Текст книги "Зверь"

Автор книги: Кармен Мола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

44

____

Направляясь в сторону района Тринитариас, Диего раздумывал над тем, что узнал, и все больше убеждался в том, что Асенсио де лас Эрас – именно тот, кто ему нужен. Заняв наблюдательный пост под навесом магазина солений, рядом с тем местом, где некогда бурлило «Театральное болото» и собирались великие писатели, драматурги и актеры золотого века, он начал следить за зданием на углу улиц Леон и Кантарранас. Адрес дала ему сеньора де Вильяфранка. Он понимал, что, если будет стоять неподвижно или явно чего-то ждать, это покажется подозрительным, поэтому стал разглядывать витрины, непринужденно прохаживаясь туда-сюда.

Диего решил не ссориться с другом из-за россказней Гриси, из-за бреда женщины, одурманенной опиумом и сломленной утратой единственной дочери. Он не поверил, что дипломат заходил в столь сомнительное место, как дом Токаме Роке, только ради того, чтобы принести актрисе сладостей. К тому же то, что Гриси сказала Доносо, противоречило словам ее знакомой, которая сообщила, что Асенсио увез Гриси насильно. Диего подумал: как бы ни гордился Доносо своим нюхом ищейки, влюбленность затуманила ему мозги, это очевидно. Но с другой стороны, кто он такой, чтобы осуждать его? Разве сам он не витал в облаках, когда Ана была рядом? Приятно сознавать, что в этом прогнившем городе еще могли рождаться такие чистые чувства.

Время шло, ничего не происходило, на улице постепенно темнело. Диего провел два часа в напряженном ожидании и уже готов был отказаться от своей затеи, как вдруг дверь особняка открылась и Асенсио де лас Эрас вышел на улицу, прикрывая лицо, словно не хотел быть узнанным. Диего последовал за ним, держась на некотором расстоянии.

Они прошли бульвар Реколетос, поднялись по улице Алькала, оставив слева Королевские склады, а справа – парк Ретиро. У городских ворот Алькала Диего осмотрелся. Перед ним находился наполовину скрытый деревьями и, похоже, заброшенный особняк. К нему и направился дипломат. Диего видел этот дом впервые, но готов был поспорить на последние несколько реалов, что именно здесь проходили собрания тайного общества. Он читал, что члены подобных организаций проводят встречи в самых неожиданных местах: в аптеках, на мельницах, в монастырях. Масоны Великой ложи, например, собирались в Доме Королевской Филиппинской компании на улице Карретас, во внутреннем дворе которого теперь находилась Мадридская биржа. Асенсио де лас Эрас уже подошел к двери. Укрывшись за деревьями, Диего не мог видеть всего, что происходило дальше, но дверь кто-то открыл – скорее всего, привратник, – и дипломат показал ему какой-то предмет на ладони. Привратник впустил его и захлопнул дверь за ним.

В душе Диего боролись отвага и благоразумие. Теперь он точно знал, что перстень – знак принадлежности к карбонариям и, чтобы проникнуть в дом, достаточно его показать. Но что ждет там, внутри? Возможно, дипломат еще в вестибюле, смахивает пыль с ботинок или приветствует кого-то из знакомых. Явившись слишком рано, можно себя выдать. Сколько же нужно ждать? Над головой каркнул ворон, поторапливая, предлагая рискнуть… Или предостерегая? Диего вгляделся в глубину запущенного сада. На клумбах пестрели георгины. В отличие от остального сада цветник был прекрасно ухожен. Наконец, собравшись с духом, Диего надел перстень на правую руку, подошел к двери и решительно постучал. На пороге появился привратник.

– Кто здесь?

Не говоря ни слова, Диего показал ему перстень. Тот взглянул на него с удивлением, словно колеблясь, впускать ли гостя, но в конце концов отступил в сторону и позволил ему войти.

– Прошу вас. Вот ваше облачение.

К стене было прибито двенадцать крючков, бо́льшая часть которых пустовала, но на трех еще висели черные балахоны с большими капюшонами. Диего вздрогнул: наверное, он должен знать, какой выбрать… Привратник наблюдает за ним, неправильным выбором можно себя выдать, – но он понятия не имел, какой балахон выбрать, поэтому взял первый попавшийся.

– Следуйте за мной, – сказал привратник.

Они прошли по узкому унылому коридору, на стенах которого висели пустые рамы без картин. Затем миновали большую гостиную без мебели, где царило такое же запустение, как и во всем здании. Следующая комната, впрочем, выглядела довольно нарядной: мебель в стиле ампир, картины на стенах, бархатные шторы, восточные ковры. Словно приемная перед парадными покоями дворца. Они остановились у двери, и привратник открыл ее. Несколько канделябров тускло освещали зал. Диего перешагнул порог, и дверь за ним закрылась. Привратник остался снаружи.

Сначала Диего показалось, что он попал в ловушку. Несколько мгновений спустя в янтарном отблеске свечей он разглядел просторный, роскошно обставленный зал, а у дальней стены – огромный косой деревянный крест. В центральной части креста были вырезаны два скрещенных молота; такой же знак был на двух штандартах, свисавших с огромных светильников. В боковых стенах находились маленькие ниши, в которых угадывалось присутствие девяти человек в таких же балахонах, как у него. Лица были скрыты капюшонами. В одном из углов курился ладан, огоньки свечей отбрасывали на стены затейливые тени. Было что-то зловещее в этой торжественности, в этой средневековой атмосфере.

Один из присутствующих указал Диего на свободную нишу и стоявший там резной стул. Он сглотнул, прошел в нишу и сел. Во что он ввязался?

45

____

Диего казалось, что его сердце оглушительно стучит в сгустившейся тишине. Прошло уже несколько минут, но никто не проронил ни слова. Не было слышно ни молитв, ни даже легкого покашливания. Ничего. Даже свечи горели беззвучно. Здесь должен был находиться и Асенсио де лас Эрас, но угадать, где он, было невозможно. Лица скрывались в капюшонах, словно в пещерах. Иногда кто-то поднимал голову, и внутри капюшона поблескивали два огонька, словно глаза запертого в клетке зверя. На груди одного из присутствующих, того, что сидел справа от креста, золотой нитью были вышиты скрещенные молоты. Диего догадался, что это знак Великого магистра. Наконец трое мужчин встали и вышли в боковую дверь. Затаив дыхание, Диего спрашивал себя: они заметили какую-то его оплошность или так и должно быть?

Через несколько минут трое вернулись и привели обнаженную девочку с перепачканными кровью ногами. Если бы Диего хорошо запоминал лица, он заметил бы сходство этой девочки с проституткой, с которой разговаривал в доме Львицы. Но он думал только о том, не Клара ли это. Но Лусия, кажется, говорила, что волосы у Клары светлые, – значит, это не она.

Девочку привязали к кресту, она не сопротивлялась. Один из людей в черном поставил на пол между ее ног серебряный кубок, двое других встали по обе стороны креста, как стражники. Снова наступила тишина, нарушаемая лишь звуком падающих капель. Диего с изумлением понял, что в серебряный потир медленно, по капле течет менструальная кровь девочки. Глаза ее были прикрыты, казалось, она была чем-то одурманена. Почти целый час, пока наполнялся сосуд, никто не произносил ни слова. Наконец прозвучал приглушенный голос:

– Хвала Господу за то, что послал нам свою дочь. Будь благословенна, дочь Отца своего, за то, что отдаешь нам свою чистоту. Ты вручаешь нам свою первую, чистую кровь, чтобы исцелять людей, после чего твое тело навсегда станет нечистым.

Затем Великий магистр вынул из кармана коробочку, а из нее – эмблему тайного общества: два скрещенных молота. Диего догадывался, что сейчас произойдет. Великий магистр засунул эмблему девочке в рот, вызвав у нее слабый рвотный спазм. Затем поднял потир, поставил на стол и накрыл бархатным покровом.

– Жертвоприношение и дар Господу, пусть этот дар станет ключом для входа на небеса. Пусть Отец твой распахнет для тебя врата, получив доказательство твоего мученичества.

Тот, кому принадлежал приглушенный голос, этот странный жрец, произнес последнюю фразу:

– Да освободится душа от нечистого тела!

Стражники взяли веревки, привязанные к запястьям и лодыжкам девочки, и закрепили их на лебедке, расположенной позади креста. Диего не сразу понял, что происходит, но вскоре вспомнил пыточную «кобылу» инквизиции. К лебедке привязали и петлю, накинутую на шею Хуаны. Рукоятки начали вращаться, веревки растянули конечности девочки и врезались ей в шею. Диего не мог поверить своим глазам. Поддавшись порыву, он вскочил:

– Остановитесь! Вы с ума сошли!

Наступило секундное замешательство. Великий магистр бросил взгляд на своих помощников. Одного незаметного жеста оказалось достаточно, чтобы несколько человек скрутили Диего:

– Отпустите меня! Это же ребенок! Что вы творите?

Распорядитель церемонии, занимавший ближайшую к кресту нишу, возвысил голос:

– Да освободится душа от нечистого тела!

Еще два поворота рукояток. Визг лебедки напоминал вопли свиньи на бойне. Через секунду рука и нога отделились от тела. Кровь хлестала рекой, а Диего кричал от ужаса и беспомощности, глядя на растерзанного ребенка. Еще один поворот лебедки оторвал девочке голову.

– Помолимся о том, чтобы жертвоприношение было принято благосклонно.

Некоторые из присутствующих начали читать молитву на латыни. Великий магистр прошел через зал с серебряным кубком в руке и поставил его в дарохранительницу. Диего все еще кричал, проклиная кровавое сборище:

– Убийцы! Обезумевшие сектанты! Я пойду в полицию!

– Никуда ты не пойдешь.

Это произнес тот же человек, что призывал к жертвоприношению. Диего узнал Асенсио де лас Эраса. Дипломат подошел к нему, держа правую руку в кармане. Была надежда, что он достанет крест, но в его руке оказался нож. Вонзив его Диего в живот, де лас Эрас несколько раз провернул его в ране, кромсая внутренности.

От страшной боли ноги Диего ослабели и подогнулись. Перед мысленным взором закружились видения, растерзанная девочка, хмельные ночи с Доносо, улыбка и поцелуи Аны Кастелар, последние объятия Лусии, умолявшей найти ее сестру. Потом перед его глазами осталась только чернота.

Он рухнул на пол.

Асенсио де лас Эрас, опустившись рядом с ним на корточки, осторожно поднял руку мертвого Диего и снял с его пальца перстень.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

46

Мадрид, 21 июля 1834

Лусия никогда не пробовала таких вкусных блюд, как те, что готовили на кухне Аны Кастелар. Ана приносила их в квартиру Диего: из мяса, сливок, морепродуктов… и еще то, что девочка любила больше всего, – сладости.

– Если будешь столько есть, заболеешь.

– Болеют оттого, что нечего есть. Уж я-то знаю.

Ану смешили ее дерзкие ответы и забавные истории о Пеньюэласе, о прачках, о соседях по кварталу… Но все неизбежно заканчивалось печальными воспоминаниями Лусии о смерти Кандиды и Элоя и тоской о пропавшей сестре.

– Не очень-то справедливо обошлась с тобой жизнь, если даже работу в публичном доме ты считаешь удачей.

– Львица по-своему заботилась обо мне. Дочь Дельфины, Хуана, сейчас, наверное, там же, где Клара. Вдруг мы найдем их обеих?

Окрыленная новой надеждой, Лусия принялась фантазировать, как они разыщут похищенных Зверем девочек. В этой истории было все: раскаявшийся подельник Марсиаля Гарригеса, ключница, изучившая каждый закоулок крепости, где были заперты девочки, путешествие по лабиринту, спроектированному безумным архитектором. Диего, Ане и Лусии в конце концов удалось найти Клару и Хуану. И всех девочек, ожидавших спасения. В этой истории были и встреча, и объятия, и ликование. Ана не в первый раз слушала выдумки Лусии, ей уже были знакомы рассказы о денежном фонтане, о сокровищах, спрятанных в канализационных трубах Мадрида, и о тайном языке облаков.

– Когда все закончится и ты выучишься грамоте, обязательно запиши эти истории. Мы договоримся, чтобы их опубликовали, Диего тебе поможет, и ты разбогатеешь. Станешь вторым Сервантесом.

– Но с двумя руками.

Обе засмеялись. Лусия только вчера узнала о существовании писателя Сервантеса, автора «Дон Кихота», у которого не было руки. Она и представить себе не могла, что некоторые люди занимаются писательством и получают за это деньги, хотя слышала, что именно так зарабатывает себе на жизнь Диего.

Ане пришлось уйти: ее ждали в лазарете Вальверде, но она обещала прийти завтра и продолжить обучение.

– Когда вернется Диего, попроси его прислать мне весточку.

Ана не подавала виду, но Лусия знала, что она волнуется. Диего сутки не появлялся дома, не пришел даже ночевать – такого никогда еще не бывало. Вчера он ушел, забрав перстень, и с тех пор от него не было никаких вестей. Несмотря на выдумки Лусии, обеих тревожило предчувствие: с Диего наверняка что-то случилось.

Ана ушла, а Лусия старалась не думать о плохом: может, Диего день и ночь занимается расследованием и вот-вот освободит Клару. Может быть, сейчас раздастся стук в дверь, она откроет и увидит Диего и Клару. Время ползло слишком медленно, и Лусии приходилось чем-то себя занимать, чтобы не впасть в отчаяние. Она снова попыталась прочитать статью, которую Диего писал перед уходом. Но, хотя она уже узнавала отдельные буквы, в слова они еще не складывались. Она могла разобрать только: «Зверь», «убийца», «ритуал» – и ей становилось очень страшно за Клару, а в голове возникали картины, похожие на ночной кошмар.

Услышав, как в замочной скважине поворачивается ключ, она забыла, что обещала Диего спрятаться, если не будет уверена, что пришел именно он, и помчалась к двери.

– Диего!

Но вошел не Диего, а полицейский с повязкой на глазу, который гонялся за ней в том приюте. Он ее нашел и теперь арестует. Куда бежать, если единственный выход – дверь, которую он перекрыл?

– Я знал, что ты здесь, – процедил он сквозь зубы.

Лусия попятилась вглубь комнаты, выставив перед собой руки. Отступая, она жалобно умоляла:

– Нет-нет, пожалуйста, не сажайте меня в тюрьму! Я должна найти сестру. Если бы я не убила Зверя, он убил бы меня…

– Диего мертв, на него напали.

По дороге Доносо обещал себе найти менее жестокие слова, но в последний момент не смог смягчить правду. Возможно, причиной была не только его растерянность, но и то, что, объявляя о смерти друга так резко, он мстил девчонке за то, что она задурила Диего голову своими выдумками.

– Как? Кто напал?

– Неизвестно. Его нашли неподалеку от арены для боя быков. Возможно, грабители…

Но Лусия была уверена, что это не грабители.

– Это Зверь, – решительно сказала она.

– Зверь мертв! И чтобы я больше не слышал этого слова! – яростно крикнул Доносо.

Лусия отступила еще на шаг, испугавшись, что полицейский сейчас влепит ей пощечину. Налетев на кровать, она упала на листы с незаконченной статьей Диего. На слова, которые пыталась прочесть и которые до сих пор плясали у нее перед глазами. «Убийца», «тайное общество», «перстень», «девочки».

Доносо взял себя в руки. Громко сопя, он принялся расхаживать по комнате, будто что-то искал. Он заглядывал во все ящики, рылся в письменном столе. Наверное, лучше было бы промолчать, но она не смогла сдержаться:

– А если этих Зверей много?

– По мне – пусть разорвут в клочья всех девочек Мадрида. Я тебе уже сказал: тема Зверя закрыта. Если еще раз о нем услышу, выбью тебе зубы.

Лусия почувствовала, что перед ней разверзлась пропасть. Сначала Элой, теперь Диего. Как будто от нее исходила смертельная зараза, поражающая любого, кто к ней приближался, любого, к кому она испытывала добрые чувства. Элой, застенчивый мальчик с синими глазами, пришедший ей на помощь, хотя они даже не были знакомы. Диего, по-отцовски заботившийся о ней, уступивший ей кровать и маявшийся по ночам в кресле, обнимавший ее с сочувствием, какое проявляла к ней только мать, и обещавший, что сделает все, чтобы ей помочь. Теперь и Элой и Диего стали пищей для червей.

Пропасть становилась все глубже, и Лусия почувствовала соблазн шагнуть в нее, упасть, разбиться вдребезги. Горячие слезы обжигали глаза. Но навстречу боли, которой она готова была сдаться, поднялось воспоминание о сестре, о том, как пахла ее нежная кожа, когда они обнимали друг друга. Лусия не имела права сдаться. Нет, нужно продолжать бороться. Она не станет плакать. Время оплакивать погибших еще не пришло.

– У него был при себе перстень? Он забрал его перед уходом.

Единственный глаз Доносо впился в нее, как кинжал. Она не боялась оплеух – ей нужно было узнать как можно больше о смерти Диего: эти сведения могли помочь ей в поисках сестры.

– Нет, не было. Единственное, что у него было, – это дырка в животе. Понимаешь, что это значит? Это значит, что человек медленно истекал кровью. Некоторым везет, и они сразу теряют сознание от боли, но мы не знаем, повезло ли Диего.

– Ты не хочешь выяснить, кто убил твоего друга?

А Диего действительно был его другом, Лусия видела это по горестному выражению лица одноглазого.

– Это все из-за перстня, – сказала она.

– Это все из-за тщеславия! Вот что убило Диего. Он воображал, что справится с тем, что сильнее его. Сильнее любого из нас. Этот перстень не для таких, как мы, понимаешь, соплячка?

Лусия тоже ненавидела перстень. Если бы можно было повернуть время вспять, она даже не взглянула бы на ту балконную дверь на Каррера-де-Сан-Херонимо, не стала бы обворовывать мертвого священника, а значит, не наткнулась бы на футляр с перстнем. Она успокоила бы испуганную сестру каким-нибудь другим подарком: сучком или камешком необычной формы, красивым опавшим листом. И Клара была бы сейчас рядом. Но оглядываться назад и мысленно переписывать прошлое бесполезно. Время течет в одном направлении. И Лусия не будет стоять на месте, она не сдастся, как сдался одноглазый.

– Мне придется уйти отсюда? Но мне некуда деваться.

Как эгоистично было думать о своем благополучии: похоже, в такой момент… Кажется, девчонку больше беспокоит, что будет с ней, чем смерть Диего. Наверное, она права: зверей на свете много, и она – из их числа. Бедность, неустроенность, несчастья любого превратят в бесчувственное животное, отнимая последние крохи человечности.

– Квартира оплачена на две недели вперед. Можешь остаться здесь на несколько дней, а там будет видно.

– И ты меня не арестуешь?

– Вообще, взять бы тебя за ухо да оттащить к суперинтенданту. И пусть тебя казнят на площади Себада, но…

Доносо опустился в кресло, в котором всегда сидел Диего, и некоторое время рассеянно двигал челюстями, как старик, которому трудно жевать.

– Черт бы меня побрал. Я дал Диего слово. Обещал, что не стану тебя ловить… Надо бы забыть об этом обещании, ведь его нет в живых и он не сможет меня упрекнуть, но… я не из тех, кто предает друзей.

– Расскажи мне все, что тебе рассказывал Диего.

Доносо снова уставился на Лусию единственным глазом, удивленный ее наглостью.

– Диего попросил бы тебя о том же.

– Ты-то откуда знаешь, о чем он попросил бы?

Внезапно одноглазый стукнул кулаком по столу и разрыдался. Лусия никогда не видела, как плачет мужчина, тем более такой свирепый, с черной повязкой на глазу и с торчащим из-за пояса кинжалом. Наконец полицейский справился со слезами, обернулся к Лусии и со вздохом кивнул:

– Он говорил, что вышел на след тайного общества карбонариев. Наверное, он написал об этом в своей неоконченной статье.

– Кто такие карбонарии?

Лусия спросила так, как будто никогда не слышала этого слова, не присутствовала при разговоре Диего с сеньорой де Вильяфранкой, как будто сам Диего ничего ей не рассказывал. Она специально притворялась, чтобы выведать побольше. Нужно было спрашивать, накапливать сведения, даже не очень понятные.

– Мой тебе совет: забудь о карбонариях. Твоей сестры уже наверняка нет в живых. Не лезь в это дело, не то закончишь как Диего, если не хуже… Знаешь, в каком виде мы нашли ту девочку в Серрильо-дель-Растро? Она была разорвана на куски. Ты того же хочешь? Диего меня не послушался, и посмотри, что вышло. Я говорил ему, чтобы не связывался с ними, ведь он и защитить себя толком не мог… Но он всегда поступал так, как считал нужным. Это так же верно, как то, что меня зовут Доносо.

– Нужно сообщить Ане Кастелар.

– Герцогине де Альтольяно? Зачем?

– Она была его любовницей… Не знаю, можно ли так говорить… Они любили друг друга.

Новость не удивила Доносо, он помнил взгляд, которым эти двое обменялись в театре фантасмагорий. К тому же это было очень в духе Диего: ввязаться в историю с замужней аристократкой.

– Он называл меня другом, а сам все от меня скрывал. Чертов упрямец… Может, это обманутый муж подослал убийц, а тайное общество тут ни при чем? Ты знаешь, как найти герцогиню?

– Она была сегодня здесь и обещала прийти завтра. Сейчас она, наверное, в лазарете Вальверде.

– Пойдем.

– Я не могу выходить. Полиция меня арестует….

– Полиция – это я. Пошли. У меня нет денег, и кто-то должен оплатить похороны. Мы не можем допустить, чтобы Диего бросили в общую могилу, как бездомного пса.

Теперь Лусия поняла, что именно искал Доносо в комнате Диего: деньги на похороны друга.