусали их с удвоенной силой.

Кошмар после Сумрака тоже выспался от души, довольный своей маленькой победой над убеждениями напарника и одновременно слегка отошедший от напряженной роли боевого кукловода. Демоны не пробились на это раз в его сновидения, очевидно, почувствовав свою беспомощность – проводник тоже начертил на себе несколько магических пиктограмм, мысленно досадуя, что не догадался об этом раньше.

Тем не менее, «выходной» остался позади, и теперь пора было возвращаться к выполнению задания. Пока краска на теле сына Грозы мучительно медленно подсыхала, напарники стали планировать день.

– Значит, сейчас я возвращаюсь на третий уровень, – начал было Сумрак, но Кошмар его прервал.

– Давай-ка оставим его еще на сутки в покое, – предложил он. – Там посерьезнее проблемы есть. Нужно убрать этих мерзавцев из шахт, пока они не взломали двери. Если прозеваем, то придется первый и третий уровень повторно обрабатывать, и уж совсем не хочется, чтобы они прорвались на второй. Жесткачи уже практически не реагируют на репелленты – чихают, пускают слюни, но все равно прут вперед – да ты и сам видел. Сейчас в шахтах сосредоточилось около шестидесяти процентов оставшегося взрослого поголовья, если удастся их массово покрошить, то дальше будет намного быстрее и легче дело двигаться, только вот пока не знаю, как под таким напором с той стороны двери-то открывать… Разве что, перед распечатыванием каждой шахты побольше отпугивателя распылять, чтоб расползались, а потом кидать гранату…

Выслушав рассуждения собрата, Сумрак ненадолго задумался. Осторожно проверив пальцем узор на своем плече и убедившись, что тот почти не мажется, воин с озадаченным видом уставился в камеру, заменявшую ему с некоторых пор лицо собеседника, а затем изрек:

– А у разведчиков же крепкие манипуляторы?

– Ну, да… – неуверенно пробормотал Кошмар, не понимая, к чему товарищ сейчас клонит.

– А мы можем позволить себе еще пятью штуками пожертвовать?

– Вот не нравятся мне эти твои разговоры, – проворчал проводник. – Ну, если очень нужно, то пятью, так и быть, можем пожертвовать… Что ты задумал такое?

– Да просто все, – ухмыльнулся сын Грозы. – Вручаем «жучкам» гранаты и отправляем во все шахты, делов-то. Если рванет в самой гуще Жесткачей – а мы сделаем так, чтобы рвануло именно там, – то всю ораву надолго выведет из строя, и я прямо со второго уровня по очереди зачищу все шахты. Взрывы отпугнут остальных особей, так что сразу после этого я смогу перейти на следующий ярус, скорее всего, почти беспрепятственно.

– А может сработать, – после недолгих колебаний согласился Кошмар. – Но тебе нужно будет действовать очень быстро.

План сработал. Но действовать и впрямь пришлось в очень шустром темпе. Про себя Сумрак отметил, что, если где-то устанавливался мировой рекорд по скоростной сварке металла, то он его давным-давно уже побил. То, чем он сейчас занимался, до дрожи напоминало полосу препятствий, на которой тренировали мальков в училище. Юнцов загоняли в катакомбы и заставляли поочередно то выбираться из ловушек, то сражаться до потери пульса, а то решать головоломки, и все за ограниченное время. Тогда от быстроты переключения между разными видами деятельности и качества исполнения заданий напрямую зависела целостность шкуры. Сейчас происходило нечто похожее. С той разницей, что на этот раз нерасторопность могла с большой долей вероятности привести к скорой и страшной смерти.

Когда в пяти шахтах одновременно рванули добросовестно доставленные роботами боеприпасы, Сумрак уже находился возле входа в первую из них. И… Начали! Взрыв, команда проводника, срезание печати – меньше минуты. Перенастройка лазера, сигнал «все спокойно», выход на аварийную лестницу, зачистка шахты без спуска – три минуты. Возвращение в коридор, запечатывание двери – две минуты. Бегом к следующей шахте – сорок секунд. И далее весь цикл заново.

Ранения давали о себе знать, но приходилось терпеть, сжимая зубы, и шевелиться. Сегодня следовало максимально долго продержаться без препаратов. Полностью вышло бы вряд ли – «Остров» являлся отнюдь не тем местом, которое располагало к отдыху, так что прохлаждаться и восстанавливать силы во время зачистки уровней было некогда, но хотя бы первую половину дня стоило провести без насильственной выжимки ресурсов организма. Радовало то, что станция наконец-то наполнилась кислородом, и дышать теперь можно было гораздо свободнее, к тому же, не испытывая постоянной проклятой жажды. На всякий случай у Сумрака, конечно, имелось с собой несколько регенерирующих патронов, но он не планировал их сегодня использовать.