Текст книги "Безупречный элемент (СИ)"

Автор книги: Ирина Северная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 41 страниц)

– Твой лабиринт выстроен идеально, но он не предназначен для тех, кого ты хотела поместить туда, – продолжал Кассий. – Разве что, вот тот юноша, в жилах которого я чую твою кровь, вполне мог бы подойти нам, если бы у нас не было тебя.

Фреда стиснула зубы, стараясь сдержаться и не позволить себе чем-нибудь разозлить Аспикиенса. Пусть упивается своей самодовольной болтовней, а она пока подумает, что может сделать угодившая в мышеловку мышка с перебитым хребтом.

– Перед тем, как мы перейдем к делу, позволь выразить наше искреннее восхищение тобой, – неожиданно Кассий наклонился, и, подхватив ее под локоть, помог подняться с пола. – Ты уверенно двигалась к своей цели – найти и спасти возлюбленного. К тому же вы доставили нам истинное удовольствие наблюдать за вами. Вы так предсказуемы и так отчаянно бесстрашны. Или бесконечно глупы. Вы с Вагнером и в самом деле допускали мысль, что мы не узнаем о вас то, что вы пытались скрывать? И о чем ты думала, шагая по коридорам Цитадели? – спросил ее Смотрящий. То, что эти вопросы уже не риторические, и он действительно хочет получить на них ответы, Фреда поняла не сразу.

– Ответ номер раз – да, допускали, – честно ответила она, бесстрашно глядя в мутно-серые, как стоялая вода, глаза Кассия. – И ответ номер два – я думала о том, что не все, что кажется предсказуемым, таковым является на самом деле. Вы не поверите, но жить иллюзиями иногда даже приятно. Самый тщательный расчет иногда сильно ограничивает возможности.

Звук, раздавшийся в ответ, совсем не был похож на смех, но Фреда с содроганием поняла, что именно смехом он и являлся. И самое ужасное, что поняла девушка – она нравилась Смотрящим. Нравилась, как забавная зверушка, вызывающая восторг у давно лишенных эмоций существ.

– Ты определенно заслужила маленький подарок, – сказал Кассий. – Считай, что ты попала в сказку, где исполняется самое заветное желание. Уверен, у тебя таких желаний не одно, но придется выбирать. Итак, трое против одного. Выбирай – Вагнер или твои спутники.

Вот как, оказывается, выглядит самый страшный кошмар, ставший реальностью.

«Не стой! Не молчи! Делай что-нибудь! В этой безумной игре не выбирают средства, важна лишь цель. Тяни время, изворачивайся, неси ерунду, истери. Начни торговаться, уравновесь выбор – двое против двух. Брат и Вагнер. Метте и Тайлер»…

Эта мысль прожгла в мозгу дыру, навеки запечатлевшись в подсознании. Как просто сойти с орбиты всего человеческого и вылететь в открытый космос Вселенского Зла. Она быстро приняла правила этой безумной игры, оценила и разложила на весах чужие жизни…

Мокрая от ледяного пота ладонь сжала рукоять атаме. Может быть, вот оно, избавление от кошмаров и от необходимости делать выбор? Но Смотрящие не для того их сюда впустили, чтобы дать ей умереть. Им она нужна живой и здоровой.

Перестав дышать и чувствовать, Фреда оглянулась назад. Лабиринт светился, ожидая, что им воспользуются, и ему было все равно, кто и с какой целью.

Или НЕ все равно? Гард ведь говорил о важности намерения. Что, если у них уже получилось задать, обозначить и запустить то самое, что зовется странным словом эгрегор?

Или она сотворила лабиринт, чтобы убедить Смотрящих в правильности их выбора, предоставив им возможность спокойно воспользоваться плодами ее стараний?

И как узнать, какой именно вариант был активирован – ее или Смотрящих?

Лица брата, Метте и Тайлера она различала нечетко, как расплывчатые пятна. Фреда перевела затуманенный взгляд в центр лабиринта – первый раз ей пришло в голову, что в висящем над полом коконе может быть вовсе не Вагнер. Откуда у нее вообще взялась уверенность, что там именно он? И если внутри не он, то кто?

– Где… Вагнер? – выдавила она.

По лицу Смотрящего промелькнула тень эмоции. Заинтересованность?

– Там, внутри, – он бледной рукой указал на кровоточащее «нечто». – Ты сомневаешься?

– Я думала, что там Вагнер, – отозвалась Фреда, – но так и не получила тому подтверждения. Покажите мне его, прежде чем я сделаю выбор.

«Тянуть время! Тянуть так, долго, как только возможно…»

– Зачем? Выбери своих спутников и отдай нам того, кого не видишь. Твои друзья и брат уйдут целыми и невредимыми, а ты сможешь какое-то время успокаивать себя иллюзией, что там вовсе не Вагнер.

Фреду передернуло, а Смотрящий посмотрел на нее так, как наблюдал бы за букашкой, медленно отрывая ей лапки одну за другой.

– Что… с ним? И если внутри этой штуки не Вагнер, то… где он?

– Так ли уже важно где он и что с ним?

А ведь и правда – какое это теперь имеет значение, ведь сделать она ничего уже не может.

– Вы, правда, отпустите их? – Фреда посмотрела на своих спутников.

– Как только мы закончим, их память будет изменена, и они уйдут отсюда целыми и невредимыми. Все зависит от тебя.

– Отпустите их сейчас, пожалуйста… – прошептала она.

– Как только мы закончим, – непреклонно повторил Кассий.

Повторил так, что Фреда почти поверила ему.

Custos послал ей в центр солнечного сплетения раскаленную стрелу, заставив охнуть и стиснуть зубы. Амулет яростно, возмущенно жалил ее, и впервые она осознала, что они с ним действительно составляют нечто цельное. Он аккумулировал ее эмоции и силы, посылая их обратно, приумноженными.

Если Гард был прав, и этот лабиринт мог работать как портал и защита, то дело было за малым – оказаться внутри него всем вместе. Но что, если магия, которая удерживала кокон, помешает лабиринту сработать как нужно?

– Не надо мне ваших иллюзий, я имею право знать правду, – сказал Фреда. – Покажите мне того, кто внутри.

– Уверена?

– Да! Да. И еще раз да.

– А твой выбор? – спросил Кассий.

– Отпустите их, – она кивнула головой в сторону брата и друзей.

Слова упали с губ и растаяли под темными сводами каменной залы. С ними испарилась слабая надежда на торжество вечных человеческих ценностей. Происходящее было реальным, но существовало где-то за гранью, противореча здравому смыслу. Фреда продолжала упорно цепляться за ограничения, в рамках которых разум воспринимал события, пытаясь придать им понятные формы.

Но все давно вышло за контуры человеческой обыденности, как кровь, начавшая вытекать за невидимую границу вокруг кокона.

Кровь изливалась, темными струйками вмешиваясь в сияющий рисунок лабиринта, и испарялась без следа. Оболочка кокона рассеялась, и Фреда увидела того, ради которого пришла сюда. Безвольно повисшее тело, одетое в рваные и грязные брюки и рубашку. По босым ногам тоже стекала кровь. Белое, как снег лицо в бурых потеках. На месте глаз – темные провалы. Все, как в ее видении.

Тело Рейна рухнуло на пол и осталось лежать неподвижно в неестественной изломанной позе.

Фреду трясло от усилий сдерживать бешеный порыв броситься к лабиринту, к тому, кто лежал сейчас там… Она крепче сжала кинжал.

– Правда перед тобой. Это Вагнер. Точнее его бесполезная и бессмысленная оболочка. По законам нашего мира он уже не здесь, не с нами и обратного пути для него нет. Мы удерживали его здесь только для того, чтобы пришла ты.

«И я пришла… Он должен был знать, что я обязательно приду…»

– Не сокрушайся о нем, ты все равно ничего не смогла бы сделать. Регент всегда позволял себе исключительно полезные слабости. Одна из них – чувства к тебе. Взаимные, без сомнения. И это был самый верный и очевидный способ заполучить тебя. Надо признать, то, что вас связывало, имеет поразительную силу.

«Не связывало. Связывает!»

Фреда посмотрела на Кассия. Когда-то, будучи человеком, он был, несомненно, красив. Теперь мышцы его лица могли лишь искажаться, принимая жутковатые формы застывших масок. Смотрящий выглядел довольным, он явно ловил какой-то одному ему ведомый кайф, чувствуя что-то особенное в этот момент своего почти-триумфа.

– И не питай иллюзий, что сможешь воспользоваться атаме, который судорожно сжимаешь вспотевшей рукой. Ты сделала выбор, девочка, не усложняй и не меняй больше судьбу своих друзей. Пути назад не существует.

Атаме вырвался из ее руки и отлетел прочь, со звоном приземлившись в стороне.

Фреда стояла очень близко к Смотрящему и ощущала его как холодную, бесплотную тень.

Где эта ее контрмагия, когда она так нужна? И что нужно сделать, чтобы она заработала? Рейн объяснял, что защитные силы включаются, если её жизни грозит опасность сверхъестественного происхождения. Разве сейчас не тот самый момент?

Чем спровоцировать этих бледных ублюдков, чтобы они получили ответный удар от ее дремлющих способностей и начали выворачиваться наизнанку, выблевывая свою поганую кровь вместе с гнилыми кишками?

Но Аспикиенсы не станут причинять ей вред, им она нужна живой. Зато здесь есть те, кто без промедления пострадает вместо нее. Фредаа сникла: в этой ситуации ее столь полезные силы могут сработать только во вред.

Прошла вечность или считанные мгновения. Фреда чувствовала себя горящим бикфордовым шнуром.

Смотрящий прав, пути назад не существует, только не для нее.

И это вдруг чудесным образом расставило всё на свои места. Ничему нет гарантий. Все надежды мертвы. Риск правил балом. Но ничего еще не кончено.

Она встретилась глазами с каждым, кто сопровождал ее сюда, – они понимали все без слов. Взгляд задержался на брате, а рука сама собой потянулась к висящему на груди Custos’у. Эйвин чуть заметно кивнул. Он задвигался на полу, морщась и тихо постанывая, потирая колено и бедро, при этом незаметно вытащил что-то из кармана джинсов. Его амулет.

Все дальнейшие события происходили, укладываясь в неведомый отрезок времени, зависший где-то вне всяких величин. И за этот промежуток Фреда прожила десять жизней, испытав все чувства и эмоции, какие-то только существовали на свете.

Стиснув зубы из-за невыносимых волн жара, которые посылал сквозь нее раскаленный Custos, Фреда выхватила ручку с серебром и молниеносным движением вонзила в глаз Кассия, увидев, как из ее ладони рвется поток света. Смотрящий гневно взревел и взмыл в воздух, подскочив, как марионетка на невидимых нитях.

Отпрыгнув в сторону, Фреда понеслась к лабиринту, стараясь держать всех в поле зрения. Словно в сюрреалистическом сне наблюдала, как из глазницы Кассия выплеснулся фонтан черной крови.

Фреда перестала быть собой. Не понимая своих действий, она двигалась к лабиринту и на ходу создавала одну сферу за другой, хаотично швыряя их в Кассия и двух других Смотрящих. Темноту залы прочерчивали маленькие кометы, на подлете ярко освещавшие фигуры Аспикиенсов в темных костюмах. Вспышки света выхватывали из сумрака их застывшие бледные лица, бескровные кисти рук. Вампиры с небрежной легкостью, отбивали «световые атаки», искажая траекторию полета сфер, и пару секунд казались почти увлеченными игрой в этот «пинг-понг».

Их краткого, но неосмотрительного замешательства хватило, чтобы Тайлер выхватил из карманов сразу две ручки и, используя свою скорость, вонзил их в лица двух Смотрящих – Карла и Скиллинга. Они возмущенно рыкнули в унисон, развернулись, и Тайлера с невероятной силой и скоростью отбросило в темноту зала. Раздался тяжелый звук удара, хруст, от которого свело челюсти, и все стихло.

Эйвин, воспользовавшись моментом, вскочил на ноги и, крепко зажимая пальцами свой Сustos, полоснул им по лицу одного из Смотрящих. Брызнувшая струя темной крови, как намагниченная потянулась шлейфом за рукой юноши, изгибаясь подобно змее. Невероятное зрелище вызвало недолгий паралич даже у Смотрящих, явно не ожидавших от пленников такой прыти и припасенных в рукавах… Козырей? Нет, вряд ли это были козыри, скорее некие приемы, вдруг правдоподобно сработавшие у ярмарочных фокусников.

Фреда яростно закричала, когда ее брат и рыжеволосая Метте были так же, как Тайлер отброшены прочь. Эйвин с глухим стуком ударился спиной об каменную колонну и обмяк, медленно сползая на пол. Метте со стоном приземлилась на камни и проехала до самой стены, беспомощно скользя по каменным плитам. Наверное, Эйвин выронил свой Custos, и поток крови из раны Скиллинга прервался.

Амулет Фреды кипел, и она уже не сдерживала крики боли и ярости, борясь с желанием сорвать Custos с шеи. Следствием этого отчаянного желания стало сотворение не просто сияющей сферы, а самого настоящего огненного шара. Фреда бросила файербол в сторону Кассия, который надвигался на девушку, не сводя с нее немигающего взгляда. Шар сыграл с вампиром в магические «вышибал»”, осалил его и лопнул, выплескивая жидкое, как лава, пламя, которое растеклось по ткани безупречно сидящего костюма. Всеядный огонь стремительно распространялся, охватывая руки вампира, его торс, подбираясь к лицу.

Смотрящие в один голос стали выкрикивать какие-то заклинания, от которых воздух в зале становился густым, зловонным, непригодным для дыхания. Фреда застыла на месте, не имея возможности двинуться, борясь с желанием расцарапать отекшее горло ногтями. Тело стало тяжелым, оцепенело: девушка попыталась шевельнуться, но лишь неловко качнулась, как если бы угодила в желе. Уши словно забило ватой, но зрение оставалось четким, и она видела, как огонь, охвативший Кассия, стал стихать, причинив видимый ущерб лишь его дорогому костюму, а рваная рана на лице Скиллинга, нанесенная амулетом Эйвина, регенерировала.

За колоннами, в дальнем конце зала, потонувшем во тьме, обозначилось какое-то стремительное движение. Фреда даже не увидела, а скорее осознала, как Тайлер переместился, подхватил с пола атаме, и в невероятном молниеносном движении полоснул кинжалом по горлу Карла, находившегося ближе всех к нему. Голова Смотрящего откинулась назад, как свалившийся с подставки бюст, и то, что было его телом, вдруг обрушилось на каменный пол серым прахом.

Кассий и Скиллинг взревели в один голос, и звук этот не был похож ни на один из когда-либо звучавших по эту сторону реальности. А Тайлер успел переместиться в противоположный конец зала, не дав Смотрящим нанести ему удар.

Воздух снова ворвался в легкие, оцепенение спало, голова прояснилась и Фреда, не мешкая, рванула к Брату и Метте.

Все их действия происходили параллельно в один и тот же краткий отрезок времени.

Норвежка, едва придя в себя, на четвереньках подбиралась к Эйвину, все еще лежащему неподвижно. Фреда, метнувшись, подхватила с пола Custos, принадлежащий брату. Амулет «ужалил», и девушка, едва не выронив его снова, успела засунуть строптивый предмет в карман. Метте тем временем уже подтаскивала бесчувственного Эйвина к лабиринту, и едва они пересекли границы, как сияние контуров вспыхнуло сильнее, лучами поднимаясь вверх.

Скиллинг переместился к ним, и Фреда почувствовала, что ноги ее опять перестают слушаться. Она закричала, что было сил, со всей злостью и отчаянием, и швырнула в Скиллинга пылающий шар. Вампир ловко увернулся, но этого мгновения хватило, чтобы он отвлекся, и его воздействие прервалось. Фреда перескочила контуры лабиринта, приседая на корточки и машинально кладя руку на спину неподвижно лежащего Вагнера.

Приняв четверых в свои границы, рисунок вспыхнул еще ярче, превращаясь в ослепительные струи света, восходящие снизу вверх. За этим сиянием не было видно почти ничего, их словно отрезало от темноты. Воздух задрожал, вибрации передавались телу, затрагивая все чувства, каждую клеточку тела, как перегрузка при взлете ракеты.

– Тайлер! Сюда, скорее! – крикнула Фреда. В ее голосе отчетливо слышались нотки истерики.

Кассий ринулся на Тайлера, выбрасывая в его сторону руку с растопыренными пальцами. Темноглазый, всегда такой молчаливый вампир смог только оглянуться на крик девушки, и взгляд Фреды приковало к спокойному, почти умиротворенному лицу, к его глазам, устремленным на нее в немом прощании.

Она только сейчас осознала то, что было очевидным с самого начала – лабиринт мог принять только четверых. Кто-то один обязательно должен был остаться. Фреда что-то закричала, протестуя, но в этот момент из темноты зала выступили четыре фигуры. Их лица с отраженным на них сиянием лабиринта, казались масками без тел, зависшими в воздухе.

Низкий гул усиливался, забирался внутрь головы, отключая слух. Пол вибрировал, лишая ощущения твердой опоры под ногами.

Четверка окружила оставшихся Смотрящих, и это было последнее, что увидела Фреда, прежде чем лабиринт сработал, как портал.

***

…Нет ничего – ни тела, ни чувств. Всё, что есть, заперто в темной комнате, в которой на бесконечно длинной веревке развешены фотографии – фрагменты ее жизни. И она мчалась мимо них, не успевая ничего разглядеть и понять…

Её крепко держали и перемещали. Остановка, короткая передышка, во время которой появились запахи, и они повлекли куда-то. Затем прорвались звуки. Кто-то звал, тревожно, настойчиво и так… ласково. Темная комната исчезла, появился свет и какие-то неясные кляксы, нависающие над ней.

– Фреда! Фреда, слышишь меня?

Её легонько встряхнули.

– Слышу… Не трясите… я и так, кажется, распадаюсь на атомы…

И, правда, ощущения такие словно ее пропустили через блендер.

– Ворчит, значит, соображает, – голос довольный. – Дай воды. Вот. Пей.

Зубы клацнули обо что-то, а между губ заструилось мягкое, прохладное и шелковистое – вода. Хорошо…

Кляксы приобрели очертания. Это лица, знакомые, даже родные. Лео и Метте.

– Что случилось? Где мы?

– Правильные вопросы! Мозги по дороге не растеряла. Вы вернулись, лабиринт сработал как надо. Встать можешь? Нам надо всё заканчивать поскорее…

Её подняли, голова кружилась, и перед глазами все плыло, но Фреда уже видела, что она стояла в комнате с изразцовой печкой. Рядом Лео и Метте на полу светился рисунок лабиринта.

– Эйвин? Вагнер?! Что с ними?!

– Смотри сама, – ответил голос Лео. Взгляд девушки заметался по комнате, где плясали отсветы от лабиринта, пятна горящих свечей и участки темноты по углам. У стены она увидела их – брата и Вагнера.

Фреда сделала шаг, отводя руку Леонара, попытавшегося поддержать ее. Эйвин сидел, привалившись спиной к стене, живой. Рядом с ним на полу растянулось тело Вагнера. Тело? Как там сказал Смотрящий – бессмысленная оболочка?

Фреда судорожно вздохнула, подошла к брату и Рейну, стараясь не наступить на контуры лабиринта, опустилась на корточки. Она разглядывала лицо Эйвина, боясь смотреть на Рейна и прикасаться к нему. А он был так близко, только протянуть руку…

– Эй, сестренка, я в порядке, не смотри на меня так, – прохрипел брат. – И на него не смотри так. Лео сказал, что раз он такой, значит не…

– Это явно не состояние окончательной смерти, – подал голос Лео, прозвучавший громко и отчетливо.

Фреда кивнула, не поворачиваясь, прикоснулась к щеке брата и подвинулась к Вагнеру. Губы пришлось закусить, чтобы они не тряслись, как у паралитика. Одетый в темные брюки и когда-то бывшую белой рубашку, босой, он лежал совершенно неподвижно. На белом, как мел лице она рассмотрела плотно закрытые веки, покрытые коркой засохшей крови. На расстоянии это действительно выглядело, как черные провалы. Девушка осторожно положила руки на грудь своего вампира, не зная, что хотела этим обозначить для себя. Сердцебиения и дыхания у него все равно не было, а твердость мышц и прохлада кожи не отличались от тех, что она привыкла ощущать, прикасаясь к нему. Но он был вполне реальным. Пальцы Фреды чуть сжались, сминая ткань рубашки Рейна…

– Метте рассказала, как вы его нашли, – Лео подошел ближе и остановился за спиной Фреды. – Не понимаю, что с ним, знаю одно – он не умер окончательно.

«…но он уже не здесь и обратного пути для него нет…» – всплыли в памяти слова Смотрящего.

– Тайлер… – проговорила Фреда, сглатывая застрявший в горле хрип. По лицу неудержимо заструились слезы. – Он… остался там…

– Знаю, – коротко ответил Лео. – Неизвестно, что случилось, а копаться в предположениях времени нет. Похоже, вас там навестили Магистры? Начальство Смотрящих, наконец, пошевелило своими магическими задницами и решило вмешаться.

– Магистры? Да, думаю, это были они. Сколько же я была в отключке, что Метте уже успела тебе всё рассказать?

– Недолго, – туманно ответствовал Борегар. – Метте умеет излагать факты четко и быстро. По-военному, – хмыкнул вампир.

Метте беззлобно зыркнула на него и подошла к Эйвину, увидев, что тот зашевелился на полу, пытаясь встать на ноги.

– Если это были Доминис, то почему появились только к финалу? – проговорила Фреда, продолжая хмуро смотреть на Вагнера.

– Любой ответ будет только нашим предположением, – отозвался Лео. – Метте сказала, что Тайлер разделался с одним из Смотрящих. Магистры могли явиться тогда, когда почуяли смерть одного из них. Нарушилась тысячелетняя целостность, и именно на это они среагировали.

Фреда кивнула, соглашаясь.

– Вагнер говорил, что все семеро – трое Аспикиенсов и четверо Магистров – связаны особенным образом. Но неужели они не чувствовали того, что творили Аспикиенсы все это время? Они же ощущают любое проявление магии крови. Они планировали сместить Доминис, силой удерживали одного из Регентов.

– Мы не знаем, как у них там все это происходит, и какая магия была задействована, – пожал плечами Леонар. Он пристально следил за подрагивающими руками девушки, которыми она, осторожно прикасаясь, бессознательно гладила плечи и грудь Вагнера. – Смотрящие давно затеяли все это, и им, наверное, известен способ держать свои революционные планы вне ведения Магистров. Ко всему прочему Аспикиенсы продемонстрировали удивительную осведомленность и о наших планах.

Фреда совсем притихла, сгорбилась над телом Рейнхарда.

– Кстати, вполне возможно, что Магистры и сюда доберутся. Давай уже что-то делать, – раздраженно буркнул Лео, злясь на то, что видит Фреду такой подавленной.

– Что-то? – она выпрямилась, полуобернулась, но на вампира не смотрела. – А как мы будем делать «что-то», если с Вагнером неизвестно что, а Тайлера с нами нет?! Нужен четвертый…

– Есть я, – подала голос Метте.

– Нет! – дружно отрезали брат и сестра. Они переглянулись, и Фреда продолжила, – нет, мы не будем больше никого впутывать, хватит уже и того, что… что я наворотила. И потом, Айна кое-что сказала мне. После ее откровений я вообще никого не имею право вовлекать во все это.

– Ты вообще, о чем сейчас думаешь?! – голос Лео понизился до гулкого баса. – Уясни, наконец, никто у тебя не спрашивает позволения быть куда-то втянутыми. Каждый из нас в состоянии принимать решения за себя и твоего высочайшего одобрения на это не требуется.

Пророкотав, Лео добавил чуть тише:

– Хотя, насчет Метте я согласен – её в это впутывать нельзя. И основания к тому имеются веские, я тоже говорил с Айной и Матиасом. А тебе, – он направил длинный указательный палец на Фреду, – пора перестать терзаться сомнениями и надо довести дело до конца. Всем здесь присутствующим, включая, прежде всего, Вагнера, хотелось бы именно этого.

– До какого же конца я могу довести дело! До конца света?! – взвилась Фреда, вскакивая на ноги. – Мы должны вчетвером встать по углам квадрата. Я, ты, Эйвин. И Вагнер. Но с ним как быть?

Лео сжал челюсти, сразу стал выглядеть старше и злее.

– Надо быстро найти решение, – заявил он.

– Гениальный план. Есть конкретные соображения? Нет? Вот то-то…

Она запустила руку в волосы, пропуская пряди между пальцами. На лице ее отразилась усталость.

– Эйвин, в моем кармане… – вдруг вспомнила Фреда и шагнула к брату.

Юноша, вопросительно вскинув брови, порылся в кармане ее куртки и извлек металлический треугольник.

– Я его выронил и даже не помнил этого, – с явным облегчением проговорил он. – Ты нашла. Умница! – он чмокнул сестру в щеку.

Фреда кивнула в ответ, а сама в это время смотрела только на Вагнера.

– Надо попробовать дать ему крови, – сказала она.

– Уже пробовал, – мрачно отозвался Лео. – Пока ты была в отключке, я пытался напоить его своей кровью.

– Пытался, и?

– И не получилось. Что бы там Смотрящие с ним не сделали, он, словно закоченел – веки нельзя поднять, рот не открывается. Думаю, не ошибусь, если предположу, что из всех доступных вампиру чувств, Вагнеру сейчас недоступно ни одно – не слышит, не видит, не осязает, не может питаться.

«…пустая, бессмысленная оболочка…»

Фреда упрямо насупилась, снова опустилась перед Рейном на колени. Осторожно прикоснувшись к его рту, слегка надавила, пытаясь разжать холодные губы и у нее, конечно же, ничего не вышло. В полном молчании, Фреда провела ладошкой по ледяной щеке вампира и убрала руку. Она посмотрела на мерцающий рисунок лабиринта, занимающий почти все пространство комнаты.

– Что же я могу сделать?… – проговорила она, давясь накатившим отчаянием, как желчью. И, обхватив Рейна за плечи, приподняла его, прижимая твердое, неподатливое тело к себе.

– Это не конец, милая… – прошелестел над ухом знакомый ласковый голос. – Теперь я кое-что понимаю в этом…

Фреда подняла голову. Перед ней стояла Мэдисон Саттон, почти реальная, но лишь в чуть более бледных красках, чем те, что присущи жизни. Синие глаза смотрели сочувственно и ласково. Мэдди наклонилась, протянула руку и… коснулась щеки дочери. Рука была невесомой, но от прикосновения веяло теплом.

– Мама… – в полный голос произнесла Фреда.

Лео нахмурился. Эйвин подался к сестре, протягивая руку, но Метте удержала его.

– В моем положении есть свои преимущества, – сказала Мэдисон. – Находясь за пределами этого мира и все же имея в него доступ, многое видится с иной стороны, под иным углом. Веришь мне, родная? Отвечай честно, не лукавь, не выдавай желаемое за действительное.

– Верю, – твердо проговорила Фреда. – Верю, потому что знаю, что все происходит не просто так. И это не сон, а реальность.

– Эй, Фреда! – окликнул ее Лео. – Ты меня сильно смущаешь, человечек. Говорить с воздухом в наши ближайшие планы не входило.

«Говорить с воздухом» – зацепилось где-то в сознании.

И мелькнуло следом:

«Сила ее остается цельной, когда она превращается в землю».

А потом:

«…меняй под себя ту реальность, в которой ты уже существуешь. Меняй ее для тех, кто тебе дорог и необходим, как воздух.

Как вода.

Как земля.

Как огонь.

И помни – ты не одна…»

Воздух. Земля. Огонь и вода.

Четыре элемента.

Фреда бережно опустила Рейна на пол, поднялась на ноги. Её глаза заметались по сторонам, лихорадочно оглядывая комнату. Руки сами собой стянули с шеи Custos, а пальцы ловко извлекли амулет из металлической сеточки, удерживающей его. Она повертела «чашу» в руке, разглядывая так и этак, словно ища подсказки. Амулет больше не был раскаленным, не посылал никаких сигналов, он выглядел как всегда – чуть выпуклым кругляшом неизвестного назначения.

– Если ты веришь мне, то послушай, что я скажу, – обратилась к дочери призрачная Мэдисон. – Доверься себе. Сейчас всё, а особенно то, что кроется в твоем подсознании и управляет инстинктами, все может стать очень важным. Прислушайся к себе, используй свои силы, свои чувства. Это риск, но другого шанса не будет. И если решишься сделать шаг дальше, даже вопреки первоначальному плану, то делай этот шаг сейчас. Вот только…

Мэдди замолчала и посмотрела на Эйвина. Взгляд ее синих глаз стал печальным.

– Для Эйвина переход через лабиринт невозможен, – очень тихо сказала призрачная женщина. – Он не должен быть с вами. Его место здесь. Может быть, рядом с этой женщиной, – Мэдисон кивнула в сторону Метте, длинные волосы колыхнулись медленно, тягуче, как в воде, – может быть без нее. Но он не должен входить в лабиринт.

– Но как же? Почему? – удивленно проговорила Фреда, не обращая внимания на застывших в полнейшем изумлении Лео, брата и Метте. – С самого начала мы планировали, что он один их четверых.

– Это было неверно. Он твой близнец, его сущность сходна с твоей, вас объединяет общая кровь. Лабиринт увидит в вас одно целое. Один элемент, – пояснила Мэдди. – Но и без него не обойтись. Он часть всего. Часть эгрегора.

Фреда задумалась, сжала в руке свой амулет, обвела взглядом всех присутствующих, задержалась на Вагнере.

– Тогда, я знаю, что делать, – твердо сказала она. – Спасибо, мама. Думаю, это тот самый недостающий кусочек в пазле, без которого не складывалась вся картина целиком.

– Фредерика? – вкрадчивый голос Лео раздался над самым ее ухом. Вампир склонился к девушке и заглянул ей в лицо.

– Не смотри на меня, как ласковый санитар в психбольнице, – сказала ему Фреда. – Я пока еще не помешалась. Здесь Мэдисон и она видит тебя.

Лео вскинул быстрый взгляд вглубь комнаты, туда, где как раз и стояла Мэдди. Ничего не увидев, он озадаченно поморщился и снова уставился на Фреду.

Эйвин и Метте стояли, словно их приморозило к месту, не зная, как реагировать на происходящее. Они вдруг выпали из действия, став просто зрителями, не способными повлиять на развитие сюжета.

– Мэдди здесь и видит меня, – как автомат повторил Лео. – Но почему я не вижу ее? – с несвойственной ему бесхитростностью спросил вдруг он. Голос его заметно дрогнул.

– А хотел бы увидеть?

– Шутки шутить изволите? – процедил Лео сквозь зубы. Льдисто синие глаза вампира потемнели.

– Не надо, Фреда. Не так это должно быть, – Мэдисон плавно переместилась ближе к вампиру.

Призрачная женщина опустила руки на его могучие плечи. Она не зависла в воздухе, как маленький Каспер, а, твердо опираясь на пол, привстала на цыпочки и коснулась губами подбородка Лео. Даже вытянувшись на носочках, Мэдди едва доставала до лица Лео. Тот вздрогнул всем телом, почувствовав прикосновение, и инстинктивно склонился ниже. И тут же получил одобрительный легкий поцелуй в губы.

Глаза вампира расширились, он напряженно выпрямился и на мгновение застыл, как соляной столб. Не отдавая себе отчета, кончиками пальцев коснулся своих губ, а потом вскинул руки, словно пытался обнять пустоту перед собой.

– Мэдди?… – прошептал он.

– Лео, ты верил ей? – спросила Фреда. – Веришь сейчас?

– Не играй со мной, девочка, – прохрипел вампир, не сводя глаз с пространства перед собой, где стояла призрачная Мэдисон.

– Никакой игры. Веришь или нет? Хочешь снова ее увидеть? Быть с ней? – слова Фреды падали камнями в полной тишине.

– Фреда, что ты делаешь?! – не выдержал Эйвин, делая шаг к сестре.

Метте остановила его и потянула обратно.

– Происходит что-то, чего мы не понимаем, – шепнула она ему на ухо. – Но даже если это и так, то не мешай им. Все разрешится в ближайшее время.

Теплые губы норвежки нежно коснулись его скулы, потом мимолетно прижались к уголку губ. Эйвин замер, прикрыл глаза, перевел дыхание, чувствуя, как напряжение отпускает его.

– Допустим… – едва владея голосом, просипел Лео. Он мотнул головой, прочистил горло и уже отчетливо и твердо сказал, – допустим, я хочу верить. Но не могу. Одно я знаю точно – больше всего, чего я когда-либо хотел во всех своих жизнях, это быть с ней. Я бы остался с ней навсегда, где бы она ни была.