Текст книги "Лиловый (Ii)"

Автор книги: Коллектив авторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 44 страниц)

   ***

   Лекс был неотъемлемой частью жизни в Кеттерле; разумеется, Леарза много размышлял о нем, о его роли в судьбах человечества, о его сущности, но о чем молодой китаб никогда раньше не думал, – это о том, как именно выглядит сам Лекс и каким образом общается с окружающими его людьми.

   Только теперь это впервые пришло к нему в голову, и Леарза отчего-то испугался. Финн Богарт с невозмутимым видом вел его по длинным монотонным коридорам ксенологического; вот они покинули корпус и оказались на улице, а там вскоре перед ними предстало куполообразное здание, о предназначении которого Леарза дотоле не задумывался.

   – В этом здании находятся палаты научного совета, – сказал разведчик. – Наверху, в самом куполе. А внизу располагается Лекс.

   – Он... большой? – сглотнув, спросил Леарза.

   – Конечно, одни его банки данных занимают несколько холлов, – согласился Финн. – В конце концов, Лекс хранит всю поступающую к нему информацию с момента своего включения. Даже с новейшими технологиями это требует немало места. Вижу, никто не удосужился еще сводить тебя на экскурсию к нему?

   – Нет.

   – Школьников обычно водят туда в младших классах. Подземные этажи целиком заняты частями Лекса. Там постоянно находится обслуживающий персонал.

   – И я теперь должен спуститься туда?

   – Нет, у Лекса есть специальный терминал для общения с гражданами. Ведь сам по себе он не может разговаривать, но на точке выхода у него оборудован близкий к человеческому интерфейс.

   Леарза ничего на это не сказал; его беспокойство становилось все сильней. Вот они шагнули внутрь здания совета, и прохлада, царившая там, еще усугубила это. В горле у Леарзы пересохло. Поначалу он не обращал внимания на то, что окружало их, потом догадался оглядеться и сообразил, что они спускаются на длинном эскалаторе, а далеко впереди горит неясная табличка, какие он и раньше видел в общественных местах; на табличке было написано "приемный терминал Лекса – направо".

   – Я ведь... не обязан идти к нему один? – хрипло спросил китаб. – Можно с тобой?

   – Лекс ничего не уточнил по этому поводу, – чуточку удивился будто Богарт, потом взглянул на своего спутника и сообразил: – Никак ты боишься?

   – Не то чтобы, – спешно соврал Леарза, – просто нервничаю...

   – Не волнуйся, – тогда добродушно почти сказал Финн. – Он тебя не съест. Конечно, мы зайдем к нему вместе.

   И вот они оказались стоящими перед ничем не примечательной дверью в коридоре с приглушенным светом. Леарза сглотнул; дверь сама по себе распахнулась перед ними, и китаб в приливе дерзости первым шагнул внутрь, еще не видя, что там, а потом обнаружил, что он стоит на небольшой площадке, огороженной перилами. За перилами оказался глубокий провал, и ему не хотелось думать о том, что там, внизу.

   Зажегся свет; точно перед ним вспыхнул небольшой экран, предназначение которого оставалось неясным. Леарза не знал, что ему делать, нужно ли что-то говорить, чтобы предупредить Лекса о своем присутствии, – или Лекс уже знает?.. И где сам Лекс?

   Спас его Богарт, который спокойно встал рядом, заложив руки за спину, и негромко произнес:

   – Твое поручение выполнено, Лекс.

   – Принято, – немедленно отозвался сухой электронный голос, в котором не было ни единой интонации. Экран коротко мигнул. – Ожидалось, что ты раньше заинтересуешься и придешь сюда, Леарза.

   – Я... – начал было тот, но осекся. Перед ним была машина; все, что в этой машине сближало ее с человеком, был ее голос, и то бесчувственный, совсем не человеческий. Как с ней нужно было разговаривать?..

   – Рекомендовано успокоиться, – произнес Лекс. – Известно, что тебя пугает моя сущность. Но мои создатели сочли необходимым лишить меня человеческого характера. Это обязательное условие для выполнения моих повседневных задач. Данные цели в определенном аспекте сходны с твоим Даром.

   Леарза замер, и внутри у него что-то обвалилось: Лекс знает!..

   – Одна из областей моего применения – прогнозирование, – равнодушно продолжал электронный голос. – Нет потребности опасаться научного совета или меня, потому что по текущим прогнозам твое состояние достаточно стабильно. К тому же, есть некоторые определенные данные, изменяющие решение задачи. У тебя наверняка есть вопросы? Рекомендовано задать их теперь.

   Какое-то время он стоял, как дурак, хлопая глазами и пытаясь вникнуть в значение слов Лекса. Лекс ожидал; в комнате воцарилась тишина, только экран перед площадкой иногда мерцал, будто давая знать о присутствии холодного машинного внимания.

   – И ты... – начал было Леарза, но голос его совсем осип, и пришлось прокашляться. – Ты управляешь всем?

   – В круг моих задач входит регуляция экономической жизни в системе Кеттерле и контроль деятельности подобных мне машин на внешних колониях, – немедленно сообщил Лекс, – координация разведческих экспедиций, консультирование на постоянной основе научного совета и разовые консультации граждан Кеттерле и колоний, регуляция демографической политики, контроль регистрации внешних данных...

   Казалось, остановить этот поток будет невозможно; добрых пять минут Лекс безжизненным голосом перечислял свои функции, и Леарза уже даже перестал пытаться справиться с массой слов, когда наконец Лекс замолчал.

   – Он не совсем понял твой вопрос, – негромко сказал тогда Богарт, стоявший справа. – Слово "все" имеет для него слишком конкретный характер.

   – Это был приблизительно тот ответ, которого я ожидал, – пробормотал Леарза, потом снова вскинул голову, глядя на экран, который ему стал казаться чем-то вроде лица незримого Лекса. – То есть, никаких экспериментов надо мной ставить не будут?

   На этот раз ответ был коротким до невозможного.

   – Нет, – сказал Лекс.

   – Эксперимент над разумным существом возможен только с его письменного согласия, – тихо добавил разведчик. – Именно за это научный совет едва не подверг Морвейна наказанию: с их точки зрения, он поставил над тобой эксперимент, на который ты не соглашался.

   – Это решение было мной отклонено, – добавил Лекс.

   – Неужели ты пожалел его? – дерзко спросил китаб.

   – Жалость не входит в число моих функций. Суждение было совершено на основе анализа ситуации.

   – Он всегда так говорит? – зло произнес Леарза, обращаясь к Финну. Тот лишь пожал плечами.

   – Не забывай, что перед тобой машина. В отличие от наших младших, Лекс не является живым существом, это всего лишь инструмент.

   Леарза быстро бросил взгляд на экран, но Лекс никак не отреагировал на слова разведчика.

   – А что насчет этого Анвина? – спросил руосец. – Ведь ты тоже принимаешь все решения по экспедиции на Анвине?

   – Экспедиция находится в моем ведении, – отозвался Лекс. – Согласно последней полученной информации, разведчики отозваны на космическую станцию, утвержден состав дипломатической миссии. Рекомендовано вступить в контакт, но не настаивать на приземлении на планету. Ты приглашен сюда также в связи с открытием дипломатического канала, Леарза. Твоя кандидатура рекомендована к включению в состав дипломатической миссии.

   – Ч-что? Но... я думал... – Леарза совершенно опешил. – Разве в эту миссию не войдут только ученые мужи и все такое? Я же даже...

   – Ты являешься представителем цивилизации, отличной от нашей, – сказал Лекс. – Твое присутствие оценивается как важное для успеха миссии. Но я оставляю право выбора за тобой, Леарза. Это подчеркнуто. Позиция предложена, ты можешь принять или отказаться.

   – У любого человека есть право принять совет Лекса или отказаться от него, – добавил Богарт, сунувший руки в карманы штанов. – Он, видимо, счел, что для тебя необходимо это особенно выделить.

   – Не совсем так, Финн Богарт, – возразил Лекс. – Как представитель цивилизации Руоса, Леарза не обязан исполнять мои рекомендации. Пока не получен официальный запрос о признании его гражданином Кеттерле, он находится вне моей юрисдикции.

   – Вот как... что это значит, Лекс? Ты отказываешься признавать его одним из нас?

   – Это значит, что Леарза должен сам принять решение. Каждое разумное существо имеет право на самоопределение. Является ли желательным для Леарзы, чтобы его считали гражданином Кеттерле, или нет?

   – А пока я не гражданин, – хрипло спросил Леарза, – у меня нет тех же прав, что у всех остальных?

   – У тебя есть права разумного существа, Леарза. Звание гражданина включает в себя не только права, но и обязанности.

   Леарза замолчал; он чувствовал, что ему еще предстоит не один час раскладывать услышанное по полочкам в своей голове, чтобы затем принять решение, – и он не был уверен в том, что правильно понял слова Лекса.

   – Ну так что, – спросил его Финн, – ты соглашаешься отправиться на Анвин?

   ...Отправиться на Анвин! Вдруг до него это дошло со всей ясностью. Быть частью дипломатической миссии Кеттерле, иметь самую что ни на есть возможность повлиять на судьбу целой планеты! Именно он, Леарза, может все изменить! Заставить этих людей помочь анвинитам, спасти тысячи, если не миллионы жизней!

   – Я согласен, – сглотнув, сказал он. Экран Лекса опять поморгал.

   – Принято.

14,21 пк

   До звездной системы Сеннаар было почти двадцать часов полета, и Леарзе на этот раз удалось рассмотреть космический корабль извне. Это зрелище, несмотря ни на что, впечатлило его; доселе он видел звездолеты Кеттерле только на картинках.

   Времени оставалось в обрез, только слетать до квартиры Эннис и собрать вещи. Он примчался туда на максимальной скорости и сначала бестолково суетился по комнате, потом догадался связаться с девушкой.

   – Эннис, я улетаю, – было первым, что он сказал ей. Она не сразу нашлась, что ответить, но потом будто собралась с мыслями.

   – Ты улетаешь на Анвин? – уточнила она. – С дедушкой? Они разрешили тебе?

   – Они сами предложили мне это, – не без гордости отозвался Леарза. – Лекс говорил со мной, он сказал, что считает мое присутствие там очень важным...

   – Хорошо, – как-то без выражения сказала Эннис. – Надеюсь, ты пробудешь там не очень долго.

   – Я не знаю.

   – Ну, хотя бы меньше десяти лет, – и она усмехнулась, но без особого веселья.

   Ему ничего не пришло в голову, он попрощался с ней так, будто они увидятся вечером за ужином, а потом понесся собираться. Он прибыл в космопорт раньше назначенного часа и потому имел возможность выбраться на обзорную площадку, откуда и увидел корабль.

   Огромная серебристая махина неподвижно стояла наверху, возвышаясь над ним горой, больше всего она напоминала диковинный шпиль и была столь хитроумно состыкована со зданием космопорта, что казалась неотделимой частью крыши. Леарза бы еще долго рассматривал ее, если б в кармане у него не завибрировал коммуникатор.

   Финн Богарт, как оказалось, тоже отправлялся в путь, так что Леарза встретился с ним уже внизу, в одном из холлов, и вдвоем они попали на корабль. Леарза был лихорадочно возбужден, ни секунды не мог посидеть на месте, то на него нападало деловое настроение, и он начинал рыться на планшете, где у него уже была вся доступная информация по Анвину и неудачной экспедиции, то, наоборот, ему хотелось вести себя по-детски, и он пытался донимать Финна, только разведчик отвечал ему односложно и потом вовсе ушел, оставив руосца одного.

   До взлета оставалось не больше пятнадцати минут; какие-то люди, которых Леарза не знал, уже находились на борту звездолета, никто не обращал на него внимания, но вот в холл, в котором он по-прежнему сидел наедине со своим планшетом, нервничая и ерзая в кресле, вошел еще один человек.

   – Профессор! – почти обрадованно воскликнул Леарза и поднялся с места. Действительно, это был толстяк Квинн, его светлые глаза посмотрели на китаба, но он даже не улыбнулся; вспомнив слова Богарта, Леарза смешался и неловко добавил: – Мне, кажется, следует попросить прощения... я вел себя, как последний дурак.

   – Главное – не совершать больше подобных поступков, – мягко отозвался профессор. – Я вижу, Богарт поставил тебя в известность. Должен тебе сообщить, юноша, что в то утро только после долгих споров мы отменили принятое было решение о твоей... скажем так, госпитализации.

   Леарза шумно выдохнул; эта новость была для него несколько неожиданной. Все-таки то, чего он боялся, миновало его на один волосок!.. Но, кажется, профессор продолжал поддерживать его, а эта поддержка, – Леарза уже хорошо это знал, – многое значила.

   Инцидент, впрочем, был исчерпан: видимо, приняв извинения молодого руосца, профессор Квинн немедленно сменил гнев на милость. Леарза коротко рассказал ему о своей беседе с Лексом, и не заметив, что в это время звездолет наконец тронулся с места.

   – Вот и произошло мое знакомство с самой главной вашей машиной, – подытожил он. Профессор к тому времени сидел в кресле напротив, с благодушным видом сложив руки на груди.

   – Что же, как тебе Лекс, юноша?

   – ...Странный, – не сразу ответил Леарза. – Он очень непонятно временами изъясняется.

   – Все потому, что Лекс – машина.

   – Он сказал, что его создатели не наделили его человеческими чертами?..

   – ...В числе которых особо значится умение мыслить неопределенными категориями. Анализируя ситуацию, Лекс способен и на это, но сам по себе он избегает неопределенности, как любая машина.

   Леарзе вспомнились слова Богарта про "все".

   – Да уж, – пробормотал он. – А еще Лекс сказал, что я не являюсь гражданином Кеттерле. Но... кто же я тогда?

   – Ты? Ты то, что ты есть, юноша, – ровно ответил профессор. – И в этом качестве ты включен в состав миссии. Ты представитель цивилизации Руоса.

   – Смешно! – почти крикнул Леарза, вспыхнув. – Я единственный выживший, тоже мне представитель!

   – Но ты же не станешь спорить с тем, что ты руосец. В этом твоя ценность для миссии, Леарза: ты – представитель третьей стороны, не кеттерлианец и не анвинит. Может быть, это будет несколько... непедагогично, – профессор коротко усмехнулся, – но я скажу тебе, юноша, что твое мнение имеет для Лекса особенный вес. Излагая свои выкладки по поводу грядущего задания, он подчеркнул, что желал бы знать все, что ты изволишь нам сообщить.

   – ...Даже так, – Леарза немного смутился. Профессор лишь покивал головой; в холле наступила тишина, и только теперь китаб сообразил, что полет уже начался, а еле заметное подрагивание пола под ногами свидетельствует о том, что работают линейные двигатели, которые уносят корабль в открытый космос, туда, где включится деформационное поле и повлечет их в неведомое где-то. Осознание этого опять на мгновение заставило его восхититься; прожив добрых два года на Кэрнане, Леарза до сих пор не мог избавиться от этого восхищения чужими технологиями. Сколько они накопили знаний, как виртуозно этим пользуются!..

   Он одернул себя и вернулся мыслями к грядущей миссии. Что ж, отныне он – в числе дипломатов, представитель Руоса, как смешно. Какое-то время горький смех мешал Леарзе думать, но вот он сумел отбросить горечь в сторону и принялся привычно раскладывать все по полочкам.

   Итак, они взяли его с собой; взяли на равных, сам Лекс лично сделал ему это предложение, отдельно подчеркнув, что не приказывает, а просит. Конечно, Леарза был не дурак; теперь, силою успокоив себя, он быстро понял, в чем заключается его основная ценность. Он не кеттерлианец, он представитель погибшей цивилизации, и в этой роли он может, во-первых, подтвердить теорию массового бессознательного Катар, предупредить анвинитов о грозящей им опасности, а во-вторых...

   А во-вторых, он имеет возможность обелить имя Кеттерле, потому что, скорее всего, анвиниты считают их виновными в гибели Руоса. Это было так просто!.. Он, Леарза, небось тоже бы так подумал, прибыв в незнакомую звездную систему и обнаружив там явственно погибающую планету и возле нее – подозрительный космический корабль огромных размеров. Ведь и тогда анвиниты очевидным образом испугались и буквально бежали, опасаясь, что подобная судьба постигнет и их!

   Это было в его власти; он мог обелить имя Кеттерле, объяснив анвинитам, что произошло, а мог и не обелить.

   Он никому ничего не был должен.

   Эта уверенность поколебалась в нем позже, когда звездолет пристыковался к космической станции, и Леарза вместе с другими поднялся на ее борт; их встречали, и среди незнакомых лиц он быстро заметил физиономию Каина, по одну сторону от андроида были черные глаза Таггарта, а по другую – каменная челюсть Морвейна.

   Беленос Морвейн смотрел на него в упор, и его лицо было особенно холодным; Леарза, к своему несчастью, уже знал это выражение. Даже перетрухнул немного: он отчего-то в тот момент уверился, что при первом удобном случае разведчик пустит в ход кулаки, а кулаки у Морвейна были тяжелые, это китабу довелось проверить на собственной шкуре. Мысль о причине подобного настроения ему поначалу в голову не пришла.

   – Через восемь часов уже должны прибыть анвиниты, – вполголоса сказал ему Богарт, заметивший, что Леарза пропустил мимо ушей все разговоры. – Мне кажется, или Морвейн хочет с тобой поговорить?..

   – Я сейчас предпочел бы поговорить с темным богом, – точно так же негромко отозвался Леарза. – А с Морвейном мне как-то не хочется.

   – Извини, но я вынужден тебя оставить, – с некоторым сочувствием произнес Богарт. Леарза набрал воздуха в легкие и выдохнул; что ж, чему быть – того не миновать. В подобном настроении он решительно первым подошел к троим старым знакомым.

   – А вот и ты, привет, – как ни в чем ни бывало обратился к нему Каин. – Вот уж не думал, что так скоро свидимся! Нам сказали, сам Лекс включил тебя в состав миссии?..

   – Ага, – сказал Леарза и смело взглянул на Морвейна. Тот стоял с прежним каменным лицом, и глаза его были похожи на острые осколки льда. – Я привез тебе твою сигарету, Бел. Ты забыл ее.

   – Оставь себе, – холодно отозвался разведчик.

   – Он уж давно достал новую, – беспечно добавил андроид. – Ну как, ты в предвкушении? Всего через восемь часов мы вживую увидим самого Марино Фальера, самого главного парня на Анвине!

   – Мне как-то все равно, – ответил Леарза. В те моменты ему и вправду было все равно; он вдруг понял, что Морвейн зол на него из-за своей сестры, и это отчего-то взбесило его. Воспоминания о Волтайр, – а они были неизбежны при одном только взгляде в эти холодные, но точно такие же, как у нее, глаза, – еще усугубили поднявшуюся в груди китаба ярость.

   – Если тебе все равно, мог бы и не прилетать, – сказал Морвейн.

   – Это тебя не касается.

   Тот молча еще раз взглянул на руосца, обернулся и пошел прочь.

   – Как мальчишка, честное слово, – буркнул Таггарт, полезший в карман рубахи за сигаретой. – Я не удивился бы, если б он полез в драку.

   – Это же Морвейн, – засмеялся Каин. – Помнишь, как он поставил на уши весь разведческий корпус, когда подрался с Хоганом? И всего-то лишь из-за того, что Хоган его обозвал нехорошим словом. ...Ладно, это был сотый раз, когда Хоган это сделал, но все равно глупо.

   – Лучше бы он полез в драку, – холодно заметил Леарза, оглядываясь вслед ушедшему разведчику. – ...Ну? Как на Анвине?

   Каин принялся рассказывать; Леарза пытался сосредоточиться на словах младшего, хоть и все равно в мыслях то и дело возвращался к Морвейнам.

   Он немного пожалел об этом позже, когда наступил означенный срок. На станции все стояло вверх дном, но буквально за полчаса все улеглось, и руосцу оставалось только удивляться; Каин вновь нашел его и привел в просторный светлый холл, где, как оказалось, уже находились все представители дипломатической миссии, в их главе профессор Квинн, а помимо того Леарза обнаружил там Морвейна, отчего опять его ожгло хлыстиком злости.

   – Разговор будет вестись на их языке, – предупредил его севший рядом андроид. – Я буду переводить тебе, не зевай. Ты хоть уже просмотрел грамматику и словари, что тебе прислали?

   – ...А?

   Каин еле слышно выругался.

   – Леарза, соберись. Ты сюда не на пикник прилетел, помнишь? ...Да, и если будешь говорить, говори на руосском, договорились?

   – Зачем? – отупело спросил он.

   – Дурная твоя голова!.. Мы сегодня битый час спорили, не следовало ли тебя одеть в руосскую одежду, а он спрашивает, зачем!..

   – А.

   Андроид хотел было что-то еще сказать (наверняка нелестное), но в этот момент дверь бесшумно распахнулась.

   Их было шестеро; непривычно одетые, все со строгими лицами, с первого взгляда – точно такие же люди, но Леарза остро почувствовал, что они... другие. У них были, может быть, совершенно другие глаза. Почти все они, кажется, были немолоды, кроме одного человека, которому на вид было около тридцати лет, и этот человек невольно привлек к себе внимание Леарзы. Что-то в нем было до странного знакомое. Он был немалого роста, худощав, и огромный высокий лоб его невольно бросался в глаза, будто бы затмевая сухие черты его лица. Глубоко посаженные глаза только еще усиливали это ощущение. Леарза не заметил, что почти неприлично уставился на незнакомца, пока тот не посмотрел на китаба в ответ. Выражение его изменилось, но Леарза уже поспешил отвести взгляд и не видел этого. К тому же, в это время уже заговорил профессор Квинн, и высоколобый ответил ему, обнаружив сильный и уверенный голос, а Каин склонился к китабу и еле слышно сообщил:

   – Это Марино Фальер, он у них главный. Он говорит, что здесь с ним находятся самые уважаемые мужи планеты, его ближайшие помощники и все такое. Представляет их по именам... так, ты все равно не запомнишь. ...А теперь Квинн представляет нас.

   Действительно, профессор снова взял слово, и Леарза в потоке незнакомой речи вычленил хорошо известные сочетания звуков: собственное имя и название планеты. Он быстро взглянул на Фальера, опять встретив взгляд анвинита, и коротко склонил голову.

   – Квинн объясняет, что ты не понимаешь его языка, что я твой переводчик, – сказал Каин. – Рассказывает, кто ты такой.

   Леарза в тот момент остро пожалел, что раньше не взялся за изучение языка Анвина: ему подумалось, что переводчик из андроида никудышный, и если он и дальше будет так примерно пересказывать...

   Но тут заговорил Фальер; он обращался к Леарзе, и тот в первое мгновение растерялся, и ему даже показалось, что незнакомец говорит на его родном языке, пока не сообразил, что это младший над его ухом одновременно негромко переводит на руосский.

   – Господин Квинн рассказал мне о печальной участи твоего народа, – сказал Фальер. – Я сожалею о случившемся. Наши люди были свидетелями трагического конца твоей планеты. Действительно ли больше никто не выжил?

   – Никто, – сглотнув, ответил Леарза. Он нервничал: оказалось, он так давно не говорил на родном наречии, что невольно порывался перейти на язык Кеттерле. – На моих глазах погибли все мои друзья. Я остался в живых по чистой случайности, но и я был бы обречен, если бы один из разведчиков Кеттерле не пожалел меня. С тех пор прошло время... старые раны болят уже не так сильно, но я не пожелал бы пережить подобное даже заклятому врагу.

   Светлые глаза анвинита смотрели на него в упор; теперь отводить взгляд было нельзя. Леарзе отчего-то было очень не по себе, и он невольно подумал, что этот необъятный лоб производит странное впечатление. К счастью, больше Фальер ничего не сказал Леарзе, вновь обратив внимание на профессора Квинна, так что китаб вздохнул с облегчением.

   – В один момент я уж было испугался, что ты перейдешь на кеттерлианский, – прошептал Каин. – Ну ты даешь.

   – Я перенервничал, – без выражения отозвался Леарза.

   ***

   – О да, мы все понимаем, – говорил Марино Фальер, обращаясь к профессору Квинну. – Осторожность никогда не бывает лишней. К тому же, учитывая ваш прошлый опыт... однако смею вас заверить, мы все-таки разумные люди, сохранившие представления о гуманности, и даже если я не могу говорить за всю планету, то за себя скажу однозначно: я рассчитываю на мирный диалог между нашими народами.

   – Это очень радостное известие для нас, – мягко отвечал ему Квинн, и на его благодушном бородатом лице ничего не отражалось, хотя внутри профессор все же беспокоился и не верил этому высоколобому ни на грош. Прошлый опыт... это хорошо было сказано; а опыта за плечами Айнсли Квинна было немало, и он прекрасно помнил, как то же самое говорили ятингские лидеры, а еще лучше того – чем все обернулось.

   – Надеюсь, вы простите мою дерзость, если я сейчас же задам этот вопрос, но сей вопрос чрезвычайно важен для всех нас, – между тем вкрадчиво произнес Фальер. – Наши космонавты впервые встретили ваш корабль в одной далекой звездной системе... возле погибающей планеты. Это напугало их. Что это была за планета, господин Квинн?

   Профессор ожидал этого вопроса и потому ничуть не растерялся.

   – В наших каталогах она носила название Руос, – сказал он. – На этой планете произошла страшная катастрофа, которую мы пытались предотвратить, но не смогли. Выжил лишь один человек; он сегодня здесь, и я уже имел честь представить вам его. Вы можете лично задать ему свои вопросы, господин Фальер, Леарза для того и прибыл сюда сегодня.

   Тогда Фальер обратился к руосцу; профессор Квинн наблюдал за их диалогом с легким внутренним напряжением. Квинн, как никто другой, понимал: от Леарзы зависит очень многое... и Леарза это тоже прекрасно знает.

   Китаб, возможно, сам того не замечая, в этот раз осторожничал и так обтекаемо выразился по поводу судьбы своей планеты, что Квинн немного удивился ему. Может быть, анвиниты и не поверили; но профессор отлично знал руосский и своими ушами слышал, что андроид перевел сказанное, не переврав ни единого слова. Очевидно было, что Леарза волнуется.

   Вот Фальер вновь обернулся к профессору.

   – Что же, у нас еще будет время поговорить об этом, – сказал он. – Теперь наша первоочередная задача – договориться о характере наших взаимоотношений, господин Квинн.

   – В этом плане определяющую роль играете вы, – ответил готовый и к этому профессор. – Насколько нам известно, обитатели планеты чрезвычайно взбудоражены нашим объявлением. Возможно, было бы... неосмотрительным так сразу установить открытые множественные контакты.

   – Это действительно так. Я хотел предложить вам следующую схему, – произнес Фальер. – Есть огромное количество знаний, которым необходимо обменяться нашим народам. Культурный обмен должен начаться прямо сейчас... небольшая группа ваших людей могла бы находиться в Тонгве, где мои советники с удовольствием предоставят вам любые сведения, но предпочтительно... временно изолировать вас от большинства жителей планеты. Слишком многие боятся вас, и, увы, я ничего не могу с этим сделать. Только постепенно люди привыкнут к новому положению вещей.

   – Это разумно, – согласился Квинн, прекрасно знавший все то, о чем так деликатно сообщил Наследник: бездушные на Анвине находятся в страшной панике, ожидая войны со дня на день, и далеко не все аристократы готовы мирно принять инопланетян. – Мы в любом случае предложили бы нечто подобное, господин Фальер. Что же, теперь остается обсудить детали...

   ...Об этом решении тем временем шепотом рассказывал Каин; Леарза внимательно слушал его, не переставая исподтишка взглядывать на анвинитов. Все они молчали, и говорил один только Фальер. Все были уже в зрелом возрасте, один вовсе старик.

   – Они все обладают Даром, – неожиданно даже для себя сказал Леарза, перебив Каина. Андроид шикнул на него.

   – Откуда нам знать! Скорей всего. Кстати, у них это по-другому называется. И никаких богов у них нет...

   – ...потому что, в отличие от нас, они все еще помнят о Тирнан Огге и его учении, – спокойно завершил руосец.

   – Я думал, у тебя не было времени просмотреть все материалы по Анвину, – ехидно заметил Каин, – со всей этой свистопляской и испепеляющими взглядами на Морвейна.

   – Вон тот, в очках, – проигнорировал Леарза. – У него такое бесстрастное лицо. Он наверняка постоянно что-то вычисляет в уме. А тот носатый, обрюзгший... не нравится мне его взгляд. Они не говорили, кто чем занимается?

   – Нет, только представились. Ты тут вздумал физиогномикой заняться, что ли?

   Леарза не ответил; ему лишь теперь пришло вдруг в голову, что он и сам не знает, для чего говорит все это, а главное – откуда у него такие идеи. К тому же, тут отвлекшийся из-за него Каин вновь поймал нить разговора между Фальером и Квинном и быстро зашептал:

   – Они решили, что наши отправятся на Анвин! Этот Фальер хочет, чтобы мы оставались в его дворце, общались только с ограниченным числом анвинитов, потому что якобы остальные очень напуганы. Квинн соглашается. Да он с ума сошел! Это же ловушка чистой воды! Они будут держать нас в заложниках, а если...

   – Не будут, – перебил его Леарза. – Они же сами нас боятся. Ты чего, не видишь?

   Каин помолчал, потом вздохнул.

   – Может, ты и прав. Квинн согласился на все. Говорит, что наши возьмут с собой всякие штуки и тоже будут этим все рассказывать... что-то не уверен я, что их это интересует.

   – Из тебя переводчик, как из меня балерина, – без интонации заметил китаб. – Квинн не сказал, кто именно отправится на планету?

   – Нет. Я думаю, анвинитам все равно. Это мы будем решать между собой, как только закончатся переговоры.

   ***

   Каин был прав; едва анвинитов проводили на их звездолет, при помощи какого-то чуда технологии пристыкованный к станции, как Квинн созвал людей на собрание в один из самых больших холлов; Леарза пришел туда по-прежнему в компании Каина, и теперь к ним присоединился Богарт, который на переговорах отсутствовал и жадно расспрашивал андроида.

   Собиравшиеся люди поначалу все переговаривались друг с другом, и в помещении царил легкий гул, но вот профессор Квинн поднял руку, и наступила тишина.

   – На связи Лекс, – неожиданно сказал толстяк. – Ему уже передана вся текущая информация.

   – Принято, – добавил знакомый уже электронный голос. – Решение профессора Квинна одобрено. Во главе делегации на Анвин отправится профессор Квинн. Рекомендованы к участию следующие лица: Дэвин Касвелин, Эохад Таггарт, Каин, Беленос Морвейн, Финн Богарт и Леарза. Любой из названных имеет право отказаться от рекомендации. Ожидаю ответ.

   – Я тоже намерен участвовать, Лекс, – вскинулся рыжий Малрудан, сидевший на стуле возле самого терминала, в динамиках которого и звучал голос машины.

   – Одобрено.

   – Принято, – громко сказал Каин, развалившись на собственном месте.

   – Принято, – вторил ему Таггарт безразличным тоном.

   – Принято, – буркнул Морвейн, почти одновременно с ним отозвался и Богарт.