Текст книги "Безупречный элемент (СИ)"

Автор книги: Ирина Северная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 41 страниц)

Например, он найдет то, что искал и ждал все это время.

И он, наконец, дождался, но слишком запоздало понял, что не имеет права на дарованный шанс. Если только он не готов стать палачом и принести в жертву ее, Фреду, как когда-то принесли в жертву его самого.

***

… Он не ждал, что она вернется. Рассчитывал, что Метте сможет увести ее и спрятать. Ему останется только нейтрализовать их кровную связь. Но Фреда вернулась, а он почти испугался, увидев ее на пороге залы. Он видел, что она сбита с толку, но все же не поверила до конца. Захотела во всем убедиться сама. Как мало он, оказывается, знал ее.

Смутить, напугать, прогнать ее не удалось.

Затащив Фредерику в круг по ее же желанию, он был груб и безжалостен. Вагнер надеялся, что его жестокая, нечеловеческая сторона натуры оттолкнет девушку, окончательно разрушит ее доверие и укрепит то, что он должен был посеять в ее душе – сомнения, страх, отвращение к нему.

Но почему так мучительно тяжело это делать? Что возникло между ними? Что именно он должен был разрушить? Слово, которое он не вспоминал и не произносил семь столетий, всплывало откуда-то из мглы, из холодного океана неверия и утраченных надежд.

Любовь. Чисто человеческая слабость.

Дыра, с которой начинается полное разрушение.

Или фундамент, на котором возводится что-то на века.

Он знал, как ей было больно, когда он рвал ее запястье, пуская горячую кровь, когда затаскивал в круг и отдавал пустоте, такую хрупкую и уязвимую. Он знал, как было невыносимо ей, живой и полной чувств, когда Нечто вырывало частицу ее самой.

Он выдерживал свои муки, но едва справился с ее страданиями. Вагнер бросил Фреду в ритуальном зале, утратившую связь с действительностью, опустошенную, обессиленную, словно прошедшую через адские жернова. Он знал, как плохо ей будет. В первый раз, проводя подобное с собой, он чувствовал, словно его выпотрошили, а затем залили внутрь кислоты, а ведь он был бессмертным и лишенным человеческой уязвимости и телесной слабости.

Вернувшись к себе, Вагнер получил вызов от Аспикиенсов – они срочно хотели его видеть. Что-то важное назревало, и Рейнхард с мрачной обреченностью осознал, что ему остается только надеяться, что Фреда все же покинет Цитадель, Прагу и страну вообще, пока он будет пытаться решить вопросы с Аспикиенсами.

Вагнер забрал телефон, который дал ей: она будет ему звонить, нельзя этого допустить. И хорошо, что его не будет, когда она очнется и попробует найти его в Цитадели. В том, что она именно так и поступит, он уже не сомневался.

Вампир положил в оставленную в машине сумку Фреды записку о встрече на пивоварне Страговского монастыря. Там тихо и это место удалено от любого обиталища пражских вампиров. Вагнер снова связался с Метте и договорился, что она дождется Фреду и увезет силой, если понадобится.

Попытка номер два должна стать успешной.

– За сутки она придет в себя. Но ты жди ее дольше, чем укажешь в записке. Жди до утра, стоя на дороге, возле монастырской стены, – сказал он. – Если она так и не появится, приезжай сюда. Пока меня не будет, в Цитадель тебе не попасть, даже в паркинг, но ты можешь ждать ее где-то поблизости, чтобы не пропустить.

– Сколько же мне ждать?! – взвилась Метте. – Услуги услугами, но у меня есть и свои важные дела и тебе это известно. Я не могу все время посвящать тому, о чем меня просишь ты.

– Я понимаю, и обещаю не злоупотреблять твоей любезностью. За мной будет долг, без срока давности, – твердо проговорил Рейнхард. – Прошу, не исчезай, будь на связи. Я вернусь, самое большее через сутки, найду ее, где бы она ни была на тот момент, и заставлю уехать отсюда любыми способами. Только дождись ее и увези. И тверди ей только то, что уже было сказано, – напомнил он. – В конце концов она во все поверит.

________

*Эгрегор – энергоинформационная сущность, которая создается группой людей, имеет свои цели и задачи и способна воздействовать на людей-членов группы и не только.

**Гомеостаз – (одинаковый, подобный) – саморегуляция, способность открытой системы сохранять постоянство своего внутреннего состояния посредством скоординированных реакций, направленных на поддержание динамического равновесия. Стремление системы воспроизводить себя, восстанавливать утраченное равновесие, преодолевать сопротивление внешней среды.

Глава 6. Что было, что будет, чем сердце успокоится

«Что было, что будет, чем сердце успокоится»

«Пора просыпаться, красавица».

(к/ф «Малхолланд-драйв»)

Фреда беспрепятственно выехала из ворот паркинга. Невидимая пелена, ограждавшая и скрывавшая вход в Цитадель от реального мира, мимолетно вызвала уже знакомое ощущение легкой дезориентации.

Когда проезжала через внутренний дворик, краем глаза заметила за фонтаном темный силуэт: кто-то, сгорбившись, неподвижно сидел на лавочке. Не задерживаясь, не всматриваясь, не раздумывая больше, Фреда покинула двор и тихий район.

Она доехала до Городской библиотеки, там оставила кроссовер и поймала такси до Страговского монастыря. Фреда попросила водителя после Манесова моста не сворачивать к Вояновым садам, а следовать путем, пролегающим через лесной массив. Водитель только пожал плечами: чем длиннее дорога, тем больше выручка.

На место Фреда прибыла с опозданием в пять минут. В баре пивоварни за каждым столиком кто-то сидел, но никого знакомого видно не было. Заметив, что посетители покидают столик, расположенный слева от длинной барной стойки, Фреда заняла освободившееся место, сев спиной к стене. Заказав подошедшему официанту кружку «Св. Норберта», принялась осматриваться внимательней: никто из присутствующих не проявлял к ней видимого интереса и не смотрел в ее сторону.

Чувствуя явную заторможенность мыслительного процесса и физическую слабость, Фреда потягивала пиво, хрустела солеными гренками и пыталась сообразить, что будет делать, если…

Если никто не придет.

Если придет тот, кого она видеть точно не захочет.

Если придет тот, кого она знать не знает.

Поразмыслив и прикинув, Фреда решила, что во всех трех случаях станет действовать по обстановке, прислушиваясь к своим инстинктам, но все равно в итоге ей придется куда-то бежать и прятаться. А прятаться ей негде.

Чего она ждала, явившись сюда? Самым верным было бы считать, что все мосты сожжены, и выкручиваться из всего нужно самой. Но каким образом это возможно, Фреда пока не представляла: ни денег, ни документов у нее нет, и она по-прежнему числилась в розыске.

И неужели ей нужно все же убедить себя, что все с Вагнером было лишь какой-то нелепой и жестокой фантасмагорией? От этой мысли содрогнулась, как от резкого дуновения лютого зимнего ветра, а поспешно сделанный большой глоток ледяного пива только усугубил ощущение.

От столь сильных разочарований не найти спасения. Ей никогда не оправдать свою глупость и легковерность, никогда не смириться с тем, что она поверила в нечто, несуществующее на самом деле.

Никогда не понять, как прочувствованное ею могло быть обманом, вызванным чьей-то прихотью, а не зародилось тайно ото всех в скрытых глубинах ее души и сердца.

Слабый голосок надежды попытался предложить ей в подробностях вспомнить то, что она ощутила в близости с Вагнером. Такое невероятное слияние тел, ставших единым целым, сплетенных не только взаимным желанием, но и обоюдным, очень тонким и глубоким пониманием и доверием, не могло быть полностью порождено силой какого-то колдовства. Не могло!

Или же не только могло, но так и было на самом деле?

Фреда снова жадно и отчаянно хлебнула из кружки. Поперхнулась, закашлялась, на глазах навернулись слезы.

До закрытия пивоварни оставалось сорок пять минут.

***

Лео двигался по улицам вечерней Праги. Он шел, укрывшись за поднятым воротником элегантного пальто, но прятался не от порывов резкого ветра, гнавшего навстречу охапки колючих снежинок. Ветер был ему не страшен. Он скрывал от прохожих свое красивое юное лицо, застывшее маской безмолвной ярости, способной напугать сильнее, чем выпущенные клыки.

Два вечера и две ночи он потратил на то, чтобы отыскать в городе Фредерику. Даже зная, где именно и у кого она находится, он не смог приблизиться к цели.

Прибыв в Прагу, Борегар связался с Озом, советником и доверенным лицом вампирского наместника Крауса. Оз, еще более загадочный и непростой, чем его широко известный тезка-волшебник, выслушал Лео и с обескураживающей любезностью сказал, что непременно передаст Его Светлости их разговор и просьбу господина Борегара.

Просьбы, собственно говоря, никакой не было. Лео обезличенно формально сообщил, что пересмотрел свой отказ оказать содействие эрцгерцогу Краусу в покупке участков земли под Прагой и, оценив взаимную выгоду, готов взяться за реализацию сделки.

Он не просил ни аудиенции, ни извинения, ему лишь было нужно как-то обосновать свое возвращение в Прагу и найти убедительный повод для того, чтобы любыми из доступных путей приблизиться к здешней вампирской верхушке. Лучшим вариантом вампиру по-прежнему казался Оз. В крайнем случае, он попытается обратиться к главе охраны наместника, хотя вести переговоры с этим исполином все равно, что пытаться взломать дверь в Хранилище Джи Пи Морган. Но внешность часто бывает обманчива.

Прибыв в Прагу второго января, Борегар через сутки встретился с Озом на нейтральной территории – в шумном человеческом клубе – и смог убедиться, что этот вампир знает и понимает гораздо больше, чем ему полагается.

В процессе долгого разговора собеседники обменялись двусмысленными ироничными намеками и завуалированными под остроты угрозами. Поклацав клыками, выяснили, что их личные интересы взаимовыгодно соприкасаются. В результате Лео получил информацию о том, где расположена Цитадель. Оз же, от оказанной заморскому гостю небольшой услуги, испытал «глубокую удовлетворенность» в виде вдохновляющей суммы денег, немедленно переведенной на один из его счетов, о чем быстро получил подтверждение.

Для себя Оз сделал простой, но занятный вывод, который, возможно, когда-нибудь еще пригодится – девчонкой интересовались слишком многие. Почему? До этого ему не было дела. Но чужой интерес к этой особе мог стать полезным для него еще не раз.

– Да, и кстати, – сказал Оз на исходе встречи с Борегаром, – я прекрасно понимаю, что вовсе не профессиональный интерес стал причиной вашего нынешнего появления в Праге, что бы вы там ни говорили. Все, что от меня зависело, я выполнил – доложил Его Светлости ваше запоздалое предложение оказать таки ему услугу. И не мое дело, как вы будете выкручиваться, если Краус решит вашим предложением воспользоваться.

– Точно, не ваше, – охотно подтвердил Лео. – Есть еще какое-то “но”, о котором вы не могли или не хотели сказать раньше?

– Угадали. Теперь, когда мы с вами так хорошо поняли друг друга, скажу, что в Цитадель вам никак не пробраться.

– Так уж и никак? – выгнул бровь Леонар.

– Никак, поверьте. Даже если вы найдете вход в нее, внутрь не попадете. Орден умеет создавать пространственные иллюзии, выстраивать магические барьеры и скручивать реальность в непроходимые лабиринты. Еще ни разу никто не смог войти в Цитадель без специального приглашения. А в то время, когда отсутствует Регент, войти в Цитадель чаще всего не может вообще никто, даже посвященные в Орден. Ну, кроме представителей их высшей власти – Магистров и Смотрящих. Сейчас, насколько мне известно, Регента как раз в Цитадели нет. И если…

– Понятно, войти туда нельзя, – отбросив формальную вежливость, нетерпеливо перебил собеседника Лео, – а выйти оттуда можно?

– В Цитадели содержат учеников только в период адаптации после обращения, или когда обучают особо одаренных, повышая уровень их способностей. Таких посвященных единицы. Некоторые адепты, уже прошедшие определенную ступень обучения, могут покидать стены Цитадели, имея специальный допуск. Это не бумажка с печатью, не электронный ключ и не гостевой бейджик, как вы понимаете. Это некая магическая метка, позволяющая беспрепятственно преодолевать барьер. Такая метка строго индивидуальна, она контролируется, является чем-то вроде маячка и полной свободы передвижения не дает, хотя и позволяет выйти и войти обратно. Есть ли такое разрешение у девушки, которая вас интересует, – Оз развел руками, – мне неизвестно. Члены Ордена предельно скрытны во всем, что касается их дел. Зато свои носы суют беспрепятственно везде, где им вздумается. Основное сообщество сородичей предпочитает с ними лишний раз не связываться. Слишком уж они непредсказуемы и себе на уме. Нагружены всякими тайнами и непонятностями по самое некуда, никогда точно не знаешь, врут они или виртуозно искажают правду. Человеческая девушка их заинтересовала. Не удивлюсь, если окажется, что ее уже обратили и сейчас тщательно изолировали на период адаптации. Орден всегда был жадным до наделенных особыми талантами, а в ней определенно что-то такое имеется. Но в круг моих интересов она уж точно не входит. А вам – удачи в поисках.

И, оставив Леонара погруженным в мрачное молчание, Оз стремительно исчез, словно телепортировался прямо от столика, за которым они сидели.

За оставшиеся до утра пару часов Лео без труда нашел то место, где должен быть вход в Цитадель и вскоре убедился, что если Оз ему не соврал и дал верные сведения, то войти туда действительно невозможно. Уютный, мирный внутренний двор, окруженный старинными многоэтажными зданиями, имел два противоположных выхода на улицы через арки. Через одну из них Лео вошел, через другую вышел на соседнюю тихую улочку, застроенную такими же величественными особняками. Лео присматривался и прислушивался, ходил туда и обратно, не торопясь входить в подземный паркинг, в котором, по словам Оза и должен быть надежно скрытый проход в Цитадель.

Войдя, наконец, внутрь, вампир неспешно прошествовал вдоль рядов припаркованных машин, пока не уперся в стену.

На краткий миг движение его сильного мощного тела словно замедлилось, встречая невидимую преграду, мягкое пружинящее сопротивление. Человек ничего бы не почувствовал, а вампир, с его обостренным восприятием окружающего мира, ощущал, будто уткнулся в невидимую мембрану. Усилия преодолеть преграду успехом не увенчались, и остаток ночи Лео провел, сидя на лавочке возле фонтана. Один раз через двор быстро прошла женщина, кутающаяся в меховой воротник куртки, и это совершенно точно была не Фреда. Вампир не сомневался, что ее бы он точно узнал.

Больше никто не входил и не выходил во двор и со двора. Округа словно вымерла, погрузившись в сон, в домах не светились окна. Обычные люди, лишаясь сна, часто тоскуют предрассветными часами от ощущения, что попали в безвременье, где никого и ничего нет. Вампиру Леонару Борегару подобное чувство тоже было прекрасно знакомо. Оно не раз подкарауливало и нападало на него с того самого дня, как ни стало Мэдисон.

В такие моменты Лео готов был выть от неизбывной злости и от остроты понимания, что упустил в своей НЕжизни нечто важное и ценное.

…На следующую ночь Лео побывал в доме Фреды и нашел ее квартиру опечатанной. А тот самый аромат, который никак не исчезал из его памяти, отсутствовал возле ее жилища, подтверждая, что хозяйка здесь давно не появлялась.

Остаток ночи он снова провел, сидя на той же лавочке у фонтана. Редкие прохожие проходили через молчаливый двор и исчезали в стенах своих домов. И никто из людей даже отдаленно не напомнил ту, которую он искал. Ярость от вынужденного бездействия и пустой траты времени то подступала, то откатывала, но Лео не мог поделать ничего, кроме как пребывать в томительном и пока бесполезном ожидании.

Позвонив Тайлеру, Лео узнал, что у них с Эйвином все в порядке, и они продвинулись в получении нужной им информации, но сведения эти не для телефонного разговора.

Если Тайлер не хотел говорить ничего по телефону, значит, они действительно узнали нечто интересное. Хорошо, хоть что-то где-то продвинулось.

Эйвин вызывал у Лео откровенную симпатию. Именно таким и должен быть сын Мэдисон.

Парень был вовсе не психованным размазней, как показалось поначалу. Несмотря на то, что ему крепко досталось, Эйвин держался молодцом, не выказывая страха или нетерпения, не истерил и не задавал лишних вопросов. Ко всему прочему юноша обладал крайне полезным талантом. Зарабатывая на жизнь профессией программиста, он оказался настоящим компьютерным гением, умевшим получить доступ туда, куда обычному пользователю никогда не добраться.

…Синий зимний вечер еще не уступил свои права ночи, в окнах домов горел свет, двор был тих и пуст, но до чутких вампирских ушей ясно доносились звуки вечернего города. Лео сидел на лавочке, вытянув длинные ноги и привалившись к спинке. Он прикрыл глаза, превратившись в одно обостренное восприятие, и пытался уловить в звучавшей отовсюду «городской симфонии» что-то полезное. Вампир встрепенулся, резко повернул голову, на мгновение став похожим на филина, почуявшего добычу, когда через двор проехал кроссовер BMW. Он не слышал, чтобы машина приближалась откуда-то издалека, она появилась из арки, за которой располагался въезд в паркинг.

Лео успел проводить внимательным взглядом исчезающий из виду кроссовер и увидеть, что за рулем определенно сидела женщина: вампир заметил копну отливавших жемчугом волос, обрамлявших бледное лицо. Похожие волосы он видел только у двоих за всю жизнь. Об одном обладателе такой шевелюры он предпочитал не вспоминать, вторую – не мог забыть.

За рулем сидела Фреда, в этом Лео не сомневался. Незаметно прячась в тени, вампир последовал за машиной. Теперь он ее не потеряет.

***

…Фреда допила пиво и слишком поздно поняла, что совершила ошибку. Ее организм, еще не пришедший в норму после эмоционально-магической встряски, отреагировал на хмель самым неприятным образом – голова поплыла, к горлу подступила тошнота. Фреда боролась с желанием метнуться в туалет и сунуть два пальца в рот, когда к ней подошел официант, любезно напомнил, что они закрываются через пятнадцать минут и поинтересовался, не желает ли пани еще чего-нибудь.

«Пани», стремительно теряя краску и без того бледного лица и прикрывая рот ладошкой, только покачала головой и попросила принести счет. Через минуту официант принес коричневую тисненую обложку, внутри которой был чек, флаер на бесплатную кружку пива при следующем посещении и пластинка мятной жвачки.

Первым делом Фреда развернула жвачку, затолкала ее в рот и, с наслаждением ощутив мятный привкус, чуть притупивший тошноту, полезла в сумку за деньгами. Рассеянно скользя глазами по чеку, замерла, зацепившись взглядом за дату, пробитую на бумажке внизу справа – 4 января.

Фреда обмерла: если верить указанному на чеке числу, она потеряла два дня.

Не имея мобильника, календаря, не включая телевизор, не слушая радио в машине и не читая газет, она совершенно выпала из действительности, пребывая в информационном вакууме все последние недели. Выходило, что она проспала не сутки, как ей казалось, а почти трое. А, следовательно, слово «сегодня», указанное в записке, могло означать и «вчера» и «позавчера».

Растерянность, досада, отчаяние – все накатило разом, и Фреду замутило еще больше. Дрожащей рукой она сунула деньги в книжечку, подхватила сумку и рванула к двери, на которой была прибита табличка с женским силуэтом.

В туалете “Св. Норберт” немедленно попросился наружу, и её вывернуло омерзительной желчью, а от горечи, наполнившей рот, тут же снова затошнило.

На лбу выступил холодный липкий пот, руки тряслись, а в зеркале над раковиной отражалось бледное привидение с потухшим взглядом. Умывшись и прополоскав рот, Фреда на подгибающихся ногах вышла в опустевший зал ресторанчика. Душный, насыщенный крепким пивным ароматом воздух снова вызвал рвотные позывы.

Фреда, сколько себя помнила, ни разу даже гриппом не болела, а тут чувствовала себя совершенно больной и разбитой, чуть ли не умирающей. Как во сне, борясь со страшной слабостью и шумом в ушах, она подошла к барной стойке и на оставшиеся деньги купила бутылку воды. На улицу выползла, не видя ничего вокруг от мерцающих в глазах «звездочек». Глоток холодной воды чуть разбавил мерзкую горечь во рту, но голову не прояснил.

Она плелась по тускло освещенной опустевшей автостоянке, с усердием ярого мазохиста размышляя, как могла докатиться до жизни бомжа вне закона, наделав глупостей и вляпавшись во все эти несуразности по самую макушку.

Фреда шла наугад, не глядя под ноги и по сторонам, смутно соображая, что может сделать теперь, не имея денег, документов и связей, которые могли бы ей помочь. Лишь одно понимала отчетливо – возвращаться в Цитадель она не станет.

Можно выйти на улицу с оживленным движением, поймать такси и доехать до места, где она оставила BMW. В бардачке кроссовера лежал оставленный ею конверт с деньгами и документами на новое имя. Она могла бы взять оттуда немного в качестве компенсации за «моральный ущерб»…

Фреда размышляла о своих неясных перспективах и автоматически двигалась по обочине дороги вдоль монастырской стены. Инстинкт самосохранения подал невнятный сигнал тревоги, когда она отошла от ворот пивоварни. Показалось, что кто-то следовал за ней еще от ресторана, хотя, обернувшись, она никого не заметила. Мимо промчалась пара автомобилей, но заторможенная Фреда слишком поздно сообразила, что нужно было поднять руку и проголосовать.

Её сотрясал озноб, и продолжала мучить отвратительная тошнота. Запоздало подумала, что нужно было лучше поесть что-то легкое, а не заливать в себя пиво. При воспоминании о запотевшей кружке с пенной шапкой, ее снова скрутило. Фреда шарахнулась на обочину, уперлась рукой о ствол дерева и согнулась пополам, содрогаясь от спазмов в желудке.

В глазах снова потемнело, девушка обессилено привалилась лбом к шершавому стволу и стала сползать на землю.

Чьи-то руки подхватили ее, и сквозь дымку забытья Фреде показалось, что она плывет, не касаясь ногами земли… Невесомость, легкость…

Глаза не хотели открываться, подсознание отдало приказ расслабиться и не сопротивляться волшебным ощущениям. Холодный ветер обдувал лицо, принося несказанное облегчение, кто-то сильно, но бережно удерживал ее, а щека прижималась к чему-то мягкому, приятно и успокаивающе пахнущему пряной свежестью. Что-то такое неуловимо знакомое, очень и очень далекое…

Фреда блаженно улыбнулась и сдалась, понимая, что у нее не осталось сил сопротивляться.

…Находясь на грани того, чтобы окончательно очнуться от забытья, Фреда уже достаточно четко все слышала и ощущала, но все еще сопротивлялась тому, чтобы открыть глаза и посмотреть вокруг. Так не хотелось выныривать из глубин целительного сна без сновидений на поверхность реальности.

Она пошевелилась, пытаясь уловить стремительно ускользающую ниточку забвенья и удержаться за нее. Кто-то коснулся ее лба холодной ладонью, провел по щеке.

Фреда невольно улыбнулась, и губы сами прошептали:

– Рейн…

***

– Ну, надо же, не вскакивает, не кричит «Где я?! Кто вы?!»

Высокий широкоплечий блондин, стоящий в дверях, говорил по-английски негромко и смотрел чуть насмешливо.

Окончательно очнувшись, Фреда окинула взглядом его, затем себя: она лежала на чем-то вроде футона на низких ножках, застеленного пледом. Вся одежда на месте, кроме куртки и сапог. Девушка медленно и осторожно привстала, принимая сидячее положение, огляделась – совершенно пустая комната, не считая её «ложа». Стены, полы, потолок обшиты золотистым деревом, большое панорамное окно, за которым открывалась неописуемая красота – склон горы, снег и морская гладь внизу вдалеке – всё в золотисто-коралловом рассветном сиянии.

– Я вас помню, – проговорила Фреда, – вы – тот самый десмод.

Блондин вопросительно вскинул бровь.

– Ну да. Летучая мышь-вампир. Так ты меня обозвала в нашу первую встречу, – ухмыльнулся он.

– Назвала. Не обозвала, – поправила его Фреда. – Со вступительной частью, можно считать, мы закончили? Теперь не поясните «где я и кто вы»?

Она еще раз обвела взглядом комнату.

– И сейчас что, уже день? – она удивленно уставилась на блондина. – Вы какое-то новое поколение вампиров, которые не боятся дневного света?

– Новое поколение окон с защитой от ультрафиолета, – пояснил вампир. Он прошел в комнату, присел на корточки у стены. Привычным жестом откинул назад длинные светлые волосы. Блестящие и густые, но явно давно не знавшие расчески.

– Ты, в самом деле, меня не боишься или это у тебя бравада такая? – поинтересовался блондин, внимательно разглядывая девушку.

Фреда поднесла руку к волосам, пригладила их и рассеянно пожала плечами.

– Не знаю. Понимаю, что надо бы беспокоиться или даже бояться, но вот… почему-то не хочется, – отозвалась она. – Может быть, я уже израсходовала весь отпущенный мне резерв страха. Или попросту устала чему-то удивляться…

Она спустила ноги на пол.

– Так объясните мне все или как?

– Объясню, – серьезно ответил блондин. – Меня зовут Лео, и бояться меня не надо, я зла причинять тебе не собираюсь. Ты сейчас не в Чехии и в этом доме тебя никто не тронет. Гарантирую. Это для начала, а прежде, чем продолжу, не хочешь чего-нибудь? Поесть? Попить? Умыться?

– Какая забота… – проворчала Фреда, осторожно вставая с футона. Ноги вполне держали, голова не кружилась, тошнота прошла – уже неплохо. И не было ни страха, ни удивления. Совсем как в тот раз, когда она очнулась в особняке вампирского наместника.

– Умыться и попить не помешало бы, – ответила, осматриваясь в поисках своих вещей.

Сумка, куртка и сапоги лежали рядом на полу аккуратной кучкой.

Фреда взяла сумку, порылась, доставая расческу и пудреницу.

– Где я могу привести себя в порядок?

Блондин снова ухмыльнулся и, направляясь к выходу, бросил:

– Пойдем.

Фреда шла за Лео, испытывая отчетливое дежа-вю, что в этом доме она уже бывала. Чувство накатило не отдельными фрагментами, а целой совокупностью разных ощущений – расположение помещений, звуков, цвета гладкой золотистой древесины, вида из окон. Она точно знала, что была здесь, но не помнила когда и с кем.

В какой-то момент показалось, что она слышит энергичный, но ласковый женский голос, звонкий детский смех и топот маленьких ног по деревянным половицам. Фреда на миг затаила дыхание от того, как неожиданно уловила… Воспоминание? Видение? Чем бы это ни было, оно прошло сквозь нее уже знакомой теплой и уютной волной.

Они спустились на первый этаж в просторное помещение с большим камином из природного камня. Мебели и здесь не было, если не считать еще одного футона в углу у самой стены, аккуратно застеленного клетчатым пледом. Рядом на полу стояла большая спортивная сумка и мужские ботинки, по углам у стены располагались еще какие-то коробки, свертки, мотки проводов.

– Лагерь беженцев какой-то, – пробормотала Фреда, осматриваясь.

Только сейчас она заметила, что в проеме, ведущем в другое помещение, стоит и с напряженным вниманием смотрит на нее молодой человек. Незнакомец был высокого роста, с коротким ежиком волос неопределенного света, темно-синими, как предвечернее небо, глазами. Он хмурился, но не сердито, а, скорее, напряженно.

– Привет, – сказал парень. – Я Эйвин.

– Фреда, – она кивнула в ответ. – И сколько вас тут еще?

– С тобой теперь четверо, – раздался за ее спиной голос Лео. – Решили представиться по одному, чтобы особо не шокировать. Ты как?

– Ну, как видите, – Фреда повернулась к вампиру-блондину, – по-прежнему не кричу «Кто вы?!» и «Где я?!»

Губы Лео тронула тень улыбки.

– В таком случае, знакомься с еще одним обитателем нашего, как ты выразилась, «лагеря беженце», – отозвался Борегар и добавил, – кстати, точно подмечено.

Из-за спины Эйвина появился еще один молодой мужчина. В стройном, чуть выше среднего роста русоволосом парне Фреда безошибочно определила вампира.

– Я – Тайлер, – представился тот, оставаясь стоять рядом с Эйвином. – Не бойся нас, мы мирные и тебя не обидим, – сказал он и сдержанно улыбнулся, но его темных глаз улыбка не затронула.

Фреда снова кивнула, но называть свое имя не стала, уже не сомневаясь, что оно и без того всем тут известно.

– Кофе будешь? – спросил Эйвин.

– Буду, – после секундного колебания ответила Фреда, решив, что ее желудок уже пришел в норму и чашку кофе можно себе позволить.

Она снова повернулась к Лео, и он тотчас указал ей на дверь, ведущую в санузел.

Приводя себя в порядок, Фреда размышляла.

«Я боюсь? Нет, вовсе нет. Я не шокирована и даже не удивлена. Я скорее заинтригована».

Мысли, подкрепленные интуитивными ощущениями, успокоили, заставив взглянуть на происходившие с ней странности не как на нелепые и ужасающие повороты судьбы-злодейки, а как на нечто закономерное, через что она непременно должна пройти. Только вот для чего все это нужно, пока понимания не было.

Четверть часа спустя она сидела на кухне, в единственном помещении дома с мебелью. За большим столом собрались все обитатели дома – трое мужчин и она. Мужчины наблюдали, как она пьет кофе из большой кружки и жует поджаренный в микроволновке тост с апельсиновым джемом.

Фреда ела, ничуть не смущаясь их взглядов, не спеша прихлебывала ароматный напиток и в свою очередь с любопытством поглядывала на каждого сидящего за столом.

Лео смотрел на нее с ироничным прищуром светло-голубых глаз, Эйвин был по-прежнему серьезен, но взгляд его заметно потеплел, Тайлер словно полностью погрузился в свои мысли, но тоже время от времени бросал на девушку короткие задумчивые взгляды. Он казался отстраненным, чем-то опечаленным или озадаченным.

– Спасибо, отличный кофе. А теперь внимательно вас слушаю, – Фреда отодвинула чашку. – Хотелось бы знать, как я здесь оказалась? И где именно «здесь»?

– Территориальные воды Норвегии, небольшой остров, на котором расположен рыбацкий поселок. Неужели не помнишь, как мы добирались? – вскинул брови Лео.

– Не помню, – устало отозвалась Фреда. – Последнее, что помню, это как прощалась с «Норбертом» у обочины…

– «Прощалась с Норбертом»? – переспросил Эйвин.

– Пиво такое. Отличное пиво, между прочим, – пояснила Фреда, смутившись. – Но, видно, не для меня. Представляю, как это может выглядеть – девица перебрала и… Но я выпила всего одну маленькую кружку, и мне стало совсем нехорошо…

– Если быть точным, ты начисто отключилась, – сказал Лео. – Мы добирались сюда по воздуху, немного на машине и по воде. Ты почти всю дорогу то ли проспала, то ли пребывала в каком-то забытьи. Двигалась, как автомат, когда нужно было чуть пройти, потом снова впадала в транс.

Фреда поморщилась, представив, как ее перетаскивали и перевозили, словно мешок.

– А как мы пересекали границу? У меня ведь нет документов, – она передернула плечами, вспомнив свое недавнее состояние.