Текст книги "Зверь"

Автор книги: Кармен Мола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

– Когда-нибудь мы туда сходим. Морентин тебе понравится, он очень образованный человек.

– И еще я хочу посетить твой родной город. Увидеть, где ты провел детство.

Ана поздоровалась с дамой, которая прогуливалась в сопровождении двух девочек в одинаковых белых платьицах, подпоясанных голубой лентой. Диего задумался над ее словами: посетить его родной город, узнать о его детстве… Что означало это желание? Любовь – слово, которого они избегали, как застенчивые подростки, – стала реальностью. Ему хотелось расцеловать Ану прямо здесь, в экипаже, под солнцем Мадрида, у всех на глазах. Надежда на то, что в будущем их жизни соединятся, больше не казалась такой уж несбыточной.

Словно желая показать, что думает о том же, Ана сняла перчатку, взяла руку Диего, поднесла ее к губам и нежно поцеловала, а потом крепко сжала его ладонь и опустила голову ему на плечо.

42

____

Труп Исабель лежал в подземелье уже два дня, запах крови и разлагавшейся плоти перебивал даже вонь испражнений. Девочки хотели пить и есть, но подземелье было опутано паутиной отчаяния. Клара шепотом окликнула Хуану. После их первого разговора та ни разу не подходила к прутьям – наверное, спала и грезила о волшебном языке облаков, о небе, на котором начертана судьба. О небе, казавшемся таким недосягаемым отсюда, из клеток… Ах, если бы Клара могла заглянуть в его бездонную глубину, подставить лицо лучам солнца, увидеть силуэт огненной птицы, в которую после смерти превратилась ее мама. Лусия уверяла, что эта птица их защитит… Хуана всхлипнула, и Клара вынырнула из своих фантазий:

– Моя сестра обязательно вытащит нас отсюда. Ее зовут Лусия, и она может появиться на этой лестнице в любую минуту. Она всегда приходит, когда нужна мне.

Кларе хотелось передать Хуане свою безусловную веру в сестру, и она стала рассказывать, как Лусия заботилась о ней, когда их мама уходила на реку стирать белье. Когда Кандида заболела, Лусия впервые покинула Пеньюэлас, – это было всего месяц назад, а казалось, что прошли годы. Она отправилась в Мадрид, чтобы раздобыть еды и немного денег, но все кончилось тем, что ей пришлось работать в доме Хосефы Львицы… Клара описывала Лусию, ее рыжие волосы, и Хуана вдруг вспомнила короткий разговор с девочкой на ступеньках публичного дома и зависть, которую испытала, узнав, что девственность Лусии продали с торгов за баснословную сумму. Именно о таком будущем мечтала сама Хуана.

Но Клара вскоре умолкла: она чувствовала, что заслужила выпавшее на ее долю наказание. Она попала сюда из-за перстня. Первая же попытка сделать что-то самостоятельно, не посоветовавшись с сестрой, закончилась тем, что она оказалась в заточении. Не надо было продавать перстень, ведь это был ее амулет, а с амулетом нельзя расставаться. Она сама накликала беду на себя.

– У меня живот болит, – прошептала Хуана.

– Это от голода. Лучше не думай о нем.

– Не могу не думать. Мне никогда не приходилось голодать, у Львицы мы ели все, что хотели.

– Счастливая ты. А я никогда не ела досыта. Мне всегда хотелось еще. Иногда я вижу сон, что до отвала набила живот пирожными. Но ты все-таки не думай, закрой глаза и попробуй уснуть.

– Когда я закрываю глаза, то вижу огромное блюдо винограда. Хотя я вовсе не люблю виноград.

Клара не думала о винограде. Когда она закрывала глаза, то видела человека с обожженным лицом, видела, как он убивает Педро и Марию, а ее тащит за собой. Внезапно ее, будто пощечина, обожгла мысль, что он мог расправиться и с Лусией. Но нет, конечно же, Лусия сумела спастись, ей всегда это удавалось. Она убежала и непременно найдет Клару до того, как та умрет от голода и жажды.

Вдруг одна из девочек затянула молитву:

– Отче наш, сущий на небесах…

Другие подхватили. Клара молчала: она не верила, что молитва поможет. И вдруг, будто опровергая мысли Клары, не успели пленницы дочитать «Отче наш», как раздался скрежет и в подземелье ворвался свет. По винтовой лестнице спустился не Зверь, а какой-то незнакомый человек среднего роста в черном плаще. Капюшон скрывал его лицо.

– Еды!

– Воды!

Девочки кричали: одни – с отчаянием, другие – с надеждой. Никому не приходило в голову задуматься: кто этот человек и зачем он пришел. И неважно, куда исчез великан. Они хотели есть и пить, а потом будь что будет.

– Раздевайтесь! Все! – Человек в черном поднял фонарь и стал обходить клетку за клеткой. – Или вам не нужна еда? Никто не получит ни крошки, пока не снимет с себя все.

Двое мужчин в таких же одеяниях, как первый, тащили вниз по лестнице котел с чем-то, похожим на гачас. Воду они тоже принесли. От запаха пищи Кларе еще больше захотелось есть, и она торопливо, как и другие девочки, принялась стаскивать с себя одежду.

Мышцы от долгого сидения затекли, но это не помешало девочкам поспешно сбросить лохмотья. Голые и отощавшие, они стояли, уставившись на еду. Тот, кто отдавал команды, накладывал в миску гачас, наливал воду в металлическую кружку. Одна за другой, как животные у вращающейся кормушки, девочки съедали свою порцию и передавали посуду дальше. Кто-то стучал кулаком, кто-то кричал, если соседка ела слишком долго. Голос человека в черном, монотонный, как метроном, пресекал ссоры и устанавливал очередность. Тот, кто увидел бы сейчас перепачканные едой лица девочек и жадный блеск их глаз, невольно подумал бы, что первобытные инстинкты по-прежнему сильнее любых других. Все происходившее напоминало древний ритуал.

Увлеченные едой, девочки не заметили, как два человека в черном унесли труп Исабель и вернулись с лоханью теплой воды. Чистая и прозрачная, она благоухала цветами, перебивая вонь, царившую в подземелье. Тех, кто закончил есть, по очереди вытаскивали из клетки. Затем подводили к лохани и заставляли целиком погрузиться в воду.

Первой была Фатима, не сумевшая скрыть страх перед необходимостью заходить в воду. Однако, погрузившись в нее – как было приказано, с головой, – она вынырнула с радостной улыбкой. Вода оказалась в меру теплой. И как же приятно было смыть грязь, ощутить аромат ромашки или, может быть, дрока…

Процедуру повторили с каждой из семи запертых в клетках девочек – омовение в душистой воде, в лохани, установленной посреди восьмиугольного подземелья. Человек в черном разглядывал мокрых девочек при свете фонаря, высматривая что-то у них на ногах. Оживленные, чистые и влажные, они возвращались в клетки и торопились одеться. Люди в капюшонах за все это время не проронили ни слова.

Прижавшись к тюремным прутьям, Клара увидела, как подошла очередь Хуаны, и черный человек помог ей забраться в лохань. Вода всколыхнулась, цветочный аромат усилился. Двое в черном подбрасывали в лохань ароматические травы. Хуана опустила в воду лицо, смочила волосы. Она улыбалась, радуясь неожиданному подарку. Сейчас она уж точно не станет задавать вопросы и пытаться бежать. Как и все остальные, она боялась, что одно неверное слово может разозлить главного тюремщика, и тогда купанию конец.

Хуану вытащили из лохани, наступила очередь Клары. Сейчас ее клетку откроют… Человек в черном осматривал Хуану. Вдруг он замер, и Клара поняла, почему Хуана жаловалась на боли в животе: по ее ноге тянулась ниточка крови.

– Эта готова!

В голосе тюремщика слышалась радость. Хуана закрылась руками, сгорая от стыда. Она в ужасе смотрела на Клару, но та не чувствовала сострадания, только страх, что ей теперь помыться не дадут. Хуана рванулась вперед, она хотела вернуться в клетку, но черные люди удерживали ее силой, опрокинув при этом лохань. Вода растеклась по полу.

Трое тюремщиков потащили Хуану наверх. Она брыкалась и кричала.

Клара опустилась на колени и, смочив пальцы в тонкой струйке воды, просочившейся в клетку, поднесла их к лицу, пытаясь уловить цветочный запах.

Хуану выволокли из подвала, дверь наверху захлопнулась, снова стало темно. Девочки не знали, что купание было древним ритуалом для того, чтобы вызвать первую менструацию, но теперь обо всем догадались. Фатима наконец поняла, почему провела тут столько времени, чего именно ждал охранявший их великан и зачем явились эти люди в капюшонах:

– Им зачем-то нужна наша кровь. Когда это случается впервые.

43

____

– Ты любишь Диего?

Ана улыбнулась, пытаясь скрыть неловкость, которую почувствовала, услышав вопрос Лусии. Ответ, хоть она и предпочла бы не произносить его вслух, был, конечно, утвердительным. Это «да» вызывало в ней дрожь, ведь она вовсе не собиралась влюбляться и не думала, что кто-то способен взволновать ее так сильно, как это удалось Диего. У нее бывали случайные связи, как правило на одну ночь, не дольше, но продолжительных романов она избегала – не столько потому, что опасалась скандалов, сколько потому, что не испытывала никаких чувств к своим любовникам.

В определенных кругах общества адюльтер допускался и даже приветствовался. Ее муж – «милый герцог», как она его называла, – слыша об очередном ее увлечении, просил только не нарушать приличий. Он никогда не пытался расторгнуть брак с Аной или узнать, почему она ему изменяет. Причина, кстати, заключалась в его собственном поведении – в его слабом (вернее, полностью отсутствовавшем) интересе к жене. Равнодушие было взаимным – с первой брачной ночи, когда ни он, ни она не сделали даже попытки прикоснуться друг к другу. Их союз был выгодной сделкой двух могущественных семейств, и скрепляли эту сделку вовсе не чувства. Ана не презирала герцога – напротив, она считала его своим другом, компаньоном. Сначала она подозревала, что муж не интересуется женщинами, но вскоре поняла, что герцог равнодушен плотским утехам – хоть с мужчинами, хоть с женщинами. Единственное, что волновало герцога, – его положение при дворе. А вот герцогиня была женщиной страстной и не боялась заполнять пустоту случайными связями. Согласно молчаливому уговору, «милому герцогу» было достаточно того, что Ана устраивает свою личную жизнь без лишнего шума и не говорит с ним о ней. Герцогиня прекрасно понимала, что прогулка в экипаже по бульвару Прадо уговор нарушает. Но то, что она чувствовала к Диего, оказалось гораздо серьезнее обычной интрижки.

– Давай-ка займемся уроками. – Ана попыталась сменить тему и стала искать лист бумаги.

– А что тебе больше всего нравится в Диего?

Ана могла бы не отвечать девочке, чье любопытство начинало казаться ей бесцеремонным, но она решила быть откровенной. Ей и самой хотелось поговорить о том, что заставило ее поступить иначе, чем обычно, и нарушить границы, которых она никогда не переступала в отношениях с мужчинами.

– С ним я чувствую себя свободной. В жизни мне приходится скрывать свое истинное лицо под разными масками, как на костюмированном балу. Двигаться и улыбаться так, как от меня ждут. На свете очень мало людей, которые испытывают искренний интерес к тебе настоящей. Диего – один из этих немногих: ему мало поверхностного знания, для него важно, чтобы ты могла смело сбросить маску. Одним словом, он дарит мне мечту, что я могу жить, ничего не скрывая.

– А что ты скрываешь?

– Ты еще слишком мала, чтобы я стала обсуждать с тобой такие вещи. Но довольно обо мне. Вернемся к буквам. Любовь может сделать тебя свободной, но никто не обещает, что ты ее встретишь. А вот стать грамотной – это в твоих силах. Это первый шаг к свободе, от которой многие женщины еще так далеки.

– Я не хочу читать, не хочу учиться, я хочу только найти сестру.

– Этим занимается Диего.

– Но Клара – моя сестра, я не могу сидеть сложа руки.

– Доверься ему: пока это единственное, что ты можешь сделать.

Лусии хотелось возразить, но она понимала, что Ана Кастелар права: сейчас ей приходилось полагаться на Диего. Однако ей не хотелось изучать буквы по каким-то простеньким, почти бессмысленным фразам. Ее внимание привлекли книги Диего, стоявшие на маленьком стеллаже.

– Ты это читала?

Ана обвела глазами «Дон Кихота», Библию, потрепанную «Илиаду», «О природе вещей» Лукреция на латыни, роман Лоренса Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена»…

– Почти всё. Но ты не сможешь прочесть их, пока не выучишь буквы. Так что давай продолжим. Гласные ты уже знаешь, пора приступать к согласным.

Целый час Ане удавалось удерживать внимание Лусии, но затем оно стало рассеиваться. Девочка уговорила Ану прочесть ей лежавшую на столе недописанную статью Диего. Герцогиня согласилась, но несколько строк спустя пожалела об этом.

– Давай лучше отложим. Диего задерживается… Может, приготовим что-нибудь на ужин? Теперь ты будешь меня учить, ведь я никогда не готовила. В моем доме этим занимается прислуга.

– Нет, я хочу, чтобы ты дочитала. Что там еще написано?

– Я остановилась только потому, что это может тебя расстроить.

Лусия фыркнула. Расстроить! Интересно, как сильно расстроилась бы герцогиня, если бы Лусия рассказала ей, как пробиралась в Мадрид под городской стеной, как ее продали на аукционе Могильщику, как она жила в Пеньюэласе, как убили Элоя, как Педро перерезали горло, как она воткнула булавку в загривок верзилы и убила его…

– Мне не нравится, когда со мной обращаются как с маленькой. В статье есть что-нибудь о Звере?

– Откуда в тебе это упрямство?

В статье говорилось о найденной в горле Берты эмблеме – на ней было то же изображение, что и на украденным перстне, и еще о преступлениях, совершенных сначала в Париже, а потом в Мадриде, о нескольких неделях, отделявших исчезновение девочек от момента, когда на улице появлялся разорванный на куски труп.

Ана боялась реакции Лусии. Ведь девочка обязательно подумает о том, что такая же участь ожидает ее сестру, если не удастся найти ее в ближайшее время. Однако, подняв голову, она увидела, что лицо Лусии остается непроницаемым.

Девочка словно прочитала ее мысли.

– Я не собираюсь плакать, пока не найду Клару, – заявила она. – Тогда и поплачу, но уже от радости.

Прошло два часа, Диего так и не вернулся, и Ана Кастелар, уходя, вылила на Лусию целый поток наставлений: никуда не выходить, не шуметь, никаких глупостей наподобие решения обрить голову… Оставшись одна, Лусия стала рыться в вещах репортера, но единственное, что вызвало у нее интерес, – это его бумаги. Упоминал ли он в какой-нибудь из своих статей Клару? Ана вполне могла умолчать об этом. Лусия жалела, что еще не научилась читать, и пообещала себе: когда все закончится, она попросит Ану учить ее дальше. Она будет стараться, и однажды сможет понимать все, что написано в книгах.

Лусия задремала на кушетке, балансируя между реальностью и миром фантазий, рядом с ней парили Клара и Элой. Она знала, что не может вернуть Элоя из мира снов, но отказывалась верить, что там останется и ее сестра. «Ты жива!» – кричала она Кларе во сне и запрещала ей летать над призрачным Мадридом вместе с Элоем.

Ее разбудил стук в дверь. Ей стало страшно. А что, если это гвардейцы узнали, где она прячется? Но из-за двери послышался знакомый голос.

– Я знаю, что ты здесь. Вчера я разговаривала с Диего Руисом.

Лусия повернула ключ. Сеньора де Вильяфранка, поспешно войдя, закрыла за собой дверь.

– Не волнуйся, меня никто не видел, и я точно знаю, что ты сейчас одна. Тебя ищут. Я не буду спрашивать, ты ли убила этого злосчастного Марсиаля Гарригеса, мне до него нет никакого дела. Мне его не жаль – жаль только, что после смерти Кандиды тебе пришлось работать в доме Львицы.

– Где перстень, который вы забрали у моей сестры? Он наш.

Сеньора достала драгоценность из кошелька. Золотой перстень с двумя скрещенными молотами блеснул у нее на ладони. Лусия схватила его. Она не знала, в чем сила этой вещицы, но не сомневалась, что, если бы она не украла ее из квартиры на улице Каррера-де-сан-Херонимо, их с Кларой жизнь сложилась бы по-другому.

– Ты ошибаешься, если думаешь, что я собиралась обмануть твою сестру. Я лишь хотела получить за него больше денег, ведь я знаю, что вы очень нуждаетесь. Ростовщик пытался обмануть Клару, а на аукционе я бы могла выручить за него вдвое больше денег.

– Какое совпадение, что вы оказались у ростовщика именно в это время! Думаю, такой знатной даме, как вы, часто приходится бывать у него. – Лусия даже не пыталась скрыть сарказм.

– Чаще, чем мне хотелось бы. Я приходила, чтобы выкупить кулон, который одна отчаявшаяся женщина продала ростовщику за бесценок.

Объяснение показалось Лусии правдоподобным. Но стоит ли ей во всем доверять этой сеньоре? Она повертела перстень в руке. Если бы та желала Лусии зла, то привела бы сюда гвардейцев. Однако Лусия чувствовала: из-за этого перстня она оказалась втянута в какую-то игру, но правила ей неизвестны.

– Почему же вы не продали перстень?

– Потому что заметила, как странно он действует на людей. Пробуждает в них жадность и страх.

Инмакулада де Вильяфранка не могла объяснить тревогу и неприязнь, которые вызывала у нее эта безделушка. Перстень будто обладал скрытой силой – и, как подсказывала ей интуиция, силой вовсе не доброй.

– Это правда, что твою сестру похитил Зверь?

– Да, но она жива, и мы ее найдем.

Лусия повторяла это снова и снова – главным образом для того, чтобы убедить саму себя. Что-то отталкивало ее от этой сеньоры – в ее манерах, тоне и даже в участливом взгляде было что-то лживое. Это ощущение не оставляло Лусию с тех пор, как она впервые увидела эту даму в Пеньюэласе, рядом с матерью. С Кандидой сеньора де Вильяфранка держалась так, как ведут себя люди, осознающие свое превосходство.

– Что ты сделала со своими прекрасными волосами?

– Мне не хочется говорить о волосах.

– Бедняжка, сколько же тебе пришлось пережить! – Сеньора де Вильяфранка попыталась погладить Лусию по бритой голове, но та увернулась, как угрюмая кошка.

– Кольцо вы вернули, теперь можете идти.

– Почему ты дичишься? Я ведь только хочу помочь.

– Я не просила у вас помощи.

– Но твоя мама просила. Она взяла с меня слово, что я не оставлю вас одних. А я свое слово держу.

– Мама умерла, ей теперь все равно. Вы нам ничего не должны.

– В моем доме тебе будет лучше. Я обеспечу тебя всем необходимым и стану заботиться о тебе, как подобает заботиться о девочке твоих лет.

– Я уже давно не девочка.

– Перестань, Лусия, не упрямься. Пойдем со мной.

– Диего меня не обижает и помогает искать Клару.

– Я не хочу сказать ничего плохого об этом репортере, но со мной тебе будет проще. У меня есть друзья среди министров.

– Рада за вас. Надеюсь, вы хорошо проводите с ними время на всяких приемах. А теперь уходите, пожалуйста. Вы вернули мне перстень, а значит, с моей матерью и Кларой вы в расчете.

Лусия заметила, как огорчилась сеньора де Вильяфранка. Она и сама понимала, что ведет себя грубо.

– Спасибо вам за то, что хотите помочь, но можете идти со спокойной душой. Мне здесь хорошо.

Сеньора де Вильяфранка сокрушенно кивнула. Она знала: давить на Лусию бесполезно. Она уже открывала дверь, чтобы уйти, когда на пороге появился Диего Руис.

– Вот так сюрприз, – вместо приветствия проговорил он.

– Я принесла перстень. Надеюсь, вы сумеете использовать его с толком.

– Подождите секунду, не уходите. – Диего закрыл дверь, чтобы никто не услышал их. – Я хотел спросить, не доводилось ли вам слышать о тайном обществе, которое, судя по всему, появилось у нас в городе, – об обществе карбонариев?

– Я о них слышала, да, но очень мало. Знаю только, что это сторонники Изабеллы, антикарлисты, они добиваются отмены завещания Фердинанда VII. То есть, как мне кажется, их требования вполне разумны.

– Это революционеры?

– По-моему, они вполне безобидны. Кое-кто из моих знакомых связан с этим обществом… Например, приор Собора Святого Франциска Великого. Он погиб во время недавней резни. Также маркиз де Пиментель, насколько я знаю. И дипломат Асенсио де лас Эрас.

– Асенсио де лас Эрас? Вы уверены, что он карбонарий?

– Абсолютно. Конечно, никто из них не распространяется о том, что состоит в тайном обществе. Но иногда участники таких союзов собираются в кафе, оказываясь более или менее на виду… А иногда о них можно услышать на каком-нибудь приеме.

– Где живет де лас Эрас?

– Я не понимаю вашего интереса. Говорю же, общество карбонариев ничем особенным не отличается. Если бы речь шла об «Ангелах-истребителях» или о «Союзе комунерос»… Эти действительно ведут подрывную деятельность. А карбонарии – просто одни из многих.

Диего кивнул. Ему хотелось верить сеньоре де Вильяфранке. Но в душе кипели подозрения, нетерпение и стремление к риску.

Лусия сидела в кресле, не в силах оторвать глаз от вещицы, которая принесла ей столько несчастий. Она разглядывала ее со всех сторон с тем же вниманием, с каким совсем недавно изучала буквы, словно пытаясь постичь скрытую в перстне тайну. Но и буквы, и перстень пока оставались для нее загадкой.

Диего долго сидел в задумчивости. Наконец он встал, забрал у Лусии перстень и стал так же зачарованно, как и она, смотреть на него. Изображение на перстне было таким же, как на эмблеме, извлеченной из горла Берты.

– Я забираю перстень.

– Как это? Он мой!

– Я уверен, что перстень – это ключ, который позволит проникнуть в общество карбонариев и попасть на их тайное собрание. Как знать, может, там я смогу что-нибудь узнать о твоей сестре. Обещаю, что верну его.

– Ты все мне расскажешь потом?

– Конечно.

Лусия вскочила и обняла Диего так порывисто, что едва не сбила его с ног. Впервые за долгое время у нее появилась надежда. Беспорядочные блуждания по городу не помогли ей найти Клару. Но Диего знал, что делать. «Держись, Клара, где бы ты ни была», – мысленно заклинала она сестру.

– Ты найдешь ее?

Диего понимал, что если ответит честно, то похоронит надежды Лусии. Ведь если Зверь поймал Клару, то после его смерти она осталась без воды и еды и вряд ли еще жива – столько дней спустя. А если, помимо Зверя, к похищениям причастны и другие люди, то, возможно, Клара стала очередной жертвой тайного общества. Диего знал, что Лусия только пытается вести себя как взрослая женщина с железной волей, но на самом деле умирает от страха, и он – ее единственная надежда. Он улыбнулся и подумал, что, когда эта история закончится, он будет скучать по этой девочке. Может, им и не нужно разлучаться?

– Я постараюсь найти ее. Обещаю.