Текст книги "Безупречный элемент (СИ)"

Автор книги: Ирина Северная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 41 страниц)

– Как должно запуститься действо? Нужно что-то говорить, читать заклинания? Какую-то энергию… извергать? – Эйвин поморщился.

– Ничего не надо извергать, – улыбнулся Гард. – Господи, слово-то какое, драконье. И шаманить, пожалуй, не придется. Механизмом запуска послужит верный алгоритм, правильная расстановка по местам всех элементов. А эгрегор – это основополагающая и объединяющая идея, особый вид энергии, которая из самой идеи и возникает и ею же подпитывается.

– Только никакое зло еще не осуществлено, – резко заметила Айна. – Что будет возвращено в этом случае?

– Намерение, – не моргнув, ответил Гард. – Тебе ли не знать, что намерение уже является энергией, запускающей что-то в действие. А здесь целая кампания развернута против Фреды. Можно сказать, что действо уже вовсю идет, остается только повернуть его вспять. Или прервать. Ну, а потом, попытаться навредить могут на любом этапе процесса. И в этом случае вредителям будет нанесен ответ. Зло вернется к ним, когда бы они ни попытались помешать.

– Да, смысл в этом есть, – сказала Айна. – Вот сюда, – она указала на маленькую окружность – «сердце» лабиринта, – помещается символ, составленный из Хранителей Фреды и Эйвина. Они сами тоже должны будут войти в лабиринт и занять правильные позиции в схеме. А если верить этой схеме, то позиций четыре, а не две. И на рисунке Вагнера внутри лабиринта и его большого центрального круга имеется крест. И все его стороны соединены между собой еще и снаружи. Видите, получается еще квадрат, внутри которого начертан косой крест.

– А ведь ты права, дорогая! – воскликнул Матиас. – Это четыре элемента! Именно их образовала единая для всего сущего субстанция. Кстати, знаками, которыми зашифровывались четыре элемента, служили треугольники. Здесь тоже должно быть четверо, – мужчина указал на схему с лабиринтом. – Вы сами сказали, что Смотрящие призвали Вагнера, предлагая ему стать четвертым в их действе?

– Так и есть, – подтвердила Фреда. – Но нас с Эйвином только двое.

– Вас не двое. Есть еще я, – сказал Лео. – Уже трое.

– Я не хочу тебя втягивать…

– Я уже сам втянулся, – отмахнулся от нее вампир.

– Четвертым должен стать Вагнер, – Фреда открыто взглянула в глаза Леонару.

– Спорить не стану, даже не жди, – ухмыльнулся он. – Ты же все равно не успокоишься, пока не вернешь своего вампира.

Фреда вздернула голову, но ничего не ответила.

– В таком случае, мы, кажется, нащупали ту самую нить Ариадны, которую можно применить именно в нашем случае, – сказал Матиас. Мужчина выглядел довольным, чего нельзя было сказать о его жене.

– Что-то вы рано обрадовались, – резко бросила Айна. – Вагнера еще надо найти, чтобы он стал четвертым. А найти его куда сложнее, чем составить символ Возврата зла и создать эгрегор. Лучше будет сначала дать отпор Смотрящим, уничтожив их намерения, а затем искать вампира. По крайней мере, тогда уже девочка будет вне опасности, а вы все будете защищены эгрегором. Есть у вас соображения, кто мог бы занять место Вагнера? Сразу говорю, это не я. И не ты, Матиас, – рыкнула она на мужа, открывшего было рот. – Я за Гарда не в ответе, но знаю, что ему в это тоже ввязываться нельзя по многим причинам.

Гард медленно кивнул, неохотно соглашаясь.

– У нас есть запасной вариант, – заметил Лео. – Пора кое-кому вернуться из теплых стран первым же вечерним рейсом до Праги. Ночью уже будет здесь.

Вампир достал телефон и вышел на кухню, откуда вскоре донесся его приглушенный голос.

– Хорошо, – сказал Матиас. – Будем считать, что черновой план мы набросали, теперь давайте все обговорим подробней и до самых мельчайших деталей.

____

*Фулканелли. Тайны готических соборов.

Глава 20. На дно

На дно

«Иногда, идя назад, ты идешь вперед».

(к/ф «Лабиринт»)

Следующие несколько часов они литрами поглощали кофе и говорили, чертили какие-то схемы, снова говорили, спорили и опять что-то чертили…

Фреда до головокружения старательно впитывала информацию, училась на ходу понимать непонятное и принимать немыслимое. Вслушивалась в новые слова и, даже не запоминая их, проникалась смыслом, что куда ценней, чем просто зазубрить все детали. Все было убедительно, и она инстинктивно ощущала правильность происходящего.

Но во всей этой правильности не хватало одного единственного элемента – Вагнера.

От мыслей о Рейне в районе солнечного сплетения стянулся тугой болезненный узел – уже знакомое, ужасно беспокойное ощущение потребности немедленно что-то предпринять, исправить и увидеть результат воочию.

Фреда огляделась: Метте задремала в кресле-качалке, мужчины держались кучкой и продолжали энергично обсуждать.

Девушка подошла к Айне и, наклонившись, прошептала.

– Прошу вас, уделите мне пару минут.

Норвежка одарила ее неласковым, по-настоящему волчьим взглядом, но со стула поднялась и нехотя пошла следом на кухню.

– Я должна сначала найти Вагнера, – горячо заговорила Фреда. – Я чувствую это. Я знаю это. Не могу объяснить, как, но знаю, – она приложила руки к груди. – Это вот здесь и для меня эти ощущения очень… убедительны.

Айна тяжело вздохнула.

– Я верю тебе, девочка, – спокойно и почти ласково сказала вдруг женщина. – А теперь послушай меня. Послушай спокойно, а потом мы решим. Если ты слышала историю рода своего отца, то уже знаешь, что люди-волки это не оборотни, не веры и не перевертыши. Это нечто совершенно особое. Мы рождались, соединяя в себе две природы – зверя и человека. Некоторые могли никогда и не обращаться в звериную сущность, но всегда носили ее в себе, передавая потомкам. А со временем стало многое меняться. Соблюдая чистоту крови и вступая для этого в родственные браки, наши предки стали вырождаться. Среди потомков все чаще появлялись те, кто был наделен сверхъестественными силами. А также абсолютно аномальные создания, выродки, носители худшего от зверя и человека. Предок Джейка, женившись на обычной женщине, стал изгоем. С их союза началась новая ветвь нашего рода, но и там аномалии продолжили проявляться. Уже не такие абсолютные воплощения чего-то плохого, – Айна недобро усмехнулась, – но не менее опасные. Например, колдуны и ведуньи, наделенные особой силой чувствовать и управлять темной энергией окружающего мира, природы.

Моя прабабка была такой ведуньей. С нашей волчьей кровью вообще шутки плохи, а со временем она стала очень нестабильна. У некоторых обращение больше не подчинялось контролю, превратившись в непроизвольную, стихийную метаморфозу. Были случаи, когда кто-то, обратившись в зверя, не мог уже вернуться в человеческий облик.

– Я слышала все это от Леонара, – сказал Фреда. – Но какое это имеет отношение к тому, что…

– Сейчас поймешь, – перебила ее Айна. – Так вот, моя прабабка при помощи магии и знахарства пыталась придумать способ, как вернуть человеческий облик тем, кто терял его навсегда. Она перепробовала кучу всего, пока не надумала соединить человеческую природу и волчью, найдя для этого добровольца, готового поделиться частицей своей человечности. Нужно было запустить механизм, столкнуть с застывшей точки процесс обратного превращения из зверя. Ничего не напоминает?

– Наверное, одни и те же идеи с начала времен витают в воздухе, только воплощаются по-разному и для разных целей, – отозвалась Фреда.

– Верно, – согласилась Айна. – Однако далеко не всегда такое действо заканчивалось возвращением человека из зверя. Бывало, что человек становился зверем. Либо их природы так причудливо соединялись и перемешивались, что получалось нечто невообразимое… Иногда абсолютно нежизнеспособное.

– О-оо… – ошеломленно протянула Фреда. – Хотите сказать…

– Будь готова ко всему, если решишься на что-то, – прервала ее Айна. – Ну, а теперь насчет того, как найти твоего вампира. Я на самом деле не знаю, как это сделать, но могу сделать для тебя то, что, возможно, поможет это осуществить – усилить «влияние» его крови на твой организм, что может помочь чувствовать его так, как он чувствует тебя. Когда установилась ваша связь?

– В Новогоднюю ночь.

– Почти полтора месяца прошло… И больше вы не обменивались кровью?

– Я давала ему свою.

– М-мм… – проговорила Уна. – И ты говоришь, что все случилось именно в этом доме?

Фреда кивнула, нервно покусывая губу.

– Это нам на руку. Ну, что ж пойдем, все подготовим, – и добавила. – Если ты готова пройти через это.

– Я готова, – спешно ответила Фреда.

– Ты даже не спрашиваешь, через что тебе предстоит пройти.

– Я готова ко всему.

Айна хмуро посмотрела на Фреду.

– Как высокопарно, девочка. Но, как принято говорить в таких случаях – надеюсь, он того стоит, – тяжко вздохнула норвежка.

У выхода она остановилась и сказала:

– И учти, я делаю это, будучи против всеми фибрами души.

– Я понимаю. И спасибо. Что бы ни вышло, я буду знать, что вы не отказали в помощи, когда я так в ней нуждалась.

– Надо же, как завернула, – качая головой, проговорила Айна. – Просто нечем крыть. – Гард, готовь все! – громко скомандовала она, входя в гостиную.

Фреда шагнула следом за женщиной и остановилась, словно мгновенное увязла в какой-то густой массе. Стало невыносимо душно, глаза заволокло мутной пеленой, и комната со всеми обитателями превратилась в размазанную картинку. Голоса слились в непрерывно звучащий тревожный звук, вызвавший одно единственное желание – бежать отсюда. Бежать без оглядки, как можно дальше.

Фреда стояла, хватая ртом воздух, которого вдруг стало очень мало, а вместо него, забивая горло, в легкие с трудом проникала плотная, застоявшаяся сырость.

Где-то на периферии свернувшего с рассудочной дороги сознания пронеслась мысль: «Прыгай. Ныряй. Падай на дно. Все ответы только там…»

Фреда качнулась, взмахнула руками, отгоняя шепчущий, бесплотный голос, и сама, едва шевеля губами, проговорила:

– Кем или чем я стану, если получу ответы?..

«Даже там, за пределами, ты останешься собой. Сильной и отважной. Если идешь наперекор привычному миру – иди до конца. Если даже понимаешь, что не можешь отыскать СВОЮ реальность, меняй ту, в которой ты уже существуешь под себя. Под тех, кто тебе дорог и необходим, как воздух. Как вода. Как земля. Как огонь. И помни – ты не одна…»

Комната вдруг утратила стены, растянулась в бесконечности и зависла в пространстве, как в черном беззвездном Космосе. В мельканье пятен перед глазами замер один фрагмент реальности – неясный светлый силуэт на фоне черной удаленной перспективы. Силуэт вспыхнул, как одиночный кадр, и пропал. Фреда успела различить лишь знакомые очертания, уже виданные ранее.

– Мама?.. – сорвалось с дрогнувших губ.

– Фреда! Да что с тобой?! – кто-то тряхнул ее за плечи.

Она моргнула, возвращаясь «на эту сторону» – перед ней нависло лицо Лео. Собственно, лица она почти не видела, только глаза, яркой и холодной небесной синевы, в которой отражалась она сама. Еще раз моргнула и посмотрела за спину Лео, туда, где еще мгновение назад мелькнул образ Мэдисон.

Вампир проследил за ее взглядом, нахмурился.

– Фреда? – тише проговорил он.

Она приподнялась на цыпочки, и прошептала ему на ухо:

– Я видела Мэдисон. Она сказала, что я все делаю правильно. Пусти, – и повела плечами, высвобождаясь. – И у меня не поехала крыша, как ты подумал, – добавила и пошла туда, где суетились Гард и Айна.

Похоже, никто, кроме Лео, ее временного «помешательства» даже не заметил.

Через пятнадцать минут Фреда лежала на кровати в маленькой спальне. Рядом установили таинственную и пугающую установку для манипуляций с кровью. На вид она была похожа на те, что можно увидеть в кино и в реальных в клиниках, но в этом маленьком домике она словно приобрела мрачный статус непредсказуемой и опасной адской машины. Металлическая стойка капельницы с закрепленными на ней емкостями из темного стекла довершали картину.

Айна измерила Фреде давление, поколдовала над венами, подсоединяя катетер. Гард возился с прибором, а Фреда лежала, устремив широко раскрытые глаза в стену перед кроватью. В желудке ее ворочался холодный камень страха и еще где-то внутри дребезжали осколки, оставшиеся от недавней уверенности.

У страха, несомненно, есть чувство юмора, он забавлялся, когда видел, как велика его власть. Особенно, если эта власть строилась на неизвестности и необходимости довериться случайному. Фреда судорожно сглотнула, косясь на свою руку с пластырем, торчащим из вены катетером и подсоединенной к нему капельницей. Прозрачной трубочке передавалась вибрация от дрожащей в сильном волнении руки.

– Несмотря на антураж, это, конечно, не совсем медицинская процедура, – сказала Айна, замечая взгляд Фреды. – Не пугайся, старайся расслабиться и не думай о том, что происходит.

– Будет больно?

– Наконец-то первый разумный вопрос! – всплеснула руками Айна. – До сих пор мне казалось, что тебе вообще все равно, что с тобой будут делать.

– Мне все равно, что со мной будут делать. Но мне не все равно, что из этого получится. А боли я не боюсь, просто не люблю. Хочу быть готова, – отозвалась Фреда ровным голосом.

– Не будет больно. Не должно быть. Если появятся какие-то болезненные ощущения, значит что-то идет не так. Поэтому сразу говори, поняла?

Фреда кивнула и посмотрела на заполнивших спаленку Эйвина, Метте и возвышавшегося за ними Лео. Встретившись взглядом с Фредой, вампир шагнул вперед, растолкав Метте и Эйвина. Те безропотно расступились, пропуская. Лео встал в ногах кровати и прислонился к стене.

– Мистер Борегар, комнатка маловата для такого количества присутствующих, – проворчала Айна. – Вам лучше подождать там, – она небрежно махнула рукой в сторону двери.

– Я буду здесь, – отрезал Лео, не глядя на нее.

Он и на Фреду не смотрел, Леонар словно был занят тем, что снова сканировал все вокруг.

Фреда не раз замечала за ним эту особенность, когда вампир словно не смотрел ни на что конкретное, но всем своим существом впитывал вибрации окружающего пространства.

Фреда пыталась сосредоточиться на чем-то вне всего этого. Ей почти удалось, но в следующий момент до слуха долетели некомфортные чужеродные звуки внезапно заработавшего механизма, и она вздрогнула всем телом. Прозрачная трубка, идущая от сгиба локтя, стала темной. Кровь девушки начала поступать в аппарат. Фреда отвернулась и прикрыла глаза…

– У вампиров отсутствует кровообращение, поэтому их кровь более густая и плотная… – слова долетали, как сквозь туман. Она даже не вникала, кто их произносил.

– Кровь неживого, попавшую в организм человека, можно отделить, как плазму…

– …а потом снова закачать в вены, но уже как усиленный, концентрированный состав…

Они что-то говорили, суетились. Бормотание, странные, будоражащие запахи. Аппарат жужжал и щелкал. Во рту стало сухо, закружилась голова…

Фреда лежала неподвижно, всё так же отвернув лицо к стене, она почти погрузилась в неглубокое забытье, когда кто-то согнул ее руку в локте и сказал:

– Всё.

– Что теперь? – это был голос Лео. Обманчиво отстраненный.

Ему ответила Айна.

– Теперь подождем. Эффект, если он вообще будет заметным, наступит не сразу.

***

С приближением утра в домике на окраине деревни стало совсем тихо.

Фреда лежала на кровати в спальне, рядом с ней, на самом краешке, свернувшись в клубок, примостилась Метте. Лео все так же сидел на полу у стены, опустив руки на согнутые колени и откинув голову назад.

Из соседней комнаты доносились чье-то похрапывание и размеренный тихий скрип кресла-качалки.

Находясь на грани сна и бодрствования, Фреда чувствовала себя бесконечно уставшей и потерянной. С того момента, как Айна извлекла иглу из ее вены и издающий мерзкие звуки аппарат выкатили из комнаты, прошло довольно много времени.

Фреда знала, что притихший где-то в темноте Лео подолгу смотрел на нее, прислушивался, пытаясь уловить возможные изменения. Но с ней определенно ничего не происходило. За исключением того, что постоянно хотелось плакать, и слезы подступили так близко, что щекотали в носу и заставляли то и дело сглатывать горечь.

Еще колеблясь между сном и явью, Фреда прикрыла глаза и попыталась отключиться, заняв мысли чем-то, что не имело никакого отношения к ее нынешней жизни. Например, вспомнить прошлое лето, когда она ездила отдыхать на Мальту. Ей так понравилось это крошечное островное государство, что в какой-то момент захотелось там остаться навсегда. Сверху, из самолета, остров тогда показался похожим на золотистый слоеный пирог, залитый солнечной глазурью…

Фреда невольно улыбнулась, позволив смешку тихим фырканьем соскользнуть с губ.

Поворочалась, устраиваясь удобней, и крепче закрыла глаза, погружаясь в дрему.

***

…Что-то мягко толкало в спину, словно помогая всплыть со дна. Голова была легкой и ясной, как после долгого отдыха.

Фреда потянулась всем телом, открыла глаза и… оказалась стоящей вертикально. Незаметно приложенная неведомая сила изменила положение ее тела, направляя и придавая устойчивость одновременно. Это было неожиданно, но совсем не страшно.

До тех пор, пока она не попыталась осмотреться.

Прежде, чем глаза смогли что-то толком разглядеть, мозг уже осознал, что мир вокруг представляет собой совсем не то, что она ожидала увидеть. Никакого отстраненного наблюдения, как бывает во сне, а только безжалостное и напористое погружение в новую реальность от первого лица.

Тело обдало мощной волной боли, заставив захлебнуться острым приступом отчаяния. Фреда перестала дышать и чувствовать что-то еще кроме паники.

Сквозь рвущие на кровавые ленты чувства пробился слабый, уже знакомый, «аварийный сигнал» – включился внутренний навигатор и настойчиво повлек в нужном направлении.

Двигаться даже не пришлось – её просто куда-то несло сквозь темноту, в которой танцевали блеклые вспышки призрачного света. Она плыла в невидимом и неосязаемом потоке медленно и неотвратимо.

Когда сознание зафиксировало прибытие в нужную точку, сами собой включились прочие, заглушенные паникой и болью чувства. Фреда ощутила пронизывающий сырой холод, безжизненный, застоявшийся запах подземелья, неяркое мерцание впереди, прорывавшее окружавший мрак.

Световое пятно, как подсветка на картине, выхватывало из темноты образ – знакомые, такие желанные очертания лица, бледного, с закрытыми глазами. Темноволосая взъерошенная голова склонена, челюсти сжаты, скулы подчеркнуты тенями, отчего кажутся провалами. Не лицо, а застывшая маска.

Единственное, что «жило» на окаменевшем лице – медленно ползущие по щекам кровавые дорожки.

Фреда оцепенело смотрела, как тяжелые темные капли собирались на подбородке и медленно падали вниз с оцепеневшего, словно мертвого образа – кап, кап…

Казалось, что в момент соприкосновения каждой капли с поверхностью каменного пола раздавался оглушительный хлопок ударной волны, подобный тому, когда самолет преодолевает звуковой барьер. От этого сводило челюсти и закладывало уши.

На черных камнях скапливалась, продолжая увеличиваться, большая лужа густой темной крови.

– Рейнхард… – прошептала Фреда.

Он все еще в этой реальности, и она нашла его.

Теперь она понимала, что чувствует Вагнера. Именно его боль влекла ее, как мотылька манит пламя. Все эти ощущения – не её, кроме паники, которая удушливыми волнами накатывала все сильней.

– Боже, нет… – хрипло выдохнула Фреда и протянула к нему руки.

Бледные, окровавленные веки задрожали, мучительно медленно приподнялись, и вместо ответного узнавания в сиянии цвета индиго, она увидела жуткие черные провалы, наполненные продолжавшей сочиться кровью…

***

Фреда заорала так, что тишина в домике мгновенно взорвалась какофонией самых разных звуков. Что-то грохнуло, упало и покатилось по дощатому полу, кто-то ругнулся, послышался торопливый стук шагов нескольких пар ног. Зажегся свет, и девушка снова увидела перед собой лицо Лео, почувствовала его сильные руки на своих плечах.

– Вагнер. С ним все очень плохо… – захлебываясь, проговорила Фреда. – И я знаю, где он…

Глава 21. Вход в лабиринт

Вход в лабиринт

«…когда у судьбы имеются на наш счёт какие-то планы, она находит средства заставить нас действовать в соответствии с её сценарием».

(М. Фрай)

Незадолго до рассвета вернулся Тайлер. Его посветили в планы, и молчаливый вампир принял отведенную ему роль с абсолютной готовностью. Или смирением.

Последние полчаса Фреда раскачивалась в кресле-качалке, пытаясь за размеренным движением скрыть сотрясавшую ее дрожь. В голове царил полнейший сумбур, и она стала путаться в том, что ей привиделось. Все казалось таким реальным, но могло быть обманом, воплощением ее страхов.

Лео, мрачнее тучи, стоял рядом и что-то говорил, но голос его долетал издалека, как навязчивый гул.

– Вагнер собирался найти подход к Доминис, – безжалостно рассуждал вампир. – То, что ты увидела, может означать, что он до них добрался, и Магистры ему не поверили и наказали. Или поверили и все равно наказали. Или это сделали Смотрящие, которым стали известны его намерения.

«Или я сама не знаю, что видела…» – мысленно добавила Фреда.

– Ты уверена, что он в Цитадели? – в сотый раз спросил Лео.

– Я… точно не знаю. Я видела его и, кажется, узнала каменное подземелье, – голос Фреда дрогнул и сорвался. – Вагнер будто был там и выглядел так, словно его… пытали… У него не было глаз, только кровавые дыры вместо них. Я чувствовала его отчаяние, беспомощность, и… кошмарную боль…

Она посмотрела на Лео.

– Ощущения очень реальные, как мои собственные. Разве не что-то подобное должно быть, если все сработало, и я смогла почувствовать нашу кровную связь?

– Но не факт, что все так и есть. И не факт, что ты видела именно подземелье Цитадели.

– Узнаю точно, когда попаду туда.

– А туда запросто можно попасть?

– Не запросто. Вагнер говорил, нужен специальный допуск, что-то вроде магической метки, – Фреда задумалась. – Я там была, значит, каким-то образом была допущена. Скорее всего, это разрешение сейчас уже не имеет силы, но я этого не узнаю наверняка, пока не проверю. А значит…

– …значит, ты собираешься лезть туда одна. Вообще не вариант, – отрезал вампир.

– А другого нет, и не будет, – решительно парировала Фреда. – И я использую любую возможность.

– Кто бы сомневался, – поморщился Лео. – Предположим, что ты попадешь туда. И там тебя сразу накроют Смотрящие, потому что это все очень похоже на западню.

Мысли о западне посещали Фреду в череде множества других сомнений и вопросов.

Но сильнее всего было желание как можно скорее узнать, чем являлось видение – отражением пугающей реальности или всего лишь игрой измученного подсознания.

Будь это даже ловушка, но она должна знать, что произошло с Вагнером.

– В таком случае Смотрящие знают меня лучше, чем можно представить, – отозвалась она. – И умудряются просчитывать все наши действия и даже идеи на сто пунктов вперед.

– Что очень похоже на правду и неслабо напрягает, – подтвердил Лео. – Ладно, давай рассуждать: ты туда попала, Смотрящие тебя не сцапали, и ты нашла Вагнера. Дальше что? Оттуда еще надо выбраться. Возьмешь своего вампира за ручку и просто поведешь на свет Божий?

Фреда бросила на Лео рассеянный взгляд, судорожно сглотнула и замотала головой. Вампир прекрасно видел, что девчонка на грани срыва и с трудом справляется с собой, но щадить её не собирался – она должна понимать всё до мелочей.

– И одна ты, конечно, никуда не пойдешь, – отрезал Лео, однако голос его при этом заметно смягчился.

Все одобрительно заворчали, а Фреде захотелось съежиться в комок где-нибудь в темном уголке.

Постоянно быть в центре напряженного внимания ужасно выматывало, и не только саму девушку, но и всех, кто готов ей помочь или просто был рядом.

Фреда глубоко вздохнула, стараясь ужиться с наполнявшими ее чувствами, не позволяя им стать помехой, а перед глазами постоянно стояло лицо Вагнера, превратившееся в застывшую маску с окровавленными провалами вместо глаз. Она все же надеялась, что этот образ был гротескно искажен ее не готовым к погружению в иные сферы восприятием.

Но боль и все прочее были настолько реальны…

– Я могу попробовать пройти на парковку Цитадели, – раздался голос Метте, нарушая всеобщее молчание. – Не думаю, что обо мне известно Смотрящим, а в таком случае мой «допуск» может еще функционировать.

Метте повернулась к Лео.

– Сначала парковка, а там доберемся и до подземелья. Попробовать стоит.

– Резонно, – заметил Лео. – И делать все это лучше днем. Нужно найти транспорт для безопасной транспортировки вампиров.

– Я сейчас же поеду в Прагу и добуду что-нибудь подходящее, – с готовностью отозвалась Метте.

– Поедем вместе, – заявил Эйвин, глядя на рыжеволосую норвежку. – Обратно ведь придется гнать две машины, – поспешно добавил он.

Метте улыбнулась ему, и холодное сияние ее бледно-голубых глаз потеплело.

– Все это даже не стратегия, а самая, что ни на есть, хреновая импровизация, – проворчал Лео.

– Мистер Борегар прав, все это чистейшей воды импровизация, – подал голос до сих пор молчавший Матиас. – И по ходу ваших действий вам придется продолжать импровизировать, причем быстро, не особо раздумывая. При такой партизанщине неплохо хоть как-то обеспечить тылы.

Он замолчал, потер лоб, прикрывая усталые, покрасневшие глаза.

– К сожалению, мы не сможем поехать с вами и помочь активными действиями на месте, – продолжил Матиас, и, говоря это, смотрел на свою жену. – У нас здесь крайне ограниченные возможности.

Айна чуть придвинулась к мужу и взяла его за руку.

– Мы не имеем права появляться на суверенных территориях вампиров. И не можем нарушать данный запрет. Но вовсе не потому, что боимся, а потому, что из-за этого пострадает весь наш клан.

От слов Матиаса Фреду пробил озноб, и она почувствовала, как по спине стекает струйка ледяного пота. Показалось, что все резанули взглядами в ее сторону, будто говоря хором:

– “Это всё из-за тебя…”

Фреда сглотнула застрявший в горле ком, подавляя желание зажать уши, и случайно перехватила взгляд Айны, устремленный прямо на нее.

Темные, почти черные глаза женщины излучали неожиданное тепло и понимание, мгновенно смягчившее суровые и резкие черты лица. У Фреды не нашлось сил улыбнуться в ответ, она лишь легко кивнула в знак благодарности.

– Продолжай, дорогой, – обратилась Айна к мужу.

– Я предлагаю запустить процесс прямо здесь, не мешкая, – сказал Матиас.

– Запустить что именно? – Эйвин наклонился, выглядывая из-за головы стоящей рядом с ним Метте.

Фреда заметила, что брат держит в опущенной руке узкую ладошку рыжеволосой норвежки, и большой палец юноши медленно поглаживает тыльную сторону её тонкого запястья.

– Мы прямо здесь начертим лабиринт и зададим параметры эгрегора, – с готовностью повернулся к нему Матиас. – То есть запустим действие, но пока поставим его в «режим ожидания». А активируем, когда вы снова вернетесь сюда. С Вагнером или без. Останется только всем элементам занять отведенные им места.

– Каким образом это обеспечит нам тылы? – нахмурился Лео.

– Гард объяснит лучше, – Матиас указал на молодого мужчину. – Это его идея, но я с ним полностью согласен.

– Этот уже не идея, а чистый расчет, который делается в условиях жесточайшего дефицита всего – времени, сил, знаний и возможностей, – заговорил Гард, и его светлоглазое лицо светилось азартом. – Как мы уже поняли, чтобы замкнуть и заставить работать лабиринт, нужно его создать и собрать все элементы в одном месте в одно время. Даже при наличии резерва, – Гард отвесил вежливый кивок в сторону Тайлера, – Вагнер остается одним из ключевых элементов всей расстановки. Мы пока не знаем точно, где он и что с ним. С Вагнером или без него – очень велика вероятность того, что Смотрящие или еще кто всячески будут препятствовать вам. Там их территория и возможности у них практически не ограничены. Не надо забывать, что речь идет о могущественных вампирах-магах.

По нахмуренным физиономиям присутствующих было понятно, что никто и не забывал.

– При нашем зыбком положении предлагаю создать два лабиринта – один, основной, здесь, как уже и сказал Матиас. А второй – в Цитадели, там, где предположительно содержат Вагнера.

– Не сомневаюсь, что какой-то смысл в этом наверняка есть, – снова вмешался Лео, – но вы всерьез предполагаете, что у кого-то из нас будет возможность и время не только ввалиться в неприступное логово одержимых вампиров-магов, но и начать там чертить на полу рисунки?

– Типа того, – широко улыбнулся Гард, показывая все свои тридцать два белоснежных зуба.

– Второй лабиринт не будет иметь полной силы. Если не все смогут пройти в Цитадель – его просто нельзя будет активировать на полную мощь. Но оба лабиринта смогут стать элементами одной системы – вашего эгрегора. Задавая правильный алгоритм взаимодействия с таким эгрегором, мы получаем еще одну его ценную функцию – защиту, помощь в выживании для тех, кто с эгрегором связан. Даже для тех, кто пока находится на расстоянии от основного лабиринта. И что не менее важно – оба лабиринта будут соединены между собой и смогут выступать в роли порталов, которые можно использовать для перемещения от одного к другому. Короче говоря, хоть такая неполная «конструкция» и не сработает, как разрешение основной задачи, но сможет на какое-то время защитить и переместить. Согласитесь, это уже немало.

Не переставая слушать объяснения Гарда, Фреда вспомнила первые дни своего пребывания в Цитадели.

Вагнер позволил брать из обширной библиотеки любые книги, и среди всего девушка обнаружила там солидное издание древнего китайского трактата «36 статагем» и невольно вспомнила: «Извлечь нечто из ничего». Вот это точно про них.

Кажется, с самого первого дня Рейн давал ей какие-то подсказки, намеки, малюсенькие хлебные крошки, которые могли помочь в нужный момент найти правильную дорогу.

Он забрал ее в Цитадель, ограждал ото всех, пока она не стала готова встретиться лицом к лицу с изменившейся реальностью. Он помог обрести Custos, сохранив это в тайне от Смотрящих, хотя это было совсем непросто. Научил не удивляться и не бояться странного и необычного.

Она считала его «Големом», но уже тогда он проник в ее сердце. Она не знала, чего на самом деле он испытывал, цепляясь за искаженные остатки своей первозданной человеческой природы и пытаясь сохранить их. Он рисковал и не однажды, пытаясь разыскать ее, оставаясь с ней.

И она знала, что пойдет до конца, и не позволит многим сотням лет усилий Вагнера пропасть впустую.

– Да уж, это немало. Но вот сработает ли, как надо? – ледяным тоном поинтересовался Борегар.

– В теории – должно сработать, – невозмутимо отозвался Гард.

– Это даже не теория, это всего лишь домыслы, – рявкнул Леонар.

– А у вас имеются какие-то практические научные наработки на этот счет? Или вы знаете кого-то, кто занимается подобным каждый день? – прищурился Гард. – То, что мы затеваем по большей части и есть только домыслы. Алхимия, магия для подавляющего большинства остаются и останутся навсегда лишь мифом, это чужая для нас территория. По сути, мы плетем кружева из воздуха.