Текст книги "Сказания о Дьяволе согласно народным верованиям. Свидетельства, собранные Клодом Сеньолем"

Автор книги: Клод Сеньоль

CCCLXXVIII

«OVER DYCK»

В Весткапеле (Фландрия) один молодой человек ухаживал за девушкой. Как-то он пришел в ее дом и под вечер уснул. В полночь он услышал голос матери девушки, которая сказала: «Пора идти». Они отправились в погреб, намазались мазью сами и намазали какую-то палочку со словами: Over dyk, over dal, Waer duyvel ons dragen zal (через реки, через горы, куда Дьявол понесет). Взлетев, они вскоре попали во дворец, где было много прекрасных принцесс. Увидев все это, юноша сказал себе: «Если бы я мог сделать так же». И тогда он был перенесен еще выше в облака и увидал там ту, которую любил. Две женщины сказали ему: «Если ты хочешь здесь остаться, поставь свою подпись». Но когда вместо своей подписи он написал имя Девы Марии, обе ведьмы исчезли.

CCCLXXIX

ДЬЯВОЛ И САПОЖНИК

Жил-был когда-то сапожник, которому очень нравилась одна девушка. Но он не знал, что как она, так и ее мать – ведьмы.

Каждый вечер сапожник ходил к ним домой, и все втроем болтали у камина.

Как-то вечером девушка сказала ему:

– Завтра не приходи, нас не будет.

На следующий день утром сапожник встретил соседа своей избранницы.

– Пойдешь сегодня к своей милашке? – спросил сосед.

– Нет, они предупредили, что их не будет дома.

Сосед засмеялся и сказал:

– Иди к ним сейчас же, а если она напомнит, скажи, что ты забыл, а потом притворись спящим.

Сапожник так и сделал. Девушка была еще дома, но приход кавалера ее раздосадовал.

– Ты же знал, что нас не будет дома.

– Ах… а я забыл.

И уселся в кресло у камина, притворясь спящим.

– Ф-ху-у… ф-ху-у-у-у… – захрапел он так, чтобы они подумали, что он действительно спит.

Но мать и дочь все-таки сомневались. Девушка растолкала сапожника и спросила:

– Что с тобой?

– Я устал, сплю, дай поспать… – пробормотал он в ответ.

И снова притворился спящим.

– Ну, теперь он спит, и мы можем отправляться к Дьяволу на бал.

Они стали искать маленький горшочек, который нашли стоящим на буфете, и, намазав руки и ноги его содержимым, обе громко произнесли:

– Ноги над листьями и в трубу!

Поставив горшочек на место, они вылетели в трубу и помчались на бал к Дьяволу.

Все поняв, сапожник решил за ними последовать. Он взял с буфета горшочек, натер себе руки и ноги и произнес:

– Ноги под листьями, и в трубу!

Затем поставил горшочек на место и через трубу вылетел на простор.

Его несло с огромной скоростью, но при этом он цеплялся за землю, летя сквозь деревья и кустарники, цепляясь за ветки, царапаясь и колотясь о стволы.

Сапожник закричал, но ничто не помогало, пока он не очутился на балу, весь изодранный и помятый. Тут только он вспомнил, что говорить надо было «Ноги над листьями».

Но теперь уже было не до этого.

Шабаш достиг апогея своего безумия. Все танцевали, делая странные движения под дьявольскую музыку. Как только танец заканчивался, все по очереди подходили и целовали Дьяволу зад, а потом все начиналось снова.

Пришлось танцевать и сапожнику, и, конечно же, он не избежал общей участи, но, подходя к высочайшей заднице, он вспомнил, что у него в кармане шило, и, конечно же, с удовольствием всадил его в самое очко.

Разгневанный монарх закричал:

– Кто этот новенький с таким острым носом?

CCCLXXX

В РОЖДЕСТВЕНСКУЮ НОЧЬ

В Рождественскую ночь происходит страшное потрясение для всего адского королевства. Колдуны, волкодлаки и дьяволы не могут совладать со своей злобой – еще бы, Господь наш родился… Ну и, конечно, они делают в это время столько пакостей, сколько могут. Особенно опасно, уходя к полуночной мессе, оставлять дома маленьких детей. Колдуны знают, что отцы и матери ушли, и особенно стараются навредить или наслать порчу.

Говорят, что где-то на побережье Ма-де-Фимаркон, что в Гаре, родители, вернувшись из церкви, обнаружили остатки своего дитяти на вертеле – пока их не было, колдуны его зажарили.

Как-то в Рождественскую ночь две женщины отправились к мессе в Лектур. Идя по бульвару Бастшон и услышав, что на колокольне в Сен-Жерве уже звонят, они ускорили шаг. И на полном ходу зацепились за ветку.

– Катрин, – сказала Исабо, – приподними ветку.

Но не успела Катрин приподнять ветку, как ветер унес обеих на плоскогорье Бюсте, где колдуны праздновали шабаш.

Женщины с удивлением узнали там своих знакомых, о которых никак нельзя было сказать, что они связаны с Дьяволом, но, когда они стали их звать, те выказали свое недовольство. Все они, стоя кругами, танцевали и ждали Дьявола, который должен был появиться и раздать им жалованье. В конце концов хозяин прибыл на колеснице, запряженной котами и улитками, и открыл большой ящик с экю и луидорами. Но по мере того, как он раздавал деньги, экю превращались в угольки, а луидоры – в сухие листья ежевики…

Расплатившись со всеми, Дьявол начал служить черную мессу, рисуя крест на земле левой ногой; Евангелие читалось наоборот. В момент жертвоприношения в воздух поднялась черная гостия, а жабы и лягушки запели.

После окончания жертвоприношения участники шабаша выстроились в процессию, каждый с черною свечой в руке – все они подходили и целовали Дьявола под хвостом.

– Приглашаем и вас, – обратилась старая колдунья к Катрин и Исабо, – пойдете?

– Нет, Боже избави!

Услышав имя Божье, Дьявол вместе со всеми своими сообщниками пустился в бегство. А Катрин и Исабо вновь очутились на бульваре Бастшон и успели к самому началу мессы.

CCCLXXXI

ШАБАШИ В ИЛЬ-И-ВИЛЕН

Жюльен Даниэль из деревни Лонэ-ан-Брю рассказывает, что, когда он был молодым, он часто после работы ходил в Усе, где были развалины усадьбы. Там жил человек, который обучал его церковному пению – Жюльен готовился стать певчим в церкви в Брю.

Почти всегда он возвращался оттуда уже поздно ночью. Однажды, проходя через поляны, называемые Любляры (Lublars), Жюльен увидел хоровод вокруг костра. Он подумал, что это просто молодежь развлекается. Но по мере приближения он начал о чем-то догадываться – это были колдуны… И вправду – увидав его, участники хоровода бросились врассыпную, а огонь погас сам собою.

* * *

В Бург-де-Конт у окончания большой, обсаженной деревьями дороги высится старинный крест, на две трети источенный червями, возле которого собираются и танцуют колдуны. В полуночное время, держась за руки, они ходят вокруг креста и поют:

 
«А travès has et buissons,
J’trouverons I’z’autr’s là où у seront».
 
 
«Через изгороди, кусты
Пронесем тебя туда, где живешь обычно ты».
 

Заметив прохожего, они кидаются к нему и предлагают ему танцевать и петь вместе с ними. Если бедняга хотя бы единожды зайдет в круг и вслед за колдуньями повторит рефрен, ничего в нем не меняя, он ввинчивается во вращающуюся воронку, а затем какая-то сила носит его – опять-таки вращательно – через изгороди и кустарники, через заросли колючей ежевики, и все это продолжается не менее дня, пока он, измученный и окровавленный, не окажется у себя дома, в своей деревне.

Если новичок не будет петь слова песни точно, а захочет их изменить, например, на «Минуя изгороди, кусты», то невозможно ничего поделать, колдуньи вынуждены «пронести» его домой без всякого для него вреда.

* * *

На другом конце той же самой дороги, вообще часто посещаемой колдунами, высится один из самых старых дубов (именно дубами вся эта дорога и обсажена). Дерево это получило название волчий дуб из-за происшедшего когда-то в старину ужасного случая.

В лесу Боше убили волка и повесили его на ветку этого самого дуба. Дьявол, колдуны и волки – товарищи, это все знают. Конечно, Сатана не мог по ночам не приходить. Он и приходил. Приходил и садился под ветку, где висел труп его клеврета.

Как-то декабрьским вечером женщины, работавшие на ферме местного замка, собрались на посиделки. Собрались они в стойле – сидели и пряли. Посередине их круга горел смоляной факел, стоявший в медном тазу – таз поставили для того, чтобы искры, падавшие вниз, не подожгли солому. Тетушки ели жареные каштаны и пили сидр. Каждая рассказывала свою историю, а старухи вспоминали молодость и самые загадочные случаи, когда-то случавшиеся с ними по ночам.

Когда рассказы подруг уже дошли до того, что они начали ерзать на своих сиденьях от страха, одна из них, уверявшая, что сама видела под волчьим дубом и колдунов, и самого Дьявола, воскликнула: «Ой, мамочки, возьму сейчас и пойду туда – ведь уже полночь! – и если там Дьявол, пусть он меня и заберет!»

Наши пряхи в ужасе закрестились, поглядывая на двери – а не вошел ли он уже сюда?

Женщина встала. Сколько ее ни удерживали, она вышла и направилась в сторону дуба. Непонятно было только, сидр ли ей так ударил в голову, или сам Дьявол завладел ею.

Остальные с ужасом наблюдали, как она удалялась в ночную тьму. Из леса Боше раздавались крики сов, но и это ее не удерживало. Вдалеке был слышен какой-то гул.

– Остановись, это же колдуньи поют! – кричали ей женщины вслед.

– Да нет, это ветер! – обернувшись, воскликнула безумная и ускорила шаг.

Возвращаясь в стойло, женщины пугались даже шлепанья своих башмаков по мокрой земле.

Наутро, решившись все-таки отправиться на поиски своей подруги, они пошли к волчьему дубу. Там, на самой высокой ветке висел чепчик и лоскуты одежды несчастной.

До сих пор, хотя много-много лет с тех пор пролетело над лесом Боше, зимними ночами иногда можно увидеть, как на самой высокой ветке волчьего дуба раскачивается чепчик безумной пряхи.

<…>[8]8
  Следующий отрывок выпущен, поскольку в нем дается описание того, как с помощью особым образом «приготовленного» младенца отправиться на шабаш. – Прим. перев., ред.


[Закрыть]

* * *

До сих пор местные жители показывают пересечение дорог, где собирались когда-то колдуны, а духовенство, гоняя их, ставило там распятия. Один из самых известных холмов с распятием – Круа-Мадам – на дороге из Ренна в Редон, недалеко от городка Брю.

Некто Гроан с хутора Марэ (община Шартр) шел как-то ночью мимо пастбища возле Круа-Мадам и увидел колдунов, танцевавших вокруг совершенно обнаженной девушки.

Гроан закричал: «Во имя Иисусово»…

Колдуны тут же исчезли, и осталась одна девушка, которую они, как оказалось, поймали на дороге. Гроан накинул на нее пальто и отвел к себе. Девушка рассказала, что она из Редона, и он написал родителям письмо, чтобы они приехали за ней.

Но колдуны опознали Гроана и решили ему отомстить.

Однажды его мать варила гречневую кашу и отнесла котелок во двор – охладить – а сыну сказала: «Посторожи, чтобы свиньи не съели».

Гроан вышел посторожить, но ему приспичило. Он отошел за сарайчик и спустил штаны. Тут-то его и поймали колдуны и прямо без штанов поволокли в сторону Редона.

Проходя мимо Ренакского болота, один из колдунов сказал:

– Давайте этого засранца бросим в воду.

– Не надо, – сказал другой. – Пошли дальше.

Придя в Редон, они решили посадить его на церковную башню, как на кол. Но когда Гроана волокли по лестнице, он вывернулся, и… – странное дело – очутился, как был, без штанов, у себя за сараем.

– Каша уже остыла? – услышал он крик матери, натягивая штаны.

– Я потом поем, – только и мог ответить Гроан и, больной и усталый, плюхнулся спать.

Только потом он рассказал родителям, что с ним произошло.

В другой раз Гроан шел ночью на рынок в Монфор. Проходя через долину Перрюш, возле Шанкора, он опять встретил колдунов. Они были полностью обнажены и стали заставлять его танцевать вместе с ними ригодон. Но Гроан достал четки и произнес: «Во имя Иисусово!» Колдуны бросились врассыпную, кроме двоих, тех, которые до него дотрагивались. Он оставил их в поле и пошел своей дорогой.

Если бы он не сотворил крестное знамение и не оставил бы их в поле до восхода солнца, ему пришлось бы колдунов одевать, а затем целый день их кормить. Но он сумел сделать все правильно, а поэтому и вышел из этой истории победителем и спокойно отправился на рынок.

Возвращаясь обратно, он увидел ту же самую парочку. На этот раз они были окровавлены: проходившие мимо торговцы хлебом поняли, кто они такие, и навешали им вполне конкретных.

Гроан же их пожалел – дал одному сюртук, а второму рубашку и отвел в небольшой Эйский лес, где они просидели до следующего утра.

CCCLXXXII

ЛОТАРИНГСКИЕ МАРДЕЛИ

Воображение жителей Лотарингии постоянно занято тем, что происходит в марделях, которые всегда связаны с опасностью и с загробными тайнами. Марделями называют впадины диаметром от десяти до тридцати пяти метров и такой же глубины, которых в тех краях очень много, особенно в Эльзасе, где они покрывают всю площадь, называемую «Кривой Эльзас», от окрестностей Саррегемина на севере до Сарребурга на юге. Считается, что мардели – искусственного происхождения – полуподземные жилища древних времен. Согласно Эмилю Линкенхельду, число марделей в Лотарингии достигает семи тысяч. Очень часто, оказываясь в лесу на раскопках вблизи марделей, рабочие и археологи болеют от газовых отравлений особым видом болотной лихорадки. Скважины эти источают особые испарения стоячих вод, которые к тому же никогда не были чистыми, а потому и не служили местами молитвенных паломничеств и собраний. Зато там всегда собирались колдуны. Судебные процессы над ними в Средние века часто были связаны с этими местами. Вихманн, специально занимавшийся лотарингскими марделями, писал:

«Документы XVI–XVII веков, хранящиеся в архиве в Метце, указывают на колдовские процессы, в которых мардели играют важную роль. Так, например, одна бедная женщина из Альтрина по обвинению в колдовстве в марделе была подвергнута проклятию и сожжена».

Отсюда и народные названия этих мест: адские мардели, мардели духов, отверженных, язычников, колдунов и дьявольские ущелья.

CCCLXXXIII

ЗАДНИЦЫ КОЛДУНОВ

В Шаранте множество плоскогорий стали бесплодными из-за того, что там происходили шабаши. Если в поле много кротовых нор, то это значит, что там были сборища проклятых. Вот почему кротовые норы часто называют задницами колдунов.

CCCLXXXIV

БЕСПЛОДНЫЕ ПОЛЯНЫ

В Алье высокогорные поляны, где часто собирались колдуны на шабаш, стали постепенно бесплодными.

CCCLXXXV

«ТРОПА ПЕРЕВЕРНУТА ДЬЯВОЛОМ»

Недалеко от Туля на тропах не растет трава. Говорят, что эти тропы перевернуты Дьяволом, когда он бежал, преследуемый Святым Михаилом.

CCCLXXXVI

ВЕДЬМЫ-ПРЯХИ

В Жерардмере рассказывают, что в пятницы по вечерам ведьмы собираются на горе Бэёй и прядут нити, из которых сделают веревку для того, что их всех повесить.

CCCLXXXVII

ЛУЖАЙКИ КОЛДУНОВ

В старину говорили, что на вершинах недалеко от Кестамбера (Морбиан) есть участки круглой формы, все изрытые и истоптанные. Их называют Лужайками колдунов. Там у проклятых происходили балы, оттуда часты были слышны вой, рычанье, хлопанье в ладоши, песни. Музыкальных инструментов у них не было, собственные крики и вой служили их танцам сопровождением. Появлялись они только ночью и сразу все вместе, прибывали на шабаш и уходили с него невидимо.

* * *

Один житель Вика как-то ночью, оказавшись возле одной из этих лужаек, наткнулся на хоровод мужчин и женщин; легко опознал он среди них и Дьявола, у которого были очень длинные рога. Один из колдунов, оказавшийся знакомым, протянул ему серебряный кубок с какой-то жидкостью и предложил выпить. Но «новенький» ударил того по руке – кубок упал на землю, а человек сотворил крестное знамение. Колдуны исчезли с быстротой молнии; при этом раздался страшный треск, а на месте кубка оказался булыжник.

* * *

Круги, оставшиеся от колдовских хороводов, считаются самыми надежными убежищами – если вас преследует заколдованное животное, кто-то из клевретов Дьявола или он сам, лучше всего добежать до такого круга и там стоять – вас не тронут.

CCCLXXXVIII

КРУГ ДЬЯВОЛА

Шабаши в Морване происходили на горе в пустынной местности на берегу По. Там есть Круг Дьявола, в котором нет травы – она вытоптана ногами демонов и колдунов, танцующих там в первые пятницы месяца. Один из побывавших там заболел и уже не выздоровел; у другого на крупе его лошади остался след от метлы, вымазанной каким-то жиром; к тому же хозяин лошади окривел и онемел. Круг Дьявола существует до сих пор, но демоны там бывают всего два раза в столетие, как писал об этом один священник, не подчинившийся закону о реорганизации церкви от 1790 года и живший в тех местах за штатом.

CCCLXXXIX

ВЕДЬМИНЫ КОЛЬЦА В БУРБОННЕ

Колдовские круги (ronds de sorciers; по-русски – ведьмины кольца – прим. перев.) – это места, где кругами растут грибы. Колдуны собираются там в определенные дни, обсуждают свои злодеяния и проводят шабаш. Сборщики трав опасаются срывать там что-либо, потому что все там может хранить нечистую силу. Животные, которые там пасутся, всю зиму будут покрыты вшами. Вот почему траву в этих местах часто сжигают.

CCCLXC

ОКОЛДОВАННЫЙ В КРУГЕ

Фелисьен, крестьянин из Мовента, что в Пресли (Солонь), почувствовал как-то, что его околдовали. Он отбился от людей, закрывался в своей комнате, а если туда кто-то входил, то Фелисьен рычал и кидался на этого человека, подобно бешеной собаке, так что все бледнели от страха. «Вроде волка-оборотня», – сказал о нем путевой обходчик, кое-что в этих делах понимавший.

В конце концов Фирмен, сын Фелисьена, отправился за советом к знахарю, жившему через две деревни. Тот обычно посещал хутор Сен-Жан и земли вокруг. Уже навестив всех своих постоянных клиентов, знахарь отправился к Фелисьену, дал ему выпить составленное им из трав средство и объяснил, в чем искать причину и как нужно расколдовывать. Возле старого дуба по утрам трава бывает примята. По ночам там собираются люди, прибывая туда на метлах. Там и надо искать. Но только после рассвета, ни в коем случае не ночью: все эти люди – колдуны, и кто посягнет на их силу, тому они обязательно отомстят.

На следующий день еще до рассвета Фирмен уже был в пути. Сердце его замирало при приближении к каждому дубу. И наконец – вот он, тот, который нужен, высящийся над болотом на сухой косе. Под ним было человек десять – все они танцевали и кружились.

Чуть позже приволокли и отца с блуждающим взором. Ему показали круг, объяснив, что он колдовской, и в нем причина всех бед, но теперь, благодаря старому знахарю, все будет хорошо. Мать забормотала расколдовывающие заклятия, которым ее обучил знахарь, и радость ее омрачало только то, что Фелисьен не мог ее разделить.

– Ну, неужели ты не понимаешь, что все твои страдания позади? – спрашивала она.

Фелисьен так же тупо смотрел на примятую траву, на изрытую землю. А жена его, теперь уже с новой тревогой – на его живот, на боли в котором он все время жаловался.

Мучения его продолжались еще несколько месяцев. Он уходил долго, а умер сразу – причина смерти его была неясна ни для лекарей, ни для священников, ни для местных вышибал, которым прежде приходилось сталкиваться с его «волчьей» силой. Ясно было одно: все бесполезно, все тысячи средств и сто секретов…

CCCLXCI

ПАСТУХ И КОЛДУНЫ

Как-то раз один пастух заблудился в Финельском лесу. Когда настала ночь, он забрался на дерево и решил там поспать в безопасности.

В полночь пастух был разбужен страшным шумом, похожим на барабанный бой. Открыв глаза, он увидел процессию старух с факелами. Они расселись кругом как раз под тем деревом, на котором сидел пастух, и одна из них, та, что была в центре круга, превратилась в огромного Дьявола, который, рыча, спросил:

– Одной не хватает, где она?

Как только он умолк, появилась еще одна старуха – она прибежала, задыхаясь.

– Где ты была? – спросил Дьявол.

– Я только что из королевского дворца – у короля родилась дочь. Я навела на нее ужасную порчу, и теперь она не выздоровеет, если только в ее правый глаз не капнуть три капли человеческой крови.

– Ты хорошо поработала, но на собрание опаздывать нельзя. В следующий раз не опаздывай.

Еще посовещавшись какое-то время, Дьявол и его команда исчезли.

А пастух соскочил с дерева и побежал к королю.

Во дворце собралось множество людей – все плакали. Пастух спросил их, что произошло.

– Наша принцесса заболела загадочной болезнью, у нее ужасные боли… самые знаменитые врачи королевства не знают, что с ней, и не могут ей помочь.

– Я вылечу ее, – сказал пастух.

Его подвели к колыбели. Пастух уколол себе палец иголкой и капнул три капли крови в правый глаз принцессы. Боли прекратились, девочка уснула и вскоре проснулась совершенно здоровой.

– Пастух, я могу заплатить тебе столько, сколько ты захочешь, – сказал король.

– Ваше Величество, мне ничего не надо.

Но король, конечно, насыпал ему золота.

Вернувшись к себе домой, пастух увидел брата, и тот спросил:

– Кто дал тебе золото?

– Король.

– А за что?

И тогда пастух рассказал ему все, что произошло. Узнав о таком счастливом приключении, брат пастуха подумал: «А почему бы и мне не попробовать? Пойду-ка посижу на дереве».

И в тот же вечер он отправился.

Спустилась ночь. Ровно в полночь появились ведьмы с факелами. Они расселись по кругу и одна из них, та, что была в центре, превратилась в Дьявола, который, как и в тот раз, рыча, спросил:

– Одной не хватает, где она?

И точно так же, задыхаясь, прибежала старуха.

– Где ты была?

– В королевском дворце. Принцесса вчера умирала, а сегодня ее кто-то вылечил.

– Кто мог это сделать? – зарычал Дьявол.

– Только Тот, кто там, наверху, – сказала старуха, имея в виду Господа Бога.

Сидевший на дереве брат пастуха задрожал от страха и закричал:

– Нет… нет… это не я, это мой брат…

Дьявол и все собрание, не сомневаясь, что сам Бог говорит с ними, тут же разбежались кто куда.

CCCXCII

КОЛДУН И ВОЛКИ

Один житель Энглебельмера (Сомма) каждую ночь отправлялся на шабаш. Жена его, которая ничего не знала, полагала, что муж ее гуляет. И однажды, наконец, она выговорила ему за то, что у него в деревне есть любовницы.

– Я не хожу к женщинам, – ответил муж, – ты можешь быть уверена. Я не могу тебе пока ничего рассказывать. Я могу завтра познакомить тебя со своими друзьями, а потом, если захочешь, возьму тебя с собой. Поверь мне.

Вечером следующего дня муж опять отправился на шабаш, а жена услышала, что кто-то стучится в дверь, и пошла открывать. «Вот они, друзья моего мужа», – решила она.

Открыв дверь, она осела от страха – там были два огромных волка. Войдя в дом, они, рыча, улеглись у камина. Весь вечер женщина провела в обществе волков, которые, казалось, готовы были броситься на нее в любую минуту.

Наступила полночь. Кто-то дважды тихо постучал в окно – волки исчезли каким-то образом, понять было невозможно – вошел крестьянин и сказал жене:

– Ты просила показать моих друзей – вот, они только что были у тебя.

CCCXCIII

ШАБАШ КОШЕК

«Шабашем кошек» в некоторых краях называется сборище кошек, связанных с колдунами, ведьмами или с самим Сатаной. Как правило, оно происходит на перекрестках дорог, в пустынных местах, возле больших камней и сопровождается мяуканьем. Бывает это в строго определенное время.

В Пуату и Крёзе это последний день карнавала; места мы уже назвали. В Эндре кошки собираются у подножия креста, но те из них, у кого шерсть хотя бы слегка подпалена, не допускаются. В Финистере шабаш происходит во время Адвента – там в это время часто можно увидеть кошек, выбегающих ночью из дома. Собираются они у перекрестка дорог в древесных зарослях – оттуда раздаются при этом страшные крики. Кошки бросаются друг на дружку, и иногда среди мяуканья можно различить ругательства, проклятые в христианском обществе. Председательствует на таких сборищах огромный черный кот. Это, конечно же, Дьявол.

В Мене на сборища допускаются взрослые кошки с восьмимесячного возраста; всякий раз одну из них убивают. Говорят, они человеческим языком докладывают своему господину, например, так: «Рено мертв». Рено – соседский кот.

В Верхней Бретани кошки танцуют вокруг крестов на пересечении дорог. Все они подчиняются горбуну, который тоже присутствует на шабаше, подпевая рефрен.

В Луаре-Атлантик говорят, что, когда наступит Страшный Суд, все кошки будут карабкаться по стенам ада.

CCCXCIV

СБОРИЩЕ НЕЧИСТЫХ ДУХОВ

Только придурки не боятся кошек, а умные люди им не доверяют. Многие из этих животных имеют с Дьяволом договор, и Дьявол платит им за то, что они стерегут сборища нечистых духов. Никто точно не знает, что конкретно делают кошки и в каком виде они получают свое жалованье. Но что известно точно, так это то, что Дьявол приглашает их на обед в последний день карнавала. Вот почему в этот день нельзя увидеть почти ни одной кошки.

Теперь понятно, почему целый день кошки спят, летом где угодно, а зимой – возле огня. Они очень устают от своей патрульной службы – у овинов, в стойлах, у амбаров и возле природных скважин. Именно кошки сообщают злым духам о том, что настало время им уходить, и те исчезают с быстротой молнии.

Вообще, есть среди нечистых духов те, которых человек может увидеть, и те, которых он не может увидеть никогда. Я не говорю о колдунах и волкодлаках, которые такие же люди, как и все, только заключившие с Дьяволом договор. Я не говорю о призраках, домовых и овинниках, которых уж точно можно увидеть. Есть также мара и длинноножка, летающие вокруг хуторов и крадущие детей, которых потом съедают неизвестно где. Всех этих нечистых духов увидеть можно.

Но есть и другие – как их назвать, не знаю; их точно уж невозможно увидеть. Весной они танцуют в полнолуния на лугах, в полях и под кронами деревьев. Зимой почти целый день находятся в амбарах и в стенных щелях, по ночам же выходят, стуча дверями и разбивая стекла.

Есть и такие духи, которых люди видят вообще очень часто, хотя и не всегда это осознают. Они принимают любые виды – животных, деревьев, камней и тому подобное. На них не обращают внимания и проходят мимо. Не верите? – вот доказательство.

Вы лучше меня знаете мельницу в Оренке, что в Кастельно-дʼАрбьё, в Гере. Однажды сломалось мельничное колесо. Мельник и решил: «Обидно, конечно. Но у меня есть немного денег – поеду в Кондом, к знаменитому мастеру. Завтра мы договоримся, и через несколько дней мельница закрутится, как в танце».

И вот мельник пошел в стойло, отвязал самую лучшую лошадь, похлопал ее и дал ей двойную порцию овса. Затем собрался, выпил и закусил на дорогу. Дело было в мертвый месяц (в декабре). Наступала ночь, и было темно, как в печке. В одиннадцать ночи мельник прыгнул на лошадь, вооружившись большим ножом – ехать предстояло через лес, и он боялся волков и грабителей.

Пересекли Рамье. Пока что все было хорошо. Довольный мельник уже был на берегу Ламот-Гоа, когда задремал в седле прямо на ходу. Сколько он проспал? Никто не может этого сказать. Но проснулся он, окруженный со всех сторон огромными дубами, поваленными и мертвыми деревьями, стволами и кронами, так прижатыми друг к другу, что даже змея не могла бы сквозь них проскользнуть. Дрожала сухая листва, трещали сухие ветви. Кусты сжимали со всех сторон лошадь и всадника, не давая даже пошевелиться.

Мельник понял, что попал на сборище нечистых духов, принявших вид деревьев. Он отпустил поводья и стал ждать наступления дня, молясь Богу.

До рассвета деревья всячески терзали мельника так, что он был весь изранен. Но с первым же криком петуха нечистые духи исчезли, и всадник очутился на большой дороге возле замка Ламот-Гоа.

Хозяйка замка, добрая вдова, вызвала из города Совета хирурга, который лечил раны мельника целую неделю. Она также послала своего слугу в Кондом, чтобы мельничный мастер мог починить мельницу, а наш мельник – вернуться домой и приняться за свои дела.

CCCXCV

ШАБАШ ВОЛКОВ-ОБОРОТНЕЙ

В Медоне, знаменитом своими винами, булыжниками и колдунами, очень много волкодлаков. Они собираются на Лоретских лугах в окрестностях Сен-Жюльена. Там у них бывают шабаши. Их голоса доносятся до самых облаков, особенно во время дикой охоты короля Артура.

В полях Аквитании тоже часто собираются оборотни, вампиры и людоеды. Вот песня, вводящая нас в мир этой странной и дурной публики. Надо иметь в виду, что относится она к особому жанру – это своего рода «страшилка», предназначенная для отпугивания колдунов.

 
Сарабанду слышите вы?
Это дикой охоты час —
Вон идут – гляди, каковы! —
Волк, вампир, пожиратель глаз.
 
 
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
 
 
Надо с этим кончать быстрей;
Со мною рядом становись —
Из кропильницы лей да лей,
Да Архангелу все молись.
 
 
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
 
 
Это где-то там или в нас —
На спину прыгает коня
Тот, у кого есть жабий глаз,
Шкура крысы, волчья броня.
 
 
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
 
 
Ворон ветер шлет ледяной,
Взмахами крыла и крыла
Холод – это ответ на зной
Проклятых и все их дела.
 
 
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
 
 
Вслед за ним справа и слева
Оборотень с ведьмой – вот так!
Пляшет вскачь мнимая дева,
Пляске волк подвывает в такт.
 
 
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
 
 
С облаков же зверь-фарамин[9]9
  Черное существо, днем живущее в грозовых тучах, а ночью спускающееся в дома и пожирающее детей. – К. С.


[Закрыть]
Долу летит куда невесть.
Вот и старый дом, вот камин…
Ему очень хочется есть.
 
 
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
 
 
Вот и призрак из белых грез
Прячет серое не-лицо,
Гном приперся и красный пес —
Все, голубчики, налицо.
 
 
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
 
 
Карлик вылез – вспыхнул сразу
Огонек блуждающий вмиг
Вздул рулады до отказа
Горла певчего чаровник.[10]10
  Чаровник (amirollet) – певчий дух, вселяющийся в тело соловья. – К. С.


[Закрыть]
 
 
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
 
 
Полон ярости, Хозяин
Этой стаи правит бардак
Возражать ему нельзя, и
Даже не пытайся, чудак.
 
 
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
 
 
Раздаются звуки сечи
Треск разбитый ног и колен —
Сарацины мчат навстречу —
Место сражения – Сен-Серлен.[11]11
  Окрестности Сабль-д’Олонь. – К. С.


[Закрыть]
 
 
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
 
 
Раб неверный от них бежит,
Сеньора бросив, а когда
Дать ответ о том надлежит,
Исчезает невесть куда.
 
 
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
 
 
Вот пошли, пошли уж все по кругу,
Уносимые колдовством —
Часть упала друг на друга —
Просят смерти, лежа пластом.
 
 
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
 
 
Но является первый луч,
И несутся во всей красе,
Словно с горных сорвавшись круч,
Прямо в ад на жаркое все.
 
 
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
 
 
Так проводят все, кто не спит,
Свое время в гонке такой
Спи, дитя, не то будешь бит.
Спи, да будет тебе покой.
 
 
Сарабанду слышите вы? (и т. д.)
 

CCCXCVI

ШАБАШ ЗМЕЙ

(рассказ волка-оборотня из Солони)

…И вот, на песчаную поляну вползает струя серого шелка!.. Одна, другая, третья – это змееныши…

А вот и огромные, красные и черные рептилии, злобно шипящие – сгустки ужаса для людей… Еще недавно свитки мороженого мяса, а ныне – зрелище, от которого не оторвать глаз.

Это змеи прошлых лет – уже взрослые, уже старые. И их тоже манит весенняя свежесть.

Дыша всем телом, они свиваются и взбираются одна на другую, на третью, возвращая себе молодость и любовный пыл.

Их все больше и больше, этих источающих заразу клубков. Все они спешат сюда ради одного – одного мига всеобщей любви, а шипение их и причмокивание очень похожи на бульканье масла на сковородке над огнем.

Они соединяются в едином порыве любви, единой злобе, в любовной пытке. Оргия извергает жидкую слизь и сама же уходит в нее.

Вся эта масса становится одним единым сердцем небесного ада.

И я тоже начинаю им свистеть – и мой свист застывает в воздухе – ведь он сливается с апофеозом наслаждения этих уже готовых успокоиться, удовлетворенных тварей.