Текст книги "Если любишь - солги (СИ)"
Автор книги: Кира Калинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)
24.1
– Принято считать, что во времена господства стихийных магов, в древности их называли окудниками, существовали три великих колдовских источника. Эти источники могли аккумулировать магнетическую энергию лун. Воды, насыщенные флюидами, обладали свойствами, в чём-то сопоставимыми со свойствам наших магнетических кристаллов. А если верить легендами, даже более того. Водой из источников исцеляли тяжелобольных, орошали посевы, чтобы обеспечить богатый урожай, с её помощью гасили конфликты между племенами. В Тёмные века источники много раз переходили из рук в руки, окудники были практически истреблены. Наконец Магистериуму удалось взять под контроль источник мудрости и источник смелости. Местонахождение источника правды, он же источник истины, по сей день остаётся неизвестным. Многие склоняются к мысли, что в ходе войн он был уничтожен. А некоторые допускают, что третий источник вовсе никогда не существовал, что, конечно же, совершенная чушь. Вы, дорогая Верити, живое тому подтверждение.
Выдав эту тираду, Евгения уставилась на меня с видимым удовлетворением. Будто награду преподнесла. Или обрадовала счастливым известием. Пришлось уточнить:
– Подтверждение чему?
Мы сидели в деревянной беседке в виду источника. Тень от листвы заслоняла солнце, и я начала зябнуть.
Евгения улыбнулась:
– У каждого источника есть свой хранитель, носитель его силы. Или ключ. Позвольте представить: Сира Синнет, ключ источника мудрости.
В беседку вошла высокая седая женщина, села рядом. Длинное обветренное лицо, прямой взгляд серых глаз, по-мужски широкие плечи и мужское рукопожатие – уверенное, крепкое. Одета она была, как Евгения, в брюки и свитер, сверху короткое полупальто в клетку.
– У нас говорят, ключ родится с источником в крови, – голос низкий, но грудной, женственный.
– У нас? – переспросила я.
– В небольшом сообществе людей, которые в результате длительной селекции оказались магнетически связаны с источником. Окудники так и называли наших предшественников – связанные.
– Нам удалось восстановить популяцию связанных, – бодро сообщила Евгения. – А это было очень непросто. Когда наша фракция получила доступ к источнику, при нём оставался всего один дряхлый видящий.
Казалось, происходящее доставляет ей удовольствие.
– Заметьте, – продолжала Евгения, – у окудников был общий язык. Так называемое высокое наречие. Любой из них, неважно, где он жил, в лесах висов или среди рыбаков Гардианы, мог понять другого окудника из любой части континента. Очевидно, у них существовал единый центр или несколько центров, связанных между собой. Возможно, такими центрами были источники.
Селекция. Популяция.
– Вы разводите людей, как…
– Как породистых скакунов, – подсказала Сира. – В расчёте, что хотя бы один возьмёт главный приз – станет ключом.
В её голосе промелькнул оттенок мрачной иронии. Пожалуй, в других обстоятельствах я решила бы, что эта женщина мне нравится.
Евгения ни капли не смутилась:
– Полагаю, вы, Верити, появились на свет в результате такого же генетического отбора. Только проводился этот отбор в тайне от нас.
– Вы хотите сказать, что я… тоже ключ?
– Ключ источника правды.
Нет, я понимала, к чему она ведёт. Но как можно поверить в этот дремучий первобытный бред? Тем более…
– Зачем нужен ключ, если нет источника?
– Как раз за этим, – голос Евгении, обычно кристально чистый, прохладный, приобрёл мурлыкающие интонации. И сама она выглядела, как кошка, добравшаяся до сливок. – Ключ есть, значит, и источник найдётся. С вашей помощью, Верити.
– Вам лучше перейти в дом, – вмешалась Сира. – Девушка замёрзла.
Меня в самом деле слегка знобило, но это скорее от нервов. Только руки закоченели и кончик носа совсем холодный. Ну да, замёрзла. И потрясена до глубины души. Настолько, что перестала понимать сигналы собственного тела…
– С вашего позволения, я пойду к ребятам, – Сира Синнет поднялась со скамьи. – Сегодня много видений. Рада была познакомиться, Верити.
По тону и повадке было ясно, что ни в каком позволении она не нуждается.
Я глядела вслед этой решительной и такой реальной женщине, не в силах поверить. Ключи, источники, древняя стихийная магия, и я – в центре всего этого!
Дом, о котором говорила Сира, прятался в двух шагах за кустами жимолости и рядом кудрявых берёз. Не сказочная избушка, а современный коттедж, точно такой, в каком поселили меня. Внутри было восхитительно тепло. Я с облегчением расправила плечи и позволила предупредительному молодому человеку снять с меня пальто. В гостиной, отделанной светлым деревом, ждали уютные кресла, чай с кексами и горящий камин.
Евгения закинула ногу на ногу.
– Поиски источника правды не прекращаются вот уже пятьсот лет. Мы обследовали весь континент, искали в горах, в лесных чащах, в пещерах, среди древних руин, в городах, везде, где можно и где нельзя. И разумеется, мы искали связанных. Обращали внимание на людей прямолинейных, прямодушных, не исключая и психически больных. Поверьте, мы проверили тысячи случаев. Ваш уникален. А ваша личная история необычна до крайности. Вы ведь осознаёте, что вас прятали?
Впрочем, об этом поговорим позже. Я хочу, чтобы вы поняли принцип. Ключ воплощает в себе силу источника и отчасти способен этой силой управлять. Связь ключа с источником сродни инстинкту. Если мы завяжем Сире глаза, отвезём за тысячу километров и оставим одну посреди леса, она безошибочно найдёт дорогу к источнику мудрости.
Верити, дорогая, вы росли в неведении, и ваша связь с источником правды дремлет внутри вас, как дремлет талант пианиста в прирождённом музыканте, который ни разу в жизни не видел рояля. Мы поможем вам осознать свою природу, и вы, я уверена, сумеете отыскать источник.
– Но зачем? – я ощущала себя попавшей в какой-то безумный сон. – На что годится эта заряженная флюидами вода – поливать огороды?
– Кристаллы, – поправила Евгения, и ноздри её тонкого носа хищно раздулись. – Эффект невелик, но он есть, и именно на нём строится концепция "Ночного зеркала". Помните наш разговор в "Золотом гусаке"? Мы стоим на пороге кризиса. Вернее, кризис уже наступил, но общество этого пока не заметило. Мы добились мира и процветания на всём континенте, люди живут лучше, чем когда бы то ни было, и они хотят большего. Ради этого они готовы работать и двигаться вперёд. Они стремятся к прогрессу и в то же время к спокойствию, им не нужны смуты. Позитивная модель: гармония и развитие. Но для поддержания баланса мы должны постоянно ставить новые цели и обеспечивать технологический рост. Если сейчас сказать "стоп", люди потеряют стимул. Итогом станет либо застой, либо социальное возмущение, а скорее, то и другое вместе.
И власть Магистериума пошатнётся, мысленно прибавила я.
– С каждым годом нам нужно всё больше кристаллов и, соответственно, больше крови ликантропов. Мы работаем над созданием синтетического аналога, но пока безрезультатно. В данный момент единственный выход – увеличивать поголовье доноров. Всеми возможными способами. Ведутся опыты по ускоренному выращиванию оборотней искусственным путём, но процент брака слишком высок. Больше восьмидесяти, если откровенно. Между тем, кровь одомашненных ликантропов с каждым поколением всё больше теряет магнетические свойства. Считается, что причиной этого стали паровые двигатели. Нанося вред окружающей среде, мы нарушили энергетический баланс континента. Пришлось срочно искать альтернативу углю. С переходом к солнечной энергетике процесс замедлился, но очень незначительно, в то время как эффективность крови диких оборотней восстановилась примерно на прежнем уровне. К несчастью, отлов дикарей сократился до пары десятков в год. Их просто не осталось.
От слов "поголовье", "брак", "отлов" меня коробило, и Евгения это заметила.
– Я понимаю ваши чувства. Однако на одной чаше весов свобода сорока тысяч ликантропов, высокоорганизованных, но потенциально опасных существ, а на другой – жизнь и благополучие ста пятидесяти миллионов жителей континента. Что вы выберете?
Сорок тысяч? И все заперты на фермах?! Я не могла найти слов.
Евгения истолковала моё молчание по-своему и кивнула с удовлетворением.
– "Ночное зеркало" может разрешить эту моральную дилемму ко всеобщему удовольствию. Помню, вы хотели знать, как оно работает. Я объясню. Лунно-флюидная электростанция – это огромный комплекс, состоящий из генераторов, трансформаторов, конвертерных стержней, механизмов управления, контроля, распределения и так далее. Но главный элемент в этой системе – источники. В школе вы, очевидно, проходили устройство Реносской водяной электростанции. Так вот, в "Ночном зеркале" вместо воды – магнетическая энергия лун, а источники выполняют роль плотины и водохранилища. Только источники способны собрать и направить достаточный объём флюидов, чтобы привести в действие энергоагрегаты.
Если задействовать энергию всех трёх лун, а для этого нужны три источника, нам удастся полностью покрыть флюидами территорию континента. Готовые кристаллы получат подпитку, которая позволит им работать без потери мощности неопределённо долго. Выращивать новые станет проще и дешевле. Генераторы "Ночного зеркала" будут производить достаточно электричества, чтобы остановить турбины Реносской водяной станции. Первое время водохранилище послужит накопителем магнетической энергии, а через несколько лет, когда её соберётся достаточно, воду можно использовать как удобрение для кристаллов вместо крови ликантропов.
Евгения хлебнула остывшего чая.
– Верити, дорогая, теперь вы понимаете, почему так важно отыскать источник истины?
Сказать по правде, я уже ничего не понимала.
– Почему вы сразу не рассказали мне всего этого?
Евгения точным движением вернула чашечку на блюдце – без звона, без стука, будто посуда сделана не из фарфора, а из войлока.
– Вы помните себя пару месяцев назад? – сиреневый взгляд мажисьен был острым, как копьё. – Если бы тогда вас огорошили необходимостью решать вселенские проблемы, что бы вы испытали? Согласились бы расстаться с безмятежной жизнью, посвятить себя поискам мифического источника, о котором ещё вчера были ни сном, ни духом?
Я закрыла глаза.
– Хорошо. Допустим, я действительно ключ. Но что, если я не найду источник истины? Я даже не представляю, как его искать… Сможет "Ночное зеркало" работать от двух источников?
– Сможет, – без колебаний заявила Евгения. – Как производитель электричества – точно. Но дешёвых и доступных кристаллов у нас, скорее всего, не будет. Впрочем, рано впадать в уныние. До суперлуния четыре года. Предварительные расчёты готовы, на корректировку нужна пара месяцев. Уверена, времени хватит. Просто не надо сдаваться. Итак, Верити, вы готовы нам помочь?
Глава 25. Тайны и страхи
Спала я плохо. Мысли ворочались в голове, как клубок змей.
Мажисьеры сошли с ума. Не могут же они ждать, что я погадаю на кофейной гуще, ткну пальцем в карту и попаду в источник истины. Это какая-то мистификация. Будущее континента, грандиозный проект стоимостью в сотни миллионов астр – и всё зависит от меня? Чушь!
Утром выяснилось, что я заблуждалась: от меня ждали не озарений, а примерного исполнения роли лабораторной крысы. Осмотрели, ощупали, обмерили, взвесили, взяли три десятка анализов, от самых простых до весьма изощрённых. Заставили терпеть болезненные и унизительные процедуры. И никто не объяснял, зачем. Мажисьеры, которые обследовали меня, даже не трудились называть свои имена. Может быть, когда они закончат, мои клетки посеют в инкубаторах, как семена, вырастят из них послушных связанных, и какой-нибудь непременно окажется ключом, а я стану просто не нужна.
После обеда Жюли отвела меня в соседнее здание-куб, заговорщицки сообщив:
– Вам хотят кое-что показать.
– Показать? – уточнила я. – То есть на этот раз обойдётся без игл, скребков и зондов? Уже отрадно.
Милая "ассистентка" в изумлении взмахнула ресницами и улетучилась, оставив меня у входа в комнату весьма зловещего вида – колкий белый свет, блеск металлических поверхностей, непонятные устройства. У стола, заваленного каким-то мусором, собрались Евгения, Аврелий и Хельга, та самая шатенка с шоу автоматонов, все трое в лабораторных халатах.
– Верити, дорогая! – просияла Евгения. – Как вы себя чувствуете?
– Как будто меня препарировали заживо.
Они переглянулись, Аврелий хмыкнул.
Хельга вкрадчивым голосом объяснила, что тщательнейшие обследования необходимы для понимания природы моего дара. Возможно, результаты помогут отыскать источник.
– Верити это понимает, конечно же, – прервала её Евгения и повернулась ко мне: – Дорогая, вы не боитесь крови? Здесь её немного, но вам может понадобиться нюхательная соль.
Сразу вспомнилось, как она свысока отзывалась о дамах, склонных по всякому поводу падать в обморок. Живот подвело, но я взглянула в холодные, твёрдые, как аметисты, глаза мажисьен и покачала головой. Затем подошла к столу.
Выглядело так, будто кто-то накидал в тачку отбросов со свалки, привёз и вывалил всю мерзость на блестящую оцинкованную столешницу в абсолютно стерильной лаборатории – словно хотел поглумиться над самим принципом чистоты. Здесь и пахло, как из мусорного бака. Грязные полуобгорелые обломки, обрывки непонятно чего, бесформенный хлам, в котором даже последний бродяга не найдёт ничего полезного.
Секунды шли, и глаза начали различать детали: искорёженные, обугленные куски металла, деревянные головешки, клочки ткани в бурых, почти чёрных пятнах.
Так это она и есть, та самая кровь?
Я заметила что-то похожее на железную маску, побитую, погнутую, но узнаваемую. Верхнюю половину её облепляла коричневато-чёрная комковатая масса, крайне неприятная на вид. Знала бы, что увижу такое, воздержалась бы от обеда… Взгляд выхватил деревянную фигурку – часовую кукушку с широко открытым клювом и обломком хвоста. Она вся была в саже, краска облупилась и слезла, только круглый глазок всё так же глядел в никуда.
– Вам дурно? – спросила Евгения хрустальным голосом. – Вы побледнели.
Я молча подняла на неё взгляд.
– Знаете, откуда это? – спросил Аврелий. – Вижу, что знаете.
– В Носсуа неспокойно, – мягко заговорила Хельга. – Поступила информация, что там действует ячейка подрывной группы "Континент без магии", и террористы используют предстоящую реконструкцию как повод для организации массовых волнений. Жандармерия вышла на район заброшенных мастерских, складов и магазинов – идеальное место для незаконной деятельности. Отдел поддержки провёл тотальное сканирование. Искали оружие и взрывчатку, а нашли необъяснимую аномалию. На место выехал специалист с высокоточным прибором, успел увидеть в электромагнитном спектре линии магнетической активности и нескольких запрещённых химикатов… Взрыв произошёл, когда полиция была в трёх кварталах.
Я едва разбирала, что они говорят. Голоса отдалялись, во рту стало горько. Лица мажисьеров, горелый хлам на столе, всё превратилось в фотографический негатив. Держалась я только из упрямства: Евгения не увидит моего обморока.
– Самое любопытное, что их таких было двое, – Аврелий постучал ухоженным ногтем по запёкшейся корке на лбу маски. – И судя по всему, взрыв случился в голове у одного из двоих. Назовём его первым. Стальной череп раскололся, как орех. На мелкие осколки. Этот – второй.
Он опять постучал ногтем, и я поняла, что больше не выдержу. На деревянных ногах отошла к столу у стены между стеллажами, выдвинула стул, села. Хельга молча подала мне стакан воды.
– Мы с Дитом бьёмся над созданием оргаматов, – с сердцем сказала Евгения, оборачиваясь ко мне. – А они, оказывается, уже существуют! И под человеческой личиной. Ходят, говорят, работают руками. Скажите, Верити, вы не сомневались, что перед вами люди?
Сомневалась ли я? Они оба были странными, Фосэр и Сумсо. Но машины не бывают странными, машины одинаковы, предсказуемы, шаблонны. Странность – свойство человека.
– Что они делали для вас – фальшивые документы, изменение внешности?
Я заторможенно кивнула. Какой теперь смысл скрывать.
Кто из них взорвал себя? Наверняка Фосэр. Его мозг представлял бОльшую ценность.
Уцелело ли что-то от мозга Сумсо?
Лучше не спрашивать.
25.1
Меня отпустили через полтора часа.
Встав посреди яблоневой аллеи, я запрокинула голову к высокой синеве и с наслаждением вдохнула чистый прохладный воздух. Возвращаться в коттедж не хотелось, хотелось света, простора, свежести, и я пошла гулять. День был приветливым и ясным, яблони готовились цвести.
Совсем недавно я верила, что жизнь на континенте течёт весенним ручьём – к благоденствию и счастью, бессознательно носила в себе предчувствие лучшего будущего, как, наверное, миллионы людей. Мне и в страшном сне не могло присниться, что в пригороде блистательного Шафлю стоят трущобы, и жители поднимут бунт, чтобы их сохранить. И я никогда не слышала о подрывной организации "Континент без магии". Из слов Хельги, точнее, из того, как они были сказаны, складывалось впечатление, что организация эта не единственная. А если вспомнить оборотней с их складом оружия…
Мир копил в себе ненависть и готовился сойти с ума. В предчувствии этого сумасшествия кто-то создал оргаматов, неотличимых от людей, и спрятал их в подвале на окраине столицы. Отнюдь не для того, чтобы превратить Верити Войль в Рити Ловьи. Это мелкий случай, одно поручение из многих. В переулке Лудильщиков велась какая-то тайная работа – возможно, на протяжении многих лет.
А были ещё поверенные сьера В. К., о сходстве которых с Фосером и Сумсо я не сказала. Потому что не спросили. Знание – это оружие. Конечно, я отвечу на все вопросы, расскажу, что знаю, но какие-то мелочи постараюсь удержать при себе. Второстепенные детали, наблюдения, предположения, домыслы… Может быть, это никогда не пригодится. Но должно быть нечто, что есть у меня и чего нет у мажисьеров.
Существует ещё одна сила – теперь это ясно окончательно. Сила, которая создала Фосэра, Сумсо и поверенных, а значит, в научном и магнетическом отношении превосходит официальный Магистериум. Где бы ни был центр этой силы, внутри Магистериума или вне его, она себя ещё проявит. И хорошо, если у меня сохранится хотя бы крошечная возможность для манёвра.
Я глубоко ушла в раздумья, позволяя ногам самим выбирать дорогу. Очнулась от оклика:
– Дамзель! Вам не стоит здесь находиться.
Путь мне преградил рослый мужчина в тёмно-серой форме с незнакомыми нашивками. У него были холодные глаза и чёрная палка в руках.
– Мне можно… – от неожиданности не сразу удалось собраться с мыслями. – Мне разрешили свободно ходить по территории полигона.
– Только не здесь, дамзель, – отрезал человек в форме, демонстративно похлопывая палкой по раскрытой ладони. – Прошу вас удалиться.
Я уставилась на него с оторопью. И вдруг осознала, куда меня занесло.
Красные вешки через каждые три метра, высокие столбы, ряды туго натянутой проволоки, тонкой, как гитарные струны. А за проволокой – толпа голых людей.
Я больше не могла думать о них иначе, как о людях, хотя многие обросли шерстью и перьями, имели хвосты и по-звериному вытянутые морды. Нерешительно, по одному, они подвигались к проволочной ограде, будто их тянуло магнитом.
А ведь магнит – это я, смотрели они на меня. Так смотрели, будто я их последняя надежда – то ли на жизнь, то ли на смерть.
И они взывали ко мне… Я не сразу поняла, что это за тягостный монотонный звук наплывает с той стороны. Они стояли неплотной стеной и глухо тянули одну рвущую душу ноту: у-у-у-у.
Охранник шагнул к ограждению, гаркнул что-то грубым голосом и ударил палкой по проволочным струнам. Ограждение откликнулось электрическим гудением, по воздуху пробежала дрожь. Люди с той стороны ахнули и отшатнулись, звеня оковами.
– Видите? – охранник повернулся ко мне. – Честное слово, дамзель, шли бы вы по-хорошему.
Он крепче сжал рукоять своей палки. Стрекала…
С той стороны, за спинами оборотней, появились другие охранники. Поверх формы на них было подобие доспехов – шлемы, нагрудники, накладки на плечи, локти и колени, но не из стали, как у рыцарей минувших веков, а из какого-то чёрного материала, на вид легче и пластичнее любого металла, но наверняка достаточно прочного, чтобы защитить от когтей и зубов.
Охранник прав: лучше уйти. Я видела достаточно. Вышки со слепыми сейчас прожекторами; это от них в небе по ночам гуляли сполохи. Загоны, разлинованные тонкими проволочными прямыми. Приземистые бараки, в которых, должно быть, едва хватало места для узников, толпившихся сейчас на огороженной площадке.
Они сидели, стояли, лежали прямо на головой земле, утоптанной до твёрдости асфальта. Мужчины и женщины, взрослые и дети. Худые, измождённые, с запавшими глазами и бескровными лицами, на руках и ногах огромные синяки от забора крови, густые до черноты. У них брали слишком много. И не давали времени прийти в себя, восстановить силы.
Сорок тысяч. В таких вот лагерях по всеми континенту. В клетках из гудящих болью струн, доведённые до изнеможения, до предела отчаяния, без единого шанса на спасение. Медленно умирающие.
Ферма в поместье Карассисов – курорт по сравнению с этой… скотобойней.
Я на секунду зажмурилась, ужаснувшись сама себе. Курорт? Ещё одна скотобойня, только более комфортабельная.
Я уходила прочь, а вслед мне неслось протяжное: у-у-у-у.
Выражение протеста? отчаяния? укора? ненависти? мольбы?
Сорок тысяч.
Тайные силы, игры в полуправду и недомолвки, попытки угадать и выгадать, – всё это ничто по сравнению с дремучим, бесчеловечным ужасом у меня за спиной.
Я не доверяла мажисьерам. Наверняка они многое от меня скрыли. Но если "Ночное зеркало" прекратит мучения этих несчастных, я сделаю всё, чтобы найти проклятый источник.
