Текст книги "Лиловый (Ii)"

Автор книги: Коллектив авторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 44 страниц)

   Разведчики вскинулись почти одновременно. Теодато смутился, подумав, что звук рассердил их, но они смотрели мимо него.

   – Дверь, – только успел произнести Морвейн.

   Теодато обернулся. В это мгновение тяжелая дубовая дверь, ведшая в фойе, дрогнула и со страшным грохотом вылетела; в проходе стояли люди.

   Бежать было поздно. Высокий смуглый мужчина шагнул в гостиную, зло усмехаясь, следом за ним шли другие, и Теодато невольно сделал шаг назад, оказавшись ближе к Беленосу.

   Он знал это плосконосое лицо.

   – Вот и свиделись, господа, – хрипло сказал Мераз.

19,61 пк

   Она напуганно встрепенулась, но не издала ни звука: сразу за спиною Мераза стоял Аллалгар, прямо смотрел перед собой, будто ничего толком не видел. Мераз вел их, и у самой двери уже вскинули пистолеты двое аристократов, люди Зено.

   Бел Морвейн сделал шаг назад, осторожно увлекая за собой Теодато. В этот момент все они понимали одно: уходить нужно срочно, сейчас же, избежав столкновения с Меразом и его людьми, покинуть поместье можно было через черный ход, но сперва надо было как-то уйти от направленного на них огнестрельного оружия.

   – Тише, – сказал Теодато чуть дрогнувшим голосом, не сводя взгляда с Мераза, но тот на него не смотрел. – Обойдемся без кровопролития...

   Осекся: разведчики все это время были настороже. Морвейн стоял возле него, подняв собственную кобру и направив ее в грудь Меразу, Аллалгара на мушку взял Богарт.

   – А теперь опустите руки, – холодно произнес Морвейн. – Если не хотите проверить, кто быстрее стреляет.

   Аристократы замерли, но темное лицо Мераза исказилось в злой гримасе.

   – Ублюдок, – прошипел он. – Всегда знал, что с тобой что-то не так. Давно хотелось убить тебя...

   Холодок прошелся по загривку Леарзы, он шагнул вперед; случившееся нельзя было отменить. Рука Морвейна дрогнула, потом вовсе выронила кобру, Теодато напуганно вскинулся, разведчик схватился за затылок и согнулся, из его горла рвался хриплый крик.

   Мераз рассмеялся, вскинул кулак.

   – Что...

   – Биокарта, – выдохнул профессор Квинн. – Биокарта – это тоже сложная электронная схема!

   – Ну, кто сильнее, Моро? Я или ты? – крикнул Мераз, не опуская руки. – Чье оружие лучше?

   – Прекрати! – задыхался Леарза. Морвейн не мог больше держаться на ногах и пошатнулся, Леарза поймал его за плечи, но тот был слишком тяжел, и они вдвоем почти что рухнули на пол. На мучнисто-белом лице Беленоса была нестерпимая боль, он начал неестественно запрокидывать голову; удержать его не было возможности.

   – Я убью всех вас, – сказал Мераз, переводя взгляд на Таггарта. – Я сильнее! Я!

   – Не стойте же, остановите его!.. – воскликнул Теодато, лихорадочно искавший выход из ситуации, но ничего сделать было нельзя, они опоздали. Кибернетик отшатнулся, хватаясь за голову в точно таком же жесте, как до того Морвейн.

   Нина ни о чем не думала. Она стояла возле злополучного шкафа с алкоголем, пузатые стеклянные бутылки были у нее под рукой, и она схватила одну бутылку, кинулась к стоявшему перед ней Меразу. Он не обращал на нее внимания: она была жалкая бессильная женщина. Аллалгар встрепенулся, наконец заметив ее, раскрыл рот. Нина замахнулась и что есть мочи стукнула Мераза бутылкой по голове.

   Бутылка с глухим звоном разбилась, но цель была достигнута: бездушный, не успев даже закрыться от нее рукой, получил мощный удар в висок и рухнул на пол, едва не сшиб собою одного из аристократов, потерял сознание. По его лицу потекла черная кровь вперемешку с вином. Нина осталась стоять, хватая воздух ртом, все еще держа в руке обломок бутылки. Правая рука второго аристократа дрожала, он не убивал никогда в жизни, но он испугался и, не задумываясь, выстрелил.

   – Нина!

   Отчаяние охватывало Теодато Дандоло; все стремительно разрушалось, и хотя они вывели из строя одного из этих проклятых, оставался второй, Нина как-то беспомощно оглянулась, пошатнувшись, на ее платье расплывалось некрасивое темное пятно.

   – Хватай ее! – заорал Теодато, не обращаясь ни к кому в особенности, но капитан Касвелин не растерялся, одним огромным прыжком настиг ее и поймал за пояс, Теодато в этот самый момент схватил еще две бутылки абсента с полки и швырнул вперед, а следом кинул стоявший на столе подсвечник. Две из трех свечей в полете погасли, но третья сохранила свое пламя; попав в лужицу ярко-зеленой жидкости, оно неожиданно сильно вспыхнуло.

   Огонь вызвал панику у Аллалгара, тот обернулся и едва не сшиб собой с ног остальных, пытаясь бежать.

   – Скорее! – крикнул Теодато. Люди пришли в движение, Касвелин первым бросился назад, к двери, по-прежнему неся женщину, за ним устремился и Малрудан, которому пришлось почти волочь за собой с трудом держащегося на ногах Таггарта.

   – Бел!.. – Леарза скорчился возле лежащего навзничь Морвейна, тряся того за плечо. Заметив это, Финн бросился к ним и быстро коснулся пальцами шеи разведчика.

   – Он мертв, – резко сказал он. – Давай, давай, пошли! Некогда медлить!

   – Но Бел!

   – Ему уже не поможешь! Шустрее!

   Теодато схватил руосца за второй локоть, и так они потащили его за собой. Леарза оглядывался, они все-таки выпихнули его в дверь и побежали по коридору, ведшему к черному ходу. Последнее, что видел китаб, было ясно вспыхнувшее пламя.

   В переулке за поместьем было совершенно пусто и тихо. Они вывалились туда, уже мало заботясь об осторожности, и Теодато первым кинулся вперед, повел остальных за собой. Какое-то время они бездумно следовали за ним, он выбирал самые узкие, безлюдные улочки, наконец они добрались до тупика, в котором можно было ненадолго укрыться. Таггарт почти сразу бессильно привалился к стене и сполз на землю, возле него опустился Касвелин; профессор Квинн бесцеремонно распихал остальных и приблизился к раненой женщине, склонился над ней.

   – Потеряла сознание, – едва различил его слова Леарза. – Мы должны спешить.

   – Придется рисковать, господин Квинн, – выдохнул Теодато, оглядываясь. – Единственный, кто нам сейчас может помочь, – это старик Веньер.

   – Надо пробраться за черту города во что бы то ни стало, – хмуро согласился с ним Финн. – Если женщине срочно не оказать помощь, она погибнет. Да и Таггарту не мешало бы, черт его знает, что у него с биокартой, если этот ублюдок успел ее повредить?

   Тео беспомощно скривил рот.

   – Что за биокарта? – потом спросил он.

   – Сложная электронная схема, – пояснил ему Гавин, стоявший у другой стены, закрыв лицо руками. – Каждому младенцу в Кеттерле на втором месяце жизни вводят ее в родничок, где она раскрывается и срастается с мозгом... благодаря биокарте мы в состоянии запоминать больший объем информации, и... кто же знал!..

   – Это делает их уязвимыми, – тихо сказал Леарза. – Абсолютно всех.

   Теодато замолчал, опустил голову.

   – Ты как? – негромко спросил у Таггарта Касвелин.

   – Жить буду, – хрипло ответил тот. – В затылке все раскалывается. Серьезно задеть меня он не успел... мы не можем долго тут торчать.

   – Все наши инструменты остались в особняке, – пробормотал профессор Квинн. – Связаться со станцией теперь невозможно... придется искать шаттл своими силами.

   – Тогда чего мы ждем! – вскинулся Таггарт. – На это же уйдет время!..

   Они переглянулись.

   – Пойдемте, – предложил Теодато. – Придется рискнуть... я попробую пробраться к Веньеру задворками.

   ***

   Поместье Веньера выглядело обветшалым, давно запущенным; его окружал буйно разросшийся садик, в котором росли одни только одичавшие яблони, и им пришлось практически продираться через заросли, прежде чем Теодато настиг дверь черного хода и заколотил в нее, как сумасшедший. Со всех сторон донесся яростный собачий лай.

   Им казалось, прошла вечность; никто не открывал, но вот наконец Богарт краем глаза заметил осторожное движение в оконце слева, а потом за дверью раздалось сердитое ворчанье, и дверь распахнулась.

   – Чего ты колотишь, юноша, как сумасшедший! – начал было старик, потом оглянулся и заметил, в каком плачевном состоянии находятся его незваные гости, резко осекся и отступил в сторону, пропуская их внутрь. – Ну же, скорее, скорее.

   Они гуськом прошли мимо него в прохладную темноту дома. Веньер захлопнул дверь, запер ее и удивительно быстро для своего возраста скользнул мимо них в гостиную, где торопливо зажег две свечи. Тусклый оранжевый свет выхватил бледные лица кеттерлианцев.

   – Что случилось? – спросил Веньер, обращаясь к Теодато. Тот беспомощно развел руками.

   – Они успели раньше нас... явились ко мне домой, мы еле унесли ноги. Они ранили Нину...

   – Виченте?

   – ...Мертв.

   – Проклятье, – пробормотал Веньер, отворачиваясь. – Для чего судьба забирает таких славных молодых людей, чтобы старики вроде меня несли все бремя мира на своих плечах?.. Положите ее на диван, сюда. Вот так. У меня были бинты, мази... конечно, ни в какое сравнение с вашими лекарствами это не идет, но хоть на время...

   – Нужен свет, – негромко перебил его Квинн. Веньер молча схватил подсвечник со стола и поднес его; Касвелин уже уложил тихо застонавшую Нину на диван, и профессор быстро перочинным ножиком разрезал мокрое платье на ее животе. Свечное пламя трепетало; профессор обменялся мрачными взглядами с Касвелином.

   – Безопасно здесь? – потом спросил Квинн у хозяина дома.

   – На какое-то время да, – отозвался тот. – У меня собаки, никто не подберется незамеченным к дому. И ружья у меня есть. – Заметив, как они переглядываются, Веньер уже чуть менее уверенно добавил: – Может быть, позвать доктора? Один мой старый знакомый...

   – Боюсь, толку от этого не будет, – тихо возразил ему профессор. – Ваша медицина не справится с таким ранением.

   Нина тихо застонала снова, потом закашлялась; изо рта у нее медленно потекла густая струйка крови. Ее веки дрогнули.

   – Эохад, – коротко окликнул Касвелин. Профессор посторонился, потом вовсе отошел в сторону, отвернулся от них. Леарза отупело смотрел, как Таггарт опустился на краешек дивана возле Нины. Она открыла глаза.

   – Уло, – одними губами прошептала она. Он не ответил, молча склонился к ней и мягко обнял за плечи, привлек к себе. Его волосы свалились по плечу, закрыли ее; теперь Леарзе видно было только его сгорбленную широкую спину.

   – Господин Квинн, – пробормотал Теодато, косясь на них, – что мы будем делать? Что вы решили?

   – Подождем, – ровно отозвался профессор, по-прежнему стоявший спиной к Таггарту, пальцы его ухватились за спинку стула, глаза смотрели куда-то вперед.

   – Но вы сами сказали, промедление убьет ее...

   – Мы ничего не можем сделать, Теодато, – тихо сказал Квинн. – У нас недостаточно времени. Она продержится час-другой, не больше. Даже если мы кинемся искать шаттл прямо сейчас, мы не успеем, только ускорим ее смерть.

   – Но... господин Квинн, – потрясенно выдохнул Тео.

   – Мы не боги, – добавил тот. – Ты только что видел, юноша, как погиб один из нас. Все, что мы можем теперь, – дать им время попрощаться...

   Теодато замолчал, понурился. Произошедшее никак не укладывалось у него в голове; ему все казалось, что надо срочно бежать куда-то, что-то делать, что Бел ждет его, нуждается в его помощи. Но Бел уже ни в чем никогда не будет нуждаться. Эта мысль терзала его, и хотелось кричать. Не выдержав, Тео буквально выбежал в соседнее помещение, оказавшееся кухней, с размаху хлопнул ладонями по стене и потом сам прижался к ней лбом, стих; плечи его ходили ходуном.

   Леарза оставался в темной гостиной. Все вокруг него молчали, оставшиеся двое разведчиков заняли места возле окон, Гавин сполз на пол за спинкой дивана и закрыл глаза, профессор все так же стоял возле стола. Старик Веньер пробормотал что-то и вышел. В наступившей тишине слышно стало тяжелое, прерывистое дыхание Нины.

   Нина улыбалась, но знал об этом только Эохад, чувствовавший ее улыбку своей щекой. Чудовищная боль разрывала ей внутренности, идущая горлом кровь мешала дышать. Нина была счастлива, несмотря ни на что.

   – Я люблю тебя, – тихо сказал Эохад, не отрываясь от нее. Все слышали эти слова, но никто не подал и вида. Леарза закрыл лицо руками, взъерошил лохматые волосы.

Для чего ты прячешь взгляд? Смотри на них. Смотри, как страдают люди, которых ты предал

.

   "Заткнись. Где ты был, ублюдок?! Я пытался помочь! Если бы вы явились!.. Если бы вы хотя бы намекнули мне, я бы увел их прежде, чем!.."

Ты бесполезный глупый мальчишка

.

   Леарза медленно, с усилием поднял голову, опустив ладони. В гостиной было сумрачно; шторы на окнах были закрыты, и только две свечки нежно трепетали от сквозняка в подсвечнике на столе. Неподвижные люди казались темными глыбами.

   Он стоял напротив Леарзы, одет был в привычный черный плащ, сложил руки на груди. Он сливался с темнотой старых шкафов, но лицо его было белым, как снег, а глаза мягко светились золотистым.

   – Времени больше не осталось, – сказал Эль Кинди.

Сейчас или никогда

.

   – Ты хочешь спасти их?

   "Я хочу этого больше всего на свете, – подумал Леарза. – Я готов отдать собственную жизнь. И так из-за меня погибли люди. Они гибли, пытаясь спасти мою родину, они страдали за меня уже потом, а я не только не мог отблагодарить их – я причинял им вред".

Отдай мне свою душу, и я помогу тебе спасти их

.

   Леарза молчал и смотрел в лицо Эль Кинди; темнота колебалась в уголках его глаз.

Ты готов пожертвовать собой? Отдай мне свою душу, китаб. Я поглощу тебя без остатка. Прошлого не изменить; но будущее может быть тебе подвластно

.

   Леарза скривился. Эль Кинди смотрел на него; тонкое лицо Одаренного было неподвижной маской.

   "Ты шутишь, Асвад, – подумал Леарза. – Души не существует. А безумия я не боюсь; мне кажется, я уже давно сошел с ума".

   Ответом ему был холодный бесполый смех.

   – Знаешь ли ты правду? – спросил Эль Кинди. – Понимаешь ли ты? Готов ты принять нас?

   "Я готов".

   – Кто же мы такие?

   "Вы – это я".

   Тишина.

Я

–

это ты

.

   – Я – это ты.

   "Вы часть меня".

   Эль Кинди беззвучно тронулся с места и сделал шаг вперед. Леарза спокойно стоял, глядя на него. Еще один шаг. Еще один...

   Призрак прошел насквозь и растаял.

   "Я знаю правду", – подумал Леарза.

   Бездонные пропасти раскрывались перед ним.

   ***

   Смерть страшна.

   Все они знали, что она умирает, и все же это произошло так тихо, так незаметно, что они не сразу поняли это. По-прежнему Таггарт сидел, сгорбившись, на краешке дивана, и прижимал ее к себе; по-прежнему остальные молчали, отвернувшись от них, и вот что-то неуловимо изменилось, но не было сперва ими осознано.

   Исчез один негромкий, но повторяющийся звук, и наступившая тишина оказалась оглушительной.

   Таггарт медленно положил ее на подушку, выпрямился.

   – Ждать больше нельзя, – глухо сказал он; все обернулись.

   Нина лежала неподвижно, подбородок ее весь был в крови; она улыбалась.

   – Еще не стемнело, – возразил профессор Квинн. – Мы не можем идти теперь.

   – Где Веньер? Позовите его... надо решить, что делать.

   Финн выглянул в соседнюю комнату, обнаружил там бледного Теодато, негромко о чем-то переговаривался с ним; наконец все вернулись в гостиную. Старик немедленно обратился к профессору, Теодато отвернулся, не в силах смотреть на мертвую женщину, и только Нанга, в последние часы безмолвно горевавший о своем в коридоре, занял место вставшего Таггарта и склонился над нею, зашептал слова прощального обряда.

   – Вам придется ждать здесь, – сказал Веньер, – Томазо неожиданно сняли с караула, отправили на обыски. Он не выдаст нас, но он ничего не сможет сделать, рано или поздно с обыском придут и сюда. Нам надо быть готовыми.

   – Они знают, – нахмурился профессор. – Нас просто загоняют в ловушку.

   – Мы им легко не достанемся, – глаза старика блеснули в сумраке. – У меня полон дом ружей и пороху. Собаки тоже помешают им.

   – Им достаточно будет бросить горящую палку, и мы погибли, – возразил ему Касвелин. – Порох только ускорит нашу кончину.

   – Что же ваши сородичи? – тогда, несколько сконфузившись, спросил Веньер. – Разве они не придут вам на помощь?

   – Как? – нахмурился капитан. – Они понятия не имеют, где мы. Если они попытаются спуститься на поверхность, люди Фальера уничтожат их: и мы сами, и наши машины уязвимы для его разрушителей.

   – Не сидеть же сложа руки, – хрипло произнес Теодато. – Вы уязвимы для них, но против меня или господина Веньера эти разрушители ничего не смогут сделать. Для нас они – обычные люди, которых можно убить метким выстрелом. У вас же есть оружие?

   – Кобра, по сути, отличается от револьвера только тем, что ее не нужно заряжать, – хмуро сказал Финн, но снял с пояса кобуру и протянул ее Тео. Глаза старого Веньера загорелись: он был страстным любителем огнестрельного; заметив это, отдал свое оружие и капитан Касвелин.

   – Все-таки вы двое против всех людей Зено немногого стоите, – вздохнул профессор Квинн. – Кажется, мы находимся в патовой ситуации.

   Никто из них не обращал внимания на руосца, в последние часы тихо сидевшего в стороне; слишком многое беспокоило их, и профессор Квинн лучше других понимал, что, кажется, экспедиция на этом завершается. Хорошо, если Лекс уже отдал Синдриллу приказ уходить из системы. Хорошо, если... об этом думать и вовсе не хотелось, впрочем.

   – Мы все равно будем сражаться, – сказал Теодато; его голос чуть заметно подрагивал, но в глазах была решимость. – До последнего. Даже если будущее нельзя изменить, это не заставит меня сложить оружие.

   – Сейчас, – неожиданно произнес Леарза, поднялся со своего места. – Надо выходить прямо сейчас. Живее! Остается Нанга, они не тронут его.

   – О чем ты говоришь, юноша?.. – начал было профессор Квинн, но Леарза уже скользнул мимо него к черному ходу.

   – Они близко, – сказал китаб. – В паре кварталов. Пошли, пошли!

   Совершенно растерявшись, они послушали его; происходящее казалось не совсем реальным. Последним через черный ход покинул дом старик Веньер. Собаки яростно залаяли, но у Веньера был хороший слух, и он различил чужие голоса с другой стороны сада.

   – Подожди!.. – запыхавшись, окликнул Теодато. – Ты же не знаешь, в какую сторону идти!..

   – Знаю, – коротко возразил Леарза.

   Это было самое безумное приключение в жизни Тео; коротышка руосец уверенно шел вперед и вперед по улицам, которых он не мог знать, несколько раз предупреждал своих спутников негромким окликом, и они прятались; однажды даже большой конный отряд миновал их, а они стояли себе в сени одного из домов и смотрели на своих преследователей, но те не признали в группе аристократов свою добычу и проехали мимо. Теодато узнавал окрестности: они приближались к границе Централа, которую удивительно легко пересекли, когда стоявшие на карауле люди услышали вдалеке чей-то крик и побежали в ту сторону. В кварталах бездушных было уже безопаснее, улочки здесь были похожи на лабиринты, местами не протиснуться всаднику, а отряды аристократов, патрулировавшие их, явно плохо ориентировались в этой части города; Леарза между тем продолжал идти, как будто жил здесь всю жизнь. Небывалая удача изменила им уже только на самой окраине, когда группа всадников неожиданно повернула на улицу, по которой они шли, но тут Теодато и старик Веньер не растерялись и открыли огонь без предупреждения. Люди Зено бросились врассыпную и отстреливались, только преимущество уже оказалось на стороне беглецов, пуля лишь царапнула плечо Леарзе, который между тем с равнодушным видом, будто вокруг него и не свистели выстрелы, шел на них; кажется, нервы у одного из аристократов сдали, и он направил лошадь прямиком на руосца, закричал. Леарза в последнее мгновение уклонился, поймал развевающийся плащ всадника, и того вырвало из седла.

   В итоге стычка даже оказалась на руку кеттерлианцам: последний аристократ, лежавший навзничь со сломанной ногой, был безжалостно пристрелен Веньером. Лошади между тем были пойманы, их оказалось даже на одну больше, чем нужно было.

   Разговаривать было некогда; они вскочили верхом и почти сразу пустили животных быстрой рысью. Город остался позади. Леарза шел первым, будто опять знал, куда направляется; кое-как догнав его, капитан Касвелин окликнул его:

   – Ты уверен, что нам именно туда?

   – Нам туда, – отозвался руосец. – Четыре шаттла, выпущенных станцией, были сбиты Традонико и его космонавтами. Пятый избежал их внимания и теперь медленно тонет в болоте к востоку отсюда.

   – Откуда ты знаешь? – крикнул Теодато.

   Леарза не ответил, только криво усмехнулся.

   ***

   Стемнело.

   Сперва им казалось, что впереди небо заволакивает мраком, но потом, приглядевшись, Финн Богарт различил кромку леса. Они приближались к этому лесу так быстро, как могли, но все равно лошадям требовался отдых, и периодически Леарза пускал их шагом. Люди страшно устали, никто из них давно не ел и не пил. В притороченной к седлу сумке Леарза отыскал фляжку и на ходу бросил ее Таггарту; тот и вправду был по-прежнему бледен и с трудом держался верхом, а ехавшие позади него Квинн и Малрудан встревоженно переглядывались.

   Путники молчали; лес медленно, но верно становился ближе. Вот уже можно стало различить отдельные верхушки деревьев в сумраке, даже повеяло запахом хвои.

   Ехавший последним старик Веньер с самого начала время от времени бросал взгляды назад; Теодато обращал на это внимание, но он знал, что Веньер всегда был осторожным, и в первые часы ни о чем его не спрашивал. Но вот Веньер стал оглядываться все чаще, а потом вовсе негромко спросил:

   – Слышите?

   Леарза не остановился, не обернулся; лошади продолжали идти быстрым шагом, и Теодато ничего не услышал, кроме глухих ударов копыт о жесткую землю, но вот до него донесся еле заметный, далекий звук.

   – Погоня, – сказал Касвелин. – Ничего удивительного, мы оставили за собой вполне определенные следы.

   – У них собаки, – с беспокойством в голосе добавил старый охотник. – Долго еще нам ехать, юноша?

   – Они настигнут нас быстрее, – ровно отозвался Леарза. Беглецы обескураженно замолчали, переглядываясь.

   – У тебя, значит, есть какой-то план, как нам избавиться от них? – тогда осторожно спросил профессор Квинн.

   – Нет, – сказал Леарза.

   Они невольно ускорились, заставив лошадей перейти на рысь.

   – На границе леса течет ручей, – глухо заметил Веньер. – Напоим животных там.

   – Господин Веньер, ручей может как-то сбить их со следа?

   – Вряд ли, слишком мелок.

   – Возможно ли на самом деле уйти от них? – хмуро произнес Гавин; его лицо оставалось ровным, но голос еле заметно дрожал. – Если Наследник знает каждый наш шаг!..

   – Но люди, которых он выслал в погоню, не знают, – резко отозвался Теодато. Остальные молчали; на угловатом лице Дандоло мелькнула какая-то мрачная мысль.

   Сухая, выжженная солнцем земля летела под копытами лошадей. Лай собак становился слышнее. Животные преследователей, очевидно, были свежи, их было гораздо больше, собаки уверенно вели их по следу. Лес немного замедлит их ход, но замедлит и беглецов, и к тому же, вряд ли предоставит хоть какую-нибудь защиту. Они добрались до ручья, о котором говорил старик, и это действительно была тонкая струйка, так что пришлось поить коней по очереди. Люди стояли вокруг, тяжело дыша. Таггарт бессильно прислонился к стволу древней сосны, запрокинул голову. Касвелин и Квинн обменивались взглядами. Леарза сложил руки на груди и был совершенно неподвижен, будто вслушивался. Вслушиваться не было нужды: теперь собак можно было услышать, не напрягаясь.

   – Господин Веньер, – тихо сказал Теодато. – Много их, по-вашему?

   Старый охотник, припавший ухом к земле, медленно поднялся. Лицо его было хмуро.

   – Большой отряд, – отозвался он. – Человек пятьдесят-шестьдесят. И собаки. Судя по голосам, табатенские борзые; злее их нет.

   Кеттерлианцы по-прежнему молчали; было что-то обреченное в этом молчании.

   – Для чего они так нужны ему? – рассерженно спросил Тео. – Для чего охотиться за ними так, будто они – сосредоточие мирового зла?

   – Они – символ, юноша, – буркнул Веньер. – Живое доказательство того, что инопланетяне существуют. Этих людей им необходимо распять и повесить на главной площади Тонгвы, чтобы каждый мог прийти и посмотреть, и убедиться, что мы сильнее, что мы правы.

   Теодато сжал кулаки. Тем временем Богарт закончил поить последнюю лошадь.

   – Поезжайте, – сказал Тео. – Скорее. Леарза, ты же знаешь дорогу? Веди их.

   – Что ты задумал? – спросил профессор; Леарза молчал и только посмотрел на Дандоло. Тот тряхнул головой.

   – Мы останемся здесь. Так, господин Веньер? Каков шанс, что собаки пойдут по нашему следу?

   – Табатенские борзые отлично чуют кровь, – ровно отозвался старик. – Они предпочтут кровавый след, Тео.

   – Хорошо. – Теодато принялся копаться в седельной сумке; отыскав то, что хотел, – охотничий длинный нож, – он решительно полоснул себя по предплечью, так что выступила кровь. – Уходите, чего ждете!

   – Вы подвергаете себя огромной опасности, – вмешался профессор Квинн. – Вдвоем вы никогда не выстоите против отряда, и!..

   – Это неважно! – перебил его Теодато. – Главное – время. Мы дадим вам время! Уходите. Сейчас!

   Люди зашевелились, заржали лошади. Собачий лай был все ближе. Кровь медленно капала с пальцев Теодато, уздечка из-за этого скользила, но он лишь крепче сжал конские бока ногами. Старик безмолвно пустил собственное животное рысью, которая быстро перешла в галоп. Теодато не оглядывался. Черная равнина была по левую его сторону, лес угрожающе молчал по правую. Лошади были напуганы: чуяли близость погони, не было особой нужды еще понукать их.

   "Жаль только, – подумалось Теодато, – я и вправду никогда не увижу их родной планеты".

   ***

   Их оставалось шестеро; сперва они ехали верхом, но лес очень быстро стал настолько непроходимым, что пришлось спешиться. Люди молча покорно шли вперед, не задавая вопросов, они смирились с любым будущим, которое могло ожидать их. Возможно, потерявшие всадников лошади еще подарят им немножко времени: предоставленные самим себе животные разбрелись во все стороны.

   Леарза продолжал шагать. Профессор Квинн, неуклюже переваливаясь, сумел догнать его и сколько-то шел рядом; не глядя на молодого китаба, он спросил:

   – Ты знал об их решении?

   – Знал, – глухо отозвался тот.

   – Ты мог бы сразу сказать им, что надо делать.

   – Да, но это было их решение, профессор. Я не хотел влиять на них.

   – ...Они выживут?

   Леарза помолчал.

   – Кто знает. Никто не всемогущ, профессор.

   Лай собак перестал приближаться, потом сместился куда-то вбок и вовсе начал стихать. Особенного облегчения беглецам это не принесло. Дорога становилась все более трудной, хуже всех приходилось не привыкшим к таким условиям профессору и Малрудану; Финну приходилось поддерживать то одного, то другого. Ноги увязали в грязи, колючие ветви цеплялись за одежду.

   – Еще немного, – тихо сказал Леарза.

   Тем временем уже далеко к северу от них продолжали мчаться бешеным галопом две лошади. Они тоже понемногу углубились в лес, скользили между вековыми дубами, перескакивали через гигантские корни. Это не могло продолжаться вечно; Теодато хорошо понимал, что всему приходит конец.

   Конец пришел раньше, чем он надеялся: задыхавшаяся лошадь Веньера неудачно споткнулась о корягу и с диким ржаньем опрокинулась, старик едва успел соскочить. Теодато резко остановил своего жеребца и спешился, подбежал к нему.

   – Вы в порядке?

   – Да... – прохрипел Веньер, оттолкнул его: бешено кричавшая лошадь извивалась в опасной близости от них. – Проклятье, эта тварь сломала себе ногу...

   – Идемте скорее, – Теодато дернул старика за локоть. – Придется вдвоем на одной, далеко она нас не унесет...

   – Не нужно, Тео. Видать, такова моя судьба.

   – ...О чем вы?

   – Я останусь тут, – улыбнулся Веньер, вытаскивая из-под полы куртки заветную кобру. – Задержу их еще немного. Ты отправляйся дальше: к северу отсюда начинается болото. Бросишь коня, сам будь осторожен. В болоте у тебя есть шансы оторваться от них, наверняка эти простофили понятия не имеют, куда лезут.

   – Но господин Веньер... – растерялся Теодато. – Вы же... я понимаю, я готов пожертвовать собой!.. Но вы? Ведь вы же?..

   – Да, твоя любовь к их машинам мне непонятна, – хрипло рассмеялся старый охотник. – Но знаешь, я всегда считал, что Фальер ошибается. Он много говорил на собраниях, еще когда молодой Алехандро был жив, убеждал нас в том, что человечество – главное сокровище вселенной, что мы должны гордиться собой. Но я прожил много лет, Тео, и все это время предпочитал проводить с природой, а не с человеком. Я вот что скажу тебе, – они неправы. Если человек – царь вселенной, то какой же из него глупый царь!.. нет, и еще раз нет. Давай, поезжай скорее. Надолго мне все равно не задержать их. Если небо будет благосклонно к тебе, Тео, авось ты и увидишь их машины, отправишься к звездам.

   Теодато замешкался. Лошадь, сломавшая ногу, по-прежнему хрипела, лежа в грязи; проглянула луна, ясно осветив прогалину. Собачий лай не утихал.

   – Иди же! – повторил Веньер и отвернулся, изучая взглядом устройство кобры.

   Тогда Тео набрался решимости, вручил собственную кобру Веньеру и вскочил обратно в седло. Не оглядываясь, он поскакал прочь, еще глубже в лес; воздух становился тяжелым, спертым, пахло гнилыми листьями. Лунный свет облегчал ему дорогу, жеребец уверенно перепрыгивал через коряги и корни, продирался через заросли. Острые ветви рассекли Теодато щеку, порвали рукав рубашки; кровь капала на взмыленную шею лошади и мешалась с потом. Копыта жеребца все глубже погружались в перегной, разбрасывали во все стороны комья грязи. Сколько он так мчался, Теодато не знал. Луна несколько раз скрывалась за тучами, но ненадолго и быстро вновь проявлялась на небе.

   Вдалеке позади раздались выстрелы. Он стиснул зубы и еще ударил лошадь в бока каблуками сапог. Один... другой... третий... какая-то собака неистово, страшно завизжала... еще четыре, пять подряд.

   "Прощайте, господин Веньер".

   Страха у него не осталось. Клочья пены летели в сумраке, перепуганный насмерть жеребец скакал вперед рваным галопом, ничего уже не видя перед собой. Теодато остался один; он знал, был уверен, что погибнет. Он не думал о собственной смерти в эти моменты, только истово надеялся, что руосец успеет, что его гибель окажется не напрасной.

   В это время шестеро оставшихся людей продолжали пробираться по болоту, ноги их опасно вязли, несколько раз Финну приходилось вытаскивать застрявшего толстяка профессора, а Касвелин уже практически тащил на себе Таггарта, почти потерявшего сознание.